Удовлетворение отразилось на лице мужчины.
– Я не хочу ничего останавливать.
– Нет? – не смог скрыть изумления Васос. Ведь хозяин ненавидел постоянное вмешательство прессы в его личную жизнь.
– С этого момента доктору Гринвей и моему сыну понадобится защита.
Леонидас положил трубку. Он знал, что ведет себя как мерзавец. Но Мэрибел никогда не узнает об этом. Незнание не причинит боли. Только это и важно.
Рано утром Мэрибел скинула туфли с ноющих ног, закрыла дверь и как можно тише пробралась в свою комнату.
Устало вздохнув, она заключила, что ей не понравилось время, проведенное со Слоуном. С тех пор как Леонидас неожиданно появился в ее доме, шанс на удачное свидание таял с каждой минутой.
Вот и Имоджен тоже не могла забыть Леонидаса, подумала Мэрибел. То, что она потеряла возможность быть частью его мира, разрушило психику Имоджен. Только незадолго до ее смерти Мэрибел узнала, что Леонидас уговорил девушку лечиться от болезненного пристрастия к наркотикам. Он не только оплатил услуги реабилитационного центра, но и выплатил все долги Имоджен. И перестал отвечать на ее звонки лишь после того, как Имоджен дважды сбегала из центра, не закончив курс лечения.
В день, похорон Мэрибел поняла, что может «читать» Леонидаса, тогда как другим он представлялся совершенно непроницаемым.
Тетя Гермиона попросила ее прибраться в доме Имоджен. К тому времени у Мэрибел уже была своя квартира, хотя она часто оставалась с кузиной, чтобы присматривать за ней. В течение последнего года все свое свободное время она тратила на то, чтобы ухаживать за родственницей.
Охваченная неподдельной скорбью, Мэрибел приехала в дом Имоджен и обнаружила, что ее сестры уже растащили весь гардероб и перебрали все до последней мелочи, забрав то, что им понравилось. Мэрибел пришлось одной наводить порядок в доме. Девушка слонялась по пустым комнатам, как вдруг наткнулась на старые фотографии, Разглядывая их, она безудержно рыдала. И вот тогда-то совершенно неожиданно приехал Леонидас.
– Я знал, что найду тебя здесь. Ты единственная, кому было не наплевать на Имоджен. – Леонидас утер слезы с лица Мэрибел. – Боже! Да ты совсем заледенела.
– Я оставила пальто в доме тетушки, а здесь холодно.
Ни секунды не медля, Леонидас снял свое пальто и набросил его на плечи Мэрибел. Затем позвал одного из своих людей и дал ему указания на греческом.
– Ты бы выпила бренди, – предложил он девушке.
– В баре давно ничего нет.
Леонидас произнес еще какие-то инструкции. Меньше чем через десять минут Мэрибел уже пила бренди маленькими глотками. Ее немало удивило, что Леонидас вдруг начал вспоминать о том дне, когда Имоджен впервые познакомила их.
– Зачем ты приехал? – поинтересовалась наконец она.
– Не знаю.
Видимо, печаль и скорбь привели его в дом Имоджен и заставили говорить о прошлом, поняла Мэрибел, и это растрогало ее.
– Это был импульс, – добавил он. – Ты была очень расстроена на похоронах.
Наверное, выпитое бренди ударило ей в голову, или это все поцелуй, который они случайно разделили, а может, и то, что все внимание Леонидаса было приковано к ней, как знать? Но они оказались в комнате для гостей, которая некогда служила Мэрибел спальней. И все вдруг утратило значение, кроме того, что происходило здесь и сейчас.
Несколько часов Мэрибел пребывала в ощущении безграничного счастья. Однако на следующее утро она почувствовала страх. Насмешливая просьба Леонидаса приготовить завтрак, как будто эта ночь ничего для него не значила, причинила Мэрибел боль. Но разве это чему-нибудь ее научило?
Нет. Она отправилась за едой, потому что в доме не было продуктов. Утро выдалось туманное, и, прежде чем она доехала до супермаркета, кто-то врезался сзади в ее машину. Прошло несколько часов, прежде чем ее выпустили из больницы…
Мэрибел разбудил звонок в дверь.
