Тотем ночи

Готко Олег
Тотем ночи

      Олег Готко
      ТОТЕМ НОЧИ
      "У Ночи голова волка, крылья
      совы и душа охотника. Отруби волку
      голову, отрежь сове крылья, вырви
      сер- дце охотнику и они придут к тебе
      после заката Солнца."
      Старая индейская легенда.
      НОЧЬ ПЕРВАЯ: ЖИЗНЬ СРЕДИ ЛЮДЕЙ.
      23:59
      - Полночь, - буркнул в ответ старший сержант Булка и опустил рукав казенного полушубка, поверх которого был натянут желтый светоотражающий слюнявчик. - Холодно, черт побери!
      Часы спешили на одну минуту. Этого мистического отрезка времени сержанту обычно хватало, чтобы никуда не опаздывать или наоборот, орать подчиненному, что он его ждет уже целых шестьдесят секунд.
      - И Васька, черт бы его побрал, где-то запропастился, - вздохнул Роман Шевчук. Ему совсем недавно стукнуло двадцать три года и был он младше напарника на два года и одну нашивку.
      - Не к добру все это, - на правах старшего каркнул Булка и они разошлись в разные стороны.
      Ситуация в самом деле была никудышная. Уже минут сорок прошло с тех пор, как они послали водителя дежурной машины на вокзал за сигаретами и торчали на ноябрьском ветру. Булке отчаянно хотелось курить и бить полосатым жезлом по голове бродячих собак, потявкивающих из темноты. Других удовольствий ночное дежурство не предполагало.
      Неожиданно послышался протяжный вой и в скудном пятне света умирающего на пустынном перекрестке фонаря появилась фигура мужчины. Мелькнула и исчезла. Вслед за ним протрусила стайка собак - Что это было? - свистящим шепотом спросил Шевчук, мигом оказавшись рядом с Булкой.
      - Граф - местный придурок, - бывалый постовой похлопал его по погону. Собаки за ним, как привязанные.
      - А воет чего? Да такого, как он, давно уже пора сдать куда следует!
      - А собаки?
      - А-а, ну да... Не люблю собак, - они снова разошлись в разные стороны.
      Дул ветер. В темноте корячились голые деревья. Одно за другим гасли окна в пятиэтажных домах по обе стороны улицы. На отдаленном девятиэтажном здании помигивал красный маячок. Время от времени рация шипела и отрыгивалась.
      - Не дай бог и это не он, - подал голос Шевчук, переходя дорогу.
      Булка повернул голову и заметил огни фар. Медленно, очень медленно они приближались.
      - Кретин, ползет, как черепаха!
      - Издевается, - подтвердил Шевчук, - скотина!
      Он поднял жезл и лениво помахал им.
      То, что произошло после этого, ожидалось меньше всего. Вместо того, чтобы остановиться, машина увеличила скорость и пулей пролетела мимо.
      - Что это с придурком?! - глупо хлопая глазами, пробормотал Роман.
      - Сам ты придурок! Это не придурок! То есть, не наш придурок!
      - А чей? - запутался в трех придурках напарник.
      - Это придурочный придурок!!! - завопил сообразительный Булка, - У тебя рация работает?!
      - Ну да. А что?
      - Объявляй перехват! - скомандовал Булка. - Ты номера, случайно, не заметил?
      - Случайно нет...
      - Черт с ним! Все равно объявляй! Я же говорил, что все это не к добру!!!
      Шевчук послушно завопил в рацию о цвете машины и предполагаемом направлении движения. Наряд засуетился, как мухи над навозом - нужно было клевать.
      Васька по-прежнему шлялся черт знает где.
      00:03
      - И не спится волкам! - возмущенно заметил Сергей - пассажир и большой друг водителя. К тридцати годам из него получился любитель выпить и не ходить домой пешком.
      - Все из-за тебя, Бирюк! - не согласился на компромисс Вовка Довбня. Сколько раз я клялся выпившим за руль не садиться!..
      Оба подрабатывали, чиня битые машины. Занимались они этим скорее по необходимости жить, чем по велению души. Сегодня благодарный клиент, поклявшись расплатиться в ближайшем будущем, выставил им слишком щедрый магарыч. Это было одной из причин, почему Довбня поддался на уговоры друга. Если бы не настойчивые просьбы подкинуть домой, то машина мирно стояла бы в гараже, вместо того, чтобы петлять по переулкам и греметь на многочисленных колдобинах. Время от времени водителю приходило в голову, что дружба у него с Бирюком несколько однобока и нужна больше тому, чем ему самому. К чести Вовки нужно заметить, что такие мысли никогда не приходили ему в трезвом состоянии.
      Этим он, в основном, и отличался от своего друга.
      - Да кто же знал!
      - Кто, кто... Твоя мама, - передразнил Вовка. - Теперь они объявят перехват и будешь мне деньги на штраф сам собирать. Пальцем не шевельну!
      - Да ладно тебе, так сразу и штраф! Ты же не первый год за рулем.
      - Еще бы! Мастерству вождения меня учил сам Вождь! Для меня это мастерство - как на ладони!
      - И это чувствуется! Ты едешь, как хиромант по линии судьбы! Успокойся!
      - Так ведь погоня!
      - Я понимаю, что дорога - это линия судьбы, но не верю, что судьбы у нас - две сиамские сестры!
      - А зря!
      - Сейчас поставим ее где-нибудь в укромное местечко и пойдем по домам. А маму не тронь. У нее плохое зрение.
      - Лучше бы они ослепли, - жесткий был человек и стоматолог по образованию Владимир Довбня.
      - Кто же спорит, Володя, - тут Бирюк прикусил язык на выбоине. Профессии у него не было, но это совсем не мешало ему тоже не любить людей. Правда, если приятель это делал несколько выборочно и с жаром, то он Человечество ненавидел скопом, но как-то вяло. - Ты бы не гнал, а то она меня точно больше не увидит. И тебя, кстати, тоже.
      - А номера? - переживал о своем владелец машины. - Заберем с собой?!
      - Не закатывай истерику! Нутром чую, что все обойдется.
      - А что ты еще чуешь? Как будешь доказывать волкам, что ты не верблюд за регистрационным номером 052 - 67?
      - Боюсь, что это таки твоя проблема, - согласился Сергей и вдруг толкнул локтем. - Стой!
      Тот остановил машину.
      - Что?
      - Кажется, я нашел подходящее место, чтобы поставить машину до утра. А оно, как тебе известно, вечера мудренее.
      - Ну да? И где это место?
      - Да вот, смотри.
      И Вовка посмотрел. И увидел простую, освещенную тусклой дежурной лампой вывеску: "Морг".
      - Ты спятил!
      - Ничего подобного. Сам подумай! Поставим машину здесь и какой идиот станет искать ее в морге?
      - Значит, ты про ГАИ совсем ничего не знаешь... - протянул Вовка.
      - Если ты знаешь место получше, то я настаивать не стану. Например, штрафплощадка, а?
      - В этом-то и все собачье дело... Ладно, черт с тобой!
      Шестая модель "жигулей" цвета мокрого асфальта медленно въехала в широко открытые для всех ворота морга и растворилась в густой темноте. Довбня выключил мотор и мертвая тишина была почти единственным бессменным часовым, дежурившем на этом участке.
      00:13
      Лена Кирш возвращалась домой. В руках у нее был руль джипа "Cherokee" и она вполуха слушала треп случайного попутчика, подобранного километрах пятидесяти от родного города. Тому было на вид лет под сорок и ничего умного он ей - разведенной женщине двадцати восьми лет от роду, сказать не мог.
      Ехала Кирш от своей бабки, которой, подобно Красной Шапочке, отвозила пусть и не пирожки, но лекарства для поддержания жизненного тонуса. Бабке было уже лет под восемьдесят, но бойкостью языка она не уступала самодовольному тупице, сидящему рядом.
      Продолжая аналогию, Лена ухмыльнулась при мысли о том, что уж он-то как раз меньше всего смахивает на волка, который мог бы ей повстречаться.
      Они уже были неподалеку от города, когда случилось неожиданное и страшное.
      Нога до упора нажала педаль тормоза и джип с визгом занесло.
