Темная Сторона (№1) - Темное сердце Лондона

— Я уже бывала в ночных клубах, — ледяным тоном заметила Джоанна.

— Только не в таком.

Я подошёл к двери, которая медленно открылась передо мной. Стыдно признаться, но я почувствовал немалое облегчение. Дверь открывалась только перед теми, кого владелец бара желал видеть, а я не был уверен, как он отнесётся ко мне после долгого отсутствия. Ведь расстались мы не очень тепло. Чёрт, я даже все ещё не оплатил свой должок. Но дверь всё-таки открылась, поэтому я вошёл с таким видом, словно я хозяин этого заведения, а бок о бок со мной вошла Джоанна, на которую я смотрел самым зловещим и многозначительным взглядом.

Держи голову выше и смотри уверенней! Помни, здешние парни могут почуять твой страх!

Я остановился в центре помещения и не спеша осмотрелся. Бар почти не изменился. Та же мебель в стиле Тюдоров, причём на некоторых диванах, как забытые игрушки, валялись люди — пытались выспаться перед тем, как уйти домой. Все те же непристойные росписи на стенах и потолке, некоторые в виде барельефов. Те же пятна на персидском ковре.

Оказывается, я скучал по этому месту.

Я посмотрел на Джоанну, которая изо всех сил старалась выглядеть бесстрастной. Я повёл её вперёд, переступая через чужие ноги, мы спустились по металлическим ступеням в отделанный камнем зал, который и был главным помещением бара.

Первое слово, которое пришло мне на ум, когда я снова попал в это знакомое место, было «жалкий». Нет, пожалуй, правильнее было бы выразиться «неряшливый». Судя по всему, эксперимент с повышением цен не удался. Металлические ступени громко лязгали при каждом шаге, как и было задумано — чтобы клиенты заранее знали, что кто-то спускается.

Как и раньше, внизу было полным-полно разнокалиберной мебели, в дальнем конце находились кабинеты для тех, кто не хотел сидеть в общем зале. В этих кабинетах можно было также на время припрятать мёртвое тело. Свет, как всегда, оказался притушен, отчасти для уюта, отчасти для того, чтобы скрыть убогость заведения, а ещё для того, чтобы посетители хуже видели друг друга. За большинством столиков сидела самая разномастная публика, при виде её я невольно вспомнил, почему покинул Тёмную Сторону. Я даже узнал нескольких старых знакомцев, хотя они очень старались на меня не смотреть.

Привычный гул голосов заглушался грохотом тяжёлого рока, который вырывался из скрытых динамиков. Неподвижный воздух был пропитан дымом, причём не только табачным. У подножия лестницы висела табличка: «Входи на свой страх и риск».

Джоанна показала на неё:

— Это серьёзно?

— Конечно, — спокойно ответил я. — Еда здесь ужасная.

— Как и посетители, — сухо заметила Джоанна. — Я прямо чувствую, как мой престиж падает от одного только пребывания в этом месте. Убедите меня, что мы здесь по делу.

— Мы пришли сюда за информацией, — терпеливо объяснил я. Иногда не мешает повторять клиентам одно и то же, особенно если это их раздражает. — Мы должны выяснить, кто или что заставило Кэти прийти на Тёмную Сторону и куда она делась после того, как вышла из подземки. В «Странных парнях» можно найти ответ практически на любой вопрос, если знать, у кого спрашивать.

— И если знать, кого подмазать?

— Да, вы быстро учитесь. Деньги на Тёмной Стороне не просто умеют говорить, они кричат, орут и выкручивают руки. Хорошо, что многие «шишки» и воротилы время от времени появляются здесь — или по дороге в нормальный мир, или по пути обратно. Говорят, этот бар появился одновременно с самой цивилизацией.

Джоанна принюхалась.

— Похоже, с тех пор тут не очень часто делали уборку.

— Здесь, под винным погребом, со времён падения королевства Артура похоронен Мерлин — Сатанинское Отродье. Время от времени он появляется и следит, чтобы никто не жульничал. На Тёмной Стороне даже мертвецы могут участвовать в игре.

