Геноцид

к. российское предприятие по сравнению со своим европейским или американским конкурентом платит в 5–7 раз более высокий процент за кредит, вдвое больше – за энергоносители и конструкционные материалы, в полтора раза больше налогов и сборов, сталкиваясь одновременно с крайне неблагоприятной экономической ситуацией и политической нестабильностью). Это для подавляющего большинства отечественных предприятий невозможно, следствием чего становится их постепенное разорение, которое гарантируется сохранением сложившегося состояния экономики благодаря новым займам на продолжение проводимой политики. Осуществление инвестиций оказывается невыгодными. В силу этого переход к экономическому росту в сложившейся макроэкономической ситуации и структуре экономических оценок без кардинального изменения экономической политики невозможен. Естественным результатом такой политики стало бы внешнее банкротство России, которое при достаточно крупных внешних займах могло лишь отодвигаться на некоторое время.

Впрочем, правительство Кириенко и стоявшую за ним правящую в России олигархию это вполне устраивало. Об этом, в частности, свидетельствуют односторонние обязательства России, принятые правительством и Центральным банком в последних заявлениях в адрес МВФ об экономической и структурной политике на 1998 г. от 15 июня 1998 г. (далее – первое) и о политике экономической и финансовой стабилизации от 20 июля 1998 г. (далее – второе), которые существенно усилят внешнюю зависимость России при дальнейшем ослаблении ее экономики [40, 41]. Наиболее существенные из вызывающих тревогу и недоумение положений Заявлений правительства и Центрального банка касались вопросов внешней торговли, денежно-кредитной политики, исполнения бюджета и приватизации государственной собственности. По этим ключевым направлениям экономической политики в документах предусматривались меры, противоречившие не только заявлениям правительства, но и действующим в России законам, серьезно расходившиеся с национальными интересами страны и заявленной Президентом политикой экономического роста.

Так, в части внешнеторговой политики в первом заявлении констатировалось: «В течение 1998 года Правительство Российской Федерации намерено развивать успехи, достигнутые в создании режима открытой торговли, и воздерживаться от принятия протекционистских мер. Правительство Российской Федерации не будет осуществлять общее повышение ввозных пошлин и в целом не будет вводить никакие ограничения на импорт или экспорт… До 31 декабря 1998 года будут снижены до 20 процентов ставки ввозных пошлин не менее чем на одну треть товаров, к которым в настоящее время применяется пошлина в размере 30 процентов…» [40, с. 14]. Обещание правительства не вводить количественных ограничений на импорт и экспорт означает, что положения принятого недавно Федеральным Собранием и подписанного Президентом Федерального закона «О мерах по защите экономических интересов Российской Федерации при осуществлении внешней торговли товарами» не будут применены на практике. Тем самым правительство уклоняется от исполнения законодательно установленных обязательств правительства по защите отраслей российской экономики и отдельных хозяйствующих субъектов Российской Федерации от неблагоприятного воздействия иностранной конкуренции, обеспечению условий для эффективной интеграции Российской Федерации в мировую экономику [43].

В первом Заявлении в адрес МВФ правительство прямо пишет, что «в целом не намерено вводить количественные меры, предусмотренные указанным законом» [40, с.14]. Не собирается правительство выполнять и установленную другим законом норму о количественном ограничении импорта алкоголя. В заявлении сказано, что «…будет проведен тщательный анализ системы лицензирования импорта водки и этилового спирта с целью ее упорядочения таким образом, чтобы обеспечить автоматическое получение права на импорт после уплаты импортерами авансовых платежей по импортным пошлинам» [40, с. 14]. Заметим, что закон «О мерах по защите экономических интересов Российской Федерации при осуществлении внешней торговли товарами», полностью соответствует правилам Всемирной торговой организации (ВТО) и общемировой практике защиты национальных интересов во внешней торговле. Практически все развитые страны эти меры применяют в целях защиты своих товаропроизводителей от недобросовестной конкуренции. Российскому же марионеточному правительству защищать рынок запрещают, несмотря на его чудовищную загрязненность импортным фальсификатом.

