Веселые вдовы (№1) - Восторг ночи

– Ну, скажем, он не чувствовал себя способным в полной мере справиться с задачей.

Марианна разразилась смехом.

– О, Адам, как ты мог?

– Я потерял разум от любви к тебе. Я сходил с ума, представляя тебя вот такой обнаженной с другим мужчиной.

– А лорд Джулиан? Это ты подстроил несчастный случай?

Адам помрачнел.

– Ты не можешь представить, как я сожалею об этом. Я хотел только задержать его как можно дольше, чтобы он не добрался до твоей постели. Уверяю тебя, я не намеревался причинять ему вред.

– Мне сказали, что он споткнулся и упал.

– Да, о мою ногу.

– Адам!

– Это произошло случайно. Я был потрясен не меньше его.

Тем не менее они вместе посмеялись и благословили падение лорда Джулиана за то, что оно в конце концов соединило их.

– Ты просто неисправимый негодяй, – сказала Марианна. – Но как может женщина не восхищаться мужчиной, который идет на такие ухищрения, чтобы отвадить от нее соперников? Такой человек либо безумен, либо действительно влюблен.

– Я и безумен, и влюблен в тебя. Когда я пришел к тебе в тот день с букетом лилий, у меня была приготовлена прекрасная речь, но ты притворилась, что не слушаешь меня.

– Я запомнила каждое слово.

– Ты сказала тогда, что не можешь ни за кого выйти замуж, пока не установишь личность таинственного любовника. Ну, теперь ты знаешь, кто он. И оказывается, давно знала, негодница. Означает ли это, что теперь ты готова вступить в брак? Я получил специальную лицензию.

Марианна слегка вздрогнула.

– У тебя есть лицензия?

– Следует ли мне при этом встать на одно колено, любовь моя?

Марианна молчала, охваченная сомнениями.

– Я думала, ты понял меня, – сказала она, садясь в постели и опираясь на подушки, прикрыв при этом груди одеялом. – Я не хочу снова выходить замуж. Я хотела только… этого.

Адам отбросил одеяло и передвинулся к изножью кровати.

– Только этого? – Он обвел рукой постель. В его голосе звучали гневные нотки. – Но от меня ты не будешь иметь «только это».

– Что ты имеешь в виду? Ты давно знал, что я не собираюсь снова выходить замуж.

– Это было до… «этого». – Он опять указал на постель.

– Это ничего не меняет, – сказала Марианна тихим голосом. – Я хотела иметь любовника, вот и все. И ты сам говорил, что желал бы стать этим любовником. Я думала, ты понял меня. Я не хочу другого мужа.

Сердце Адама сжалось, и его охватил холодный гнев.

– Потому что я никогда не смогу заменить твоего драгоценного Дэвида?

Она не ответила.

– Даже если он никогда не давал тебе того, что даю я? Даже если он никогда не был способен, как я, заставлять тебя стонать от наслаждения? Даже если я люблю тебя не меньше, чем он? И при всем при этом я недостаточно хорош, чтобы заменить его?

– Дело не в том, хорош ты или нехорош. Просто… я не могу. Прости, Адам.

От приступа неистового гнева у него сжалось горло, и он хрипло произнес:

– И это все, что ты хочешь от меня? Быть твоим любовником?

– Ну… да. И моим другом, конечно.

– Проклятие! – Адам схватил свою одежду и начал одеваться. – Ты так и не поняла, Марианна? Ты не сможешь обойтись только любовником. Ты никогда не относилась к тем женщинам, которые могут довольствоваться обычной любовной связью.

– Почему ты так говоришь? Я именно такая женщина. Конечно, наши отношения нельзя назвать простыми, но…

– Но ты хочешь быть свободной, чтобы иметь других любовников, если пожелаешь. И тебе нужна эта чертова независимость.

– Дело не в любовниках и не в независимости. Просто я не хочу снова вступать в брак.