— Стоп. Тот самый Мерлин?

— Было бы ужасно, если бы их было несколько. Я только один раз видел его появление и перепугался до смерти.

Джоанна тряхнула головой.

— Пожалуй, мне нужна очень большая порция выпивки.

— Многим на Тёмной Стороне она нужна.

Я направился к длинному бару из красного дерева в конце зала. Всё-таки приятно вернуться домой!

Я чувствовал, как долго дремавшая часть меня просыпается и лениво потягивается. Иногда я ненавидел Тёмную Сторону, иногда любил, но лишь сбежав в реальный мир, понял, как она мне нужна. Несмотря на все здешние ужасы и опасности, несмотря на жестокие вещи, которые порой здесь происходят, несмотря на таящуюся в этих местах злобу, только здесь я ощущал себя живым. А в этом баре я провёл в молодости столько счастливых дней! В те времена, когда я был просто мелкой сошкой и никого не интересовало, кто я есть и кем стану…

Мы с Джоанной пошли вдоль занятых столиков, за которыми шли бесконечные разговоры — их никто никогда не прерывал. А вот музыка менялась, и теперь «Душители» орали про то, что «нет больше героев» — так хозяин бара показывал, что заметил моё появление. Джоанна поморщилась от шума и, придвинувшись ближе, спросила:

— Здесь включают что-нибудь, кроме этого грохота?

— Почти никогда, — крикнул я в ответ. — Хозяин бара, Алекс Морриси, ставит ту музыку, которая нравится ему самому. А нравится ему жёсткий рок, он не признает лёгкую музыку и не принимает заявок. Как-то раз один посетитель попросил поставить кантри, так Алекс его застрелил. Многие аплодировали.

Мы подошли к бару.

Алекс Морриси, как всегда, торчал за стойкой — эдакое воплощение мученичества в чёрном костюме. Он происходил из древней семьи барменов-владельцев, которая была связана с этим заведением так долго, что никто уже не помнил, сколько именно. То ли этот род обосновался тут, чтобы охранять прах Мерлина, то ли наоборот. И никто не решался об этом спросить, потому что Алекс не любил наглых вопросов и начинал кидаться в вопрошающего всем, что подворачивалось под руку. Все знали, что он бросил бы работу в «Странных парнях», если бы мог, но он не мог. Его семью накрепко связали с баром какие-то древние, жуткие соглашения, поэтому Алекс не мог уйти отсюда до тех пор, пока не найдёт себе замену из числа своих родичей. А поскольку Алекс Морриси был последним в своём роду, неудивительно, почему он так легко раздражался и набрасывался на посетителей.

Поговаривают, что, когда он родился, он уже пребывал в плохом настроении, и с тех пор оно не улучшилось. Он постоянно ворчал, бессовестно жульничал, грубил в ответ на замечания по поводу неправильно отсчитанной сдачи. И не дай бог было недоплатить хоть пенни с названной им цены!

Алекс называл себя почти прямым наследником британской короны, потомком Отера Пендрагона по боковой линии. Он также заявлял, что может видеть ауру любого человека, если ударится головой об стену под нужным углом. Сейчас он наслаждался, обслуживая одного из клиентов, но прекрасно знал, что я здесь. В баре не могло случиться ничего, о чём бы Алекс не знал, иногда он даже догадывался о том, что ты собираешься сделать раньше, чем эта идея приходила тебе в голову. Его коронным номером было ответить на телефонный звонок до того, как телефон зазвонит.

Я облокотился о стойку и рассматривал бармена с откровенным любопытством. Алекс выглядел так же, как раньше: ужасно, но в то же время экстравагантно. Ему было под тридцать, но выглядел он на десять лет старше: тощий, бледный, капризный, вечно чем-то недовольный. Он почти постоянно хмурился, отчего на его лбу не разглаживалась складка, а в те редкие моменты, когда он улыбался, вас ждали крупные неприятности. Он всегда одевался в чёрное, носил дорогие очки и шикарный чёрный берет, сдвинутый на затылок, чтобы прикрыть лысину, появившуюся у него лет в двадцать. Алекс считал, что эта лысина — доказательство того, как скверно к нему относится бог. Когда Алекс вспоминал, что надо побриться, он брился, — правда, случалось это нечасто; и стаканы он мыл гораздо реже, чем требовалось. Непослушные космы торчали из-под берета в разные стороны, потому что у бармена была привычка дёргать себя за волосы.

