Анжелика в Берберии (= Неукротимая Анжелика)

      - А вы не были шокированы, услыхав это? Я вышла замуж еще раз, хотя мой первый муж был еще жив! Может, ваша совесть церковника получит некоторое облегчение, если я скажу вам, что маршал был убит под Франш-Конте, так что с тех пор меня можно считать дважды вдовой.
      Отец Антуан не обиделся. Он даже слегка улыбнулся, отвечая, что знает о многих удивительных ситуациях, хотя должен признать, что провидение воистину ведет Анжелику по извилистому пути. Он глубоко жалеет ее.
      - Итак, я вернулся в Марсель и, когда купец появился снова, рассказал ему все, что узнал. Больше я не слышал от него ни слова. Это все, что я знаю, мадам, в самом деле все.
      - Этот араб, - спросила Анжелика, - откуда он появился? Помните ли вы его имя?
      Капеллан, нахмурившись, задумался.
      - Сейчас, - произнес он наконец, - я пытался припомнить о нем все, что могу. Его зовут Мохаммед Раки, но он не из Аравии. Я обратил внимание на его одежду. Арабские купцы с Красного моря стараются одеваться по-турецки, а купцы с Североафриканского побережья носят шерстяные платки, которые называются бурнусами. Этот приехал из Алжира или Марокко. Но это все, что я знаю, и этого мало, чтобы начинать розыски. Кроме того, я припоминаю его слова об одном из его дядюшек, имя которого мне запомнилось - Али Мектуб. Я говорил с ним об арабе - рабе на галерах, которого выкупил богатый дядя. Али Мектуб составил богатство на жемчуге, губках и всевозможных безделушках. Он жил на Крите и, насколько я знаю, живет там и сейчас. Возможно, он смог бы рассказать вам что-нибудь о своем племяннике Мохаммеде Раки.
      - На Крите? - Анжелика погрузилась в размышления.
      * * *
      Анжелика и Флипо спустились к самой воде, надеясь найти судно, которое могло бы взять их в длинное путешествие к Левантийским островам. Прогуливаясь, Анжелика вдруг остановилась и протерла глаза, думая, что, должно быть, видит сон. В нескольких шагах впереди нее на самом краю набережной в глубокой задумчивости стоял маленький старичок, не обращавший внимания ни на прохожих, ни на мистраль, теребивший его бороду. По его морской шапке, по очкам в черепаховой оправе, старомодной одежде, шелковому зонтику и бутылочкам в ивовой корзине, стоявшей у его ног, она сразу же узнала аптекаря Савари, которого встречала при дворе.
      - Мэтр Савари! - окликнула она.
      Он настолько изумился, разглядывая Анжелику через очки, что чуть не свалился в воду.
      - Так это вы, мой маленький дипломат! Вот не думал найти вас здесь!
      - Конечно. Я здесь оказалась совершенно случайно.
      - Гм-м! Эта случайность собирает всех искателей приключений. Разве вы знаете лучшее место, чтобы отправиться в рискованное предприятие? Рано или поздно ваше честолюбие должно было привести вас в Марсель. Это записано у вас на лбу. Или вы не вдохнули запаха восхитительных путешествий, - он в экзальтации поднял руки. - Пряности, ах, пряности! Или вы не чуете их, этих сирен, которые заманили лучших моряков? - Он принялся по пальцам перечислять: - Имбирь, корица, шафран, красный перец, чеснок, кориандр, тмин и князь всех пряностей - перец, черный перец! - с воодушевлением повторил он.
      Она оставила его с его мечтами, потому что увидела Флипо, возвращавшегося с крупным мужчиной в красном колпаке морского капитана.
      - Так это вы предлагаете целое состояние за переезд на Крит? воскликнул он, поднимая руки к небу. - Я думал, это какой-нибудь старый дурак, которому нечего терять, кроме своих костей. Неужели у вас нет мужа, чтобы вложить хоть немножко здравого смысла в вашу голову? Или вам не терпится кончить свои дни в гареме турецкого султана?
      - Я сказала, что хочу на Крит, а не в Константинополь.
