Запрещенная реальность (№5) - Истребитель закона

– Слушаю вас, – негромко проговорил помощник, входя в кабинет маршала СС. Если бы их кто-нибудь видел со стороны, то отметил бы многозначительную схожесть облика и особенно манеры поведения обоих. И Рыков, и Мелешко предпочитали быть незаметными и казаться слабыми.

– Подойди, – велел Рыков.

Мелешко неслышно приблизился.

– «Чистилище» в ближайшие несколько дней планирует провести три бандлика. Два из них – по банде Владжимирского-Дыни в Мытищах и Рошаля, потрошащего автобусы в Серпухове, можно пропустить, пусть потешатся господа «чистильщики», а вот третий – по нейтрализации сети наших оружейных мастерских надо предупредить. Бери людей и передислоцируй основные точки в Бутове, Химках, Зеленограде, Орехово-Борисове и в Щелкове. Даю на смену адресов сутки.

– Слушаюсь, – наклонил голову Мелешко; он никогда ничего не записывал, имея первоклассную память.

– Теперь глянь сюда.

На экране компьютера появился список фамилий, среди которых Мелешко увидел и свою.

– Понимаешь, что это такое?

– «Чистилище» наконец подготовило свой «К-реестр»?

– Догадлив. Да, это «Крим-реестр», подготовленный «чистильщиками» к публикации и сбросу в оперативные сети спецслужб. Каким образом в нем оказалась твоя фамилия? Ведь ты нигде не фигурируешь среди высокопоставленных чиновников.

– Кроме секретной табели о рангах морской разведки, – педантично уточнил Мелешко. – Мы знаем о них, они знают о нас. К тому же вы не можете отрицать, что ККК не зависит от СС и опирается на свою разведбазу.

Рыков повернул голову к помощнику, губы его медленно раздвинулись в специфическую бледную улыбку, способную испугать любого другого человека. Мелешко же перенес эту улыбку, не дрогнув лицом.

– К сожалению, тут вы правы, Константин Семенович. Однако в связи с этим мне вспоминается один из законов писателя Анатолия Злобина. Литературу почитываете? Нет? Напрасно, можно выудить немало полезного материала. Так вот Злобин вывел закон: в данной державе независимым считается каждый, кто не знает, от кого он зависит.

Мелешко усмехнулся.

– Оригинально.

– Вы так полагаете? «Чистилище» должно зависеть от нас!

Помощник погасил усмешку и молча поклонился.

– Теперь кое-что для размышлений, – продолжал Рыков. – Небезызвестные тебе Самандар и Котов в последнее время подозрительно часто появляются у церкви в Троице-Лыкове. Обследуйте территорию церкви всеми доступными средствами и выясните, что они ищут.

Помощник снова поклонился, подождал несколько секунд. Герман Довлатович выключил компьютер, вызвал телохранителя, играющего роль домоуправителя, и приказал принести завтрак.

– И последнее, Константин Семенович. Нам надо провести через Думу закон об ограничении деятельности правительства. Подсчитайте, что это будет нам стоить. Придется купить согласие не менее двух третей Думы.

Мелешко поклонился в последний раз и вышел.

Герман Довлатович помыл руки и сел за стол. Он уже заканчивал завтракать, когда позвонил Юрий Венедиктович Юрьев, советник президента по национальной безопасности и кардинал Союза Девяти:

– Герман Довлатович, надо пересечься, побеседовать.

– По телефону нельзя?

– Увы, информация сугубо конфиденциальная и требует особых мер предосторожности.

– Моя линия защищена.

– Но не от Вишвадхарини^[15].

Рыков помолчал.

– Когда и где?

– Через час, где и всегда.

– Хорошо.