Адам натянул штаны, не заботясь о нижней одежде.

– Черт тебя побери, Марианна. Мне мало только любовной связи. Я хочу большего.

– Только потому, что ты решил жениться? Чтобы ублажить своего отца?

– Нет, черт возьми, потому что я люблю тебя.

– И я люблю тебя, Адам. Так почему мы не можем любить и наслаждаться друг другом без брачного ярма?

– Ярма? Стало быть, так ты относишься к замужеству? И брак с Дэвидом ты тоже считала ярмом?

– Нет, конечно.

– А брак со мной для тебя будет ярмом? Марианна тяжело вздохнула, отчего Адам разозлился еще больше.

– Кажется, ты намеренно не хочешь понять меня, – сказала она. – Мое убеждение не связано именно с тобой, Адам. Я вообще не хочу ни за кого выходить замуж. Я являюсь миссис Несбитт и навсегда останусь ею. К тому же вспомни: вполне вероятно, я никогда не смогу иметь детей. Я не стану обременять ни тебя, ни любого другого мужчину своей неспособностью произвести на свет наследника.

– Ты полагаешь, это имеет для меня значение?

– А разве не потому ты заключил помолвку с Клариссой? Разве тебе не нужна молодая, способная рожать, жена, чтобы создать полноценную семью?

Адам не ответил на это. Действительно, наследник был одной из первостепенных причин, по которой он решил жениться на Клариссе.

– С тобой для меня это не будет иметь значения. – Его горло сжималось от волнения, и последние слова прозвучали так тихо, что он не был уверен, услышала ли она их.

– Я сняла траурные одежды, Адам, но все еще остаюсь вдовой Дэвида. Такое положение вполне меня устраивает.

– Дэвид, всегда Дэвид. Я не мог конкурировать с ним, когда он был жив, а теперь не могу конкурировать с его духом. – Адама переполнял гнев, какого он никогда прежде не испытывал. Он сунул босые ноги в туфли. – Наслаждайся своей свободой, миссис Несбитт. Я не буду твоим любовником. Поищи другого идиота.

Адам пошел в гостиную, взял портрет Дэвида и принес его назад в спальню. У него не было ни сил, ни желания вешать его. Он приставил портрет к стене лицом к кровати.

– Вот твой ненаглядный муж, который будет всегда смотреть на тебя. Больше я его не потревожу. Прощай, Марианна.

Он перекинул через плечо оставшуюся одежду и покинул комнату, а также ее жизнь.

Марианна провела остаток дня и вечер, свернувшись калачиком на постели, которая все еще хранила запах Адама. Она ничего не ела и не пила: все плакала и плакала, пока не кончились слезы.

Марианна не сомневалась, что поступила правильно, но разве должно это так мучить ее? Она хотела, чтобы Адам понял ее. Она сняла траурные одежды, принимала участие в жизни общества и даже завела любовника. Но она не могла исключить Дэвида из своей жизни. Он всегда был и оставался частью ее жизни. Она познакомилась с ним и полюбила его, когда была еще девочкой. Их отцы обручили ее и Дэвида с самого детства. Его семья приняла Марианну, как родную, после смерти ее отца. Она до сих пор носит фамилию Несбитт и не желает ничего менять.

Однако она любила Адама, и ее удручало то, что он страдает. Все эти годы он был рядом с ней и Дэвидом и, конечно, знал, как много связывает ее с мужем.

Да, Адам позволил ей познать то, чего не было с Дэвидом, но могла ли она пожертвовать своей принадлежностью к Несбиттам ради новой любви? Мысль об этом была крайне мучительна.

