Величие Вавилона. История древней цивилизации Междуречья

Профессор Гордон Чайлд считал культуру Эриду просто ранней формой последующей обейдской цивилизации. Он утверждал, что керамика, методы строительства и религиозные обряды показывают непрерывность при переходе между периодами Эриду и Обейда, поэтому нет необходимости допускать культурный интервал между ними.

Поселенцы Эриду, должно быть, с самого начала образовали земледельческую общину, хотя в их экономике существенное место могла занимать рыбная ловля. С самого начала климатические условия, вероятно, заставили их заниматься созданием дренажной системы, строительством каналов и орошением. Все это имело широкие социальные последствия, поскольку потребовало объединения людей в значительно более крупные группы, чем проживали в типичной неолитической деревне. Иными словами, таким образом был подготовлен путь к городам-государствам 3-го тысячелетия.

Небольшое святилище из необожженных кирпичей было построено первыми поселенцами Эриду, и это место, скорее всего, считалось имеющим особенную святость, потому что по крайней мере двенадцать храмов было впоследствии возведено или перестроено в доисторические времена на том же самом месте. В исторический период храмы строили там же.

В Южном Ираке была еще одна доисторическая культура (возможно, некоторые предпочтут называть ее скоплением), о которой нет единого мнения. Ее называют Хаджи-Мухаммед по поселению недалеко от Варки, где была впервые обнаружена ее чрезвычайно примечательная керамика. Такие же гончарные изделия присутствуют и в некоторых других поселениях Южного Ирака, и культура вполне может быть ранней стадией знаменитой обейдской культуры.

Обейдская культура знаменует новую и чрезвычайно важную фазу протоистории Месопотамии. Хотя в конце концов она распространилась на север до верховьев Тигра и Хабура, где вытеснила халафскую культуру, своего наивысшего расцвета она достигла в Южной Вавилонии. Эта культура была высокоэффективной крестьянской экономикой, основанной на ирригации. Самое распространенное сырье, а именно глина, регулярно использовалось для таких вещей, как лезвия серпов, гвозди и кирпичи, но камень также оставался в употреблении для инструментов и отдельных сосудов. Принимая во внимание человеческий консерватизм в вопросах религии, можно предположить, что упомянутые сосуды имели отношение к религиозным культам. Использовали ли представители этой культуры металл? На этот счет у ученых нет единого мнения. Однако, несмотря на предположение, что топоры из обожженной глины являлись моделями настоящих инструментов из меди, следы которых исчезли из-за влажной почвы, этих топоров было найдено слишком много, и представляется очевидным, что это все же были не модели, а реальные вещи, широко использовавшиеся в быту. Или представители обейдской культуры в месте ее зарождения (обычно им считают Иран) не знали металла, или они не сумели наладить торговлю для его получения из прежних источников после миграции на новое место жительства. Между тем орудия труда из обожженной глины вполне могли казаться представителям обейдской культуры вполне удовлетворительными для выполнения всех необходимых функций, потому что вавилонская глина относительно легко спекалась и образовывала изделие настолько прочное, что его было тяжело разбить даже молотком.

Промежуток времени, в течение которого существовала обейдская культура, обозначен существованием шести или семи последовательно возведенных храмов обейдского периода в городе Эриду. Но преобразовать его в абсолютный промежуток времени не так просто. Глинобитные сооружения довольно быстро разрушались, и предположение профессора Гордона Чайлда, что в среднем каждый храм существовал около 100 лет, вероятнее всего, чрезмерно, поскольку мы находим упоминания о храмах 1-го тысячелетия до н. э., разрушившихся в течение 40 лет. Таким образом, период в 600 лет, к которому пришел профессор Чайлд, судя по всему, необходимо сократить вдвое.

