Костя Шумов (№2) - Последняя обойма

— Отвечаю, — произнес мужчина в пальто. — Нас интересует ограбление «Европы-Инвест». И твой друг Сидоров.

— Ну-у-у, — протянул я, стараясь сообразить, кого еще могла настолько заинтересовать эта история, что в ход пошли женщины с пистолетами. И еще я порадовался, что ни у одного из этих троих не было свежей раны под глазом и сломанной руки в гипсе. Хотя это еще не гарантировало меня от неприятностей. У меня вообще не было гарантий. — Многих людей интересует мой друг Сидоров. Он стал популярным человеком за последнее время. Милицию он тоже интересует. Может, проедемся туда вместе? Чтобы мне два раза не рассказывать одно и то же?

— Очень смешно, — без тени улыбки на лице сказала женщина, не преминув ткнуть меня дулом пистолета в бок.

— Действительно, — поддержал ее мужчина в пальто. — Шутки в данной ситуации неуместны.

— В какой ситуации? — спросил я. — В ситуации поездки на «Ягуаре» в неизвестном направлении?

— Это частность, — пояснил мужчина в пальто. — Ситуация вообще очень сложная. И может быть, именно мы — те люди, которые способны вытащить тебя из дерьма. Только ты этого пока не понимаешь. Чем скорее поймешь, тем лучше.

— А вы — кто? — осторожно спросил я. — Если такой вопрос можно задать...

— Можно, — кивнул мужчина и тронул водителя за плечо. — Тормозни, Боря...

«Ягуар» остановился, и мужчина в салатовом пальто, который, видимо, был старшим в этой троице, скомандовал:

— Выходим.

Я выбрался из машины, одернул плащ и огляделся. Мы приехали на южную окраину города. Машина стояла на пустыре, с одной стороны которого располагались приземистые, словно вросшие в землю, одноэтажные деревянные домишки, а с другой начинался крутой склон оврага. Туда легко было бы спустить чье-нибудь тело. Например, тело неразговорчивого собеседника по имени Константин Сергеевич.

Я вздохнул и встал к оврагу спиной. Лицом к своим новым знакомым, которые утверждали, что способны вытащить меня из дерьма. Пока у меня было лишь сильное подозрение, что я с каждой минутой увязаю в этой малоприятной субстанции все глубже и глубже. Скоро меня и тягачом не вытянешь.

— Итак, — сказал я. — Кто вы такие и чего ради...

— Меня зовут Марк, — сказал мужчина в пальто и наконец-то щелкнул зажигалкой, закуривая. — Это Борис...

— Можно Боб, — добавил бородатый парень.

— А это Анна, — завершил представление Марк, аппетитно затягиваясь. Женщина в кожаной куртке не удостоила меня даже кивком. Она стояла, скрестив руки на груди, и пристально вглядывалась в окружающий пейзаж — словно ожидала нападения. Я подумал, что ей стоило бы обменяться обувью с Бобом: тот щеголял в изящных кожаных сапожках с заостренными носами, а черные джинсы Анны были заправлены в грубоватые высокие ботинки вроде десантных. Забавная получалась компания.

— И мы расследуем дело о нападении на «Европу-Инвест», — сказал Марк.

— Так вы из службы безопасности компании? — догадался я.

— Угадал. Сообразительный парень, да? — Марк посмотрел на Анну, но та осталась совершенно равнодушной к проявленной мною смекалке.

— Это просто, — пояснил я. — Прокуратура таких методов пока не практикует. А кому еще есть резон возиться с этим делом? Только самой фирме.

— Вот именно. Только нам и остается возиться с этим делом, — согласился Марк.

— Милицейскому расследованию вы не доверяете?

— Не слишком, — ответил Марк, а Боб иронически улыбнулся. — Они будут этим заниматься, будут копать, но... Самое заинтересованное лицо здесь — это мы.

— Конечно, ваши деньги пропали...

— И погибли наши люди, — напомнил Марк. — Поэтому и прислали нас.

— Прислали?

