Стеклянный ветер (№2) - Дети паутины

* * *

Утром Гимнаст дал согласие на участие в устраиваемой бароном охоте.

Вальз был просто на седьмом небе от счастья и даже не пытался скрывать переполнявшей его радости.

Кроме Гимнаста, Кремпа и Вальза в охоте приняли участие с десяток слуг и полсотни собак. В десять часов пополудни все расселись по коням и двинулись в сторону ближайшей рощицы…

Ох, и намял же в тот день Гимнаст себе одно место!

Главной и единственной задачей лорда было, во что бы то ни стало удержаться в седле. Наездник из него был, увы, никакой. Нет, сидеть верхом на коне и ездить по улицам любимого города он мог. Но не скакать по лесным тропам!

«И какой дурак столько бревен по дорогам раскидал, — негодовал про себя Гимнаст, перелетая через очередное препятствие. — Ведь конь не человек, он ведь глупый. Нет бы подбежать к бревнышку и аккуратненько его перешагнуть. Как же! Ему надо на всем скаку, чтобы с ветерком в ушах у наездника…»

В общем, не до охоты ему было, и как он жив в тот день остался — одному Богу известно.

Но воспоминаний, впечатлений осталось…

Преследование кабана затянулось до глубокого вечера.

Опасаясь переломать в ночном лесу лошадям ноги, барон предложил дорогому гостю разбить лагерь и переночевать здесь же на поляне, а уже завтра с утречка отправиться обратно.

Измученный долгой скачкой лорд с радостью согласился. Он кое-как самостоятельно слез с лошади и, не сделав и шага, тут же безвольно рухнул на руки заботливого «дворецкого».

Охотники разбили палатки, натаскали воды из ближайшего ручья, умылись, почистились, развели костры и принялись разделывать кабана. Только тут, на привале, Гимнаст понял, что охота окончилась успешно, и бедолагу-кабана таки завалили.

Как он гордился этим фактом! Вот так — брал факт и гордился!

— Ну как, милорд, вам понравилась охота? — От жизнерадостного тона барона Гимнасту стало совсем хреново.

Но нужно было что-то отвечать. Барон Вальз ждал восторгов, надеялся услышать слова благодарности и верил в окончательное примирение с лордом Гимнсом — наивный!

«Промолчишь — обидится, а сказать все как есть — расстроится, — мысленно рассудил Гимнаст. — Еще разрыдается снова. Ну уж нет, только не это!»

— Бодрит! — гордо вскинув голову, ляпнул находчивый Гимнаст. — Но немного укачивает!

— А-а! — Это все, на что был способен Вальз после столь глубокомудрых реплик лорда.

«Умны-ы-ый! Аж страшно рядом с ним находиться! Пойду-ка, пожалуй, прогуляюсь, с кем-нибудь еще парой фраз перекинусь, а то засиделся на одном месте…» — видимо рассудив как-то так, или приблизительно так, барон предпочел побыстрее распрощаться и ретировался в одному ему известном направлении.

Гимнаст вновь остался наедине со своим верным Ежом.

В этот вечер их больше никто не доставал разговорами.

Они покушали жареной свинки — и на боковую.

А вот ночью…

Практически бессонная предыдущая ночь, вкупе с накопившейся за день усталостью — тоже весь день верхом, а ведь уже давно не мальчик, годы берут свое, — притупили бдительность Кремпа.

В этот раз маг оплошал и не заметил, как в бокал лорда подсыпали сонного порошка — хорошо, что не яду! И теперь от мощного храпа Гимнаста тонюсенькие стенки их палатки буквально ходили ходуном. Исправляя свою оплошность, Кремп решил этой ночью совсем не смыкать глаз. Да и спать после двух леденящих кровь «сновидений» ему совсем не хотелось. Маг его уровня мог свободно обходиться без сна две-три недели — правда потом придется отсыпаться днями напролет.

Но это потом. Сейчас же Кремп твердо решил не смыкать глаз и даже произнес специальное заклинание «Бессонница».