В городе Эриду храм, стоявший на том же самом месте, который выбрали первые поселенцы обейдской культуры для своего святилища, был по тем временам внушительным сооружением с контрфорсами, построенным на плоской возвышенности. Его план – длинный центральный неф с помещениями, открывающимися с каждой стороны, – соответствовал генеральному плану более поздних шумерских храмов. Судя по остаткам рыбных костей в святилище Эриду, богам приносили рыбу, что, безусловно, являлось признаком важности рыболовства для экономики или того периода, или, возможно (опять-таки учитывая человеческий консерватизм в религиозных вопросах), более раннего периода. Рыбные приношения могли также означать, что бог Эриду был водным богом в обейдский период, каким он, безусловно, был позднее. Это намек на то, что некоторые аспекты более поздней шумерской культуры уже существовали. На самом деле общее развитие храмов обейдского периода означает, что общественный уклад, характерный для позднего Шумера, в котором бог был владельцем земли, а его храм – центром общества, появился уже тогда.

Распространение обейдской культуры на север было быстрым и экстенсивным, потому что во многих местах халафская культура прекратила свое существование в период своего расцвета, определенные характерные религиозные символы в искусстве исчезли внезапно, без периода какого-либо упадка. Тем не менее халафские люди не были уничтожены, и при раскопках Тепе-Гавры, то есть в одном из мест, где распространение обейдской культуры на север доказано, были обнаружены толои – сооружения, характерные для халафской культуры. Также, несмотря на отсутствие в обейдском искусстве изображений людей и животных, такие изображения сохранились на керамике Тепе-Гавры даже в конце периода.

За исключением упомянутого выше примера, следы изображений людей и животных на керамике обейдского периода отсутствуют на всем его протяжении во времени и пространстве. Это предполагает некое табу на изображение людей и животных, вроде того, которого так строго придерживались древние евреи и позднее мусульмане. Халафские и обейдские люди также отличались использованием амулетов и фигурок. Статуэтки богини-матери, столь характерные для халафской и самаррской культур, полностью отсутствуют в обейдском слое Эриду, хотя встречаются в некоторых других поселениях обейдского периода.

Такие факты, означающие существенные различия в религиозных концепциях, отвергают предположения, что исконные представители обейдской культуры были мигрантами халафской и самаррской культур.

Хотя обейдская экспансия представляла собой первую единую цивилизацию всей Месопотамии и окружающих ее земель с культурными связями, которые можно проследить от Индской долины до Египта, и с другими общинами, аналогичными в своей основе, она оставалась по сути крестьянским сообществом. Люди жили в деревнях, в глинобитных постройках, камень встречался редко и использовался только для дверных проемов, очагов и мощения улиц. Также камни использовались в дренажных системах.

Религиозные концепции обейдских людей подтверждаются их захоронениями, которые отражают веру в загробную жизнь, а также статуэтками. Фигурки (все женские) встречаются двух типов: с человеческими головами и гротескные. Последние, вероятно, указывают на веру в демонов.

Обейдская цивилизация была той ступенью доисторического развития, которая по праву может считаться единой культурой всей Месопотамии: в последующих фазах отмечены выраженные различия между развитием севера и юга. Некоторые ученые рассматривают культуру обейдского периода как предшествующую шумерам следующего тысячелетия. С этим взглядом согласиться довольно сложно, поскольку шумеры, насколько нам известно, никогда не занимали такую территорию, как обейдская цивилизация.

В Южном Ираке, позднее Шумере, следующая культурная ступень привнесла революционное изменение – создание городов, и, чтобы описать ее, необходимо забежать несколько вперед. Объединение общин на юге в города почти наверняка было продиктовано реками: чтобы использовать их эффективно, необходима была более широкомасштабная кооперация, чем могли обеспечить маленькие изолированные примитивные деревни. Аналогичные изменения произошли и в двух других цивилизациях, существовавших в речных долинах – на Ниле и Инде. Сегодня археологические находки указывают на то, что в Месопотамии они произошли раньше и некоторые явившиеся логическим результатом этих изменений аспекты материального прогресса распространились оттуда на восток и на запад. Эта фаза, известная как урукская, была впервые распознана в Варке (древнее название этого места – Урук, он же Эрех из Быт., 20: 10) и Телло (древний Лагаш), а позднее – в Эриду, Уре и Тель-Укайре (около 60 километров к югу от Багдада). Варка, поселение, давшее название всей фазе, особенно важно по двум причинам. Во-первых, это поселение, очевидно, было самым центром ранней шумерской цивилизации. Во-вторых, проводимые там раскопки стали ярким примером (в Ираке, где археология всегда считалась чем-то лишь немного большим, чем поддержанной музеями охотой за сокровищами) истинной научной археологии. И заслуга в этом, безусловно, принадлежит успешным немецким ученым, в первую очередь доктору Х. Ленцену.

