Поэзия нашей эпохи - Моя бабушка курит трубку

Гарик Сукачёв

Моя бабушка курит трубку

Акция «Нонсенс»

Там, где кончается дождь

Там, где кончается дождь, все дороги в пыли.

Здесь обращают слова в светлый жизненный путь.

Здесь каждая песня – псалом, здесь рабство всеобщей любви,

Здесь дети дебилы, здесь только могилы,

Здесь солнце застыло над местом, где кончается дождь.

Пролита кровь, брошен призыв.

Серые птицы на черных холмах.

Вечное время заката и вновь

Светлое завтра, сегодняшний страх.

И даже родившись, ты здесь не живешь.

В этом Богом покинутом. Богом оставленном,

Богом проклятом месте, где кончается дождь.

Здесь отец – Шакал, здесь мать – Змея,

Здесь любовь, как коней, пускают в галоп.

Зубастые рыбы пожирают лещей,

Блестящих, как сталь, в прозрачности вод.

Дайте снега, дайте ветра,

Дайте то, что умеет дуть и мести,

Потому что я должен дышать только ветром,

Даже там, где кончается дождь.

Нонсенс

Гитлер не ел мяса и любил детей —

Это нонсенс.

В этой книге нет мысли, но много идей —

Это нонсенс.

Тот, кому я кость в горле, попал под каток —

Это нонсенс.

Вчера утвердили понятие «Рок» —

Это нонсенс.

Нонсенс, какое глобальное слово —

Нонсенс.

Девочки в клипсах танцуют джигу —

Нонсенс.

Птицам над городом вольно дышать —

Это нонсенс.

Мне никуда не уйти и не убежать —

Это нонсенс.

Барышне в красном не страшен маньяк —

Это нонсенс.

«Агдам» много лучше, чем лучший коньяк —

Это нонсенс.

Завтра все будет не так, как вчера —

Это нонсенс.

И хотя я не верю в ущербность добра —

Это нонсенс.

Красным востоком займется заря —

Это нонсенс.

Улицы города выйдут в моря —

Это нонсенс.

Нам с детства долбили, что все «ништяк» —

Это нонсенс.

Но завтрашний папик нам скажет:

«Дурак! Это нонсенс!»

Если ты хочешь уйти

Ты только не указывай мне,

Что я неприятен тебе,

Я просто не могу быть другим, я ненавижу менять.

Ты только не вещай про смысл,

Надежность и значимость цифр,

А если ты хочешь сказать, то не стоит кричать.

Песня летит вдалеке, это город уходит в леса,

Белый король на коне ищет вечный покой.

Птицы стремятся туда, где не живут поезда,

И если ты хочешь уйти, то запри за собой.

За каждым вопросом ответ,

За каждым ответом вопрос,

Но вряд ли хоть кто-нибудь знает надежный ответ.

И мозг превращается в мох,

И в сердце кончается бог,

А утро рождает надежду две тысячи лет.

Песня летит вдалеке, это город уходит в леса,

Белый король на коне ищет вечный покой.

Птицы стремятся туда, где не живут поезда,

И если ты хочешь уйти, то запри за собой.

Пустыня уронит пески,

А кровь расстреляет виски,

И неба тиски будут стискивать душу всегда.

Я знаю слова, что пойти,

Я знаю, что можно найти,

А вечный маяк не погасит свой свет никогда.

Слышишь, песня летит вдалеке, это город уходит в леса,

Белый король на коне ищет вечный покой.

Птицы стремятся туда, где не живут поезда,

А если ты тоже пойдешь, то запри за собой.

Реки

Белый колпак

Я тебе подарю,

Белый колпак.

Приколи на него

Золотую звезду.

Раздобудь себе ночь

И зажги в ней маяк.

Но смотри, не забудь

Про колпак и звезду.

Я тебе подарю

Белый колпак.

Приколи на него

Серебряный крест.

Раздобудь себе холм,

Чтобы видеть с него,

Что лежит под тобой,

Что творится окрест

Я тебе подарю

Белый колпак.

Приколи на него

Бронзовый серп.

Поплыви по реке

И смотри на него

В отраженье воды,

В отраженьи небес.

Я тебе подарю

Белый колпак.

Приколи на него

Осиновый кол.

Разыщи страшный клад,

Заключи его в твердь,

Чтоб кого-то спасти,

И накрой колпаком.

Вальс Москва

Каждый вечер желтый свет фонарей

Поджигает ночей бикфордов шнур.

И асфальт принимает удары ног

По лицу и под дых.

Усталые вены ночного метро;

На «зеро» делают ставки и ждут

Женщины с улыбками порочных старух

И дети, которые не заснут.

Я пою тебе песню любви, Москва,

Город, который не чувствует боли

И не щадит никого.

Я люблю тебя, Москва,

Я твой пьяный ребенок,

Но я тобою рожден,

И я с тобою помру.

Он придет домой и снимет пиджак,

Подойдет к окну и будет смотреть

На провода и на окна пельменной.

А когда он докурит, он встанет на стул

И накинет веревку на крюк в потолке

И проверит руками надежность петли,

А потом он взлетит.

Я пою тебе песню любви, Москва,

Город, который не чувствует боли

И не щадит никого.

Я люблю тебя, Москва,

Я твой пьяный ребенок,

Но я тобою рожден,

И я с тобою помру.

Рыжий узор притаившихся крыш.

Мокрый асфальт, как вчерашний гашиш.

Где покачнувшись, остывшая трубка,

Вновь протоскует гудок.

Взгляд из-под кепки вспугнет голубей.

Но левей двинется синий троллейбус,

И желтые пальцы нежно обнимут

Черный кирпич домино.

Я пою тебе песню любви, Москва,

Город, который не чувствует боли

И не щадит чужаков.

Я люблю тебя, Москва,

Хоть не знаю за что.

Но я тобою рожден,

И я с тобою помру

Нагнувшись слегка, она прошептала

Но было так шумно, и ему показалось,

Что он не услышал, и она улыбнулась

И еще раз сказала одними губами.

Он был словно пьян

Как мальчишка дурачился

И просил: «Повтори, еще повтори»

И в темной парадной, поднявшись на цыпочки:

«Я люблю тебя».

Я пою тебе песню любви, Москва.

Город, который не чувствует боли

И не щадит никого.

Я люблю тебя, Москва.

Я твой пьяный ребенок,

Но я тобою рожден,

И я с тобою помру.

Скорый поезд придет в 6 часов

Скорый поезд придет только в 6 часов,

Скорый поезд придет только в 6 часов.

Он продал часы и купил билет,

Хочется курить, курева нет.

Скорый поезд придет только в 6 часов.