— Ну да. Мы приехали из Москвы вчера вечером. Если ты не в курсе, то могу сообщить, что «Европа-Инвест» — это подразделение компании «Европа-Центр». Наш головной офис в Москве. И начальство решило прислать сюда комиссию, чтобы во всем разобраться. И найти деньги.

— Комиссия — это вы?

— Совершенно верно. И мы проводим свое расследование.

— Но используете помощь милиции, так?

— С чего ты взял? — сделал удивленное лицо Марк.

— Не надо делать из меня идиота. Вы узнали мое имя, мой адрес, вам показали мою фотографию. Кроме милиционеров, этого никто не мог сделать.

— Ну, это, так сказать, неофициальная помощь, — сказал Марк. — Хотя, конечно, ты прав. Мы знаем все, что делает милиция. Читаем протоколы допросов и так далее...

— Я не знал, что милиция стала такой откровенной.

— Надо же нам как-то работать, — пожал плечами Марк.

— У них по-прежнему маленькая зарплата, — ухмыльнулся Боб. — Всегда можно найти человека, который не прочь подзаработать. Так что все твои вчерашние показания мы уже изучили.

— Тогда мне нечего вам добавить, — сказал я. — И не стоило меня катать на вашей чудесной машине, тратить бензин и время. Все, что я мог сказать, я сказал вчера.

— Тем не менее сегодня тебя вызвали опять, — напомнил Марк. — Даже они понимают, что ты кое-что скрываешь. А уж мы... Мы в этом просто уверены.

— И что же я могу скрывать?

— Вы опять завели бодягу на полдня, ребята! — резко сказала Анна и сплюнула сквозь зубы. — Что вы его обхаживаете как девочку-целочку?!

— Они выбрали правильную тактику, — заметил я. — И если вы думаете о том, чтобы двинуть мне ботинком в пах, то предупреждаю заранее: после таких экспериментов я становлюсь дико замкнутым и обидчивым. Это во-первых. А во-вторых, у меня неплохая реакция.

— С тобой никто не собирается драться, — с некоторым презрением сообщила Анна. — Если бы я захотела на тебя действительно круто надавить, то я бы...

— Не надо о грустном, — перебил я. — Достаточно того, что драться мы не собираемся. Что дальше?

— А дальше я скажу тебе вот что, — проговорила Анна, по-прежнему сцепив руки на груди. Марк повернулся к ней, пуская в небо кольца дыма, и с интересом следил за действиями коллеги. Боб пустился на прогулку по краю обрыва, рассматривая местную растительность. Кроме лопухов и репейника, здесь ничего не попадалось. — Я скажу тебе правду. А ты можешь и дальше гнать такую же пургу, что и вчера в ментовке. Только подумай, стоит ли. Короче, Костик. Если ты хоть на грамм замазан в этой истории, то ты ходишь под пулей двадцать четыре часа в сутки. Согласен?

Ее слова были интересны, но я пока не собирался быть с ней откровенным. Я вообще не любил раскрываться перед посторонними людьми. Целее будешь.

Анна выдержала паузу, убедилась, что я еще не настолько потрясен ее речью, чтобы выворачивать душу наизнанку.

— Хорошо, — сказала она, — слушай дальше. Допустим, ты вчера сказал правду. Допустим, что ты действительно не знаешь, где сейчас твой друг Сидоров. В таком случае могу тебе сообщить: девять из десяти возможных, что твой друг уже покойник.

И снова пауза. И снова она испытующе вглядывалась в мое лицо, ожидая увидеть нервный тик, слезы раскаяния или еще что-то в таком же духе.

— Анна хочет сказать, — вмешался Марк, — что речь идет не о простом ограблении. У нашей фирмы в вашем городе полно врагов. И мы считаем, что позавчерашний налет — это попытка запугать нас и выжить отсюда.

— Сидоров пытался выжить из города фирму «Европа-Инвест»? — улыбнулся я. — Расскажите эту сказку кому-нибудь другому.

— Речь не о Сидорове. Его либо наняли для налета, либо просто подставили. Когда я говорю «враги», я говорю о настоящих врагах. Которые привыкли устранять нежелательных свидетелей.