В археологических раскопках слои обычно (но не всегда) нумеруются сверху вниз, так что наименьшее число обозначает самый поздний период, а наибольшее – самый ранний. В Варке самые ранние фазы (слои XVIII – XV) – это Обейд (точнее, Обейд I). К концу периода для строительства домов стали использовать обожженные кирпичи, хотя это было еще не слишком распространено. Гончарные изделия слоев XIV – IV (некоторые археологи считают, что последней цифрой должно быть не IV, а V или VI) образуют однородную группу, такую, что эти слои были взяты в целом для представления отдельного периода в месопотамской протоистории, получившего название Урук. В урукский период не произошло наложения абсолютно нового слоя населения на то, что существовало в обейдский период, поскольку, например, ранние урукские храмы в Эрило продолжали архитектурные традиции предшествующего обейдского периода. Более того, свидетельства из Варки показывают, что произошло некоторое наложение, и гончарные изделия, типичные для обейдского периода, были найдены в слоях XII – VII, хотя они уже не были основным типом. Поздние обейдские гончарные изделия называют Обейд II.

Как показывают свидетельства из Эриду, ранние храмы урукского периода продолжили строительные традиции предыдущего обейдского периода, используя в качестве строительного материала высушенные на солнце кирпичи. Постепенно урукские храмы стали больше и роскошнее и к концу периода стали основной чертой месопотамского ландшафта. На плоской шумерской местности они были видны с больших расстояний, объявляя всем, кто их видел, насколько богат и великолепен городской бог. Впечатление усиливалось красками: до слоя VI стены и колонны храмов украшались глиняными гвоздями, причем их головки окрашивали в красный, белый и черный цвета, располагая их наподобие мозаики (см. фото 2).

В храме слоя V мы находим важную инновацию. Он был построен на фундаменте из известняковых глыб, уложенных на постель из пизе, и это было сочтено признаком появления горного народа, знакомого с искусством обработки камня. Есть и другое свидетельство проникновения чужеземцев, поскольку урукский период (не только слой V), несомненно, имеет большое число инноваций, среди которых новые формы гончарных изделий, гончарное колесо, появление лука. Хотя металл был уже известен представителям халафской культуры и северной части (правда, не первоначальным южным поселениям) Обейда, только в урукский период металл стал повсеместно использоваться. Медную утварь находили с слоя XI и далее. Если эти перемены основаны на проникновении чужеземцев, свидетельства указывают на как минимум два новых элемента, главный – придавший цвет всему периоду в целом, и вспомогательный – горный народ, появление которого отмечено известняковым храмом слоя V и внедрением письменности – слой IVa или IVb (ученые не имеют единого мнения). Было высказано предположение в основном на основании связи новой урукской керамики и некоторых типов гончарных изделий из Палестины и Сирии, что главным новым расовым элементом был семитский, но этот вывод – вовсе не обязательно неверный – выходит за пределы текущих свидетельств. Горным народом вполне могли стать люди, впоследствии известные как шумеры, но это, опять же, не доказано.

Период, представленный слоем Урук IV (подразделенный археологами на IVс, IVb и IVа в порядке возраста) особенно интересен, поскольку в нем (точнее, в слое IVb или IVа) мы встречаем самое удивительное изобретение периода – письменность. Появление письменности – настоящий прорыв цивилизации, в отличие от изменений типов гончарных изделий. Поэтому термин «протолитературный» часто используется для обозначения всего периода, в котором имело место появление письменности. Он используется и в настоящей работе, когда не вызывает неопределенности. Его несомненное удобство несколько уменьшается тем, что разные ученые вкладывают в него разное значение. Все считают, что он окончился в слое Урук III (или Урук II, как Джемдет-Наср), но началом его полагают самые разные периоды между слоями Урук VIII и V.