      - Похоже, у тебя в жизни появилась цель, перед которой бессилен аспирин, - первым подал голос случайный попутчик. Из разговоров, которыми он развлекал ее в дороге, нетрудно было понять, что тот считает любую цель, поставленной перед собой человеком, головной болью. - А ведь почти приехали...
      - Ч-что т-ты м-мелешь? - проблеяла девушка, всего каких-то несколько секунд назад уверенная в себе и не боящаяся ни черта, ни бога. Ее длинные красивые пальцы побелели, намертво примерзнув к рулю. Маленький бриллиантик, такой же холодный, тускло блестел в золотой оправе.
      - Неужели тебе, татарке, не все равно? Ваша индифферентность вошла в народный фольклор о водке, а ты расклеилась, как девочка.
      Лена в самом деле была похожа на татарку, но чуть продолговатые, большие черные глаза и жесткие прямые волосы достались ей совсем по другим причинам.
      Одним из ее пращуров был индеец-чероки. В свое время он оказался одним из трех посланников, направленных индейцами к Наполеону. По только им известным причинам краснокожие посчитали его за более белого отца, нежели тот, который сидел в Белом доме. Бонапарт, как известно, на предложение покорить Северную Америку не соблазнился. Чероки пришлось совершить с ним поход до Москвы. Возвращаться из России они не захотели, закончив дни свои в Беловежской пуще, где охотились на зубров, путая их с бизонами. Следствием такого чудесного совпадения и была Лена Кирш. От пращура девушка еще унаследовала безотчетную любовь к джипам имени родного племени и большим ножам. В минуты злости е? одолевало подсознательное желание снимать скальпы. Она ограничивалась тем, что просто держала нож в руках и жажда убийства проходила. Поэтому, один из ножей постоянно находился в машине.
      - Это мой первый, - выдавила из себя девушка.
      Попутчик молчал. Кричали изредка ночные птицы в кустах на обочине.
      Впереди, там, где плавно обрывался нос джипа, под помятым бампером лежал сбитый человек.
      Все случилось слишком быстро. Когда автомобиль вписался в поворот на скорости около сотни, она только и успела заметить бледное пятно тела. Реакция еще больше замедлилась от того, что ей показалось, будто оно голое и стоит на четвереньках.
      - Ты не виновата. Все произошло слишком быстро. А может это, вообще, был какойто теленок?
      - Что-о ты мелешь?! - самой себе незнакомым высоким тонким голосом перепуганной девчонки повторила она. - Что...
      Чужая рука лениво отвесила ей несколько пощечин. Черные волосы упали на лицо.
      - Успокойся, - властно сказал попутчик, - Такое может случиться с каждым, - добавил он и было непонятно, имеется ли в виду она или то, что лежит на асфальте.
      Сухие глаза Лены с ненавистью глянули на него. Индейская кровь не прощает пощечин. К сожалению, белые это уже успели забыть.
      - Как ты себя чувствуешь?
      - Гораздо лучше, чем теленок, - процедила Лена сквозь зубы.
      - Молодец, так уже лучше. Вести машину сможешь?
      "Как ты себя чувствуешь?" - именно такие идиотские вопросы и должны задавать случайные попутчики. Вот подцепила придурка на свою голову! И этот голый извращенец!
      Что можно делать голым на ночной дороге?! Что, черт побери?! Проклятые попутчики! Хотя, стоп! Он тебе уже не случайный "грач"! Если жизнь начинает от кого-то зависеть, то это уже немножко не твоя жизнь. Ни фига себе немножко!!! Чужая кровь связала тебя с ним, повязала на веки вечные... Так, кажется, говорят шантажисты-любители? А тебя шантажировать сам бог велел. Кольца, машина..."
      Пустота внутри сменилась паникой - предвестницей страха. Страха не перед возможным наказанием за убийство, а в том, что "теленок" мертв, она не сомневалась, но перед тем ужасом, который будет таить в себе каждый телефонный звонок, перед тем мгновением, когда голос в телефонной трубке наконец-то спросит: "Как ты себя чувствуешь?"
      Настоящему, добротному страху нужно время, чтобы пропитать собой немощное тело, пустить корни. И когда его метастазы проникнут всюду, он создаст новое мироздание, в основе которого будет образ перекошенного в свете фар лица, стоящего на четвереньках обнаженного тела и тикающие в паутине часы.
      - Ты меня слышишь? Машину вести можешь?
      Под автомобилем противно заскреблось в агонии сбитое тело. Кирш с трудом взяла себя в руки, но мышцы живота продолжали дрожать сами по себе.
      - Если хочешь, я поведу вместо тебя...
      Лена кивнула и закурила предложенную сигарету. Звуки постепенно прекратились.
      Докурив, она открыла дверцу. Он сделал то же самое. Е? рука скользнула под сидение. Вилять хвостом, который, к тому же, отсутствовал, было не место и не время.
      Не сговариваясь, они обошли машину сзади, а когда поравнялись, девушка быстрым движением всадила нож в шею попутчика. Она не верила в случайности, особенно в ночное время.
      - Дура-а... - запузырился кровью тот. - Ведь ты же еще никого не...
      - Теперь ты никогда не позвонишь мне, - пробормотала Лена, брезгливо кривясь. На дне сознания промелькнула циничная мысль, что нож лучше аспирина.
      Когда он затих, девушка вытащила нож и села в машину. Сдав немного назад Лена поморщилась, когда заднее колесо проехалось по попутчику, переключила скорость и оцепенела. На том месте, где должен был лежать сбитый ею человек, никого не было.
      Сжав зубы и нож в руке, она вышла из автомобиля. В свете фар на асфальте расплывались черные пятна крови. Расплывались и жирной цепочкой уходили в кювет.
      "Ты еще ведь никого..."- сказал он, надо думать, не убила, но откуда было ему знать?
      И вот поди ж ты! Возможно, он сбивал пешеходов чаще и опыта у него было больше?
      Лена мрачно хмыкнула и опасливо заглянула под джип. Мертвый пассажир был на месте. Это утешало, но только в том смысле, что она не сошла с ума и происходящее - отнюдь не галлюцинация. Смятый металл тоже не очень сильно располагал к шуткам.
      Кирш облизала пересохшие губы. Как бы там ни было, но ей нужно отсюда уезжать - выжил кто-то или нет, но один покойник уж точно на ее совести...
      Над горизонтом разливалось бледное гало - сияние вокруг восходящей Луны.
      Далекие огоньки стоп-сигналов мелькнули на повороте в город.
      00:14
      В дежурном помещении морга царила тишина и специфический запах. Одна из ламп дневного света периодически помигивала, но Валентина Терешкова давно привыкла как к этому, так и к своей работе. Ей было без малого пятьдесят лет и неисправность не мешала пить водку. Давным-давно она пришла к выводу, что без этого не обойтись.
      Да и как быть иначе? В то время, когда Валя заканчивала медучилище, е? однофамилица полетела в космос, вызвав зависть и восхищение. С годами это прошло и теперь, после первого стакана, когда наступало переходное состояние, Терешкова нередко сравнивала себя с космонавткой, презрительно кривя губы:
      - Космос! Что такое твой космос?! Холод, пустота и космонавты. Ты повертелась там, вернулась и тебя забыли. А я каждый день... Вот он - мой собственный космос. Так же холодно, пусто и вокруг космонавты...
      Она пребывала на орбите, когда за окном послышался шум подъехавшей машины.
      00:19
      Операция "Перехват" была в разгаре. Дорожной милиции заштатного полесского городка нечасто удавалось поиграть в эту игру. Патрульная машина мчалась по объездной, сверкая мигалками и вопя сиреной. Дорога была пуста и темна, хоть глаз выколи. Вой генератора заглушал всхлипы рации, а капитан Захар азартно всматривался в пятна фар сквозь стекло. Оно запотевало от перегара и приходилось регулярно протирать его рукавом бушлата.
      - Стой! - неожиданно завопил он и рука клещами вцепилась в плечо водителя, который протиранием стекла себя не утруждал и с пьяной индифферентностью считал, что едет в тумане.
      Тот в панике затормозил и на него обрушился поток ругательств. Матерились и капитан, и майор, разодравший щеку о ручку коробки передач "уазика". От резкого торможения открылся "бардачок" и оттуда посыпалась всякая дребедень. Водитель вытаращил белые глаза на тело, лежащее поперек дороги.