      - Но Крит в руках турок. В нем столько евнухов, и белых, и черных, которые приезжают туда за дешевым товаром для своих хозяев. Ваше счастье, если вы попадете туда, не будучи похищенной по пути.
      - Но вы собираетесь на Крит, не так ли?
      - О, разумеется, я собираюсь на Крит, - прорычал капитан, - но я не говорил, что доберусь до Крита.
      - Послушать вас, так можно подумать, что берберийские пираты поджидают вас прямо у выхода из гавани.
      - Именно так. Только на прошлой неделе турецкая галера была замечена около Йерских островов. Наш флот не имеет сил даже на то, чтобы отпугнуть их. Господи, какой позор! Можете быть уверены - про вас прознают заранее, и все работорговцы Средиземноморья - белые, черные, коричневые, христиане, турки, берберы или пираты - будут бороться за возможность продать вас какому-нибудь задыхающемуся от жира паше. Как вам улыбается получить порцию палок от такой вот уродины? - он показал на тучного турецкого купца, спускающегося со своей свитой к набережной.
      Анжелика уставилась на эту группу, вполне обычную в Марселе, но непривычную для нее. Огромные тюрбаны из зеленой и оранжевой кисеи сидели на их головах, как тыквы. Туфли с загнутыми носами, на которых покачивались жемчужины, и зонтики, которые черные слуги несли над их головами, делали их похожими скорее на карнавальное шествие, чем на опасную шайку.
      - Они выглядят не такими уж злыми, - сказала Анжелика, чтобы поддразнить капитана. - И, безусловно, красиво одеты.
      - Ба! Не все то золото, что блестит. Они знают, что здесь они на нашей земле. В Марселе купцы всегда ведут себя как можно лучше. Но за замком Иф все их помыслы обращаются к пиратству и только пиратству. Нет, мадам, бесполезно так смотреть на меня. Я не буду связываться с вами. Пресвятая богородица никогда не простит меня за это.
      - А со мной? - спросил Савари. - Меня вы возьмете?
      - Вы тоже собираетесь на Крит?
      - На Крит и дальше. Если хотите знать, я собираюсь в Персию, но не разглагольствую об этом налево и направо.
      - И сколько вы предлагаете мне за проезд?
      - На самом деле я не очень-то богат, так что предлагаю тридцать ливров...
      - Не о чем говорить! - нахмурился капитан. - Ни с вами, ни с мадам. За тридцать ливров вы уплывете не дальше Ниццы. Ради этого не стоит рисковать. Вы, мадам, привлечете ко мне берберов, как труп привлекает акул, - простите за сравнение, - приподняв колпак благовоспитанным жестом, он направился к своей лодке, стоявшей на якоре у набережной.
      - Все они одинаковы, эти марсельские моряки, - сердито сказал Савари. Жадны и расчетливы, как армяне.
      - Мне нет смысла и говорить с другими капитанами, - сказала Анжелика. Со мной все начинают говорить о гареме и рабстве. Можно подумать, ни одна женщина до сих пор не могла выйти в море без того, чтобы угодить в сераль турецкого султана!
      - Или тунисского бея, или алжирского дея, или марокканского султана, добавил Савари. - Да, так часто и бывает. Но каждый, кто хочет избежать такой возможности, должен воздерживаться от морских путешествий.
      Анжелика вздохнула. С самого утра все, что она получала в ответ на свои просьбы о переезде, сводилось к разным степеням изумления, пожимания плечами, отказам. Женщина, в одиночку едущая на Крит! Полнейшее сумасшествие! Да вас должен конвоировать весь королевский флот!
      Савари столкнулся с аналогичными трудностями, но только из-за недостатка денег.
      - Давайте объединим усилия, - предложила ему Анжелика. - Вы находите мне судно, а я оплачиваю вашу поездку вместе со своей собственной, - она дала ему адрес гостиницы, где остановилась, и, когда он отправился на поиски, присела ненадолго на одну из новых пушек, которые во множестве стояли в порту и, без сомнения, были забыты каким-то экипировщиком кораблей, а теперь казались предназначенными служить скорее в качестве скамей для гуляющих по набережной, чем для стрельбы по берберийским галерам.