Ранние пиктограммы

Некоторые утверждают, что урукская письменность, с которой мы впервые столкнулись в слое IVa (или IVb), имеет прародителей, которых мы просто не знаем. Это, конечно, возможно, хотя убедительных доказательств пока нет. Появление письменности произошло тихо. Она возникла не для того, чтобы служить религии (разве что косвенно), и не как средство передачи истории, литературы или умных мыслей, а ввиду совершенно прозаической задачи – ведения храмовых счетов. Схематичные изображения предметов и значки, обозначающие числа, наносились тростниковыми палочками на самой доступной в Месопотамии и уже готовой для использования поверхности – сырой глине. Многочисленные примеры были найдены начиная со слоя IVa в Уруке. Идентичность изображенных предметов во многих случаях очевидна. Конечно, во многих случаях изображенные предметы упрощены и стилизованы, и это главная причина предположения, что письменность, обнаруженная нами в рассматриваемый период, уже прошла некую изобразительную стадию. Кроме того, удивительное число пиктограмм изображает диких животных, о которых вряд ли могла идти речь при инвентаризации храмовых запасов. Это значит, что некоторые знаки могли иметь другие значения, чем конкретные предметы, которые они изображали. Примеры пиктограмм приведены ниже.

Глина довольно долго оставалась самой распространенной поверхностью для письма в месопотамской истории. С божеством, покровительствовавшим искусству письменности, ассоциировался тростник, растение, из которого обычно изготавливали пишущие элементы. Поскольку глина, подвергнутая сушке и, тем более, обжигу, является материалом практически неразрушаемым, в почве Ирака сохранилось большое количество глиняных табличек, датированных начиная с 3000 г. до н. э. и кончая периодом, когда этот материал вышел из употребления для письма, то есть примерно временем Христа. Форма и размеры таких табличек с надписями (называемых клинописными табличками, хотя для ранних форм письменности термин «клинопись» не вполне подходящий) удивительно разнообразны. И если первые таблички в той или иной степени овальные или круглые, как раздавленная булочка, более поздние почти всегда прямоугольные. Размеры варьируются от спичечного коробка до большого блокнота. Таблички обычно были достаточно маленькими, чтобы их было удобно держать в руке.

Поскольку ранняя письменность была полностью пиктографической, а, как известно, письменный язык нельзя проанализировать, если в нем, в дополнение к пиктограммам, нет морфологических или грамматических элементов, невозможно сказать с уверенностью, на каком языке говорили создатели урукской письменности. Ко времени, когда развитие письменности достигло стадии, на которой вполне узнаваемыми являются грамматические элементы, язык был определенно шумерским.

Архитектура позднего урукского периода также развивалась довольно интересно, и уже говорилось о каменном храме слоя V в Уруке. В периоде, соответствующем слоям Урук VI – IV, появился зиккурат – высокая ступенчатая башня. Позже они господствовали во многих месопотамских городах. В древнееврейских и христианских преданиях сохранилось упоминание об одном из зиккуратов – Вавилонской башне. Ранний зиккурат в Уруке состоял из высокой террасы протяженностью более акра, построенной из пизе и необожженного кирпича. Углы ее были ориентированы на север, юг, запад и восток, и она поднималась на 40 футов над долиной. На вершину можно было подняться по лестнице или рампе. На части террасы стоял храм, покрытый белой штукатуркой, обычно называемый Белый храм (см. фото 1). Белый храм представлял собой прямоугольное помещение, которое тянулось с северо-запада на юго-восток, с комнатами с двух длинных сторон. Монотонность внешних стен нарушалась рядом вертикальных углублений, своего рода украшений, ставших традиционными для месопотамских храмов. Храм, такой же в плане, стоящий на высокой террасе (на этот раз двухступенчатой), в тот же период был построен в Тель-Укайре и известен как зиккурат Ура (см. фото 4). Ценную помощь в установлении формы таких сооружений оказали не только остатки фундамента, но также фрагменты каменных моделей, найденные в Варке.