На стене за стойкой по-прежнему висел огромный яркий календарь с изображением Эльвиры Повелительницы Тьмы; позы, в которых она была нарисована, несомненно, сильно огорчили бы саму Эльвиру, взгляни она на календарь. Росписи на стенах зала были все такими же весёлыми и непристойными.

Надо сказать, Алекс вообще плохо относился к женщинам, потому что большинство из них не соответствовали его идеалам. Однажды он был женат, но до сих пор не хочет вспоминать об этом. Такой уж он, Алекс Морриси. Плюёт на весь мир и тем гордится, стоит за стойкой и смешивает самое плохое на Тёмной Стороне мартини.

Я считаю его своим приятелем. Мы прощаем друг другу многое такое, чего больше никому бы не простили.

Наконец Алекс перестал делать вид, что меня не видит, облокотился на стойку и уставился на меня в упор.

— Я так и подумал, что сегодня будет плохой день, когда утром обнаружил, что у моей заячьей лапки вырос новый заяц, — возмущённо заявил он. — Если бы я правильно истолковал это предзнаменование, я бы запер все окна и двери и расплавил бы все ключи. Чего тебе здесь нужно?

— Рад снова видеть тебя, Алекс. Как идут дела?

Он громко фыркнул.

— Выручка настолько мала, что мне нужен экскаватор, чтобы откопать хоть какую-то прибыль. В подвале поселился полтергейст и издевается над моими пивными бочками: то открывает, то закрывает краны. Бледный Майкл заявляет, что, поскольку он теперь зомби и официально мёртв, он не должен платить по счетам, и в подтверждение тычет мне справку коронёра. А теперь ещё и ты объявился. Именно в такие вечера у меня появляется мысль устроить теракт, заложив бомбы в самых людных местах. Зачем ты вернулся, Джон? Ты же говорил, что никогда не вернёшься, и это были единственные разумные слова, которые я от тебя слышал.

— Со мной женщина по имени Джоанна Барретт. У неё пропала дочь. Отправилась на Тёмную Сторону, и пока мне не удалось её найти.

Алекс посмотрел на меня поверх тёмных очков.

— Я-то думал, ты можешь найти что угодно.

— Раньше мог. Мой дар успел кое-что показать, прежде чем опустились экраны. Кто-то прячет эту девочку. Я не смогу выйти на её след, пока не подберусь поближе. Значит, мне нужна подсказка. Ты не знаешь, где сейчас Эдди?

— Знаю, хотя лучше бы его там не было. Он за своим обычным столиком в углу, распугивает приличных клиентов.

Вдруг откуда ни возьмись появились трое повес и окружили меня. Вообще-то я заметил их приближение в зеркале позади стойки, но только теперь повернулся и принялся с интересом их рассматривать. Все трое были похожи друг на друга: молодые, одетые в прекрасные костюмы, коротко стриженные, щеголяющие колечком в ухе и безупречным маникюром. И конечно, старомодными галстуками. Парни явно не обрадовались моему появлению, а тот, что пялился на меня в упор, показался мне смутно знакомым.

Я заметил, что Джоанна старается делать вид, будто ей до них нет никакого дела. Молодец.

Я снова облокотился о стойку и презрительно приподнял бровь. Самый большой и отвратный из троицы придвинулся ближе, дыша мне в лицо мятой. Ненавижу мяту.

— Джон Тейлор! — громко произнёс парень. Он старался казаться свирепым, жёстким, опасным, но голос у него был тонковат. — Чёртов Джон Тейлор! Бог милостив, раз послал тебя ко мне в руки. Я так и знал, что в один прекрасный день ты приползёшь обратно и я смогу лично позаботиться, чтобы ты получил по заслугам!