Герман Довлатович включил компьютер, посидел за пультом, бесцельно гоняя курсор по полю экрана, задавил зарождающийся в душе страх и приказал подать машину. Через час он в сопровождении манипула на двух машинах остановился в Голиковском переулке недалеко от особняка Третьякова, «огляделся» в ментальном поле и проследовал во внутренний двор комплекса Третьяковской галереи, где за оградкой у церкви святого Николая Чудотворца ждал Рыкова Юрьев. Церковь была давно отреставрирована, шли службы, но в этот утренний час людей здесь было мало.

Они остановились в двух шагах друг от друга, проверяя впечатление и ауру встречи, создали непроницаемый «колокол отталкивания», оберегающий их от любого прослушивания.

– Ну? – сказал Рыков.

– Дугу гну, – хмыкнул Юрий Венедиктович. – Пуганый я больно стал после некоторых событий, старею, наверное, так что не обессудь. Ты знаешь, что охота на кардиналов началась и в других регионах?

– Знаю, – сухо сказал Рыков.

– Соображения?

– Никаких.

– Ты же общаешься с Монархом, неужели не проконсультировался?

– Он… занят, – с неохотой буркнул Герман Довлатович.

Юрьев с недоверием вздернул бровь.

– Он тебе не ответил?! Любопытно. И очень символично. Я слышал, что у него возникли какие-то проблемы, но чтобы до такой степени… Впрочем, это его дело. Что сам думаешь о происходящем? Может быть, наше родное «чистилище» объединилось с западными и начало кампанию по переделу власти?

– Не думаю. Но «чистилище» проверю. Оно и так то и дело наступает мне на мозоли, пора ограничить его размах.

– Учти, парни тебе противостоят не слабые. Котов очень здорово поднялся по лестнице^[16], да и Самандар весьма силен. К тому же я слышал, что у них появился ученик, якобы готовый стать на Путь Воина Справедливости.

– У тебя очень хороший слух, – с иронией сказал Рыков, подразумевая любимое словцо Юрия Венедиктовича «слышал».

Юрьев усмехнулся.

– Этот парень вчера познакомился с моей непутевой дочерью.

Теперь уже хмыкнул Рыков, разглядывая сытое, но по-мужски красивое лицо кардинала.

– Он действительно чего-то стоит?

– Парень идет быстро и по всем моим данным интеллектуал. А по моему глубокому убеждению только такой способен стать Воином и мастером боя. Он может мне пригодиться.

– Ну-ну. Что ты хотел мне сказать по существу?

Юрьев затвердел лицом, глаза его полыхнули огнем.

– Герман, началась прецессия Закона обратной связи…

Рыков небрежно отмахнулся.

– Меня никогда не увлекала теория высших расходимостей внешних^[17] законов.

– Герман, ты не понимаешь. Закон «качается» не по нашей воле и даже не по воле иерархов и Аморфов. В нашу реальность «дышит» кто-то чужой. Возможно, начавшаяся охота на людей Круга есть следствие этого дыхания. Выйди еще раз на своего приятеля, Монарха, зарони в его душу искру сомнения… если, конечно, у него есть душа. Бабуу не в состоянии контролировать ситуацию. Все, что он может сделать, это объявить общий авральный Сход и ввести «сжимающую ладонь».

Рыков машинально кивнул.

«Сжимающая ладонь» представляла собой глобальный мониторинг ментальной Среды и системы поддержания в этой среде постоянных каналов связи между кардиналами.

– Так что у тебя появился реальный шанс пройти Посвящение III ступени и стать координатором. Подумай об этом.

Не прощаясь, Юрьев кивнул и неторопливо побрел вдоль ограды церкви к выходу, свернул в Толмачевский переулок, исчез. А Рыков снова испытал морозное чувство страха. Юрьев слишком много знал и всегда играл по своим правилам. Поэтому проигрывал он редко. Самое странное крылось в том, что он поддерживал Бабуу-Сэнгэ и был его официальным преемником. Почему он вдруг так открыто отказался от престола? Почему по сути предал координатора?

