Инцидент в «Кукушке»

– И да, и нет. Вообще-то она не из тех людей, с которыми мне хотелось бы подружиться, и все же иногда она вызывала у меня восхищение. С ней было славно работать, должна вам сказать. Она не была лишь хорошенькой «киской», как большинство девиц в магазине. Я думаю, это у них оттого, что живут они на окраине, там у них все как в провинции. Но Хелен как раз повезло – у нее была своя квартира, и вообще она жила, как хотела. Она и мне все советовала поступать, как она, но это не так-то просто, когда у тебя родители, да еще такие, которые носятся с тобой, как курица с яйцом. С моими-то и разговора начинать об этом не следует, да и денег на свободную жизнь все равно не хватает… В целом мы с ней прекрасно ладили. Похоже, и я ей немного нравилась, уж не знаю, за что… Она даже хотела, чтобы мы с ней в этом году вместе отправились отдыхать.

– Если так, то вы и в самом деле ей нравились, – заметила Цинтия. – Но разве вы могли взять отпуск одновременно, работая в магазине?

– Но ведь мы были в разных отделах, и мне отпроситься не составляет труда. Хелен прекрасно знала об этом. Да все равно из этого вряд ли что-нибудь вышло бы. Она носилась с безумной идеей отдохнуть на плаву в каюте. Вы когда-нибудь слышали о таком?

– «Плавучий дом»? И какой же? – Цинтия явно насторожилась.

– Мы не успели решить. Должна вам сказать, что когда она впервые упомянула об этом, я обалдела… Она ведь всегда сходила с ума по таким дорогим курортам, как Канн или там Монте-Карло… Она ни разу там не была, разумеется, но, видимо, начиталась рекламных проспектов. Поэтому отдых на барже совсем не вязался с ее идеалами. Во всяком случае здесь, в Англии. Но она на этом просто зациклилась, и я стала думать, что для разнообразия и это неплохо. Я согласилась при условии, что она возьмет все устройство на себя. Она вовсе не возражала, сказав, что нет смысла нам обеим тратить деньги на выяснения, да и времени свободного у нее было больше, чем у меня. Она отправлялась осматривать всевозможные баржи, которые предлагались в рекламе… Вот и в тот раз, когда произошел этот случай в «Кукушке», она направлялась в Элфордбэри осматривать баржу.

– Ах, так она за этим туда направлялась?

– Да, но разочаровалась так же, как и в других. Баржа называлась «Сэз-ю» – звучит совершенно ужасно! Думаю, так ничего бы у нас и не вышло с этими баржами – она внезапно потеряла к ним интерес, сказав, что гораздо дешевле и интереснее провести отпуск в Дьеппе, и мы уже начали все выяснять про Дьепп, когда… когда все это случилось. Я до сих пор никак не могу поверить…

– Она вам рассказывала о том, что произошло?

– Да. Как ни странно, это был единственный случай, когда ее мучила совесть. Она была очень озабочена и говорила, что тот джентльмен не так уж и виноват, скорее она сама его немного спровоцировала. Мне-то, конечно, и в голову не пришло, что она сама все это подстроила, но теперь, после вашего рассказа, я не исключаю и такой возможности. По крайней мере она говорила, что не собирается подавать в суд, и все как-то забылось, но я чувствовала, что этот случай засел у нее в голове. Мне даже приходило в голову, уж не влюбилась ли она в своего попутчика, и когда я услышала, что ее… что ее тело нашли неподалеку от его дома и что он арестован, я подумала, что, наверное, я не ошиблась и что она именно поэтому согласилась с ним встретиться. Но, конечно, если все было так, как вы говорите… – Жасмин Блейк сурово сдвинула брови, пытаясь изобразить понимание.

– Она никому не говорила, куда собиралась в тот день?

– Нет, никому. Потом-то я удивлялась, ведь она должна была выйти на работу в ту пятницу, но в магазине так и не появилась. Я уже говорила, что она не любила обсуждать свои личные планы, но ускользнуть таким образом, не сказав ничего мисс Наивен – это на нее совсем не похоже.