      Женщины из части города, носившей название Канбера, вязали и сплетничали здесь, поджидая, когда вернутся рыбаки, а купцы торговали своим товаром вразнос.
      Ноги у Анжелики горели, а голова болела от сильного солнца. Она с завистью смотрела на женщин, классически красивые лица которых с большими глазами и полными губами были закрыты от солнца широкополыми соломенными шляпами. Они придавали женщинам величественный вид, даже когда они призывали проклятия на прохожих, которые не хотели покупать у них букеты красных гвоздик, и расточали благодарности тем, кто останавливался у их прилавков.
      - Купите у меня эту треску, - приставала одна из них к Анжелике. - Это у меня последняя. Взгляните, она блестит, как новая монета.
      - Я не знаю, что с ней делать.
      - Есть конечно! Что еще можно делать с треской!
      - Я далеко от дома, и мне не в чем ее нести.
      - В своем животе. Так она не будет вам мешать.
      - Съесть ее сырой?..
      - Нет, поджарить на жаровне у братьев-капуцинов. Вот веточка чабреца, чтобы проткнуть ее, пока она жарится.
      - У меня нет никакой тарелки.
      - Возьмите камень с пляжа.
      - И вилки.
      - Как вы все усложняете! Ешьте пальцами.
      Чтобы отделаться от женщины, Анжелика в конце концов купила рыбу. Держа ее за хвост, Флипо отошел за угол, где трое капуцинов устроили что-то вроде кухни на открытом воздухе, черпая суп из большого горшка и наливая его беднякам. За несколько солей они позволяли желающим готовить на двух жаровнях. От запаха жарящейся рыбы и супа у Анжелики потекли слюнки, и она вдруг обнаружила, что голодна.
      Наступило время, когда горожане, даже самые напыщенные буржуа, приходили к воде, чтобы вдохнуть этот странный и восхитительный запах.
      Недалеко от Анжелики вылезала из паланкина тщательно одетая женщина с мальчиком, который с завистью смотрел на уличных мальчишек, кувыркавшихся на кипах хлопка.
      - Можно мне поиграть с ними, мама?
      - И не думай об этом, Анастас, - с негодованием отвечала мамаша. - Там одни оборванцы.
      - Им так весело, - надулся мальчик.
      С нежностью глядя на него, Анжелика думала о Флоримоне и Канторе. Сама она в детстве играла с мальчиками.
      Она с трудом уговорила Флоримона не ехать с нею. Она добилась этого, лишь сказав, что уезжает всего на несколько недель - если повезет, недели, может быть, на две. За то время, которое понадобится ей, чтобы доехать в почтовой карете до Лиона, затем спуститься по Роне в лодке, найти капеллана и вернуться, ее отсутствие в Париже, быть может, останется не замеченным королевской полицией. "Это была бы самая лучшая шутка, которую я сыграла с вами, господин Дегре", - говорила она себе.
      При воспоминании об опасном побеге сердце ее начинало биться чаще. Флоримон не обманул ее: подземным ходом вполне можно было пользоваться. Средневековые своды, возведенные рукой, опытной в горном деле, долгое время противостояли действию сырости. Флоримон провел мать в заброшенную часовню в Венсеннском лесу. Она была разрушена. Анжелика пообещала себе, что присмотрит, чтобы к появлению хозяина все было готово. Почему только, недоумевала она, он так долго не возвращается?
      Не без волнения она обняла сына, когда рассвет разбудил лес. Как он был смел, как горда была она, как здорово он сохранил тайну! Ей так много надо было сказать ему перед расставанием. Она проследила, как закрылась дверца за его кудрявой головой. Прежде чем закрыть лаз, Флоримон подмигнул матери. Для него все это было лишь игрой, которая возбуждала его и давала ощущение собственной значимости.
      После этого Анжелика в сопровождении Флипо, который нес ее саквояж, дошла пешком до следующей деревни, где наняла карету, которая довезла ее до Норгена. Там она села в почтовую карету.
