На всю жизнь

Не улучшило их отношений и происшествие на французской таможне, когда в одном из барабанов Кейта нашли несколько упаковок кокаина и вся группа чуть не угодила в тюрьму. И хотя все закончилось благополучно, а Кейт твердо отрицал свою причастность к этим наркотикам — их якобы подбросили, — Джуди и Деррик призывали изгнать Кейта из группы. Но Джордан тогда заступился за него.

После пожара Джордан не стал настаивать на своих показаниях о двигавшейся в сторону гостевого домика тени. Не было нужды заострять на этом внимание полиции. Но сам остался при твердом убеждении, что это не было плодом его фантазии. Хотя и решил пореже вспоминать об этом. Ибо ему была невыносима мысль, что кто-то из его знакомых мог иметь отношение к убийству Кейта. Однако забыть об этом ему не дали.

Когда в прессе стали появляться первые сообщения о съемках фильма о «Блу Хэрон», в студии Джордана раздался телефонный звонок. И низкий глухой голос, искаженный специальной аппаратурой — непонятно, мужской или женский, — сказал ему:

— Если хочешь жить спокойно, не допускай съемок фильма и встречи группы.

— Что за черт! — удивился Джордан. — Почему я должен слушать дурацкие советы?

— Делай что говорят, — угрюмо проговорил его собеседник и повесил трубку.

Джордан не придал этому звонку большого значения. Мало ли кому захотелось подшутить над ним? Но на следующий день, когда он обедал в небольшом местном ресторанчике, его попросили к телефону. Вышло еще более странно. Взяв трубку, он услышал:

— Оставь в покое мертвецов.

— О чем вы? — удивился Джордан.

— Пусть мертвые спят в могиле. Когда они оживают, то тянут в могилу других.

Джордан перестал спать ночами, вспоминая и заново обдумывая прошлое. Значит, смерть Кейта не была простым несчастным случаем? А следовательно, он должен отомстить и за смерть друга, и за распад своей собственной семьи.

Третий раз ему позвонили в студию. Голос походил на измененный женский, хотя это и трудно было точно определить. Требования теперь звучали иначе:

— Ты волен выбирать сам: либо тайна остается тайной, либо кто-нибудь из твоих близких попадает в беду. Вспомни пожар. Запах огня, горящей… плоти. Так что решать тебе.

В этот же вечер Джордан позвонил своему другу Мики Дину, который служил в полиции, и попросил заехать к нему. Они сидели в бильярдной и говорили о том, что произошло.

— Поверь мне, Джордан, — произнес Мики, — никто в полиции не станет всерьез заниматься этими звонками. Ведь это может быть просто розыгрыш.

— Да, но я действительно видел, как кто-то вошел в дом до пожара.

— Кто бы это ни был, после смерти Кейта он все равно не сознается, что заходил к нему. Ты думаешь, что его убили? А в деле совершенно определенно написано, что он перепил барбитурата и задохнулся дымом. Причиной же пожара была его собственная непогашенная трубка.

— От трубки пожар не распространится так быстро по всему дому.

— Но следов поджога не обнаружено. Мы же с тобой вместе в свое время просмотрели заключение экспертов.

— И все же, Мики, я чувствую: тут что-то не так.

— Но по официальной версии смерть Кейта — несчастный случай. А телефонные звонки могут быть просто шуткой. Все, что я могу для тебя теперь сделать, — это написать рапорт. Защитить же от телефонных угроз выше наших сил. Ты же знаешь, в каком криминогенном районе живешь. У нас едва хватает времени на обычную работу.

Джордан и сам все это прекрасно понимал. К тому же он знал, что дело десятилетней давности давно уже закрыто и сдано в архив. И заниматься им никто теперь не будет. Но от этого знания ему было не легче. Ведь кому-то из его близких грозит опасность. Прошлое выбирает себе новую жертву в настоящем. Что ж, он сам будет контролировать события. Он вызовет прошлое на поединок. И хотя бы для этого соберет всю группу на Стар-Айленде. Кто-то из них замешан в смерти Кейта, кто-то был у него в ту ночь. И он узнает об этом. На этот раз он не будет так беспомощен, как тогда. Он заставит события подчиняться его воле, заставит их развиваться по его правилам. А Кэти и девочки будут у него под наблюдением; к тому же ему поможет Мики.