      - Как же это я его, а? - бормотали его губы. - Когда же я его успел-то, а?
      - Да не ты это его, придурок! - капитан открыл дверцу.
      - А кто?
      - Те, кого мы ищем! - высказал Захар сомнительное предположение и выбрался из машины. Майор последовал за ним. У водителя отлегло от сердца и глазам вернулся их нормальный фиолетовый цвет разведенных чернил.
      Тело лежало, разбросав конечности и залив кровью себя и асфальт. На вдавленной грудной клетке можно было различить следы протектора.
      - Звери, - прохрипел майор и побежал к обочине. Согнувшись, он доложил кювету о том, что жена сегодня готовила на ужин.
      Вытащив стандартные бланки, капитан принялся заносить в них данные при свете фар. Порывшись в карманах трупа и не обнаружив там никаких документов, он разочарованно вздохнул, но тут же встрепенулся. Откинувшись в процессе ворочания тела, голова явила его взору глубокий порез шеи. Дело запахло не только дорожно-транспортным происшествием.
      - Эй, ты! Как тебя?
      - Сержант Загоруйко, - отозвался водитель.
      - Вызывай "Скорую"!
      - Так ведь, когда мотор работает, по рации ни хрена не слышно.
      - Ну заглуши его, обормот!
      - Заглушить-то я его заглушу, но потом не заведу. Аккумулятор ни к черту...
      - Так на кой черт такая рация?!
      - Положено, - к сержанту полностью возвратилась профессиональная самоуверенность.
      - В чем дело? - из кустов нарисовался зеленоватый майор. Только сочащаяся кровью царапина отличала его от выходца с того света.
      - Да вот, - капитан носком сапога еще больше откинул назад голову, чтобы тот смог получше рассмотреть рану.
      Майор икнул и снова скрылся с глаз.
      - Ч-черт!- задумался капитан Захар, с одной стороны понимая, что трогать ничего нельзя, но с другой не желая мерзнуть в ожидании опергруппы. - Не оставлять же его здесь!
      - Я так думаю, - подал голос сержант, которому уже осточертела и погоня, и добросовестный капитан, - что в "уазике" и жмурику места хватит.
      - Да-а, - протянул Захар, - А ты, оказывается не такой, гм, каким кажешься.
      На периферии опять замаячил майор, с ужасом прислушиваясь к разговору.
      - Завезем его, - продолжал водитель, зевнув, - а утро, как говорится...
      - А ведь дело говорит, слышишь, майор?
      - Какое дело? - попытался было снова вникнуть в ситуацию тот, еще больше напоминая весенний куст сирени.
      - Криминальное. Помоги затащить тело в машину.
      - Ни за что, - со всей оставшейся твердостью заявил лжевампир со слабым желудком.
      - Или я, или оно. Кстати, там в кустах еще кто-то лежит.
      - Что же ты молчал до сих пор?! - капитан направился к кустам.
      На земле был разбросан полный набор женской одежды, начиная от пальто и заканчивая нижним бельем.
      - А где она?
      - Кто? - толку от майора было добиться не так-то просто.
      - Женщина!
      - Какая женщина?
      - Ты же сказал, что здесь кто-то лежит, а это всего лишь пальто.
      - Ну и слава богу. Разве тебе мало одного покойника?
      Капитан горестно покачал головой и обшарил кусты. Той, которой принадлежала одежда, нигде не было. Складывалось впечатление, что раздевшись, она живой вознеслась на небо. Он немножко верил в Бога, поэтому сплюнул три раза и принялся собирать шмотки.
      - Мы возьмем их с собой.
      Майор пожал плечами. Против этого он не возражал. Они вернулись к машине.
      Пересилив себя, майор тайком поднес к телу миниатюрный дозиметр. Тот мгновенно загорелся красным.
      - Так я и знал, - прошептал он и в дальнейших действиях участия не принял.
      Глаза сержанта нехорошо блеснули. Заталкивая труп внутрь автомобиля, он поклялся себе починить рацию как можно быстрее.
      - Ну, поехали, - капитан забрался в машину.
      Майор смотрел на него, как на предателя, и молчал.
      - Садись, попутки ты здесь не дождешься.
      - А вы мне не тыкай! - вдруг взвизгнул тот, - Не тыкай! Мы с вами коров не пасли!
      - Да ну тебя к черту! - капитан едва не перекрестился от неожиданности.
      Его родители были верующими людьми и только во время отбывания воинской повинности ему удалось избавиться от вредной привычки осенять себя крестным знамением. Кажется, сегодня Всевышний явил ему еще одно доказательство своего наличия на этом свете. - Едете или нет?
      - А он сильно... - майор замялся, - пахнет?
      - Да что вы, пан майор! - зевнул в очередной раз сержант. - Свеженький, как молочный поросенок!
      Старшего по званию от красочного сравнения передернуло, но вариантов ему не оставили. Выход был через вход. Стараясь не смотреть под ноги и не думать о том, что лежит в заднем отсеке, он занял место в машине и приглушенно икнул. Капитан тихо чертыхнулся, сержант скрежетнул коробкой передач и они поехали.
      В луже крови одиноко отражалась Луна. На дорогу, прихрамывая, вышел тощий волк и начал жадно ее лизать.
      00:31
      В машине было тихо, как в гробу. В лобовом стекле отражались огоньки сигарет, словно из темноты за ними следили два волчьих глаза.
      - Ну, я тебе говорил, что все обойдется, - Сергей затушил сигарету в пепельнице.
      - Все равно - это в последний раз!
      - Ты же всегда говорил, что любишь острые ощущения. Адреналин там, шампанское и все прочее. Местечко, кстати, как раз к этому располагает.
      - К чему?
      - Как к чему? К распитию шампанского, конечно. А так как его нет, то мы можем мрачно хохотать или плакать от радости. Тебе решать - что лучше! Однако, должен предупредить, что над этой проблемой бились веками лучшие умы человечества...
      - Ладно, хватит, Бирюк, чушь молоть! Сегодня был тяжелый день и я думаю, что пора по домам.
      - Пешком?!
      Вовка пожал плечами.
      - Ты серьезно собираешься оставить машину здесь?
      - Лучше здесь, чем на штрафплощадке. Выходи, я закрою дверь.
      - Ты - настоящий друг! - произнес Сергей, стараясь по мере возможностей вложить в эти слова противоположный смысл.
      Он взялся за ручку и тут все вокруг залил яркий свет.
      - Что это?!
      Рука друга пригнула его голову. Свет погас и по двору морга запрыгали синие блики милицейской мигалки.
      - Обойдется, говоришь! - зло прошипел на ухо Вовка и зазвенел ключами, снова вставляя их в замок зажигания.
      - Отпусти голову, идиот! - Бирюк выпрямился и огляделся. - Ты что делать собираешься? Впереди забор, позади - менты. Мы в аншлаге, - как говаривал один мой знакомый артист кукольного театра.
      - Плевать я хотел на твоего театрала!
      - Ты, главное, не спеши. Если бы они приехали за нами, то уже давно окружили бы и звенели наручниками. Может, у них здесь свои дела.
      - Ага, выпить шампанского им негде, - фыркнул Вовка и посмотрел в зеркальце заднего вида. - Вот один к нам уже за стаканом идет. Готовь деньги, Серега, готовь!
      - О, ч-черт! А у тебя с собой нет?
      - У меня их и дома нет! Зима скоро, а резину менять не за что.
      Блюститель порядка неумолимо приближался к машине.
      - Огонька не найдется? - спросил милиционер с погонами майора.
      - Прикуриватель. - неуверенно ответил Сергей, начиная понимать, что они таки влипли. Никакого разумного объяснения их присутствию здесь не было.
      - Что это вы так поздно да в таком заповедном месте? - не замедлил с вопросом майор.
      - За телом бабушки приехали, пан майор, - выдавил он из себя первое, что пришло на ум.
      Вовка, протянувший раскаленный прикуриватель, не поверил ушам. Кроме того, ему показалось, что лицо без спичек ему смутно знакомо.