Рыков задумчиво направился вслед за Юрием Венедиктовичем и вдруг уловил тонкий, еле ощутимый, ветерок опасности. Остановился, расширяя сферу чувствительности до сотни метров, и тут же метнулся в сторону. Поэтому пуля, выпущенная снайпером, засевшим на колокольне церкви и до сей поры ничем (!) себя не выдавшим, попала Герману Довлатовичу не в спину, а в плечо, швырнув его лицом вниз на мостовую. Вторая пуля попала в то же плечо, но ближе к ключице, третья ужалила в бок.

Никогда прежде за последние пятьдесят лет сверхосторожный Рыков не попадал в засаду, так хорошо спланированную и подготовленную. Тот, кто стрелял, отлично знал правила встреч кардиналов, не допускающие присутствия охраны. И великолепно владел оружием. Следующие три выстрела, прозвучавшие в течение одной секунды, не пропали даром: все три пули нашли жертву.

Правда, ни одна из них не попала в голову, Рыков все же смог уберечься от смертельных попаданий. А затем ответил пси-атакой на пределе Силы, которой владел, пытаясь подавить волю стрелка, а также впервые в жизни применил на практике отвлекающий маневр – создал голографическую копию самого себя.

Однако это почти не повлияло на снайпера! Появление двойника могло сбить с толку любого человека, только не того, кто сидел на колокольне. Темп стрельбы снизился, но все пули продолжали ложиться в цель, находя метавшегося по переулку Германа Довлатовича. И тогда он, продолжая считать выстрелы (пять… шесть… семь… сколько же у него в магазине?!), почувствовал такой обессиливающий страх, какой не испытывал никогда. Он понял, что стрелок – не обычный киллер, что он либо вообще не человек, либо авеша иерарха. Это был конец!

Получив девятую пулю – в живот, Рыков упал навзничь, переставая отслеживать ситуацию, ожидая контрольного выстрела в голову. Но прошла секунда, другая, третья, выстрела все не было, а потом донесся топот, чьи-то возбужденные голоса, и в переулок выбежала команда телохранителей маршала СС.

– Обыскать!.. все!.. найти! – приказал Герман Довлатович, прежде чем потерять сознание. Последней его мыслью было: ктонапал?! Киллер Юрьева (не потому ли он такой «добрый»?), «чистильщики» или кто-то другой?..

Глава 8

ВЫХОД В ПОДУРОВЕНЬ

Рассказ Стаса о нападении угнетающе подействовал на Василия. Недобрые встречи становились закономерностью, а это означало, что силы, заведующие судьбой парня, перевели его на другой уровень реализации – не ученика, а воина. При этом выдержит ли он – эти силы не интересовало, все теперь зависело от самого Стаса, от его настойчивости и целеустремленности, духовной и интеллектуальной организации, физической базы. И от сопровождения, добавил мысленно Василий, имея в виду себя.

– Так с кем ты, говоришь, познакомился?

Разговор происходил поздно ночью у Котовых дома, при участии Самандара; комиссары «чистилища» собирались выходить на очередной бандлик и ждали своего часа.

– Ее зовут Марго, – ответил Стас, сдирая с себя рубашку и бросая ее на стиральную машину в ванной; зашипела бегущая из крана вода. – Или Мария, Маша Юрьева. Она танцует в шоу-группе «Студия-Б».

Василий и Самандар переглянулись.

– Совпадение? – негромко спросил Василий.

– Может быть.

– А если нет?

– Какой смысл Юрьеву, если он ее отец, затевать такую сложную комбинацию и подставлять дочь?

– Как сказал один писатель^[18]: «Лишь дурак уверен, что жизнь имеет только один смысл».

– Спасибо за дурака, учитель.

– Я думаю, этот писатель не имел в виду тебя.

– Тогда я его прощаю. А кто у нее отец? – повысил голос Василий.

– Какой-то советник президента, – донеслось из ванной.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.