Скорый поезд придет только в 6 часов,

Скорый поезд придет только в 6 часов.

В кармане лишь крошки,

В голове только муть.

Он просто устал, ему нужно уснуть.

Скорый поезд придет только в 6 часов.

Скорый поезд придет только в 6 часов,

Скорый поезд придет только в 6 часов.

Он уже не ребенок, он давно подрос.

Он сбежал из дома, и это всерьез.

Скорый поезд придет ровно в 6 часов.

Скорый поезд придет ровно в 6 часов,

Скорый поезд придет ровно в 6 часов.

Его давно уже ищут, но вряд ли найдут.

Потому что он здесь, потому что он тут.

Скорый поезд придет ровно в 6 часов.

Скорый поезд придет ровно в 6 часов,

Скорый поезд придет ровно в 6 часов.

Мать обзвонила больницы,

А отец – всех друзей.

Но никто не ответил

Ни ему и ни ей,

Что скорый поезд придет только в 6 часов.

Дорожная

Эй, ямщик, поворачивай к черту!

Новой дорогой поедем домой.

Эй, ямщик, поворачивай к черту,

Это не наш лес, а чей-то чужой.

Камней навалено —

Ох, не продерись.

А елок повалено,

Только держись…

Поворачивай к черту!

Эй, ямщик, поворачивай к черту!

Видишь, мигают не наши огни.

Эй, ямщик, поворачивай к черту,

Шапку держи да вожжи не урони.

Здесь же елок повалено —

Ох, не продерись.

А камней навалено,

Только держись.

Поворачивай к черту!

Все, брат, прорвались.

Прямая дорожка.

Вольное место, да в небе луна.

Ты попридержи-ка лошадку немножко,

Видишь, совсем заморилась она.

Эх, дай папироску, я затянусь.

Было же форсу,

Богом клянусь,

А прорвались же к черту!

Чем пахнут твои деньги

Дай мне шанс, и я пойду за тобой

Туда, куда никто не ходил.

Дай мне шанс, и я открою тебе

Все то, что ты когда-то забыл.

Я продам гитару,

Чтоб купить тебе хлеб,

Я отдам тебе все,

Что во мне и на мне,

Но прежде, чем ты спросишь

Меня о цене, подумай.

Чем пахнут твои деньги?

Дай мне шанс, и я тебе расскажу,

Как дети играют с дождем.

Я тебе покажу, как крылатый божок

Стережет сон влюбленных

В алькове ночном.

Как горят города, ожидая весну,

В белом, холодном зимнем огне,

Но прежде, чем ты спросишь меня о цене,

Подумай, чем пахнут твои деньги?

Это было лето,

Это был день,

И это была река.

Над рекой с одной стороны была

Черная туча,

А с другой стороны —

Желтое солнце в голубом небе.

И дождь разделил реку напополам.

Он ударил серебряной шпагой

По стеклу реки.

И река раскололась.

Ты видел, как играют дети с дождем?

Ты видел, как они убегают

От солнца в дождь,

И от дождя – в солнце?

Ты помнишь этих детей?

Ты помнишь их ангельский смех?

Ты знаешь, что с ними стало?

Ответь мне, где они теперь?

Я продам гитару,

Чтоб купить тебе хлеб.

Я отдам тебе все,

Что во мне и на мне.

Но прежде, чем ты спросишь

Меня о цене, подумай,

Чем пахнут твои деньги?

На перекрестке Луны

Наш полет – в Ночь,

Наш пароль – Страх.

Эта поездка будет последней

Улыбкой ночи на наших устах.

Ты, может быть, что-то скажешь, но

Не увидишь мой взгляд,

Скрытый маскою тьмы.

Я притаюсь, как серая мышь,

На Перекрестке Луны.

Подари мне образы прошлого дня.

Протяни руки ладонями вверх.

Если завтра что-то случится,

Это можно узнать теперь.

Помнишь, каким было море?

Оно соткано было из Пены и Тьмы.

Но с нами ничто не могло случиться

На Перекрестке Луны.

Твое имя – Смятенье, мое имя – Вопрос.

Ты знаешь место, где прервется

Линия нашей любви,

Если ты улыбнешься,

Протянешь мне руку и скажешь: «Смотри!»

Я отвернусь, чтобы остаться

На Перекрестке Луны.

Ты слышишь, как бьется душа

За белой стеной с именем «РОК»?

Когда ты захочешь вернуться,

Я буду уже далеко,

Но когда ты посмотришь в небо

И увидишь в нем золотые огни,

Знай, это я разложил костры

На Перекрестке Луны.

Это я на Перекрестке Луны,

Это я жду тебя на Перекрестке Луны.

Реки

Окуни губы в рояль,

Черный, как твоя душа.

Прислушайся, как текут

Подземные реки,

Которые никогда не найдут морей.

Я пытаюсь быть логичным,

Я пытаюсь себе объяснить

Все то, что я никогда

Не смогу понять.

Ответы, я боюсь, что узнаю ответы

На вопросы, которые всегда

Так трудно задать.

Я боюсь стать похожим на рояль,

Черный, как твоя душа.

Окуни губы в рояль,

Черный, как твоя душа.

Прислушайся, как текут

Подземные реки.

Которые никогда не найдут морей.

Но я бы хотел стать рекой,

Черной подземной рекой.

Просто подземной рекой.

Я погиб на войне

Эй, мама!

Я погиб на войне.

На рассвете,

Когда на Востоке вставал новый день.

Мои легкие приняли пулю на вдох

И отдали ей кровь.

Сердце сказало «прощай» улетавшей Душе.

Эй, мама!

Я погиб на войне.

Это было вчера,

А сегодня я предан Земле.

На закате, быть может,

Тот, кем я убит,

Упадет и обнимет твердь.

И к нему подлетит

И возьмет с собой Смерть.

Видишь, строи уносятся в Рай?

Мама, скажи нам: «Good buy»,

Мама, скажи мне: «Прощай».

Мама, немного поплачь обо мне.

Эй, мама! Я погиб на войне.

Эй, мама!

Нас убили в войне.

Наши стоны запутает ветер

В осенней листве.

Наши слезы прольются дождями на землю,

А солнце их высушит.

Все наши слова провоют собаки Луне.

Между водой и огнем

Оглянись

Если воют собаки,

Значит завтра луна.

Время ночи не вечно.

Хиросимой взорвется восход.

Оглянись поскорей,

Может быть, за тобою война.

Оглянись поскорей.

Может быть, тебя кто-то зовет.

Для тебя будет день, день, день.

Для него будет ночь, ночь, ночь.

Для тебя будет тень, тень, тень.