Кэти…

Джордан вздохнул. Как странно: общаться с бывшей женой после стольких лет разлуки и ощущать, что все осталось по-прежнему. Он слишком хорошо знал Кэти. Она и теперь почти не изменилась. Конечно, она выглядела чуть старше, но время обошлось с ней удивительно милосердно. Как он любил ее глубокие темные глаза с затаившимися в них маленькими янтарными звездами! Словно далекие ночные огоньки, светили они ему всю жизнь, указывая единственно верный путь в его судьбе. А как она стройна! Словно юная девушка.

Да, но что общего у нее с этим культуристом? Она говорит: он симпатичный парень. Симпатичный-то он, может быть, и симпатичный, но то, что этот атлет гораздо моложе Кэти, — это слишком очевидно. Впрочем, Тара тоже намного моложе Джордана, но она все же женщина.

Джордан пробормотал про себя слова молитвы. Ведь, может быть, он вовлекает Кэти в очень опасную игру, настаивая на поездке во Флориду. И если это даже не так, то все равно ставит их в очень неловкое положение по отношению друг к другу. Не будет ли им так же тяжело, как сегодня вечером?

Он все еще испытывал чувство какой-то сладкой душевной боли, вспоминая ее улыбку, ее глаза. Кажется, она стала чуть самоувереннее, чем раньше. А голос остался все тот же — грудной, страстный, пронизывающий его до глубины души. Сегодня, когда она пожелала ему спокойной ночи, он едва удержался, чтобы не пойти за ней следом. Словно не было долгих лет разлуки, словно он мог, как прежде, сжать ее в своих объятиях и ласкать, ласкать ее прекрасное тело. Как горяча она бывала в такие минуты, как страстно шептала потом в темноте, как вскрикивала от восторга!

Зазвонивший телефон прервал его сладостные воспоминания. Не включая света, Джордан поднял трубку.

— Дорогой, — пролепетал женский голос.

— Тара, это ты? — спросил Джордан. Странно, почему она так часто раздражает его?

— Да.

— Но уже довольно поздно для телефонных звонков. Что-нибудь случилось?

Джордан понял: Тара звонит лишь для того, чтобы убедиться, что он в номере. И эта чрезмерная внимательность разозлила его.

— Ничего, — ответила она, — просто захотелось услышать твой голос.

Джордан чувствовал, что его раздражение возрастает. Да, они проводили вместе время. Но это не давало ей права считать его своей собственностью. Они даже жили в разных домах. Тара несколько раз предлагала Джордану переехать в ее дом в Лос-Анджелесе, но он отказывался, ссылаясь на то, что к нему часто приезжают дочки, да и сам он уже не в том возрасте, чтобы менять устоявшиеся привычки.

После развода с Кэти он решил больше не жениться. Одного раза было достаточно. И ему казалось, что Тара понимает его желание сохранить независимость. Ведь в конце концов он ничего и не обещал ей. И все же он бы все время настороже, чутко оберегая свою свободу.

Тара относилась к нему с вниманием и заботой. И он чувствовал, что она нужна ему. Когда ему было плохо, он часто приезжал к ней по ночам и она никогда не отказывалась принять его. В трудные минуты жизни, когда Джордану казалось, что окружающий мир вот-вот раздавит его, она умела иногда рассмешить его какой-нибудь забавной шуткой, и у него сразу теплело на душе и неприятности казались не такими уж грозными.

— Извини, — пробормотал он, — я немного устал. Да и время уже позднее. Это хорошо, что ты позвонила.

— Как твои дела?

— Прекрасно.

— Она приедет?

— Да. Девочки хотят, чтобы мы были вместе.