По данным Продовольственной комиссии ООН, некоторые западные фирмы расширяют производство и экспорт в Россию не только экологически опасных, но и прямо запрещенных к потреблению в развитых странах продовольственных продуктов. К этой категории товаров относится примерно 80% продуктов питания, сигарет, напитков, импортируемых нами из стран Северной Америки и Западной Европы. Так, в 1995 году из проверенных импортных товаров забраковано колбасных изделий и полуфабрикатов мясных – 58%, консервов разных видов – 57%, масла – 36%, алкогольной и безалкогольной продукции – 55%, что почти в два раза больше выбраковок импорта в 1994 году. По мнению специалистов, от употребления некачественной продукции за этот год в России погибло более 43 тысяч человек. Данная тенденция сохранилась и в 1996 г., когда выбраковка продукции, не отвечающей требованиям безопасности, почти в два раза превысила уровень 1995 г. [50, с. 21, 22].

Любопытно, что регулирование международной торговли не входит в прерогативу МВФ, это сфера деятельности другой международной организации – ВТО, с которой ведутся переговоры об условиях присоединения к ней России. Получается, что МВФ явно выходит за пределы своих полномочий, связанных главным образом с финансово-бюджетной сферой, фактически выполняя роль колониальной администрации, предписывающей марионеточному правительству произвольные требования в интересах международного капитала. В свою очередь, российское правительство, как и положено наемному приказчику колониальной администрации, слепо ей подчинялось и отказывалось от защиты национальных интересов. Подписывая обязательства перед МВФ по уступкам в отношении таможенных пошлин, правительство автоматически резко ухудшило позицию России на ведущихся переговорах о присоединении России к ВТО. Фактически мы сделали уступки еще до переговоров, ничего не получив взамен и не имея возможности исправить ошибки в последующем.

Денежно-кредитная политика, как и макроэкономическая политика, заявляло правительство, в целом останется неизменной: «макроэкономическая стабильность должна поддерживаться на основе жесткой налогово-бюджетной и денежно-кредитной политики…» [40, с.1]. Далее в первом Заявлении уточняется, что «денежно-кредитная программа на 1998 год нацелена на дальнейшее снижение уровня инфляции и накопление международных резервов органов денежно-кредитного регулирования»[40, с. 6].

В Заявлении совершенно отчетливо фиксировался приоритет поддержания высокодоходных финансовых спекуляций в ущерб производственным инвестициям в качестве главной цели денежной политики: «органы денежно-кредитного регулирования будут нацеливать политику установления процентных ставок на поддержание стабильного валютного курса и повышение уровня международных резервов. С этой целью в случае возникновения давления на валютный рынок Банк России будет воздерживаться от компенсирующих мер при продаже валюты, к которой он может прибегнуть для поддержания валютного курса, а также обеспечит условия, при которых сокращение ликвидности будет отражаться в повышении процентных ставок. В то же время Банк России станет воздерживаться от интервенций на рынке государственных краткосрочных обязательств, направленных на ограничение роста ставок, и будет корректировать процентные ставки по своим кредитным операциям в соответствии с рыночными условиями» [40, с. 6–7]. За этой туманной фразой кроется простая мысль: для снижения риска потери сверхприбылей нерезидентов на спекуляциях с долгами российского правительства в случае угрозы девальвации рубля Центробанк поднимет процентную ставку в ущерб производственным инвестициям.

Обменный курс был превращен в новый фетиш макроэкономической политики, поддержание которого стабильным рассматривается как ее главная задача. По-видимому, чтобы не допустить изменения денежно-кредитной политики в направлении улучшения финансового положения производственной сферы и в первом, и во втором заявлении фиксируются исключительно административные методы борьбы с неплатежами, которые без соответствующего расширения денежного предложения в производственной сфере приведут лишь к еще большему обострению платежного кризиса и увеличению числа неплатежеспособных предприятий. Во втором Заявлении содержится подробный перечень таких методов: переход к уплате НДС по факту отгрузки товаров, упрощение «процедуры прекращения или ограничения подачи электроэнергии, тепловой энергии и природного газа организациям и потребителям в случае неоплаты ими поставленных топливно-энергетических ресурсов» [41, с. 10]; ликвидация «предусмотренного в законе о банкротстве положения о предпочтении реорганизации предприятий их банкротству» [41, с.10].

Нет сомнений, что главный эффект применения этих методов заключался бы в стремительном росте числа предприятий-банкротов. По-видимому, для их ликвидации правительство во втором заявлении высказывает намерение предоставить «налоговым органам широкие полномочия по взысканию основной суммы задолженности по уплате налогов, а также начисленных на нее пеней и штрафов без необходимости обращаться в суд…, наделение налоговых органов правом взыскания средств с банковских счетов неплательщиков» [41, с. 6]. Так проводится расчистка экономического пространства России для долгожданных «иностранных инвесторов». Фактически главным приоритетом проводившейся денежной политики должно было оставаться поддержание стабильных условий извлечения сверхприбылей на финансовых спекуляциях, главным инструментом которых стала заботливо выращиваемая правительством и Центральным банком финансовая «пирамида» ГКО.