      * * *
      Она достигла своей цели - Марселя. Теперь впереди вырисовывалась другая цель - Крит. В результате разговора с капелланом возникла необходимость в следующем путешествии, трудном и сомнительном. Следующим звеном был араб, торговец драгоценностями, чей племянник был последним, кто видел Жоффрея де Пейрака живым. Как найти этого ювелира на Крите - это особая задача. Поможет ли он разыскать своего племянника? Однако, говорила себе Анжелика, Крит это доброе предзнаменование. Она была назначена на должность консула Франции именно на этом острове. Правда, Анжелика не знала, сможет ли воспользоваться своим титулом, раз она действовала против воли короля Франции. По этой причине, а также и по многим другим ей следовало уехать из Марселя как можно скорее, а прежде всего - избегать встреч с людьми своего круга.
      Флипо не возвращался. Неужели все это время он жарил рыбу? Она поискала его и обнаружила за разговором с мужчиной в длинном коричневом плаще, который, казалось, задавал ему вопросы. Флипо выглядел растерянным. Жонглируя дымящейся рыбой, он переминался с ноги на ногу, но, судя по ужимкам, рыба обжигала его. Однако человек, видимо, не собирался его отпускать. Наконец, пожав плечами, он отошел и вскоре затерялся в толпе. Анжелика увидела, что Флипо двинулся в направлении, прямо противоположному тому, в котором она сидела.
      Некоторое время спустя он появился вновь, маневрируя, чтобы не привлекать ее внимания. Анжелика пошла следом и догнала его в темном переулке, где он пытался спрятаться за колонной какой-то галереи.
      - Что это означает? - спросила она. - Кто это говорил с тобой только что?
      - Не знаю... мне он сразу не понравился... Вот ваша рыба, мадам Маркиза. Тут осталось достаточно. На бегу я кое-что уронил.
      - Что он спрашивал у тебя?
      - Кто я такой. Откуда. На кого работаю. Я отвечал только: "Не знаю". "Валяй, валяй, - говорил он. - Не думай, что я поверю, будто ты не знаешь своего хозяина. Будешь так продолжать - я знаю, что делать: обращусь в полицию". - Я твердил: "Да, месье, нет, месье, не знаю..." - Тогда он обозлился: - "Уж не маркиза ли это дю Плесси-Белльер, ведь так, а? В какой гостинице она остановилась? Почему ты не хочешь мне сказать?"
      - И что ты ответил?
      - Я придумал подходящее название гостиницы: "Белая Лошадь". Она в другом конце города.
      - Идем! Быстро!
      Торопясь вместе с ним по крутым улицам, Анжелика старалась решить эту головоломку. Преследует ли ее полиция? Почему? Может ли быть, что Дегре так скоро обнаружил ее бегство и послал за ней своих провокаторов? Вдруг ей показалось, что она нашла ответ. Господин де Вивонн заметил ее в толпе, когда высаживался на берег. До сих пор он не мог вспомнить ее имени, но вспомнил, что ее лицо ему знакомо. Теперь он вспомнил и послал слуг, чтобы они разыскали ее. Из любопытства? или из дружбы? или чтоб угодить королю?
      Так или иначе, она не особенно жаждала видеть его, но его интерес не внушил ей беспокойства. Вивонн слишком часто отсутствовал в Версале, участвуя в очередной кампании, и не мог знать всех тонкостей придворных интриг и последних новостей о мадам дю Плесси-Белльер, будущей любовнице короля. В этом она была уверена. Однако не было сомнений, что... если только этот человек не послан капелланом, единственным, кто знает о ее пребывании в Марселе. Может быть, он сообщит ей что-нибудь об Али Мектубе или Мохаммеде Раки? Но тогда он послал бы своего человека в гостиницу "Золотой Рог" - он ведь знает, где она остановилась.
      До гостиницы она добралась мокрая от пота, с бешено бьющимся сердцем.