Тара тихо вздохнула. Она надеялась, что Кэти откажет Джордану. Но все получилось иначе.

— Но я думаю, — продолжал Джордан, — что она приедет со своим другом, эдаким молодым симпатичным спортсменом.

— Неужели?! — обрадовалась Тара. — Знаешь, мне не очень понятно твое упрямое желание собрать всех вместе после стольких лет разлуки. Ведь твои знакомые совсем уже не те люди, какими они были десять лет назад. Все меняется на этом свете.

— Но люди меняются значительно меньше, чем тебе кажется.

— Может быть, и так. Я лишь стараюсь понять, что заставляет тебя делать эту глупость.

— Можешь стараться поменьше, — грубо ответил он, недовольный ее настойчивостью. — Если эта затея тебе не по душе, отойди в сторонку и подожди, пока все закончится.

— Но я могу тебе понадобиться. Не сердись. Я приеду сразу же, как у меня закончатся фотосъемки. Я соскучилась по тебе.

— Я тоже, — солгал он и сразу же почувствовал радость оттого, что не увидит ее еще некоторое время.

Тара была красивой женщиной. Высокая блондинка с большими голубыми глазами и стройными длинными ногами, она могла заниматься любовью в любое время суток и в любом месте. Казалось, она была специально создана для любви, для секса: это была ее родная стихия. Джордану это нравилось. Но сейчас он хотел одиночества.

— Эта мегера вела себя прилично? — спросила Тара.

— Кэтрин? Вполне, — ответил он, слегка поморщившись.

— Ты ее сразу узнал? Не прибавила ли она тонны две весу от сидячего образа жизни?

— Нет, она мало изменилась.

— А ее злоба утихла с годами?

— Она никогда не была злой.

— Но ведь ты говорил, что вы жили как кошка с собакой?

— Да, но это из-за моего тяжелого характера. Я был слишком требователен к ней.

— Похоже, ты все еще любишь ее, — печально произнесла Тара.

— Она мне нравится, — досадливо возразил Джордан. — Хватит об этом. Я хочу спать. Встретимся на острове.

И он решительно повесил трубку, не слушая возражений любовницы. В спальне он разделся и нырнул под одеяло. Телефонный разговор не выходил у него из головы. Надо было вести себя повежливее. Сказать Таре, что скучает без нее, ждет ее приезда. Что любой день, проведенный в разлуке с ней, для него потерян.

Но он не скучал. Образ Тары, словно тонкая кисея тумана, растаял у него перед глазами, и его заменил образ Кэти. Джордан словно и сейчас видел перед собой ее глаза, слышал ее мягкий грудной голос. Она была лучшей певицей из всех, которых он когда-либо знал.

И почему он не пошел за ней в спальню? Он бы взял ее на руки, нежил и ублажал своей лаской. А потом утопил бы свою тоску в кипящем море любви. И не было бы этой боли, этой муки, что терзает его сейчас. Ведь как прекрасны, как упоительны были их ночи, когда они жили вместе. И каждая была не похожа на другую. Иногда заводилой был он, иногда она брала власть в свои руки; а порой их бурные ласки прерывались шлепаньем маленьких босых ножек по коридору: приходилось вновь укладывать спать дочурок. Да, что только не пережили вместе мужчина и женщина, состоявшие столько лет в браке.

То они были нежными и томными, то становились дерзкими и бесстыдными, забавлялись и дурачились. А однажды они чуть было не утопили друг друга в ванне, подбирая более удачную позу. Им было достаточно обменяться взглядом, чтобы почувствовать закипающую страсть. Вот так и сегодня: лишь взглянув на Кэти, Джордан почувствовал, как его охватывает знакомое волнение.

Джордан заскрипел зубами. Все это осталось в прошлом. Их брак разорван. И он десять лет прожил осознавая это. Он смирился, сжился с этой мыслью. Так зачем же теперь он терзает себя несбыточными мечтами? К тому же ему мало только ее тела, ему нужно нечто большее. Тонких, сокровенных чувств, общих воспоминаний, душевной близости и теплоты. Хочется разделять чьи-то заботы и мечты, чувствовать искреннюю любовь жены и детей.

