Ниндзя инноваций. 10 убийственных стратегий самых успешных мировых корпораций

«Мы наблюдаем кампанию по проведению коренных инновационных политических и экономических изменений. Она призывает население к тому, чтобы засучить рукава и выполнить миссию: догнать и обогнать Запад в области науки и технологий. Эта миссия была сформулирована еще 200 лет назад, когда иностранцы с современным вооружением и транспортной техникой бросили вызов умиравшей китайской династической системе» {11}.

Китай уже добился больших успехов, и каждый раз, когда я посещаю эту страну, меня поражают объемы инвестиций в строительство и инфраструктуру. В Китае появляются новые мосты, аэропорты, конференц-залы, дороги. Китайцы при помощи указов, силы воли и активного государственного давления реализуют масштабные проекты.

Однако, несмотря на выдающиеся успехи Китая в производстве и строительстве, страна пока далека от того, чтобы стать мировым лидером в области созидания и инноваций. Инновации требуют способности бросить вызов сложившемуся положению вещей. Но в отличие от американцев китайцев прежде не учили или не воодушевляли на это. Сейчас они стараются наверстать упущенное.

Инновации являются сильной стороной Америки по многим причинам: решительный подход к выполнению задач; система свободного рынка, поощряющая грамотный риск; образовательная система, в основе которой лежит творческая инициатива, а не рутинная зубрежка. Кроме того, первая поправка к Конституции, поддерживающая различие во мнениях и запрещающая государственную цензуру. И мы готовы воспринимать неудачи как опыт, а не знак бесчестья.

Китайцы, наоборот, на протяжении десятилетий придерживаются тактики копирования других, не уважают интеллектуальную собственность или не обладают достаточной культурой для этого, стремятся к конформизму. Их правительство активно подавляет инакомыслие. Учитывая эти сильные культурные различия, переход Китая от массового производства к инновациям может затянуться.

Но они стараются, и это заслуживает уважения.

Например, одной из стратегий Китая является десятилетний план (2010–2020) по привлечению на родину сограждан, которые уехали за границу ради заработка {12}.

Программу возглавил доктор Ван Хуэйяо, заместитель председателя Совета по международному экономическому сотрудничеству, входящему в состав Министерства коммерции КНР. Реализация программы предполагает контакты с научными работниками, переехавшими из Китая в США, многие из которых уже стали гражданами Штатов. Им предлагают вернуться в Китай, обещают огромные компенсации (один человек рассказывал мне о миллионах долларов), руководящие должности в китайских университетах и компаниях.

В 2011 году я имел беседу с доктором Хуэйяо. Он рассказал, что Китай в течение последних 30 лет отправил на учебу за границу 100 миллионов студентов. Он описал план по развитию национальных талантов Китая, который должен помочь стране стать мировым лидером. При этом доктор Хуэйяо посетовал, что китайцы пока не являются новаторами мирового уровня. Это результат системы образования, сосредоточенной в большой степени на том, чтобы обучить студентов сдавать зачеты, а не быть новаторами. Для восполнения этого недостатка предложено обучить 10 тысяч китайских студентов в университетах США основам инновационного мышления и пригласить в китайские университеты такое же число американцев.

Китайцы разработали и начали реализовывать план по возвращению на родину своих наиболее образованных сограждан. Американцы же, в свою очередь, только содействовали их усилиям благодаря непризнанию правового статуса тысяч китайцев, получивших степень кандидатов наук в университетах США. Присваивая степени, мы не планируем удерживать их получателей у себя, наоборот, отправляем их к пограничной линии. Это ужасная стратегия. По существу, мы занимаемся обучением наших конкурентов. По данным посольства США в Китае, в 2012 году в Соединенных Штатах обучались примерно 160 тысяч китайских студентов. Китай и другие быстро развивающиеся страны знают, что пока не могут конкурировать с Америкой в области образования. Вместо этого они аккуратно и хитро переложили ответственность за подготовку своих кадров на нас, а сами разработали творческие способы по заманиванию своих граждан обратно домой.

