Черные лебеди

      Я просидел с ним почти до утра - и ушел, томимый странными чувствами. Всего хорошего, - сказал мне Павлов. - Спокойной ночи. А мне через час на фабрику.
      - Зачем это вам теперь? - против воли спросил я.
      - Деньги, деньги. Я их не унесу с собой, конечно, но я должен заплатить нескольким людям. Неудобно пользоваться преимуществами своего положения.
      Я промолчал.
      - В сущности, я уезжаю в Австралию, - сказал он.
      Я вышел на улицу, было утро, уже началась обычная жизнь; я смотрел на проезжавших и проходивших мимо меня людей и думал с исступлением, что они никогда не поймут самых важных вещей; мне казалось в то утро, что я их только что услышал и понял, и если бы эта печальная тайна стала доступна всем, мне было бы тяжело и обидно.
      Как и всегда в первую минуту, я увидел нечто невыразимое во всем, что окружало меня, - в кинематографической витрине на углу, в остановленном грузовике со свернутыми колесами, чем-то похожем на человека, застывшего в неестественной и искривленной позе, в торговке зеленью, катившей свою ручную тележку, - я увидел во всем этом непонятное движение и скрытый от меня смысл, в который я не мог сразу вникнуть; но, против обыкновения, раздражение и немая досада на это продолжались недолго, так как в зависимости от того, что я только что слышал, все стало неважным и пустым, только зрительным впечатлением - как пыль, вдалеке поднявшаяся на дороге.
      Двадцать четвертого августа я принес Павлову полтораста франков.
      - Спасибо, - сказал он, подавая мне руку.
      Я сидел у него целый вечер, мы говорили о разных предметах, не имевших отношения к его самоубийству. Тому, что он был совершенно спокоен, я не удивлялся: может быть, впервые он попал в такие обстоятельства, в которых ему пригодилось его неистраченное духовное могущество - и в которых ему следовало бы провести всю свою жизнь. Он пошел со мной до площади с каменным львом, где мы расстались. Я сильно сжал его руку: я знал, что это наша последняя встреча.
      - До свиданья, - по привычке сказал я. - До свиданья.
      - Всего хорошего, - ответил Павлов.
      Я уходил, оборачиваясь. Когда я дошел уже почти до середины площади, то поднял руку, и до меня донесся его спокойный, смеющийся голос:
      - Вспомните когда-нибудь о черных лебедях!
      ПРИМЕЧАНИЯ
      Впервые - Воля России. 1930. Э 9.
      Печатается по этой публикации.