Он встал и прошелся по комнате. Почему прошлое не оставляет его, почему эти чувства и желания преследуют его повсюду?

А в это время за три тысячи миль от Нью-Йорка бывший музыкант Ларри Хэйли, превратившийся в режиссера документального кино, беспокойно ходил по своему кабинету. Ему не спалось. Уже второй раз наполнял он бокал теплым душистым бренди, маленькими глотками отпивая крепкий прозрачный напиток, хотя и научился за последние годы умеренности и осторожности. Его светлые в юности волосы поседели и стали пепельно-серебристыми, но все так же густо покрывали голову.

Он остановился посреди комнаты и сел в большое кожаное кресло, подняв перед собой бокал бренди, словно приветствуя незримую божественную силу, струящуюся на него из окна вместе с серебристым лунным светом.

— Спасибо! — произнес он, качнув бокалом.

Свои длинные волосы он по-прежнему завязывал сзади в хвостик. И теперь это было вполне в духе времени. В своих путешествиях, как и в последний раз, когда он ездил в штат Мэн снимать выбрасывающихся на берег китов, он все чаще встречал мужчин, которые тоже предпочитали такую прическу.

Сегодня Ларри был взволнован. Он знал, что Джордан собирает всех на Стар-Айленде. Но догадывается ли кто-нибудь из них, что он собирается устроить концерт в годовщину гибели Кейта?

Ларри залпом выпил полный бокал бренди. Внутри потеплело, и он пробормотал:

— Какое тебе дело, Джордан, до всего этого?

Ему захотелось еще бренди, но встать на ноги, чтобы найти бутылку, было трудно.

— В следующий раз, старина, — пробурчал он себе под нос, — когда захочешь выпить, убедись сначала, что бутылка под рукой.

Прикрыв глаза, он предался мечтам. Да, конечно, он поедет на встречу. Ведь там соберутся все. То-то будет забавная компания.

— Ларри! — вдруг услышал он голос жены и поморщился от досады.

Вики-Сью была его пятой женой. Алабамская красавица, она вышла за него замуж еще до того, как стала калифорнийской кинозвездой.

— Ты идешь спать? — спросила она.

— Спешу изо всех сил, — усмехнулся Ларри. — И если ты мне подашь руку, вполне в состоянии буду дойти до постели.

Когда с ее помощью он поднялся с кресла, то все поплыло у него перед глазами. Мир покачнулся и стал медленно поворачиваться вокруг своей оси.

— Что с тобой? — спросила Вики-Сью.

Ларри махнул рукой. Все равно она ничего не поймет. Она не видела «Блу Хэрон» в ее лучшие времена. Смерть Кейта ничего для нее не значит. Она не знает, чего лишились они все и что произошло потом.

Он еще раз махнул рукой и крепко встал на ноги. Теперь он лучше видел лицо жены. Она и впрямь красавица. Вот если бы еще и понимала чуть больше!

— Иди наверх, дорогая, — сказал он. — Я скоро приду.

— Но ты можешь упасть.

— Не беспокойся. Я уже достаточно прочно стою на ногах.

— А ты скоро?

— Мигом.

Она повернулась и пошла в спальню. А Ларри еще раз глянул на струящийся из окна лунный свет и вдруг улыбнулся. Да, да, он понял, что никакой бы встречи не было, если бы Джордан не хотел вернуть себе Кэти. Она была единственной, кто благополучно выносил все их творческие штормы, кто был другом каждому музыканту, кто знал все их слабости, недостатки и секреты. Как бы хорошо было, если бы она согласилась приехать!

Смеясь и спотыкаясь, Ларри медленно поднимался по крутой лестнице к своей пятой по счету жене. В голове мутилось, ступени покачивались перед глазами. А за окном в голубой туманной дали занималась новая заря.

Глава 6

Вторник выдался удивительно суматошный.