Для него будет дождь.

На разрушенных стенах

Вырастают цветы.

Запах новой мечты

Одурманит, заставит забыть,

Что уже ЭТО было.

До тех пор, как ты вышел из тьмы,

Не спеши засыпать.

Может быть, тебя кто-то зовет.

Для него только ночь, ночь, ночь.

Для него только сон, сон, сон.

Для него только дождь, дождь, дождь.

Для него только стон.

Еще можно успеть,

Если вспомнить ВЧЕРА.

Реки пролитых слез.

Всходы те, что на пепле взошли.

Не спеши засыпать!

Может быть, за тобою стена.

Не спеши засыпать,

Может быть, еще не все ушли.

Может быть, уже день!

Странная птица Ло

Странная птица Ло.

Твой город прекрасен,

Но обречен.

Слышишь их топот, там

За Белой горой

Они поят коней.

Береги свой покой.

Они мчатся к тебе,

Чтоб забрать твои мысли,

Которые ты так хранишь,

Странная птица Ло.

Выпей воды

И закройся крылом.

Видишь, горят их глаза,

Ветер разносит

Гортанную песнь.

Береги свой покой.

Они мчатся к тебе,

Чтоб забрать твои мысли,

Которые ты так хранишь.

Странная птица Ло.

Клетка разбита,

А горло в руке.

Видишь, их лица дрожат.

Но это всего лишь восторг.

Береги свой покой.

Они взяли лишь тело,

Но им совсем не нужны

Твои мысли,

Которые ты так хранишь,

Странная птица Ло.

Он уехал в Париж

Он уехал в Париж,

Она уехала в Химки.

Он был из глубинки,

Она – из Москвы.

Но теперь и она из глубинки.

Борец за свободу сел в самолет

В порту Шереметьево-2.

На белой карете умчалась она

Туда, где никогда не болит голова.

Свобода! Этот дурманящий запах.

Свободный дух обоняют носы.

Строи диссидентов восьмидесятых

Следуют в сторону колбасы.

Прощайте, герои.

Он любил повторять:

«Нужно все изменить!»

Он умел ненавидеть.

А она не могла, потому что

Умела только любить.

И когда он орал ей

О том, что страна

Давно захлебнулась в крови,

Ей было страшно, потому что она

Была из можайской семьи.

Свобода! Этот дурманящий запах.

Свободный дух обоняют носы.

Строи диссидентов восьмидесятых

Следуют в сторону колбасы.

Прощайте, герои.

И он уехал в Париж.

Она уехала в Химки…

Ольга

Бей, бей проруха-судьба,

Разбуди слов рябиновый слог.

Постучи в дверь.

Пораскинь снег

По лесам вех,

Да по полям рек.

Кто-то не волен зажечь свет.

Кто-то не в силах сказать «нет».

Радугою стелется судьба – змея,

Пожирает хвост, а в глазах – лед,

А в груди – страх, а в душе – тоска.

Больно ей, больно, да иначе нельзя.

Но только вей, бей проруха-судьба,

Разбуди слов рябиновый слог.

Постучи в дверь,

Пораскинь снег

По лесам вех,

Да по полям рек.

Я так хочу притаиться на твоем плече,

Рассказать слов, рассказать дум.

В карманах порыться и достать лед.

Охладить лоб, охладить лоб.

Тикают часики: динь-дон,

Да только стон-звон там за седою горой.

Льется водица по траве век,

По тебе и по мне, да по нам с тобой.

Вей, бей проруха-судьба,

Разбуди слов рябиновый слог.

Постучи в дверь,

Пораскинь снег

По лесам вех,

Да по полям рек.

Эй, брат, здравствуй!

Эй, брат, здравствуй!

Как живешь?

Эй, брат, здравствуй!

Опять на улице дождь.

Верно с солнцем что-то случилось,

Или просто оно нырнуло во тьму.

Но зато у меня есть отличная мысль —

Сегодня я отменил войну.

Я отвечаю – я отменил войну.

Я отвечаю – я отменил войну.

Эй, брат, здравствуй!

Или нет ни черта, или просто темно.

Эй, брат, здравствуй!

Солдаты дождя рвутся в окно.

В зеркале – очень странные глаза.

Для моих глаз они слишком грустны.

Но не волнуйся, Петька, все в порядке.

Завтра не будет войны.

Я отвечаю – завтра не будет войны.

Я отвечаю – завтра не будет войны.

Идея очень проста,

Но в ней есть дух и есть кровь.

Белое полотнище Христа.

В середине – слово «Любовь».

Пусть солнце скрылось за облака,

И пусть все дни сочтены.

Но одно я знаю наверняка:

Это то, что завтра не будет войны.

Я отвечаю – завтра не будет войны.

Я отвечаю – завтра не будет войны.

Напои меня водой

Напои меня водой

Твоей любви,

Чистой, как душа младенца.

Прилети ко мне стрелой.

Восхитительной стрелой

В сердце, в сердце.

Я читаю твой шифр,

Скрытый в словах

На бледном, бумажном листе.

Я закрываю глаза

И чувствую ветер,

Забытый тобой

На песке.

Ты видишь, как пляшут огни

Индейских костров

На лицах вождей

Умерших племен.

Там, где сомкнулся крут,

Где волос пронзило перо,

Я танцую танец огня.

Погляди на меня и белым крылом

Птицы Сирин коснись ручья.

И Рассвет поцелует Зарю,

А Заря разбудит свирель и позовет меня.

Я слышу твой звук, чувствую запах твой.

Я сплетаю сеть из пугливых нот,

Чтоб ловить твой смех.

Непокоренная вера

В руках моих сердце —

Озябшая птичка.

На грешной душе

Черной кошкой

Свернулась печаль.

Слова холодны, как сталь.

Златой колокольчик смолк,

Но, как ни странно, горит огонек.

Непокоренная вера в добро,

Непокоренная вера,

Непокоренная вера в добро,

Непокоренная вера.

Ты хочешь ударить еще раз,

Отчего же так больно?

Но душа еще помнит

Былую прекрасную боль.

Эй, брат,

Что случилось с тобой?

Я знаю, ты не заколдован.

Эй, что случилось с тобой?

Что случилось с тобой?

Непокоренная вера в добро,

Непокоренная вера,

Непокоренная вера в добро,

Непокоренная вера.

Эй, что случилось с тобой?

Эй, что случилось с тобой?

Видишь – горит огонек?

Видишь – кружит мотылек

Над беззащитным,

Сжатым в ладонях теплом?

Над светлым огнем.

Над светлым огнем.

Непокоренная вера в добро,

Непокоренная вера,

Непокоренная вера в добро,

Непокоренная вера.