И вот, молча уставившись в ночь и поневоле «наслаждаясь» трелями друга, маг в очередной раз мысленно прокручивал бурные события двух последних дней:

«Итак, что мы имеем? Уже дважды лорда пытались убить по приказу какого-то итана. Кто же этот загадочный итан? Барон Вальз?.. Не похоже — Вальз всегда такой приветливый, обходительный. Хотя, оно конечно — в тихом омуте… Но нет, вряд ли это он. Только полнейший кретин станет убивать такую важную персону, как лорд Гимнс, в собственном доме. Ведь барона непременно обвинят в убийстве лорда Красного города! А за Гимнса найдется кому отомстить! Возмездие магов Ордена Алой Розы не заставит себя ждать, и тогда барону ой как не поздоровится. Нет, это точно не Вальз. Но если не он, то кто же?.. Потом, эти ужасные кошмары. Вернее — наваждения на грани сна и реальности. Ни с чем подобным я до сих пор не сталкивался. Ощущение такое, как будто меня сглазили. Но с другой стороны — ведь там, в иллюзорных „снах“, нет никакой магии, даже самой простенькой. НИКАКОЙ!.. Если завтра Гимнс вновь не пожелает убраться отсюда подобру-поздорову, надо будет наложить на него чары и увезти силой. Хватит приключений, стар я уже для всяких тайн. Решено! Нечего с ним цацкаться! Раз обещал Люму сохранить лорду его бестолковую голову на плечах, значит пора брать инициативу в свои руки. Все, наложу на лорда утром парализующие заклинание, и только нас и видели, — принял решение Кремп и, глянув из палатки на спящий лагерь, продолжил мысленный монолог: — Что-то сегодня слишком спокойно. Может зря я волнуюсь насчет сонного зелья, и его лорду подсыпали исключительно, чтобы восстановить подорванные утомительной скачкой силы? Хотя… Ох, не верю я в такую заботу!.. Ага, вот, кажется, и начинается. Явился, не запылился! Да он не один! Какое внимание, какая предусмотрительность — два головореза на одного спящего лорда! Господа, а вам не кажется, что это уже перебор?.. Так, знакомая песня. Им сейчас вообще ничего не кажется, у них, видите ли, приказ итана. Что ж — желаю удачи! А я вам подыграю, в меру сил и возможностей мага второй ступени. Это будет забавно, друзья мои. Поехали!..»

Две недели назад Щепка прошел посвящение в зуланы. Он больше не был рядовым лангом и итан не имел больше власти над ним. Со дня на день за Щепкой должен был прийти корабль и навсегда увезти его из Солёного. Пока же он был предоставлен самому себе.

В эту ночь впервые за шесть лет его пребывания в банде итан не приказал ему, а попросил о помощи. Решать же, стоит марать свои топоры или нет, Щепка должен был сам.

«Почему бы и нет? — рассудил зулан. — Благородное дело — подстраховать молодого в столь ответственном деле. Говорят, этот Веселый — способный парень и подает большие надежды. Что ж, посмотрим, посмотрим, так ли уж он в действительности хорош, как нахваливают. Ведь уже дважды люди итана в лужу с лордом сели, а Организации подобные промахи не позволительны».

Посвященный согласился помочь.

Но в назначенный итаном час, Веселый почему-то у палатки лорда не объявился.

«Где его носит? Ох уж мне эти желторотики! — раздраженно ворчал Щепка мысленно. — Небось, забыл обо всем на свете и дрыхнет без задних ног. Эх, молодежь, молодежь! Ничего-то вам поручить нельзя, все кое-как, без подготовки, впопыхах — потому и выходит у вас все шиворот на выворот… Ладно, облегчу парню жизнь, сделаю за него работу. А с ним пусть итан потом сам разбирается…»

Неслышной кошачьей поступью убийца подкрался ко входу в палатку. Он уже протянул руку, намереваясь резко откинуть полог, но доносящийся оттуда мощный храп вдруг оборвался. Щепку пробил холодный пот. Неужели лорд почувствовал его приближение? Зулан торопливо попятился с освещенной лунным светом полянки обратно в спасительную тень деревьев и замер там в напряженном ожидании.

Секунды таяли, но ничего не происходило. Вдруг полог откинулся, из палатки выбрался заспанный лорд и торопливо засеменил к ближайшим кустам.

