Черный Отряд - Стальные сны. Серебряный Клин

Глен Кук

Стальные сны. Серебряный Клин

Стальные сны

Кейту, потому что мне нравится его стиль.

Глава 1

Минули месяцы. Много чего произошло и многое выскользнуло из моей памяти. Малозначительные детали застряли, тогда как важные вещи забыты начисто. Что-то знаю от третьих лиц, об остальных могу только догадываться. Да и как часто мои очевидцы лгут самим себе?

До тех пор пока волею обстоятельств я не оказалась в стороне от активной жизни, до меня так и не доходило, что упущена важная традиция и о последовавших событиях ни одна душа не упомянула в Анналах деяний Отряда. И тогда я растерялась. Могло показаться самонадеянным с моей стороны браться за перо. Опыта у меня нет. Я не историк, тем более не писатель. И разумеется, я не обладаю наблюдательностью, чуткостью и проницательностью Костоправа.

Ну что ж, попытаюсь ограничиться изложением событий, насколько сама их помню. Надеюсь, история не будет сильно приукрашенной от моего личного участия в ней, да и зачем мне это.

Вот с таким извинением прилагаю, дополняя Анналы Черного Отряда, следуя традиции предшествующих летописцев, Книгу Госпожи.

Госпожа. Летописец. Капитан

Глава 2

Они находились слишком высоко и далеко. Но Лозан Лебедь осознавал, что он видит.

– Им там крепко достается.

Сражение происходило у Деджагора, в самом центре круглой, окаймленной холмами долины. Лебедь и его три товарища наблюдали за ходом битвы.

Нож ворчливо согласился с ним, а Корди Мотер, самый близкий друг Лебедя, промолчал. Он срывал злость на камне, ожесточенно ковыряя его.

Армия, на стороне которой были их чаяния, терпела поражение.

Белокожие Лебедь и Мотер, один – блондин, другой – брюнет, были родом из Роз, города, который находился в семи тысячах миль к северу от места битвы. Нож, чернокожий гигант неизвестного происхождения, был опасным и неразговорчивым человеком. Несколько лет назад Лебедь и Мотер спасли его от крокодилов. Он и прилип к ним. Трое в одной команде.

Лебедь беспрерывно, хотя и беззлобно, сыпал ругательствами по мере обострения ситуации. С ними был четвертый. Членом команды он не был, правда, его и не приняли бы, даже если бы он попросил. Все звали его Копченым. Официально он занимал пост начальника пожарной охраны Таглиоса, города-государства, армия которого сейчас проигрывала сражение. На самом деле он был придворным магом. Карлик с кожей цвета ореха. С точки зрения Лебедя, само существование Копченого на белом свете было досадным недоразумением.

– Это ведь твоя армия терпит поражение, Копченый, – прорычал Лозан Лебедь. – Проигрывают они, значит, проигрываешь и ты. Теперь Хозяева Теней наверняка прищучат тебя.

С поля битвы доносились вой, мольбы, проклятия.

– Размажут тебя, как джем. Если, конечно, ты предусмотрительно не сговорился с ними заранее.

– Полегче, Лебедь, – одернул его Мотер. – Видишь, он колдует.

Лебедь взглянул на смуглого коротышку:

– Это-то понятно. Однако что это за заклинания?

Глаза Копченого были закрыты. Он что-то бормотал и мямлил. Иногда в его шепоте слышались шипение и треск, будто на раскаленной сковородке поджаривали бекон.

– Он вовсе и не пытается помочь Черному Отряду. Кончай бубнить себе под нос, старый черт. У нас проблема. Наши ребята попали в переплет. Ты не хочешь попытаться что-либо предпринять, чтобы исправить положение? Еще до того, как я намотаю тебя на свою коленку.

Старик открыл глаза. Он начал разглядывать долину. Выражение лица было неприятным. Лебедь сомневался, что глазенки коротышки способны разглядеть детали. От Копченого можно было ждать чего угодно. Он был воплощением лицемерия и фальши.

– Не будь скотиной, Лебедь. Я всего лишь человек, к тому же слишком старый и слабый. Там, внизу, Хозяева Теней. Им ничего не стоит раздавить меня, как букашку.

Лебедь суетился и ворчал. Там, внизу, погибали его приятели.

Копченый, не удержавшись, рявкнул:

– И я, и любой из нас может только привлечь к себе внимание. Ты и вправду стремишься к тому, чтобы Хозяева Теней заметили тебя?

– Ведь это всего-навсего Черный Отряд, так? Им платят, так пусть пользуются шансом, да? Даже если с ними полягут четыре тысячи таглиосцев?

Губы Копченого скривились в гнусной ухмылке.

На равнине людская волна накатывала на высоту, последний рубеж, где реяло знамя Черного Отряда. Затем это море хлынуло к холмам.

– Тебе ведь такой оборот дела тоже не сулит ничего хорошего? – Лебедь уже не ворчал, в его голосе теперь звучала угроза. Для него Копченый был политическим врагом, хуже всякого крокодила. Эти уж поприличней, хоть и поедают свое потомство. С ними, по крайней мере, знаешь, в какой момент сработает их предательская натура.

Копченый был задет за живое, но ответил Лебедю почти ласково:

– Они сделали то, о чем нам и не приходилось мечтать.

Равнина была усеяна мертвыми и умирающими людьми и животными. Очумевшие боевые слоны носились повсюду, позабыв о хозяевах. Уцелел лишь один легион таглиосцев. Он пробил путь к городским воротам и теперь прикрывал бегство остальных. Огонь охватил фортификации за городской стеной. Отряд добился огромного преимущества, хоть и без всякой надежды на победу.

– Они проиграли сражение, но спасли Таглиос, – произнес Копченый. – Убили одного из Хозяев Теней. Сделали невозможными другие нападения на Таглиос. Теперь им придется бросить оставшиеся части на Деджагор, чтобы отвоевать его.

Лебедь язвительно усмехнулся:

– Извини, что не могу пуститься в пляс. Эти ребята мне нравятся, а то, как ты, Копченый, намеревался поступить с ними, – не нравится.

Копченый едва сдерживал раздражение.

– Они не за Таглиос сражались, Лебедь. Мы – лишь средство попасть в Страну Теней, в Хатовар. А если бы им это удалось, могло бы случиться что-то пострашнее гнева Хозяев Теней.

Лебедь умел прислушаться к голосу разума, если доводы его были очевидны.

– И поскольку они не станут лизать вам задницы, даже если и готовы защищать ваши шкуры от Хозяев Теней, ты, надо полагать, считаешь, что им досталось поделом? Я тебе вот что скажу – жаль, что так получилось. Если бы они победили, было бы чертовски заманчиво посмотреть, как бы тебе пришлось посуетиться, чтобы выполнить условия договора.

– Полегче, Лебедь, – сказал Мотер. Но тот уже закусил удила.

– Можешь обозвать меня циником, Копченый, но я могу поклясться, что вы с Радишей с самого начала лезли из кожи вон, чтобы вышибить их из игры. Разве не так? Только бы не пустить в Страну Теней. Почему бы, черт возьми, нет? Об этом я не подумал.

– Сражение еще не окончено, Лебедь, – произнес Нож. – Подожди. Придет черед рыдать и Копченому.

Вся компания вытаращила глаза. Нож говорил редко и если говорил, то всегда по делу. Что у него было на уме?

– Ты заметил что-то? – спросил Лебедь. Корди, не выдержав, гаркнул:

– Черт возьми, замолчишь ты наконец?

– Какого дьявола я должен молчать? Этот проклятый мир кишмя кишит старыми козлами вроде Копченого. И со времен сотворения мира они крутят нами как хотят. Глянь на эту мелкую дрянь. Лопочет тут о том, что ему нужно скрыться, пока не попал в лапы Хозяевам Теней. Следует понимать, что он не мужик. А Госпожа… Знаешь, какой она была? Так вот, у нее хватило духу выступить против них. И если задуматься, то выходит, что ей удалось сделать куда больше того, о чем Копченый мечтать-то не может.

– Осади, Лебедь.

– Черта с два, «осади». Я прав. Должен же кто-то сказать этим старым хрычам, что они годны только языком чесать.

Нож угрюмо согласился. А он не признавал авторитетов.

Лебедь был не настолько разъяренный, каким казался, лишь заметил, что Ножу стоит пальцем шевельнуть – и от Копченого останется мокрое место, если будет зарываться.

Копченый улыбнулся:

– Лебедь, когда-то и мы, старые хрычи, были такими же зелеными крикунами, как и ты. Мотер встал между ними:

– Так, хватит. Чем пререкаться, подумайте-ка лучше о том, что нам стоит убраться отсюда, пока мы не попали в эту заваруху.

У подножия холмов все еще шло сражение.

– Мы могли бы организовать гарнизоны в городах к северу отсюда и собрать людей в Годже.

Лебедь согласился с ним. Вид у него был кислый.

– Пожалуй, может кому-то из Отряда это уже пришло на ум. – Он со злостью посмотрел на Копченого. Тот пожал плечами:

– Если кому-то удалось выбраться, они смогут сколотить настоящую армию. Теперь у них будет достаточно времени для этого.

– Ага. А если Прабриндрах Драх и Радиша подсуетились, они, может, даже успели обзавестись серьезными союзниками. Например, каким-нибудь магом, который не будет всю дорогу отсиживаться в кустах.

Мотер начал спуск по склону холма.

– Пошли, Нож. Пусть собачатся. Спустя мгновение Копченый произнес:

– Он прав, Лебедь. Давай это дело кончать.