      "Паранойя, - подумал он. - Типичная паранойя. Меня окружают..."
      - Машина в дороге поломалась, - продолжал тем временем фантазировать приятель, - еле добрались. А завтра похороны. Все родственники уже в сборе.
      - Да-а, пришла беда - отворяй ворота, - довольно лояльно отнесся к его бреду майор и отошел к своим.
      - Слушай, дай сколько-нибудь, - лихорадочно забормотал Сергей на ухо Вовке. - Дай пару копеек и я тебе гарантирую, что дело будет в шляпе. Или ты мог объяснить здесь наше присутствие как-то иначе?
      Довбня нахмурился. Им обоим было по тридцать, но Сергей на язык был гораздо бойчее. В его словах вроде присутствовала логика, а сам Вовка милиционерам предпочитал зубы не заговаривать, а дергать. Он полез в карман и достал десять долларов.
      - Это все, что есть. Держи, Бирюк, и делай что хочешь, но если...
      Сергей выпрыгнул из автомобиля. Через три секунды он уже барабанил в дверь морга. За спиной, у патрульной машины слышалась возня и приглушенные голоса.
      К тому времени, когда дверь, наконец, открылась, его уже два раза прошиб пот, несмотря на легкую одежду не по сезону. Не рассчитывал сегодня Бирюк на длительную прогулку, вот и все.
      - Чего надо? Дня вам не хватает, уже и ночью повадились космонавтов таскать! - с порога щурилась на него грузная мужеподобная женщина. - Давай заноси, мы здесь всегда всем рады!
      Милицейская мигалка явно сбила ее с толку и она приняла Сергея за санитара. Это было неплохо для начала. Он поморщился от перегара и обратился к ней, глотая слова:
      - Слышь, мать, выручай, мать. Бабку надо - бабки есть.
      - Какие бабки? Не привозили ко мне никаких бабок! Чего ты хочешь?!
      - Да любого давай, - Сергей захрустел купюрой. - Или деньги не нужны?
      - За что деньги?!
      - Тише ты! За покойника.
      - Какого покойника? - уже поспокойнее поинтересовалась Терешкова.
      - Покойного, мать, - Сереге страстно хотелось оказаться в другом месте и другом времени. - Спокойного такого, холодного и неподвижного.
      - Так они все такие.
      - Мне не все нужны, а какой-нибудь один.
      - А зачем он тебе? - начала понимать, наконец, чего от нее хотят дежурная.
      Будь она трезвее, то ни за что не догадалась бы.
      - Бабка у меня померла пять лет назад, понимаешь, похоронить кого-нибудь хочу, - понес уже совершеннейшую ахинею Бирюк, всей кожей спины чувствуя, как приближаются милиционеры. - Неужели нет у тебя какого-нибудь ничейного неопознанного трупа?
      - Тьфу, так бы сразу и сказал! Так ты за этим? - Терешкова пропустила его внутрь. - А то бормочешь и не разобрать тебя. Давай документы, плати за хранение и наше вам с кисточкой.
      - Да нет у меня никаких документов.
      - Нет документов - нет трупа.
      Сергей, слышавший в свое время это выражение несколько в другой редакции, даже зажмурился.
      - Ты не подмигивай. Приперся посреди ночи и покойника ему подавай!
      - Да тише ты, мать. Войди в мое положение. Вот тебе десять баксов и я с глаз долой, но с трупом вон.
      От таких речей Валентина Терешкова окончательно вернулась на Землю, в смысле, протрезвела. Трупами ей торговать еще не приходилось, но... Если есть на них спрос, то почему бы не удовлетворить предложение? Тем более, был один, чей срок хранения истекал завтра, а родственники объявиться так и не соизволили.
      Она решительно смяла доллары в кулаке.
      00:35
      Едва "уазик" остановился и из "бардачка" снова посыпались запасные лампочки, куски провода и прочая мелочь, как майор выскочил из машины и дрожащими руками достал сигарету.
      - Есть у кого-нибудь спички?
      - Не курю, - ответил сержант.
      Капитан, сосредоточенно роясь в хламе, оказавшемся у него на коленях, отрицательно покачал головой. Его брови удивленно поползли вверх, когда он обнаружил импортный компактный набор для снятия отпечатков пальцев.
      - А это у тебя откуда?
      Загоруйко цыкнул зубом.
      - Нашел.
      Майор сплюнул липкой слюной и повертел головой по сторонам. В глубине двора морга стояла машина, а внутри мелькали головы. Он решительно направился к ней.
      - Было бы совсем недурно снять у нашего найденыша отпечатки пальцев, сказал капитан за его спиной. - Документов нет, так быть может удастся по пальцам узнать, кто такой.
      Помоги-ка мне.
      И они с сержантом принялись играться в дактилоскопию.
      Пыхтя сигаретой, вернулся майор. Увидев болтающуюся, как у дохлого цыпленка, голову убитого, он с трудом подавил позывы желудка и глубоко затянулся, пробормотав сквозь зубы:
      - Маньяк.
      - Это убийство, майор, - буркнул Захар.
      - Вот и не лезьте не в свое дело. Нужно вызвать оперативную бригаду.
      Капитан утвердительно промычал в ответ, сплюнул и скомандовал сержанту:
      - Теперь давай левую руку.
      - Свою? - удивился тот.
      - Его, идиот, - едва не простонал капитан Захар.
      Майор молча курил. Он видел, как убитый горем внук с помощью товарища вынес из морга завернутое в простыню тело любимой бабушки и как они с трудом разместили его на заднем сидении. Бабулька оказалась женщиной довольно длинной, что говорило о том, как измельчала ее семья за полвека. Затем машина завелась и уехала. Никаких побочных ассоциаций она у майора не вызвала. Ему не давала покоя мысль о том, кто же объявил сегодня этот проклятый "Перехват" и что он с ним сделает. От сигареты его снова начало поташнивать.
      Ужасно захотелось горячего чаю. Было бы неплохо, чтобы с лимоном.
      00:48 - И куда теперь? - не без сарказма поинтересовался Довбня. - На кладбище?
      - Нет, туда нам нельзя, - ответил Сергей по некотором раздумье. - Если тело завтра найдут и снова приволокут в морг, то бабка не выдержит.
      - Какая бабка?! Мы же мужика загрузили! Слава Богу, волки сегодня оказались настолько тупыми, что не стали проверять. Ненавижу!
      - Я имею в виду дежурную. Она обязательно поднимет шум, а они, какими бы тупыми не казались, на этот раз уж точно номера засекли.
      - И что ты предлагаешь?
      - Нам нужно спрятать его на несколько дней.
      - Глубокая мысль. И где же нынче прячут трупы?
      Вопрос был не в бровь, а в глаз. Серега тоже об этом не имел ни малейшего понятия.
      Стараниями телевизионных новостей он был совершенно убежден в том, что трупы находят везде. На свалках, в канализации, в подвалах и на чердаках, одним словом, у него уже сложилось впечатление, что они - единственный доступный клад, даже если...
      - А что, если нам его закопать?
      - Где?!
      - Да где угодно. За городом, например.
      - Ты думаешь, что говоришь? Идет операция "Перехват", проверяют все машины, а тут мы со старым покойником. Вот уж доставим им удовольствие!
      - А ты что предлагаешь? - обиделся на прозвучавшую в голосе друга издевку Сергей.
      - Отвезем его к тебе домой. Пусть до завтрашнего вечера полежит, а завтра ночью закопаем.
      - Ты с ума сошел!!! У меня дома мать!
      - Сам же говоришь, что у старушки зрение плохое. Скажем, что приятель перебрал...
      - А завтра вечером он тоже будет не в состоянии передвигаться и мы скажем, что его разбил паралич.
      Вовка хмыкнул. Идея была хороша, но и в словах друга была своя правда.
      Некоторое время они медленно ехали молча. Вдруг Сергей оживился:
      - Давай отвезем его к тебе! Ты живешь один. Твоя домохозяйка в отъезде.
      Никаких свидетелей!
      - Кроме соседей. Я же снимаю квартиру на пятом этаже.
      - Вот им как раз и можно сказать, что приятель перебрал.
      - И шляется по ступенькам в чем мать родила. Эксгибиционист он у нас, да?!