Заключив, что это почтальон, девушка вздохнула и отправилась открывать. Услышав треньканье телефона, она распахнула дверь и замерла в шоке, увидев, как к ней бежит толпа незнакомых людей, размахивающих руками и камерами. Мэрибел захлопнула дверь так быстро, что ударила ею по микрофону, который кто-то протянул в ее сторону.
Девушка ответила на звонок.
– Это Джинни. В «Глоуб» написали целую статью о тебе и Элиасе! На первых страницах.
– О нет! – вскрикнула Мэрибел, в ужасе заметив, как в окно гостиной на нее пялится какой-то мужчина. Она поспешно задернула шторы. – В саду целая куча людей. Наверное, журналисты.
– Я сейчас приеду. Ты не можешь сегодня привезти Элиаса ко мне.
Кто-то колотил в заднюю дверь. В каждом окне виднелись любопытные лица. Мэрибел бегала по дому, задергивая шторы и закрывая все двери. Телефон снова зазвонил. Известная журналистка пыталась купить интервью с Мэрибел за баснословную сумму.
Потом последовал еще один звонок от популярного репортера. Мэрибел отключила телефон. Элиас выбрался из кроватки и уселся на ступеньках в ожидании мамочки, которая почему-то в панике носилась по дому. В окно опять постучали, но Мэрибел проигнорировала это. Суета вокруг дома ужасала ее. У Мауса случится удар от такого обилия незнакомцев.
Мэрибел торопливо оделась и подошла к окну в своей спальне, чтобы задернуть шторы, когда увидела, как группа людей в строгих костюмах отгоняет фотографов и журналистов от ее дома. В одном из этих людей Мэрибел узнала начальника охраны Леонидаса. Как им удалось так оперативно добраться сюда, чтобы оказать ей поддержку?
Мобильный зазвонил, когда девушка пыталась надеть на вертящегося Элиаса штанишки.
– Я так понимаю, тебя уже атакует пресса, милая моя, – сказал Леонидас.
– Это просто кошмар! Но твои люди уже почти всех прогнали. Я впечатлена, что им удалось так быстро приехать.
– Папарацци очень назойливы. От них не так-то просто избавиться.
– К счастью, Джинни скоро будет здесь, ведь мне еще на работу идти сегодня.
На другом конце трубки Леонидас простонал, пораженный ее наивностью. Несмотря на то, что происходит, она продолжает заниматься своими делами.
– Кто-нибудь из моих людей поедет с тобой. Я не хочу, чтобы тебя преследовали журналисты.
– Не нужно, спасибо.
– Думаю, тебе сложно будет оставаться в своем доме. Может, все-таки рассмотришь вариант переезда в Хэйвард-Парк?
– Я не привыкла сбегать при первой же проблеме, Леонидас.
– Но ты же не можешь все время держать Элиаса взаперти.
Вот тут Леонидас прав, подумала Мэрибел. Она повесила трубку в еще более мрачном настроении.
Джинни приехала, когда Мэрибел кормила Элиаса завтраком. Она положила на стол газету.
– Вот статья. Давай я покормлю Элиаса. Откуда все эти люди в пиджаках?
– Пиджаках? А, это охрана Леонидаса.
– Мне следовало бы догадаться. Профессионально работают. Проверили меня, прежде чем пропустить. Ох, не завидую я тебе, подруга.
Заголовок статьи кричал: «Сын миллионера!» Мэрибел была слишком поглощена чтением, чтобы ответить Джинни. Старое фото, сделанное на одной из вечеринок с Имоджен, удивило ее. Но чем дольше она читала, тем больше смущалась: в основном ее биография была изложена безошибочно. Даже тот малоизвестный факт, что ее отец получил награду в области науки и избрал академию вместо больших денег.
– Статья хорошая, – прокомментировала Джинни. – Удивительно добрая. Твоим добродетелям, описанным тут, можно только позавидовать.