Именно для ее поддержания так важно было любой ценой держать стабильным обменный курс рубля, чтобы гарантировать отсутствие риска для иностранных спекулянтов. Для этого же в первом Заявлении берутся следующие обязательства: «…ни Правительство Российской Федерации, ни Банк России не будут вводить или ужесточать ограничения, касающиеся платежей и трансфертов по текущим международным операциям, вводить или изменять практику в отношении множественности валютных курсов, заключать двусторонние платежные соглашения, противоречащие статье VIII „Статей Соглашения“ МВФ, либо вводить или ужесточать меры по ограничению импорта в целях поддержания платежного баланса. При внесении изменений в механизм контроля за капиталом будут проводиться консультации с сотрудниками МВФ» [40, с.7].

Цель бюджетной политики в обоих заявлениях правительства и Центрального банка сводится к трем основным направлениям: 1) секвестирование федерального бюджета, что находится в вопиющем противоречии с публичными обязательствами Правительства по исполнению текущих обязательств, действующих законов (включая социальные) и погашения долгов; 2) ужесточение налоговой дисциплины по отношению к крупным производственным предприятиям; 3) согласие на продолжение сложившейся практики частного присвоения принадлежащих государству доходов (от денежной эмиссии и регулирования денежного предложения – руководящим аппаратом Центрального банка, от экспорта природной ренты – соответствующими коммерческими организациями, специализирующимися на вывозе сырья, от оборота алкоголя – мафиозными структурами).

При этом правительство считало себя свободным от всех бюджетных обязательств, кроме обязательств перед внешними кредиторами: «ни Правительство Российской Федерации, ни Банк России не будут накапливать задолженность ни по каким внешним платежам…» [40, с.7]. Фактически бюджетная политика оставалась неизменной, что предопределяло продолжение бюджетного кризиса с переносом его тяжести на секвестирование социальных расходов. Не планировалось правительством и реальных мер по преодолению долгового кризиса, практически единственным направлением работы указывалась конверсия внутренних краткосрочных обязательств во внешние долгосрочные, о недостатках и опасности которой уже говорилось выше.

Приватизация рассматривалась в заявлениях как одна из важнейших целей политики правительства. Из основных мер, планировавшихся правительством в этой области, следует упомянуть: сокращение перечня ограничений по приватизации предприятий, стратегически важных для государства, из которого предлагается исключить предприятия 20 отраслей, включая энергетику, гражданскую науку, приборостроение, химическую и металлургическую промышленность; обеспечение свободного оборота земель; осуществление приватизации запланированных объектов даже в случае неутверждения программы приватизации Государственной Думой. Заметим, что связь этих мер с задачами экономического роста весьма сомнительна. Во всяком случае сегодня гораздо важнее задача обеспечения эффективного управления на уже приватизированных предприятиях, положение большинства из которых после приватизации не улучшилось. Зачем тогда брать на себя столь рискованные обязательства?

Ответ, по-видимому, содержится в других положениях первого Заявления: «Для обеспечения равного доступа иностранных и отечественных инвесторов к приватизационным конкурсам Российский фонд федерального имущества и Министерство государственного имущества Российской Федерации обеспечат размещение в средствах массовой информации, пользующихся международным авторитетом, объявлений о приватизации не позднее чем за 40 дней до начала аукционов или конкурсов по продаже акций акционерных обществ, включенных в программу, а также объектов, стартовая цена которых будет установлена на уровне не более 50 млн. долл. США… Правительство РФ продолжит работу по созданию законодательного и институционального режима, направленного на привлечение прямых иностранных инвесторов за счет:

а) применения национального режима в отношении иностранных инвесторов в соответствии с международной практикой;

б) введения обязательности исполнения решений независимого международного арбитража при регулировании споров между инвесторами и государством;

в) сокращения числа отраслей экономики, ограниченных для участия иностранных инвесторов, а также сокращения ограничений на прямые иностранные инвестиции в некоторых отраслях» [40, с. 10, 11].

Вот где «собака зарыта». Внимательный анализ заявлений показывает, что содержащиеся в них главные задачи экономической политики правительства и Центрального банка, среди прочих, включают: – минимизацию риска извлечения сверхприбылей иностранными спекулянтами на быстро растущей финансовой «пирамиде» государственного долга; – перераспределение национального дохода на цели обеспечения сверхприбылей на рынке государственных обязательств; – реализацию интересов импортеров в предотвращении введения каких-либо защитных мер по доступу на внутрироссийский рынок, а также в снижении импортного тарифа; – обеспечение интересов иностранного капитала в доступе к приватизируемой собственности.