Лебедь вскинул длинной золотистой гривой и посмотрел на Ножа. Тот кивнул в сторону лошадей у подножия холма.

– Отлично. – Лебедь бросил последний взгляд на равнину и на город, схоронившие армию Черного Отряда. – И все же добро есть добро, а зло есть зло.

– Полезное – полезно, а необходимое – важно. Валим. – Лебедь двинулся с места. Недурно сказано – надо будет запомнить. Однако последнее слово должно остаться за ним.

– Все это дерьмо, Копченый. Сплошное дерьмо. Сегодня я увидел тебя в новом свете. И мне не по душе то, что я увидел. Я не доверяю тебе и намерен отныне следить за тобой, стану твоей совестью.

Сев на коней, они устремились на север.

Глава 3

В те времена Отряд был на службе у князя Таглиоса Прабриндраха Драха. Но князь был слишком мягок, чтобы править таким многочисленным народом, как таглиосцы, находившимся к тому же во вражде друг с другом. Однако природное добродушие и уступчивый характер князя уравновешивались его сестрой Радишей Драх, маленькой, смуглой, жесткой женщиной, обладающей стальной волей и умом быстрым и разящим, как пущенный из пращи камень.

В тот момент, когда Черный Отряд и Хозяева Теней бились за Деджагор, или Штормгард, как его еще называли, Прабриндрах Драх находился в трехстах милях к северу от места сражения и принимал у себя посетителя.

Князь был ростом в пять с половиной футов, смуглокожий, с лицом южного типа. Нахмурившись, князь смотрел на собравшихся у него жрецов и проектировщиков. Ему очень хотелось выгнать их всех. Но разве можно было обращаться со жрецами подобным образом в Таглиосе, жители которого были глубоко религиозны.

Он увидел, что сестра, стоя за спиной посетителей, делает ему какие-то знаки.

– Простите. – Он вышел. Ничего с ними не сделается, придется смириться с его плохими манерами. Он подошел к Радише:

– Что случилось?

– Не тут.

– Плохие новости?

– Не сейчас. – Радиша увлекла его за собой из комнаты. – Маджаринди выглядит расстроенным.

– Он попался на удочку. Настаивал, чтобы мы построили стену, потому что Шазу посетило Видение. Но как только остальные затребовали свою долю, он запел по-другому. Тогда я спросил его, не изменились ли видения у Шази. По-моему, его это опечалило.

– Отлично.

Радиша вела брата по запутанному лабиринту переходов. Дворец был древним, разрастался при каждом новом правителе. Никто не знал его лабиринтов, раскинутых как паутина, исключая разве что Копченого.

Радиша привела князя в один из потайных уголков дворца, комнату, защищенную от любых ушей лучшими заклинаниями колдуна. Прабриндрах Драх наглухо затворил за собой дверь.

– Так в чем дело?

– Голубь принес вести от Копченого.

– Плохие?

– Армия, нанятая нами, потерпела поражение при Штормгарде.

Хозяева Теней называли Деджагор Штормгардом.

– Большие потери?

– Разве самого факта недостаточно?..

– Да.

До появления Хозяев Теней Таглиос был мирным государством. Но как только над ним нависла эта угроза, Прабриндрах вытащил на свет Божий старых военачальников.

– Уничтожены? Обращены в бегство? Какие потери понесли Хозяева Теней? Таглиос в опасности?

– Им не следовало пересекать Мейн.

– Они должны были измотать остатки армии, засевшей у Годжийского брода. Они профессионалы, сестренка. Мы заявили, что наше решение окончательное и пересмотру не подлежит, а также о том, что вмешиваться не будем. Мы ведь знали, что они не смогут захватить Годжу, так что все идет как надо. Детали есть?

– Голубь – не кондор. – Радиша состроила мину. – Они прошли маршем, ведя за собой толпу освобожденных рабов, хитростью взяли Деджагор, уничтожили Грозотень и ранили Тенекрута. Но сегодня Лунотенью собрано новое войско. С обеих сторон тяжелые потери. Возможно, Лунотень постигла смерть. Но мы проиграли. Часть армии отступила в город. Оставшиеся разбежались. Большинство же, включая Капитана и его подругу, погибли.

– Так Госпожа убита? Вот жаль. Она была интересной женщиной.

– Ах ты, сластолюбец.

– А что я? Где она проходила, там замирали сердца.

– И ее это ничуть не волновало. Единственным, кто для нее существовал, был ее Капитан. Как его… Костоправ.

– А ты уязвлена, что он видел только ее? Радиша бросила на брата свирепый взгляд:

– Чем занят Копченый?

– Бежал на север. Нож, Лебедь и Мотер намерены собрать оставшихся в Годже.

– Мне это не нравится. Копченому следовало остаться. Собрать всех, поддержать тех, кто остался в городе. Нельзя сдавать позиции.

– Копченый боится, что Хозяева Теней узнают о нем.

– Разве они до сих пор о нем не знают? Меня бы это очень удивило. – Прабриндрах пожал плечами. – А чего это он так трясется за свою шкуру? Ладно, пойду к жрецам.

Радиша рассмеялась.

– Ты что?

– Ты не можешь. Этих идиотов может провести что угодно, только не твои глаза. Оставайся тут. Пусть себе разбираются со своей дурацкой стеной. А я пойду и дам Копченому жару, чтобы он чем-то занялся.

Князь вздохнул:

– Ты права. Но, пожалуйста, будь потише. Они насторожены, зная, что за ними следят.

– В прошлый раз они без меня не скучали.

– Не мучай меня неизвестностью. Мне трудно иметь с ними дело, потому что они информированы лучше меня.

– Я их заставлю поволноваться. – Она погладила его по руке. – Порази их своей целеустремленностью. Доведи их до сумасшествия спорами. Выкажи благожелательство по отношению к тем сектам, которые проявят себя наиболее активно. Пусть передерут глотки друг другу.

Прабриндрах по-мальчишески улыбнулся. Такие игры ему по сердцу. Так он мог набрать силу и авторитет. И обезоружить жрецов.

Глава 4

Это была причудливая маленькая процессия. Во главе шествовала черная фигура, напоминающая не то ствол дерева, не то человека со странным телосложением, несущего под мышкой ящик. Следом, в ярде от земли, парил человек с разъезжающимися ногами. Грудь его была пронзена стрелой, конец которой торчал из спины. Он был еще жив, хотя находился на последнем издыхании.

За летящим следовал другой, пораженный копьем. Он дрейфовал в воздухе в пяти футах над землей, все еще живой, корчась от боли, словно животное со сломанным позвоночником. Следом двигались два вороных неоседланных жеребца, куда более крупных, нежели любая боевая лошадь.

Воронье сотнями кружило над ними, налетая словно самолеты-разведчики.

Процессия в сумерках двигалась вверх по склону холма, к востоку от Штормгарда. Они остановились раз, застыв на месте минут на двадцать, пропустив мимо небольшую группу беженцев из Таглиоса. Те их и не видели. Попахивало колдовством.

Процессия продолжила свой путь под покровом ночи. А воронье по-прежнему кружило над ними, образовав своего рода арьергард, следящий за путниками. Несколько раз вороны принимались каркать над движущимися тенями, однако потом успокаивались. Ложная тревога?

Компания остановилась в десяти милях от осажденного города. То, что возглавляло процессию, потратило несколько часов на то, чтобы собрать хворост и сухие ветки, а затем заткнуло их в расщелину в скалистом граните холма. Затем, ухватившись за копье, оно притянуло того, кто был им пронзен, вытащило копье из тела жертвы и полоснуло по нему этим копьем.

Когда слетела маска человека, какой-то глухой голос с горечью прошептал:

– Он не из Взятых!

Вороны пронзительно закаркали. То ли обсуждали происшедшее, то ли спорили о чем-то. Фигура в черном спросила:

– Ты кто? Чем занимаешься? Откуда явился?

Раненый не отвечал. Может, ему было не до разговоров.

Может, не понимал языка, на котором к нему обращались. А может, просто из упрямства.

Пытки ничего не дали.

Палач бросил человека на кучу хвороста и махнул рукой. Хворост запылал огнем. Древообразное копье пронзало жертву каждый раз, когда та пыталась ускользнуть. Сила воли у горящего была воистину неисчерпаемой.

Тут было определенно не без колдовства. Тот, кто горел, был одним из Хозяев Теней и звали его Лунотень. Его армия одержала победу в битве при Штормгарде, но собственная участь оказалась бесславной.

Процессия продолжила свой путь только тогда, когда от костра – а вместе с ним и от Хозяина Теней – остались только угли. Они дождались, пока угли остынут. Древообразный собрал пепел и по пути время от времени разбрасывал его горстями.

Человек со стрелой катился по пятам за древообразным. Лошади замыкали шествие.

Воронье по-прежнему караулило их. Один раз птицы устроили переполох, завидев что-то похожее на кошку. Но древообразный сотворил какое-то заклинание и черный леопард удалился несколько растерянным.

Глава 5

Изящная фигура в богато убранных черных доспехах сердито потянулась. С кучи трупов, наваленных на нее, свалился мертвец. Это дало возможность фигуре протиснуться наружу. Оказавшись на воле, фигура в течение нескольких минут лежала не двигаясь, громко сопя в огромном шлеме. Затем с трудом села.

Еще через минуту стянула с рук латные рукавицы – стали видны тонкие руки. Пальцы расстегнули застежки на шлеме, затем сняли его.

Длинные черные волосы упали на лицо, которое привело бы в восторг любого. Под безобразными черными стальными доспехами скрывалась женщина.