– А вы не интересовались, куда она подевалась?

– Да, конечно. Мисс Наивен звонила ей на квартиру в пятницу утром, но никто не ответил, и мы ничего не могли сделать. Нам и в голову не пришло, что может случиться самое страшное, и когда полиция заявилась в универмаг, сказав, что нашли тело, мы все стояли, как пораженные громом.

– Да, это, наверное, было ужасно… Так когда же вы ее в последний раз видели?

– В четверг, накануне, в шесть часов вечера, когда уходили из магазина.

– Она вам показалась… такой, как обычно?

– Вполне… Она вообще была немного расстроенной после того инцидента. Знаете, легко раздражалась и покупателям иногда грубила, а это на нее совсем не похоже.

Цинтия задумчиво кивнула в ответ.

– А вы бывали у нее на квартире?

– Да, раз или два, когда мы начинали дружить.

– Как выглядит ее квартира? Простите, что я задаю вам так много вопросов, но ведь вы понимаете, что для меня это очень важно.

– Да ничего, – сказала Жасмин. – На вашем месте я поступила бы точно так же. Так вот… Квартира Хелен? Да так, ничего особенного, хотя и в хорошем районе. В таких большущих домах на Овингден-сквер, где квартиры сдаются внаем. Она жила на первом этаже – большая комната с крошечной ванной и кухонькой, устроенной прямо в чулане. Я еще пошутила, что ей удобно свиданки устраивать – можно войти и выйти, и никто ничего не заметит. Она лишь слегка улыбнулась в ответ, но ни слова не проронила.

– Довольно загадочная особа, – заметила Цинтия. – А долго ли она там прожила, вы не знаете? Кто ее родители, откуда она? Она вам когда-нибудь об этом говорила?

– Нет, никогда. Родители, похоже, умерли – она многие годы жила совершенно одна. Давно снимала эту квартиру… Да, вы правы, она была немного загадочная. У нее и подруг совсем не было. Она часто выходила в город, а потом в магазине всегда рассказывала о фильмах, шоу и всяком таком, что ей удалось посмотреть. Мне кажется, у нее, конечно, были мужчины, но она умела держать язык за зубами, – Жасмин взглянула на часы у себя на руке. – Боюсь, мне пора возвращаться.

– Большое спасибо, мисс Блейк, за то, что вы согласились прийти. Я вам очень признательна.

– Да что вы, не за что. Спасибо за приглашение. Желаю вам удачи, хотя и не хотела бы оказаться на вашем месте. До встречи!

– До встречи, – ответила Цинтия. – Возможно, нам и в самом деле вскоре придется увидеться.

Она заплатила по счету и села в автобус, направлявшийся в Найтсбридж. Ей пришло в голову, что если позвонить в дом, где жила Хелен Фэрли, и сказать, что она ищет квартиру, то ей, по всей вероятности, покажут квартиру Хелен. Но тут ей не повезло. Рядом с домом на Овингден-сквер стоял полицейский автомобиль, а двое мужчин уже осматривали квартиру.

– Ну что ж, зайду в другой раз, – пробормотала Цинтия и отправилась к себе на работу.

Глава 10 

Около семи вечера, одолев за оставшееся после обеда время дневной объем работы, Цинтия подъехала к Хью. Она только что закончила рассказывать о своей встрече с Жасмин, когда после очередной затянувшейся беседы с Брэддоком подъехал и Квентин, еще более мрачный, чем накануне.

Хью постарался его ободрить.

– Квент, гляди веселей! У нас для тебя хорошая новость. Еще одна версия, да какая! – он тотчас же принялся подробно пересказывать все, о чем они толковали с Цинтией.

Поначалу Квентин слушал с откровенно скептическим выражением лица, как слушают выдумки ребенка. Пару раз открыл рот, пытаясь возразить против совсем уж, по его мнению, спорного аргумента; но по мере того как Хью не оставил и камня на камне от всех крутившихся у него на языке возражений, он почувствовал интерес к версии брата.

