Дуг Селби (№4) - Прокурор идет на суд

Оставив Брэндона, Селби пошел дальше по коридору, мимо любопытных недружелюбных глаз, спеша уединиться в своем кабинете.

От Сильвии Мартин не было никаких известий.

Незадолго до пяти часов на улицах появился очередной номер «Блейд». Аморетт Стэндиш принесла ему экземпляр и, не говоря ни слова, положила на стол.

«Блейд» воспользовалась возможностью и «обратилась к городу». Вдоль первой полосы бежал крупный заголовок:

«СЕЛБИ ОБЕЩАЕТ УЙТИ В ОТСТАВКУ!»

Ниже, очень мелкими буквами:

«Если не разрешит загадку преступлений».

Затем следовало мрачное описание заседания Большого жюри. Должным образом подчеркивался тот факт, что в ночь убийства Бинелла окружной прокурор выехал из штата «в поисках улик», согласно слухам, в сопровождении молодой женщины. Подчеркивалась дружба окружного прокурора с Инес Стэплтон, а также и то, что она, являясь адвокатом подозреваемых, совершенно одурачила «молодого, неопытного окружного прокурора», остроумно предложив своим клиентам добровольно приехать в Мэдисон-Сити. Усыпив тем самым бдительность администрации, заставив окружные власти поверить в их готовность явиться на заседание Большого жюри, двое подозреваемых легко скрылись от правосудия.

Далее газета утверждала, что, «отметив неспособность шерифа и окружного прокурора достичь какого-либо заметного успеха в расследовании двух последних убийств, Большое жюри, вникнув в дело, предложило им помощь, но шериф и прокурор с негодованием отвергли предложение, предпочитая, скорее, позволить убийце или убийцам бежать, чем разделить с кем-то свои заслуги, если бы они вдруг наткнулись на какое-нибудь решение, — ситуация, впрочем, весьма маловероятная, судя по тому, как они позволили запутать себя на первых стадиях расследования».

В статье под другим заголовком описывалось, как шериф Брэндон вышел из себя, продемонстрировав неуважение к авторитету Большого жюри, а в редакционном замечании говорилось, что жители округа склонны пока проявлять терпимость по отношению к теперешней администрации, допуская, что им недостает многолетнего опыта их предшественников и что молодость Селби делает его уязвимым, не защищенным не только от методов проницательных и опытных юристов-криминалистов, но даже тех, кто лишь недавно стал заниматься адвокатской практикой. Однако люди не будут мириться с надменным высокомерием неумелых работников, которые стремятся скрыть свою неопытность и слабость, проявляя диктаторскую власть или игнорируя организации, созданные в соответствии с тем самым законом, на верность которому присягали эти работники.

«В пять тридцать, — говорилось в статье, — Большое жюри вынесло решение, признав Джеймса Лейси виновным в убийстве Джона Берка». Далее следовало добавление: «Чтобы не мешать окружному прокурору использовать в целях расследования свидетельство миссис Берк, Большое жюри объявляет перерыв в заседании и, по крайней мере временно, воздерживается от обвинения миссис Берк».

Селби воспринял новость спокойно, без комментариев. Репортер «Блейд», стараясь спровоцировать его на какое-либо заявление, которое можно было бы использовать как основу для редакционной статьи, сумел выудить у него только неопределенное:

— Шериф Брэндон и я продолжаем расследование.

Я буду по мере сил выполнять обязанности на своем посту, а шериф Брэндон — на своем. Это мой долг — работать над обвинительным актом, представленным Большим жюри.

В шесть тридцать Селби пошел обедать. От Сильвии по-прежнему ничего не было слышно.

Глава 14

Сидя в одном из кафе Мэдисон-Сити, Селби задумчиво поглощал жареное мясо по-французски и консервированный горошек, составляющие его обед. Сейчас он особенно остро ощущал то умственное и физическое утомление, которое весь день одолевало его. Казалось, разом рухнули все иллюзии, и появилось ощущение такого одиночества, словно провалилась земля под ногами и он остался висеть в воздухе.

Внезапно Селби резко отодвинул наполовину пустую тарелку. Уж не жалеет ли он себя?