      - Не очень-то мудро с вашей стороны доводить себя до такого состояния, - сказала ей хозяйка. - Вы, парижские дамы, считаете, что все время нужно спешить. Пожалуйте сюда, я приготовила вам отличное кушанье из баклажанов и помидоров с хорошей порцией красного перца и масла, и вы сможете рассказать мне все новости.
      Без сомнения, хозяйка собиралась проявить материнскую заботу об ее туго набитом кошельке. У нее уже был наготове свой сюжет - она понимала, что гостиница ее весьма скромна, и подозревала, что Анжелика - знатная дама, которой пристало жить в окружении целой армии слуг, но она тем не менее старается жить здесь, не привлекая внимания. О, любовь, любовь!..
      - Идите сюда, - говорила она Анжелике. - Вот тихий уголок у окна. За этим столом вы будете совсем одна, и другие посетители с такого расстояния не будут пялить на вас глаза. Что вы предпочли бы пить - немного розового вина из Вара? - она поставила перед ней оловянный кубок и глазурованный глиняный кувшин, запотевший с холода.
      Анжелика подняла глаза и заметила Флипо, стоящего в дверях и делающего ей выразительные знаки. Как только хозяйка отошла, он проскользнул к Анжелике и зашептал: "Он подходит... этот дьявольский человек... самый злой из всех!"
      Она выглянула в окно и увидела на крутой улице мужчину, закутанного в пурпурный шелковый плащ, который держал в сложенных за спиной руках трость с серебряным набалдашником и был не кем иным, как лейтенантом полиции Франсуа Дегре, направлявшимся к гостинице.
      Глава пятая
      Первой реакцией Анжелики было оттолкнуть кресло, спуститься на две ступеньки, которые отделяли это помещение от остальной залы, и броситься через него к лестнице, ведущей наверх.
      - За мной, - приказала она Флипо.
      - Мадам, что случилось? - всплеснула руками хозяйка. - Что-нибудь с кушаньем, которое я вам приготовила?
      - Идите сюда, - приказала Анжелика таким голосом, что хозяйка повиновалась, не потребовав объяснений. - Быстро идите за мной. Я должна кое-что сказать вам, - Анжелика втолкнула ее в комнату, держа за запястье и не замечая, как ее ногти вонзаются в пухлое тело хозяйки. - Слушайте, через несколько минут сюда зайдет мужчина в лиловом плаще и с тростью с серебряным набалдашником.
      - Не тот ли, который утром прислал вам пакет?
      - О чем вы говорите?
      Хозяйка порылась за вместительным корсажем и достала письмо, написанное на пергаменте.
      - Его принес мальчик незадолго до вашего возвращения.
      Анжелика выхватила письмо и развернула его. Отец Антуан сообщал о визите Дегре, адвоката, с которым он имел честь встречаться в Париже в 1666 году. Он не счел разумным скрывать ни того, что мадам дю Плесси находится в Марселе, ни ее адреса.
      Анжелика скомкала письмо.
      - Оно мне уже неинтересно, - сказала она хозяйке. - Если человек, о котором мы говорили, спросит обо мне, вы не знаете меня и никогда не видели. Как только он уйдет, придете и скажете мне. Вот вам, - она вытащила три золотые монеты, которые привели хозяйку в такое восхищение, что она, ничего не говоря, понимающе подмигнула и удалилась с видом заговорщицы.
      Анжелика лихорадочно ходила по комнате, кусая от нетерпения ногти.
      - Собери мои вещи, - приказала она Флипо, который с беспокойством наблюдал за ней. - Упакуй чемоданы и будь готов.
      Дегре действовал быстро, но она не собиралась допускать, чтобы он поймал ее и в цепях, словно рабыню, доставил назад к королю. Теперь море и ей послужит путем к спасению.
      Она уйдет от Дегре и от короля. Море унесет ее отсюда. Она подошла к окну и прислушалась к звукам, доносящимся из гостиницы.
      Опускалась ночь и, как всегда в вечернее время, из темных переулков, которые извивались между домами террасами, спускавшимися к воде, послышались звуки гитары и голос провансальского певца.
      Кто-то постучал в дверь.