Кэти приехала на работу пораньше, несмотря на тяжелую бессонную ночь. Нужно было разобраться в своих планах на будущее и решить, что необходимо сделать самой, а что можно доверить помощнику. Но не успела она сварить себе кофе, как позвонила одна из писательниц, сотрудничавших с их издательством, и, захлебываясь от волнения, стала с истерическим надрывом рассказывать Кэти, что забыла снять копию со своей работы, а единственный экземпляр отослала по почте еще в четверг, в пятницу же его не получили, значит, потеряли, и она в ужасе, так как другого у нее нет.

Пока Кэти успокаивала взволнованную писательницу и раздумывала, куда стоит позвонить, чтобы разыскать потерянную рукопись, Джим Батлер из отдела художественного оформления положил ей на стол уже готовые к печати обложки двух детективных романов. На первой красовалась большая черная кочерга и пара тонких белоснежных перчаток, освещенные трепещущим светом высокой, стройной свечи. Цвета были подобраны очень хорошо; мрачноватый, тревожный колорит чудесно подчеркивал загадочность совершенного в романе убийства.

Вторая же обложка никуда не годилась. Когда чуть раньше Кэти видела наброски, они показались ей интересными; но теперь, воплощенные в цветах и отчетливых контурах, они выглядели крайне неудачно. В художественно-биографическом романе уже немолодая французская графиня до безумия влюблялась в спасшего ее от гильотины английского лорда, которому уже за пятьдесят. На обложке же вопреки сюжету нежно обнималась юная влюбленная парочка, наряды которой к тому же, видимо, извлекли из какой-то средневековой покойницкой и они, естественно, никак не могли отражать эпоху Великой французской революции.

Положив телефонную трубку, Кэти с глубокой печалью взяла в руки испорченную обложку.

— Что это ты так грустна сегодня? — раздался в ее комнате низкий мужской голос.

Кэти подняла глаза и увидела в дверях Марти Ротчайлда, президента их весьма престижного издательства.

— Да вот, испортили мне обложку, — ответила она.

Марти подошел к ее столу и сел рядом. Это был стройный седеющий мужчина с дряблым лицом стареющего бульдога и дерзким сердцем молодого льва.

— Я прочел в газетах, — сказал он, — что в Нью-Йорке побывал Джордан Треверьян. Кэти, ты вернула себе девичью фамилию, но, видишь ли, тебя все по-прежнему знают как бывшую жену Треверьяна и как участницу группы. Ведь, несмотря на то что прошли годы со времени распада «Блу Хэрон» — а может, именно благодаря этому, — группа до сих пор популярна. Так вот, газетчики распустили слух, что лидер группы намерен вдохновить свою бывшую жену на ее воссоздание.

— Да, Джордан был у меня, — призналась Кэти.

— Значит, ты уезжаешь?

— Мне можно взять отпуск?

— А как же с этой обложкой? — недовольно поморщился Марти. — Ты вновь собираешься задать работу нашим оформителям?

— Конечно.

— Но это стоит денег.

— Но я не позволю портить роман моего лучшего автора. Так что в мое отсутствие им придется еще поработать. Посмотри, что они намалевали: это же просто лажа, согласись.

— Очень милая парочка.

— Да брось ты, это откровенная лажа.

— Ну хорошо, лажа так лажа. Не горячись. В конце концов мы потому и обыгрываем своих конкурентов, что предлагаем читателям только качественные книги.

— Так у меня будет новая обложка?

— Да, конечно.

— И неделя отпуска?

— Видишь ли, Кэти, у нас есть идея о новом бестселлере из жизни музыкантов. И было бы очень неплохо, если бы ты взялась за него.

— Но ведь я редактор, а не писатель. Я могу помочь автору исправить его ошибки, но я не умею писать.

— Ты себя недооцениваешь, — покачал головой Марти. — А на самом деле просто боишься этой темы.

— Но у меня действительно нет желания писать о своем бывшем муже.