Я обожаю джаз

Песня не про него (сантехник)

Сидит сантехник на крыше,

Он видит много чего:

Он так же многое слышит,

Но песня не про него.

Сидит сантехник на крыше,

Считает выручку дня.

Он свежим воздухом дышит,

Он не боится меня.

Сидит сантехник на крыше,

Сидит и думает:

«Да! Ух, мне бы водные лыжи,

Эх, я бы, точно, тогда

Поехал к синему морю,

Там очень много чего.

Я там с волною поспорю».

Но песня не про него.

Сидит сантехник на крыше

Под одинокой звездой.

Он держит водные лыжи,

Ему не надо домой.

В его кармане деньжищи,

Что можно много чего…

На эти честные тыщи,

Но песня не про него.

Playboy

^{(Д. Певзнер, И. Сукачев)}

Ты похожа на блюз,

В ритме белого кайфа,

С головою гуся и глазами совы.

Ты равна по уму Перочинному найфу,

Я тебе подарю

Два кармана травы.

О! Моя маленькая бейба,

Побудь со мной.

О! Моя маленькая бейба,

Я – твой playboy.

О! Моя маленькая бейба.

Не покидай меня.

О! Моя маленькая бейба,

Ласточка моя.

Ты выходишь опять

На ночную работу.

Я иду за тобой,

Как послушный клиент.

Ты стоишь у дверей

Освещенного дота,

И уводит тебя

Пожилой претендент.

О! Моя маленькая бейба,

Побудь со мной.

О! Моя маленькая бейба,

Я – твой playboy.

О! Моя маленькая бейба,

Не покидай меня.

О! Моя маленькая бейба,

Ласточка моя.

Неприкасаемые

Дорога под землею

Дорога под землею,

Дорога под землею,

Дорога под землею.

Дорога под землею

В ступени и в стены.

Дорога под землею

К норам железных кротов.

Я так хочу опять заблудиться.

Я бритвой войду в эти вены.

Я обожаю вдыхать этот кислый запах

Мертвых цветов.

Дорога под землею

К норам железных кротов.

На левой руке наколка «Валя»,

А мизинца нет.

Наверняка он выйдет

Раньше меня:

Эй, Браток, сигареты нет?

Но он спит.

Он не слышит.

Он, наверное, УМЕР!

Дорога под землею…

Дорога под землею,

Где лица как камни.

Туда, где живет

Многоглазый, многозубый зверь.

Захочешь ли ты

Рассмеяться,

Когда я тебе улыбнусь?

Захочешь ли ты

Заплакать,

Когда я на секунду засну?

Сможешь ли ты

Умереть,

Когда за мной навсегда

Закроется дверь

В дорогу под землею,

В норы зеленых змей,

В дорогу под землю, В АД!?

Узор твоего плеча

Молча чарует свеча.

Я буду ждать у ручья,

Я буду Я.

Где узор твоего плеча

Молча чарует свеча.

Где узор твоего плеча

Сжигает свеча.

Научите меня рок-н-роллу

И технике мысли.

Подарите мне новые книги

И новую моду.

Покажите мне новые дали

И новые выси.

Посадите меня

На хлеб и на воду.

И когда я пойду погулять

Наравне с Кастанедой,

Разбросайте по полю

Мои белые кости.

Но я снова вернусь

С победой.

И вы будете плакать

И смеяться от злости.

На раз, два, три, четыре зажжется красный,

Значит, будешь ты несчастный.

На раз, два, три, четыре зажжется синий,

Значит, будешь ты счастливый.

На раз, два, три, четыре зеленый зажжется,

Значит, все снова начнется.

Начнется, начнется, начнется

Дорога под землею…

Без четверти восемь

Без четверти восемь.

Скоро закрытие.

Бухло в кармане,

А ключ в кулаке.

Ему очень надо, надо, надо

Заполучить ее

На коммунальной заблеванной кем-то тахте.

Он грузчик в молочном магазине —

Его в другой магазин не берут.

Спасибо соседке,

Зав. секцией Зине,

Он после отсидки

Кантуется тут.

Ему за тридцатник,

Он тщедушный и битый.

Когда рот откроет, сплошной сквозняк.

Он вечно небритый,

Никем не помытый.

На нем, как на вешалке, рыжий пиджак.

А она молода,

Ей только тринадцать.

Плохая цифра, но не в цифре же суть.

Она же больная, и к нему не придраться —

За сумасшедшую новый срок не дадут.

И он весь дрожит, он лезет лапать и целоваться.

А она смеется, ей так хорошо.

Но ровно через час, в квартире номер семнадцать

Он будет страшно и грязно

Трахать ее.

Мама, мама, мама, мама, больно!

Мама, мама, мама, мама, больно!

Мама, мама, мама, мама, м-а-м-а…

Эрегированный

Ты меня давно не любишь,

Ты меня давно не ценишь.

Ты мне не купила пива, Леля,

Мотивируя, что нету денег.

Ты не станешь хорошей,

Я уже не надеюсь.

И поэтому оставь в покое

М-о-о-о-ой эрегированный…

Ты никогда не ждешь

Меня с работы,

Не выписываешь мне газеты.

Ты опять мне не купила пива, Леля,

Хотя себе купила

Польские конфеты.

Вот ты какая, Леля.

Очень плохая для Коли.

И поэтому оставь в покое

М-о-о-ой эрегированный…

От тебя я слышу только упреки,

От тебя я вижу только нападки.

Ты подругам говоришь непристойности

Обо мне и о моих повадках.

Ты опять мне не купила пива,

Но тогда для чего ты разделась?

И поэтому оставь в покое

М-о-о-ой эрегированный…

Я выпью пол-литра брома,

Когда тебя не будет дома.

И тогда ты навсегда

Оставишь в покое

М-о-о-ой эрегированный…

Брел, брел, брел

Брел, брел, брел

В росовый край на солнце.

Плел, плел, плел

Утренние венки.

Мел, мел, мел

Радугою крест оконца.

Собирал

Звездные медяки.

Пел, пел, пел

Песни ветрам

Да птицам.

Грел, грел, грел

Душу хмельной росой.

Не посмел

Радостные зарницы

Промочить

Талой угрюм-слезой.

Но случилась беда —

Заплутал ввечеру.

Закружился, зашел,

Словно в омут попал.

И не встретил следа,

И не вышел к костру,

Тяжким блуднем блудил,

Пропадал, пропадал.

Бел, как мел,

Локоть изгибом камня.

Лег на мол

И на рукав реки.

Засыпал

В стеблях полынь-дурмана.

Помирал

В жарких тисках Тоски.