Она размышляла несколько дней в одиночестве, прежде чем опять появиться в обществе. Марианна все еще испытывала неуверенность и слабость, присутствуя на светском рауте у леди Морпет. Она деялась, что общение с разными людьми позволит ей ощутить себя такой же, как прежде, но этого не произошло. Ее дурное настроение не рассеялось, и она пожалела, что выехала из дома. Несколько джентльменов стремились привлечь ее внимание, но она больше никем не интересовалась. Ей никто из них не был нужен. Она хотела видеть в своей спальне единственного мужчину, но он не желал быть с ней без заключения брака.

Марианна в подавленном состоянии размышляла над непреклонностью Адама, как вдруг увидела Виолу Кэйзенов, пробиравшуюся к ней сквозь толпу. Меньше всего ей хотелось сейчас разговаривать с матерью Адама.

– О, Марианна, – сказала женщина, тяжело дыша, когда, наконец, выбралась из плотной толпы. – Я рада, что нашла вас.

– Я тоже рада видеть вас, миссис Кэйзенов. Виола махнула рукой.

– Скажите, дорогая, вы видели Адама?

– Нет, он не появлялся уже несколько дней.

– Негодный мальчишка. Боюсь, он скрывается из-за этой истории с Лейтон-Блэр. Я прямо заявила ему, дорогая, что в жизни никогда так не радовалась, как тогда, когда узнала, что его помолвка расстроилась. Отец Адама сильно разволновался, потому что считал Клариссу очень подходящей невестой. Мужчины плохо разбираются в таких делах, не правда ли? Эта девушка совершенно не подходит Адаму. Думаю, вы согласитесь со мной.

– Конечно. Я говорила ему то же самое. Виола засмеялась.

– Правильно! Он нуждается в том, кто может прямо высказать ему свое мнение. Но сейчас я встревожена. Он нигде не показывается, и это заставляет людей думать о нем как о несчастном, снедаемом любовью глупце. Ему необходимо вернуться в общество и показать всем, что расторжение помолвки нисколько не повлияло на него. Но Адама постоянно нет дома, и я не знаю, что с ним происходит. Я надеялась, что вы знаете.

Марианна нахмурилась. Может быть, он исчез из-за нее? Скрывается от нее?

– Сожалею, но я тоже давно его не видела.

– Ну, если увидите, передайте ему, что его мать хочет, чтобы он встряхнулся и снова вступил в игру.

– Хорошо, мэм. Я передам.

Если когда-нибудь снова увидит его.

Виола коснулась руки Марианны и наклонилась к ней.

– Могу я кое в чем признаться вам? После смерти Дэвида я надеялась, что Адам будет ухаживать за вами.

– За мной?

– У меня всегда было ощущение, что он влюблен в вас.

– О? – Боже, откуда она узнала?

– Я думаю, он считал, что это будет предательством его дружбы с Дэвидом. – Виола пристально посмотрела на Марианну и добавила: – Но Дэвид умер, поэтому любовь Адама нельзя считать предательством, не так ли? Нельзя вечно держаться за прошлое.

У Марианны пересохло в горле, отчего она почти лишилась голоса.

– Прошу прощения, дорогая. Кажется, я смутила вас. Пусть лучше мой сын скажет сам за себя. И если он решится признаться вам в любви, вы можете быть уверены, что его мать примет вас с распростертыми объятиями.

Марианна не знала, что и сказать. Внутри у нее бушевал вихрь эмоций. Кажется, она уже жалеет, что отказалась принять предложение Адама? И почему она вдруг начала сравнивать теплое отношение Виолы Кэйзенов с постоянно холодным неодобрением Лавинии Несбитт?

Марианна сбивчиво ответила что-то Виоле и медленно направилась к выходу. Она не могла ясно мыслить – у нее кружилась голова. Ей необходимо уйти.

Вернувшись домой, Марианна долго стояла у окна гостиной, наблюдая за соседним домом. Окна Адама были темными. Может быть, он покинул Лондон? Или пьянствует где-нибудь с лордом Рочдейлом? Или, возможно, сидит один в темноте, размышляя, как она?