Я потому это все так описываю, что сама этого не помню. Помню сон, темный, кошмарный сон, в котором была черная женщина с клыками, как у вампира. И больше ничего. Первое четкое воспоминание связано с тем моментом, когда я сидела рядом с кучей трупов, со шлемом на коленях. Я с трудом переводила дыхание, сознавая лишь, что выбралась из-под этой кучи.

Воздух был пронизан смрадом тысяч жестоко вывороченных, гниющих трупов. Он казался более зловонным, нежели любые канализационные отходы. Запах войны. Сколько раз мне приходилось дышать этой вонью? Раз тысячу. А я так и не привыкла к ней.

К горлу подступала тошнота, но меня не вырвало. Я уже вывернула наизнанку желудок, прямо в шлем, пока лежала под телами. Смутно помню, что в какой-то момент мне стало страшно от мысли, что я утону в собственной рвоте.

Меня всю трясло. Горячие, колючие слезы текли по моему лицу, принося с собой облегчение. Я выжила! Прожив гораздо дольше любого из смертных, я так и не утратила радости жизни.

Когда я снова смогла дышать, то попыталась сообразить, где я и что тут делаю. Раз уж выжила.

Мои последние воспоминания были не самыми приятными. Помню, я сознавала, что умираю.

В темноте было плохо видно, но и так было понятно, что мы потерпели поражение. Иначе Костоправ давно нашел бы меня.

А победители не ищут?

По полю битвы действительно двигались какие-то фигуры. Я слышала чей-то громкий спор. Ко мне медленно приближались. Нужно было смываться.

Я поднялась на ноги и сумела спотыкаясь пройти несколько шагов, но упала, у меня не было сил сдвинуться с места. Демон жажды пожирал мое нутро. Горло настолько пересохло, что я не могла даже заскулить.

Шум, произведенный мной, заставил мародеров замолкнуть.

Они крались ко мне, еще к одной своей жертве. Где же мой меч?

Сейчас я умру, ибо у меня не было ни оружия, ни силы найти его, прежде чем найдут меня.

Теперь я видела их. Три фигуры, освещенные сзади слабым сиянием, исходящим из Деджагора. Они были коротышками, как и большинство воинов Хозяев Теней. Они не были ни толком обучены, ни очень сильны, но чтобы прикончить меня, им не нужно было ни того, ни другого.

Может притвориться убитой? Нет. Этих не проведешь. Трупы должны были уже остыть.

Черт бы их побрал!

Прежде чем прикончить, они меня не только обшарят и оберут.

А может, они и не убьют меня. Ведь они увидят мои доспехи. И поскольку Хозяева Теней отнюдь не глупы, они поймут, кто я. И что память моя таит ту самую бесценную информацию, которую они давно мечтали заполучить. Захватив меня в плен, они будут с лихвой вознаграждены.

Все-таки есть Бог на свете. За спинами мародеров что-то прогремело. Похоже, их неожиданно атаковали со стороны Деджагора – что-то вроде рейда на мародеров, Могаба не сидел сложа руки, дожидаясь, когда Хозяева Теней сами заявятся к нему.

Один из мародеров что-то проговорил – голос его звучал спокойно. Второй цыкнул на него. Третий тоже вставил какое-то замечание. Все трое заспорили. Первый знать не желал, чем был вызван грохот. Он не хотел больше воевать.

Но мнение двух других оказалось решающим.

Судьба улыбнулась. Те двое, с развитым чувством ответственности, спасли мне жизнь.

Какое-то время я лежала там, где упала, отдыхая, затем на карачках поползла к куче тел. Я нашла свой меч, древний, священный клинок, отлитый Карки в ранний период Владычества. Я, конечно, придумывала разные небылицы о своем мече, но никто, даже Костоправ, не знал его истинной истории.

Я доползла до лесистого холма, где в последний раз видела своего возлюбленного, а рядом с ним Мургена и знамя Отряда. Он стоял там, пытаясь остановить беспорядочное бегство армии. Казалось, я буду ползти всю ночь. Потом нашла мертвого воина, у которого во фляге оказалась вода. Я выпила ее и поползла дальше. И по мере того как я ползла, сила моя росла. К тому времени, когда я добралась до холма, я уже могла идти ногами.

Я ничего не нашла. Вокруг были только трупы. Но Костоправа среди них не было. Знамя Отряда исчезло. Я чувствовала пустоту внутри. Неужели Хозяева Теней захватили его? Для них это был бы всем трофеям трофей – ведь Отряд разгромил их армию при Годже, завладел Деджагором и убил Грозотень.

Я не могла в это поверить. Ведь я так долго искала его. Неужели Бог и судьба так жестоки ко мне.

Я заплакала.

Вокруг воцарилась тишина. Рейд закончился. Скоро вернутся мародеры. Я отправилась дальше, наткнулась на мертвого слона и чуть не закричала – мне показалось, это какой-то монстр.

На слонах перевозили всякую всячину. Кое-что из этого мне могло пригодиться. Я раздобыла несколько фунтов сушеной еды, флягу с водой, небольшой флакон с ядом для наконечников стрел, несколько монет и еще кое-что, приглянувшееся мне. Затем, решив добраться до холмов до восхода солнца, я отправилась на север. По пути я половину своей добычи выбросила.

Я торопилась. На рассвете сюда явятся вражеские патрули, будут искать тела военачальников.

Все, что я могла на настоящий момент, – это выжить. Из Черного Отряда осталась одна я. И у меня больше ничего не было… И тут, откуда-то из памяти, мне пришла в голову мысль. Я могла бы повернуть время вспять и стать тем, кем была в прошлом.

Я старалась не думать об этом, но у меня это не получалось. Память отказывалась мне служить. И чем больше вспоминала, тем больше поднималась во мне волна ярости, вызывая чувство мести. Карабкаясь по холмам, я дала волю мыслям. Те монстры, что обратили в прах мои мечты, вынесли приговор и себе. Теперь я сделаю все, чтобы расквитаться с ними.

Глава 6

Длиннотень шагал по комнате, которая была так ярко освещена, что он казался темным призраком, попавшим в пасть солнца. Он предпочитал находиться в этих покоях, где стены были сделаны из прозрачных кристаллов и зеркал, где Тени могли появиться только в крайнем случае. Длиннотень панически боялся Теней. Эти покои находились в верхней части самой высокой башни крепости. Вершина, которая, в свою очередь, была на юге Тенелова, города на южном краю мира. К югу от Вершины находилось плато из сверкающих камней, с разрозненными колоннами, которые, казалось, поставлены здесь, чтобы подпирать небо. Хотя строительство Вершины продолжалось семнадцать лет, работы до сих пор еще не были закончены. И если бы Длиннотень завершил уже строительство, то крепость стала бы надежно защищена как от волшебных чар, так и какого-либо физического тела.

Странные, таящие смертельную угрозу призраки охотились за Длиннотенью, не чая вырваться на свободу со стороны сверкающей камнями долины.

Призраки-тени настигали путника внезапно, как сама смерть, если только тот не держался на свету.

С помощью магических чар Длиннотень наблюдал битву при Штормгарде, в четырехстах милях к северу от Тенелова. Он был доволен. Его соперники Лунотень и Грозотень были убиты. Тенекрут был ранен. Дотронься здесь, тронь там – и он падет.

Но он не должен быть убитым. О нет, совсем нет. Рано. Слишком много врагов вокруг. Пусть Тенекрут будет тем самым волноломом, о который разобьются бушующие волны.

Необходимо было дать полную свободу тем наемникам, чтобы измотать армию Тенекрута при Штомгарде. Теперь, когда под началом Длиннотени оказались все три армии севера, он обрел огромную силу.

Осторожность, вкрадчивость – вот что нужно сейчас. Каждый шаг требовал тщательной проработки. Тенекрут – не дурак. Он понимает, кто его главный враг. Как только он разделается с таглиосцами и их вождями из Свободного Отряда, он пойдет на его крепость.

А ведь еще есть и она, таящая коварные замыслы и планирующая контрудар, и хотя сейчас ее силы скудны, удар все же может оказаться смертельным. Эта женщина, обладающая недюжинным умом и бесценными знаниями, – попади она в руки какого-нибудь искателя приключений, тот пришел бы в восторг от такого трофея.

Ему необходим был тот, кто мог бы стать орудием в его руках. Сам Длиннотень не мог покинуть крепость. Снаружи бродят Тени, подкарауливая его.

В углу комнаты мелькнула тень. Взвигнув, Длиннотень отпрянул. Это оказалась ворона, идиотка чертова, разлеталась там, снаружи.

Вот кто еще может послужить ему. К северу от этого убогого Таглиоса, в болотах, таилась огромная сила, которая сулила такие муки, каких и не представишь. Вот если бы эту силу использовать в своих целях. Пора найти ей применение.

Но как, не выходя из крепости?

Что-то мелькнуло на сверкающей огнями долине.

Тени следят, все выжидают. Они чувствуют, что игроки входят в азарт.

Глава 7

Я заснула в ложбине, заросшей кустарником. Пока добралась до этого дикого уголка, пробираясь через оливковые рощи и рисовые поля, разбросанные то тут, то там по холмам, надежда во мне почти угасла.

Я так выбилась из сил, что почти вползла в нее, надеясь на благосклонность Фортуны.

Мне снился очередной кошмар, который был прерван карканьем. Я открыла глаза. Сквозь заросли кустарника пробивались солнечные лучи, разбивая темноту. Я надеялась, что никто меня не обнаружил, но, видимо, напрасно.