      - Вы с ним почти одного роста. Найдешь ему что-нибудь одеться.
      Какое-то время Вовка еще неуверенно сопротивлялся, но доводы Бирюка становились все убедительнее и, в конце концов, они подъехали к неосвещенному подъезду пятиэтажного дома, где он жил.
      - Темно, - с одобрением констатировал Сергей. - Сейчас мы можем его не одевать.
      - Вот уж несказанно повезло, - зло буркнул Довбня. - Если бы не ты, я уже давно спал бы. Мне снилось бы все, что угодно, но только не переноска голых трупов.
      - Таковы суровые реалии бытия, - Бирюк вышел из автомобиля и осторожно прикрыл дверцу. - Нечего рассиживаться. Берем и потащили.
      - Не рассчитывай, что я еще повезу тебя домой, - сказал Вовка вытаскивая голые ноги из салона. Они были холодные и мясистые, как два дохлых удава.
      - Догадываюсь, - друг подхватил тело.
      Стараясь громко не материться, они с грехом пополам занесли покойника на пятый этаж.
      - Куда теперь? - спросил Сергей в коридоре, когда Довбня открыл входную дверь и зажег свет.
      - На балкон. Пусть воняет там.
      - А соседи?
      - Здесь лоджия. Даже самая любопытная соседка не способна видеть сквозь доски.
      - Логично, - тело бросили на бетонный пол.
      Тяжело дыша, Бирюк сел на диван.
      - У тебя ничего нет выпить?
      - Только чистый спирт, - в голосе друга чувствовалась гордость за стоматологию.
      - Разводи. Не знаю как ты, а я чувствую настоятельную потребность выпить.
      Все-таки большое дело сделали!
      - Угу, - промычал Вовка, доставая из холодильника апельсиновый сок. Чем толще труп, тем солиднее дело, черт бы тебя побрал!
      - Вот видишь, у тебя прорезалась способность к каламбурам. Попробуй еще.
      Девушкам это нравится. Кстати, зачем на балконной двери такой серьезный замок?
      - Сергей кивнул на два английских замка, украшавших обе балконные двери. - А решетки на окнах пятого этажа вообще ни в какие ворота, так сказать, не лезут!
      - У хозяйки не все в порядке с головой. Боится, как бы ее не ограбили.
      - Покойники еще никого не обворовали, - фыркнул приятель. - Барахло им ни к чему.
      Довбня молча поставил на журнальный столик приготовленный коктейль и сел в кресло напротив.
      - Как жаль, - протянул Сергей, отхлебнув из стакана, - что мы даже не знаем его имени. Закопаем завтра человека, как будто он без роду, без племени. Я даже на бирку не сообразил глянуть... а ведь никто не узнает, где могилка его.
      Друг молча таращился на него. Смысл содеянного медленно, но верно пропитывал мозг. Ситуация, в которой он оказался, была совершенно идиотской. На балконе в центре города в самом деле лежит абсолютно незнакомый покойник, а Бирюк спокойно предлагает выпить за упокой души. Такое не приснится даже в кошмаре. Как человеку, не привыкшему к тому, что жизнь выходит из-под контроля, Довбне ужасно захотелось, чтобы труп на лоджии оказался знакомым и тело его принадлежало Бирюку. Кто, как не этот придурок, виновник всего происшедшего?!
      Он изо всех сил сжал стакан и сказал чужим голосом:
      - Я хочу спать.
      - Намек понял, - Сергей залпом допил сногсшибательный напиток.
      Всякая крепкая мужская дружба имеет свои границы, а тон хозяина не оставлял сомнений в том, что злоупотреблять гостеприимством не стоит.
      - Надеюсь, что он не оживет, хе-хе, - сказал Бирюк на прощание. Приятных кошмаров.
      - Типун тебе на язык, - Вовка захлопнул дверь.
      Никто из находящихся по обе стороны двери не подозревал еще о том, что такое настоящий кошмар.
      01:20 - Болван, - сказал майору старший лейтенант уголовного розыска Кротов, прибывший в морг вместе с дежурной бригадой.
      Внутренности майора, обреченного всю сегодняшнюю ночь выслушивать оскорбления от младших по чину, сжигала изжога - верная, по его мнению, примета гастрита. Он решительно побледнел и в ответ зашелся в истерике, брызгая слюной и тыкая пальцем в капитана Захара:
      - Да какое право?! Это все он!!! Я ему говорил! Я предупреждал!!! У меня больной желудок!!!
      Старлей брезгливо поджал губы и повернулся к капитану:
      - О чем это он?
      - Язва, наверное.
      - А у тебя с головой все в порядке? - тихим противным шепотом поинтересовался Кротов, раскачиваясь с пятки на носок и заглядывая в глаза капитану, которого был ниже на целую голову, снизу вверх. - Какое вы имели право перемещать труп с места происшествия?
      Кто вам позволил трогать вещественные доказательства преступления? Как теперь, повашему, мне удастся восстановить картину изнасилования, совершенного пострадавшим?
      - Изнасилования? - изумленно пробормотал Захар.
      - А что может еще означать порванная, разбросанная и местами окровавленная женская одежда, в том числе и нижнее белье? Которое вы, кстати, изъяли у пострадавшей без ее согласия!
      - Пострадавшей? - капитан был ошарашен нарисованной картиной. Из слов Кротова следовало, что где-то в кустах продолжала лежать без сознания голая женщина, над которой жестоко надругались. - Я же хотел, чтобы как лучше... Я там все осмотрел...
      - Ты безграмотный идиот, которого на пушечный выстрел нельзя подпускать к трупу даже собственной матери! Таким, как ты, место только на кладбище!
      - На кладбище?
      - Это я так, фигурально. С профессиональной, так сказать, точки зрения, - начал успокаиваться старлей, сообразив, что ляпнул лишнее. - Где это произошло?
      - На объездной.
      - Точнее нельзя? Может быть, там есть какие-то особые приметы?
      - Приметы? - капитан задумался, а потом весело глянул на майора. Конечно, есть.
      - Какие, черт побери?!
      - Там, на месте преступления, то есть, лежит его ужин.
      Майор, с удовольствием прислушивающийся к тому, как распекают наглого капитана, потупился.
      - Какой ужин? - старлей тупо посмотрел на обоих.
      - Диетический, наверное.
      - Ну, вот что. Сейчас я здесь закончу и мы поедем туда, - Кротов отошел, покачивая головой. Если бы не старая дружба, связывающая его с капитаном, то можно было бы еще поплеваться пеной на тему дороги с односторонним движением, асфальтированной благими намерениями, где так не хватает гаишников.
      Сплюнув, он присоединился к бригаде.
      Бригада эта, к слову, превратила дежурство Терешковой в черт знает что. Е? и так неспокойная совесть - все-таки она впервые продала покойника, заставила бросить все на произвол судмедэксперта и скрыться в подсобке. Там Валентина пыталась примирить совесть и суровую действительность с помощью остатков водки, бормоча под нос: "Век живи - век торгуй..."
      На новопреставившегося она даже не взглянула.
      01:36 Избавившись от осточертевшего приятеля, Вовка сел в кресло, налил еще одну порцию чудного коктейля, бледной тени которого остроумные бармены дали название "отвертка", и закурил. Сделав несколько глубоких затяжек и глоток, он всерьез задумался над тем, до чего докатился. Вернее, докатался.
      Итак, в жизненном активе у него было: идиот-приятель, "жигули" цвета мокрого асфальта, квартира, которую снимал, нелюбимая профессия и незнакомый труп на балконе. Что из всего этого хуже?
      Тут без ста грамм разобраться было трудно и он снова пригубил стакан.
      Никто и никогда не умирал у него в стоматологическом кресле. Сознание, бывало, теряли - так это в порядке вещей, потому что зубы Довбня в то время, когда еще работал по специальности, удалял под девизом родильных домов: "Что естественно, то и больно." Из всего этого должно было следовать, что к покойникам его отношение еще не определилось.
      Да кто и когда задумывается о своем отношении к ним? Нужно быть Бирюком, чтобы позвать их на помощь... А ведь он сделал это! Сделал для того, чтобы он, Вовка, и дальше мог пользоваться машиной. Может быть, Серега не такой уж и идиот?.. Завтра они избавятся от трупа и этот инцидент канет в Лету. Жизнь пойдет своим чередом и если они когда и вспомнят о "бабушке", то только, чтобы посмеяться над превратностями судьбы...