– Это катастрофа. Отныне меня никогда не будут серьезно воспринимать на кафедре древней истории…
– Не надо недооценивать то, что теперь ты связана с богатейшим человеком в мире. Некоторые твои коллеги будут сильно завидовать, а другие – заискивать перед тобой. Но в любом случае тебе нельзя прогуливать. Иди, я позабочусь об Элиасе.
Мэрибел с трудом удалось оторваться от журналистов по пути на работу. Но у дверей университета ее ждала новая толпа репортеров. Знакомые и незнакомые люди пялились на нее, и Мэрибел ненавидела каждую секунду этого назойливого внимания. Она не могла сконцентрироваться. В конце рабочего дня Мэрибел обнаружила, что ее машину буквально облепили со всех сторон. Когда ей удалось сесть за руль, у нее дрожали руки. А возле дома толпилось еще больше людей, чем в начале дня. Только с помощью людей Леонидаса Мэрибел наконец вошла внутрь.
Джинни сидела за задернутыми шторами, а Маус, весь дрожа, свернулся под столом и не желал выходить. Элиас обнимал своего любимца.
– Меня кое-что смущает, – заявила Джинни. – Я делала кофе телохранителям, и один из них обронил, что их наняли работать здесь позавчера.
– Но это невозможно.
– Наверное, кому-то было заранее известно, что история просочится в прессу. Люди Леонидаса поэтому и оказались здесь так быстро.
Мэрибел похолодела. Ее мысли начали лихорадочно складываться в единую цепочку. Ну конечно. Леонидас слишком уж мягко воспринял появление папарацци и слишком тактично предложил им с Элиасом переехать в его поместье. Подобная кротость и такт не были присущи Паллисам. Кроме того, информация о Мэрибел в статье была слишком точна. Это все заставило девушку подумать, что именно Леонидас спланировал все это. Мэрибел разозлилась. Ей нужно было узнать правду. И из первых уст.
– Джинни… сможешь еще немного посидеть с Элиасом? Мне надо увидеться с Леонидасом.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Мэрибел стояла в лифте, который должен был доставить ее к кабинету Леонидаса Паллиса, когда зазвонил ее мобильный. Это была Гермиона Стреттон. И очевидно, тетя пребывала в ярости.
– Правда, что Леонидас Паллис отец твоего ребенка? – потребовала ответа Гермиона, повизгивая от злости.
Мэрибел зажмурилась; она всегда боялась, что правда может расстроить пожилую женщину.
– Боюсь, что так.
– Ты скользкая, бесстыжая маленькая ведьма! – бросила Гермиона. – Невозможно, чтобы Леонидас хотел иметь с тобой что-то общее. Да ты не сравнилась бы с Имоджен по красоте или уму!
– Знаю, – не стала отрицать Мэрибел. – Прости, что расстроила тебя всем этим.
– Не дурачь меня! Чего тебе извиняться? Этот малыш стоит целое состояние! А ты оказалась умнее, чем я думала.
– Я этого не планировала. Не так я хотела, чтобы обернулась моя жизнь.
– Не смей никогда больше общаться ни с кем из нашей семьи! – закричала женщина. – С этого момента ты для нас мертва.
После таких жестоких слов Мэрибел побелела как снег. Она надеялась, что на этот раз тетя смягчится к ее сыну, но теперь эта возможность растаяла как утренний туман.
Двери лифта открылись в частном вестибюле. Личный ассистент Леонидаса проводил девушку в просторный кабинет и сообщил, что тот примет ее по окончании собрания. Окна кабинета открывали перед Мэрибел чудесный вид на Лондон. Мебель здесь была современной и создавала атмосферу роскоши и комфорта. Однако в первую очередь этот кабинет представлял собой эффективное рабочее место. Леонидас никогда не смешивал работу и удовольствие. Едва ли его обрадует неожиданное вмешательство на территорию его империи.
– Мэрибел… – Леонидас, одетый в дорогой серый костюм, быстро подошел к ней и взял за руки. – Ты должна была сказать, что хочешь увидеть меня. Я бы послал за тобой вертолет. Как ты?
А он отличный актер, заключила Мэрибел, ища верные слова для обвинений. Но от его взгляда мгновенно закружилась голова.