В Варке есть и другие храмы периодов Урук IV и III – II (Джемдет-Наср), но о формах поклонения божествам в это время известно немного. Один из самых впечатляющих храмов был сооружением крестообразным в плане, с тремя отдельными целлами во главе креста, что может означать поклонение некой троице богов. Здесь не было найдено ни алтаря, ни стола для приношений, ни других возвышений. Доктор Ленцен отметил, что во время позднего урукского периода храмы существовали парами, что предполагает наличие божественной четы. На протяжении всего исторического периода «действующим» верховным божеством в Уруке была Иннин, чье имя также произносится (вероятно, из-за неправильной этимологии) как Инанна, что по-шумерски означает «Владычица небес». Использовалось ли одно из этих имен в урукский период, сказать невозможно. В исторический период богиня в некоторых случаях ассоциировалась со своим отцом Аном или Ану, но чаще всего – с Думузи (Таммуз в Иез., 8: 14), хтоническим божеством, с глубокой древности известным как бог растительности, произрастания. Хотя имя Думузи определенно не встречается до 3-го тысячелетия до н. э., божество плодородия с такими же чертами было центром культов значительно раньше. Таким образом, существует вероятность того, что божественной парой, которой поклонялись в позднем Уруке, были Думузи и Иннин.

Между тем, хотя кое-что о религии урукского периода можно узнать, изучив храмовую архитектуру и погребальные обряды, это, по крайней мере в конце периода, не единственное свидетельство. Мы также можем получить информацию благодаря другому изобретению представителей этой культуры – цилиндрической печати. Эта печать, впоследствии широко применявшаяся в месопотамской цивилизации, была предшественницей письменности. Говоря языком археологов, она появилась в периоде Урук V. Штамп, известный с халафского периода, теперь начал вытесняться новым изобретением. Цилиндрическая печать – это небольшой цилиндр из полудрагоценного камня, обычно не больше человеческой ладони, с выгравированным рисунком, который катанием можно было перенести на влажную глину. (Примеры из более поздних периодов – см. фото 40, 69 и 70). Первоначальной целью была защита собственности. Дорогой предмет помещали в сосуд, который покрывали тканью или шкурой, завязанной шнуром. Шнур замазывали глиной, по которой прокатывали печать. Таким образом, магическая сила религиозной, культовой или мифологической сцены, изображенной на печати, переходила на сосуд и не позволяла испортить его без ведома хозяина. Изобретение цилиндрических печатей определенно имело место в Варке, поскольку ни в одном другом поселении урукской культуры ничего подобного не было обнаружено до начала периода Джемдет-Наср.

Хотя сцены, изображенные на цилиндрических печатях стадий Урук V и IV, дают представление о действующей в то время религии, довольно сложно решить, что эти сцены обозначали. На них часто представлены животные, в некоторых случаях присутствует религиозный символизм. Например, есть печать, на которой два горных барана, переплетенные змеи и орел расположены в композиции, напоминающей геральдическую. Самое распространенное изображение – листва и два животных – по одному с каждой стороны. Считается, что эта сцена символизирует деятельность бога Думузи. Встречается и символ богини-матери. На других печатях периода изображаются ритуальные сцены, включающие или приношения фруктов, овощей и мяса богам, или деятельность, связанную со стадами, посвященными богу.

Период Джемдет-Наср, как ступень, идущая непосредственно за слоями III и II в Варке, а значит, за урукским периодом, часто считается продолжением последнего. Это было время экспансии. В Южной Месопотамии (Вавилония), точнее, в ее самой южной части (Шумер) начиная с обейдского периода шел активный рост деревень и их превращение в города. Тому есть свидетельства из Эриду, Ура и Урука. Однако до Урука IV северная граница этого процесса, судя по всему, проходила по самому Уруку (Эреху). В центральной и северной части Вавилонии общины (с отдельными исключениями) продолжали жить в небольших деревнях. В период Джемдет-Наср ситуация изменилась, возможно, благодаря усовершенствованию ирригационной техники, и города также начали развиваться в центре и на севере Вавилонии. Самые известные примеры – Ниппур, Киш и Эшнунна. Храм типа, соответствовавшего периоду Джемдет-Наср, был даже найден в Тель-Браке на Хабуре, хотя, поскольку в других поселениях Северной Месопотамии нет следов керамики Джемдет-Наср, остатки в Тель-Браке, вероятно, были перемещены туда какой-то группой людей с юга, а не в результате распространения культуры в более широком смысле.