— Вы имеете в виду Сидорова?

— В первую очередь его. Во вторую — тебя, Костя.

— Меня?

— Я не верю, что ты ничего не знал о налете. Я не верю, что Сидоров молчал как рыба, когда вы с ним встречались последний раз.

— Это ваше дело — верить, не верить...

— Хуже для тебя то, что милиция тоже не верит, — сказал Марк и печально улыбнулся. — Так-то. Они считают, что ты и Сидоров — сообщники. Скорее всего, за тобой установят «наружку». Сегодня, после того, как ты выйдешь из кабинета следователя.

— Это вам по секрету сообщили любители подзаработать, одетые в форму?

— Конечно. И теперь ты сам видишь, куда влез. Или тебя посадят за ограбление, которого ты не совершал. Или тебя грохнут, чтобы ты не выдал секреты, которые ты знаешь. А ты ведь знаешь кое-что, Костя?

— Кое-что. У меня ведь незаконченное высшее образование.

— Ну-ну. Шути. Только напомню, что рано или поздно тебе понадобится помощь. Самостоятельно ты не выпутаешься...

— Как знать.

— Милиция тебе никогда не поверит, — наставительно сказал Марк. — А мы знаем, что ты не грабил нашу фирму.

— Откуда такая уверенность?

— Извини, конечно, но и ты, и Сидоров слишком мелкие сошки, чтобы ввязываться в такое дело. Скажу больше — мы имеем примерное представление о том, кто стоит за ограблением.

— Так в чем же дело?

— Дело в том, что у нас не один подозреваемый. У нас есть на примете три компании бизнесменов, способных пойти на такое. Чтобы сузить круг до единственного подозреваемого, нам нужна твоя помощь. Или помощь Сидорова, если он еще жив. Пусть укажет на людей, с которыми он имел дело. И мы выйдем на заказчика.

— Угу, — глубокомысленно произнес я. — Когда людям нужна моя помощь, я обычно беру с них плату...

— Что ты тут еще... — начала было Анна, но Марк тронул ее за плечо и тихо сказал:

— Погоди.

Он внимательно посмотрел на меня, словно прикидывая, стоит ли мне говорить некую чертовски важную вещь, которую нельзя сообщать первому встречному. Анна махнула рукой, словно говоря: «Сами разбирайтесь, раз не хотите меня слушать». Боб вообще куда-то пропал.

— Мы предлагаем тебе хорошую плату, — наконец изрек Марк. — Мы можем спасти твою жизнь. Мы можем спасти тебя от тюрьмы. Если тебе это кажется пустыми словами, что ж... Попробуй прожить еще сутки, а потом встретимся еще раз. Надеюсь, ты изменишь свое мнение.

— Хорошо, — сказал я, несколько разочарованный услышанным. Я готовился услышать что-то более грандиозное. — Могу идти?

— Вали отсюда, — в сердцах напутствовала меня Анна. Мне представилось, как ее указательный палец нервно потирает скобу пистолета, и я поторопился унести свои ноги от обрыва.

— Погоди, — услышал я пару секунд спустя. Голос Марка был напряженным. — Погоди, Костя... Еще пару слов.

Я обернулся. Марк и Анна о чем-то негромко переговаривались. Он размахивал руками, вертел головой, она же не изменила стойки, твердо уперев ноги в землю и мрачно глядя перед собой. Потом Марк подошел ко мне:

— Я сказал: «Попробуй прожить еще сутки», — не слишком уверенно произнес он. — Понимаешь, всякое может случиться за сутки... Я не пугаю тебя. Я просто лучше представляю ситуацию. Мы можем и не встретиться завтра. А нам так нужна твоя помощь сейчас...

— Ну так что? — поторопил его я.

— Десять процентов, — наконец решился он.

— Не понял.

— Если вы поможете нам вычислить организатора ограбления и отыскать похищенные деньги, я заплачу вам десять процентов от пропавшей суммы, — быстро, будто бы опасаясь передумать, проговорил Марк и вытащил из кармана еще одну сигару.

— Гаванские? — спросил я.