Надо взять себя в руки, одернула себя Мэрибел.
– Ты такой милый, потому что считаешь себя победителем. Думаешь, я проделала весь этот путь, ища поддержки и заботы? – со злостью бросила она.
– Именно поддержку и заботу я хочу оказывать тебе. У тебя ведь был ужасный день.
– Разве не так ты все это спланировал? – девушка выдернула руки. – Это ведь ты стоишь за статьей в «Глоуб». И не смей мне врать! – глаза Мэрибел пылали яростью.
– Я никогда не лгал тебе.
Мэрибел была настолько вне себя от злости, что едва могла говорить.
– Статья в газете слишком правдива. В ней нет скандальных подробностей.
– В твоей жизни нет места скандалам, – мягко заметил Леонидас. – Кроме тех, что порождаю я.
Несмотря на подозрения, которые привели Мэрибел в кабинет Леонидаса, в глубине души у нее все равно роились разумные сомнения. Ведь иногда цепочка совпадений может создать ложное впечатление. Но Мэрибел бросила обвинения ему в лицо, а Леонидас не попытался оправдаться. Ни единым словом.
– А ты все продумал. Это ведь ты стоишь за историей обо мне и Элиасе, признайся. Не могу поверить, что и ты оказался эгоистичным мерзавцем.
Леонидас смотрел на Мэрибел, восхищаясь ее силой и смелостью. Он даже не успел толком подумать над ответом, так был увлечен любованием ею.
– За нами следят папарацци.
– Нет никакого «нас»! – со злостью заявила девушка.
– Ты встречаешься с другим мужчиной? И не говори, что меня это не касается! Это имеет отношение к сложившейся ситуации.
– Ну, пока я ни с кем не встречаюсь.
– Нравится тебе это или нет, нас связывает общий ребенок. Думаешь, сколько еще я бы продолжал летать к тебе, оставаясь незамеченным? Элиаса невозможно всю жизнь держать в секрете.
– Не согласна.
– При всем моем уважении к тебе, должен сказать: ты не знаешь, о чем говоришь. Ты не живешь в моем мире. Это аквариум с золотыми рыбками. Все мои передвижения отслеживаются и освещаются в прессе, несмотря на хорошую охрану. Иногда мудрее выдержать внимание прессы и следить за тем, что печатается. Альтернатива часто бывает еще хуже.
– Прекрати искажать факты и притворяться, будто все это ради того, чтобы защитить нас! Ты не собирался говорить мне правду и даже не понимаешь, сколько вреда нам причинил.
– Могу понять твое раздражение. Ты злишься, но мои намерения были благими. Я не стыжусь Элиаса. Он мой сын. Я горжусь им и не хочу его прятать.
– А как насчет нашего спокойствия? Оно тебя не волнует, да? Была нарушена граница моей личной жизни. Ты не имел права так поступать. Я теперь у всех буду ассоциироваться с сексом на одну ночь, как какая-нибудь девочка по вызову, а ты…
Леонидас подошел ближе.
– Бог мой! Та ночь… она была особенной.
Но Мэрибел не слушала.
– Тебе недостаточно, что я позволила тебе видеться с Элиасом? Неужели все должно быть по-твоему?
– Я всего лишь хочу, чтобы вы стали частью моей жизни.
– А если ты не можешь добиться чего-то просьбой, то не стесняешься грязных трюков, так? – взвилась Мэрибел. – Все, что ты сделал, еще раз доказывает мою правоту в недоверии к тебе. Между нами все кончено. Абсолютно все. Я дала тебе шанс, но ты потерял его.
– Именно ты, а не я, превратила это в битву. Я не хочу терять никого из вас.
– В эту минуту тот самый сын, которого ты так любишь, прячется под столом вместе с собакой! – ее глаза блестели от навернувшихся слез. – Элиас не понимает, почему мама грустная, почему нельзя открыть шторы, почему в доме темно или почему он не может выйти поиграть в саду, как раньше. Он напуган и расстроен. Ты, его отец, сделал все это с ним.
Леонидас заметно побледнел.