Мысли его обратились к Инес. Да, Инес Стэплтон пошла против него, но сделала это не исподтишка — она честно предупредила его. Она борется, чтобы заставить его уважать ее, заставить замечать ее, и нет никакого вероломства в такой борьбе. Он вспомнил хитрые подсечки, которыми она била по теннисному мячу, ее манеру выманивать его с занятой позиции только лишь затем, чтобы с внезапной яростью загнать мяч в дальний угол.

Сильвия Мартин не объявлялась. Она, конечно, разочарована. Многие из сочувствующих ему были также разочарованы, ибо сейчас он представлял собой жалкую фигуру.

Ну и что из того?

Селби не стал дожидаться десерта. Он подозвал официантку, расплатился, пошел к телефону и вызвал шерифа.

— Привет, Рекс. Надеюсь, тебя не сморил послеобеденный сон и ты по-прежнему пребываешь в мире убийств, больших жюри и газет!

— Только не меня, — сказал шериф. — Я могу не спать целую неделю. Хорошо бы загнать редактора «Блейд» в темный угол, запихнуть ему в горло эту газету и по кусочкам заставить съесть все до словечка.

Селби не стал растрачивать энергию и сердиться на газету.

— Есть сообщения о Лейси и миссис Берк?

— Нет еще.

Селби предложил:

— А что, если сосредоточить внимание на Нью-Мексико? Именно это место упомянул Куин, когда вылетал из Туксона.

Шериф Брэндон возразил:

— Ерунда, Дуг. Они убегают. Самое последнее место, где их следует искать, это то, которое они указали!

— Верно, — согласился Селби. — Если бы они действительно были там, это означало бы, что они не убегают. Любой человек так бы и подумал.

— Ни одного шанса на миллион, — согласился Брэндон.

— Да, ты прав, — заметил Селби. — Была у меня такая идея. Но когда все выразишь словами, звучит довольно глупо.

Последовала тишина, затем Брэндон сказал:

— Я понял тебя, Дуг. Я немного взвинчен сегодня вечером. Посмотрю, что можно сделать.

— Хорошо, а ты добыл фотографии Джима Лейси?

— Нет еще. Я запросил телеграммой, но они еще не поступили.

Селби нарочито беспечным тоном сказал:

— Ладно, пусть это тебя не беспокоит, Рекс. Я собираюсь немного поспать. В конце концов, чему быть, того не миновать. Постановление об обвинении Лейси в убийстве вынесено, и нам предстоит его доказать — если сможем.

— А если не сможем, нас с насмешками выставят из округа, — проворчал Брэндон.

— Лучше немного поспи, Рекс. Я, например, уже иду. Спокойной ночи.

— Покойной ночи, сынок, — ответил шериф, и в его голосе послышалась непривычная мягкость.

Селби вошел в отель «Мэдисон» и посмотрел расписание самолетов, следующих на восток. Самолет вылетает из Лос-Анджелеса в десять тридцать по тихоокеанскому поясному времени и прибывает в Финикс, штат Аризона, в час пятьдесят утра по горному времени. Он заметил, что один самолет вылетает из Туксона в десять двенадцать вечера и прибывает в Финикс в одиннадцать пять вечера.

Селби пошел в контору и заказал разговор с Баком Рейли в Туксоне. Когда его соединили с помощником шерифа, он сказал:

— Что нового, Рейли? Говорит Дуг Селби из Мэдисон-Сити.

— Ничего, мистер Селби, — ответил Рейли с некоторым огорчением. — Все переживаю, что отговорил вас вчера вечером, а нужно было сделать так, как вы хотели, но… ну, вы знаете, как это бывает…

— Все в порядке, — успокоил его Селби. — А как насчет Лейси? Раздобыли его фотографии?

— Да, целую пачку — моментальные снимки, снимки на пикниках и там, на ранчо, портрет Лейси, стоящего возле укротителя лошадей на одном из недавних родео, и…

— В десять двенадцать вечера из Туксона вылетает самолет в Финикс. Положите фотографии в конверт, адресуйте их Дугу Селби в аэропорт в Финиксе. Скажите пилоту, чтобы оставил их для меня у диспетчера.

Объясните всем по линии, что это важно. Сделаете?

— Конечно, сделаю, — пообещал Рейли. — А что у вас там, есть что-нибудь интересное?

— Нет, они поставили нас в скверное положение и скрылись.

Рейли сочувственно заохал.

Селби сказал:

— Вы продолжаете следить за домом?

— Да.