Пересвет-Заря,

Перезвон-Ручей.

Разбуди меня,

Тяжкий сон развей.

Разрешись грозой

Над моим челом.

Окати водой,

Охвати огнем.

Брел, брел, брел…

Ассоль

Она сидит в кресле

С лоснящимся плюшем

И вяжет для кошки,

Что спит на диване,

Носочки из шерсти,

Из розовой шерсти,

Из ласковой шерсти,

Чтоб кошке было тепло.

А на стене зеркало,

А на нем

Открытки с артистами кино.

Они все также молоды.

Посмотри,

Как некрасив и неопрятен

Пучок ее волос,

Схваченный сзади гребенкой.

Костяною гребенкой,

Треснувшею гребенкой,

Купленной очень давно,

Купленной слишком давно.

Семь белых слонов,

От большого до малого,

Стоят на старом комоде

На кружевах.

На подоконнике – столетник,

На подоконнике – герань.

А ей уже шестьдесят,

Ей уже шестьдесят.

Но ее капитан

Так и не приплыл,

Так и не приплыл.

Тот, кому она была

Предназначена,

Погиб на войне.

И они не встретились,

И они не встретились,

И они не встретятся

Даже на небесах,

Даже на небесах.

И она вяжет носки

Из шерсти для кошки.

А кошка проснулась

И играет с клубком.

А кошка не знает,

Кошка даже не знает,

Что эту старуху,

Что сгорбилась в кресле,

Что эту старуху…

Когда-то звали АССОЛЬ.

Неприкасаемые часть II

След тишины

Когда я проснулся,

Было примерно около пяти часов.

Я спал всего два.

Я посмотрел в окно,

Но за коробками домов

Не увидел лесов.

Я посмотрел поверх домов,

Но не заметил

Ни серпа месяца, ни луны.

Я пожал плечами и закурил,

Я одел штаны

И нащупал в кармане

Теплый след тишины.

И я нащупал в кармане

Теплый след тишины.

Я прошел на кухню

И нажал выключатель,

Но лампа не зажглась —

Видно кончился ток.

Я полез в холодильник

За бутылкой «Клико»,

Но там дремал одинокий сырок.

Я пожал плечами

И вспомнил твой номер,

И набрал твой номер,

Чтоб узнать твои сны.

Но гудки затаились,

И я в трубке услышал

Только теплый след тишины.

Я одел пальто

И вышел на улицу.

Там плакал асфальт,

И дремали такси.

Я поднял камень

И бросил в урну,

И она отозвалась

Нотою «си».

Я пожал плечами

И посмотрел в небо,

Там уже умирали

Чьи-то тихие сны.

Я полез в карман

И нащупал в кармане

Только теплый след тишины

Право на выбор

Кто-то сидел в прокуренной кухне,

А кто-то гулял босиком.

Кто-то ночью не спал,

Кто-то утром не встал.

Кто-то целовался в лифте тайком.

Кто-то думал:

«Я, как Гребенщиков,

Я даже круче умею петь».

А кто-то встал у края крыши

И захотел улететь.

Но впрочем,

У каждого есть право на выбор,

Право на выбор.

Обручальные кольца

Пропил сосед —

Он в запое две тысячи лет.

На заборе написано «Виктор Цой»,

Но за этим забором ничего нет.

Электричка опоздала на 15 минут,

И ты боялась, что скажет мать.

А наутро все изменится и перетрется,

Но к вечеру вновь повторится опять.

Но впрочем,

У каждого есть право на выбор,

Право на выбор.

И кто-то снова будет грустить

На кухне,

А кто-то не сможет заснуть.

Кто-то скажет:

«Да я же люблю тебя, глупая».

Чей-то автобус захочет свернуть.

Кто-то поставит все на удачу,

А кто-то бросит семью.

Но только один хоть чего-то изменит —

Тот, кто встанет на крыше,

На самом краю.

Тот, кто встанет на крыше,

На самом краю.

Но впрочем,

У каждого есть право на выбор,

Право на выбор.

Города, где после дождя дымится асфальт

Ветер падет на прокуренный снег,

И взгляд превратит воду в огонь.

Где мы просочимся

В воронки столиц

И разбросаем усталые руки

На черных перинах ночей.

Но что мы сможем понять?

Но что мы сможем сказать

О городах, о городах,

Где после дождя дымится асфальт?

Зажмурив глаза и замкнув на замок,

В отрезок ужав единицу пространства,

Пустые пропасти ртов,

Что пахнут могилой

За лживой оградой

Акрополей наших отцов.

Но что мы сможем понять?

Но что мы сможем сказать

О городах, о городах,

Где после дождя дымится асфальт?

Меня видели вчера, танцующим степ,

На раскаленной игле.

Я зарезан на рейде в районе Борнео

В пьяной драке на корабле.

Я тот человек, кто получал

Заздравную чашу из рук палача.

Я выпускал электрический ток

Одним поворотом стального ключа

В города,

Где после дождя дымится асфальт.

Где взгляд, как приказ

Для начала движенья.

А бритва является символом веры.

А точка отсчета вселенной —

Всего лишь бумага и формула букв.

Я встретил вчера старика —

Он умел глотать огонь.

Он умел предсказывать судьбу.

Но он ничего не знал,

Но он ничего не знал

О городах, о городах, о городах,

Где после дождя дымится асфальт.

Окно на окраине

Мелкий дождь стучит по крышам,

По деревьям, по углам.

Русый мальчик еле дышит,

Прислонил ладонь к губам.

Напевает за оконцем

Ветер тихие слова.

Только сумрак,

И к японцам до утра

Сбежало солнце – огневая голова.

Грусть и трепет расставанья,

За спиной часы: тик-так.

И от теплого дыханья

На стекле вспотел пятак.

Гривой туча за оконцем,

А под нею звезд канва.

Только ветер.

И к японцам до утра

Сбежало солнце – огневая голова.

Грустный мальчик тянет пальчик,

На реснице спит слеза.

Он рисует рот и носик,

И японские глаза.

Дождь и сумрак за оконцем

Да под тучей звезд канва.

Только ветер,

И к японцам до утра

Сбежало солнце – огневая голова.

Дождь и сумрак за оконцем,

Да под тучей звезд канва.

Дворник-ветер,

Но японцем на стекле

Смеется солнце – огневая голова.

Песни с окраины

За окошком месяц май

А за окошком месяц май,

Месяц май, месяц май.

А в белой кружке черный чай,

Черный чай, черный чай.

А в доминошне мужички,

Мужички, мужички.

Да по асфальту каблучки,

Каблучки, каблучки.

Зацокал в сквере соловей,

Как шальной, как шальной.

