Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Завоевания Кхаммы

ModernLib.Net / Гейман Александр / Завоевания Кхаммы - Чтение (стр. 8)
Автор: Гейман Александр
Жанр:

 

 


      - Не вздумай вредить моим друзьям, Коловит, - наказал на прощание Кхамма. - Они мне дороже самого себя.
      Коловит хранил ледяное молчание.
      Кхамма и трое его последних спутников вошли в коридор, открывшийся за дверью. Скоро он превратился в туннель, где почти не было света.
      - Сзади опять стена, - сообщил Огин, шедший последним.
      - Кто сомневался, - отвечал Кхамма.
      Они зажгли факел, и когда он погас, далеко впереди показался свет.
      - Похоже, добрались, - молвила Айа.
      Послышался злорадный хохот. На их пути стояла Цха и злобно усмехалась.
      - Сначала одолейте зверя! - со злым торжеством в голосе предложила она. - Ты все сумел, Кхамма из Тарры, даже захватить Коловита. Может быть, ты усидел бы и на Камне Иасонда. Но этого зверя тебе не одолеть без меня. Теперь ты пожалеешь, что пошел против меня, Кхамма-смертный!
      Она исчезла, а впереди послышался утробный рев. Тусклый просвет далекого выхода заслонила чья-то фигура. Она приближалась, и стали видны огромные светящиеся глаза какого-то зверя. Айа вышагнула вперед и одну за другой послала в них несколько стрел. Никакого результата - чудовище только взревело громче прежнего. Кхамма и Огин обнажили мечи, а Илиса пыталась поджечь клочок ткани - другого факела у них не было. И вдруг эти горящие глаза что-то заслонило, а рев чудовища перекрыло иное рычание - и оно было им знакомо.
      - Это Граум! - узнал Кхамма.
      Там, впереди них, сеур уже сшибся с неведомым врагом, и в темноте туннеля разгоралась их битва. Люди поспешили на помощь Грауму и вскоре достигли места схватки. Увы, они не могли помочь своему другу - ход был слишком узок, чтобы подступиться к противнику Граума. Скорее, они могли только помешать сеуру и пораниться сами. И они топтались в нескольких шагах, не в силах вмешаться - сейчас они могли только полагаться на боевую мощь и волю Граума. Мало-помалу перевес стал склоняться на его сторону враг Граума хотя и не был повержен, но начал отступать все ближе к выходу, рыча и огрызаясь. А люди шли следом так же шаг за шагом, дожидаясь момента, когда смогут вступить в схватку.
      Наконец Граум вытеснил зверя и выпрыгнул наружу, и тут же следом метнулись Кхамма и Огин. Но зверь стремительно удалялся, делая огромные прыжки. Граум не преследовал его. Он остановился, переводя дыхание. Кхамма обхватил его жесткую гриву:
      - Смотри-ка, старый кот, ты снова с нами!
      Сеур тихо ворчал, пока его трепали все остальные. Кхамма было решил, что Граум вернулся, чтобы идти с ними, но Атри сказал:
      - Кхамма, Граум останется здесь. Он постережет зверя.
      - Жаль, - огорчился воин.
      - Может быть, вы увидетесь, - утешило зеркальце.
      ПОД ЧЕРНЫМ СОЛНЦЕМ
      Они огляделись. В мире черного солнца царил полумрак. Но их глаза уже привыкли к нему в туннеле. Вдали неясно виднелись какие-то холмы или, возможно, здания, а до них расстилалась унылая равнина без растительности. В небе проступали тусклые редкие звезды - и конечно, это не были звезды Фенамоа, не требовалось познаний И Паня, чтобы понять это. Прикинув направление по карте Кхаммы они тронулись в путь к видимой в полутьме гряде. Вскоре стало чуть светлее - это поднялось седьмое - черное - солнце. Когда-то в детстве Кхамма видел затмение солнца - тогда светило Фенамоа закрыл черный кружок, и только самые края его сияли из-под черной круглой тени. Вот таким черным кругом и было солнце седьмого мира, и удивительно было то, что оно все же давало какой-то сумеречный серый свет.