Когда Хью закончил, Квентин, откинувшись в кресле, еще долго продолжал задумчиво сосать свою трубку. Затем он произнес:

– Ну что ж, очень оригинально. Просто захватывающая история! Она, конечно же, объясняет многие несуразности старой версии… Мне и раньше казалось невероятным, чтобы женщина, которая подверглась нападению а поезде, сама предложила своему обидчику встретиться наедине в столь отдаленном местечке восточной Англии…

Хью не сдержал улыбки.

– Ты все еще допускаешь, что на нее действительно кто-то напал. Какой же ты старый упрямый осел, милый Квент!

– Давай не будем к этому возвращаться. Все и так достаточно сложно, и это совершенно не важно. Но все же я искренне вас поздравляю. Это не больше, чем голая версия без единого доказательства… Я-то вижу ваши просчеты – вы на них просто не обратили внимания. Например, что этот ваш мистер «X» собирался сделать с конвертом, в котором лежало письмо? Чисто случайно папа прихватил его с собой на свидание, но вряд ли «X» мог всерьез на это рассчитывать.

– А что, на конверте было что-нибудь интересное? – невинно спросила Цинтия.

Квентин несколько секунд внимательно смотрел на нее и внезапно воскликнул:

– О Господи, да ведь ты совершенно права! Теперь я вспомнил, что папа в своем заявлении в полицейском участке указал, что адрес был написан большими печатными буквами. Тогда все подумали, что это очередная его фантазия.

– Итак, – сказал Хью, – с одним просчетом покончено! Если конверт был обычной дешевкой без особых отличий, а почерк изменен до неузнаваемости, полиция ничего бы не выиграла, если бы и заполучила его. Ничто не указывало бы на то, что письмо находилось именно в нем.

Квентин задумчиво кивнул головой.

– Ну что ж, ведь тогда мы вправе предположить, – сказал он, теперь полностью склоняясь к их точке зрения, – что обрывок второго письма, того, что найдено в сумке убитой, тоже фальшивка?

– Ну конечно! – воскликнул Хью. – Я думаю, теперь вся эта история с письмами совершенно ясна. Теперь можно выстроить версию. Сначала папа послал письмо этой девушке, объясняя, что она разрушила его жизнь, и умоляя ее сказать правду. «X», состоявший в близких отношениях с Хелен, читает письмо и тут же соображает, что ему осталось лишь сочинить ответ, подписанный ею, в котором она намекает, что готова изменить показания, и заманивает нашего папу в удобное место. Возможно, именно это письмо и натолкнуло «X» на идею фальшивки. Так или иначе, но он посылает ответ, нарисовав на нем карту и уверившись таким образом, что он получит его обратно, ведь карту папа должен был взять с собой, чтобы найти условленное место. Похитив письмо с картой, «X» лишил папу всех доказательств его невиновности. Но это еще не все – «X» должен был представить другую не менее убедительную причину папиного присутствия в солончаках. Итак, нарисовав на обрывке первого письма точно такой же план, он кладет его в сумку, пытаясь изобразить, что именно папа был инициатором этой встречи… Вспомните, с этой же целью «X» написал названия селений печатными буквами, оторвал и уничтожил все, что указывало на дату написания письма и что составляло его содержание… Черт! Почему мы сразу не догадались, что здесь не просто случайность?

– Все мы задним умом крепки, – заметил Квентин и на мгновенье задумался. – Интересно, что по этому поводу скажет Брэддок? Мне бы хотелось, чтобы в той версии, которую мы разработали, осталось как можно меньше неясного, прежде чем я ему ее представлю. Мне, например, еще ни разу не приходилось получать удар сзади по голове, но, как мне кажется, в таких случаях на затылке остаются следы…

– Никто не осматривал папин затылок, – заметил Хью. – Не думаю, что Скотт разглядывал его череп через увеличительное стекло только потому, что папа страдает мигренями.

– Но мог ли «X» полагаться на то, что осмотра не будет? Не слишком ли он рисковал?