— Что? — теперь он не понял. — Ах да, гаванские. Так что насчет десяти процентов? Вы же своего рода наемный работник, частный детектив... Вот вам предложение.

— Я слышал по радио, что пропало четыреста тысяч долларов, — вспомнил я. — Значит, вы предлагаете мне сорок тысяч баксов?

— Четыреста — это преувеличение, — сообщил Марк и откусил конец сигары. — Мало ли что там по радио болтают... По моим сведениям, реальна цифра триста двадцать пять тысяч. Деньги только привезли в офис. Их должно было хватить на десять дней работы.

— У вас приличный оборот, — заметил я. Из дальних кустов вылез Боб, застегивая на ходу брюки и удивленно озираясь по сторонам. Он подошел к Анне, и та стала ему что-то втолковывать, то и дело дергая подбородком.

— У нас большие траты. — Марк проследил за моим взглядом и показал Бобу кулак. Тот, извиняясь, развел руками. — Так что, согласны? Тридцать две тысячи. В случае успеха.

Я отрицательно покачал головой, чем сильно озадачил Марка.

— Я не думаю, что вы способны заработать больше в вашем охранном агентстве, — сказал он. — И я не могу предложить вам больше.

— Дело не в деньгах, Марк.

— А в чем же?

— Я не привык прыгать на шею каждому, кто покажет мне свой толстый бумажник. Я привык заниматься только стоящим делом. Мне нужно удостовериться, что вам стоит помогать.

— Что я могу сделать? Предоставить рекомендации? У меня их нет.

— Плевать на рекомендации. Я обдумаю ваше предложение. Если мне покажется, что игра стоит свеч...

— Мы остановились в гостинице «Интурист», — сказал Марк. — Номера 821, 822, 823.

— Хорошо. — Я повернулся и пошел к дороге.

— И еще одно, — сказал мне в спину Марк. — Мы тут не пытались вас обманывать, Костя. Если вы хоть немного замешаны в этой истории, то...

— Я буду осторожен, — ответил я, не оборачиваясь. Чтобы успеть на допрос в милицию, стоило поторопиться.

Глава 4

— Ты опоздал, — строгим начальственным тоном заявил мне Гарик, когда я осторожно просунул голову в щель между дверью и косяком. — Проходи и садись.

На этот раз они взялись за меня втроем. Гарик, Козлов и следователь, фамилия которого, как выяснилось, была весьма подходящей для его профессии: Разговоров. Гарик, правда, лишь играл роль руководителя этого мероприятия, смотрел в окно со значительным видом, иногда хмурился, иногда постукивал карандашом по столу, но чаще всего заглядывал через плечо Козлову, который корпел над протоколом. Козлов после этого начинал стучать на машинке в бешеном темпе, то есть не двумя, а тремя пальцами.

Разговор крутился вокруг различных эпизодов из сидоровского прошлого. Я не совсем понимал, какова ценность сведений о количестве и качестве алкогольных напитков, употреблявшихся Сидоровым, но по возможности удовлетворял любопытство следователя. Потом беседа перешла на интимную жизнь Сидорова, и тут от меня было вовсе немного толку, потому что в момент нашего знакомства Сидоров уже готовился к разводу. Затем заговорили о хозяине автосервиса, которым управлял Сидоров, затем еще какие-то столь же несуразные и далекие от событий последних дней вопросы...

То есть это мне было ясно как божий день, что Разговоров движется куда-то не туда, сам же следователь этого не осознавал, пытаясь выстроить какие-то логические соединения между сидоровским прошлым, настоящим и будущим. Гарик откровенно скучал, лишь однажды украдкой подмигнув мне, как бы говоря: «Терпи, казак, атаманом будешь».

И я терпел. Правда, к концу допроса я слегка утомился и стал путаться в словах, потому что одновременно думал и о вопросах Разговорова, и о предложении человека с сигарой, Марка. Козлов, однако, решил, что я заведен искусством допрашивающего в тупик и пора переходить к откровенной атаке. Он выразительно кашлянул из-за своей раздолбанной «Оптимы», Разговоров встрепенулся, посмотрел на своего ассистента и вытащил из синей картонной папки листок бумаги, на котором, как я понял, были заранее записаны наиболее коварные вопросы.