Марианна любила Адама. Она хотела быть с ним. Она страстно желала его любовных ласк, а также его дружбы, которой теперь была лишена.

Марианна была благодарна ему за то, что он предоставил ей возможность познать наслаждение в сексуальном общении. Теперь она не представляла, как сможет обходиться без этого, но в то же время сознавала, что неспособна отдаться другому мужчине.

Марианна подошла к письменному столу, где обнаружила старый список имен потенциальных любовников из двух аккуратных колонок. Ни один из этих джентльменов больше не интересовал ее. Она поняла, что Адам был прав. Ей не нужны случайные связи. Ей требовалось иное. Она хотела вернуть своего лучшего друга. И своего любовника. Она хотела иметь в одном лице и того, и другого, и, возможно, даже нечто большее.

Глава 19

Марианна стояла в прихожей городского дома свекрови, готовая терпеть еженедельный визит, несмотря на раздражительное настроение. Она все еще не могла справиться со своими противоречивыми эмоциями. Служанка ждала, когда Марианна развяжет ленты своей шляпки, чтобы повесить головной убор на одну из деревянных вешалок над подставкой для зонтов.

У Марианны замерзли руки. Она посмотрела на слегка потрепанную и поношенную треуголку, которая всегда висела здесь. Эта шляпа принадлежала Уильяму Несбитту, отцу Дэвида. Лавиния настояла, чтобы она оставалась на том месте, куда Уильям повесил ее перед смертью. И шляпа висела на одной и той же вешалке вот уже четырнадцать лет.

Внезапно вид этой шляпы вызвал у Марианны бурю эмоций, настолько сильных, что у нее закружилась голова и она зашаталась.

– Миссис Несбитт? С вами все в порядке?

Марианна сделала усилие, чтобы успокоиться.

– Да, Пэтси. Я в порядке. Только… немного разболелась голова.

Шляпа Уильяма. Марианна не могла оторвать от нее глаз. Этот предмет в прихожей представлял собой только одну из тысячи мелочей, которые Лавиния Несбитт хранила в память о своем муже. Эта женщина всеми силами цеплялась за прошлое и не отпускала его.

Марианна, как вдова, существенно отличалась от своей свекрови, стараясь быть современной, непредубежденной женщиной, живущей в настоящем, одевающейся по моде и имеющей любовника.

Тем не менее она не могла забыть Дэвида. И сейчас, глядя на эту шляпу Уильяма, казалось, она смотрела в зеркало, где ее образ ничем не отличался от Лавинии. Она носила фамилию Дэвида и сознавала себя его вдовой, держась за это так же, как Лавиния за старую шляпу мужа. По существу, Марианна тоже никак не могла расстаться с прошлым.

Что конкретно связывает ее с ним? Память о прежней любви? Иллюзия совершенства этой любви, которая на самом деле была лишена подлинной сексуальности, имеющей, как теперь она знает, важное значение? И что заставляет ее считать, будто бы память о прежней любви важнее того, чтобы жить, свободно дышать и любить здесь и сейчас? Какой же глупой она была! Она всегда полагала, что не сможет опять полюбить, хотя в действительности не позволяла себе снова влюбиться.

О Боже! Ведь она могла стать такой же озлобленной и одинокой, как мать Дэвида. Могла пожертвовать своей жизнью ради памяти о мертвом человеке.

Марианна тряхнула головой. Нет. Она не будет такой, как Лавиния Несбитт. В этом нет никакого смысла. На свете есть мужчина, который любит ее и которого любит она. И он хочет начать с ней новую жизнь. А она отвергла его предложение, чтобы похоронить в себе все человеческие чувства, хотя поклялась никогда не делать этого.

«Нельзя вечно держаться за прошлое».

Марианна мысленно поблагодарила Виолу Кэйзенов за то, что та помогла ей прозреть. Она подтянула ленты своей шляпки и снова завязала их бантом.