— Но кто же лучше тебя может это сделать? Подумай, какие интригующие обстоятельства: большие деньги, мир музыкальных звезд, трагическая смерть на острове! И ты — очевидец событий.

— Я не могу, Марти.

— Известие о смерти Кейта обошло первые страницы крупных газет всего западного мира. А ведь вы были приятелями. Сколько было слухов, предположений! Одни говорили, что это убийство, другие настаивали на версии самоубийства.

— Я не верю, что его кто-то убил. Да и на самоубийство все это не похоже. Накануне он написал музыку к новой песне и весь день был в хорошем настроении. Вероятнее всего, это просто несчастный случай.

— Но какую книгу ты могла бы написать!

— Вряд ли.

— Не спорь.

— Так ты дашь мне неделю отпуска?

— Хорошо, бери. Но подумай о книге.

— Непременно.

Зазвонил телефон, и Марти, кивнув на прощание вышел из комнаты. Звонила мать.

— Доброе утро, дорогая! — произнесла она бодрым голосом.

Сэлли Конноли вообще была веселой женщиной. Ее оптимизм восхищал Кэти. Хотя иногда и раздражали ее нарочито радостные интонации.

— Здравствуй, мам.

— Я слышала, ты едешь во Флориду?

Кэти тяжело вздохнула. Ей так не хотелось обсуждать сейчас свои отношения с Джорданом и планы на будущую неделю. Но приходилось терпеть.

— Да, думаю, поеду, — тихо ответила она.

— И прекрасно. Это лучшее, что ты могла придумать.

Кэти знала, что ее мама симпатизирует Джордану. Ей нравились его твердость и настойчивость в достижении избранной цели. Как и отец, умерший вскоре после свадьбы Кэти, мама знала Джордана с самого детства. И даже профессия музыканта, которая не слишком нравилась родителям невесты, не повредила ему в их глазах.

— Но только, пожалуйста, — умоляла Кэти, — не фантазируй. Я еду только для того, чтобы принять участие в выступлении и отметить день рождения Алекс.

— Да, да, конечно. Я так и подумала. Но все же как хорошо, что вы помирились с Джорданом. Я, пожалуй, тоже приеду на день рождения Алекс.

— Джордан тебя пригласил?

— А что тут такого удивительного?

Кэти подумала, что удивительного в этом действительно ничего не было. Ведь все время, пока девочки были маленькими, Сэлли была рядом с ними. А когда Кэти развелась с Джорданом и переехала в Нью-Йорк, мать даже оставила свой дом в Майами и переехала следом за дочерью.

Впрочем, мать всегда была очень независимой женщиной. И поселившись в другом районе города, сразу занялась общественными делами. Но когда Кэти или девочки нуждались в помощи, она всегда оказывалась рядом. До замужества у Сэлли была бурная личная жизнь, она то и дело бегала на свидания. Но сразу после окончания средней школы вышла замуж, а вскоре родила Кэти. Сейчас Сэлли Конноли по-прежнему выглядела высокой, стройной, привлекательной женщиной, которой на вид не дашь больше пятидесяти. Порой Кэти, честно говоря, с оттенком легкого негодования думала, что есть в этом нечто от «Портрета Дориана Грея/]: казалось, мать с каждым годом выглядит все лучше и лучше, чем сама Кэти похвастаться не могла.

— Ты, кажется, не хочешь, чтобы я ехала? — огорченно произнесла Сэлли. — Но не беспокойся, я ненадолго. Только побываю на дне рождения Алекс да посмотрю на ваше выступление. Джордан сказал, что девочки будут дублировать. Боже, как это интересно!

— Что ты, мам, — возразила Кэти, — я рада, что ты приедешь. Думаю, будет очень весело.

— Да, дом будет полон гостей. Но готова ли ты к встрече с прошлым? — В ее голосе чувствовалась забота.

— Ничего, справлюсь.

— Ах, лучше бы все происходило в другом доме. Как переступить его порог? Да еще эта женщина… Просто не знаю, как и быть.

— Ты имеешь в виду Тару Хьюз? — сухо спросила Кэти.