«Ага, до ветру отправился, — облегченно осклабился Щепка. — Давай, давай, голубчик, ни в чем себе не отказывай. А я тем временем встречу тебе подготовлю — долгожданную, но без цветов. Представляю, как ты удивишься, когда, вернувшись, получишь топором между глаз. Хотя нет — не успеешь!..»

Веселый никогда не промахивался. Его удары были всегда своевременны и точны. Трезвый, холодный расчет — вот его отличительная черта. Поэтому он и получил сегодня приказ из уст самого итана. У жертвы нет ни малейшего шанса, когда на охоту за ее душой выходит Веселый. Тем более у спящей жертвы. Правда итан намекал, что возможны неожиданности, но Веселый по жизни смеется над неожиданностями. Его второе имя — Неожиданность. Нет такого дела, с которым бы он не справился. Стальная цепочка и три верных ножа у него под рукой — значит все будет в лучшем виде.

«Что-то здесь подозрительно тихо, — забеспокоился Веселый, приближаясь к палатке. — После сонного сарга обычно у человека громкий храп — а тут ни звука. Впрочем, кто их этих лордов благородных разберет, может они вообще никогда не храпят, не имеют этой славной привычки простолюдинов? Сейчас проверим… Вот так вот, осторожненько, откинем краешек в сторону…»

Но, как оказалось, жертва и не думала спать. Более того, похоже, лорд его здесь давно и с нетерпением поджидал.

— Красивые у тебя топоры! — осклабился Веселый. — Только сегодня они тебя не спасут. Ха! Неожиданность — мое второе имя! И я атакую — трепещи несчастный!..

«Ничего себе, сюрприз! — изумился Щепка, отражая яростную атаку лорда, ворвавшегося в родную палатку, как в змеиное логово. — Это ж надо, с таким арсеналом по нужде ходить! Выходит он и впрямь меня почувствовал?! Нет, ие может быть, что-то здесь не так! Ладно, потом разберемся… Ого! Неплохо ты ножички бросаешь! Ай да лорд! Но я парень ловкий. Ты одного ножа лишился, а топорики-то вот они, все три при мне… Ну, гад, держись!..»

«А жертва, оказывается, парень не промах, — отдал должное проворству противника Веселый. — Вон как шустро от первого ножа увернулся. И от второго успел дернуться в сторону. Но третий — ххха! — по рукоять вошел в его правое бедро. Ха-ха! Ну что, теперь потанцуем. Ты еще не видел мою стальную цепочку в действии, по сравнению с ней, твои грязные топоры… Впрочем, сейчас сам увидишь!»

Щепка выжидал. Выжидал момента для своего молниеносного, коронного удара. Он уже знал, что проиграл этот бой — последний бой его сумасшедшей, удалой жизни. Лорд оказался слишком сильным противником. Сначала быстрые, как молнии ножи, а теперь эта чудовищная опальная змейка, превращающаяся в живую гадюку в опытных руках лорда. Защититься от стального смерча было практически невозможно.

И сбежать Щепка уже не мог — треклятый третий нож лорда обездвижил его правую ногу. Он тяжело с надрывом дышал, кожа грязными рваными клочьями сползала по его истерзанному телу, под ногами растекалась лужа крови. Его крови! Жизнь покидала его, Щепка знал это, но ничего не мог изменить. Ожидание скорой смерти было мучительно.

Но в правой его руке все еще был зажат последний топор — два других он уже послал в лорда, но тот увернулся. Этот его последняя надежда!

Старый мастер Щепка смирился с неминуемой гибелью. Но до последней капли крови, до последнего мига жизни он будет бороться и, быть может, отнимет у лорда вожделенную победу.

Веселого забавляли бестолковые попытки израненной жертвы противостоять его стальному бичу и он добрые четверть часа оттягивал решающий удар, играя с лордом, как кошка с мышкой. Но дальше мешкать было уже нельзя — с минуты на минуты действие сонного сарга закончится, и все в лагере начнут просыпаться.