— Есть шанс, что они захотят забрать кое-какие вещи, — сказал Селби. — Поставьте вашего человека так, чтобы его не было видно. Пусть уберет с глаз и свою машину.

— Понимаю, — произнес Рейли. — Мы сделаем все, что можем, мистер Селби. Можете рассчитывать на нас.

Из-за той ошибки мы отброшены теперь в к самому началу.

— Ладно, все уладится, — успокоил его Селби. — Передайте то, о чем я вас просил, на ночной рейс. И пусть пилот оставит пакет на мое имя в аэропорту в Финиксе.

— Обязательно за всем прослежу, — пообещал Рейли.

Он позвонил Гарри Перкинсу, коронеру. Тот начал было извиняться.

Забудь об этом, — прервал его Селби, — это моя вина. Нам приходится проделывать такие вещи не меньше дюжины раз в год. Если бы мы держали в морге труп каждого бродяги, нас критиковали бы еще больше.

Просто на этот раз нам попался не настоящий бродяга.

Достань эту скатку одеял, хочу взглянуть на нее. Я сейчас подъеду.

Селби вывел машину и поехал в офис коронера. Там он осмотрел постельные принадлежности погибшего бродяги — узел старых одеял. Одно из них, из чистой шерсти, длинное и узкое, заинтересовало Селби. В середине одеяла была прожжена дыра.

— Пожалуй, я отрежу кусочек, — сказал прокурор. — У него странная форма.

— Ага. — Перкинс с отсутствующим видом смотрел, как Селби вырезает образец и кладет его в портфель. И вдруг он неожиданно протянул Селби руку: — Обычно я стараюсь занимать нейтральную позицию. Я пережил три смены администрации в этом округе. Но после вчерашнего считай меня своим коронером. То, как ты себя вел, заставило меня почувствовать себя подлецом.

Селби пожал протянутую руку.

— Благодарю, — сказал он и вышел, чувствуя, как рассеивается мрачное настроение.

По дороге в Лос-Анджелес Селби управлял машиной автоматически. Его мозг, совершенно поглощенный делами, лишь на короткие, редкие мгновения переключался на дорогу. И в такие мгновения он старался припомнить, через какие пригородные городки уже проехал, но ему ничего не приходило в голову, пока он не замечал привычных дорожных знаков. Затем, убедившись, где он находится, Селби снова погружался в мысли о своем деле. И снова машина шла как бы по собственному желанию — он полностью осознавал, что делает, но забывал при этом о времени и расстоянии.

Селби прибыл в аэропорт Лос-Анджелеса, имея в распоряжении еще минут пятнадцать. Он купил билет и пошел в ресторан, выпил чашку шоколада с каким-то сухим бутербродом и сел в самолет. Самолет пробежал по взлетной полосе, взмыл в воздух и сделал круг над огнями Глендейла. И все это время Селби сидел с открытыми глазами, но затем ровный гул моторов погрузил его чувства в дремотное спокойствие. Он проснулся оттого, что стюардесса закрепляла на нем ремень — они уже подлетали к Финиксу.

Была холодная, ясная звездная ночь. Цивилизация и ирригация отодвинули пустыню далеко от Финикса, но по ночам, когда люди спали, она вступала в свои права. Спокойная тишина, сухой холод, высасывающий из тела влагу вместе с теплом, ровное, застывшее сияние звезд — все это было наследие пустыни. Такси, движущееся по темным улицам, казалось здесь совершенно неуместным.

— Куда? — спросил водитель.

— В лучший отель, — ответил Селби, откидываясь на спинку сиденья и пребывая в приятном состоянии умственной расслабленности, пока машина не подъехала к большому строению в индейском стиле, с террасами, лестницами и плоскими крышами. Селби вошел в вестибюль, где в большом камине трещал огонь. Вежливый портье у стойки, за спиной которого были развешены экзотические предметы индейского быта и прекрасные ковры ручной работы, попросил его расписаться и слегка поднял брови.

— Никакого багажа?

— Никакого, — ответил Селби.

Заплатив за комнату, он дал на чай лифтеру, закрыл дверь номера и достал из кармана конверт, который взял в аэропорту. Мгновение он колебался, открыть ли его сейчас или подождать до утра, потом решил отложить до утра, бросил конверт в ящик письменного стола, разделся, небрежно швырнул одежду на стул, забрался в постель и почти мгновенно погрузился в глубокий мирный сон.