— Да, именно ее.

— Но ведь это я, как ты помнишь, ушла от Джордана. И я не вправе вмешиваться в его личные дела.

— Извини. Но мне так хочется помочь тебе, хотя бы морально.

— Ничего. Я приеду на остров с другом. И все будет нормально.

— С другом? А кто он такой?

— Просто друг. Все будет в порядке. А сейчас, мама, пора заканчивать разговор: у меня дела. Хорошо?

— Может быть, тебе лучше поехать одной?

— Но ведь Джордан будет не один, — мягко возразила Кэти.

— Так стоит ли повторять его ошибку?

— Но он это ошибкой не считает.

— Его знакомая слишком молода. А женщины живут дольше мужчин.

— Но ведь и отец был старше тебя. И тогда это не вызывало у тебя возражений.

— Да, отец был настоящим мужчиной, — мечтательно произнесла Сэлли. — Но мужчины почему-то любят встречаться с женщинами моложе себя. А ведь если женщины живут дольше, то логичнее было, если бы мужчины избирали себе женщин постарше.

— Это любопытная концепция, мам, — иронически заметила Кэти. — Может быть, когда-нибудь она войдет в моду.

— Да, да, мы ведь знаем, что мужчина наиболее сексуально активен лет в восемнадцать, а женщина достигает полного расцвета в тридцать, а то и в сорок лет. Так что у тебя сейчас самая лучшая пора жизни. А как ты тратишь лучшие годы?

— Мама, я живу прекрасно!

— Но не слишком содержательно.

— Что же ты хочешь от меня? — рассердилась Кэти. — Уж не собираешься ли ты заняться заманиванием Джордана в семейные сети?

— Что ты, у меня и в мыслях не было вмешиваться в чужие дела. Но все же он делает глупость, встречаясь с этой мисс Хьюз. Лучше бы подыскать себе другую женщину, да и тебе не мешало бы выбрать партнера получше: ты ведь сказала, он просто друг, а тебе нужна полноценная любовь. Вы с Джорданом оба пережили свой расцвет как-то впустую.

— Спасибо на добром слове.

— Это говорю не я, это говорит наука.

— Джордан, по-моему, насчет своего расцвета иного мнения, да и эта его актриса, видимо, тоже.

— Может, и ты насчет себя думаешь иначе?

— Мама, я кладу трубку! Ну что ты в самом деле?!

— До свидания, душенька.

— До скорого, мам.

— Передай от меня привет этому твоему пылкому поклоннику, — иронично заметила Сэлли.

— Он еще не согласился поехать со мной.

— Ну так скажи ему, что я настаиваю.

— Постараюсь.

— Удачи тебе, дорогая! — бросила Сэлли и положила трубку.

Кэти улыбнулась. Все-таки забавная женщина ее мать. Только бы она не проговорилась, что они с Джереми всего лишь приятели. Да ничего, как-нибудь обойдется. И Кэти, тихо вздохнув, принялась за работу.

Прежде всего она попросила свою помощницу Энджи заняться поисками потерянной рукописи, а затем, сурово нахмурив брови, отправилась в отдел художественного оформления.

К вечеру рукопись нашлась. Она мирно лежала на столе совершенно не в том отделе, где должна была оказаться. Столь же удачно уладилось дело и с обложкой. Художник, чрезвычайно милый молодой человек, сразу же согласился за отдельную плату переделать свое «произведение» и очень внимательно выслушал все наставления Кэти. Правда, совещание по маркетингу окончилось не так успешно, как рассчитывала она, и пришлось немного поломать голову над тем, где раздобыть деньги на рекламу нового автора. Но в общем день прошел вполне благополучно.

После работы Кэти отправилась в спортивный зал. И Джереми, уже поджидавший ее, порекомендовал ей сегодня заняться на лестничном тренажере. Что вполне устраивало Кэти, которая знала, что тренажер этот находится в самом дальнем конце зала и ей не найти лучшего места для серьезного разговора.