– А почему ты так поступил? – продолжала Мэрибел. – Да потому, что ты высокомерный ублюдок, который не принимает поражений. Что ж, сегодня ты проиграл, Леонидас. Я тебе не верю. И мне страшно. Ты угроза для меня и моего сына. И придется тебе жениться на мне, если хочешь снова увидеть Элиаса.
– О чем, черт возьми, ты толкуешь? – нахмурился Леонидас.
– Только так я буду чувствовать себя в безопасности, когда ты приближаешься к нашему ребенку. У меня нет ни денег, ни связей, чтобы противостоять тебе. Только жена может бороться с тобой на равных. Мы оба знаем, что этого не произойдет, так что прошу тебя – оставь нас в покое. Тогда, возможно, газетчикам наскучит эта история и они уберутся. Я не желаю жить на глазах у всех.
– Но ты не можешь выбросить меня из вашей жизни.
– Почему нет? Я видела, на что ты способен со своим богатством и влиянием. Мой долг защитить сына, а я не могу соревноваться с тобой.
– Но Элиаса не нужно защищать от меня!
– Разве? Какой пример ты ему подашь? У тебя куча домов, но ты никогда нигде не задерживался надолго. Даже ребенком ты делал все, что взбредет в голову. В десять лет у тебя уже была миниатюрная модель «феррари» и собственный гоночный трек. Ты не можешь дать Элиасу то, чего у тебя не было, или научить его тому, что не знаешь сам.
– Если вы переедете в Хэйвард-Парк, а ты перестанешь быть такой упрямой и создавать трудности, я могу научиться. Если, конечно, мне нужно чему-то учиться, в чем я вовсе не уверен.
В душе у Мэрибел бушевала буря эмоций, которые так хотелось выпустить наружу. Она знала, что никогда не будет счастлива, приняв условия Леонидаса. Он был ее страстью, от которой нужно излечиться.
– Я хочу вернуть свою жизнь. Хочу начать все с чистого листа, как будто все это мне приснилось.
Леонидас запустил пальцы в ее каштановые волосы и притянул к себе. Коснулся губами изящной шеи и слегка прикусил ее кожу зубами.
На секунду Мэрибел ощутила желание, граничащее с почти физической болью. Воображение вернуло ее в ту ночь, когда их тела сплелись на постели в доме кузины Имоджен. То, что она испытала тогда, многого стоило. Мэрибел до сих пор расплачивалась за это…
Слова тети всплыли в памяти, заставив девушку оттолкнуть Леонидаса.
– Нет, – твердо заявила она и направилась к двери. – Я сказала все, что намеревалась сказать. Держись от нас подальше. Я ничего тебе не должна. Несколько недель назад ты даже не подозревал о существовании Элиаса и был вполне счастлив. Мне бы очень хотелось, чтобы ты никогда не приезжал ко мне.
Леонидас смотрел в пустоту, где только что стояла Мэрибел. Она ушла от него. Снова. Значит, он ошибся. Очень ошибся. Почему она постоянно осуждает его? Хуже того, бросает ему чудовищные обвинения? Почему уходит, даже не попытавшись найти компромисс? Как удовлетворить Мэрибел? Если для этого потребуется обручальное кольцо, тогда ей придется пережить разочарование. Это же шантаж! Леонидас ощутил непреодолимую злость. Из головы не шла мысль об Элиасе, который прятался с Маусом под столом. Но что бесило его еще больше, так это то, что без разрешения Мэрибел он не сможет даже увидеться с сыном.
Неделя прошла для Мэрибел мучительно медленно.
Куда бы она ни пошла, всюду за ней по пятам следовали папарацци. По просьбе девушки, полиция запретила им приближаться к ее дому, но все же она еще боялась выпускать Элиаса гулять в сад. А еще она разрывалась от мысли, что была несправедлива к Леонидасу, который превратился в такого человека только потому, что в детстве никто особо не занимался его воспитанием.