– Вы уходите, мэм? Вы не останетесь на чаепитие с хозяйкой?

– Нет, Пэтси, не останусь. Передай, пожалуйста, мои сожаления свекрови. Скажи ей… скажи, что я увидела яркий свет, который ослепил меня.

– Мэм? – Служанка явно выглядела ошеломленной. Марианна рассмеялась.

– Просто скажи, что я не могу остаться. Я навещу ее на следующей неделе.

И она быстро сбежала по ступенькам крыльца, чувствуя себя заново родившейся.

Прошло несколько часов после полуночи. Марианна, глядя в окно, увидела, как кучер наемного экипажа помог Адаму высадиться. Тот нетвердо стоял на ногах. Вероятно, он был пьян. Стало быть, так он проводит время? Пьянствует и бог знает чем еще занимается? И все из-за нее?

Бедный Адам. Марианна надеялась, что еще не поздно спасти его, спасти их обоих. Теперь, освободившись от пут прошлого, она дала волю своим чувствам, и любовь к Адаму охватила ее с такой силой, что она едва могла дышать. Он стал для нее всем, чем когда-то был Дэвид, и даже больше. Она никогда не чувствовала себя такой умиротворенной, такой раскованной и естественной с кем-то другим, кого она знала. И уж, конечно, ни с одним из тех мужчин, которые фигурировали в ее списке. Никто из них не мог войти в ее жизнь и не мог дать того, что способен дать Адам. Никто другой не мог быть ее ближайшим другом и любовником. Даже Дэвид не объединял в себе эти два качества. Только Адам был для нее и тем и другим. В прежние годы у нее были неверные представления относительно обоих близких ей мужчин.

Марианна долго стояла у окна, пока все огни в доме Адама не погасли. Она решила, что он лег спать, и только тогда вышла на балкон.

Марианна надеялась, что никто не увидит, как она в ночной сорочке и пеньюаре перебирается на балкон мужчины среди ночи. Впрочем, это не особенно беспокоило ее. Она была уверена в правильности принятого решения.

Довольно трудно перелезать через перила в ночной сорочке и вообще в любом длинном одеянии. Такое действие удобнее совершать мужчине, если только женщина не наденет брюки. Может быть, ей следует поступить именно так – найти старые брюки Дэвида? Тогда ее задача существенно упростится.

В конце концов, Марианна ухитрилась перекинуть ноги через пикообразные концы перил и оказалась на другом балконе, надеясь, что производимый ею шум не разбудил Адама.

Она повернула ручку стеклянной двери и с радостью обнаружила, что та не заперта. Можно было бы попасть в глупое положение, если бы дверь оказалась запертой и ей пришлось бы лезть через перила назад. Марианна очень медленно и очень осторожно открыла дверь.

Дом Адама был копией ее дома. С балкона она попала прямо в гостиную, за которой располагалась спальня. Марианна приблизилась к этой комнате, дверь которой была слегка приоткрыта. Тихое монотонное похрапывание говорило о том, что Адам крепко спал, на что она и рассчитывала.

Марианна закрыла дверь в гостиную и задернула шторы на окнах спальни. Затем опустила занавески кровати и плотно сдвинула их по обеим сторонам. Убедившись, что стало совершенно темно, она сняла пеньюар и ночную сорочку и бросила их на пол, после чего забралась в постель к Адаму.

Это был чудесный сон. Марианна лежала практически на нем, обнаженная и пахнущая туберозой. Адам протянул руку и коснулся мягкой реальной плоти, отчего мгновенно проснулся.

Мой Бог!

Он обнял ее.

– Марианна, любовь моя.

Она пошевелилась в его объятиях.

– Как ты догадался, что это я? Здесь совершенно темно. Может быть, это не я, а какая-то незнакомка, которая пробралась в твою постель под прикрытием темноты? Ты знаешь, такое иногда случается.