Гарик взглянул на эти манипуляции и удивленно почесал в затылке.

— Вот такой вопрос, — коварно улыбнулся Разговоров. — Мы вчера осматривали вашу машину...

— И не нашли ничего подозрительного, — напомнил я.

— Ну да... А вот стекло там разбито. Это когда произошло? При каких обстоятельствах?

— Если честно...

— Да уж, пожалуйста.

— Вот когда мы с той девушкой были в машине...

— Вы опять про ту проститутку?

— Якобы существовавшую, — хмыкнул Козлов.

— Так вот, — продолжил я. — Это вполне реальная девушка... Так вот: когда мы были в разгаре... любви, да? Я услышал резкий удар по стеклу и... перестал быть... способным, что ли? Да. Удар.

Козлов перестал печатать.

— Кто-то бросил камень? — уточнил Разговоров. Гарик снова отвернулся к окну, чтобы скрыть улыбку. — Я вас правильно понял?

— Абсолютно. У нас в городе не любят новых веяний с запада. И пресекают их. Даже дети. Вам стоит поискать этого славного мальчика. Который бросил камень. Он вам все расскажет подробно.

— Достаточно, — сказал следователь. — А вот эта отметина у вас на лице — тоже осталась от камня, брошенного мальчиком?

— Осколки... — кивнул я. След от моего соприкосновения с крышей «Волги», но не стану спорить. Может, это и девушка. — Она целовалась как дикий зверь. У меня все лицо болит до сих пор. — И это было правдой. Я придерживался того правила, что никогда не следует врать на сто процентов. Всегда следует ввернуть хоть пару слов правды. Однако иногда их просто неоткуда взять.

— Честное слово. — Я посмотрел в глаза Разговорову и дотронулся пальцем до верхней губы. Гримаса боли получилась весьма натуральной.

— Понятно, — пробормотал следователь и убрал свой листок. — Если бы найти эту девушку, чтобы она подтвердила ваши показания... И мальчика.

— Я уверен, что это возможно. Постарайтесь.

— Ладно... — Разговоров задумался. — О Сидорове никаких вестей?

— Я бы поставил вас в известность. Мы ведь договорились. А я всегда держу слово.

— По-моему, достаточно, — подал голос Гарик и слез с подоконника. — Костя, ты давал подписку о невыезде?

— Нет. А с чего вдруг? Подозреваете, что я ударюсь в бега?

— Просто нам всем будет спокойнее, — сказал Гарик и снова подмигнул мне. Уже без улыбки.

Глава 5

— Я тебя провожу, — сказал он и торопливо выскочил из кабинета вслед за мной.

— Уж что-что, а выход из вашей конторы я отыщу, — ответил я, застегивая плащ. Мы шли по истоптанной ковровой дорожке первого этажа Управления внутренних дел. Что мне здесь особенно не нравилось, так это решетки на окнах. Такое впечатление, что ты уже надежно изолирован от внешнего мира. Бабка в коричневом пальто, что собирает пустые бутылки из урн на другой стороне улицы — свободна. А ты — нет.

И я невольно ускорил шаг.

— Погоди, — сказал Гарик. Он поравнялся со мной и тихо, почти шепотом произнес, опасливо оглядываясь по сторонам: — Надо с тобой поговорить... Но здесь нельзя. Нельзя, чтобы видели, как я с тобой болтаю. Я провожу до машины...

— Идет, — кивнул я.

Как только мы вышли из здания, Гарик заговорил в два раза быстрее:

— Только не нервничай. Но ты в серьезной разработке. Одна из рабочих версий — что ты в сговоре с Сидоровым спланировал и осуществил ограбление. Может быть, за тобой установят наблюдение...

— Я в курсе, — спокойно ответил я, и лицо Гарика вытянулось.

— Откуда? — удивленно спросил он.

— Нашлись добрые люди...

— Кто-то из наших?