По мнению Мэрибел, мать Леонидаса, Элора Паллис, понятия не имела, что значит счастье материнства. Единственная дочь богатых родителей, Элора была избалованна и капризна. Она пережила четыре брака и бесчисленное множество романов, прежде чем умерла от инфаркта, не дожив до сорока лет. Элора, страдавшая зависимостью от алкоголя и наркотиков, была плохой матерью для своей дочери, которая появилась на свет, когда та сама была совсем еще девчонкой, и сыну, родившемуся тремя годами позже. Леонидас даже не знал, кто его настоящий отец, до тех пор, пока тот не скончался. В детстве ему досталось мало любви и внимания. В четырнадцать лет мальчик обратился в суд, чтобы его оставили жить у деда. За следующие три года дед, мама и сестра по очереди покинули этот мир, оставив Леонидаса одного. И он жил в своем одиночестве до тех пор, пока не появился Элиас.
Через восемь дней после их последней встречи Леонидас появился на пороге кабинета Мэрибел в университете.
– Леонидас? – она удивленно вскинула глаза.
Ее сердце бешено заколотилось. От одного вида этого мужчины захватывало дух.
– Если брак – единственный выход, я сделаю тебя своей женой.
Шок отразился на лице девушки.
– Но…
– Я делаю тебе деловое предложение, разумеется.
– Разумеется, – эхом повторила Мэрибел. – Только как брак может быть деловым предложением?
– А что же это еще? Я хочу видеться с сыном. Хочу, чтобы он носил мою фамилию. Хочу видеть, как он растет. А ты не желаешь делить его со мной без обручального кольца.
– Но я совсем не это имела в виду. Я всего лишь добиваюсь лучшего для Элиаса.
– Так да или нет? Дважды спрашивать не буду.
Мэрибел быстро прокручивала в голове возможные варианты. Если она выйдет замуж за Леонидаса, то даст ему законные права на сына. В случае если дела пойдут плохо, она может нанять хорошего адвоката и вернуть все в прежнее русло. Кроме того, деловое предложение означает отсутствие всяческих личных отношений.
Однако выйти замуж за человека, который тебя не любит и, возможно, даже презирает за то, что ты выходишь за него на таких условиях, вовсе не принесет счастья. Это будет каменистая дорога с болью и разочарованиями. С другой стороны, эмоционально Мэрибел обречена жить в одинаковых условиях – с Леонидасом или без него.
– Хорошо, – сказала она наконец. – Я выйду за тебя.
– С определенными условиями?
– Да. Я реалистка, а ты слишком непредсказуем.
– Я хочу, чтобы свадьба состоялась через три недели.
– Как, так скоро? Ради бога, Леонидас…
– И покончим с этим. Мои люди займутся приготовлениями.
Мэрибел закусила губу. Она понимала: Леонидас ни во что не ставит их брак, и это нисколько не добавило ей уверенности в себе.
– Завтра я улетаю в Нью-Йорк, – продолжил он. – Вернусь через пару недель. Я был бы тебе благодарен, если бы ты позволила мне побыть с Элиасом перед отъездом.
– Да… конечно.
– Ты проведешь со мной ночь.
На миг она подумала, что Леонидас просит всего лишь переночевать у него в доме, но недвусмысленный блеск его темных глаз опроверг ее предположение.
– Так просто?
– Я не собираюсь дожидаться первой брачной ночи.
Мэрибел смущенно потупилась.
– Деловое предложение, которое включает… общую постель?
– Подумай об этом, как о способе подсластить сделку, моя милая. Кроме того, если мы будем спать вместе, я смогу быть уверен, что ты никуда от меня не уйдешь. Договорились?
Вспыхнув, Мэрибел молча кивнула. Взяв ее руку в свою, Леонидас надел ей на палец кольцо с рубинами и бриллиантом.
– Если уж мне приходится жениться на тебе, я хочу соблюсти некоторые традиции. Учти, это, как и венчание, часть шоу.
Радостное волнение при виде кольца мгновенно испарилось.
– Потрясена, что тебя заботят традиции.
– Раз я говорю что-то, то держу слово. Привыкай к этому, милая. Надеюсь, ты будешь мне хорошей женой.
– Уверена, ты скажешь, если нет.