      - Я думала, это только так говорится - черное солнце, - сказала Илиса. - А оно и вправду такое.
      - Я тоже так думал, - ответил Огин. - А ведь у нас на Севере я слышал байки о нем. Говорили, что есть мир, где все наоборот - солнце черное и движется с запада на восток.
      - Помнится, И Пань тоже что-то толковал о черном солнце, - припомнил и Кхамма. - Не знаю, жалеть или радоваться, что его нет в этом походе с нами.
      - Конечно, радоваться! - воскликнула Айа. - Я подозреваю, что впереди самое худшее. Это не для нашего старого И.
      Илиса поежилась. За такими разговорами они понемногу приближались к гряде вдали, и до них начал доноситься какой-то гул. И вдруг - эта гряда сама сдвинулась с места и быстро начала приближаться. Гул усилился, и Кхамма догадался:
      - Это же смерчи! Такие же, как там, на Вершине вихрей. Похоже, это сторожа рубежей седьмого мира.
      Вихри были не совсем такими, как те, что на горе - гораздо больше, они вздымались до неба. Илиса сказала:
      - У меня уцелела ветка молниевого дерева. Я обнаружила её, когда разжигала тряпку.
      Из трех грудей вырвался невольный вздох облегчения.
      - Сейчас мы проверим, - сказал Кхамма, - хватит ли одной ветки, чтобы пропустили нас всех. Если нет, то дальше я пойду один.
      - Нет! - горячо воскликнула Илиса.
      Айа и Огин тихо засмеялись.
      Когда вихри были уже близко, Кхамма выставил вперед руку с маленькой золотой молнией в руке. За ним гуськом шли все остальные - Айа, Илиса и Огин в конце. Смерчи не улеглись, как перед Вья на той горе, но они расступились, пропуская их, и все четверо продолжили путь вместе.
      - Как-то я шел вдоль водопада по уступу, - заметил Огин. - Это довольно похоже. Только все валится не вниз, а вверх.
      - Нет, - поправила Айа, приглядевшись, - эти вихри идут с неба в землю.
      - Верно, - удивился Кхамма. - И здесь все наоборот!
      Четверка людей наконец миновала гудящие воздухопады, и перед ними оказалась все та же безжизненная местность. Но недалеко уже проглядывали скалы, - похоже, на этот раз настоящие. Они заночевали, не достигнув их, под тусклым светом чужих звезд. Атри отговорил их от дежурства по очереди:
      - Здесь никого нет, а если будет опасность, я позову.
      - Помнится, ты не всегда предупреждал вовремя, - проворчал Кхамма, но послушался совета.
      Они выспались вволю, не торопясь продолжать поход - с тех пор, как отряд Кхаммы перешел радужный мост, сроки потеряли значение, и они это давно поняли. Вблизи скал с Кхаммой заговорил Атри:
      - Кхамма, то, что я скажу, услышишь только ты. Не отвечай мне. Когда увидишь арку, то знай, что надпись увидят лишь твои глаза.
      Четверо добрались до скал, и Кхамма сказал:
      - Где-то здесь должна быть арка.
      Они нашли её чуть в стороне - в скале был пробит широкий проход, забранный решетчатыми воротами. Узор решетки складывался в короткое сочетание слов: смерть кроме. Не требовалось быть мудрецом, чтобы понять смысл надписи: если кто и мог уцелеть за теми воротами, то только сам Кхамма - искатель последнего моря. Кхамма долго разглядывал эти ворота и наконец сказал:
      - Атри говорит, что дальше могу идти только я один.
      - Разве это Врата Иасонда? - в недоумении спросил Огин. - Ведь камня там нет.
      - Нет, это ещё не те ворота, - согласился Кхамма. - Но я могу войти только один. Так написано на решетке.