Решение последней задачи для полноты гарантий последовательного осуществления политики колонизации России правительство обеспечит делегированием неким «финансовым советникам» (под которыми, по-видимому, имеются в виду влиятельные американские банки и финансовые компании) функций планирования и осуществления приватизации госпредприятий: «…Министерство государственного имущества Российской Федерации и Российский фонд федерального имущества проведут конкурсы и выберут 9–11 независимых финансовых советников из числа опытных, имеющих международную репутацию инвестиционных организаций. Эти советники будут принимать участие: а) в предпродажной подготовке крупнейших российских предприятий, в том числе предприятий, перечисленных в проекте государственной программы приватизации государственного имущества в Российской Федерации; б) в размещении акций этих предприятий на мировых рынках… Советники также будут проводить аудиторские проверки и оценку предприятий, указывать вероятную рыночную цену сделки, рекомендовать необходимые меры структурной перестройки (управления) организаций, которые необходимо осуществить до продажи, разрабатывать оптимальную схему приватизации, обеспечивать одобрение заявок всеми физическими и юридическими лицами и иностранными инвесторами, имеющими на это право по российскому законодательству» [41, с. 11 ]. Откровеннее не скажешь.

Закономерен вопрос: зачем российским налогоплательщикам содержать правительство, которое не только работает по задаваемым извне программам, но даже отдает их осуществление иностранным исполнителям? Не дешевле ли, признав очевидный факт введения в России внешнего управления экономической политикой, отказаться вовсе от национального производства, передав его функции международным организациям? Таким образом, программа правительства Кириенко не могла рассматриваться как антикризисная.

Фактически реальный смысл объявленных антикризисных мер свелся к тому, чтобы предоставить финансовым спекулянтам возможность вывезти капитал с запланированной сверхприбылью из страны без риска потерь на девальвации рубля. Возможно, затем они снова его ввезут после девальвации, скупая изрядно подешевевшие внутренние активы, как это уже неоднократно делалось в других странах. Для последующих спекуляций потребуются новые займы, для привлечения которых придется подтвердить взятые перед МВФ обязательства. После принятия антикризисной программы денежные власти ценой колоссальных потерь бюджета и инвестиций, роста внешних займов на месяц продлили видимость стабилизации. Этого времени, видимо, хватило для того, чтобы финансовые спекулянты успели выйти из пирамиды ГКО до ее краха, сбросив обесценившиеся ГКО на плечи Сбербанка, который традиционно расплачивается за эксперименты денежных властей сбережениями населения. В конце концов каждый вкладывает свой смысл в понимание антикризисных мер.

Если для населения и регионов это меры по оживлению производства и подъему инвестиций, предотвращению обнищания населения и разрушения научно-производственного потенциала страны, то для финансовой олигархии антикризисными являются меры по предотвращению обесценения собственного капитала и сохранению привычных сверхвысоких доходов. Отсюда и разногласия по существу антикризисной программы, путях и цене предотвращения коллапса финансовой системы. Первые видят выход в прекращении политики перекачивания капитала из производственной и бюджетной сфер в доходы финансовых спекулянтов и за рубеж; вторые предлагают выходить из кризиса за счет населения и государства. Коллапс финансовой системы страны 17 августа 1998 г. означал и крах стабилизационной программы правительства Кириенко вместе с самим правительством. На смену ему на короткое время вернулся В.С. Черномырдин с еще более радикальным планом экономической капитуляции страны.

Программа «экономической диктатуры» Черномырдина:

капитуляция через самоликвидацию

Смысл программы Черномырдина заключался в следующем. Первый этап. Погашение всех догов правительства за счет денежной эмиссиию В результате можно было ожидать обесценивания долгов и сбережений через гиперинфляцию, сопровождающуюся обвальным падением обменного курса рубля и резким снижением реальных доходов и сбережений населения. После этого на втором этапе производится фиксация обесценившейся денежной массы и обменного курса рубля и переход к системе «Валютного Совета» (Currency Board):

– привязка денежной базы к объему валютных резервов Центрального банка;

– полная либерализация внешней торговли;

– отказ от государственного регулирования экономики;

– ставка на привлечение иностранных инвестиций и кредитов;

– резкое сокращение государственных расходов.