«Молись, несчастный, твой час пробил, — торжественно провозгласил Веселый. — Сейчас я тебя убью приемом под названием „Голодная крыса“. Это очень красивый удушающий прием, состоящий из трех движений. Вот они, запоминай, быть может пригодится. Ха-ха-ха!.. Раз!.. Два-а-а-А-А-АИ!»

Стальной капкан, наконец-то, нашел покой на шее Щепки. Именно этого момента и ожидал израненный боец. Чтобы нанести ответный удар ему нужно было лишь мгновение, а чтобы умереть — как минимум, секунды две. У мальчишки лорда чуть-чуть не хватило терпения, сказалось отсутствие опыта…

На застывающем лице Щепки навечно запечатлелась леденящая улыбка — улыбка торжества.

Он проиграл, но и его молодой противник не выиграл!

А рядом, с рассеченной головой, в луже собственной крови, наслаждался вечным покоем гениальный убийца — Веселый, второе имя которого было сама Неожиданность…

Вскоре действие пресловутого сонного сарга, действительно, прекратилось.

Барон и его люди стали потихоньку приходить в себя, вырываясь из крепких лап беспробудного сна. Первым делом Вальз пожелал знать, как попевалось его дорогому гостю, и направился к палатке лорда.

Открывшаяся взору барона картина навеки запечатлелась в его памяти.

Палатка лорда Гимнса была изодрана в клочья, а в самом ее центре лежало два страшно изуродованных остывающих тела. Оба трупа были одеты в одинаковые черные балахоны наемных убийц, зловещего вида черные маски полностью скрывали их лица. Похоже, ребята очень не любили друг друга — вокруг шеи одного была затянута тонкая стальная цепь, кончик которой скрывался в крепко сжатой ладони другого, голова которого была аккуратно развалена на две половинки мастерским ударом первого.

Многое на своем веку повидал барон, но такого…

Больше в палатке никого не было — ни живого, ни мертвого.

По приказу Вальза слуги с собаками, угробив полдня, тщательно обыскали все кусты в радиусе трех километров вокруг стоянки, но лорда со слугой-дворецким им обнаружить так и не удалось. Также пропали и лошади лорда Гимнса и его слуги, но, несмотря на все старания егерей, собаки упорно отказывались брать их след.

— Милорд со слугой сели на своих лошадей и как сквозь землю провалились! Вероятно здесь не обошлось без магии, — оправдывались перед бароном несчастные егеря.

Доставленный по приказу барона колдун тоже бессильно развел руками. С момента исчезновения лорда уже прошло слишком много времени. Если здесь и была использована магия — она была наложена очень искусным чародеем, настоящим мастером своего дела, и за полдня бесполезных поисков от нее не осталось и следа.

Барону ничего не оставалось, как смириться с «отъездом» дорогого друга и отдать своим людям приказ возвращаться домой.

Глава 3

Кремп решил больше не полагаться на благоразумие своего молодого друга и, воспользовавшись временной беспомощностью лорда, увезти его подальше от смертельно опасного «гостеприимства» Вальза.

«Гимнса сейчас все одно не растолкать. После сонного сарга ему хоть кол на голове теши, пока не рассветет — не очухается. А поутру посмотрит на двух изувечивших друг друга бандитов и заявит, что, мол, ребятки перепились и сцепились, что дело, мол, житейское, — так что, старина, не стоит брать в голову, — накручивал себя маг, седлая лошадей. — А ведь с этими двумя ночью я еле справился. Тот, что постарше, почти ускользнул из-под моих чар. Еще бы пять-шесть минут… Хорошо, что молодой так вовремя появился… Да! Знатно убийцы калечили друг друга. Лорд, конечно, неплохо владеет кинжалом, но даже будь он в идеальной боевой форме, очень сомнительно, что выстоял бы против этой славной парочки. А где гарантия, что следующей ночью убийц не будет трое, четверо, пятеро?.. Все, хватит испытывать судьбу, надо уводить Гимнса и точка, а когда проснется, я ему все подробно растолкую. Для побега лучшего времени, чем сейчас, не придумаешь — все спят, как убитые. Вон как эти душегубы колошматили друг друга, а никто и ухом не повел. Не иначе Вальзу и его людям тоже в вино сарга подсыпали для страховки. Выходит, зря я на барона думал. Впрочем, для отвода глаз, может быть? Мол, лорда убили, а он здесь совершенно ни при чем — самого опоили… Ладно. Нечего гадать, надо убираться отсюда подобру-поздорову! Сейчас главное — парня на коня закинуть. Староват я уже для подобных фокусов… И-и-и р-р-раз… И-и-и д-д-два… И-и-и т-р-р-ри… Уффф!.. Ну все. Сейчас наложу на лошадок заклинание „Плутающий след“ и можно отправляться».