Для получения доступа к передовым технологиям Китай активно налаживает партнерские отношения с зарубежными инновационными центрами. Примером такой стратегии является объявление в январе 2012 года о начале сотрудничества крупной китайской компании по производству электроники Hisense с лабораторией MIT Media Lab. Это первый альянс между MIT Media Lab и китайской компанией, связанный с обучением и проектированием в области смарт-технологий, искусственного интеллекта и диалога человек – компьютер {13}. Наконец, в результате детального анализа, проведенного Торговой палатой США, стало очевидно, что Китай строит свой инновационный локомотив с расчетом на развитие внутренних инноваций, которое призвано поддержать правительство. Недостатком является то, что страна в значительной степени остается сторонником политики протекционизма, с недоверием относится к иностранным инвестициям и бизнесу. Торговая палата США отмечает: «Складывается впечатление, что политика инноваций Китая в значительной степени исходит из опасения иностранного господства, а также гордости за свои великие свершения и желания быть мировым лидером».

Очевидно, что Китай обладает стратегией ниндзя для достижения победы и что эта стратегия работает. В 2010 году Китай обогнал Японию, став второй по величине экономикой в мире. Китай сегодня – наиболее быстрорастущая экономика в мире с темпами роста ВВП в среднем 10 % в год, и, по некоторым подсчетам, к 2020 году он может обогнать США {14}. Китай также является крупнейшим экспортером и вторым по величине импортером в мире. Учитывая все эти положительные факторы, где же у Китая слабые стороны?

Об одной из них я уже упоминал. В этом однопартийном государстве существует роковое слабое место, которое время от времени дает о себе знать. Например, событиями на площади Тяньаньмэнь в 1989 году[4], хотя лидеры Китая, скорее всего, никогда больше не решатся на подобный разгон демонстрантов с помощью тяжелого вооружения. Какую бы новаторскую стратегию экономического господства Китай ни реализовывал, она останется вторичной по отношению к стремлению к сохранению существующего режима. Коммунистическая партия Китая никогда не позволит бизнесу встать на пути своего пребывания у власти. Именно так работают авторитарные режимы. Лидеры Китая считают, что они предложили систему, которая лучше свободного рынка, – систему авторитарной экономики. Я не уверен, что китайский народ согласен с этим. Все богатства в мире не могут перевесить врожденное желание человека к свободе. И чем полноводнее будет поток этого богатства, тем больше будет расти и это желание.

Я не даю оценок политической системе Китая, я рассуждаю о национальной экономической стратегии, направленной на достижение победы. Как и в предыдущих примерах, стремление к победе как цель миссии является определяющей характеристикой людей и компаний. Они не хотят довольствоваться вторым местом и, если терпят неудачу, учатся на ней, чтобы впоследствии добиться успеха в другой сфере. Урок для США, который дает Китай, очень прост: стратегия американцев также должна иметь своей целью достижение победы. Нашей главной целью следует определить сохранение превосходства американской экономики. Сейчас же, из-за неспособности преодолеть возникшие проблемы, очевидными видятся совсем иные цели.

Если мы сделаем победу нашей основной целью, у Китая не будет возможности догнать или обогнать нас. В конце концов, как показала история, авторитарная экономика не может конкурировать с экономикой, основанной на уникальной силе свободных рынков, свободных умов и свободного предпринимательства. Пришло время раскрыть эту силу еще раз. Пора Америке стать ниндзя.

2

Ваша ударная сила

А что у вас в гараже?

Какая связь между гаражами и удачными стартапами? Я абсолютно уверен, что не создал инновационный продукт только потому, что единственная вещь, которую я когда-либо держал в своем гараже, – это машина, которая помогала мне добираться до офиса. А теперь краткая история гаражей и великих стартапов. Компания Дэвида Паккарда и Уильяма Хьюлетта начиналась в 1938 году в гараже в Пало-Альто в Калифорнии. В 1976 году Стив Джобс и Стив Возняк положили начало Apple тоже в гараже родителей Джобса в Лос-Альтосе, тоже в Калифорнии. В 1998 году Ларри Пейдж и Сергей Брин основали Google в Менло-Парке, снова в Калифорнии и снова в гараже, принадлежащем Сьюзен Воджиски (за это они помогли ей выплатить ипотечный кредит, впоследствии Сьюзен стала старшим вице-президентом компании). В 1994 году Джефф Безос положил начало Amazon. Базой ему тогда послужил гараж в Бельвью. Да и Уолт Дисней в 1923 году начинал свою карьеру мультипликатора в гараже своего дяди Роберта в Северном Голливуде.