      - Мы ничего там не видим, - возразили остальные.
      - Но вижу я, - отвечал Кхамма. - Нам пора расставаться. Вы не сможете здесь пройти.
      Огин попробовал раздвинуть створки ворот - и не смог.
      - Ну, убедились? - торжествуя про себя, спросил Кхамма.
      Они разделили воду и пищу - "нектар и амброзию", и её оказалось дней на двадцать. Молниевую ветку Кхамма оставил друзьям.
      - Если я не вернусь, то мне она не понадобится, а если вернусь, то пройдем вихри вместе.
      - Мы будем ждать тебя месяц, - сказал Огин.
      - Нет! Двадцать дней и не часом больше! - отрезал Кхамма.
      Илиса плакала. Она старалась сдержаться, но слезы так и текли по её щекам. Кхамма обнял каждого, поднял свою поклажу и - отворил ворота. Он закрыл их с другой стороны и хотел нащупать рукой - нет ли где засова, чтобы закрыть понадежней. У него оставалось опасение, что его запрета не послушают. Но сзади уже плотнела жемчужная стена, и Кхамма успокоился - он шел один.
      Тарремский воин прошагал полчаса или более, пока не сообразил, что что-то не так: чем дальше он шел, тем дальше отодвигались вещи, которые он различал впереди, как будто Кхамма шел не к ним, а от них.
      - Глупый Кхамма, это же мир наоборот, - хихикнул Глазок. - Тебе надо смотреться в меня.
      Более странной ходьбы у Кхаммы не было: он шел, глядя в зеркальце, и это было не так чтобы очень удобно. Атри хихикнул:
      - Скажи спасибо, что не надо пятиться.
      - Спасибо, - поблагодарил Кхамма.
      А дальше произошло неожиданное: в зеркальце Кхамма увидал три силуэта. Он не верил своим глазам, пока не подошел вплотную.
      - Кхамма, мы все-таки открыли эти ворота, - проговорил Огин, широко улыбаясь.
      Кхамма знал, что они выбрали смерть, и все же - радость встречи пересилила печаль неминуемой утраты.
      А затем начались бесчисленные переходы в полутьме. Это был самый тягостный из его походов. Не было тяжелых боев или подъемов на кручи, только шаги, шаги, шаги в неизвестность под беспросветной серостью неба. На шестой день Айа сказала:
      - Нам надо уменьшить дневную долю пищи.
      Еще через пять дней Илиса стала слабеть час от часу.
      - Мы будем нести тебя на руках, - сказал Кхамма.
      - Нет! - яростно отвергла Илиса. - Я пойду сама.
      Она держалась два дня, упорно отклоняя все уговоры остановиться и передохнуть. Утром Илиса не смогла идти и умерла в тот же день на руках у Кхаммы.
      - Айа лучший воин, чем я, - были её последние слова.
      Кхамма понял её, когда стали разбирать сумку Илисы: там была сложена её доля пищи за несколько дней. Фляжка Илисы тоже была почти не тронута.
      - Как она могла столько продержаться? - изумился Огин.
      - Она считала, что будет нам обузой, а от меня больше проку, - хмуро сказала Айа.
      Огин вздохнул:
      - Здесь не будет битв, Айа, я уже понял это. Пожалуй, от нашего оружия пользы меньше, чем от её слабости.
      А все-таки Илиса оказалась права - в конце концов им пришлось преодолевать горы, и для сильных тел воинов этот труд был все-таки легче.
      На пятнадцатый день они встретили странное: каменную статую воина высотою с хорошую башню. Истукан стоял лицом к ним и держал обеими руками меч лезвием вниз, будто собирался добить кого-то. Под его мечом в камне была вырублена широкая длинная яма и рядом лежала каменная крышка.
      - Это похоже на гроб, - сказала Айа.
      - Скорей, на могилу, - ответил Кхамма. - Атри, что это значит?
      Зеркальце молчало.
      - Сейчас проверим, - откликнулся Огин.