Сосед полковник третий день

Сам не свой, как больной.

Она не хочет, вот беда,

Выходить за него.

А он мужчина хоть куда,

Он служил в ПВО.

Орут под окнами коты

День и ночь, день и ночь.

От ихней сладкой маеты

Поутру теплый дождь.

Весной простужен и объят

Город мой, город мой.

И ветры весело галдят

Над рекой, над Москвой.

А в кружке чай давно остыл,

И погас беломор.

А на душе от слов и рифм

Перебор, перебор.

Ведь по асфальту каблучки,

Ведь здесь орет месяц май.

Здесь коты и мужички,

Приезжай, приезжай.

Здесь по асфальту каблучки,

И здесь орет месяц май.

Я подарю тебе Москву,

Поскорей приезжай.

Это был ангел

Я спросил его: «Друг,

Что ты делаешь здесь?»

Он ответил: «Так, просто сижу».

И спросил меня сам:

Слушай, а курево есть?»

«Вроде есть, – я сказал, – погляжу».

Протянул сигаретку

Ему я – он взял.

И задумчиво так

Закурил.

Ничего я на это

Ему не сказал,

А сел рядом у края перил.

Он курил и молчал,

И о чем-то вздохнул.

Я украдкой взглянул на него.

Нет, не молод он был,

Лет на сорок тянул.

Было жалко за что-то его.

Был устал он

И даже, казалось, небрит,

В волосах, словно пыль, седина.

Весь ссутулился он,

В чем-то грязном, больном

Были два его белых, прекрасных

Крыла.

Докурил он окурок,

Щелчком его пнул,

Полетел огонек вниз и в ночь.

Повернулся ко мне

И слегка подмигнул,

И сказал: «Ну, бросайся,

Чего же ты ждешь?»

Это был ангел. Это был ангел.

Это был ангел.

Я спросил его: «Друг,

Что ты делаешь здесь?»

Он ответил: «Так, просто сижу».

И спросил меня сам:

«Слушай, а курево есть?»

«Вроде есть, – я сказал, – погляжу».

Горит огонь

Горит огонь, горит,

Но что-то неможется,

Что-то грустится мне,

Что-то тревожится.

То ли себя потерял,

То ли раскис совсем.

Что-то забыл, не узнал,

Лодкою на мель сел.

Горит огонь, горит

Искрами по ветру.

Да что-то не в лад, невпопад

Ночью и поутру.

Расправить ли плечи, сказать

Слово, полслова ли?

Или поехать, пойти, побежать

В гору, под гору ли?

Горит огонь, горит

Все думками горькими.

Болит голова, болит

К похмелью,

к попойке ли.

Да что я, черт побери,

Чокнутый, сглазили?

Где светлые думы мои?

Пропали, завязли ли?

Горит огонь, горит,

Не сходится с думами.

Да как кто-то в душе бередит

Рваными струнами.

Да, ладно, ребята, пустяк,

Что было – запомнили.

Прижмусь я поближе к костру

Лицом и ладонями.

Витька Фомкин

Где-то возле Ордынки

Или возле Таганки,

Или где-то еще,

Заблудившись весной,

На неверных ногах

После выпитой банки

Витька Фомкин, монтер,

Добирался домой.

А на улице ветер,

Подворотнями – лужи,

Да за каждым углом —

Милицейский свисток.

Дома Люська, жена,

Заварганила ужин.

Виктор Люсе купил

На аванец платок.

Вот какая-то арка —

Мысль в Витьке пробудилась.

А за ней и пузырь

Начинает бурлить.

Работящей рукою

Витька лезет в ширинку,

За ширинкой «братан»

Очень хочет отлить.

Вот она понеслась,

Веселясь и играя,

Заходила ручьем

По шершавой стене.

Витька даже вспотел,

Рукавом вытирая

Пот со лба, вспоминал

О Людмиле, жене.

За спиною три тени

Появились так быстро,

Что Витек не успел

Устоять на ногах.

Их под утро поймали,

Они были таксисты.

Монтировку нашли

Рядом с ним в двух шагах.

Витька Фомкин лежал

Удивленный и грустный.

А холодный асфальт

Он собою накрыл.

И уже не подарит

В подарок он Люське

Тот платок, что вчера

На аванец купил.

10 000 километров

Между нами 10 000 километров.

Все перроны, перегоны да дожди.

Горы белых облаков

И стаи ветров.

Но я скоро уж приеду – подожди.

Там, где я, – бабульки

С пареной картошкой,

Там подсолнухи

Осыпались в кульки.

Там мохнатые окошки

Да лукошки.

Там палят свои

Цигарки мужики.

Расплескался я

Чайком вокруг стакана.

Стал вчерашнею газетной полосой.

Я – стоянка 5 минут,

Рычаг стоп-крана.

Я стал лесом, проводами

Да луной.

Между нами 10 000 километров,

Утр, перронов и деревень во тьме.

Но уж очень скоро

В сереньком конверте

Я приеду и прижмусь к тебе.

Но все это будет

Мы покинем вагоны и поезда.

Мы уйдем из теплушек и эшелонов,

Чтоб шагнуть на перроны

И уйти в города

С полустанков и станций

В деревни и в села.

Но все это будет

Тогда, когда

Закончится последняя война.

В безмятежных перинах

Мы забудемся сном.

Нас согреют родные дома и постели.

Мы достанем замки

И покрепче запрем

За дверями шкафов

Фронтовые шинели.

Но все это будет

Тогда, когда

Закончится последняя война.

На прокуренных кухнях

Мы заварим чайка.

А потом разольем его

В чашки и кружки.

И в ближайшей пивнушке

Мы дерябнем пивка.

В магазине напротив

Возьмем по «чекушке».

Но все это, конечно, будет

Тогда, когда

Закончится последняя война.

Дроля (любимый)

Гарью, дымом да быльем

Все судьба куражится.

Или вьюга бьется в дом,

Или только кажется.

Без тебя и дом пустой,

Без тебя мне мается.

Дроля мой, ах, дроля мой,

Где же ты шатаешься?

За окошком вьюга зла

Да пороша ранняя.

А в печи – одна зола,

А в груди – страдания.

Иль на картах погадать,

Да что-то не гадается.

Дроля мой, ах, дроля мой,

Без тебя мне мается.

Поднимусь я в небеса,

Заберусь на горы я,

Чтоб найти твои глаза

Да кудри твои черные.

Я ж и баньку истоплю.

Дам шелковые простыни.

Дролечка, тебя люблю

Без продыху, без остали.

Гарью, дымом да быльем

Все судьба куражится.

Или вьюга бьется в дом,

Или только кажется.