— У меня такое ощущение, что вы меня знаете, — спокойно заметил я. — А вот я вас что-то не припомню. Может, я задолжал вам деньги?

— Не прикидывайся, будто не помнишь, как я велел тебе больше никогда сюда не возвращаться, Тейлор! Как велел никогда больше не показывать здесь своей физиономии! Все, ты меня разозлил.

— Это вовсе нетрудно, — заметил Алекс из-за стойки бара.

Он с интересом наблюдал за происходящим, но не проявлял никакого желания вмешаться.

Повеса сделал вид, что не расслышал. Хоть он и разозлился, но не настолько, чтобы связываться с Алексом. Поэтому он снова уставился на меня — так гневно, что его и без того выпуклые глаза буквально вылезали из орбит. Его дружки всеми силами старались выглядеть опасной, грозной, готовой к бою группой поддержки.

— Я предупреждал, Тейлор, что с тобой сделаю, если снова здесь увижу. Ты — маленькая надоедливая дрянь, сующая нос в дела умных людей.

— А! — Я сделал вид, будто внезапно его узнал. — Прости. Прошло пять лет. Теперь я вспомнил. Я признал тебя по убогому словарному запасу и нудным угрозам. Ты — Ффинч-Томас, так? Да, помню, однажды вечером ты избивал здесь свою девчонку, потому что был не в духе. И ещё потому, что ты очень сильный. Я не собирался вмешиваться, правда не собирался. Если она такая дура, что ходит с головорезом вроде тебя и ради твоих денег готова сносить пощёчины и тычки, это её дело. Но потом ты повалил её на пол и принялся пинать, ломая ей ребра. Да ещё и хихикал при этом. Вот тогда я и вышиб из тебя дерьмо, отобрал твои кредитные карточки, а потом вышвырнул тебя в окно, которое по несчастной случайности как раз оказалось закрытым. Да, припоминаю, тогда ты тоже выкрикивал свои унылые угрозы, прихромав обратно в бар и выковыривая осколки стекла из задницы. Любой на твоём месте сделал бы правильные выводы из этого происшествия. Алекс, я удивлён, что ты пускаешь в своё заведение такую свинью.

Алекс неопределённо пожал плечами и упёрся локтями в стойку.

— Ну что я могу сказать? Его папаша — большая шишка в городе. Вернее, они оба.

Музыка неожиданно оборвалась, гул голосов постепенно стал стихать — люди почувствовали, что происходит нечто интересное. Все стали внимательно присматриваться к тому, что творится у стойки, из рук в руки загуляли немалые деньги. Люди желали знать, остался ли Джон Тейлор тем же, что и раньше. Мне и самому хотелось бы это узнать.

— Ты не можешь так со мной разговаривать, — напряжённо заявил Ффинч-Томас, едва не пустив петуха.

— Конечно, могу. Я же только что это сделал. Разве ты не заметил?

Парень вытащил из-под пиджака узкую золотую косу, неприятный с виду маленький предмет, специально подогнанный по его руке. Лезвие ярко поблёскивало, и я не сомневался, что оно острее бритвы. Двое его дружков вытащили точно такое же оружие. Видимо, последний крик моды. Друидская штучка.

— Сейчас мы пустим это в ход, — широко ухмыляясь, объявил Ффинч-Томас. Он громко дышал, его лицо возбуждённо побагровело. — И будем кромсать тебя этим очень долго. Мы заставим тебя вопить, Тейлор. Мы разбрызгаем повсюду твою кровь, разбросаем куски твоей кожи по всему бару, пока ты не станешь умолять о смерти. Не верю я в ерунду, которую о тебе болтают. В тот раз ты просто застал меня врасплох. А пока ты будешь кричать и выть, мы сделаем маленькую передышку и сотворим то же самое с твоей женщиной. А ещё… ещё…

Голос вдруг отказал ему, когда я впился глазами в его глаза. С меня было довольно, я услышал более чем достаточно. Некоторые насекомые просто напрашиваются на то, чтобы их раздавили.