Множество свидетельств культурного влияния Месопотамии в это время найдено в Египте. Очень важен факт, что цилиндрическая печать (месопотамское изобретение) встречается здесь в месте с методом строительства из кирпичей, чуждым для Египта, но типичным для культуры Джемдет-Наср. В Египте также в это время появились месопотамские мотивы и предметы в искусстве. Удивительный пример – изображения лодки месопотамского типа, вырезанной на рукоятке ножа (см. фото 3 и 48). Есть также несколько весьма любопытных египетских горшков, с очевидным месопотамским влиянием, а принцип письма (но не его техника) был определенно перенят египтянами у жителей Месопотамии. Местом, где шумеры (если именно ими были представители культуры Джемдет-Наср) и египтяне могли встретиться в то время, была Сирия, но существуют серьезные возражения такому объяснению, главное из которых заключается в том, что в Сирии в тот период не было обнаружено ни месопотамского, ни египетского влияния, которое должно было существовать. Представляется более вероятным, что египетские и месопотамские торговцы встретились на побережье Южной Аравии или Сомали, возможно, в процессе торговли ладаном.

Культурная экспансия в период Джемдет-Наср также затронула регионы к востоку и северу от Месопотамии. Соответствующие таблички с надписями находили в Сузах и Сиалке, а цилиндрические печати добрались до самой Трои и поселения Тепе-Хиссар, расположенного у юго-восточной оконечности Каспийского моря.

В Южной Месопотамии цилиндрические печати, число которых постоянно увеличивалось, теперь давали более полную изобразительную информацию относительно существующего культа, чем на предыдущей стадии, однако толкование этой информации до сих пор является предметом споров. Главный вопрос – это степень, в которой Думузи или, скорее, ранний прототип этого бога плодородия может считаться главной фигурой. Богиня Иннин, женский аналог божества плодородия и богиня – покровительница Урука, теперь появляется на печатях, причем не антропоморфически (как, возможно, в статуэтках богини-матери более ранних периодов), а в виде символов, которые, как известно из исторического периода, ассоциировались с ней.

В дополнение к большому количеству цилиндрических печатей периода Джемдет-Наср существуют и более крупные предметы с изображением сцен, помогающих нам лучше понять религию древних. В этой связи большое значение имеет алебастровая ваза высотой более 3 футов из Варки, на которой сцены вырезаны в четырех регистрах, уменьшающихся в размерах от горлышка к дну (см. фото 11). В двух нижних регистрах мы видим ячмень, финиковые пальмы, овец и баранов – то есть растения и животных, от которых зависели люди и через которых боги проявляли свою благосклонность. На следующей ленте показаны люди, обнаженные, как и подобает человеку являться перед божеством, с приношениями. На самой верхней и широкой ленте изображена богиня или жрица, представляющая богиню, одетая в платье и своеобразный головной убор, перед символами, которые, как известно из более поздних времен, являются символами Иннин. Богиня или ее представительница (точно не известно, кто из них изображен) принимает корзину с фруктами. За ней другие дары. Считается, что все изображения связаны с обрядом священного брака на новогоднем праздновании (см. главу 11), от которого зависело плодородие земли. Конечно, такое специфическое толкование изображенных сцен может считаться спорным, тем не менее не может быть никаких сомнений в том, что они связаны с культом плодородия. То же самое справедливо для сцен, вырезанных на каменном корыте периода Джемдет-Наср (см. фото 13). Здесь хижина – несомненно, культовая хижина, посвященная Иннин или ее прототипу. Предметы, расположенные по обе стороны от хижины, и тот, что находится на правом краю изображения, являются символами богини плодородия. Вся сцена, вероятно, была связана с культом, призванным дать плодовитость отаре.