      - Вы сидите без света, - прошептала хозяйка, проскользнув в комнату. Она высекла огонь и зажгла лампу. - Он еще здесь, - продолжала она. - О, это человек приятной наружности и очень вежливый, но у него странная манера смотреть на вас. Но дело не в этом! "Как будто я не знаю, кто остановился у меня в гостинице, - говорю я ему. - Конечно, я заметила бы женщину, которую вы описываете, если бы она находилась в моем доме. Но говорю вам, я ее в глаза не видела". Наконец он поверил или сделал вид, что поверил. Он потребовал подать ужин, и притом в той самой комнате, где я накрывала вам. Он все потягивал своим длинным носом, как будто вынюхивал что-то.
      "Мои духи!" - подумала Анжелика. Дегре, конечно, должен был узнать их, потому что это была смесь вербены и розмарина, специально для нее составленная знаменитым парфюмером из предместья Сен-Оноре, Дегре часто вдыхал свежий деревенский запах ее тела, когда она позволяла ему целовать и ласкать себя. Ох, что толку в жизни, когда что-то выдает тебя такому дьяволу!
      - И тут, - продолжала хозяйка, - его взгляд упал на золотые монеты, которые вы дали мне и которые я все еще сжимала в ладони. "У вас щедрые постояльцы, матушка", - сказал он. Я начала нервничать. Этот человек ваш муж, мадам?
      - Нет, - с нажимом ответила Анжелика.
      Женщина несколько раз покачала головой:
      - Понимаю, - сказала она. Потом приставила ладонь к уху: - Кто это там выходит? Это не мои постояльцы - я знаю их походку. - Она приоткрыла щелочку в двери, потом с треском захлопнула. - Он в коридоре, открывает двери во все комнаты. - Она подбоченилась и с негодованием заявила: - Я покажу этому новоявленному тюремщику, с кем он имеет дело! - И тут же изменила тон: Нет, этим можно все испортить. Знаю я этих полицейский. Начинаешь им дерзить, а кончаешь тем, что плачешь и сморкаешься в платочек!
      Анжелика схватила кошелек:
      - Мне нужно выбраться отсюда... обязательно нужно. И я не могу ошибаться, - она вынула пригоршню золота.
      - Идите сюда, - прошептала хозяйка. - Она вытолкала Анжелику на маленький балкон и сняла один из железных поручней. - Прыгайте! Ну, прыгайте на соседнюю крышу! Не смотрите вниз. Ну вот и все. Отлично! Слева вы найдете лестницу. Когда спуститесь во двор, постучите. Скажите Марио-сицилианцу, что вас послала я и что он должен доставить вас к Санти-корсиканцу. Нет, это недалеко, только до Хуанито и до Левантийского квартала. Я займусь этим сыщиком, чтобы у вас хватило времени, - она добавила еще несколько напутственных слов по-провансальски, перекрестилась и вернулась в комнату.
      Бегство Анжелики и Флипо походило на игру в прятки. Не останавливаясь хотя бы для того, чтобы перевести дыхание, они возносились до небес, проваливались в сады, пробегали мимо окон, за которыми, даже не поднимая глаз от тарелок и не видя беглецов, спокойно ужинали люди; скатывались по лестницам, петляли по римскому акведуку - и лишь для того, чтобы спрятаться в греческом храме, запутывались в сотнях красных и голубых рубашек, висящих на веревках, протянутых поперек улиц, скользили по грудам арбузных корок и рыбьих голов, слышали глухие выкрики, песни и просьбы на всех языках и наконец, тяжело дыша, вместе со смуглым испанцем нашли убежище на границе Левантийского квартала. Теперь, сказал он им, они далеко, очень далеко от чего бы то ни было, напоминающего гостиницу "Золотой Рог". Не желает ли дама двигаться дальше? - испанец и Санти-корсиканец испытующе глядели на нее.