Поскольку все эти люди добились феноменального успеха, очевидно, секрет создания многомиллиардной империи кроется в следующем: начинать дело надо в гараже, желательно в Калифорнии или, по крайней мере, на западном побережье США.

Таким представляется романтический идеал. На деле же это полный абсурд. Я уверен, что перечень, приведенный выше, далеко не исчерпывающий, можно найти еще немало примеров великих стартапов, которые начинались в гаражах. Но это бессмысленное занятие. С таким же успехом я могу утверждать, что 99 % успешных стартапов родились не в гаражах.

Но успехи Apple и Google, фильм «Социальная сеть» (The Social Network), рассказывающий о начале Facebook, заставляют цепляться за романтический миф как единственный способ начать и развивать успешный бизнес: в одиночестве, на худой конец с парой друзей создать великую империю. Я думаю, такие рассказы оказывают медвежью услугу инновационной культуре Америки, из-за них люди бросаются в романтические сказки, далекие от реальности.

Какое отношение все это имеет к ниндзя инноваций? Простое: «сказка о гаражах» – это современная интерпретация мифа об одиноком воине-ниндзя, работающем тайком, отрезанном от союзников, мифа о герое-одиночке. Но исторический опыт свидетельствует об обратном. Ниндзя в феодальной Японии действовали в командах, как правило, относительно небольших, и ориентировались на выполнение четко поставленной миссии. То есть они больше похожи на современное военное подразделение «морских котиков». Они могли выполнить миссию, только работая сообща и при условии, что каждый член команды знал свою роль и то, как она вписывается в общий план операции. Ниндзя в полном одиночестве, вероятно, был очень страшным врагом, но без команды у него мало что получилось бы.

Прекрасным примером является опять же Томас Эдисон, который, возможно, и был первым американским «гаражным гуру». «Волшебник из Менло-Парк» из Нью-Джерси[5] (не путать с началом Google в Менло-Парк в штате Калифорния) практически не получил образования – Томас три месяца проучился в начальной школе. Он не был ученым, он был простым механиком, любопытным, как и подобает гению.

Складывается впечатление, что жизнь Эдисона – сплошной «театр одного актера». Человек, который зарегистрировал 1093 патента, конечно, являлся одним из самых блестящих умов своего времени. Но добился всего этого Эдисон отнюдь не в одиночку. В прекрасном эссе, опубликованном в интернет-журнале Slate, Эрик Д. Айзекс пишет:

«Конечно, впечатляет мысль о том, что Эдисон сидел за верстаком в Менло-Парк штата Нью-Джерси, терпеливо тестируя волосок за волоском для своей лампы, и так час за часом, день за днем. Но это явно не соответствует действительности. На самом деле Эдисон возглавлял первую в мире крупномасштабную научно-исследовательскую лабораторию – это было отлично организованное многоцелевое предприятие со штатом ученых и техников численностью 40 человек.

После успеха лампочки накаливания Эдисон построил более крупную “Фабрику изобретений” в расположенном неподалеку Вест-Орандже. Это был комплекс, который включал в себя лабораторию, оснащенную современным научно-исследовательским оборудованием, и производственную базу. В период расцвета на предприятии трудились более 200 ученых, механиков, мастеров и рабочих» {15}.

Эдисон старался поддерживать свой имидж изобретателя-одиночки, как, впрочем, и американская общественность. После его смерти в 1931 году New York Times писала:

«Ни один человек настолько точно не отвечает популярному мнению о том, каким должен быть изобретатель. Это гений-одиночка, который перевернул мир, победил консерватизм, осветил города гирляндами ламп, он творил чудеса, которые не снились даже утопистам… Уходит, пожалуй, последний из героических изобретателей и самый великий из них. Будущее, вероятно, принадлежит научно-исследовательской лаборатории с обученными инженерами под предводительством смелого капитана-ученого».