— Нно! — крикнул Кремп лошадям. — Поехали родимые… А вы, — он обернулся к палатке барона, — господин гостеприимный друг отца милорда, не поминайте лихом! Надеюсь, больше не свидимся.

— Старик, где это мы? — поморщился Гимнаст, щурясь от яркого дневного света, бьющего в широко распахнутое окно. — Что мы тут, вообще, делаем?! И почему здесь ТАК воняет?!

Кремп мгновенно отреагировал на пробуждение лорда: подбежал к его кровати, склонился над ним и заговорил:

— Слава богу, очнулись наконец! Доброе утро, ваше высочество. Отвечаю в порядке заданных вами вопросов. Итак… В данный момент мы с вами находимся в гостиничном номере. Теперь мы здесь будем жить некоторое время. А. запах… Милорд, но это же Солёный город. Гостиница же далеко не самая лучшая, хотя, уж поверьте мне на слово, в этом городе есть и гораздо хуже.

— Что! Как? Почему?! Да в чем дело!!! — неистовствовал Гимнаст, обводя ошалевшим взглядом обшарпанный номер, вся меблировка которого состояла из двух жестких топчанов без матрасов и подушек, с ворохом облезлых шкур вместо одеял. На одном из них сейчас лежал он сам. — Что за бред ты тут несешь! Какая гостиница? Где барон Вальз?! Я помню: мы были на охоте, потом заночевали в лесу!.. Ага, понял — это какие-то очередные магические примочки в твоем исполнении?

— Поразительная догадливость, — съязвил Кремп, присаживаясь на край его топчана.

— Ах, ты еще и издеваешься? — не на шутку разобиделся Гимнаст. — Ну погоди, сейчас я тебя!.. — Он сделал попытку встать с кровати, но не смог даже пошевелиться.

— Жду с нетерпением, — маг, пропустив мимо ушей угрозы, продолжил глумиться над бессильно ярящимся лордом. — Ой, неужели что-то случилось? Милорд, вы вдруг так побледнели. Не пугайте меня. Говорите, в чем дело?

— Кремп! Что это?! Я не могу двигаться! Руки и ноги меня не слушаются! Что со мной, КРЕМП? — запаниковал несчастный пленник.

— А, вот вы о чем. — Креп ласково погладил своей мягкой ладонью по взъерошенной макушке Гимнаста. — Я уже начал беспокоиться — а тут такой пустяк.

— Пустяк???

— Не волнуйтесь, милорд Гимнс, просто я временно наложил на вас парализующее заклинание, — «успокоил» старик.

— Что! Что ты сделал? Ах, ты гад, подлец, лицемер, предатель, змей подколодный!.. — Гимнаст еще целую минуту продолжал перечисление, в котором маг сравнивался им не только с самыми мерзкими и отвратительными тварями, но также и с некоторыми частями человеческого тела.

На обидные оскорбления Кремп и бровью не повел, даже не ухмыльнулся. Продолжая очень искренне и по-доброму улыбаться, он дождался, пока запас ругательств у лорда иссякнет, и заговорил вновь:

— Я и не предполагал, что такой известный и высокочтимый господин, как милорд Гимнс, знает так много низких слов. Друг мой, вы не перестаете меня удивлять…

— Кремп, немедленно сними с меня свое заклинание! — приказал Гимнаст.

— И не подумаю, — твердо возразил старый маг. И тут же, предотвращая очередной поток грязной брани в свой адрес, он поторопился добавить: — Вы можете сколь угодно долго возмущаться, но сейчас вы в моих руках. И пока вы меня не выслушаете, я своих чар не сниму.