Когда Селби проснулся, комнату наполняла предутренняя свежесть пустыни. Он закрыл окно, включил отопление, искупался, оделся и распечатал конверт.

Фотографии замечательно передавали сходство.

В характере Селби было нечто от одинокого волка, и ощущение, что он ведет войну самостоятельно, щекотало ему нервы и придавало уверенности. Он не пытался анализировать, отчего это происходит — возможно оттого, что в трудный, критический момент рядом с ним не оказалось Сильвии. Рекс Брэндон был бесценным другом и великолепным союзником, но когда доходило до решающего момента, Селби предпочитал охотиться в одиночку. Решение этого дела лежало где-то в Аризоне, и Селби решил удалиться от всех текущих дел, пока не решит эту загадку. Только бы его оставили в покое, только бы не вмешивались. Он подумал было обратиться в местную полицию, но потом отверг эту мысль, не осознавая даже, почему она показалась ему столь неприятной.

Селби позавтракал, купил безопасную бритву, крем для бриться, зубную щетку, пасту, новое белье, носки и галстук. Выбросил свое грязное белье и запихнул только что купленные туалетные принадлежности в портфель, вместе с отрезанным куском одеяла.

Когда он вышел из отеля, все его вещи лежали в портфеле — никакой необходимости возвращаться обратно. Он путешествовал налегке и был готов ехать далеко и быстро.

Селби пошел к фотографу и показал ему портрет Джеймса Лейси.

— Можете ли вы переснять фотографию этого человека так, чтобы он оказался в сомбреро, кожаном жилете и с серыми моржовыми усами? И чтобы это не походило на подделку?

Какое-то время фотограф смотрел на него подозрительно, а затем кивнул:

— Да, я мог бы сделать это.

— Как скоро?

— Фотография будет у вас к завтрашнему дню.

— Мне она нужна через час, — сказал Селби.

Фотограф покачал отрицательно головой, но как-то не слишком решительно.

Селби достал из кармана двадцатидолларовую купюру и обернул ее вокруг пальца.

— Я вернусь через час, — сказал он, — и заберу фотографию. Если к этому времени она будет готова, я оставляю вам двадцать долларов.

Фотограф вздохнул и потянулся за фотографией.

— Та еще работенка! — сказал он.

— Не сомневаюсь, — заметил Селби и вышел.

Более сорока минут он потратил на обход магазинов, расспрашивая об одеяле бродяги, которое, судя по форме, решил Селби, должно было подстилаться под седло.

Заведующий одним из магазинов, где продавались сбруи и седла, — Селби зашел туда после сорока минут бесполезных поисков — посоветовал:

— Вам бы лучше справиться в шорном магазине «Холл и Гарден» на Первой улице. У них было что-то вроде мастерской по изготовлению одеял вручную, они устроили ее в одной из индейских школ. Видимо, одеяла оказались не так выгодны, как им хотелось, и их перестали выпускать. Они поставляли в мастерскую особую пряжу и пытались производить пористые, хорошо абсорбирующие одеяла.

— Ну и за чем же дело стало? — спросил Селби.

— Они обходились слишком дорого, — объяснил заведующий. — В наши дни люди не хотят платить такие Деньги.

Селби поблагодарил его и пошел по указанному адресу.

Витрина магазина была украшена сомбреро, изготовленными вручную седлами, посеребренными шпорами, кожаными штанами, рукавицами, куртками и жилетами. Продавец направил его к мистеру Холлу, тощему, похожему на ястреба человеку, от которого исходила энергия, свойственная нередко худым и мускулистым людям среднего возраста.

Селби показал ему кусочек одеяла.

— А в чем дело? — спросил Холл, внимательно изучая Селби.

Тот протянул одну из своих официальных карточек:

— Я окружной прокурор из Мэдисон-Сити. Мне необходимо опознать мертвеца. Я думаю, мне могла бы помочь идентификация этого седельного одеяла.

— Не думаю, что его можно идентифицировать.

— Почему?

— Я не могу точно сказать, кому оно принадлежало.

— Что вы имеете в виду?

— Их было сделано сто штук, — пояснил Холл.

Нервы Селби затрепетали.

— Вы хотите сказать, что именно вы продали это одеяло?

— Да. У нас было сто таких одеял, изготовленных по нашим спецификациям из особой пряжи. Ткали их в одной из индейских школ.