— Гарик, ты был прав. — Я посмотрел на серое здание УВД и поежился. Как будто не могли покрасить в более жизнерадостный цвет. Белый в красную крапинку. — Не будем здесь ничего обсуждать, чтобы не светиться. Приезжай сегодня вечером в «Комету». В восемь часов.

Гарик замялся, и секунду спустя я сообразил, в чем тут дело.

— Постараюсь оторваться от «хвоста», — заверил я. — Если, конечно, этот «хвост» будет. И если я его обнаружу. Впрочем, у вас ведь не асы?

— Ладненько, — с большим энтузиазмом отозвался Гарик. — Увидишь Макса, передавай привет.

— Я как раз еду в контору... — При мысли о неизбежном объяснении с Максом мне стало неуютно. Да и откуда взяться уюту под пасмурным низким небом, которое того и гляди разродится холодным дождем? Откуда взяться уюту, когда ветер в дугу сшибает тонкие осины, высаженные курсантами милицейской школы по периметру здания? Откуда взяться уюту, когда еще не зажили позавчерашние ссадины, а сегодня утром мне любезно сообщили, что я двадцать четыре часа в сутки хожу под пулей? Я с опаской огляделся по сторонам: не присел ли где в кустах снайпер. Это уже паранойя.

— Ты что-то дерганый стал, — сочувственно заметил Гарик. — Выспись хорошенько...

— Обязательно, — пообещал я, хотя знал, что вряд ли представится возможность выполнить это обещание. — Гарик, я еще хотел спросить...

— Спрашивай, только быстрее. Мне нужно назад, к ребятам...

— Ты видел эти видеопленки? Из «Европы-Инвест»?

— Видел. А что?

— Там действительно Сидоров? С пистолетом?

Гарик тяжело вздохнул. И удрученно кивнул головой.

— Это он, Костик. С пистолетом. Правда...

— Что? — Я вскинул голову, ожидая услышать от Гарика что-то обнадеживающее. В этот момент мне чертовски была нужна хотя бы маленькая надежда.

— Да так. — Гарик нахмурился. — Там с этими пленками...

— Что именно?

— Долго рассказывать. Вечером увидимся, и я все расскажу.

Он уходил к серому зданию, а я думал, что если мне так неуютно находиться вблизи этого учреждения, то каково Гарику работать внутри него? Серый цвет, решетки на окнах, сквозняки, допросы людей, само общение с которыми может считаться подвигом и отмечаться правительственными наградами...

Или к такому привыкают?

Глава 6

У меня чесались руки, и я не выдержал. Не доехав двух кварталов до нашего офиса, я остановил машину, вылез и, нащупывая в кармане пластмассовый жетон, подошел к будке телефона-автомата. Большая часть стекол была выбита (сразу вспомнилась несуществующая девушка, любительница секса), и шум с проезжей части назойливо лез в уши. Тем не менее я дозвонился до доброго доктора Матвея Александровича.

— Ага, это вы, — обрадовался он. — Ну что же, ваш друг чувствует себя неплохо. Ночью я его прооперировал, удалил инородные тела из организма... Понимаете, о чем я?

— Само собой, — прокричал я, перекрывая грохот проезжающего мимо самосвала.

— Сейчас состояние стабильное... И это хорошо. Думаю, окончательное излечение займет дней десять-двенадцать. Нам бы с вами еще раз встретиться...

— Когда?

— Да хотя бы сегодня, ближе к ночи. Я до двенадцати буду в отделении. Сможете подъехать?

— Запросто! — рявкнул я и с ненавистью посмотрел на проезжающий мимо «КамАЗ».

— Хотелось бы также получить остаток кефира, — напомнил доктор.

— Не забуду! — выкрикнул я в последний раз и швырнул трубку на рычаг. В горле першило, словно я провел полтора часа на футбольном матче, подбадривая любимую команду неистовыми воплями.

— Куда только милиция смотрит, — пробурчал я, оглядываясь на разбитую телефонную будку. А потом вспомнил и о милиции. Марк сказал, что они попытаются повесить мне «хвост» сразу, как только я выйду из кабинета следователя. А я оттуда вышел пятнадцать минут назад, не меньше.