— Я ничего не желаю слушать, пока ты меня не освободишь, — замотал головой лорд.

— Нет, сперва вам придется выслушать мои объяснения, — стоял на своем Кремп.

Гимнаст плакал, смеялся, обзывал и умолял, но маг был непоколебим. В конце концов, лорду ничего не осталось, как смириться и предоставить командовать парадом старому прохиндею, которого он совсем недавно считал своим другом.

— Ладно, твоя взяла. Говори, чего ты от меня хочешь?

— Вот так бы давно, — улыбнулся маг. — Учитесь достойно проигрывать, ваше высочество, ведь вы еще так молоды, у вас вся жизнь впереди, а жизнь состоит не из одних только успехов. Уж вы мне поверьте.

— Не томи, — досадливо поморщился Гимнаст.

— Как вам будет угодно, — покорно склонил голову старый маг и продолжил: — Я непростительно затянул с этим объяснением, мне следовало раскрыть вам глаза гораздо раньше, но вы ничего не желали слушать, а я, надеясь на ваше благоразумие, не решался давить на вас. Я ошибался, у вас, похоже, напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, и, дабы вразумить вас, я был вынужден прибегнуть к вот такой жесткой мере. Что ж, лучше поздно, чем никогда. Итак… Помните, то происшествие в коридоре дома Вальза? Перед тем, как с потолка обрушились плиты, я неуклюже подвернул ногу, вы остановились и любезно предложили мне свою помочь, и тем самым спасли себе жизнь.

— А я все ждал, когда же ты зацепишься за эту случайность, — фыркнул Гимнаст.

— Случайность? — поднял бровь старик. — Вы называете случайностью тот факт, что у мага второй ступени ни с того ни с сего, на ровном месте, вдруг подворачивается нога, да так, что он беспомощно прижимается к стене, не в состоянии сделать дальше ни шагу? А как только с потолка срываются камни, он моментально исцеляется?.. Ха! Хороша случайность! Друг мой, да мне потребуются доли секунды, чтобы срастить любой перелом у себя на теле! Вам это может подтвердить любой мало-мальски разбирающийся в магии колдун. Думаете, почему был так шокирован наш проводник? Все очень просто: он находился под воздействием наложенной мною иллюзии и был абсолютно уверен, что мы с вами не остановились, а продолжали неотступно следовали за ним, и оказались погребены под каменными плитами. Теперь представьте, каково ему стало, когда вдруг подскакиваете вы, живой и невредимый. Да у парнишки от ужаса чуть ум за разум не зашел! Ведь он самолично эту вашу случайность подстроил!.. По глазам вижу, что вы мне не верите. Впрочем, хорошо, пусть будет по-вашему — случайность. Отлично, тогда скажите на милость, с какой радости вышколенному слуге барона вдруг пришла в голову совершенно безумная идея вырывать у вас из рук бокал с вином? Что — тоже случайность? Ага, временное помешательство — как бы не так. На самом же деле все объясняется очень просто — этот слуга получил приказ отравить вас, и у него на подносе один из бокалов имел крохотную царапину. В этом бокале был яд, и именно этот бокал он должен был поставить перед вами. Теперь представьте себе: в самый последний момент слуга с удивлением обнаруживает, что злосчастная царапина присутствует на всех трех бокалах. Вот у парнишки нервишки-то и не выдержали… Что-то вы, милорд, уже не больно-то пытаетесь мне возражать… Перехожу к последней случайности. Прошлым вечером в кувшины с вином какой-то чудак подсыпал лошадиную дозу очень сильнодействующего снотворного. Мне-то удалось справиться с сонливостью, все-таки какой-никакой, а я маг. Вы же, как впрочем и все остальные участники охоты, провалились в глубокий, крепчайший сон. И что вы думаете? Хотите верьте, хотите нет, но среди ночи по вашу душу наведались два вооруженных до зубов головореза. Мне удалось стравить их друг с другом, но мои возможности не беспредельны, и в этот раз иллюзия наложилась с большим трудом. Скажу вам больше — если бы убийц было не двое, а, к примеру, трое, то вы, милорд, были бы уже полночи как покойник… Что ж, вот, пожалуй, и все, — подвел итог сказанному Кремп. — Я вас предупредил и что хотел рассказать — рассказал. Теперь вам решать. Сейчас я сниму с вас парализующее заклинание, и мне останется лишь надеяться, что вы наконец-то прислушаетесь к голосу разума. Знайте, милорд Гимнс, я обещал вашему другу Высшему магу Люму, что буду оберегать вас до последнего дыхания и я намерен сдержать слово. И сдержу, чего бы это мне ни стоило! Вы же поступайте, как сочтете нужным. — Старый маг пробормотал себе под нос короткую скороговорку и, улыбнувшись насупившемуся слушателю, объявил: — Все, милорд, вы уже свободны.