В случае реализации этой системы Россия потеряла бы суверенитет в осуществлении денежной политики, поставила бы всю свою финансовую систему, включая формирование бюджета, под контроль МВФ и «Валютного Совета».

В такой системе государство полностью отказывается от эмиссионного дохода и от каких-либо форм финансирования экономического роста. Грубо говоря, чтобы профинансировать какое-либо отечественное производство, необходимо было бы вначале экспортировать сырье для получения валюты, под прирост которой разрешалось эмитировать рубли, или взять за рубежом кредит на формирование валютных резервов. Другой допустимый путь – продать предприятия иностранцам, чтобы они ввезли валюту для эмиссии рублей под рефинансирование производства. И в том и в другом случае закреплялось бы положение России как глобального донора развитых стран, как сырьевого придатка и «дойной коровы», как колонии транснациональных корпораций.

В случае реализации плана Черномырдина можно было бы ожидать:

– резкого обесценивания сбережений и доходов граждан и предприятий в ходе первого этапа плановой гиперинфляции;

– окончательного разрушения наукоемкой и сложной обрабатывающей промышленности, вытесненной с рынков сбыта за рубежом;

– дальнейшего сжатия реальной денежной массы в 2–3 раза с резким ухудшением финансового положения производственных предприятий, с их массовым банкротством и перепродажей иностранцам;

– деградации технологической структуры экономики, закрепления ее сырьевой ориентации, ликвидации научно-технического потенциала России;

– резкого роста безработицы – до 30–35%;

– доминирования иностранного капитала, без притока которого окажется невозможным развитие производства.

План Черномырдина, подготовленный Б. Федоровым при помощи бывшего министра экономики Аргентины Кавалло и при поддержке Сороса – это путь полной и окончательной колонизации России, отказа от суверенитета в проведении денежно-кредитной политики, своего самостоятельного Центрального банка, сколько-нибудь эффективного государственного регулирования, с закреплением сырьевой специализации страны и неизбежным обнищанием 2/3 населения, 50 миллионов из которого окажется за гранью выживания.

К счастью, правящим кругам хватило здравого смысла не настаивать на внедрении этой программы, чреватой резкой эскалацией социально-политической напряженности. Но удастся ли в будущем сломать колониальную технологию осуществления государственной власти, при которой официальные верховные власти России – Президент, Премьер и Федеральное Собрание – выполняли в основном функции ритуального целеполагания, живя в плену собственных иллюзий и виртуальной реальности своего законотворчества, в то время как реальное управление развитием страны осуществлялось извне через МВФ, всевозможные международные переговоры и консультации, техническое содействие и прямое манипулирование отдельными влиятельными фигурами в экономических ведомствах российского правительства?

Секрет непотопляемости прежнего российского правительства заключался в том, что ритуальный премьер в части формирования экономической политики государства выполнял лишь марионеточные функции подписания документов, готовившихся под строгим надзором иностранных экспертов и «заносимых» на высочайшую подпись специально обученными за границей некоторыми вице-премьерами и министрами. Несмотря на характерное для прежнего российского правительства циничное игнорирование российских законов, срыв всех официально объявлявшихся программ, включая президентские послания, чудовищное разорение промышленности и сельского хозяйства, деградацию социальной сферы, прямое расхищение государственной собственности и бюджета в невиданных размерах, проводившаяся им политика пользовалась устойчивой поддержкой стран «семерки», всячески рекламировалась как прогрессивная реформа, а носители этой политики заботливо продвигались по службе вопреки катастрофическим результатам их деятельности.

Объяснение этому только одно: на фоне официального правительства, выполнявшего в основном ритуальные функции, в России действовало теневое правительство, осуществлявшее реальное планирование макроэкономической политики. Поэтому не было ответственности за провал официально декларировавшихся целей социально-экономической политики, неисполнение законов, разорение страны. Деятельность руководителей российского правительства оценивалась «хозяином» по другим критериям, фиксировавшимся, в частности, в инструкциях МВФ, подписывавшихся российским правительством и Центробанком в форме ежегодных заявлений об экономической политике.

Смена правительства в сентябре 1998 г. дает надежду на слом этой технологии колониальной зависимости – ведь она не имела под собой объективных оснований и была возможна исключительно вследствие субъективной зависимости известных лиц в российском руководстве от иностранных центров влияния. Хочется верить в то, что новое правительство не станет марионеточным и будет проводить политику национальных интересов. К моменту выхода книги это будет уже известно. Будет ясна и перспектива дальнейшего развития России.