– Наверное, не слишком. Скорее всего он взял для удара что-то мягкое и тяжелое, вроде небольшого мешочка с песком. Такое орудие несложно изготовить, и при небольшом везении оно не должно оставить наружных отметин.

Квентин, казалось, удовлетворился ответом.

– Сам характер папиного падения совершенно очевидно предполагает какой-то удар, нанесенный сзади по голове. Папа даже не вспоминает о шляпе, направляясь домой в совершенно одурманенном состоянии, и там начинается какой-то бессвязный рассказ о том, что случилось в солончаках. Да, здесь все верно, – Квентин нахмурился. – И все же мне кажется, что «X» подвергал себя слишком сильному риску. Допустим, папа успел бы его увидеть как раз перед тем, как тот собирался его ударить? Допустим, он услышал бы шаги и случайно обернулся? Тогда впоследствии он смог бы припомнить, как выглядит мистер «X».

– Да… – задумчиво согласился с ним Хью, – не слишком ли сложно закручено, особенно если учесть, что папа начал искать эту девушку? Этот «X» – бойкий парень! Единственное, что он мог предпринять, это каким-либо образом постараться изменить свою внешность – закрыть, например, лицо… Тогда не имело бы значения, успел ли папа увидеть его мельком или нет.

– Но это могло полностью разрушить их план, – сказал Квентин. – Папа не должен был догадаться, что его ударили сзади.

– Да так ли уж это важно? – вмешалась в разговор Цинтия. – Допустим, папа, придя домой, начал бы рассказывать историю о том, что на него в солончаках напал некто в маске, а полиция, проведя расследование, обнаружила бы там тело девушки… Неужели они поверили бы этим сказкам? Не думаю. Они скорее всего с таким же успехом посадили бы отца за решетку. «X» не так уж и рисковал.

– Ну что ж, возможно, ты и права, – уступил Квентин. – Но здесь налицо и еще один серьезный просчет. Допустим, что по какой-то причине папа вообще не появляется в этом месте… Предположим, что он находился вне дома в тот момент, когда принесли письмо, или был очень болен и не мог выйти из дома?

– Тогда, наверное, «X» предпринял бы вторую попытку чуть позже, – предположил Хью. – Или, если к тому времени он уже успел убить эту девушку, ему не оставалось ничего другого, кроме как избавиться от трупа каким-либо другим образом. А если он к тому же и местный, то ему не составляло труда убедиться, что папа находится в коттедже, – он мог выяснить это в ближайшей пивной. Допустим, он начал играть ва-банк, хотя и предприняв все меры предосторожности.

Квентин вновь кивнул.

– Хорошо. Теперь перед нами вопрос: что можем мы втроем предпринять, чтобы укрепить нашу версию?

– Мы уже предприняли кое-что, – усмехнулся Хью. – Цинтия, расскажи этому джентльмену, что тебе сегодня удалось выяснить.

Цинтия во второй раз за сегодняшний день принялась излагать все подробности своего разговора с Жасмин Блейк. Квентин очень внимательно слушал и под конец с некоторой робостью взглянул на Хью.

– Наверное, мы совершили ужасную глупость, не начав наводить справки о Хелен Фэрли сразу же после случая в поезде. Но когда она решила изменить показания, самым разумным казалось не лезть на рожон.

– Не расстраивайся, – успокоил его Хью, – теперь-то мы свое наверстаем.

– Картинка, которую получила Цинтия, наводит на размышления. Как почти все, что связано с этим чертовым делом: что ни возьми, все может быть истолковано двояко.

– Что ты имеешь в виду, Квент?

– Судя по фактам и если предполвжить, что Жасмин Блейк дала о ней верное представление, Хелен Фэрли могла быть авантюристкой и неудачницей с большими запросами. Такой вывод нас вполне бы устроил – ведь женщины такого типа чаще всего попадают в беду, несмотря на уверенность в своих силах, хладнокровие и цинизм в отношении мужчин. Неудовлетворенная склонность к дорогим вещам… Да, ее вполне можно назвать охотницей за крупной дичью, которая в конечном итоге ей оказалась не по зубам. Но все это только предположения. Сведения о ее поклонниках крайне расплывчаты – у нас нет ни имен, ни примет. А может быть, мы зря называем ее авантюристкой только из-за пристрастия к дорогим вещам и курортам да еще из-за того, что иногда она позволяла себе встретиться с кем-нибудь из покупателей.