У края кустарника кто-то ходил. Я увидела одного, потом другого. Черт. Люди Хозяев Теней! Они немного отошли назад и стали шептаться.

И хотя я видела их лишь мельком, мне показалось, что они чем-то встревожены. Они вели себя совсем не как охотники. Любопытно.

Я знала, что они обнаружили меня. Иначе они не стали бы прятаться сзади, за моей спиной, и понижать голос, чтобы я не услышала, о чем они говорят.

Я не могла повернуться – они сразу поймут, что я знаю об их присутствии. Я не хотела пугать их. Они могут выкинуть нечто такое, что заставит меня сожалеть. Снова каркнула ворона. Я медленно повернула голову назад.

И похолодела.

В этой игре, оказывается, было еще одно действующее лицо – маленький грязный карлик с коричневой кожей, в вонючей набедренной повязке и изодранном тюрбане. Он сидел на корточках прямо за кустом, похожий на одного из тех рабов, которых Костоправ освободил после нашей победы при Годже Интересно, знали ли те о его присутствии?

Какое это имело значение! Вряд ли от него мог быть какой-то толк. Я лежала на правом боку, подогнув руку. Мои руки дрожали. Хотя никаких особых ощущений не было, то, что происходило с пальцами, говорило о том, что мои способности не угасли со времени нашего краха. В течение многих недель у меня не было возможности испытать свою силу. Надо было что-то делать. Иначе они сделают ход. В нескольких дюймах от моей руки лежал мой меч… Золотой Молот.

В сущности это было что-то вроде детской ворожбы, настоящей силой это назвать было нельзя, как нельзя назвать оружием нож мясника. Проку от него будет не больше, чем от булыжника. Сейчас это было так же тяжело, как если бы обращаться с речью к тому, кого ты намерен ударить. Я пыталась сосредоточиться на заклинании. Но в свою силу не верила. Меня захлестнуло отчаяние от знания того, что надо делать, а делать этого я не могла.

Но магия сработала. Почти так же, как это было когда-то. Удивленно и радостно я прошептала заклинание и пошевелила пальцами. Те помнили свое дело.

Золотой Молот оказался в моей левой руке.

Вскочив на ноги, я подбросила меч в воздух и метнула его. Сверкнув, Молот поразил цель. Человек завизжал, словно резаная свинья, пытаясь защититься. Но меч воткнулся в его грудь.

Это было потрясающе – победа детской магии над неверием в собственные силы.

Тело меня не слушалось. Разбитая вдребезги, очень скованная, я попыталась свалить и второго. Но едва проковыляла к нему, как он разинул рот, а потом побежал. Я была изумлена.

За моей спиной раздался звук, напоминающий тигриный рык.

В низинке вдруг появился человек. Он что-то бросил во второго воина, и тот на бегу остановился, упал вниз лицом и так и остался лежать, не шелохнувшись.

Я выбралась из кустов и устроилась так, чтобы видеть и грязного раба, и того, кто убил воина. Последний оказался настоящим гигантом. Он был одет в костюм с отличительными знаками таглиосской армии.

Карлик медленно обошел заросли, затем исследовал жертву моего удара. Это явно произвело впечатление. Он сказал что-то извиняющимся тоном гиганту – тот был занят поиском своей жертвы – на таглиосском, затем что-то еще, взволнованно и быстро, на незнакомом мне диалекте. Какие-то слова мне были знакомы. Карлик произносил их с благоговейной интонацией, но общий контекст оставался неясным. Он говорил то ли обо мне, то ли благодарил своих богов. Я уловила слова «Предсказание», «Дщерь Ночи», «Невеста», «Год Черепов». Фразы «Дщерь Ночи» и «Год Черепов» я слышала и в Таглиосе, жители которого были чрезвычайно религиозны, но смысл их был непонятным для меня.

Гигант ворчал. На него происшедшее не произвело столь глубокого впечатления. Он лишь осыпал ругательствами погибшего, когда заметил его, пнув разок, проверки ради.

Коротышка произнес раболепным тоном:

– Простите меня, Госпожа. Мы все утро охотимся за этими собаками, чтобы хоть что-нибудь раздобыть. Но имущества у них меньше, чем у меня, когда я был рабом.

– Вы знаете меня?

– О да, Госпожа. Вы – подруга Капитана. – Он выделил оба слова, произнеся их по отдельности, интонацией придавая особый вес. Он трижды поклонился мне, теребя при этом треугольник из черной ткани, торчащий над его набедренной повязкой. – Мы охраняли ваш сон. Но нам следовало знать, что вы ни в чьей защите не нуждаетесь. Простите нашу самонадеянность.

Бог мой, ну и вонял же он.

– Вы еще кого-нибудь видели?

– Да, Госпожа. Несколько человек, издалека. Большинство смылось.

– А воинов Хозяев Теней видели?

– Они заняты поисками, но без особого желания занимаются этим делом. Хозяева послали всего с тысячу. Таких, как эти свиньи. – И он указал на убитого мной воина. Его товарищ тем временем обыскивал тело.

– И еще несколько сот на лошадях. Они наверняка направляются в город.

– Могаба им устроит теплую встречу. Он будет отбиваться от них сколько сможет, чтобы выиграть время и дать уйти остальным.

– И у этого гада ничего, джамадар, – сказал гигант. Карлик в ответ что-то проворчал.

Джамадар? На таглиосском это значит «капитан». Правда, раньше, обращаясь ко мне, как к Госпоже, подруге Капитана, Карлик произнес это слово с другой интонацией.

Я спросила их:

– Вы видели Капитана?

Оба переглянулись. Затем коротышка, уставившись в землю, ответил:

– Капитан мертв, Госпожа. Он умер, пытаясь собрать людей вокруг знамени. Рам видел это. То есть стрелу в его сердце.

Я опустилась на землю. Что тут можно было сказать? Я знала это. Я видела это собственными глазами. Но не хотела этому верить. Понятно, что до сих пор во мне теплилась крохотная надежда, но увы.

Не знаю, как выдержала эту боль. Черт возьми, ведь Костоправ был всего лишь человеком. Как же я так попалась? Я не сознавала, что все зайдет так далеко.

Горюй – не горюй, ничего не изменишь. Я встала на ноги.

– Мы проиграли сражение, но война продолжается. И Хозяева Теней еще пожалеют о том дне, когда они решили напасть на Таглиос. Как вас зовут?

Карлик представился:

– Нарайян, Госпожа. – Он опять ухмыльнулся. Мне его ухмылки надоели. – Пошутили со мной. Мое имя шадаритское.

Сам он явно был гуннитом.

– Я похож на него? – Он мотнул головой на того, который был настоящим шадаритом.

Шадариты, как правило, были высокими, тяжеловесными и волосатыми. У Великана и голова, и тело были похожи на клубок витой проволоки, откуда выглядывали глазки.

– Я был разносчиком овощей, до тех пор пока Хозяева Теней не явились в Хатовар и не обратили в рабство каждого, кто пережил осаду города.

Должно быть, это случилось в прошлом году, до того как наш Отряд пришел в Таглиос. Лебедь и Мотер тогда выбивались из сил, пытаясь отразить первое нападение на город.

– А моего приятеля зовут Рам. Он – возчик из Таглиоса. Был им до мобилизации.

– А почему он назвал тебя джамадаром?

Нарайян взглянул на Рама, ухмыльнулся, обнажив гнилые зубы, и, наклонившись ко мне, прошептал:

– Рам не очень умен. Он сильный и выносливый, словно вол, но с мозгами у него слабовато.

Я кивнула, однако его объяснение меня не очень удовлетворяло. Эти типы не вызывали доверия. Шадариты и гунниты не ладят между собой. Шадариты очень высокомерны и водить дружбу с гуннитами для них считается делом позорным. Нарайян же был гуннитом, к тому же гуннитом низкого происхождения. И все же Рам относился к нему с почтением.

С другой стороны, ни в одном из них не чувствовалось ни малейшей враждебности по отношению ко мне. А в этот момент мне была предпочтительнее любая компания, нежели одиночество. Поэтому я сказала им:

– Нам следует двигаться. Иначе еще кто-нибудь появится… Что это он делает?

В руках Рама был булыжник весом фунтов в десять. Он раздробил им ноги убитого человека. Нарайян остановил его.

– Рам, достаточно. Мы уходим. Рам был чем-то озадачен. Какое-то время он раздумывал. Затем пожал плечами и отбросил камень, в сторону. Не пояснив действий своего приятеля, Нарайян сказал:

– Мы видели большую группу – человек в двадцать – сегодня утром. Может, нам удастся догнать их.

Для начала это было бы неплохо, – я почувствовала страшный голод. Последний раз я ела перед началом битвы. Я поделилась тем, что мне удалось раздобыть на павших слонах. Но этого было мало. Рам, которому теперь дела не было до мертвецов, набросился на еду с такой радостью, словно его пригласили на пир.

Нарайян ухмыльнулся:

– Видите? Настоящий вол. Идем, Рам, ты понесешь ее оружие.

Двумя часами позже на вершине холма мы настигли группу из двадцати трех беженцев. Они выглядели разбитыми, потерявшими всякий интерес к жизни. Они были так подавлены, что им было все равно, убьют их или нет. У некоторых еще было оружие. Я не знала никого из них, что не удивительно – наша армия насчитывала четыре тысячи человек.

Но они меня знали. Их манеры и настроение мгновенно улучшились. И я порадовалась затеплившейся в них надежде. Они встали и почтительно склонили головы.