      Он скинул кладь и с мечом в руке спрыгнул вниз. У Кхаммы похолодело сердце от недоброго предчувствия.
      - Огин! - закричал он. - Не делай этого!
      Но каменный меч каменного воина уже опустился, расплющив не только выставленный навстречу меч человека, но и его самого. Меч победителя вновь поднялся вверх, и тотчас каменная крышка сама собой снялась с места и с грохотом накрыла каменный мешок.
      Айа и Кхамма потрясенно молчали - и наконец, не говоря ни слова, пошли прочь от погибельного места не останавливаясь и не оглядываясь. Они не обменялись ни словом в течение нескольких дней, и лишь потом Кхамму прорвало.
      - Я всегда равнялся на Огина. Мы были братья, но Огин был старшим, признался Кхамма. - Да я ему и в подметки не гожусь, и всегда знал это.
      - Нет, - не согласилась Айа, - вы просто были разными. И уж если на то пошло, то Огин говорил мне нечто подобное про тебя. Вы были как одна пара рук.
      - Я как-то видел - Огин плакал, а я вот не умею, - сказал Кхамма.
      - Да, на севере мужчины не считают это постыдным, - подтвердила Айа. Но я тоже разучилась этому.
      Они лежали на спине, головами друг к другу, и Айа сказала:
      - Знаешь, почему я с тобой? Там, в пещере уньских Учителей, я попросила такой дар: быть с тобой до самого конца. Поэтому Илиса опередила меня.
      Кхамма ответил:
      - В Фенамоа я шел путем обретений, а здесь иду путь потерь. Я знаю, что не заслуживал того раньше и не заслуживаю теперь, но мне это уже безразлично.
      А потом ещё было много дней похода. У них вышла вся еда и питье, и оба уже еле переставляли ноги. Их поддерживал Атри, призывая крепиться и пискляво распевая разные песенки - смешные и воинские, тарремские и аньские, и прочиеп со всех концов Фенамоа. Неизвестно, хватило бы этой поддержки или нет, но в конце концов появился Граум. У обоих сил осталось ровно на то, чтобы взгромоздиться на могучую спину, а потом кое-как удержаться. Сеур вынес их к большому камню. В десятке шагов от него находились ворота - точь-в-точь похожие на те, что миновал Кхамма, когда вошел в арку под скалой - и за ними не видно было никакого нового мира. Граум облизал лица двоих и скрылся в сумерках черного солнца.
      ВРАТА ИАСОНДА
      Кхамма и Айа вдвоем сидели у Врат Иасонда - а это были именно они прижавшись спиной к камню. В камне было вырублено сиденье и подлокотники, а внизу - место для ступней. Наконец Айа поднялась и сказала:
      - Колдунья этесок научила меня этому. Путь ещё не пройден, но мы не расстаемся, Кхамма. Мы будем с тобой одно.
      А вслед за тем она заколола себя и упала мертвая к ногам Кхаммы, и сила её вошла в него, восполнив всю силу, истраченную им в этом походе. Кхамма поцеловал её мертвые губы. Он оставил тело Айи, где оно было, только слегка присыпал песком.
      После этого Кхамма сел в каменное кресло и приготовился открыть врата смерти - он давно понял, что тоже умрет здесь.
      Но это произошло не так скоро.
      Сначала из песка под камнем выбрался хищный зверь с длинными клыками может быть, тот самый, с которым бился в туннеле Граум. Хищник стряхнул песок, пофыркал, заметил следы крови на земле и стал вылизывать её. Потом он поднял голову и в упор посмотрел в лицо Кхаммы - и тут же метнулся на него в прыжке, яростно взревев. Кхамма не вскрикнул и даже не пошевелился он помнил: _молчи и оставайся на месте_ - так велел звездочет И. А зверь, урча, выгрызал ему живот и крушил ребра - и наконец, уселся передохнуть, облизывая окровавленные лапы. Кхамма оставался в сознании и ощущал страшную боль, этот хищник не был видением - но он все терпел молча.