Я повертел головой, как бы изучая атмосферу на предмет возможных осадков. Но интересовало меня другое.

И это «другое» находилось метрах в тридцати: среднего роста молодой парень в темно-синей куртке с видом праздного гуляки шагал в мою сторону. Еще метрах в сорока за ним, у бордюра стояли белые «Жигули». Водитель сидел, вцепившись обеими руками в руль и не глушил мотор.

Как только я пошел к своей машине, парень в синей куртке тут же развернулся на сто восемьдесят градусов и заспешил к «Жигулям». Старательные ребята, но опыта явно недостаточно. Я с трудом сдержался от искушения помахать им ручкой: в таком случае они посадили бы мне на «хвост» новых людей, возможно — более искушенных.

И я поехал к Максу, таща на хвосте белые «Жигули». Максу от этого вреда не будет, а вот перед вечерней встречей с Гариком придется постараться, чтобы стряхнуть соглядатаев. Тем более когда дело дойдет до поездки в больницу...

Я поднялся по ступенькам к железной двери, отделявшей наш офис и еще два соседских от внешнего мира. Коридор вывел меня к вывеске "Охранное агентство «Статус». Прямо под ней, словно олицетворение респектабельности и надежности фирмы, сидел Генрих, в сером костюме-тройке и бабочке, с курительной трубкой в зубах. Этакий местный Шерлок Холмс, избавившийся от Ватсона путем сокращения штатов.

— Привет, — сказал я и пожал тонкую сухую кисть адвоката. — Что это у вас здесь творится?

— Тихий ужас, — со сдержанным отчаянием сообщил Генрих. — Совершенно невозможно работать. Сбивают с мыслей.

Он вздохнул, вытащил из кармана расческу и стал приводить в порядок волосы. Хотя его прическа и так была идеальна.

Я осмотрелся: действительно, сумасшедший дом, столпотворение и конец света одновременно. Кроме Генриха, в «предбаннике» присутствовали еще человек семь разновозрастных мужчин. Они сидели на диванчике и стояли вдоль стены, явно чего-то ожидая. Это становилось забавным.

Я двинулся к дверям Максова кабинета и едва взялся за ручку, как вся эта пестрая компания зашипела на меня как клубок ядовитых змей:

— В порядке очереди!

— Мы тоже стоим!

— Там занято!

Я отступил назад и ошарашенно посмотрел на Генриха. Тот скорбно пожал плечами. Я ткнул пальцем в крикливую компанию у дивана и хотел спросить: «Кто это такие?!», но у меня будто спазмом сдавило горло. Адвокат тем не менее понял мой немой вопрос.

— Это соискатели, — пояснил он, сдувая с расчески седые волоски. — На вакантные места. Разве вы не в курсе, Костя?

— Так, — хрипло проговорил я, хмуро посмотрел на мужчин и снова взялся за дверную ручку. — Я заместитель директора агентства. Вопросы имеются?

Вопросов не было, и я шагнул в кабинет. Самое забавное, что я действительно был заместителем директора агентства. При таком маленьком штате, как у нас, каждому досталось по административной, пусть и формальной, должности. Я был заместителем директора, Генрих — руководителем юридической службы (то есть он руководил сам собой). Бухгалтер Надя, появлявшаяся у нас раз в месяц, поскольку сотрудничала еще в трех конторах, числилась коммерческим директором. Олег проходил по документам как начальник отдела кадров и заведующий снабжением.

— Здравствуйте, господин директор, — заявил я с порога. Макс вздохнул и оборвал свою беседу с рослым бритоголовым мужиком в джинсовой рубахе навыпуск. Я успел только услышать, как Макс помянул испытательный срок, ответственность и «не все сразу».

— Подождите пока в коридоре, — сказал Макс соискателю, и тот покорно скрылся за дверью.

— Это что там за цирк? — поинтересовался я. — С каких пор у нас открылись вакансии?

— Со вчерашнего дня, — мрачно сообщил Макс. — Я больше не могу так работать.

— Как «так»? Что еще случилось?