      Внезапно от благостных мечтаний Вовку отвлек неясный звук. Не то шорох, не то скрип. Он недоуменно огляделся. Звук повторился громче. Теперь это было уже вполне определенное поскребывание и доносилось оно с балкона.
      Довбня вскочил, толкнув столик и расплескав содержимое стакана. По спине пробежали мурашки. На затылке зашевелились волосы. В памяти всплыли бабушкины сказки. Легко не верить в чертовщину при свете дня, но попробуйте сделать это ночью, когда с балкона, где лежит покойник, некто напрашивается к вам в гости.
      Он метнулся к выключателю. Комната погрузилась во тьму. До боли напрягая зрение, Вовка всматривался в окно. В глубине души у него теплилась надежда увидеть какуюнибудь ворону, страдающую бессонницей, но напрасно.
      Снова раздался звук. Теперь это уже была помесь скулежа и царапанья когтями по бетону. Бесшумно ступая, Довбня приблизился к балконной двери, хотя паникующие инстинкты гнали его прочь из дому. Посмотрел сквозь стекло и замер. В неверных лунных тенях в самом деле что-то двигалось. И простыня, которой был укрыт покойник, лежала как-то не так. Теперь ему казалось, что она сдвинута в сторону и под ней пусто.
      - Бред, - пробормотал он пересохшими губами. - Галлюцинации на почве нервного переутомления. Пьянка, погоня, стресс...
      Какое-то время все было тихо. Сердце перестало выскакивать из груди.
      Пульс, естественно, выровнялся. Довбня отвернулся от окна и начал раздеваться. Есть время для острых ощущений и есть время для сна. Однако, не успел он додумать эту мысль до конца, как за спиной раздался грохот бьющегося стекла и в проеме балконного окна возникла оскаленная волчья морда.
      Вовка отчетливо увидел каждую шерстинку и сочащиеся кровью порезы на ней.
      Его тело окаменело, а волчьи лапы продолжали крушить хрупкое стекло. Порезы в лунном свете прямо на глазах рубцевались и исчезали. Хриплый вой сопровождал вторжение чужака.
      До окончания земного существования раба божьего Довбни оставалось едва ли несколько секунд, когда тело вновь обрело способность двигаться.
      Переворачивая мебель, Вовка ринулся вон из комнаты. Выбегая, он щелкнул замком на двери, поблагодарив паранойю, которая преследовала владелицу квартиры. Замки были установлены также на кухне и даже на двери в туалет.
      Едва дверь захлопнулась, как в нее глухо ударило. По ушам резанул пронзительный вой. Довбня, убедившись, что хищнику ее ни открыть, ни выломать не удастся, с облегчением перевел дух. Затем забаррикадировался буфетом и холодильником.
      Закончив, он уселся на полу в коридоре и начал дрожащими пальцами крутить телефонный диск. Время от времени баррикада сотрясалась от ударов и слышался грохот бьющегося хрусталя хозяйки, выставленного в чешской стенке.
      - Алло, - наконец послышался в трубке сонный голос Бирюка. - Какой идиот?..
      - Серега, это я. Серега, ты мне друг?..
      05:12 Свет фар увязал среди разросшихся кустов и толку от него было не больше, чем от Луны. Майор, так и не попивший горячего чаю, зябко подергивал плечами и лениво ковырял носком ботинка жухлую траву. В отличие от него, капитан и старлей рыскали по сторонам, подобно гончим, потерявшим след.
      Захара мучила совесть, которая поверила приятелю, будто он оставил замерзать здесь обнаженную жертву. Кротов же искал не столько ее, сколько орудие преступления, как бы смешно это не звучало в контексте акта об изнасиловании. Из медицинского заключения следовало, что это должен быть нож с длинным и широким лезвием. Возможно, охотничий.
      Среди одежды обнаружить такого не удалось, но и на месте преступления пока не нашлось ничего, кроме двух оторванных пуговиц.
      Время шло. Сержант Загоруйко жег бензин в печке, согревая салон, и отчаянно зевал. Капитан все больше убеждался в том, что его первая гипотеза о вознесении пострадавшей после изнасилования на небеса не так уж безосновательна. В голове не укладывалось только одно: как ей сошло с рук убийство?..
      - Ну что? - спросил он у старлея, когда непредсказуемая траектория движения того свела их вместе.
      - Как будто сквозь землю провалилось, - ответил тот, имея в виду орудие преступления. - Ведь нужно быть абсолютно сумасшедшей, чтобы суметь скрыться голой и с окровавленным ножом.
      - О-о, - протянул капитан. Теперь все становилось на свои места. В самом деле, какие небеса? Она теперь там, где правосудие вершится споро и навсегда, где испокон веков стенают убийцы и иже с ними, где женщинам самое место...
      Бессонная ночь и выпитое в дежурке давали о себе знать, ведь в обычном состоянии капитаны ГАИ редко склонны к мистике.
      - Ну, что ж. Ты посмотри в той стороне, а я еще пройдусь там, - старлей махнул рукой в глубину зарослей.
      - Бесполезно все это, - убежденно ответил капитан. - Ничего мы, Кротов, здесь с тобой больше не найдем. В конце концов, если он ее в самом деле изнасиловал, то получил по заслугам. И не нам вмешиваться в дела того, чьи пути неисповедимы.
      Оперативник удивленно вытаращился на него.
      - Странное у тебя понятие об уголовном розыске. По улицам города будет разгуливать убийца, а я должен, по-твоему, сидеть сложа руки?
      - Вряд ли она теперь будет разгуливать...
      - Пока да, но потом вернется домой, оденется и снова выйдет ночью на дорогу. В этом деле еще совсем неясно, в самом ли деле она жертва. Я начинаю предполагать, что убитого заманили в ловушку и обставили все так, будто он был зарезан при превышении самообороны. А это совсем другая статья. Мы здесь столкнулись отнюдь не с дурочкой. Маньяки, понимаешь, они - не обязательно мужчины...
      Капитан послушно кивал, но точку зрения менять не спешил. Она нравилась ему своей оригинальностью и, к тому же, вселяла в душу надежду, что преступники никогда не уходят от наказания, даже на "жигулях" цвета мокрого асфальта..
      - Кстати, если ты помнишь, - перебил он Кротова, - его еще переехала машина.
      - Ну и что? Он выполз на дорогу, а какой-то растяпа его переехал. Я не думаю, что это имеет отношение к делу.
      Захар с облегчением вздохнул, решил выбросить из головы тревожившую его неувязочку и посмотрел на часы. До конца смены оставалось совсем немного.
      07:48 Бледное осунувшееся лицо Вовки казалось совсем серым в утренних сумерках.
      На кухонном столе стояли полторы пустые бутылки водки и лежали надгрызенные бутерброды, а напротив сидел на табуретке Бирюк. Выглядел он ничуть не лучше друга. В их глазах плескался страх и они вздрагивали от каждого шороха, действительного или мнимого.
      Из комнаты вот уже минут десять не доносилось ни звука.
      - Может, он все-таки умер? - одними губами предположил Бирюк.
      Его напускное веселье, с которым ввалился сюда два часа назад, было смыто начисто первым же завыванием.
      - С голоду, - мрачно фыркнул Довбня. Сил злиться у него уже не осталось и он монотонно повторил. - Мы же притащили его сюда мертвым, разве нет? Лунный свет, - надеюсь, что полнолуние ты заметил, - оживил оборотня и теперь не обойтись без серебренной пули или осинового кола.
      Серега помотал головой. Все, что ему говорили, там не укладывалось. Если бы не уверенность в том, что Вовка просто не способен на такой розыгрыш, он бы плюнул на все и давно ворвался в комнату.
      - Оборотень!!!
      - Говоря научным современным языком - трансформер.
      - Ну, бред же. Ведь бред, а?
      - Бред, - не стал спорить Довбня. - Реальность событий, если верить религиозным фанатикам, в настоящей жизни не имеет никакого значения.
      - Но ведь ты же не можешь всю оставшуюся жизнь провести на кухне?