Однако Айзекс отмечает, что «Эдисон и был таким капитаном-ученым, исполнительным директором большой лаборатории мирового уровня». Возможно, это бросает небольшую тень на имидж Эдисона-одиночки, но нет ничего постыдного в признании того, что гениальному человеку время от времени требовалась помощь, и помощь серьезная.

Такая помощь требуется всем ниндзя инноваций, у которых есть отличная идея или продукт. Это касается даже тех, чей бизнес уже начал приносить доход, активно развивающихся компаний, будущих кандидатов на IPO! Многие предприниматели в момент своего взлета делают все правильно, достигают высот, имея в штате всего нескольких сотрудников, но совершенно не задумываются о провале, который вполне возможен, если трезво не оценить свои недостатки и вовремя не сформировать команду единомышленников.

Каждое начинающее ниндзя-предприятие рано или поздно попадает в затруднительную ситуацию, его выживание оказывается под сомнением. Я сталкивался с подобными технологическими стартапами бесчисленное количество раз. Наступает момент, когда одного гениального ума, запустившего проект, недостаточно, чтобы компания продолжала успешно работать. После захватывающих первоначальных успехов обстоятельства могут измениться к худшему. Компании вступают в период развития, проблем становится все больше и больше, а старые решения уже не работают.

В этот момент главные лица компании, как правило, ее учредители либо решают проблемы, либо беспомощно наблюдают за мучительным угасанием своего детища, а возможно, и за его смертью. Но истинные ниндзя инноваций не позволят этому случиться. Они отставят свое «я» в сторону и сделают все, чтобы компания выжила, даже если это будет означать передачу управления их детищем в руки других людей. В момент, когда речь идет о поиске подходящих людей, способных составить вашу ударную силу. В чем заключается их работа? Они должны помочь вывести бизнес из затруднительной ситуации, в которой он оказался.

Например, нельзя сказать, что в 1998 году eBay сильно погряз в проблемах, но, с другой стороны, его выручка составляла всего 4,7 миллиона долларов. Основатель eBay Пьер Омидьяр хотел вывести свое детище на IPO, но понимал, что для этого в компании нет нужных людей и что сам он сделать это не в состоянии. С момента основания на протяжении трех лет компания eBay управлялась так, словно была продолжением личности самого Омидьяра: непринужденным и очень некорпоративным {16}. Автор книги о eBay Адам Коэн написал в New York Times: «Господин Омидьяр с хвостом на голове и в сандалиях Birkenstocks проводил собрания сотрудников – от руководителей до канцелярских работников – в непринужденной манере, когда все садились в кружок, передавали друг другу конфеты и делились идеями».

Конечно, в определенных обстоятельствах в этом нет ничего плохого. Но очевидно, что видение Омидьяра компании eBay не совпадало с тем, что было в реальности. Можно сказать, eBay попала в затруднительное положение. И Омидьяр начал набирать команду, как только понял, что нуждается в помощи для расширения бизнеса до масштабов, соответствующих его видению. Мег Уитмен из Hasbro обладала всеми качествами, нужными eBay. У нее была степень магистра делового администрирования Гарварда; она поработала в крупных корпорациях, таких как Procter & Gamble и Disney, и, по свидетельству Коэна, пользовалась жаргоном, совершенно чуждым eBay, вроде «валовой прибыли».

После встречи с Уитмен Омидьяр объявил, что она подходит eBay, и в тот же день пригласил Мег на работу {17}.

Уитмен начала с того, что позвала в команду специалистов в различных областях {18} и сделала их ответственными за 23 новые категории товаров, предлагавшихся eBay (спорт, ювелирные изделия и т. д.) {19}. Несмотря на то что ее предыдущий опыт работы был далек от специфики eBay, Уитмен сразу поняла, что для компании главное – ее клиенты. Она дала указание руководителям отделов самим регулярно выкладывать на сайте товары на продажу, чтобы посмотреть на eBay с позиции пользователей, даже сама выставила содержимое своего лыжного домика {20}. Когда в том же году eBay вышла на IPO, стоимость ее акций выросла с 18 до 47 долларов за штуку. Уитмен помогла сделать Омидьяра миллиардером {21}.