Леонидас приблизился почти вплотную.
Мэрибел даже показалось, что он собирается поцеловать ее. Но вместо этого он взглянул на часы.
– Вертолет заберет вас в два.
Мэрибел медленно кивнула.
– Все кажется каким-то нереальным…
– Скоро ты поймешь, что это по-настоящему. Предупреждаю – я буду непостоянным мужем.
Уж конечно, подумала Мэрибел, размышляя, не сошла ли она с ума, приняв его предложение. Негромкий хлопок двери возвестил об уходе Леонидаса. Девушка украдкой посмотрела на свое кольцо. Очень красивое, но ровным счетом ничего не значит, напомнила себе Мэрибел, не желая поддаваться ненужным иллюзиям.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Квартира, которую Леонидас занимал в Лондоне, показалась Мэрибел гигантской. Портье проводил ее по коридору в еще более просторное фойе.
В дверях девушка опустила Элиаса на пол. Малыш выглядел восхитительно в своем голубом костюмчике. Пока глаза Мэрибел привыкали к свету, Элиас отпустил мамину руку и восторженно закричал:
– Папа!
Воплощение элегантности в своей просторной бежевой футболке и слаксах, Леонидас подхватил сынишку на руки и крепко обнял. Элиас наградил отца сочным поцелуем и тут же попросился слезть, чтобы исследовать закоулки незнакомой комнаты.
– Он скучал по тебе, даже пару раз спрашивал, где ты, – призналась Мэрибел.
Леонидас осмотрел девушку с неприкрытым интересом. Мэрибел обладала той самой необъяснимой «английскостью», которая всегда восхищала его. Каштановые волосы обрамляли лицо с изящными чертами, простой наряд – голубое платье – подчеркивал фиалковые глаза. Мэрибел была по-своему красива и очень сексуальна. Леонидас не знал, почему ему потребовалось так много времени, чтобы понять это. В конце концов, она всегда привлекала к себе его внимание, даже когда находилась среди множества людей.
– Чего ты так уставился? – пробормотала она, раздумывая, не следовало ли ей накраситься поярче и надеть что-нибудь подороже.
– Мне нравится твое платье, милая. Но, разумеется, без него ты бы понравилась мне еще больше, – промурлыкал Леонидас. – Кстати, как твой дружок перенес внимание папарацци?
Покраснев, Мэрибел отвела глаза. Слоун так и не позвонил больше, и она не могла винить его в этом. Пристальный интерес прессы к ее персоне, не говоря уже о факте ее взаимоотношений с Леонидасом Паллисом, кого угодно напугал бы.
В последний раз Мэрибел видела Слоуна, когда тот в ужасе наблюдал, как она старалась пробраться к своей машине сквозь толпу журналистов.
Леонидас понял, что выиграл соперничество, и снова обратил свое внимание на сына. В глазах его появился удовлетворенный блеск, способный растопить любой лед. В лучшем расположении духа Леонидас подарил Элиасу игрушечную машину, в которой можно было по-настоящему кататься. Мальчик в восторге принялся гонять на ней по комнате, издавая рычащие звуки и нажимая на разные кнопочки.
Леонидас тем временем поймал себя на мысли, что размышляет, спала ли Мэрибел со своим новым парнем. А потом вообще подумал о том, сколько мужчин у нее было после того, как она ушла от него два года и два месяца тому назад. И все его хорошее настроение улетучилось.
Несколько часов спустя Мэрибел, с ногами забравшись на диван, наблюдала за тем, как играют отец с сыном. Она хотела оставить их наедине, но Элиас поднял такой крик, не обнаружив мамочку в комнате, что Леонидас был немало удивлен. Однако мужчина демонстрировал по отношению к малышу терпение и спокойствие, каких Мэрибел от него совсем не ожидала.
Она была в гостевой ванной комнате, очень большой для одного человека, когда посмотрела на себя в зеркало и обмерла. Щеки раскраснелись, а волосы растрепались. Мэрибел снова вспомнила обвинения Гермионы Стреттон и подумала, что та права: Имоджен чувствовала бы себя здесь больше как дома.