      Наевшийся зверь скрылся в полутьме, а к Кхамме подошли четверо Сильных. Они злорадно смеялись:
      - Вот ты нам и попался! Теперь мы отплатим тебе за все.
      Они вырыли из песка и осквернили тело Айи. Кхамма молчал. Это взбесило Сильных, и они стащили Кхамму с каменного сиденья и подвергли пыткам и издевательствам. Кхамма молчал.
      - Дурак, да он думает, что сумеет открыть Врата! - засмеялся один из Сильных. - Ну и болван, ведь мы же стащили тебя с места! Оставаться на месте, - передразнил он И Паня. - Ну-ка, Кхамма, попробуй, заберись-ка обратно на камень!
      Кхамма молчал - он видел, что это только уловка, а их слова - ложь. Тогда Сильные принесли к Вратам тела Огина и Илисы. Они оживили обоих и стали пытать на глазах у Кхаммы. Илиса долго крепилась и в конце концов принялась молить о пощаде. Она взывала то к Сильным, то к Кхамме и проклинала его, и Кхамма почувствовал, что сходит с ума. Но он молчал.
      Из тьмы выступила Цха.
      - Что вы возитесь с этим недоумком? Этого выродка пора убить и сбросить на землю! - завопила колдунья.
      Она развела костер, нагрела металлический прут и вонзила его в череп Кхаммы.
      Кхамма умер, и его сбросили вниз, на землю Фенамоа. Он истлевал, превращаясь в пыль и прах где-то в неведомых краях и в неведомое время. Он превращался в тех червей и мух, что его пожирали, а позже - в плоть птиц и зверей, в траву, в рябь на воде, в отбросы, в дерево, в кожу на барабане, в кандалы на ногах каторжников... Но он молчал.
      В конце концов, скитаясь по земле Фенамоа, прах Кхаммы сложился в него самого. Он много раз прожил собственную жизнь, повторяя её снова и снова. Но теперь все было иначе. Его походы по Фенамоа кончались бесславно, он попадал в лапы демонов Иммы, и его карали за грехи невообразимо ужасными пытками, а потом он рождался снова, и все повторялось. Он вел полки против врага, и в решающий момент надо было дать приказ о наступлении. Его хватали за руки:
      - Кхамма! Скажи же - вперед!
      Но Кхамма молчал - и его друзья и все войско гибло, а люди Фенамоа и искалеченные солдаты осыпали его проклятиями. Наконец он родился в Ань и, выросши, стал слугой, дядькой сына его и О-ин. Его считали немым, но О-ин как-то смогла узнать в нем Кхамму. Наедине она разговаривала с ним, как будто он был в своем подлинном облике, хотя Кхамма не заговорил с ней ни разу и ни разу не дал ей знака, что она права. Он наблюдал, как растет мальчик и старался обучить его тому, что умел сам как воин. А потом случилось так, что недруги Кхаммы устроили покушение на наследника Аньского царства. Сын шел в руки убийц, и Кхамма пытался знаками, а потом и силой удержать его от гибельного шага. Он не смог остановить его, и тот был убит. О-ин билась в рыданиях над окровавленным телом - и наконец набросилась на Кхамму:
      - Почему ты не рассказал ему?!. Почему?!. Ведь ты можешь говорить, я знаю!..
      Она проклинала его недозволенными проклятиями, билась о землю... Кхамма молчал.
      - Да это мерзавец, каких свет не видел, - сказали Сильные. - Оставим эту падаль, пусть гниет тут один.
      Они плюнули ему в лицо и ушли.
      Кхамма остался один на своем камне. Он хотел поднять руку и увидел, что на ней не осталось плоти. Он превратился в скелет уже давным-давно - а спустя ещё долгие годы уже и кости Кхаммы осыпались вниз на камень.