Все это уже история. В настоящее время eBay – компания с капитализацией выше 11 миллиардов долларов, а Уитмен, которая стала миллиардером, теперь работает в HP (ниндзя не отдыхают). Надо сказать, что влияние eBay на экономику страны неоценимо. Но ни одна другая компания, за исключением Amazon, не сделала так много для начала новой эры электронной коммерции. Если представить себе, что Омидьяр не счел нужным прибегнуть к посторонней помощи и не пригласил к себе Уитмен, чтобы вывести «великую идею» из гаража в лидеры отрасли, что представляла бы собой eBay сегодня?

Ударная сила HDTV

В ударных силах ниндзя нуждаются не только стартапы. Многие инновации и продукты вообще никогда не увидели бы дневного света без эффективной и агрессивной ударной силы. Прекрасным примером может служить деятельность рабочей группы, которая создала и запустила в Соединенных Штатах телевидение высокой четкости (HDTV). Мне посчастливилось непосредственно входить в эту удивительную группу.

Технология HDTV не так молода, как могут подумать большинство потребителей. Ее история уходит корнями в 1970-е годы (и даже раньше, но я избавлю вас от ненужных технических подробностей), когда в Японии впервые разработали аналоговую систему HDTV под названием Hi-Vision. Технология эта требовала примерно в два раза более широкой полосы пропускания, но обеспечивала разрешение изображения, которое было в четыре раза выше традиционного. Предпринимались попытки внедрить Hi-Vision в Соединенных Штатах, однако Федеральная комиссия по связи (FCC) их заблокировала: для этого требовалось серьезно увеличить существующую полосу частот. Проблема была очевидной: США нуждались в системе с более эффективным использованием частот, чем аналоговая. Конечно, мы тогда и подумать не могли, что HDTV станет когда-нибудь повседневной реальностью, и просто работали над задачей: как уничтожить аналоговое ТВ.

22 января 1988 года Ассоциация электронной промышленности (EIA) сформировала Комитет по перспективным телевизионным системам (ATV) под руководством легендарного Сида Тополя, одного из «отцов» кабельного телевидения и основателя компании Scientific Atlanta (в настоящее время Cisco). Сид был технологом по профессии и лидером по натуре. Прежде всего он являлся мыслителем-инноватором, человеком, который всегда ищет способ максимально раздвинуть общепринятые рамки.

Я был в то время адвокатом EIA и помогал Тополю в организационных делах. Я представил Сиду проекты документов с изложением позиции ATV, помог выйти на ключевых игроков рынка. Мне довелось лично наблюдать, как мастерски Сид строил встречи с членами своей команды. Каждое совещание он начинал с того, что перечислял уже согласованные вопросы, и только потом переходил к тем, по которым существовали различные точки зрения. В конце каждой встречи Сид резюмировал, по каким пунктам удалось договориться. Я тогда думал, что все это – пустая трата времени и Сид относился к нам не слишком серьезно. Но потом понял, что «перемещение» группы людей с разносторонними взглядами из точки А в точку Б – это задача, схожая с перевозкой живых лягушек в тележке. Теперь же я уверен, что именно регулярные обобщения, которые делал Сид, помогли поддерживать концептуальное единство группы, предотвращали сползание к уже согласованным вопросам.

Не преувеличу, если скажу, что перед EIA стояла непростая задача. На этапе перехода к новым, лучшим телевизионным услугам требовалось сотрудничество с игроками телевизионного рынка и политически деликатным федеральным правительством. Технология HDTV не похожа на другие, ее более правильно понимать как технологию передачи сигнала, радиоволны. В каждой стране федеральное правительство оставляет за собой право распределять радиочастоты между, например, телевидением, радио, операторами беспроводных услуг, военной связью таким образом, чтобы они не мешали друг другу. В свою очередь, производители оборудования, учитывая конкретные определенные частоты, адаптируют свои технологии для каждого направления. Также правительства, по крайней мере в демократических государствах, подобных США, как правило, очень неохотно идут на шаги, которые выводят из употребления какие-нибудь товары массового спроса. Для нашей команды «правительственное» ограничение было простым: наша работа не должна заставлять людей в обязательном порядке менять свои старые телевизоры на HDTV.