Парень замер, попытался отвести взгляд, но не смог. Я прочно держал его. На внезапно посеревшем лице задиры выступили крупные капли пота; он попытался повернуться, броситься прочь, но не смог пошевелиться. Тогда он захныкал и описался, спереди по его очень дорогим брюкам расползлось мокрое пятно. Его ладонь беспомощно разжалась, золотая коса выпала, громко ударившись об пол в гробовой тишине. Вот теперь парень как следует перепугался, перетрусил насмерть.

Я улыбнулся ему, и из глаз его потекла кровь, заструившись по щекам. Он захныкал тонко и жалобно, словно перепуганный зверёк, потом глаза его закатились, и он рухнул замертво. Оба его приятеля некоторое время таращились на него, потом посмотрели на меня, выставив перед собой золотые косы. Их руки тряслись, и всё же они пытались заставить себя напасть.

Алекс закричал:

— Люси! Бетти! Разберитесь!

Люси и Бетти Колтрейн тут же появились за спинами нападавших. Они уже много лет работали у Алекса вышибалами — высокие мощные культуристки в футболках и шортах, выгодно демонстрирующих их впечатляющую мускулатуру. Одна была блондинкой, другая брюнеткой, но в остальном они мало чем отличались друг от друга. В них было некое пугающее очарование, и стоило им кашлянуть погромче, как лопались орехи.

Девушки набросились на парочку пижонов, легко отобрали у них косы, швырнули парней на стойку бара, врезали каждому коленом в пах, а потом за шиворот выволокли из зала. Зрители радостно кричали и аплодировали, некоторые восхищённо свистели.

Я с упрёком посмотрел на Алекса.

— Я бы и сам с ними справился.

Тот громко фыркнул.

— Видел я, как ты справляешься, — потом приходится долго отмывать кровь. Вот, выпей за счёт заведения и оставь моих клиентов в покое.

Я вежливо принял предложенный бренди. Извинение было вполне в стиле Алекса Морриси.

Девицы Колтрейн вернулись и утащили дёргающееся тело Ффинч-Томаса.

— Он пожалуется на тебя своему отцу, — заметил Алекс. — И папа будет недоволен. Может, он даже на тебя рассердится.

— Посоветуй ему сначала подумать, а потом уже сердиться, — ответил я.

На публике приходится говорить подобные вещи. Видит бог, у меня и так предостаточно врагов, но молодой Ффинч-Томас и все люди подобного типа заслуживают время от времени порки. Для профилактики.

Джоанна наблюдала за вышибалами.

— Кто… кем они тут работают?

— Это моя гордость и слава, — любовно ответил Алекс. — Люси и Бетти Колтрейн. Самые лучшие вышибалы в мире. Хотя я никогда им этого не говорю. Они свирепее питбулей и обходятся довольно дёшево. Они женаты друг на друге. Когда-то у них была собака, но они её съели.

У Джоанны был слегка ошарашенный вид.

— Пожалуй, мы пойдём побеседуем с Эдди, — великодушно заявил я. — Поболтаем после, Алекс.

— Ну, раз тебе так приспичило. Я бы тебя отговорил, да разве ты послушаешь. Ты ходячая неприятность, Джон, и всегда ею будешь.

Снова заиграл жёсткий рок, громкий и неистовый, разговоры за столиками возобновились, люди с сожалением поняли, что представление окончено. Но зато у них появилась тема для обсуждения. Джон Тейлор определённо вернулся и был таким же опасным, как раньше. Если бы я подстроил все это нарочно, я и тогда не смог бы эффектнее обставить своё возвращение. Прекрасно разыгранная сцена помогает отгонять докучливых ротозеев. Хотя, с другой стороны, может привлечь и нежелательное внимание.

Я направился в дальний конец комнаты, и Джоанна, держась рядом, как-то странно посматривала на меня.