– Конечно, ты прав, – согласилась с ним Цинтия, – но не позволишь ли ты и мне высказать свое мнение? Так вот, я просто уверена, что девушка была замешана в чем-то. Я ни за что не поверю, что такого рода девица столь внезапно и искренне могла воспылать неожиданной страстью к отдыху на плаву. Меня этот факт удивил не меньше, чем Жасмин Блейк, которая знала ее получше. На нее это совсем не похоже.

Квентин улыбнулся впервые за несколько дней.

– Моя дорогая Цинтия, на тебя было тоже совсем не похоже, когда ты вернулась вся с ног до головы заляпавшись грязью после того, как вы с Хью целый день провели в его лодке. Но ведь это была все же ты? Люди порой ведут себя очень странно… У тебя ведь были причины пойти на такое, могли они оказаться и у Хелен Фэрли.

– Ну что ж, мне бы очень хотелось узнать, каковы же были эти причины. Удивляют не только ее планы на отпуск, но и все в ее поведении. Раз уж две девушки решают отдохнуть вместе, то, как правило, они обе занимаются и подготовкой к этому – она сама по себе уже удовольствие. Но вот вам пример Жасмин Блейк, которую идея подобного отдыха абсолютно не привлекает, и Хелен Фэрли, которая занимается поиском баржи с таким рвением, как будто на карту поставлена ее жизнь. И что еще более странно – она ни с того ни с сего оставляет вдруг эту идею… Разве это не подозрительно?

– И что ты конкретно подозреваешь? – поинтересовался Квентин.

– Не знаю, и в этом вся трудность. Но я уверена, что все эти поездки в самую глушь Эссекса имели под собой какую-то почву.

– Возможно, она и близко к баржам не подходила, – сказал Хью. – Не мешало бы и нам поехать туда и порасспрашивать о ней и о том, насколько большой интерес она проявляла к «плавучим домам». Итак, каков наш следующий шаг? Мне кажется, нам пора бы разжиться хоть несколькими весомыми фактами. Когда точно ее убили, Квентин?

– Все, что мы знаем наверняка, – ответил Квентин, – это то, что в шесть часов вечера в прошлый четверг она еще была жива: в этот момент она покидала магазин в Лондоне, но в субботу вечером, когда ее обнаружили, она была уже мертвой.

– А что показала медицинская экспертиза? – осведомилась Цинтия. – В романах Хью все всегда указано с удивительной точностью, что, прямо скажем, весьма удобно.

– Нет, этот отчет совсем не такой, – мрачно ответил Квентин. – Там полно описаний, предположений и всяческих терминов типа степени окоченения трупа и тяжести выпавшей росы… И все же большинство признаков указывает на то, что смерть наступила в промежуток между двенадцатью ночи в четверг и тремя часами дня в пятницу, что, по мнению полицейских, как раз совпадает с предполагаемым временем встречи. Но, по всей вероятности, никто не сможет утверждать этого под присягой.

Лицо Хью внезапно приняло выражение глубокой сосредоточенности.

– Послушайте, – сказал он, немного подумав, – мне кажется, мы можем и сами уточнить это время. Вне всяких сомнений, «X» стремился создать впечатление, что папа убил эту девушку в пятницу в два часа дня… Поэтому в пятницу утром она уже скорее всего была мертва или находилась под наблюдением мистера «X».

Цинтия удивилась.

– Почему ты так думаешь, дорогой?

– Видишь ли, в противном случае весь его замысел мог бы пойти прахом. «X» не стал бы пытаться выманить папу в солончаки именно в два часа дня, устраивать это все с помадой и шляпой, чтобы потом какой-нибудь случайный свидетель мог заявить, что видел Хелен в это самое время в автобусе или в парикмахерской или еще где-нибудь в другом месте. «X» должен был хорошо о ней позаботиться, проследив за ее поведением с того момента, когда ее в последний раз могли где-нибудь видеть. Квентин с одобрением хмыкнул.