– Мне не важно, что здесь темно, дорогая. Я узнаю тебя в любом случае. – Он провел рукой по ее голому заду. – И темнота мне не помеха. Кстати, могу я спросить, что ты здесь делаешь?

– Я пришла попросить оказать мне услугу.

– В такой час? И, полагаю, через балкон?

– Да. Попробуй как-нибудь сделать это в ночной рубашке, которая постоянно цепляется за эти чертовы пики. Это нелегко, скажу я тебе.

– Но ты все-таки сделала это впервые за все время.

– Я хотела попросить тебя оказать мне услугу.

– Ах да, услугу! Полагаю, ты хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью?

– Ну, поскольку ты заговорил об этом, я действительно хочу заняться с тобой любовью. – Она задержала его руку, гладившую ее грудь. – Но сначала… помнишь тот список потенциальных любовников, который мы вместе обсуждали?

Адам застонал.

– Как можно забыть его?

– Так вот, я составила новый список.

– О Боже! – Он вывернулся из-под нее и сел на край кровати. – Только не говори, что ты ждешь от меня помощи в оценке новых кандидатов.

– Именно на это я и надеюсь.

– Проклятие, Марианна! Ты зашла слишком далеко. – Адам встал, голым подошел к двери гостиной и открыл ее. – Думаю, тебе лучше уйти.

– О, не валяй дурака, Адам. Мне нужна твоя помощь.

– И потому пришла предложить свое тело в обмен на совет, как заполучить другого любовника?

– Думаю, тебе следует взглянуть на этот список.

– Черт побери, я не хочу его видеть. – Адам подошел – кокну спальни и раздвинул шторы, впустив лунный свет.

Марианна приблизилась к нему и встала позади, прижавшись к его спине обнаженной грудью. Тело Адама мгновенно среагировало. Он попытался отодвинуться, но она обвила его талию, и ее рука скользнула ниже. Другой рукой она предложила ему сложенный листок бумаги.

– Прочти этот список, Адам. В нем только те джентльмены, которые годятся в любовники. Прочти его.

Проклятие! Она хочет свести его с ума, соблазняя одной рукой и убивая другой. Он развернул листок.

Там было только одно имя. Его имя.

Адам схватил ее руку, которая спустилась слишком далеко вниз, лишая его рассудка, и повернулся лицом к Марианне.

– Что это значит?

– Разве не ясно? Ты единственный мой мужчина, Адам.

– Прекрасно. Но ты по-прежнему хочешь иметь только любовника, а я сказал, что не стану оказывать тебе такую услугу. Либо ты будешь моей женой, либо никем.

– Ты же видишь, Адам, я сделала свой выбор. Если только одно имя удостоилось присутствовать в моем списке, то что, по-твоему, это означает?

– Прошу прощения?

– Если я хочу иметь в качестве любовника одного-единственного мужчину до конца своей жизни и если случилось так, что я полюбила его всем сердцем, то почему бы не выйти замуж за него и не покончить с этим недоразумением?

Сердце Адама гулко забилось в груди. Правильно ли он понял ее? Он крепко обнял Марианну, уперевшись восставшей плотью в ее живот.

– Значит, ты готова принять мое предложение выйти замуж за меня?

– А ты предлагаешь?

– Мое предложение остается в силе, любовь моя. Нет ничего такого, чего я желал бы более. – Он опустился на одно колено.

– О Адам! Это красивый жест, но мы оба голые, как новорожденные. Думаю, сейчас в этом нет необходимости.

– Есть. – Он уткнулся головой в ее живот и провел языком вокруг пупка.

– О, дорогой, пожалуй, ты прав.

Он оторвал от нее свои губы, чтобы спросить:

– Вы окажете мне честь выйти за меня замуж, миссис Несбитт?

– Думаю, лучше согласиться. Я подозреваю, что в противном случае ты не оставишь меня в покое.

– Совершенно верно. Считай это шантажом. – Его язык скользнул ниже.