      Тогда началось самое страшное. Душа Кхаммы покинула эти истлевшие останки и превратилась в ворона с алмазным клювом. Он полетел высоко-высоко вверх и уселся на вершину гранитной глыбы - настолько огромной, что она была больше, чем вся земля Фенамоа.
      Кхамма сидел на вершине и раз в тысячу лет чистил свой клюв об эту гранитную гору. Песчинки гранита слетали вниз, на его кости - там, в каменном кресле, и мало-помалу песок засыпал его целиком. Но это ещё не было концом - мир менялся, в Фенамоа приходили новые народы и расы, несколько раз сменилось все небо, давным-давно никто не помнил даже имени Фенамоа или Коловита, - а Кхамма продолжал раз в тысячелетие чистить алмазный клюв о гранит. Он молчал. Иногда он вспоминал свои мучения и пытки там, на камне, от рук Сильных - и теперь они казались ему блаженством. В конце концов наступил конец света, и все исчезло - кроме его, Кхаммы-ворона, и этой гранитной скалы. Кхамма в последний раз почистил клюв о глыбу и понял, что теперь пришло время и его конца. И тогда ярче тысячи солнц вспыхнул ослепительный белый свет, и все взорвалось...
      - Кхамма! Кхамма! Очнись! Врата Иасонда открылись, - пищал Атри. - Ну же, Кхамма-тарремец, соберись с силами!
      Кхамма с трудом разлепил веки. Он долго не мог сообразить, кто он и что с ним, и наконец, стал осознавать себя и мир вокруг. Вечная полутьма черного солнца отступила - в открытые ворота проникал яркий свет из нового, последнего мира. Кхамма поднялся с места и пошевелился, разгоняя кровь. Потихоньку он пришел в себя и огляделся по сторонам. Вокруг не было, конечно же, никаких следов схваток и крови - все пережитое оказалось только мороком, испытанием. И он его выдержал!
      Кхамма не увидел и песчаного холмика над телом Айи подле каменного кресла, но уже не удивился этому. Он пошел к воротам, и Атри неожиданно запел походную песню воинов Тарремы. Тонкий голосок браво вытягивал мотив и вдруг - оборвался на полуслове. Это произошло, когда Кхамма миновал ворота.
      - Что случилось, Глазок? - спросил человек.
      Атри не отвечал. Кхамма вынул его - на бронзовой поверхности появилась трещина наискось через все зеркальце.
      - Значит, ты ушел последним, Глазок, - проговорил Кхамма.
      Он стоял на берегу последнего моря, и все было так, как он уже видел раньше - в Восточном море в Кво и в пещерах Унь и во дворце Велемихи. Пологий берег, уходящий вправо и влево, прибой, накатывающий на белой песок, и арка прямо в море, и радужная сверкающая дорожка, бегущая к арке от самого горизонта, где восходило восьмое - радужное - солнце. Оно было то белым, то золотистым, то лазурным, а то переливалось всеми цветами сразу, и красивей этого Кхамма не видел. Сам не зная почему, воин вслух произнес строку, дарованую сборщиком имени:
      - В анорийских полях расцветают люденские маки...
      Но в этом мире было все же кое-что, чего Кхамма не замечал ранее на картинах: в небе вновь парил Глаз. Он вдруг весело подмигнул Кхамме - и пропал. А прямо перед Кхаммой появился высокий старик с молодыми глазами и открытой улыбкой.
      - Вья! - узнал Кхамма.
      - Обычно меня зовут Иасонд, - поправил старик. - Ты прекрасно справился, воин Кхамма, и сделал всего одну ошибку. У Горы вихрей тебе следовало попросить меня дать тебе ветку молниевого дерева, и тогды ты сразу бы вышел на этот берег.
      - Кто ж мог знать, - устало отвечал Кхамма.
      - Ничего, ты все равно прошел, - похвалил Иасонд. - Молодец! Ты выдержал у моих Врат столько, сколько не мог никто из созерцателей Унь. Это - лучший из твоих подвигов, великий воитель Кхамма.