– Да, я упустил это из виду, – казалось, он весь погрузился в размышления. – Когда ты говоришь «под наблюдением», Хью, имеешь ли ты в виду, что в то утро девушка еще была жива и находилась в солончаках вместе с «X»?

– Это вовсе не обязательно. Я просто пытался рассуждать вслух и учесть все возможности. Пока в моем представлении их имеется три. Первая: привезти девчонку в солончаки и держать ее там в надежном укрытии.

– В такое трудно поверить, – вмешалась в разговор Цинтия. – Сперва решим, была ли она его соучастницей или всего лишь жертвой. Согласна, «X» сделал все, чтобы никто не увидел их вместе, но трудно представить себе ее робко прячущейся в какой-нибудь грязной канаве, пока «X» сводит счеты с Эдвардом.

– Хью, Цинтия, пожалуй, права!

– Теперь, когда я хорошенько подумала, я просто уверена, что в пятницу утром она уже была мертва. Если бы это было не так, она бы связалась с универмагом. Скорее всего, «X» убил ее в четверг вечером.

– Вполне логично, – заметил Хью. – Допустим, он так и сделал, а в пятницу привез ее труп туда, где была назначена встреча. – Это вторая возможность. И третья: он мог спрятать тело в другом месте, а потом подбросить туда. Какая из них наиболее вероятна? – Хью на мгновение задумался. – Если «X» убил ее в четверг вечером, то трудно представить себе, как он смог переправить труп в солончаки на следующий день. Ее видели в Лондоне в шесть часов вечера, затем они должны были встретиться, он должен был затащить ее в тихое место, стараясь не вызвать у нее подозрений, убить и еще до рассвета переправить на баржу. Чертовски трудный план!

– Да, не простой… – согласился с ним Квентин. – Должно быть, у него есть машина, у этого «X», кто бы он ни был. И все равно мне, честно говоря, непонятно, как можно ухитриться проделать все это в течение одной ночи. При данных условиях вероятней всего ваш план номер три – он где-то спрятал труп. Хью, между прочим, тебе не приходит в голову, что труп переправили по воде? От баржи не меньше двух миль до дороги, и пусть даже девушка весит немного, мне трудно представить, как «X» тащил ее на себе по болотам в обход длинной дамбы и тем более в темноте. Парень мог просто сломать себе шею…

– Как жаль, что этого не случилось! – бросил Хью. – Я все-таки думаю, что вариант с перетаскиванием по болотам тоже реален, хотя и весьма сложен. Теперь обдумаем вариант с водой, – Хью нахмурился. – Тоже непросто. Разве что переправить труп на какой-нибудь яхте?

– Возможно, он убил ее позже? – предположил Квентин. – Я просто думаю вслух – допустим, у «X» имеется яхта, как и у тебя… Он убеждает девчонку поплавать с ним в четверг вечером и убивает ее на борту. На яхте легко спрятать труп до поры до времени.

Хью посмотрел на Цинтию.

– Что ты об этом думаешь, дорогая?

– Мне кажется, ее чертовски трудно было бы уговорить, если, конечно, речь не шла о самой шикарной яхте в мире. Тем более на ночь, тем более утром идти на работу. Какой смысл соглашаться на это? Если она хотела увидеться с ним, то могла и к себе его пригласить… Зачем же бежать сломя голову на какую-то грязную лодку? И если бы даже она и собралась туда, то скорее всего сообщила бы кому-нибудь в магазине, что утром задержится. В целом вариант весьма сомнительный…

– Согласен, – ответил Хью. – В этом случае «X» должен был доставить тело к воде, а затем переправить его на нужное место. Возможно, и на машине. И где же он мог тогда погрузить тело на яхту?