– Можешь считать, что твой шантаж увенчался успехом. Да, я согласна выйти за тебя замуж, Адам. Я сожалею, что мне потребовалась целая неделя, чтобы осознать твою правоту. Но пожалуйста, отнеси меня скорее в свою постель, чтобы мы могли надлежащим образом скрепить наш союз.

– Мы сделаем это как следует.

Его язык раздвинул складки ее нижних губ. Колени Марианны ослабели настолько, что она повалилась на пол. Они так и не добрались до кровати, оставшись на ковре и выразив свою любовь и радость по поводу нового соглашения взаимными любовными ласками, которые вначале были нежными и мягкими, потом стали более настоятельными и неистовыми и завершились обоюдным взрывом страсти, когда они вместе достигли пика наслаждения.

Потом Адам подхватил расслабленное тело Марианны, отнес ее на кровать и уютно устроился рядом с ней. Она не спала, хотя испытывала слабость и сонливость. Она лежала в объятиях Адама, наслаждаясь тем, как он нежно поглаживал ее бедро.

– Марианна, я хочу, чтобы ты знала: я постараюсь быть для тебя хорошим мужем. Я буду любить и лелеять тебя всю свою жизнь, хотя, должно быть, я не самый совершенный мужчина на земле. Я не надеюсь быть таким, как Дэвид Несбитт…

Марианна приложила палец к его губам.

– Перестань. Не надо больше никаких сравнений с Дэвидом. Помнишь, я говорила, что не хочу снова выходить замуж, потому что он был любовью моей жизни? Так вот, я кое-что поняла за прошедшую неделю. С каждым днем без тебя я становилась все более несчастной. Да, я обладала свободой делать все, что захочу: флиртовать с мужчинами, искать себе другого любовника. Но я обнаружила, что не желаю ничего этого. Мне не нужна такая свобода. Мне нужен ты.

– Любовь моя. – Адам обнял ее и притянул к себе.

– И меня, в конце концов, озарило, – сказала она. – В моем сознании раньше все было перевернуто. Я всегда считала Дэвида любовью своей жизни, а тебя – лучшим другом. Но это не так. На самом деле Дэвид был моим лучшим другом, а ты – настоящей любовью.

Адам уткнулся лицом в волосы Марианны и крепко прижал ее к себе, пережидая, когда утихнет волнение. Наконец он прошептал ей на ухо:

– Ты тоже являешься для меня всем: другом и любовницей, родственной душой и партнером.

Он нежно поцеловал ее, радуясь настоящему моменту и желанному будущему.

Когда они оторвались наконец друг от друга и посмотрели друг другу в глаза, душа Адама ликовала, чего никогда не было прежде. В этот момент, казалось, его жизнь приобрела особый смысл. Все прошлые годы, когда он жил беспечно, волочась за женщинами, казались пустыми, потому что он не мог обладать самым желанным – женой своего лучшего друга.

«Спасибо, Дэвид, что оставил ее для меня. Ведь ты знал, что так будет? Ты знал, что только она способна сделать мою жизнь полноценной?»

– Таким образом, – сказал Адам, – я с честью выполнил свое обещание Дэвиду заботиться о тебе всю оставшуюся жизнь. Мы будем счастливы, Марианна. Мы сломаем эти проклятые балконные перегородки, сломаем разделяющие нас стены. У нас будет новый большой дом, один на двоих. Достаточно просторный, чтобы создать настоящую семью. Может быть, у нас появятся дети, если повезет, а может быть, и нет. Но мы всегда будем вместе, и это главное. Ты всегда будешь на первом месте у меня, независимо от того, будет ли у нас дюжина детей или нет. Обещаю любить тебя так же сильно, как любил Дэвид.

Марианна протянула руку и коснулась его.

– Пожалуйста, Адам, не мог бы ты снова заняться со мной любовью?

И он крепко обнял ее.