С вершины холма хорошо были видны и город, и равнина. Армия Хозяев Теней уходила с холмов, их, вероятно, отозвали.

Отлично. Прежде чем они снова решат пойти в атаку, мы успеем передохнуть.

Я присмотрелась к своим спутникам.

Они приняли меня. Это хорошо. Нарайян с каждым из них разговаривал отдельно. Некоторые, казалось, побаивались его. Почему? В чем дело? В этом было что-то странное.

– Рам. Зажги костер. Мне нужен дым. Много дыма.

Поворчав, тот собрал команду из четырех человек и направился вниз по склону, чтобы собрать хворост.

Нарайян приплелся ко мне с вечной своей ухмылкой, за ним следовал некто необъятный в талии. Большинство жителей Таглиоса отличалось крайней истощенностью. И на этом человеке не было лишней складки жира. Просто телосложение медведя.

– Это Зиндху, Госпожа. Его репутация всем известна. Зиндху слегка поклонился. Похоже, с чувством юмора у него было плоховато.

– Он может оказаться чрезвычайно нам полезным, – добавил Нарайян.

Я заметила треугольник из красной ткани на поясе Зиндху. Значит, он тоже был гуннитом.

– Мы будем очень благодарны вам за помощь, Зиндху. Разберитесь с Нарайяном, что у нас есть. Посмотрите, чем мы располагаем.

Нарайян ухмыльнулся, слегка поклонился и заторопился прочь в сопровождении своего нового друга.

Я сидела скрестив ноги, поодаль от остальных, лицом к городу, забыв о мире. Как легко получилось с Золотым Молотом. Надо попробовать еще раз.

Я открылась той силе, которая все еще была во мне. В моих руках, сложенных чашей, образовалась маленькая огневая точка. Она возвращается ко мне, моя сила!

Несказанно тому радуясь, сконцентрировала сознание на лошадях. Через полчаса появился огромный черный жеребец и рысцой направился прямо ко мне. Мои люди были потрясены.

Я – тоже. Даже не ждала, что получится. И что за этим жеребцом последуют еще трое других. К тому моменту, когда появился четвертый, к нам пришла еще сотня человек. Толпой они заполонили всю вершину холма.

Я созвала их:

– Мы проиграли сражение. И некоторые из вас пали духом. Это естественно. Ведь вы не были воспитаны как воины. Но было бы заблуждением считать, что проиграна и война. Война продолжается и будет длиться до тех пор, пока не будут уничтожены все до одного Хозяева Теней. Если вы дрожите за свою шкуру и против того, чтобы продолжать борьбу, нам с вами не по пути. Уходите лучше сейчас. Ибо потом я вам этого сделать не позволю.

Они встревоженно переглянулись, однако отправляться в одиночку в путь никому не хотелось.

– Мы идем на север. Наша задача запастись едой, оружием, а также людьми. И научиться воевать. Когда-нибудь мы вернемся. И когда это случится, Хозяевам Теней придется чертовски туго.

Все оставались на местах.

– Мы отправляемся в путь на рассвете. И те из вас, кто решат пойти со мной, будут со мной до конца.

Я пыталась вселить в них уверенность в том, что мы способны навести ужас на весь мир.

Устраиваясь на ночь, я обнаружила рядом с собой Рама – он стал моим телохранителем, хотя я и не просила его об этом.

Засыпая, я подумала о тех четырех черных жеребцах, которые не явились на мой зов. Когда мы пришли на юг, жеребцов было восемь. Это были жеребцы особого развода, они были выращены в краях, из которых я родом. Каждый из них стоил сотни людей.

Прислушавшись к шепоту своих новых товарищей, я несколько раз уловила слова, которые давеча произнес Нарайян. Большинство людей произносило их с тревогой.

Я заметила, что и на Раме была какая-то тряпица, но у него она была шафранового цвета. И носил он ее без той гордости, с какой носили свои Нарайян и Зиндху. Эти трое исповедовали две религии, но у каждого из них был свой цвет. Что бы это могло значить?

Нарайян следил за костром. Он поставил дозорных. Навел некоторую дисциплину. Он явно обладал организаторской хваткой, слишком сильной для разносчика овощей и бывшего раба.

Во сне меня посетил все тот же кошмар, но на сей раз особенно яркий, однако с наступлением дня я смогла вспомнить лишь то, что кто-то звал меня. Это тревожило, но лучше считать это плодом воображения.

Каким-то непостижимым образом, непонятно где Нарайян за ночь сумел раздобыть еду, причем в количестве, достаточном для того, чтобы все собравшиеся на холме кое-как позавтракали.

Я повела их на рассвете, как и обещала, выслушав сообщение караульных о приближении вражеского отряда на лошадях. Мои люди соблюдали строжайшую дисциплину, что для меня, учитывая обстоятельства, оказалось приятным сюрпризом.

Глава 8

Деджагор окружает кольцо холмов. Долина находится ниже, чем земля за холмами. За то, что эта чаша до сих пор не превратилась в озеро, спасибо сухому климату.

От двух рек, текущих тут, были вырыты два канала, снабжающие водой фермы на холмах и сам город. Мы держались одного из каналов.

Хозяева Теней были слишком заняты Деджагором. И пока они не наступали на пятки, я не слишком торопилась. Цель, которую я наметила, будет нелегко достичь. Угроза нападения укрепляла дисциплину в отряде. И я намерена была использовать это для того, чтобы внести кое-какие позитивные изменения.

– Нарайян, мне нужен твой совет.

– Да, Госпожа.

– Нам будет трудно удерживать их вместе, когда они почувствуют себя в безопасности.

Я говорила с ним, Рамом и Зиндху как с равными. Они же спокойно это принимали.

– Знаю, Госпожа. Они хотят домой. От романтики не осталось и следа. – Он опять ухмыльнулся. Как мне осточертела эта его вечная ухмылка! – Мы пытаемся внушить им, что они выполняют свой долг. Но им следует забыть многое.

Это-то они сделали. В культуре Таглиоса переплетались несколько непонятных для меня религий, странно связанных с кастовой системой.

На мучившие меня вопросы никто из моих людей не мог дать вразумительного ответа. Так устроен мир. Так было, есть и будет. Так и подмывало устроить общую мессу. Для этого не хватало авторитета, как и на севере. Не всякое препятствие можно устранить простым волеизъявлением.

И я продолжала расспрашивать. Если бы удалось хоть немного разобраться в системе религиозных культов, можно было бы использовать это в своих интересах.

– Мне нужны надежные люди, Нарайян, люди, на которых я могла бы положиться абсолютно во всем.

– Ваша воля будет исполнена, Госпожа.

Он опять ухмыльнулся. Должно быть, у него эта привычка выработалась еще в те времена, когда он был рабом – что-то вроде защитной реакции. И все же… Чем больше я его узнавала, тем более зловещим он мне казался.

Почему? Он был настоящий таглиосец, принадлежал к низшей касте. Разносчик овощей, обремененный женой, детьми и, как он недавно узнал, парочкой внуков. Он был одним из тех, кого считают оплотом нации – тихий трудяга, в поте лица зарабатывающий на жизнь. И со мной он обращался словно с любимой дочерью. Что в этом было зловещего?

На первый взгляд в Раме странного было гораздо больше. В свои двадцать три он был уже вдовцом. Женился по любви, что для Таглиоса нетипично – там браки всегда заключались по сговору. Его жена умерла при родах, младенец оказался мертворожденным. Отсюда столько горечи и разочарования. Подозреваю, что в отряд Рам вступил потому, что искал смерти.

О Зиндху я не знала ничего. Говорил он только тогда, когда от него требовался ответ на вопрос, и казался еще более вкрадчивым, чем Нарайян. Однако он всегда выполнял порученное ему дело, и выполнял его хорошо, не задавая лишних вопросов.

Всю жизнь меня окружали темные личности. Долго, очень долго я была женой Властелина – а уж он-то был самым мрачным из всех, кого я знала. Неужели я не справлюсь с этой горсткой?

Ни один из них не был глубоко верующим, что тоже казалось странным, ибо вся культура Таглиоса насквозь религиозна. Каждое мгновение жизни человека рассматривалось как религиозный опыт и было подчинено долгу верующего. Меня это беспокоило до тех пор, пока я не заметила, что религиозные чувства большинства моих людей несколько угасли. Тогда решилась спросить об этом у одного из воинов.

Ответ его был прост:

– Здесь нет священников.

Это могло служить объяснением. Ни одна система не может строиться только на вере людей, сколь бы ни были они преданы идее. А то, через что пришлось им пройти, сместило все их представления о Боге. Их вытащили из привычной мирной жизни и ткнули лбом в такие вещи, на которые религия не давала ответа. Они уже никогда не станут тем, чем были раньше. И Таглиос с их возвращением станет другим государством.

Численность отряда увеличилась втрое. Не больше – не меньше, шестьсот верующих, исповедующих три основные религии и несколько их учений. Кроме того, более сотни рабов, вовсе не таглиосского происхождения. Из них могли получиться прекрасные воины при условии, что они обретут уверенность в себе. Бежать им было некуда – они бездомны. А отряд мог стать их домом.

Беда в том, что при таком множестве разных культов на каждый день падал какой-нибудь святой праздник хоть для кого-то. Хорошо, что у нас не было священников – хлопот не оберешься.

Воины почувствовали себя в безопасности. Это вернуло им свободу, что, в свою очередь, ослабило их дисциплину и память о войне, зато, к моему неудовольствию, они вспомнили, что я – женщина.