— И все одеяла были одинаковыми? Я вижу тут есть цветная полоса, которая…

— Все одеяла совершенно одинаковые, — перебил его Холл. — Пряжу красили в соответствии с нашими стандартами. Совершенно одинаково.

— Вы продали все одеяла?

— Нет. Думаю, у нас осталось несколько в запасе.

Они довольно дорогие и не так быстро продаются.

— Как давно это было? — спросил Сели.

— Больше года назад, — ответил Холл.

— А когда именно?

— Я могу уточнить, но, грубо говоря, можете считать, что это было год назад.

Селби последовал за хозяином в заднюю часть магазина. Холл взял с полки одеяло и развернул, чтобы прокурор мог хорошенько его рассмотреть.

— Ничего подобного теперь не найдешь, — сказал он. — Его легко сложить вдвое, оно пористое, хорошо пропускает воздух между седлом и спиной лошади, поглощает лошадиный пот… и стоит черт знает сколько денег. Но оно того заслуживает.

Селби сказал:

— Я куплю у вас одеяло. Заверните и отложите его в надежное место, сделайте какую-нибудь пометку на пакете, чтобы вы могли вспомнить его.

Он заплатил за одеяло, пошел к выходу, потом повернулся и спросил:

— Нет ли у вас случайно филиала в Туксоне?

— Есть, — ответил Холл.

Волнение снова охватило Селби.

— Сколько одеял ушло в Туксон?

— Не помню, не то пять, не то шесть. Заведующий филиалом в Туксоне не был о них такого высокого мнения, как мы, и… он был прав, а мы ошибались, — сказал Холл.

Селби поблагодарил его и вышел. Пять минут спустя фотограф вручил ему его фотографию и копию, на которой Джеймс Лейси был изображен с пышными усами цвета стали и в сером сомбреро. Кроме легкой нечеткости, ничто не говорило о необычности фотографии, не указывало на подделку.

Селби выдал ему двадцать долларов.

Фотограф вздохнул:

— Самые тяжелые двадцать баксов, которые я когда-либо зарабатывал. Я никак не мог найти фотографии в сомбреро, чтобы можно было бы поменять лица. Пришлось сфотографировать сомбреро, прилепить на голову вашего парня, снова сфотографировать ее, высушить негатив, отретушировать его, увеличить, подрисовать, а затем сделать снимок кабинетного размера. Друг, я здорово поработал!

— Я тоже, — рассеянно сказал Селби и, спохватившись, добавил: — Это не значит, что я не благодарен вам. Большое спасибо.

Он взял фотографию и отправился в отель «Пайонир-Румз». Всю дорогу его подсознательно сверлила мысль, что следует позвонить Рексу Брэндону и дать знать, где он находится, но Селби было приятно чувствовать себя как бы за чертой волшебного круга. Всякие разговоры о том, чем он сейчас занимается, нарушили бы эти чары.

Он будет действовать самостоятельно, а Брэндону позвонит позднее, когда сможет сказать, что тайна уже раскрыта и доказательства у него в руках.

Управляющая отелем «Пайонир-Румз» была крупной женщиной с тяжелым, скептическим взглядом, она смотрела на Селби настороженно, без всякого радушия. Селби объяснил, кто он такой, и спросил ее о человеке, который снимал комнату как Гораций Перн из маклерской компании «Интермаунтен».

Она сказала с досадой:

— Боже, я устала от этого человека! Полиция без конца спрашивает и спрашивает о нем. А я, хоть убей, ничего не могу вспомнить, за исключением того, что ему около пятидесяти или, может быть, чуть меньше, он носил кожаный жилет, сомбреро, у него были висячие седые усы. Их-то я помню лучше всего.

— А не было ли чего-то особенного в его глазах? — спросил Селби.

— Да, — ответила она. — Было в них что-то странное… манера держать их широко открытыми. Эти глаза напоминали мне что-то, но, хоть убей, не могу вспомнить, что именно.

— Вы хотите сказать, что видели их прежде?

— Нет, не думаю, и все же у меня такое ощущение, как если бы я их уже видела. В них есть что-то комичное, что ли. В общем, странные глаза…

— Вы имеете в виду цвет?

— Нет, форму. Что-то в разрезе глаз.

— Может, в нем есть восточная кровь? — спросил Селби наугад, чувствуя, как его все больше охватывает чувство разочарования.