Мы не хотели отставать от японцев, но и не желали просто перенимать их стандарт. Последний пункт, правда, вызывал споры. Некоторые считали, что японскую модель можно принять за основу и внести в нее некоторые изменения, чтобы удовлетворить требования Федеральной комиссии по связи США. Другие, в том числе и я, утверждали, что нужно разработать собственные стандарты, отвечающие уникальным потребностям Соединенных Штатов. По сравнению с небольшой островной Японией с ее высокой плотностью населения наша страна географически очень широкая (даже не беря в расчет Аляску и Гавайские острова), население рассредоточено. К тому же японская модель базировалась на старых аналоговых технологиях. Мы знали, что можем сделать лучше.

Комитет Тополя одобрил «чисто американскую» точку зрения. Мы связались со специалистами в области вещания и попросили FCC рассмотреть это предложение. Согласившись, FCC создал Консультативный комитет по улучшенному телевизионному вещанию, который объединил все заинтересованные отрасли, и, проявив мудрость, пригласил возглавить его председателя FCC Ричарда Уайли. Так началась почти двадцатилетняя работа, потребовавшая тысяч встреч и миллиардных инвестиций. В итоге на свет появились самые лучшие в мире стандарты HDTV. Это в чем-то напоминало историю с запуском «Аполлона» к Луне и первого российского спутника Земли: пусть Япония и была первопроходцем в деле стандартов HDTV, США выполнили свою работу лучше, хотя это и заняло больше времени.

Частично своим успехом мы обязаны тщательно проделанной работе. Консультативный комитет за это время рассмотрел более 20 различных предложений. Мы профинансировали создание специальной лаборатории (Испытательного центра улучшенного телевидения, я входил в состав его совета директоров), в котором тестировались предложенные варианты. Программа тестирования уже подходила к концу, когда нежданно-негаданно корпорация General Instrument (GI) объявила о прорыве: компания создала полностью цифровую систему передачи сигнала. По сравнению с аналоговыми системами, которые тестировались нами, цифровая система была совершенно новой, гораздо лучшей в техническом и экономическом планах. Она позволяла передавать с вещательной башни миллионы импульсов в секунду, используя алгоритм уменьшения количества передаваемой информации. Моя реакция? «Ничего себе!»

Нужно сказать, что система, разработанная компанией GI, не всем пришлась по душе. Она вызвала бурю негодования у фирм, которые имели свои предложения. Возражали и отдельные представители индустрии вещания, входившие вместе со мной в совет директоров Испытательного центра. Они заявили, что правила, процессы и порядок тестирования уже согласованы и утверждены на самом высоком уровне и поздно вносить изменения. Это был крайне важный исторический момент. Я не соглашался с оппонентами, настаивал, что Соединенные Штаты должны создать не просто систему HDTV, а лучшую систему в мире. Председатель Уайли согласился, что прорыв, достигнутый специалистами GI, заслуживает того, чтобы изменить установленный порядок и принципы тестирования. В итоге мы взяли паузу, чтобы разработать новый порядок тестирования цифровых систем и чтобы другие компании также получили возможность попробовать свои силы в этом деле. В конце концов мы все стремились к одной цели и делали это, как подобает истинным американцам, объединившись ради ее достижения. Оглядываясь назад, можно сказать, что это было правильное решение.

Но задержка грозила проблемой. FCC и Конгресс ожидали получить результаты в ранее согласованные сроки. К счастью, председатель Консультативного комитета Уайли так искусно вел политику в отношении FCC и членов Конгресса, что не позволял им вмешиваться в ход процесса. Но даже я, учитывая, какие огромные суммы вложили в проект многие компании, был удивлен, что нам удалось затянуть процесс и переформатировать тестирование, приспособив его под цифровые системы. Я успокаивал себя мантрой: «Создание лучшей системы возможно, это будет достижением всех сторонников нашей идеи». Это было нашим основным лейтмотивом на протяжении многих лет работы. Часто по ходу тестирования прототипы ломались, то и дело слышались слова: «Все слишком плохо, мы проиграли». Однако, чувствуя поддержку Тополя и Уайли, я возражал, отвечая, что национальные ставки слишком высоки, чтобы отказаться от отличной идеи из-за одного неисправного компонента. Это приводило к новым задержкам, но в результате Соединенные Штаты создали лучшую в мире систему HDTV. И, насколько я знаю, ни одна компания в итоге не почувствовала себя обманутой.