Закон и исторические традиции в Таглиосе ставят женщину на один уровень со скотом. Даже ниже – со скотом обращаются менее вольно. Женщины, которым удается добиться высокого положения в обществе или обрести авторитет, вынуждены скрывать это, действуя за спиной мужчин, которыми они могут руководить и оказать влияние на них. Еще одно препятствие на моем пути и, может быть, самое тяжелое.

Как-то утром я вызвала Нарайяна.

– Мы в сотне миль от Деджагора. – Настроение у меня было отвратительное из-за ночных кошмаров. Нервы – на пределе.

– Сейчас мы в безопасности. – Об их уверенности в том, что мы в безопасности, можно было судить по тому, как они начинали день.

– Я намерена кое-что изменить в нашей жизни. Как много у нас надежных людей?

Он самодовольно ухмыльнулся. Самонадеянная маленькая крыса.

– Треть. А может, и больше, если подвергнуть испытанию.

– Неужели так много? – Я была удивлена. У меня такого впечатления не сложилось.

– Вы не с теми общаетесь. Некоторые из наших воинов уже научились дисциплине и выдержке в войске. Рабы ненавидят цепи рабства, в которых их так долго держали. И они жаждут мести. В войне против Хозяев Теней они ни за что не пойдут за таглиосцем. Некоторые из них даже искренне преданы вам. И верят вам, потому что вы – это вы.

И на том спасибо, салажонок.

– Но большинству то, что им придется быть под моим началом, не нравится?

– Вероятно. – Он льстиво и вкрадчиво ухмыльнулся. – Таглиосцам нелегко привыкнуть к вывернутым наизнанку законам естества.

– По этим законам лидерами являются сильные, а слабые им подчиняются. Так вот, сильные – это я, Нарайян.

Таглиос такой силы еще не видывал, просто потому, что там пока не было возможности убедиться в этом. Надеюсь, ему не придется испытать на себе силу моего гнева. Я бы предпочла сберечь его для Хозяев Теней.

Он вдруг испугался. И несколько раз поклонился мне.

– Конечной целью нашего похода по-прежнему является Годжа. Можешь передать это остальным. В Годже мы соберем тех, кто выжил, произведем среди них отбор и перестроим их на свой лад. Но попадем мы туда не раньше, чем наведем порядок в своем отряде.

– Да, Госпожа.

– Соберите все имеющееся в наличие оружие. И без пререканий. Распределите его среди людей, которых считаете надежными. Пусть они образуют левый фланг. А справа пойдут религиозные фанатики. Их необходимо отделить от тех, с кем они водили дружбу до Деджагора.

– Это может создать некоторые проблемы.

– Вот и хорошо. Мне необходимо знать корни этих проблем. Я все возмещу с лихвой. Приступайте к делу. Разоружите их прежде, чем они сообразят, что происходит. Рам, помоги ему.

– Но…

– Я сама в состоянии позаботиться о себе, Рам. – Его опека раздражала.

Нарайян рьяно взялся за дело. В конечном счете почти все расстались с оружием добровольно.

Сорганизовавшись в том порядке, в котором было приказано, мы двинулись маршем, пока все не выдохлись настолько, что сил жаловаться ни у кого не осталось. Вечером я объявила смотр, отдав приказ Нарайяну выстроить отряд так, чтобы левый фланг оказался позади. Надев свои доспехи, я села на одного из черных жеребцов и прогарцевала перед строем. Вокруг меня плясали ведьмины огоньки. Не очень сложный фокус. Я еще несильно преуспела в своих попытках возродить прежние способности к магии.

Доспехи, скакун и огоньки были предназначены для создания образа, имя которому – Жизнедав, придуманного мною еще до того, как Отряд прибыл в Майн, чтобы сразиться с Хозяевами Теней при Годже. Вместе с Костоправом в образе Вдоводела эта дама должна одним своим видом повергать врагов в трепет, создавая иллюзию чего-то большего чем жизнь, своеобразного архетипа смерти. Подручные могли теперь использовать это как средство для запугивания. В стране, где волшебство воспринимали не как досужие разговоры, а всерьез, и ведьминых огоньков вполне достаточно.

Я медленно проехала перед строем, внимательно оглядывая людей. Они поняли меня. Я высматривала того, с кем буду жестка и нетерпима, того, кто склонен к неповиновению.

Проехала еще раз. Если ты всю жизнь привык быть настороже – найти потенциальных бунтовщиков нетрудно.

– Рам. – Я указала на шестерых. – Этих отошли прочь. И проследи, чтоб они не прихватили с собой того, что им никогда не принадлежало. – Я говорила так, чтобы было слышно всем. – Еще смотр – и указанные мной отведают плети. А в третий раз мы устроим праздник смерти.

Ряды шевельнулись. До них дошел смысл сказанного.

Шестеро, отмеченные мной, в унынии удалились. Я крикнула оставшимся:

– Воины! Поглядите на тех, что справа от вас. И на тех, что слева. Поглядите на меня. Те, кого вы видите – не шадариты, не гунниты, не веднаиты, а просто воины. Воины! Мы сражаемся с беспощадным и единым в своей силе врагом. И когда вы пойдете на него, бок о бок с вами будут не ваши боги, а люди, такие как те, что стоят сейчас рядом с вами. Оставайтесь верными своим богам в сердце своем, но в этом мире, в этом лагере, в походе, на поле сражения вы будете повиноваться мне. Я буду вашим верховным владыкой. И до тех пор пока не исчезнет последний Хозяин Теней, никакая награда – Божья ли, правителей ли – не найдет вас быстрее моей.

Я сознавала, что, возможно, излишне жестка. Но мне было необходимо сколотить свою армию, а время поджимало.

Пока они переваривали все это, я отъехала в сторону, слезла с лошади и сказала Раму:

– Распусти их. И разбей лагерь. Пришли ко мне Нарайяна.

Расседлав скакуна, я села прямо на седло. Рядом со мной пристроилась ворона, наклонив набок голову. Еще несколько ворон кружило вокруг. Эти черные демоны были повсюду. Никуда от них не денешься.

Костоправ стал из-за них параноиком. Он полагал, что они преследуют его, шпионят за ним и даже говорят с ним. Я думала, у него это от перенапряжения. Но их вездесущность начинала действовать на нервы и мне.

О Костоправе не думать. Нет времени. Нет его. А я хожу по лезвию ножа. Ни слезы, ни самоистязания не вернут его.

За время нашего похода на север поняла, что там, в Курганье, я оставила не только свои магические способности. Я сломалась. И острота чувств за этот год притупилась.

Костоправ виноват. Его слабость. Слишком чуткий, терпимый, щедро дающий людям возможность стать другими. Слишком он им доверял. И поверить не мог в то, что в глубинах человеческой души скрывается мрак. При всем его цинизме по поводу мотивов, двигающих людьми, он верил, что в каждом злодее есть хорошее, если хорошо постараться, оно сможет прорваться наружу.

Этой вере я обязана жизнью, однако даже факт моего спасения не подтверждает того, что действительность соответствует этому представлению.

Пришел Нарайян, льстивый, как кошка. Одарил меня своей неизменной ухмылкой.

– Нарайян! Мы завоевали позицию. И они приняли это нормально. Но впереди еще долгий путь.

– Религиозные проблемы, Госпожа?

– Что-то вроде. Но это не самое крутое препятствие. И не такое преодолевали, – улыбнулась я, заметив его удивление. – Сомневаешься? Ты ведь меня не знаешь. Ты знаешь лишь то, что слышал. Какая-то женщина бросила трон и пошла за Капитаном, так? Но я вовсе не тот капризный ребенок, которого ты себе представляешь. Я не какая-то там пигалица с крупицей таланта, унаследовавшая плохонькое царство, до которого ей как до лампочки. И не дуреха, сбежавшая с первым встречным авантюристом, захотевшим ее.

– Мы знаем только то, что ты – подруга Капитана, – признал он.

– Некоторые так и думают.

– Твои товарищи почти и не говорили о твоем прошлом. Полагаю, что ты нечто большее, но насколько – и гадать не смею.

– Могу подсказать. – Все это забавляло. Хоть Нарайяну и хотелось, чтобы я была чем-то нетривиальным, он изумлялся всякий раз, когда я вела себя не как таглиоска. – Присядь, Нарайян. Пора тебе узнать, на какую фишку ты ставишь.

Он посмотрел на меня искоса, но сел. За ним внимательно следила ворона. Пальцы коротышки теребили лоскут на поясе.

– Трон, от которого я отказалась, держался на империи столь обширной, что ты и за год не смог бы по ней пройти с востока на запад. А с севера на юг она простиралась на две тысячи миль. Я создала ее практически из ничего, задолго до того, как родился дед твоего деда. И это не первая созданная мною империя.

Он недоверчиво усмехнулся. Думал, что я вру.

– Видишь ли, Нарайян, Хозяева Теней были моими рабами. При всем их могуществе. Они исчезли во время великой битвы двадцать лет тому назад. Я считала их мертвыми, пока не сдернула маску с того, кого мы убили в Деджагоре. Сейчас я еще слаба. Два года назад на севере моей империи была грандиозная битва. Мы с Капитаном одолели пробуждающееся зло, оставшееся от первой созданной мною империи. И чтобы победить и не дать вырваться этому злу на волю, мне пришлось нейтрализовать себя, свою силу. Сейчас я снова ее обретаю, медленно и мучительно.

Нарайян не мог поверить. Сын своей культуры. Ведь я всего-навсего женщина. Но поверить ему явно хотелось. Он сказал:

– Ты такая молодая.