      - Ты - тот Глаз, что сопутствовал мне в Фенамоа? - спросил Кхамма. Ты помогал мне, но почему?
      Иасонд засмеялся.
      - Ты не поверишь, Кхамма из Тарры, но причина проста. Ты - и есть я. Разница в том, что я знал это, а ты - нет.
      Кхамма ошеломленно молчал.
      - Но я - только простой смертный, человек с мечом. Я не умел и не умею ничего из тех чудес, что ты посылал мне - там, в Фенамоа, и здесь, вымолвил он наконец. - Без волшебного меча и зеркальца я не достиг бы ничего.
      Иасонд снова весело рассмеялся.
      - Кхамма, все волшебство было только в твоем воображении - да ещё в пересудах людей Фенамоа. Твоя волшебная мазь была обычным барсучим жиром. Но ты верил, что она дает неуязвимость в бою - и достигал неуязвимости. Зеркальце говорило твоим собственным голосом, позволяя тебе услышать то, что ты знал внутри себя. А когда ты видел в нем нечто далекое, то в это проникала твоя собственная мысль, легкая на крыло. Что до Кхаммагита, то правильно сказал звездочет И - это просто хорошая работа хорошего мастера. Я вмешивался в твой поход лишь какую-то пару раз, Кхамма, - в основном, я только затащил тебя в пещеру с кладом.
      - Но зачем? - спросил воин. - Ты хотел изгнать нелюдей из Фенамоа, верно?
      - Прежде всего я хотел, чтобы ты пришел ко мне, Кхамма, - возразил И.
      - Зачем?
      - Затем, что это путь каждого человека, если только он вообще шевелит ногами. Придти на мой берег и принести все, что он собрал в своем походе все битвы и потери, и дары, и победы. Затем, чтобы встретить здесь меня и узнать о себе.
      - А что затем?
      - А затем ты вернешься домой, и мы уже всегда будем вместе, - отвечал Иасонд. - Я буду сопутствовать тебе, ведь мы - одно.
      - Мне некуда возвращаться, - возразил Кхамма. - Я потерял всех, кем дорожил, а остальным хорошо и без меня.
      - Ты никого не потерял, Кхамма, - опроверг в свою очередь Иасонд. Все твои друзья живы и встретят тебя за этими воротами, едва ты вновь пересечешь их. Ты волен вести их, куда захочешь - в Тарру или во дворец Велемихи или на престол Коловита. Ведь ты - победил, воин Кхамма.
      Кхамма уставился в лицо Иасонду.
      - Ты хочешь сказать, что все эти смерти и разлуки и страдания были всего лишь сон, морок? Я не хоронил Илису и Айю? И Огин не лег вместо меня в каменный гроб? А что же тогда было?
      - Было испытание, Кхамма. А образы его ты выбрал сам, - терпеливо отвечал Иасонд. - Но теперь все лишения позади, и чаша выпита до дна. Отныне тебе остается только радость. Итак, возвращайся к живым, Кхамма-победитель.
      Но Кхамма сказал:
      - На стене Индокана я поклялся себе, что коснусь солнца последнего моря. Вот этот берег, и вот я - Кхамма!
      Кхамма сбросил наземь свою одежду и меч и вошел в воду. Он нырнул в набежавшую волну и поплыл к арке, возвышавшейся поодаль в море. Солнце по-прежнему светило сквозь нее, вечно восходя над последним морем. Наконец Кхамма достиг арки и поплыл по сверкающей радужной дорожке - все дальше и дальше. И тогда над берегом разнесся рык - то подал голос Граум, лев Кхаммы.
      Когда открылись Врата, Огин, Илиса и Айа вошли внутрь и обнаружили большой камень, возле которого валялась одежда и меч Кхаммы. Рядом на песке отпечаталась лапа сеура и проглядывал сквозь песок овальный краешек бронзы. Они подняли его, и тогда зеркальце заговорило и рассказало обо всем, что произошло.
      ноябрь-декабрь 1997

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8