Я – приверженец HDTV, отстаивающий точку зрения, что американское HDTV – самое лучшее в мире. Председатель Уайли, розничный продавец Том Кэмпбелл, Марк Кубан из HD-Net, Питер Фэннон из Panasonic, Джо Флаэрти из CBS, Джон Тейлор из Zenith – вот стартовая команда, которая вместе со мной настаивала на том, чтобы у американского стандарта был широкий экран, высококачественный объемный звук Dolby и глубина цветности в миллионы пикселей.

Нельзя сказать, что внедрение HDTV проходило спокойно. На протяжении всего времени оно сопровождалось междоусобными войнами. Например, компания Fox Broadcasting настаивала на том, что вполне достаточно просто перейти с аналоговой системы на цифровую без хлопотного включения в вещательную сетку HDTV. Хотя Fox и произвела революцию в области спортивных телетрансляций именно благодаря цифровым инновациям, в течение многих лет она настаивала на вещании только в формате DTV (цифрового телевидения) в 480 строк прогрессивной развертки, в то время как другие крупные сети уже перешли на трансляции в 720 строк или чересстрочную развертку в 1080 строк. В конце концов Fox присоединилась к другим компаниям в продвижении к вещанию в формате HDTV, потому что не хотела оставаться сетью, у которой «картинка» более низкого качества.

Поступательное движение перешло в другую стадию, когда несколько компьютерных компаний попытались изменить стандарты передачи данных. Я предложил: вместо того чтобы выбирать какой-то один стандарт, не лучше ли принять их все? Другими словами, каждый телевизор может принимать все возможные форматы, а затем преобразовывает их для отображения в формат, определенный производителем телевизора.

Стремление двигаться вперед вышло за пределы Соединенных Штатов. Когда информация о наших успехах достигла Японии, местные производители сначала бросились активно выпускать на рынок аналоговые DTV. Но быстро поняли, что США уверенно двигаются по пути к улучшенному цифровому стандарту HDTV и для того, чтобы сохранить конкурентоспособность, им нужно менять курс. В итоге производители отозвали с рынка более 100 тысяч аналоговых телевизоров.

В Европе все обстояло еще интереснее. Европейские политики посчитали, что потребителей больше волнует качество программ, нежели телевизионного изображения. Поэтому они, по примеру США, остановили свой выбор на цифровой системе, однако качество сигнала при этом оставалось низким, широкий экран отсутствовал. Япония допустила ошибку, преждевременно запустив «в дело» технологию более низкого качества. Европейцы же, похоже, положились на силу централизованного планирования при определении коммерческого результата. Мне посчастливилось работать в наиболее технологически развитой отрасли промышленности в условиях самой свободной предпринимательской системы, и я давно признал тщетность предписаний, навязываемых правительством бизнесу.

В 1991 году я отправился в Париж на конференцию по цифровому телевидению. Это была моя первая бизнес-поездка международного уровня. Я произнес пылкую речь о необходимости самостоятельного определения потребителями и рынками, насколько хорошим должно быть качество сигнала. Я утверждал, что Европа тоже должна использовать лучшие системы, а не отставать на полшага.

Европейские инженеры и маркетологи были со мной согласны, но правила устанавливали государственные чиновники, и Европа одобрила стандарт низкого качества, что означало квадратный телеэкран и качество изображения хуже американского.

Нелегко было «продавать» HDTV телевизионным компаниям и кабельному телевидению. Я провел несколько безрезультатных переговоров с компаниями HBO и NBC. Мы предложили NBC организовать трансляцию с Олимпийских игр 1996 года в новом формате. В ответ наше предложение не просто отвергли, мы получили письмо с угрозой возможного судебного иска.

Но существовали и более продвинутые контент-провайдеры.