      - Не могу.
      - Нужно что-то делать.
      - Согласен, - Вовка отвел глаза. - Поэтому ты здесь.
      - Я?!
      - Ты его приобрел, ты с ним и разбирайся, - он хмыкнул. - Ничего себе покупочка за десять баксов, а?
      Попытка пошутить успеха не имела. Сергей выпучил на друга глаза и не находил слов, чтобы выразить возмущение.
      - Я же все это делал ради твоей чертовой машины! - выпалил он.
      - Теперь попробуй сделать это ради чертовой квартиры.
      Волков Сергей видел до сегодняшнего дня исключительно по телевизору, но богатое воображение тут же нарисовало ему картину предстоящего умерщвления. О пистолетах с серебренными пулями не могло быть и речи, поэтому он вбивал деревянную палку в волчью грудь обыкновенным молотком. Хрустели ребра, кровь щедро брызгала из-под пальцев, а желтые глаза с нечеловеческой ненавистью дырявили его взглядом. Неясно было одно - как оборотень позволит ему сделать это?
      - Как он, по-твоему, позволит сделать мне это?
      - С восходом солнца оборотень снова становится похожим на человека.
      - Откуда ты знаешь?
      - Бабка покойная, царствие ей небесное, любила рассказывать мне страшные сказки...
      Так вот, после трансформации из одного состояния в другое, это чрезвычайно беспомощное существо. И еще учти тот факт, что он достаточно давно не имел в пасти ни крошки. Понял?
      Все будет очень просто.
      - Твои бы слова да богу в уши.
      - Кстати, мы теряем время. Он уже окончательно затих. Скоро взойдет Солнце, - Вовка поднялся и протянул Бирюку большой кухонный нож. - Иди и вырежи подходящий кол из осины.
      Сергей нерешительно взял нож и пробормотал:
      - Мог бы сказать, что я должен сделать это ради тебя, а то - из-за квартиры...
      - Ведь это и называется дружбой, не так ли?
      Выйдя из подъезда, Бирюк некоторое время бродил по двору, но осенью все деревья для него выглядели одинаково. В конце концов, он подошел к одному из них, которое вполне могло оказаться осиной, и принялся срезать ветку потолще. Выпитое давало о себе знать, отодвигая то, что ему предстояло сделать, в туманное прошлое. Нарисованная воображением картина была настолько четкой, словно Сергею уже когда-то доводилось делать это. К тому времени, когда кол был готов для употребления по назначению, для него уже не существовало разницы - оборотнем больше, оборотнем меньше.
      - Ну? - спросил истребитель оборотней, когда Вовка снова открыл ему дверь.
      - Ты готов?
      - Я?!
      - Ты должен помочь мне связать его.
      - Связать?
      - Агония там да и мало ли что... Кляп, чтобы не орал. Я, кстати, удивляюсь твоим соседям. Всю ночь вой, грохот, а они...
      - Скажем так, привыкли, - Вовка принялся расстегивать ремень на брюках. - Ты прав.
      Об этом я как-то не подумал.
      Сергей хотел было поинтересоваться, что бы приятель без него делал, но вовремя прикусил язык. Любой ответ будет далек от похвалы.
      - Этого будет достаточно, - Довбня в спортивном трико вышел из ванной комнаты с ремнем в одной руке и мотком бельевых веревок в другой.
      - Значит так. Мы отодвигаем все это и входим в комнату с первым лучом Солнца, - Бирюк передернул плечами. - От всей души надеюсь, что твое сказочное предположение подтвердится...
      - У нас нет другого выхода.
      - Мне нравится это выражение - у нас. Как ты думаешь, не стоит ли нам для храбрости выпить по маленькой?
      Вовка с сомнением посмотрел в окно, где горизонт уже начинал алеть.
      - Чтобы руки не дрогнули, да?
      - И руки тоже. Кстати, ты нашел молоток?
      Довбня кивнул и протиснулся мимо заграждения на кухню. Чокнувшись, они выпили. Первый луч Солнца проник сквозь зарешеченное окно кухни и окрасил водку в решительный цвет.
      - Пора, Бирюк.
      - Сам знаю, - былая готовность вдруг покинула Сергея, словно ее никогда и не было.
      Из подмышек противными улитками поползли холодные капли пота. Во рту пересохло и язык стал непослушным. "В таком состоянии сдаются в плен, подумал он, - а не устраивают поединок с трансформером, черт бы его побрал! И меня тоже... Идеальный выход из бредовой ситуации."
      Вовка с грохотом отодвинул холодильник и взялся за буфет.
      - Ты входишь первым, - предупредил он и вставил ключ в замочную скважину.
      Сергей крепче сжал потными ладонями молоток и кол и облизал губы.
      Замок щелкнул и он, зажмурясь, шагнул вперед. Логики в его поступке было не больше, чем мозгов у бабочки, но в данном случае его спасло правило - дуракам везет. Под ногами захрустел битый хрусталь и голос друга за спиной сказал:
      - Что натворил, гад, а?
      Бирюк открыл глаза и огляделся. В комнате царил совершеннейший разгром.
      Разбитая вдребезги хрустальная "горка" вперемешку с пухом и перьями, в которые превратились матрац и подушки, устилали пол. Сквозняк лениво шевелил лоскутья, оставшиеся от штор.
      Было довольно прохладно и чувствовался слабый запах зверинца. В центре комнаты, подтянув колени к подбородку, в позе зародыша лежал голый мужчина. Он не шевелился и вообще никак не реагировал на их вторжение.
      - Скотина, - Вовка зло пнул его и принялся связывать ноги. - Бери веревку и свяжи руки, а я потом ремнем пристегну его к батарее центрального отопления. Что я теперь хозяйке скажу?!
      - Яйца за такое отрывать надо, - робко вякнул Сергей.
      Все происходящее было абсолютно нереальным. Мужчина при свете дня выглядел не более живым, чем ночью в морге, и, если бы не жуткие звуки, которые он сам слышал всего полчаса назад, то ни за что не поверил бы в то, что перед ним не просто труп. На вид ему, благодаря нечесаным и длинным соломенным волосам да поросшему щетиной лицу, можно было бы дать лет тридцать.
      - Хорошая мысль, но, к сожалению, этот метод себя вряд ли оправдает, Довбня затянул ремень на шее чужака. - Приступай.
      Сергей оседлал тело, дрожащей левой рукой установил кол и одним ударом с хрустом всадил его в грудную клетку. Тело под ним содрогнулось и издало душераздирающий стон.
      - Идиот, ты что сделал? - заорал Вовка. - Я же говорил тебе, что кол нужно вбить прямо в сердце!
      Бирюк обернулся и непонимающим взглядом посмотрел на него. В анатомии он разбирался еще слабее, чем в ботанике.
      - Сердце - оно слева, понимаешь? - уже спокойнее произнес Довбня. Попробуй еще раз.
      - Всю жизнь путаю его с аппендицитом, - покаялся, несмело улыбаясь, Сергей.
      Он выдернул кол и установил его под левым соском трансформера, булькающего пробитым легким. Яркая кровь хлынула из рваной дыры и потекла на живот, где он сидел. Е? было много, очень много и слишком яркой. Голова закружилась, перед глазами замелькали разноцветные круги. Из-за этого второй удар не удался. Остро заточенный конец деревяшки лишь скользнул по ребру, обнажив кость.
      - Смотри, куда бьешь!
      Сергей заставил себя опустить голову и наткнулся на взгляд того, кого убивал.
      Сквозь боль в чужих глазах светилась доброта. Всепрощающая доброта бога, смывающего кровью, его, Сергея, грехи. Под пластырем, залепившем рот, угадывалась мученическая улыбка.
      Это было уже слишком даже для бывалого Истребителя Оборотней. Медленно откинувшись назад, он погрузился в мягкую темноту.
      Вовка сплюнул и взял казнь в свои руки. Он отволок Сергея в кресло, недрогнувшей рукой всадил в трансформера кол и перенес на балкон, отвязав от батареи.
      После этого принялся за уборку, сокрушенно покачивая головой. Домохозяйка ни за что не простит ему хрусталя, а ведь такая замечательная была квартира! И относительно дешево.