— Достаточно того, что тебя загребли в ментовку и шьют тебе ограбление и тройное убийство! — Макс медленно закипал.

— Шьют не мне, а Сидорову, — уточнил я.

— Это до поры до времени, — обнадежил Макс. — А вот как не найдут Сидорова, так повесят всех собак на тебя.

— Это моя проблема, — скорбно заметил я.

— Ошибаешься. — Макс замахал перед моим носом длинным указательным пальцем. Я дунул на него. Макс на мгновение ошарашенно замер, но палец убрал. — Это уже и моя проблема, — сказал он более спокойным голосом. — Все, кому нужно, уже знают: в ограблении «Европы-Инвест» замешан сотрудник охранного агентства «Статус». Вот так. Мне вчера вечером телефон оборвали. Из мэрии звонили. Из налоговой инспекции. Из милиции. Короче говоря, на следующей неделе у меня здесь будет три комиссии с проверкой. Три, въезжаешь?!

Слово «комиссия» с некоторых пор вызывало у меня особые ассоциации. Например, вспоминались женщины в кожаных куртках с пистолетами в руках.

— Я не удивлюсь, если завтра меня попросят освободить помещение, — продолжал жаловаться Макс.

— Ну, бывает, — сказал я и сам почувствовал, что это не слишком утешило Макса.

— Бывает, — повторил он. — Ну-ну. Конечно. Только не слишком ли часто?!

— Проясни мне эту очередь за дверью, — смиренно попросил я, чтобы отвлечь Макса от грустных мыслей. Маневр не удался.

— А что тут объяснять? Нечего тут объяснять! — Макс вылез из-за стола и встал лицом к окну. Я понял, что он собирается сказать мне что-то не слишком приятное. — Вчера приходил солидный клиент. Я ему пообещал человека, который займется его женой...

— Ах это...

— Да, это! — Макс не выдержал и обернулся, чтобы взглянуть в мои бесстыжие глаза. Не увидев там раскаяния, он снова уставился в окно. — И я как дурак должен был ему объяснять, почему я ему отказываю.

— Так ты ему отказал?

— Он еще спрашивает! А кто с ним работал бы? Ты поехал домой отсыпаться, под предлогом, что у тебя была тяжелая ночь. Ха! А у меня был тяжелый день!

— А Олег?

— Этот кретин сломал ногу! Он ездил в воскресенье на рыбалку, а когда вернулся домой, то поскользнулся, упал и сломал ногу! Представляешь?! Мне не с кем было работать! И поэтому я... Короче, я дал объявление. На телевидение. В газеты. О наборе сотрудников. Вчера после обеда всех обзвонил, и вот результат...

— Быстро к тебе народ набежал, — уважительно произнес я. — А уж завтра, наверное, целая толпа соберется...

— Я очень надеюсь, что из этой толпы наберется пять человек нормальных мужиков, которые будут работать! А не влипать то и дело в сомнительные истории! И не ломать ноги в самые неподходящие дни!

— Минутку. — Я стал понимать, к чему идет дело, но все еще не мог поверить. — Ты что, уволил меня?

Макс молча смотрел в окно.

— Нет, я понимаю... Я все понимаю.

Это было какое-то странное чувство. Я знал, что рано или поздно это должно было случиться. Быть может, окажись я на месте Макса, я действовал бы решительнее и избавился бы от такого сотрудника еще полгода назад. Я знал, что Макс прав. И в то же время... Снова будто спазм сдавил мне голосовые связки. Я не мог произнести ни слова, и слава богу. Неизвестно, что я сказал бы Максу. Я просто сидел и молчал.

Макс нарушил тишину первым.

— Я тебя не увольнял. Пока я просто оформил тебя в отпуск на месяц. А потом... Я не знаю, что будет потом. А ты знаешь? Ты хоть мне можешь сказать начистоту, что у вас там с Сидоровым вышло? А?

Я не отвечал, и Макс обернулся.

— Что молчишь? А это еще что за бумажка? Что это ты написал?

Я оставил заявление об уходе на столе и сделал то единственное, что вытекало из содержания этого документа.

Я ушел.

Глава 7