      Анжелика вытерла лицо носовым платком. На западе свет сумерек соперничал с огнями города. Странные монотонные ритмы слышались из-за закрытых дверей и ставней таверен - это уличные носильщики, а также арабские и турецкие купцы, развалившись на мягких подушках, курили свои кальяны и потягивали из серебряных чашечек таинственный состав с берегов Босфора. Заморские ароматы смешивались с тяжелыми запахами жарящейся пищи и чеснока.
      - Я хочу в адмиралтейство, - сказала Анжелика, - к господину де Вивонну. Можете вы проводить меня туда?
      Оба проводника закачали головами так, что их золотые серьги зазвенели. Окрестности адмиралтейства казались им намного более опасными, чем зловонный лабиринт, через который они провели Анжелику. Но благодаря ее щедрости они согласились подробно объяснить ей дорогу до адмиралтейства, чтобы Анжелика могла добраться туда сама.
      - Ты понял их? - спросила она Флипо.
      Мальчик покачал головой. Он был испуган до смерти, не зная, по каким законам живет это пестрое "дно" Марселя; он знал только одно - его обитатели не медлят, прежде чем вытащить ножи. Если на его хозяйку нападут, как он сможет защитить ее?
      - Не бойся, - успокаивала его Анжелика. Этот старый город финикийских колонистов не казался ей враждебным. Дегре не имел здесь своей власти, как в Париже.
      Уже опустилась ночь, но прозрачное небо бросало на город голубоватый отблеск, обрисовывая остатки былого - разрушенные колонны, римские арки, среди которых бесшумно, как кошки, играли полуголые ребятишки.
      Ярко освещенная резиденция Вивонна виднелась на изгибе улицы. Прибывали и исчезали паланкины и экипажи, а через открытые окна доносились звуки лютней и скрипок.
      Анжелика на минуту остановилась, чтобы оправить платье и привести себя, насколько это возможно, в приличный вид. Она увидела, как от группы людей отделился широкоплечий мужчина и направился к ней, будто он поджидал ее, однако против света она не могла рассмотреть его лица. Приблизившись, он внимательно вгляделся в нее и снял шляпу.
      - Мадам дю Плесси-Белльер, не так ли? Конечно, это вы. Разрешите представиться - Карулле, начальник полиции в Марселе. Я хороший друг господина Ла Рени. Он написал мне насчет вас, потому что хотел, чтобы ваше пребывание в нашем городе было по возможности приятным, - он говорил елейным голосом. Анжелика разглядела мягкое, отеческое лицо и заметила большой нарост в углу одной ноздри. - Я повидался также с его помощником, господином Дегре, который приехал вчера утром. Полагая, что вы, быть может, намереваетесь откликнуться на приглашение герцога де Вивонна, - он знает, что это один из ваших друзей, - он поручил мне подождать вас у входа, так что досадного недоразумения...
      Внезапно Анжелику охватила ярость - не страх. Дегре пустил по ее следу всю марсельскую полицию, вплоть до Карулле, про которого хорошо известно, что под бархатной перчаткой он прячет железную руку.
      - Понятия не имею, о чем вы говорите, - холодно произнесла она.
      - Гм, - ответил он снисходительно. - Но, мадам, вас так тщательно описали.
      Рядом с ними проезжала карета. Начальник полиции вжался в стену. Анжелика, напротив, бросилась чуть ли не под копыта лошадей и, воспользовавшись задержкой, - кучер вынужден был объезжать ее, - успела затеряться среди гостей, которые толпились у входа в особняк герцога де Вивонна. Слуги с зажженными факелами освещали парадную лестницу, ведущую в переднюю. Она уверенно поднялась по ней и смешалась с другими гостями.
      Флипо шел за ней по пятам, неся ее вещи. Анжелика отступила в тень лестницы, как женщина, которая заметила, что у нее спустилась подвязка.
      - Спасайся, пока можно, - шептала она своему пажу, - спрячься в кварталах, где живут слуги - меня это не касается, - пока никто не заметил нас. Я встречусь с тобой завтра утром на набережной во время отплытия королевского флота. Постарайся узнать, где и когда это будет. Если тебя не окажется, я уплыву без тебя. Вот тебе деньги, - она вышла из своего убежища и той же уверенной походкой поднялась по мраморной лестнице.