После откровений Кремпа у Гимнаста язык не повернулся осуждать старика за его жесткие меры.

«Похоже, дед последние пару дней только тем и занимался, что оберегал мою жизнь. А я, скотина неблагодарная, вместо „спасибо“ его и так, и рас-так, и рас-вот-эдак, и рас-вот-перетак, и по маме, и по папе…» — строго отчитал себя лорд и вслух повинился перед магом:

— Кремп, дружище, ты меня, дурака, извини. Мне ведь на самом деле казалось, что вся эта несуразица в доме барона лишь нелепая цепь несчастных случаев.

— Рад, что наконец открыл вам глаза, — удовлетворенно кивнул маг.

— И что же нам теперь делать? — спросил Гимнаст, поднимаясь с топчана и усаживаясь рядом с Кремпом. — Ты узнал, кто за мной охотится? Неужели барон Вальз? Вот ведь гад! А еще отцовским другом прикидывался!

Старик-маг покачал головой и возразил:

— Нет, милорд, интуиция подсказывает мне, что барон Вальз к покушениям на вашу жизнь не имеет никакого отношения.

— Но если не он, то кто?

— Единственное, что мне известно — покушавшиеся на вашу жизнь слуги барона и наемные убийцы выполняли приказ некоего таинственного итана, — поведал Кремп.

— Это еще кто такой? — удивился Гимнаст.

— Я надеялся получить от вас ответ на этот вопрос.

— От меня???

— Ну да. Ведь его люди охотятся за вами. Видать, вы чем-то очень сильно ему насолили.

— Но я сам сегодня впервые от тебя об этом итане услышал, — пожал плечами лорд.

— Что ж, раз так, то будем надеяться, что больше вы о нем никогда и не услышите, — Кремп ободряюще похлопал молодого товарища по плечу.

— А что мы теперь будем делать? — спросил Гимнаст.

— Ждать, — без колебания ответил маг.

— Ждать? Но чего — пока меня прирежут или отравят? — возмутился лорд. — Сам же говоришь, за мной идет настоящая охота!

— Вот именно — за вами охота, — спокойно кивнул Кремп. — Поэтому сейчас, милорд, вам надо на время затаиться и дождаться прибытия в город друзей. А уж потом… Рядом с двумя такими великолепными рыцарями, как сэр Стыод и сэр Лил, и парой таких сильных магов, как Корсар и ваш покорный слуга, вам некого будет опасаться. Мы вернемся в дом барона и распутаем этот жуткий змеиный клубок.

— Да, пожалуй ты прав, — вынужден был согласиться лорд. — Так мы и поступим! Но как мы узнаем, что друзья в городе? Ведь ежедневно в порт приходят десятки, а то и сотни кораблей — они могут прибыть на любом из них. Может они вообще уже давно в городе, а мы понятия об этом не имеем.

— Не беспокойтесь, милорд, я уже обо всем позаботился, — заверил маг. — В порту я установил небольшую, но весьма действенную магическую ловушку, и… Как бы это поточнее… В общем, не важно. Одним словом, как только наши друзья попадут в город, я сразу же буду это знать. Так что, как видите, у меня все под контролем.

— Отлично! Хоть бы уж поскорее они появились, а то мы тут с тобой, не ровен час, с тоски загнемся.