Девушка представила кузину сидящей на том же самом диване, где недавно сидела она. Ее светлые локоны красиво рассыпались бы по плечам, а на лице играла бы всезнающая улыбка. Развлекать мужчин непринужденными беседами было у Имоджен в крови. Однако только благодаря кузине Мэрибел познакомилась с Леонидасом, а если бы он не искал утешения в ночь после похорон, Элиас вообще не родился бы.
Выйдя из ванной, девушка обнаружила, что Леонидас вызвал няню Диану. И пока та отвлекала Элиаса, он взял Мэрибел за руку и потянул за собой в коридор.
– Мои туфли остались в…
– Там, куда мы идем, туфли тебе не понадобятся, – перебил ее Леонидас.
– Но Элиас…
– Он с ног валится от усталости. А если станет капризничать, Диана позовет нас.
Чтобы предотвратить дальнейшие протесты, Леонидас подхватил Мэрибел на руки.
– Еще даже нет восьми вечера!
– Все нормально. Я люблю потянуть время.
Оказавшись в спальне, Леонидас опустил Мэрибел на кровать, накрыв ее тело своим.
Мэрибел ощутила мощный прилив желания. Она зарылась лицом в рубашку Леонидаса, чувствуя, как щеки вспыхнули румянцем. Его пальцы очутились в ее янтарных волосах.
– Мне нравится, когда ты носишь длинные волосы. Как раньше. Отрасти их для меня, – попросил он.
– Не указывай мне, какую прическу делать.
– Почему? – Леонидас ни на секунду не сводил с нее глаз. – Ты не хочешь доставить мне удовольствие? Я грек, дорогая. И ты отрастишь волосы для меня, – безапелляционно повторил он. – Ты будешь очаровательна.
– Это что, первый урок курса «Как стать примерной маленькой женушкой Паллиса»?
– Если тебе хочется так думать. – Леонидас приподнял Мэрибел. – В моей семье давно не было примерных маленьких женушек.
Девушка затаила дыхание, когда Леонидас завладел ее губами. Удовольствие мощной волной накрыло девушку. Его вкус показался девушке очень соблазнительным. Было нечто невыразимо приятное, в том, как он целовал ее. Мурашки побежали по спине Мэрибел. Забыв обо всем на свете, она открылась навстречу его бесстыдным ласкам. Леонидас расстегнул молнию на голубом платье и медленно снял его, покрывая поцелуями ее шею.
– О-о-о… – дрожа, Мэрибел закрыла глаза.
Она таяла под ласками Леонидаса.
– Я покажу тебе, что значит потрясающий секс, милая моя.
Любовь вперемешку с радостным ожиданием овладели Мэрибел: Леонидас всегда был таким самоуверенным, но это ему необыкновенно шло.
– Полагаю, в прошлый раз все было не так сногсшибательно.
На этот раз Мэрибел удивилась:
– Я так не говорила.
– Но ты была невинна. Едва ли все было идеально, да?
У нее едва не сорвалось с языка признание: «Лучше и быть не может», но Мэрибел не считала, что сейчас Леонидас заслуживает услышать это. Она промолчала, а он не стал настаивать на ответе.
Мужчина избавил ее от белья с мастерством опытного соблазнителя.
– А ты действительно чертовски преуспел в раздевании девушек, – заметила она.
Сорвав с себя рубашку, Леонидас наградил Мэрибел волчьей ухмылкой, которая была чистой провокацией с его стороны. Он повернулся к ней, и у Мэрибел захватило дух. Леонидас был так прекрасно сложен: широкоплечий, с мускулистой грудью и длинными ногами. Он снял брюки, и его возбуждение стало очевидно. Мэрибел хотела отвернуться, но не смогла. В ту ночь, в доме Имоджен, Мэрибел даже не видела Леонидаса раздетым, потому что все случилось слишком быстро, стоило им поцеловаться. Они занялись любовью в темноте на кровати – полуодетые, движимые одной лишь страстью и нетерпением стать единым целым. Никогда в жизни Мэрибел не могла себе представить, что может так вести себя с мужчиной.