      Едва она достигла второго этажа, как внизу появился полицейский, от которого она только что избавилась. Любопытство в Анжелике превозмогло страх, и она нагнулась через перила, чтобы наблюдать за ним, будучи уверена, что он не увидит ее в тени.
      Карулле выглядел несчастным. Он заговорил со слугой, затем стал настойчиво расспрашивать его. Слуга покачал головой, потом отошел. Вскоре появился герцог де Вивонн, смеющийся над какой-то шуткой. Начальник полиции подобострастно поклонился ему, потому что адмирал флота был весьма значительной особой. Ему благоволил король, а его сестра была общепризнанной любовницей короля. Поскольку он был к тому же весьма обидчивым молодым человеком, держался он далеко не снисходительно.
      - О чем вы толкуете мне? - воскликнул он могучим голосом. - Мадам дю Плесси-Белльер среди моих гостей? Если верить последним новостям из Версаля, поищите ее лучше в королевской постели. - Карулле настаивал, и Вивонн потерял терпение: - Не говорите чепухи. Она была здесь, говорите вы, а сейчас ее здесь нет. Вы или слепы, или страдаете галлюцинациями. Примите лучше лекарство.
      Упавший духом начальник полиции счел за благо ретироваться. Вивонн пожал плечами. К нему подошел один из его друзей и, видимо, спросил, в чем дело, потому что Анжелика слышала, как молодой адмирал сердито ответил: "Этот невежда заявлял, что я скрываю в своем доме прекрасную Анжелику, последнюю страсть короля".
      - Мадам дю Плесси-Белльер?
      - Ее самую. Спаси меня небо, если я когда-нибудь принимал эту интриганку и шлюху под своей крышей. Моя сестра чуть не сошла с ума от всего, что ей пришлось вынести от этой женщины. Она писала мне отчаянные письма. Если эта зеленоглазая сирена добьется того, к чему стремится, то Атенаис придется спустить флаг, и для Мортемаров настанут тяжелые времена.
      - Вы думаете, она в Марселе? Я слышал, она такая красавица, что преследует во сне. Я всегда хотел встретиться с ней.
      - Вы бы только напрасно страдали. Она кокетка настолько жестокая, что способна чуть ли не на убийство. Ее воздыхатели знают, как трудно добиться от нее чего-нибудь. Она не жалеет времени на любовные разговоры, если хочет что-нибудь получить. А сейчас она хочет получить короля. Она хитра, говорю вам. Моя сестра писала в одном из последних писем... - Они отошли в сторону, и Анжелика не услышала окончания разговора.
      "Ты заплатишь за это, мой дорогой", - сказала себе Анжелика, взбешенная клеветой Вивонна.
      Она ощупью двигалась по длинному коридору, пока не наткнулась на дверь, ручку которой она медленно повернула. Пустая комната была освещена только отблесками света, проникавшими через открытое окно. Анжелика без сил растянулась на мягком восточном диване, покрытом коврами и подушками. Ногой она задела за что-то вроде медной тарелки, лежавшей на полу, и та зазвенела, как гонг. Она встревоженно прислушалась, потом разыскала свечу и определила, где находится - должно быть, в апартаментах герцога де Вивонна - спальня, гардеробная и ванная. Это было жилище моряка, который, будучи на берегу, ничего другого не делал, кроме как предавался удовольствиям. Разобравшись в царившем здесь беспорядке, она быстро разыскала карты и мундиры, а также стенной шкаф, в котором висело множество сорочек и домашних платьев.
      Анжелика выбрала белую расшитую муслиновую сорочку, она вымылась в бассейне, приготовленном для хозяина (и его возлюбленной) - вода в нем пахла провансальской лавандой. Анжелика вычесала пыль из волос. Вздохнув от блаженства, она завернулась в газовую одежду и босиком вернулась в гардеробную. Ее качало от усталости. Прислушавшись на мгновение к приглушенным крикам, доносившимся из гостиных, она опять опустилась на диван. К дьяволу будущее и всех полицейских в мире! Она намерена поспать.