– Дорогой, попытайся представить себя на его месте. Я знаю, это звучит совершенно невероятно, но если бы у тебя в машине был труп и ты хотел бы переправить его на яхте в солончаки… Какое бы место ты выбрал?

– Это зависело бы от запаса времени, – задумчиво произнес Хью. – Мне кажется, что у «X» его было не много. В четверг вечером он убивает девушку, в пятницу встречается с папой в солончаках, а в субботу должны обнаружить труп. Значит, у него, конечно же, не хватило бы времени пригнать эту яхту в солончаки, скажем, из другого залива. Считаю, что он плыл по Бродуотеру.

Хью направился к книжным полкам, заваленным картами и множеством морских справочников. Вернулся с картой Бродуотера, разложил ее на столе и начал внимательно изучать. И вот наконец он тихонько присвистнул.

– Если мы правы, предполагая все это, то выбор у него небольшой.

– Здесь Стиплфорд Хард, – сказал Квентин, который следил за пальцем Хью, обводившим на карте все изгибы реки.

– Вряд ли он мог выбрать Хард – там несколько баз и яхт-клуб. Летней ночью всегда может кто-нибудь появиться. Нет, я уверен, он нашел закоулок, где дорога близко подходит к воде, а здесь, насколько я понимаю, есть только два удобных местечка, – Хью показал оба места на карте, где две небольшие дороги, пересекавшие множество бухточек, приближались к реке. – Голдбэри-Крик и Стэнкотт-Крик… Хорошо! – в глазах у Хью появился блеск. – Квент, я думаю, это стоит проверить, честное слово! Возможно, мы здорово ошибаемся, но может быть, и нет…

– Ну что ж, – серьезно ответил Квентин. – Пожалуй, я согласен. Боюсь, что завтра я буду занят – мне нужно вновь обсудить дело с Брэддоком, но тебе, я считаю, стоит поехать. Возьми машину отца.

– Мне лучше отправиться по воде – тогда я смогу осмотреть все получше. Как там наши приливы? – Хью взял газету и взглянул на прогноз. – Прилив у Лондон-бридж – утро, одиннадцать пятнадцать. Отнять два часа и десять минут – получится девять. Гм, встать придется пораньше. А что если вечером мне поехать с тобой, Квент?

– Ради Бога, как хочешь…

Во время обмена мнениями Цинтия проявляла все большее беспокойство.

– Хью! – взмолилась она. – Не могла бы я тоже поехать? В конце концов, идея моя, ты ведь знаешь… Мы могли бы забрать мои вещи…

– Замечательно, дорогая! Но что же скажет твой босс?

– Я немедленно позвоню ему, сообщу, что речь идет о жизни и смерти. Он в курсе всех последних событий и совершенно не удивится.

Схватив телефонную трубку, она связалась с хозяином, затеявшим в тот вечер небольшую интимную вечеринку у себя на квартире, и тут же выложила ему все. Хью и Квентин лишь обменялись восхищенными взглядами: настойчивый тон сменялся мольбой и умелым кокетством, не оставляя сомнений, что Цинтия настоит на своем. Наконец она бросила трубку и торжествующе посмотрела на Хью.

– Все в порядке – он наймет секретаршу. Я могу отправляться на несколько дней.

– Ну вот и прекрасно, – ответил ей Хью, поспешив в свою спальню. – Я только засуну вещи в дорожную сумку.

– Послушай, Хью, – позвал его Квентин, – ты можешь еще кое-что предпринять, пока мы будем в Стиплфорде.

– Что же именно, Квент?

– Отправиться в поселок Кауфлит и на близлежащую станцию, порасспросить работников станции и торговцев, не попадалась ли им на глаза в пятницу вечером девушка, по описанию похожая на Хелен Фэрли.

Хью с удивлением выглянул из дверей спальни.

– Что за идея?

– Обвинение полагает, что Хелен встречалась с отцом в пятницу вечером. Если и так, то она скорее всего должна была приехать из Лондона на поезде или автобусе, не миновав поселка Кауфлит. Если мы узнаем, что никто ее там не видел, то, конечно же, не докажем, что девушки там и не было, но по крайней мере посеем разумную долю сомнения и поколеблем доводы обвинения.