Без тебя и дом пустой,

Без тебя мне мается.

Дроля мой, ах, дроля мой,

Где же ты шатаешься?

Кризис среднего возраста

Вниз по течению реки

Вниз по течению реки,

Где дельта теряется за поворотом,

Вниз по течению реки,

Мимо ржавых бакенов

И красных холмов.

Собери свои манатки:

Фонарь, старый нож, гвоздь, яблоко и спички,

Привяжи себя к попутному бревну

И будь таков!

Вниз по течению реки! (4р.)

Автоответчик отзовется коротким гудком,

На углу переулка кто-то взглянет в небо

Просто так, просто так.

Хромая собака перебежит дорогу,

Жалобно взвизгнет, вспомнит о чем-то

И испуганно спрячется за мусорный бак.

Собери свои манатки:

Платок, карандаш, просроченный единый,

Пустую мыльницу и куклу без левой руки.

Привяжи себя к попутному бревну,

Оттолкнись от берега

И просто плыви

Вниз по течению реки. (4р.)

… Сорок лет назад

Произошел забавный случай.

Один солдат играл в орлянку,

И в результате игры он выиграл велосипед.

И он крутил педали по пшеничному проселку,

И встретил девушку у кромки леса,

Он посадил ее на раму

И быстро домчал домой.

А потом, а потом он ушел в поход

И так прославился, что стал генералом

И героем сражений.

А девушка 30 лет его верно ждала.

И они стали семьей.

И теперь она ходит по тонкой проволоке

Под куполом цирка.

А он глотает огонь и умеет

Делать из дамских перчаток

Маленьких золотых голубей.

Собери свои манатки:

Фонарь, старый нож, гвоздь, яблоко и спички,

Просроченный единый и куклу без левой руки.

Привяжи себя к попутному бревну,

Оттолкнись от берега

И просто плыви

Вниз по течению реки.

Телефонные парни

В одиночку и парами в кухонный свет

Входят в мой дом телефонные парни.

И свет обретает и поступь, и след,

И мышью прячется за дым сигарет,

Когда в него входят телефонные парни.

Они отвечают всегда невпопад,

Их лица как лед, их улыбки как камни,

Они мне соврут и во мне наследят,

Они мне соврут и во мне наследят

Телефонные парни, телефонные парни.

Я, быть может, им даже в ответ улыбнусь,

Или сяду на стуле смелей и вальяжней,

Но они все равно никуда не уйдут,

Никогда не уйдут, ни за что не уйдут

Телефонные парни, телефонные парни.

… Но можно потихоньку спрятаться в ванной

И там открыть краны – синий и красный.

И когда вода хлынет столбиком в трубы,

То можно заплакать, и они не услышат,

Телефонные парни (4р.)

Знаю я, есть края

Знаю я, есть края,

Походи, поищи-ка, попробуй.

Там такая земля, там такая трава.

А лесов, как в местах тех,

Нигде, брат, в помине и нет.

Там в озерах вода, будто божья роса,

Там искрятся алмазами звезды

И падают в горы.

Я б уехал туда, только где мне

Достать бы билет?

А билету цена – медный грош,

Да простая копейка,

Но его не найти, но его не купить.

Билетершу в окошке об этом проси, – не проси.

Мне один пассажир говорил, будто ехал туда,

Но была кем-то сломана стрелка,

А другой рассказал о каком-то

Случайном такси.

Мне один пассажир говорил, будто ехал туда,

Но была кем-то сломана стрелка,

А другой рассказал о каком-то

Случайном такси.

Я давно разузнал много малых

И средних, и дальних маршрутов,

Только все не туда, хоть купе и СВ,

И всегда есть билеты на рейсы в различных портах.

Только в этих портах и на станциях тех

У меня никого почему-то,

Может быть, потому, что все мои

В тех прекрасных местах.

Только в этих портах и на станциях тех

У меня никого почему-то,

Может быть, потому, что все мои

В тех далеких местах.

И теперь для меня

Нет ни сна, ни покоя, ни места,

Как доехать туда, как туда долететь,

И кто сможет теперь мне помочь

Или все рассказать

О местах, что нет в карте

От Владивостока до Бреста,

Все об этих краях, куда

Мне очень надо попасть.

О местах, что нет в карте

От Владивостока до Бреста,

Все об этих краях, куда

Мне очень надо попасть.

Знаю я, есть края,

Походи, поищи-ка, попробуй.

Там такая земля, там такая трава,

А лесов, как в местах тех,

Нигде, брат, в помине и нет.

Там в озерах вода, будто божья роса,

Там искрятся алмазами звезды

И падают в горы.

Я б уехал туда, только где мне

Достать бы билет?

Я уеду туда, только где мне

Достать бы билет?

Барышня и дракон

Барышня и дракон

Барышня нашла этот сверток случайно,

Под лестницей между подвалом и лифтом.

Это случилось в районе хрущевок

Между Вокзальной и Красных связистов.

Она приезжала выпить чаю

И поболтать к подруге Наташе.

Она бы его не заметила вовсе,

Но вдруг услышала какой-то странный кашель.

Это было похоже на кашель хорька

Или какого-то другого мелкого зверька.

Она спустилась под лестницу

И сначала увидела фанерный ящик

И доски в углу,

А рядом с досками какой-то сверток.

Он лежал чуть правее на цементном полу.

И в этих тряпках, надежно спеленатый,

Покоился маленький красный дракон.

И как только барышня откинула тряпки,

Он принялся скалиться и кашлять хорьком.

Это было похоже на кашель хорька

Или какого-то другого мелкого зверька.

С его острых клычков стекала бурая пена,

Он злобно смотрел и по-щенячьи скулил.

Барышня захотела стереть эту пену,

Но дракон очень больно ее укусил.

И тогда она пошла в аптеку напротив

И накупила бутылочек веселых цветов,

Чтобы можно было кормить дракона

И не бояться его острых зубов.

Так они стали жить вдвоем,

Она кормила его, а он кашлял хорьком

Или каким-то другим мелким зверьком.

Однажды барышня захотела сменить пеленки,

Что были уже совсем несвежи.

А он взлетел на маленьких

Красных крыльях под потолок

И стал над нею кружить.

А потом он стремительно, выгнув спину,

Бросился вниз, целясь в горло ее.

Она отбивалась, но уже понимала.

Что дракон сильнее, и он ее убьет.

А он целился в горло ей и кашлял хорьком

Или каким-то другим мелким зверьком.

И к ней на подмогу примчался рыцарь,

Хранитель ключа и священных рун.

Он победил дракона и сковал цепями

Из сплавов тяжелых сапфировых лун.