– Я никого не любила, пока не встретила Капитана. Эта оболочка – всего лишь маска, Нарайян. Я пришла в этот мир задолго до того, как Черный Отряд прошел здесь впервые. Я стара, Нарайян. Старая и злобная. Делала такое, во что никто бы и не поверил. Зло, интриги и войну я знаю как собственных детей. Я взращивала их веками. Даже как подруга Капитана я была не только его любовницей. Но еще и лейтенантом, и начальником его штаба. Теперь Капитан – я. Пока я жива, Отряд жив. И продолжает свои деяния. И обретает новую жизнь. Я намерена его воссоздать. Некоторое время он может действовать под другим именем. Но и тогда он будет Черным Отрядом. И орудием моей воли.

Нарайян снова усмехнулся:

– Может, вы и есть ОНА.

– Кто «она»?

– Скоро, Госпожа. Всему свое время. Довольно того, что не все встретили возвращение Черного Отряда с отвращением.

Его глазки забегали.

– Тогда скажите.

Но я решила не давить на него. Нужно сделать его посговорчивей.

– Теперь о настоящем. Сейчас мы организуем войско. Прискорбно недостает самого ценного – ветеранов. Воинов некому обучить искусству боя. Сегодня, перед тем как они примутся за еду, разделите их на группы человек по десять, по культовой принадлежности. В каждой группе должны быть не более трех представителей одного культа и один не таглиосец. Выделите постоянное место в лагере и в строю. Нужно, чтобы группы не общались между собой до тех пор, пока каждая не изберет своего лидера и его заместителя. Хорошо бы им договориться как ладить между собой. Но они должны жить жизнью своей команды, и только.

Еще один рискованный шаг. Люди не в лучшем настроении. Зато изолированы от жрецов и от той религиозной среды, которая питала их суеверия. Всю жизнь за них думали жрецы. А здесь у них не было никого, кроме меня, кто мог сказать, что им следует делать.

– Я не хочу идти в наступление на Годжу, пока в отделениях не избраны командиры. Любые распри между членами отделений расцениваются как провинность и подлежат наказанию.

Еще до формирования назначьте карательные караулы. Как только это будет сделано, отправьте их ужинать. Они займутся приготовлением пищи – их это сплотит. – Я махнула рукой, давая знак, что он может приступать к делу.

Он поднялся:

– Если они будут есть вместе, Госпожа, они все будут делать вместе.

– Знаю. – В каждом культе существовали свои нелепые представления о том, что можно есть, а что нельзя. Этим и было продиктовано мое требование. Общая трапеза должна была подорвать самые основы их суеверий.

Вряд ли они смогут до конца искоренить стародавнюю вражду, однако они научатся обуздывать ее в обществе друг друга. Ненавидеть можно тогда, когда объект твоей ненависти кто-то мало тебе знакомый. А когда ты сражаешься с человеком бок о бок и вверяешь ему свою жизнь – трудно держаться слепой ненависти.

Я пыталась занять отряд обучением военному искусству. Помогали те, кто прошел некоторую подготовку в наспех сформированных легионах; главным образом, они занимались тем, что учили моих воинов выстраиваться в стройные шеренги. Порой меня охватывало отчаяние. Я чувствовала в себе силы на многое. Но была одна.

Чтобы разобраться с политикой, следовало бы обзавестись мощной поддержкой.

Присоединились беглецы. Некоторые, правда, потом ушли. В основном те, кто не выдержал суровой дисциплины. Но были и такие, кто захотел стать настоящим воином.

Я широко использовала метод кнута, но с еще большей щедростью раздавала пряники. Я пыталась развить в них гордость за свой отряд, убежденность в том, что они – лучше других, тех, кто не принадлежал к отряду, а также вложить сознание того, что доверять можно только своим. Я не щадила себя. Спала так мало, что ничего не видела во сне, а если что-то и снилось – не помнила. Каждую свободную минуту тратила на то, чтобы вернуть способности к магии. Скоро они мне понадобятся.

И они медленно возвращались. Однако медленнее, чем того хотелось бы.

Это было похоже на то, как учишься заново ходить после долгой болезни.

Глава 9

Хотя я и не ставила перед собой задачу быстрого передвижения, наш отряд намного опередил остальную часть уцелевшего войска. Одиночки и небольшие группы задерживала в пути необходимость искать себе пропитание. Когда мы сбавили темп перед Годжей, все больше и больше людей стали нагонять нас. Но лишь немногие решили присоединиться.

Уже было заметно, что мой отряд совершенно иной. Новичков это пугало.

По моим подсчетам, от нашей прежней армии осталось около десяти тысяч человек. Сколько доберется до Годжи? Если Таглиосу будет сопутствовать удача – примерно половина. Мы были уже не на своей территории. В сорока милях от Годжи и Мейна, на земле, исторически принадлежавшей Таглиосу, я велела остановиться и разбить постоянный лагерь, который следовало окружить рвом. Луг на северном берегу чистого ручья – вполне подходящее место. Южный берег покрыт лесом. Удобно. Я планировала передышку, обучение войска, до тех пор пока фуражиры не опустошат всю округу.

В последующие дни примкнувшие к нам беглецы принесли сообщения о вражеской кавалерии, преследовавшей их. Через час после того, как мы приступили к устройству лагеря, мне было доложено, что на южной окраине леса появился дым. Я прошла примерно с милю и увидела клубы дыма со стороны, расположенной примерно в шести милях вдоль дороги деревни. Надо обмозговать ситуацию. Чем это нам грозит? Неприятностями? А вдруг это удача? Вряд ли, учитывая сложившуюся в данный момент обстановку.

Из сумерек вынырнул Нарайян.

– Госпожа, это люди Хозяев Теней. Они устроили лагерь с южной стороны леса. Завтра они обнаружат нас. – От его оптимизма не осталось и следа.

Я задумалась над этим известием.

– В отряде знают?

– Да, уже передают эту новость друг другу.

– Черт. Ну ладно. Поставьте вдоль рва надежных людей. Убейте любого, кто предпримет попытку бежать. Пусть за всем этим проследит Рам, а вы возвращайтесь сюда.

– Хорошо, Госпожа. – Нарайян шмыгнул прочь. Иногда он напоминал мне мышь. Вскоре он вернулся.

– Они ворчат.

– Ну и пусть, пусть себе ворчат, лишь бы не дезертировали. А люди Хозяев Теней знают о нашем укрытии? Нарайян пожал плечами.

– Я хочу знать. Поставьте пикет в четверти мили от края леса. Десятка два надежных ребят. Им не следует мешать продвижению вражеских разведчиков на север, но на обратном пути те должны попасть в засаду.

Пусть боятся угрозы нападения.

– Тех, кто ни на что другое не годен, отправьте строить вал вдоль ручья. Застолбите участок на том берегу, заточите копья, найдите плети и погрузите их в воду. Там нет пространства для маневра. Им придется идти напролом. Отдав распоряжения, немедленно возвращайтесь.

В подобной ситуации лучше всего заняться делом, чтобы не впасть в панику.

– Нарайян, подождите, – окликнула я его. – Выясните, умеет ли кто-нибудь обращаться с лошадьми.

Кроме моих скакунов в отряде было с полдюжины лошадей, отбившихся от табуна и пойманных нами. Мне пришлось научить Рама ухаживать за моими.

Ездить верхом в Таглиосе умели только гунниты, то есть высшая каста, и богатые шадариты. Аборигенам рабочим скотом служили буйволы и волы.

Нарайян вернулся уже в десятом часу. Тем временем я походила среди своих воинов. Я была довольна увиденным. Никакой паники или ужаса не заметила, лишь здоровая настороженность, смешанная с уверенностью, что, если останешься в отряде, шансов уцелеть у тебя больше, нежели в случае дезертирства. Моего гнева они опасались больше чем, врага, пока только призрачного. Отлично.

Я внесла кое-какие предложения в связи с разбивкой кольев на внешней стороне насыпи, затем отправилась переговорить с Нарайяном.

– А теперь нам следует отправить в их лагерь своих разведчиков, – сказала я ему.

– Нам? – Его ухмылка на сей раз была искусственной.

– Я имею в виду вас и себя.

– Хорошо. Хотя я чувствовал бы себя спокойнее, если бы мы взяли и Зиндху.

– А он может тихо передвигаться? – Я с трудом могла представить себе, что такая туша способна двигаться незаметно.

– Он будет как мышь, Госпожа.

– Тогда позовите его. И поспешите. Нам нужна полная темнота.

Нарайян, как-то странно посмотрев на меня, отправился за Зиндху. Оставив караульных, мы пересекли ручей. Нарайян и Зиндху шли по лесу крадучись, словно всю жизнь передвигались подобным образом. И даже тише мышонка. Наши дозорные были застигнуты ими врасплох. Они сообщили нам, что со стороны противника вылазок пока не было.

– Ишь, какие самоуверенные, – проворчал Зиндху, и это было впервые, когда он при мне осмелился высказать свое мнение.

– Может, они просто непроходимые тупицы. – До сих пор армия Хозяев Теней поражала меня лишь своей многочисленностью.

Их костры мы увидели раньше, чем предполагали. Они расположились среди деревьев. Эту возможность я выпустила из виду. Чертовски неосторожно с их стороны.

Нарайян робко коснулся моей руки. И выдохнул мне в ухо:

– Там их дозорные. Подождите здесь. – Он, словно тень, прокрался вперед, а затем так же незаметно вернулся. – Их двое. Оба спят как убитые. Идите осторожно.