Она призналась ему, что согласилась поехать на Стар-Айленд, но нуждается в его помощи и без него не представляет себе этой поездки. Он должен сопровождать ее на остров. Но тренер, выслушав ее, отрицательно покачал головой.

— Ну пожалуйста! — умоляла его Кэти. Она с горячим усердием работала на тренажере, не обращая внимания на боль в ногах, чтобы завоевать его расположение.

— Но, Кэти, — возражал он, — одно дело — сыграть роль влюбленного на один вечер, а совсем другое — разыгрывать страстную любовь в течение недели перед хорошо знакомыми тебе людьми. Что скажут твои дочери?

— Они не будут вмешиваться.

— Откуда ты знаешь?

— Им знакомо чувство гордости.

— Но я занят.

— Ты ведь так хотел побывать на Стар-Айленде.

— Не искушай меня. Лучше внимательней работай на тренажере. Скажи, ты все это придумала, чтобы бывший муж не слишком досаждал тебе?

— Ты угадал.

— Моя роль не из легких.

— Там будет и моя мама.

— Час от часу не легче.

— Но она знает о тебе, желает твоего присутствия и согласится подыгрывать нам.

— Заботливая мама.

— Джордан ведь тоже будет не один. Он повсюду теперь водит за собой одну девицу.

— Тару Хьюз? Симпатичная малышка, весьма сексуальна.

— Вот именно. Но она слишком молода для него.

— Я думаю, ей лет тридцать.

— Ну да, — поморщилась Кэти. — Я старше ее лет на пятнадцать.

— Но ты прекрасно сохранилась: на сегодняшний день никаких следов гниения и разложения, — пошутил Джереми.

— Спасибо за комплимент. Но пойми меня, эта девица все время будет у меня на глазах, хозяйкой в моем доме.

— Да, но ты сама уехала оттуда.

— Но я никогда и не думала туда возвращаться.

— Так зачем же согласилась?

— Но ведь ты тоже советовал мне поехать, — напомнила ему Кэти, усердно осваивая тренажер, хотя ноги болели все больше и больше.

— Можно подумать, что ты когда-нибудь слушалась меня, — возразил Джереми.

— Есть еще одна причина. Ты заметил, как был вчера взволнован Джордан?

— Нет. Вроде бы все было нормально.

— Тебе так показалось, потому что ты его плохо знаешь.

— Он вел себя как настоящий джентльмен. Не дрогнул даже под дулом пистолета. Его самообладание достойно восхищения.

— Это прекрасно. Но мы уклоняемся от темы разговора.

— Ты предлагаешь мне лгать окружающим целую неделю?

— Это не так долго, как кажется.

— Но твои дочери быстро раскусят нас.

— Пусть так. Но они ничего не скажут.

— Но Джордан — их отец.

— Вот именно. Ведь они хлопочут о нашем примирении. А поскольку он встречается с этой молоденькой вертихвосткой, они поддержат нашу с тобой игру.

— Вот как вы, значит, величаете Тару. Интересно, а как вы называете меня?

— Просто «качком».

— Что-о?!

— Не бери в голову. Это несерьезно. Я надеюсь, ты понимаешь, что, когда Алекс и Брен увидят меня под руку с красивым молодым человеком, они, конечно, решат не мешать нам. Ведь так я буду гораздо привлекательнее для Джордана.

— Ты преувеличиваешь, Кэти. Ты начиталась книг сверх всякой меры.

— Нет. Это свойство человеческой натуры — желать то, что принадлежит ближнему.

— Если следовать твоей логике, выходит, что Джордан принадлежит Таре.

— Боюсь, он никому не принадлежит.

— Но справлюсь ли я с ролью спасителя твоего сердца? По-моему, вряд ли, — с сомнением покачал головой Джереми.

— Сердце мое в спасении не нуждается. А вот моему «эго» нужен преданный помощник. Соглашайся. Мне очень нужна твоя помощь.

— Помоги ей, Джереми, — вдруг вмешался в разговор низкий мужской голос.