В октябре 1998 г., когда когда эта книга готовилась к печати, у страны был хороший шанс выбраться из ловушек колонизации и выйти, наконец, на траекторию экономического роста. Для этого в рамках антикризисной программы было бы необходимо обеспечить запуск отечественного производства с опорой на активизацию внутренних резервов. Среди последних наибольшее значение имеют:

– простаивающие производственные мощности (около 60% мощностей в промышленности) и вынужденно безработные квалифицированные специалисты и рабочие (вместе с частично безработными – более 15 млн. чел.);

– экспортные возможности государственных предприятий (прежде всего экспорт газа);

– денежная эмиссия, которая до сих пор направлялась Центральным банком в основном на поддержку спекуляций с ГКО и валютой (после их реструктуризации и всплеска цен реальный объем денежной массы сократился не менее чем вдвое, что создает объективную необходимость соответствующего увеличения денежного предложения);

– естественные монополии, находящиеся под государственным контролем;

– недра, по праву принадлежащие государству.

Кризис разрушил паразитическую и бесплодную экономику, полученную в результате шести лет анархических реформ, развеял лежащую в ее основе слепую веру в то, что рынок сам по себе решит все проблемы, а монетаризм является единственно возможным способом реформирования народного хозяйства. Пока действовали созданные бездарной экономической политикой механизмы саморазрушения экономической и финансовой систем экономический рост был невозможен. Крах финансовых пирамид, омертвивших значительную часть национального богатства, открывает возможности для кардинального изменения экономической политики.

При всем колоссальном ущербе, нанесенном финансовым кризисом, он дал правительству уникальный шанс – сформировать основы цивилизованной рыночной экономики России XXI века, в которой творческая свобода и предпринимательская инициатива граждан должны быть подкреплены и защищены разумной и взвешенной политикой государственного регулирования экономических процессов. В процессе преодоления кризиса должны быть решены следующие конкретные задачи:

– гарантированное жизнеобеспечение населения;

– выправление ценовых пропорций с тем, чтобы обеспечить восстановление рентабельности промышленного и сельскохозяйственного производства;

– повышение уровня и доли оплаты труда в ВВП;

– восстановление оборотных средств производственных предприятий на основе целевого регулирования денежно-кредитной политики, привязки эмиссии к рефинансированию производства под приемлемый процент;

– организация процесса модернизации промышленности на основе новых технологий путем многократного повышения инвестиционной активности при государственной поддержке;

– существенное повышение (до 75–80%) загрузки производственных мощностей промышленных и сельскохозяйственных предприятий за счет сочетания государственных закупок, целевого кредитования оборотных средств предприятий, мер по защите рынка;

– стабилизация обменного курса рубля на уровне, соответствующем требованию поддержания конкурентоспособности не менее 2/3 отечественных товаров;

– переориентация банковской системы на трансформацию сбережений в инвестиции;

– проведение дедолларизации банковской системы и торговли, осуществление централизации валютных резервов, восстановление и укрепление системы валютного контроля, создание механизма защиты внутренней экономики от разрушительных воздействий мирового финансового кризиса.

Неотложные меры по выходу из финансово-экономического кризиса могут быть сгруппированы в два блока:

– меры по стабилизации ситуации и

– меры по оживлению производства и инвестиционной активности, преодолению платежного кризиса.

Ниже приводится краткий перечень этих мер, своевременно предложенных правительству в рекомендациях Совета Федерации.

I. Меры по стабилизации ситуации.

1.1. Обеспечение устойчивости рубля:

– централизация валютных резервов, введение ограничений на использование валютных счетов (возможно – немедленная разовая конвертация всех валютных счетов банков и предприятий в рубли; формирование на этой базе валютных резервов страны в размере 20–30 миллиардов долларов США; формирование государственного фонда критического импорта);

– введение обязательной продажи валютной выручки экспортеров Центральному банку, в том числе в целях формирования государственного валютного резерва; ужесточение контроля и сокращение сроков репатриации валютной выручки от экспорта;

– установление государственного контроля за экспортными операциями предприятий, вывозящих основные экспортные сырьевые товары, концентрация валютной выручки на счетах в нескольких государственных банках;

– ужесточение валютного контроля за импортными операциями, решительное применение установленных санкций в отношении нарушений валютного законодательства, а также строгое соблюдение ограничений на приобретение иностранной валюты исключительно на цели оплаты импортных контрактов; – восстановление ограничений на вывоз капитала, принятие мер по ограничению ввоза спекулятивного капитала;