– Теперь понял. Ладно, мы что-нибудь и с этим придумаем. А кстати, как она была одета в тот вечер?

– Когда ее нашли мертвой, на ней было желтое платье, а голова повязана шелковым шарфом. Она должна была бросаться в глаза.

– А туфли? – поинтересовалась Цинтия. Квентин сверился с записями.

– Очень симпатичные, черненькие, на высоких каблучках.

– Ну вот видите… Конечно, она не могла добираться пешком. Весьма важная подробность для нас.

Хью наконец появился из спальни.

– Квентин, что тебе сегодня сказал Брэддок?

– Не много. Его потрясло сообщение Хоусона… У него просто челюсть отвисла. Мрачный же был у нас разговор, я вам доложу… Завтра все пойдет по-другому.

– Когда ты увидишься с папой?

– Теперь, когда появились какие-то известия, думаю, завтра после полудня. Его, конечно, очень подбодрит то, что мы с ним заодно.

Хью удовлетворенно кивнул.

– Скажи ему, что мы все его любим и что мы вышли на след. Но не забудь, между прочим, спросить поточнее, что он запомнил, перед тем как упасть. Для нас очень важно, как и откуда он вышел к барже.

– Да, понимаю…

– Когда он предстанет перед судом?

– Я предполагаю, что в понедельник, – Квентин, казалось, все еще размышлял.

– Как все это будет происходить, Квентин?

– С него, конечно, возьмут присягу. С защитой пока что повременим, – а что остается делать? У нас еще так мало фактов…

– Да ничего, – успокоила Цинтия, – зато у нас славная версия!

Глава 11 

На следующее утро Хью и Цинтия уехали задолго до того, как проснулись домашние. Охваченные нетерпением, они мчались на автомобиле Эдварда к Стиплфордской пристани. По не совсем удачному выражению Труди, все упиралось в результаты сегодняшних поисков. События ближайших нескольких часов могли либо подтвердить, либо опровергнуть их тщательно выстроенную версию.

Стояло прекрасное утро. Солнце уже почти развеяло легкий туман; потрескавшаяся земля еще сохраняла тепло вчерашнего дня. Припорошенная пылью трава едва шевелилась в струях теплого воздуха. Над ней стоял мерный гул пчел и кузнечиков – дремотная летняя мелодия. Прилив продолжался уже несколько часов, и уровень воды в реке поднялся почти наполовину. «Малышка» и другие яхты, пришвартованные рядом с ней, лениво покачивались на волнах, их причальные канаты провисли. Местность казалась уже не мрачной и заброшенной, как раньше, но уютной и безмятежной. Казалось невероятным, что здесь могло совершиться какое-то насилие, а тем более убийство.

В этот ранний час возле пристани не было никого, кроме Фрэнка Гильера, который шлифовал наждачной бумагой длинный деревянный брус, укрепленный на козлах во дворе его мастерской. Фрэнк безмятежно насвистывал; рукава его рубашки были закатаны, яхтсменская кепка с длинным козырьком сдвинута на затылок, голубая куртка-джерси лежала рядом на траве. Услышав голоса, он поднял голову и попытался скрыть свое замешательство за широкой улыбкой. В последний раз он виделся с Хью еще до инцидента в поезде.

– Привет, – он оставил работу и шагнул вперед, протянув руку. – Раненько вы сегодня!

– Да. Мы собираемся прокатиться на лодке вверх по реке.

Фрэнк взглянул на медленно наполняющийся канал.

– Вам предстоит приятная прогулка, – он немного помолчал, чувствуя, что должен как-то выразить свое отношение к трагедии. – Мне очень жаль, Хью, – наконец сказал он. – Я слышал о том, что произошло.

– Спасибо, Фрэнк. Чертовски скверное дело, но, думаю, мы найдем выход… Можно взглянуть на твои таблицы приливов?

– Сделай одолжение, – сказал Фрэнк. – Если это тебя интересует, то самая высокая вода будет в девять тридцать.