— Нет, не то, но я просто не знаю, в чем тут дело.

— Был он высок, грузен?

— Нет, думаю, он был среднего роста. Ну, может быть, немного выше. Вы знаете, как это бывает. У нас сорок комнат, и большая часть их сдается каждую ночь. Одни приходят, другие уходят. Я смотрю на них лишь для того, чтобы определить, могут ли они напиться, или нашуметь, или вообще сделать что-то такое, что придется вызывать полицию. Я особенно осторожно отношусь к молодым женщинам, которые путешествуют парами. На прочих не очень обращаю внимание.

— Вы узнали бы этого человека, если бы снова увидели его?

— Думаю, что узнала бы.

— А может быть, вы все-таки вспомните, что необычного было в его глазах? Что показалось вам знакомым?

— Нет, не могу. Словно я где-то что-то видела, ну, вы знаете, как будто видела его брата или сестру, и… Я вот что сделаю, мистер Селби, — подумаю над этим еще раз и постараюсь вспомнить. Возможно, тут семейное сходство, и, может, он просто напоминает мне кого-то, кого я хорошо знаю.

— Благодарю, — сказал Селби, — а как насчет фотографий? Вы узнали бы его по фотографии?

— Думаю, что да.

Селби открыл портфель и вынул снимок, сделанный фотографом.

— Это тот человек? — спросил он.

Она внимательно посмотрела на снимок.

— Нет. Это не он.

— Вы хотите сказать, что не узнаете в нем человека, который жил здесь, или что это абсолютно не тот человек?

Она проговорила медленно:

— Я не скажу, что это абсолютно не тот человек, он чем-то похож на него и все-таки не похож. Это… о, подождите минутку.

Она опустила снимок, быстро заморгала глазами и сказала:

— Я знаю теперь, на что похожи его глаза.

— На что? — спросил Селби, снова почувствовав волнение.

— Я знала когда-то женщину, которой сделали операцию на лице. Какое-то время лицевые мускулы должны были находиться в покое, чтобы не растянуть кожу. Поэтому ей наложили несколько полосок пластыря от глаз ко лбу — вы знаете, не от самых глаз, а от висков. Это сильно оттягивало кожу назад, и у нее был напряженный остановившийся взгляд. Вот что напомнил мне тот человек.

Селби еще больше заволновался.

— То есть вы полагаете, что на его лоб был наложен пластырь, чтобы изменить выражение глаз и лица?

— Ну, я бы не стала заходить так далеко, просто его глаза напомнили мне об этой женщине. Я знала, что-то в них есть. Просто не могла определить — что.

Селби попросил:

— Посмотрите снова на эту фотографию. Представьте, что кожа от висков подтянута вверх полосками пластыря и оттого разрез глаз кажется странным, необычным. Можно тогда было бы сказать, что это тот же человек?

— Пожалуй, — с запинкой произнесла она. — Я думаю, что такое возможно, но это просто предположение, а не утверждение. Сомбреро, жилет и усы делают облик знакомым — даже если глаза были другими.

— Понимаю, — сказал Селби, — и хочу, чтобы вы обдумали все в целом. Я полагаю, что человек, который жил здесь, был переодет, усы у него фальшивые, а разрез глаз он изменил полосками пластыря, спрятанными под шляпой. Я собираюсь показать вам настоящую фотографию человека, жившего здесь, как я думаю, с загримированным лицом. Но пока я хочу, чтобы вы все это выбросили из головы. Ладно?! Не пытайтесь представить, как бы выглядел этот человек, если бы у него были другие глаза. Вы понимаете?

— Я так и сделаю, мистер Селби, и буду здесь, когда бы вы ни захотели меня видеть.

Селби оставил ее, отправился на телефонную станцию и вызвал Брэндона.

— Ты в Финиксе, Дуг? — В голосе Брэндона звучало изумление.

— Да, — подтвердил Селби. — Пытаюсь отработать эту версию с Аризоной.

— Полиция все уже там проверила, — сказал Брэндон. — Показания владелицы «Пайонир-Румз» ничего не дали. Полиция в Финиксе сделала все, что могла, но ничего не узнала.

— А у вас есть что-нибудь новое? — спросил Селби.