— Не обращайте внимания на Алекса, — спокойно посоветовал я. — Он единственный человек из всех, кого я знаю, который постоянно страдает от жалости к себе.

— Это правда, что те женщины съели свою собаку?

Я пожал плечами.

— Времена были тяжёлые.

— А что вы сделали с тем несчастным ублюдком?

— Свалил его на месте взглядом.

Джоанна сердито посмотрела на меня, но решила оставить тему. Очень мудро с её стороны.

— Кто этот Эдди, к которому мы идём? Как он поможет найти мою дочь?

— Эдди Бритва, — ответил я. — Злое божество Опасной бритвы. Так его называют. Он получил своё имя несколько лет назад в войне за территорию между двумя бандами. Эдди было тогда всего четырнадцать лет, но он уже был пройдохой и безжалостным убийцей. Он прекрасно управлялся с бритвой с перламутровой ручкой, был очень опасен и изрядно не в себе. Потом он убивал всякого, за кого платили, а иногда убивал просто чтобы привлечь к себе внимание.

— Вы знакомы с очаровательнейшими людьми, — заметила Джоанна. — И как подобный субъект может оказаться нам полезен?

— Подождите. Сейчас он уже не тот, что прежде. Он изменился. С ним что-то случилось на Улице Богов, Эдди не хочет говорить, что именно, но вернулся он оттуда совсем другим человеком. Теперь он спит под открытым небом, живёт подаянием, ест отбросы, бродит где вздумается и искупает прежние грехи. Он выбирает в жертвы только плохих парней, с которыми никто не может справиться; тех, кто воображает, будто может творить всё, что вздумается, под надёжным прикрытием денег и власти. Подобных людей часто находят убитыми весьма болезненным способом при загадочных обстоятельствах. Таков Эдди Бритва, чрезвычайно деятельный защитник добра. У добра в этом случае нет права голоса.

— Снова читаете лекцию. — Впервые после нашего появления на Тёмной Стороне Джоанна выглядела выбитой из колеи. — Единственное, что для меня важно, — сможет ли он помочь найти Кэти. Он запросит плату?

— Нет, Эдди не нужны деньги, больше не нужны. Но у него передо мной должок.

— Не хочу знать, за что именно он вам задолжал!

— Да, лучше этого не знать, — согласился я.

Наконец мы остановились у столика в самом тёмном углу, где расположился Эдди Бритва — невероятно худой, в слишком просторном сером пальто, которое, похоже, не расползалось по швам только благодаря пропитавшей его грязи. Одного взгляда на это пальто было достаточно, чтобы почувствовать зуд во всём теле, а запах от него шёл просто тошнотворный. Я слышал, что крысы убегают обратно в канализацию, едва почуяв эту вонь.

Эдди Бритва совсем не изменился за прошедшие пять лет. Всё то же осунувшееся лицо, всё тот же — лихорадочно горящий взгляд, всё тот же отталкивающий внешний вид. Находиться рядом с Эдди было всё равно что играть со смертью. Он любил выпить в «Странных парнях», но всегда держался в сторонке, подальше от света. Никто его здесь не осуждал, никто не беспокоил. Он пил за счёт заведения, а во время его посещений на территории бара не случалось убийств.

Перед Эдди стояла бутылка с некоей жидкостью, над горлышком кружились мухи. Мухи кружились и над Эдди, но те, что подлетали к нему слишком близко, падали замертво. Я улыбнулся ему, он солидно кивнул в ответ.

Тогда я взял стул и сел напротив. От него воняло, как раньше. Надеюсь, он не заметил этого по моему лицу. Джоанна тоже взяла стул и уселась рядом со мной, стараясь дышать через рот.

Когда Эдди заговорил, его голос был тихим, спокойным, еле слышным.

— Здравствуй, Джон. Добро пожаловать домой. Хорошо выглядишь. Скажи, почему ты приходишь ко мне, только когда тебе что-то нужно?

— Тебя, Эдди, нелегко найти. К тому же ты изрядный говнюк. Ну, как дела? Убил в последнее время кого-нибудь стоящего внимания?