А когда принц умчался, дракон заплакал.

Он плакал и плакал день и ночь напролет.

И когда прокричал девятый петух.

Небеса возвестили, что дракон умрет,

И она расковала волшебные цепи

И к соседке Руфиме позвонила она,

И пока соседка на кухне звонила,

Она села на стул и тихо так умерла.

Позвонили в милицию, позвонили в бригаду,

Подошел участковый, небрит и устал.

И он увидел ребенка мужского рода

Весом 3.800, который сладко спал…

Песня вольного стрелка

В горах и предгорьях цветут эдельвейсы.

В долине послышался крик коростели.

Мы скоро увидимся, будем мы вместе,

Дорога к тебе мою песню несет.

О, Белла, чао! О, Белла, чао.

О. Белла, чао, Белла, чао, Белла, чао,

О, Белла, чао, Белла, чао,

О, Белла, чао, Белла, чао, Белла, чао, чао, чао.

Где братья уснули навек под землею,

Уже прорываются первые всходы,

Учуявшие небо и запах свободы.

Там солнце к тебе мою песню несет.

О, Белла, чао! О, Белла, чао,

О, Белла, чао, Белла, чао, Белла, чао,

О, Белла, чао, Белла, чао,

О, Белла, чао, Белла, чао, Белла, чао, чао, чао.

В провинциях малых, в домах под соломой,

Где мельницы машут своими крылами,

И женщины вслед долго машут руками.

Их нежность к тебе мою песню несет.

О. Белла, чао! О, Белла, чао,

О, Белла, чао, Белла, чао, Белла, чао,

О, Белла, чао, Белла, чао,

О, Белла, чао, Белла, чао, Белла, чао, чао, чао.

Пропахнув пожаром, раскатные грозы

Опять полыхают, вдали полыхают,

Но свет их нестрашен, он путь озаряет,

Который к тебе мою песню несет.

О, Белла, чао! О, Белла, чао,

О, Белла, чао, Белла, чао, Белла, чао,

О, Белла, чао, Белла, чао,

О, Белла, чао, Белла, чао, Белла, чао, чао, чао.

Так спите же, братья, под черной землею,

В горах зацветайте опять, эдельвейсы!

И грозы, горите!

Ножи, режьте хлебы!

И, женщины, плачьте!

И всходы, всходите!

Где нежность и солнце, где свет и надежда

К одной лишь тебе мою песню несут.

О, Белла, чао! О, Белла, чао,

О, Белла, чао, Белла, чао, Белла, чао,

О. Белла, чао. Белла, чао,

О, Белла, чао, Белла, чао, Белла, чао, чао, чао.

19.10.1997 г.

Песенка про Тому

Когда мне стукнет 20 лет,

Я убегу из дому —

Он думал так, он так мечтал

Всего лишь год назад.

Но время быстро пронеслось,

И он увидел Тому.

И никуда, и ни зачем

Совсем не убежал.

Она работала в седьмом отделе гастронома,

Он серый чек ей протянул

И вдруг ее спросил:

Простите, а как Вас зовут?»

Она сказала: «Тома».

И тут он понял: без нее

Ему жить нету сил.

Он предлагал поехать с ним

К Курилам иль на Каспий.

И уверял, что хочет стать

Отличным моряком.

Она смотрела на него

Хитро, но не без ласки.

А серый глаз ее сиял

Недобрым огоньком.

И вот однажды ввечеру

К ее пришел он дому,

И он увидел, что она

Сегодня не одна.

В квартире Томиной сидел,

Рукою гладил Тому

Какой-то смуглый человек

И пил бокал вина.

Он не решился попросить

У Томы объяснений,

И повернулся уходить,

Она же догнала и прошептала:

«Это брат приехал из Армении».

Но понял он, что в этот раз

Она ему врала.

Он хлопнул дверью

И ушел навек, бесповоротно.

Ведь Томе он не смог простить

Измены ни за что.

И он уехал далеко,

На станцию Капотня,

А где в Москве живет она

Не помнит уж никто.

1997 г.

Ритка Дорофеева

Что мне делать? Я пропал.

Ритка, что ты сделала?!

Твое тело – крахмал,

Белей снега белого.

Отравило мне судьбу,

Отняло профессию.

Ритка! Я тебе не вру

Всей вот этой песнею.

Ритка Дорофеева!

Что же ты наделала?!

Твое тело, вот дела,

Белей снега белого.

Я работал в РСУ цементобетонщиком,

А теперь я на углу с розовым бидончиком.

Бросьте, братцы, мне в бидон

Рублики, копеечки.

В Ритку я давно влюблен,

Это вам не семечки.

Ритка Дорофеева!

Что же ты наделала?!

Твое тело, вот дела,

Белей снега белого.

Мне прораб Кузьмич читал

О женском поле лекции.

Только я совсем пропал

От твоей комплекции.

Всю работу задвигал.

Все планы и задания.

И тогда Кузьмич сказал мне:

«Леша, до свидания».

Ритка Дорофеева!

Что же ты наделала?!

Твое тело, вот дела.

Белей снега белого.

И теперь сижу-тужу

Бомжем на Арбате я.

Напирает на меня

Нищенская братия.

Тычет палкой да культей,

Мол уходи отселева.

И хохочет надо мной

Ритка Дорофеева.

Ритка Дорофеева!

Что же ты наделала?!

Твое тело, вот дела,

Белей снега белого.

27 июля 1998 г.

Ничего не надо

Ничего не надо, подай-подайте мне гитару,

Шелковые струны да сере-серебрянные колки,

Да родную женку, да ребят любимых,

Да сынка-сынулю со мною рядом посади.

Запоет гитара, заиграют струны,

Загрустит о чем-то родная жена,

Улыбнется Петька, чертыхнется Димка,

А Шурка нарисует белого слона.

В доме будут звуки, в доме будут взгляды,

На столе бутылочка, а на плите чаек,

Ничего не надо – лишь бы были рядом

Милые мои ребята Ольга да Санек.

Ничего не надо – лишь бы были рядом

Милые мои ребята Ольга да Санек.

Затрындит над ухом телефончик черный,

В трубке дальний голос: «Горыныч, я живой!»

Я воскликну: «Ванька!», а Шурка свистнет в трубку,

А Ольга улыбнется: «Ванечка, родной!»

Я воскликну: «Ванька!», а Шурка свистнет в трубку,

А Ольга улыбнется: «Ванечка, родной!»

Ничего не надо, подай-подайте мне гитару,

Шелковые струны да сере-серебрянные колки,

Да родную женку, да ребят любимых,

Да сынка-сынулю со мною рядом посади.

Да родную женку, да ребят любимых,

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.