Что касается материальной культуры, мы не слишком хорошо информированы: из-за того, что большинство раскопок, касающихся этого периода, шли в районах храмов, найдено очень мало инструментов и предметов домашнего обихода. Стало использоваться больше металлов. Теперь люди знали золото, серебро, свинец и медь. Ходили слухи о находке фрагмента железного орудия, но больше информации об этом не было. Из оружия люди знали лук, булаву и копье. Медный наконечник копья, относящийся к этому периоду, был найден в Уре, а лезвие медного кинжала – в Фаре. Среди прочих металлических предметов этого периода можно назвать то, что А.Л. Перкинс («Сравнительная археология ранней Месопотамии», 1949) назвал «двумя маленькими медными ложечками с длинными ручками (возможно, для косметики), причем рукоятка одной была скручена, как трос, и тяжелым медным инструментом с двумя зубцами с деревянной рукояткой». Рыболовные крючки, гвозди, зубила и еще несколько разных инструментов неустановленного назначения тоже были найдены. Медь также использовалась для изготовления сосудов, по большей части мелких кубков.

К этому времени уже появился тканый материал – его следы были найдены на медном амулете.

Краткий рассказ о периодах Урук и Джемдет-Наср (вместе называемых протолитературным или додинастическим периодом) касается только юга Месопотамии, территории, где позднее был Шумер и часть Аккада. Понятно, что на севере таких удивительных успехов не было и они добрались туда либо в процессе колонизации (как, вероятно, в Тель-Браке, единственном северном поселении, где найдены доказательства устойчивых связей с югом), или медленнее – в процессе диффузии культуры. Письменности в этот период не было ни в одном поселении севернее Диялы, да и гончарных изделий, относящихся к типу Джемдет-Наср, там не обнаружили. Представляется странным факт, что экспансия Джем дет-Наср оказала влияние на Египет и Иран, но не затронула север Месопотамии. Объяснение может быть следующим: на севере существовала процветающая, хотя и не столь продвинутая культура. На севере найдено довольно много характерной керамики, которая (за двумя исключениями) не была обнаружена на юге. Можно также предположить, что форма религии на севере отличалась от южной, потому что при раскопках северных городищ было обнаружено большое число святилищ, что указывает на существование пантеона, а не божественной четы, как в Уруке.

Важно, что один из храмов («западный храм» слоя VIIIc) в Тепе-Гавре, главном северном городище, впоследствии использовался в мирских целях – как склад. Это уникальное явление в истории месопотамской религии и может означать, что в какой-то момент поселение перешло от одной группы населения к другой, которая имела сходную материальную культуру, но иную религию и впоследствии намеренно осквернила сооружение, ассоциирующееся с презираемым культом.

Вслед за протолитературным идет раннединастический период, подразделенный на три части – I, II и III (I в нумерации – самая старая). Этот термин используется для обозначения времени, когда по всей Вавилонии процветали города-государства. Он начинается сразу после окончания периода Джемдет-Наср, когда письменность стала для нас читаемой, и занимает промежуток времени от трех до шести веков (разные ученые считают по-разному). В этой книге мы считаем, что период продолжался примерно с 2800 до 2400 г. до н. э. и завершился с возвышением первой империи – империи Саргона Аккадского. В этот период люди, называемые шумерами, заняли лидирующее положение. Именно они создали города-государства. Что же касается происхождения этих людей, ученые не могут прийти к единому мнению, к какой культуре, предшествовавшей раннединастической, они принадлежат. Учитывая, что уже в период Джемдет-Наср были видны некоторые экономические и религиозные черты шумерской цивилизации, лишь немногие ученые всерьез подвергают сомнению утверждение, что культура Джемдет-Наср была преимущественно шумерской. Между культурами Джемдет-Наср и Урук настолько сильна связь, что шумерскими можно считать обе. Споры в основном касаются более раннего периода, когда на смену обейдской культуре пришла урукская. Урукской культуре свойственны многочисленные преимущества по сравнению с обейдской, но тем не менее отчетливо видна преемственность в таких вопросах, как храмовая архитектура и, вероятно, культ. Одни ученые мужи уверены в существовании бреши между культурами, другие – в преемственности и плавном переходе из одной в другую. В соответствии с этим одни считают урукскую фазу знаменующей приход навязчивых шумеров на землю, уже обладающую всеми благами обейдской цивилизации, или считают ее развитием обейдской культуры, которая была создана предками исторических шумеров. В пользу первой теории говорит то, что некоторые старейшие шумерские города, основанные в обейдский период, носят названия, не являющиеся шумерскими. Пример – Лагаш или Ширпурла (Телло).