По его губам скользнула слабая улыбка.

— Ты их не знаешь. Слыхал, разыскиваешь беглянку?

Джоанна слегка подскочила.

— Как вы об этом узнали?

— Земля слухами полнится, — туманно ответил Эдди и снова уставился на меня беспокойными горящими глазами. — Поищи в Крепости.

Я кивнул. Как я сам не догадался?

— Спасибо, Эдди.

— Там ты найдёшь Сьюзи.

— Здорово. — Я попытался изобразить восторг. Мы со Сьюзи были старыми знакомыми. Я уже собирался встать, когда Эдди внезапно посмотрел на Джоанну, и та вздрогнула под его взглядом.

— Будьте поосторожнее с этим человеком, мисс. Джон очень небезопасная компания.

— Ты имеешь в виду какую-то конкретную опасность? — поинтересовался я.

— За тобой охотятся, Джон.

— За мной всегда охотятся.

Эдди осторожно улыбнулся.

— На этот раз за тобой охотятся очень плохие люди.

Я ждал продолжения, но так и не дождался. Тогда я кивнул в знак благодарности и встал. Джоанна тут же последовала моему примеру.

Я повёл её назад к бару. Всю дорогу она тяжело дышала, потом содрогнулась.

— Какой ужасный человек. Чем от него воняет? Готова поклясться, именно так должно нести от мертвеца, которого только что вырыли из могилы.

— Думаю, лучше не знать подробностей, — мудро ответил я. — Для собственного же душевного равновесия.

Мы снова оказались у стойки, и вместо приветствия Алекс бросил на меня сердитый взгляд. Я повернулся к Джоанне.

— Подождите здесь, а я пойду разузнаю про Крепость, раз уж нам придётся туда наведаться. Не хочу нагрянуть без спросу к людям, у которых полно оружия.

Я подошёл к телефону и, пока набирал номер, слушал голос автоответчика и оставлял своё сообщение, в то же время пытался уловить, о чём Джоанна говорит с Алексом. Держи ухо востро с врагами, но ещё больше с друзьями. И с клиентами. В моём бизнесе это правило сильно продлевает жизнь.

Алекс пытался выдать свою самую обворожительную улыбку. Джоанна улыбалась в ответ.

— Я хочу большую порцию солодового виски, но безо льда.

— Ну, наконец-то появился понимающий клиент. Вы и представить не можете, что мне порой заказывают. Пиво с добавками, ароматизированные напитки и дурацкие коктейли с кретинскими названиями. Один парень спросил «копёр» — водку со сливовым соком. Скотина!

Он налил Джоанне щедрую порцию в довольно чистый стакан. Она задумчиво посмотрела на бармена.

— Вы знаете Джона Тейлора?

— Да, знаю — не иначе как в наказание за мои грехи.

— Насколько хорошо вы с ним знакомы?

— Настолько, насколько он мне позволяет, — неожиданно серьёзно ответил Алекс. Блондинки — его слабость, особенно неглупые, вот почему я оставил их вдвоём. Алекс наклонился к Джоанне через стойку. — Джон никого не подпускает близко. К тому же прошло уже пять лет с нашей последней встречи… И всё равно я знал, что когда-нибудь он вернётся. Это место так просто не отпускает человека. Он родился на Тёмной Стороне, значит, здесь умрёт, к тому же молодым. Он всегда был рыцарем на белом коне, вечно спасал какого-нибудь несчастного, попавшего между молотом и наковальней, кому больше никто бы не помог. Джон всегда клевал на слезливые истории о невезении, и всё же ему хватает наглости воображать, будто он разбирается в людях.

— А почему он стал частным детективом?

— У него дар находить вещи. Единственное, что получил в наследство от своих родителей. Знаете про его родителей? Здесь про них все знают. Его отец медленно спивался с тех пор, как узнал, что его жена — не совсем человек. Я чувствовал то же самое по отношению к своей бывшей жене, да будет ей земля пухом.

— Простите… А когда она умерла?

— Она не умерла, — возразил Алекс. — Это всего лишь мои несбыточные мечты.