Мы прокрались туда, откуда я могла увидеть то, что надо. В течение нескольких минут я изучала расположение их лагеря, затем, удовлетворившись, сказала:

– Пошли.

Один из дозорных проснулся. В тот момент, когда Зиндху проскользнул мимо, тот приподнялся. На его широкую обнаженную спину падал свет от костра.

Рука Нарайяна метнулась к талии, затем вверх, словно он держал плеть, потом запястье его изогнулось, и через мгновение черная ткань змеей обхватила шею дозорного. Нарайян задушил его в какую-то секунду, так, что даже не разбудил другого.

Второго задушил Зиндху с помощью своей алой тряпицы.

Теперь я поняла, для чего они носили эти набедренные повязки. Это их оружие. Нарайян и Зиндху разложили свои жертвы так, что те казались спящими, правда, их языки сильно вылезли наружу. И Нарайян, и Зиндху шептали над телами что-то, похожее на ритуальные молитвы.

– Зиндху останьтесь тут, – велела я. – Предупредите нас, если трупы обнаружат. Нарайян, идемте со мной.

Я спешила, пока было темно. Когда мы добрались до лагеря, я сказала Нарайяну:

– Ловко вы это проделали. Я тоже хочу научиться этому фокусу с тряпицей.

Мои слова его удивили. Он не ответил.

– Соберите десять лучших групп. Вооружите их. А также позовите человек двадцать из тех, кто, по вашему мнению, лучше всех умеет обращаться с лошадьми. Рам!

Рам явился в тот момент, когда я занялась приготовлением своих доспехов. Он выглядел озлобленным.

– В чем дело? – Тут я увидела, что он сотворил с моим шлемом. – Это еще что такое, черт возьми? Ведь я просила вас почистить, а не ломать его.

Он ответил, стесняясь, словно мальчишка:

– Этот шлем – имитация образа Кины, Госпожа. Одним из ее имен было Жизнедав. Понимаете? И в этом облике она выглядела в точности как изображено на ваших доспехах.

– В следующий раз надо спрашивать. Помогите мне одеться.

Через десять минут я стояла в центре группы, собранной по моему приказу Нарайяном.

– Мы намерены атаковать их. На данный момент нам не требуется ни победа, ни слава. Наша задача – отбить у них охоту нападать на нас. Мы атакуем их, устраиваем маленький переполох и отступаем.

Рисуя на грязи возле костра, я описала место расположения лагеря и наметила тактику боя.

– Здесь входим – там выходим. Не тратьте время на борьбу с ними, убивать необязательно, достаточно просто ранить. Потому что мертвеца можно бросить на месте, раненый же становится бременем для остальных. Что бы ни было, не выходите за дальний конец их лагеря. Мы отступим, как только они начнут перегруппировку. Хватайте любое оружие. Рам, на вас лошади. Запасайтесь если не оружием, то хотя бы едой – это касается всех. Но ни в коем случае не рисковать жизнью – ни своей, ни товарищей – только ради того, чтобы побольше набрать. И последнее – постарайтесь производить как можно меньше шума. Нам конец, если они нас обнаружат.

Нарайян доложил, что убитых караульных пока не обнаружили. Я отправила его вперед, чтобы он и Зиндху пополнили список своих жертв. На подступах к лагерю, примерно в двухстах ярдах, группа разбилась на мелкие подразделения. Когда сто двадцать человек двигаются одновременно, как бы осторожно они ни шли, их все равно будет слышно.

Я понаблюдала за лагерем. Там было некоторое оживление. Похоже было, что наступил момент смены караула.

Подразделение Рама присоединилось к нам. Я надела шлем, повернулась спиной к своим и пошла к единственному укрытию, имеющемуся в лагере, где наверняка расположился их командующий. Вынув из ножен меч, я окружила себя ведьмиными огоньками.

Лезвие меча сверкало огнем. Значит, сила возвращается ко мне.

Несколько «южан» проснулись с разинутыми от удивления ртами. Мои ворвались в лагерь, закалывая спящих и атакуя проснувшихся. Повалив какого-то типа, я добралась до шатра и, откинув занавес, лицом к лицу столкнулась с выбежавшим на шум командиром. Держа обеими руками меч, я отрубила ему голову и, схватив ее за волосы, высоко подняла над собой, оглядывая лагерь.

«Южане» даже не пытались защититься. Должно быть, человек двести из них было уже убито. Остальные пытались бежать. Неужели мне так легко удалось справиться с ними?

Подбежали Зиндху и Нарайян и, упав передо мной на колени, стали биться головой о землю, опять бубня свои молитвы. Между деревьями, хрипло каркая, летали вороны. Мои люди носились по лагерю. Рубили и кололи налево-направо, дав волю накопившемуся за ночь страху.

– Нарайян. Глянь, что делают те, кто уцелел. И побыстрее, пока они не вздумали устроить нам контратаку. Зиндху, помогите мне обуздать этих людей.

Нарайян убежал. Вернулся через несколько минут:

– Они собираются в четверти мили отсюда, у дороги. Говорят, что на них напал сам дьявол. Возвращаться не хотят. Их командиры говорят, что они не выживут, если не вернут лагерь и животных назад.

Это правда. Может, еще одна дьявольская атака удержит их от возвращения?

Я собрала людей, и мы неровной линией двинулись к краю леса. Нарайян и Зиндху пошли вперед. Им было велено дать знак, если «южане» вздумают атаковать. В этом случае мы бы отступили.

Они снова умчались. Нарайян сообщил, что «южане» убили командиров, пытавшихся их собрать.

– Улыбка Фортуны, – услышала я чей-то шепот. Надо будет ближе познакомиться с этой чертовкой Киной. Должно быть, известная личность. Странно, что мне до сих пор не приходилось о ней слышать.

Я вернулась в захваченный лагерь. Мы раздобыли уйму необходимых вещей.

– Рам, собери остальных. Пусть принесут колья, воткнутые в насыпь. Нарайян, подумайте, кто не заслужил оружия. – Теперь найдется немало желающих заполучить его. А оружие должно быть свидетельством доверия, наградой за заслуги.

Произошли драматические перемены. Можно было подумать, мы одержали победу вроде той, что при Годже. Уверенность появилась даже в тех, кто не участвовал в операции. Это ощущалось в общей атмосфере лагеря. В этих людях пробудилось новое самосознание. Они гордились тем, что каким-то образом были связаны с этой отчаянной вылазкой, и отдавали мне должную честь. Я, со своей стороны, усердно внушала им мысль о том, что скоро все они станут частью огромной силы.

Эту идею необходимо было укрепить в их сознании, в сочетании с подозрительностью и недоверием ко всем, кто не принадлежал к отряду.

Чтобы выковать молот, нужно время. И может статься, больше чем то, которым я располагала. Годы, да нет, десятилетия, уходят на то, чтобы создать войско, подобное Черному Отряду, – а он родился на гребне долгой традиции.

Я же пыталась сотворить что-то вроде моего Золотого Молота, нечто яркое и в то же время эфемерное, смертельное лишь для непосвященных и невежественных.

Настал момент для церемонии, отделяющей их от остальной части мира, кровавого ритуала, который связал бы их друг с другом и со мной.

Я велела, чтобы колья с насыпи установили вдоль дороги к югу от леса. Затем, чтобы все убитые «южане» были обезглавлены, а головы их водружены на эти колья. В назидание тем, кому вздумалось бы лелеять те же амбиции.

Нарайян и Зиндху были в восторге. Они взялись за мое поручение с огромным энтузиазмом. И без видимого отвращения.

Это меня не трогало, ничуть. И не такое видывала.

Глава 10

Лебедь лежал в тени на берегу Мейна, лениво наблюдая за своей лодкой, болтавшейся, как поплавок, на спокойной глади глубокого водоема. Дул теплый ветерок, в тени было прохладно, а жуки слишком ленивы, чтобы беспокоить его. Он дремал. Чего еще можно пожелать?

Рядом присел Нож.

– Что-нибудь поймал?

– Не-а. И не знаю, что бы я сделал, если бы поймал. Что случилось?

– Госпожа желает нас видеть. – Он имел в виду Радишу, которая, как оказалось, ждала их прибытия в Годжу, к большому неудовольствию Копченого. – У нее к нам дело.

– У нее всегда есть к нам дело. А ты не сказал ей, чтобы она катилась ко всем чертям?

– Я решил предоставить эту честь тебе.

– Лучше бы ты предоставил мне возможность остаться. Мне вполне неплохо и тут.

– Она хочет, чтобы мы доставили Копченого в некий пункт назначения, а он туда не хочет.

– Тогда почему ты ей этого не сказал? – Лебедь выдернул удочку из воды. На крючке ничего не было. – А я-то думал, в этой луже вся рыба сдохла. – Он поставил удочку обратно к дереву. – Где Корди?

– Вероятно, ждет нас там. Он следил за Дэкахом. Ему я уже сказал.

Лебедь посмотрел через реку:

– Душу дьяволу бы отдал за пинту пива. – До того как в Таглиосе началась вся эта заваруха, они занимались пивоваренным делом.

Фыркнув, Нож отправился к крепостной башне у брода, ведущего в Годжу.

Крепость стояла на южном берегу Мейна. Она была построена Хозяевами Теней, чтобы защитить их владения на южном берегу, после того как была отбита их атака на Таглиос. Потом она была захвачена Черным Отрядом после победы на северном берегу. Таглиосские строители занимались ее возведением, одновременно закладывая еще одну крепость на северном берегу.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.