      Довбня взглянул на мирно посапывающего придурка в кресле. Легкость, с какой ему далось убийство, изменила отношение к жизни вообще и к друзьям, в частности. Что может изменить смерть Бирюка?..
      Он хмыкнул. Вряд ли Серегина голова, выставленная за стеклом, порадует домохозяйку...
      Закончив убирать, Вовка прилег на диван. После бессонной ночи хотелось одного - спать.
      09:24 В управлении старшего лейтенанта Кротова ждал неприятный сюрприз. Когда он, прихлебывая холодный чай, писал отчет о ночном происшествии, его вызвал начальник отдела.
      - Как дела? - поинтересовался подполковник Полищук нейтральным тоном и Кротов пожалел о том, что не успел смыться домой. Тон этот ничего хорошего не сулил. Так подсказывал опыт, а это единственный суфлер, которому был смысл доверять.
      - Убийство, - ответил он.
      - Вот и хорошо.
      - Что же тут хорошего? - Кротов сделал вид, что удивлен, как того требовал негласный этикет.
      - У тебя хорошая раскрываемость.
      Старший лейтенант благоразумно промолчал.
      - Тут у нас есть еще одно, - подполковник сделал паузу и неожиданно рассмеялся. - Смешно, в самом деле. Проститутка делала минет, захлебнулась и умерла.
      - А я здесь при чем?
      - Да знаю я, что это не ты, но нужно разобраться. Поручаю тебе выяснить, что это было. Несчастный случай на рабочем месте или клиент со сдвигом на сексуальной почве?
      - Или, может быть, попытка самоубийства? - не скрывая сарказма, предположил Кротов.
      - Интересная версия, - невозмутимо кивнул подполковник. - Кстати, эти дуболомы арестовали швейцара, который нашел тело, но нам ведь лишние преступления ни к чему, не правда ли? Уровень преступности в нашем районе в последнее время неуклонно снижается, как заметили в области.
      Старший лейтенант снова проявил благоразумную немногословность:
      - Родственникам сообщили?
      - Да какие там родственники? Отец - алкаш, а мать сбежала лет двадцать назад.
      - Тоже неплохо.
      - Мне нравится ход твоих мыслей, - Полищук приложил широкую длань к столу.
      Итак, решено. Ты займешься своим трупом и этой, хм, самоубийцей, а я прикажу освободить швейцара. Иди!
      - Благодарю за доверие, - выдавил из себя Кротов.
      Это тоже было одним из правил придворного этикета.
      09:52 С треском лопалась гнилая кожа и кровь заливала ее руки, брызгала на лицо.
      Она подносила руки к глазам и видела, как темно-вишневая жидкость впитывается в ее пористую, как губка, кожу. Чувствовала, как чужая кровь стремится по артериям к ее сердцу, как отравляет ее организм. Слабость сковывала тело и оно было беззащитным под чужим контрольным взглядом в затылок...
      В диком ужасе Лена открыла глаза - В окно било Солнце - Постель была мокрой от пота - Сердце бешено стучало - Кошмар удался на славу - ...
      Она со стоном откинулась на подушки.
      ...О ночной жизни не могло быть и речи. Когда Лена ставила машину в гараж, ее всю трясло от пережитого. Дикой неконтролируемой дрожью выходил из тела страх.
      В таком состоянии о рюмочке с подругами нечего было даже мечтать. Стакан материнского самогона был гораздо более к месту. Он и горячий душ помогли ей расслабиться, сделали реальность более удобоваримой и Кирш, засыпая, смогла задуматься о том, как бы отрихтовать машину...
      Пробуждение лишний раз доказало ей, что подсознание не обманешь. Оно не хотело соглашаться с тем, что человек имеет право на минутную слабость. Блядское "эго" доказывало, что если ты хочешь иметь право на минутную слабость, то должно хватить ума, чтобы на эту минуту уединиться...
      "Эго" есть "эго".
      - Плевать, - неуверенно пробормотала Лена, накинула халат и отправилась в ванную.
      Из соседней комнаты слышался храп человека со спокойной совестью. Значит, мать уже вернулась с работы. Боже, где взять денег, чтобы купить ей отдельную квартиру? Бывший муж, когда она заикнулась ему об этом при разводе, ухмыльнулся и заявил, что если ей так нравится одиночество, то машина может заменить жилплощадь.
      - Трахаться там у тебя здорово получается. Говорю, как знаток.
      Жлобом он родился - от жадности и помрет.
      Из ванной Лена прошла на кухню.
      - Откуда такие аристократические замашки? - хмыкнула она, увидев на столе початую бутылку виски, но тут прозвучал телефонный звонок.
      - Ленка, ты?
      - Папа Римский.
      - Приехала? - продолжала вопить в телефонной трубке Лариска с интимной кличкой "Чебурашка". Идиотские вопросы были ее отличительной чертой. - Ты все шутишь, а не знаешь, что случилось с Машкой. Ведь не знаешь, да?
      - А что с этой дурой могло случиться? - Лена никогда особо одноклассницу не любила. Толстая и ленивая, та вечно хотела спать. - Вышла замуж?
      - Так ты точно ничего знаешь?
      - Я приехала сегодня ночью.
      - С ума сойти! Она умерла!!!
      - Как это?
      - Очень даже просто. Взяла у него ключ и не вернула. Так швейцар - дядя Паша сказал. Он-то ее в подсобке и нашел, а менты его сдуру арестовали, но потом одумались и отпустили. Говорит, мол, не иначе, как ее маньяк удавил.
      - Да ты что? - Лена едва не рассмеялась. - Откуда в нашем городке взяться маньяку?
      Это же не коньяк!
      - А откуда они вообще берутся? И при чем здесь коньяк?! Ну все, пока. Если еще что-нибудь узнаю, то перезвоню.
      В трубке послышались сигналы отбоя. Кирш осторожно положила ее на рычаги.
      Затем вернулась на кухню и налила себе полстакана огненной воды.
      В самом деле, откуда берутся маньяки? И маньяк ли она, если убила всего двоих? Или хотя бы одного?
      Сонно моргая, на кухню вошла мать. Не нужно было быть семи прядей во лбу, чтобы по ее лицу догадаться, что у Валентины Терешковой нет ответов на вопросы.
      - Привет, дочка. Как съездила? Что там у бабки нового?
      - Нормально. Живая.
      - Ну и слава Богу! А как тебе водочка?
      - Гадость, - Лена поставила стакан, едва пригубив. - Откуда такая пошлая тяга к роскоши?
      Мать загадочно оскалилась и достала из холодильника баночку черной икры.
      - Премию получила, да? - фыркнула дочь. - Может, и меня к себе в морг пристроишь?
      Терешкова удивленно подняла брови. Мысль о том, чтобы дочь пошла по ее стопам, никогда не приходила в голову. Подумав, она отрицательно покачала головой.
      - Нет мест.
      - Хоть здесь повезло, - Лена вспомнила о телефонном звонке. - Слушай, а тебе сегодня ночью никого не привозили?
      - И привозили, и увозили. Не дежурство было, а черт знает что.
      - Ты же толстую Машку помнишь?
      - А что с ней?
      - Умерла, конечно. С каких это пор, интересно, к тебе стали привозить живых? - дочь удивленно приподняла тонкие брови. - Лариска только что звонила. Говорит, убили ее.
      - Да ты что?! - от неожиданного известия Терешкова присела на табурет. - За что?
      - За любовь и ласку, - хмыкнула Лена и поднялась из-за стола.
      - Совсем мир сошел с ума, - пробормотала мать и добавила ни к селу, ни к городу, - а я сегодня "космонавта" продала...
      - Что сделала?! - изумилась дочка.
      - Продала, - повторила Терешкова и начала быстро-быстро изливать душу. - Постучал ночью один. Говорит, покойник нужен. Деньги, говорит, даю. Вот я ему одного, помнишь, говорила тебе, невостребованного и отдала. Десять долларов дал, - закончила она с непонятной дочери гордостью.
      - Что же так мало? А если он - некрофил? - покачала головой Лена и удалилась из кухни со словами. - Удовольствия нынче в цене. Ты в следующий раз меньше, чем за сотню, не отдавай. Инфляция, мол, то да с?...

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.