— Тейлору можно доверять? — спросила Джоанна.

— Вы можете верить в то, что он изберёт наилучший, по его мнению, способ действий, хотите вы того или не хотите. Но я советую прислушиваться к нему и доверять его ощущениям.

— Эдди Бритва считает, что нам следует отправиться в Крепость.

Алекс вздрогнул, услышав имя Эдди, но не стал возражать.

— Похоже, так и следует поступить.

— А что такое «Крепость»? Ещё один бар?

— Вовсе нет. Крепость — очень мощное укрепление, где нашли себе приют люди, некогда похищенные инопланетянами. Таких людей довольно много. Однажды они собрались, накупили кучу оружия и дали понять всем окружающим, что будут отчаянно биться за свою свободу, но больше не сдадутся в плен. В каждой комнате их обиталища стоит по телекамере, наблюдение ведётся круглосуточно, даже когда все спят. Некоторые из этих людей примотали к себе взрывчатку и готовы взорвать её в любой момент. Надо сказать, боеприпасов там вполне хватит на настоящую войну.

— Это им помогает? — поинтересовалась Джоанна.

Алекс пожал плечами:

— Обитатели Крепости не любят, когда им задают вопросы. Они постоянно высматривают людей в чёрном. Как бы то ни было, постепенно Крепость превратилась в убежище для всех, кто ищет помощи и защиты или просто хочет спрятаться на пару дней. Многие беглецы прошли через Крепость.

— Значит, там живут хорошие люди?

— Да, конечно. Само собой, они параноики, склонные к насилию, злобные, как черти, но…

Я решил, что слышал достаточно, положил трубку и вернулся к ним. Возможно, Алекс знал, что я их слушаю, но мне это было без разницы. Я кивнул Джоанне:

— Мне удалось только оставить сообщение на автоответчике. Придётся пойти и навести справки лично.

— Пошли скорее, — сказала Джоанна, допив залпом остатки виски.

Алекс с уважением посмотрел на неё. Джоанна со стуком поставила стакан на стойку.

— Запишите на счёт Тейлора.

— Вы быстро учитесь, — одобрил Алекс.

Я направился к железным ступеням, Джоанна не отставала от меня. Никто из посетителей на нас не смотрел. И вдруг Джоанна кинула на меня быстрый взгляд:

— Джон, а они в самом деле съели ту собаку?

ГЛАВА ПЯТАЯ. КОСИЛЬЩИКИ

Стальная дверь «Странных парней» захлопнулась за нами, и мы окунулись в зловещий мрак переулка.

В целом всё прошло неплохо. Эдди снабдил нас полезной информацией, никто опасный не пытался меня убить, а Алекс даже не вспомнил про мой давнишний неоплаченный счёт, как будто с первого взгляда распознал во мне богатого клиента. Не хочется думать, что он стареет и становится терпимее.

Джоанна огляделась по сторонам и нахмурилась. На улице похолодало; она, дрожа, обхватила себя руками, чтобы согреться. Ничего удивительного: на стенах и на булыжниках под ногами лежал толстый слой инея. За то короткое время, что мы провели на Тёмной Стороне, наступила зима.

Джоанна с упрёком посмотрела на меня, дыхание вырывалось из её рта облачками пара.

— Что такое случилось с погодой? Когда мы заходили в бар, была прекрасная тёплая летняя ночь.

— У нас на Тёмной Стороне нет погоды как таковой, — терпеливо объяснил я. — То есть нет времён года. Ночь здесь никогда не кончается, а изменение температуры не считается сменой погоды, это скорее смена настроения. Так город самовыражается. Если вам не нравится теперешняя погода, нужно лишь подождать несколько минут, и наступит другая… не менее скверная. Иногда мне кажется — мы имеем ту погоду, какую заслуживаем. Поэтому, наверное, здесь так часто идёт дождь.

Я двинулся по дороге, Джоанна пошла рядом, её каблуки громко стучали по камням. Она явно собиралась с духом, чтобы спросить о чём-то очень личном.