— Ничего, пообвыкнемся, — улыбнулся старик. И вдруг посерьезнев спросил: — Да, вот еще что. Ваше высочество, я могу вас кое о чем попросить? Это очень для меня важно.

Гимнаст картинно развел руками и произнес:

— Дружище, к чему столько церемоний? Валяй, выкладывай! Что там у тебя?

— Милорд, — попросил Кремп, — если вы вдруг заметите, что я во сне веду себя как-то странно, немедленно меня разбудите. Хорошо?

— Как это странно! — удивился нелепой просьбе Гимнаст.

— Ну, там, начну громко стонать, разговаривать, с боку на бок ворочаться… Да вы сами увидите. Меня, понимаете, последнее время кошмары замучили, не дают проклятущие выспаться, — соврал маг. — Так я могу на вас рассчитывать?

— Конечно, Кремп, о чем речь. Да для меня человека сна лишить, можно сказать, мечта всей жизни!

— Вот и хорошо, — кивнул маг.

Следующие две недели тянулись мучительно медленно.

Гимнаст просто с ума сходил от безделья, у него снова появилась проклятущая хандра. Стоило ли уплывать с острова и с риском для жизни избавляться от треклятого кольца, если теперь ему еще тоскливее, чем в Красном городе. Друзей все нет и нет, а без них строгий Кремп своему подопечному даже носа из гостиничного номера высунуть не позволяет. Да ладно бы нормальный номер был, а то однокомнатная конура дюжина шагов в длину и семь в ширину, вместо ванной — бочка с водой в углу. Счастье что хоть туалет-то в номере есть — правда очень маленький, сто лет не чищенный и со сломанным сливным бочком, но пусть уж хотя бы такой, чем никакого. Но бытовые неудобства, вдруг обрушившиеся на голову изнеженного дворцовой роскошью лорда, не шли ни в какое сравнение с возобновившимися приступами хандры. Днями и ночами напролет одно и то же: только спишь, ешь и снова спишь. И никаких тебе развлечений. Скукотища, хоть волком вой!

Кстати о еде, ее три раза в день им в номер исправно приносил хмурый неразговорчивый тип — хозяин этого вонючего клоповника. Дневной рацион добровольных узников не отличался разнообразием: на завтрак пшённая каша с горячим молоком; в обед жареное мясо с гарниром из вареных овощей и дешевое, сильно разбавленное водой вино; на ужин пиво с жареной рыбой. И так каждый день. На просьбу Гимнаста малость разнообразить меню сердитый хмырь ответил грубой бранью: мол, не нравится — катитесь отсюда к такой-то матери… Пришлось смириться и есть, что приносят.

После двухнедельного безвылазного пребывания в вонючем номере одуревший от безделья лорд теперь пожалуй с радостью согласился бы даже на скандал со своей стервозной женой, какое-никакое, а все же развлечение. Болтать с Кремпом ему уже давно надоело — ну сколько можно повторять одни и те же набившие оскомину фразы! А чтобы освежить разговор, нужно выбраться за пределы четырех ненавистных стен. Что совершенно невозможно пока не приплывут друзья. А их все нет и нет. Вот такой замкнутый круг получается.

Гимнаст уже давно перестал бояться таинственного итана и его коварных убийц. Будь его воля, он бы давно сбежал из ненавистного номера. Но старик-маг в течение этих двух недель ни на минуту не смыкал глаз. О побеге из-под такого неусыпного контроля не могло быть и речи. Стоило лорду как бы невзначай приблизиться к двери — Кремп тут же грозил ему парализующим заклинанием. Гимнаст испуганно отступал, возвращался на свой топчан, ложился и закрывал глаза, ища во сне спасения от вновь нахлынувшего приступа безнадежной хандры…

Это двухнедельное бодрствование далось магу тяжелой ценой. Ежедневная борьба с сонливостью забирала всю его магическую энергию без остатка. И хотя внешне Кремп выглядел бодрым и даже улыбался — на самом деле он держался из последних сил. Он уже давно не чувствовал себя таким старым и беспомощным. Пока силы оставались, старик держался… Но чудовищная усталость в итоге взяла свое, и в один отвратительный миг глаза мага закрылись, и открыть их, увы, не хватило сил.