— Мы задержали Лейси, — сообщил шериф. — Дуг, у тебя просто нюх. Перед тем как лечь спать, я позвонил властям в Нью-Мексико. Они перекрыли все посадочные площадки и в каком-то отеле в Альбукерке зацапали Лейси, миссис Берк с ребенком и пилота.

— Где они сейчас?

— Здесь, в тюрьме, — ответил Брэндон. — Утверждают, что собирались вернуться, как только вам потребуются, что они вовсе не убегали — ну и все такое прочее. Так что власти Нью-Мексико решили экстрадировать их и вернули самолетом обратно. В отеле в Альбукерке они были зарегистрированы под вымышленными именами.

— Ну а что поделывает Инес Стэплтон? — поинтересовался Селби.

— Шумит изо всех сил, — ответил Брэндон. — Утверждает, что содержание матери под арестом грубо нарушает права ребенка, и, вероятно, потребует применения habeas corpus[2]. Я бы хотел, чтобы ты был здесь, Дуг, — добавил он, поколебавшись. — Похоже, готовится какой-то юридический фейерверк, и твое отсутствие будет не очень хорошо выглядеть.

— А я и не покидал округа, — быстро ответил Селби.

— Я заболел. Простудился. Доктор предписал мне полное уединение, хотя бы на сутки. Инес Стэплтон ничего не сможет сделать такого, что дало бы результат раньше понедельника. Так что сиди спокойно, и пусть она добивается применения основного закона или чего она там хочет. Я вернусь сегодня вечером, может быть, завтра во второй половине дня. Сегодня суббота — законный день отдыха. У меня же есть право на весь уик-энд — я болен.

— Береги себя, сынок, — участливо сказал Брэндон. — Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, — ответил Селби. — До свидания, Рекс, — и повесил трубку.

Он нанял машину, чтобы доехать до Туксона. Управляющий местным филиалом шорного магазина «Холл и Гарден» был загорелым кривоногим молчаливым человеком, который не тратит слов даром. Он посмотрел на кусок одеяла, который вручил ему Селби, на его удостоверение и мрачно подтвердил:

— Да, это от нашего одеяла.

— Сколько их у вас было?

— Четыре.

Селби посмотрел ему в глаза.

— Кому вы их продали?

— Не думаю, что могу сразу вспомнить.

В этом человеке явно чувствовалась враждебность, и это подсказало Селби следующий вопрос:

— Не продавали ли вы одно из них Джеймсу Лейси?

Глаза управляющего стали еще холоднее.

— Лейси, — сказал он, — наш постоянный покупатель. Если вы хотите что-нибудь знать, спросите его самого.

Селби подошел к телефону, вызвал контору шерифа и сказал подошедшему к телефону Рейли:

— Я в городе, Рейли, у меня небольшое затруднение с управляющим местным отделением магазина «Холл и Гарден». Вы не могли бы подъехать?

— Буду через пять минут, — пообещал Рейли.

В течение этих пяти минут управляющий, кажется, обдумывал положение. И все больше и больше нервничал. Один или два раза он как будто хотел заговорить с Селби, но тот держался отчужденно.

Дверь открылась, вошел Рейли. Пожал руку Селби, затем поздоровался за руку с управляющим и спросил у него:

— В чем дело, Том?

— Я не хочу давать информацию о покупателе нашего магазина — Джимми Лейси.

— Ерунда, — заметил Рейли. — Ты же не хочешь попасть в положение человека, отказывающегося помогать правосудию, правда, Том?

— Нет, пожалуй, не хочу.

— Я так и думал, — продолжал Рейли. — А что касается Лейси, то он мой друг. Он имеет политическое влияние. И я не собираюсь наживать в нем врага. Но мой долг — помогать закону, что я и стараюсь делать.

Этот человек задал тебе вопрос. Моя контора работает вместе с ним. Так что считай, что этот вопрос задал я.

Ты намерен на него отвечать?

— Да, — смирился управляющий.

— Что за вопрос? — Рейли повернулся к Селби.

Тот указал на кусок одеяла.

— Я хочу знать, покупал ли Джеймс Лейси одно из таких одеял в этом магазине?

Управляющий кивнул.

— Когда? — спросил Селби.

— Около года назад, сразу после того, как они поступили. Я знал, что одеяло слишком дорого для наших местных покупателей. А щеголи обычно не сами покупают экипировку для лошади. Их снабжают богатые ранчеро. Но Лейси всегда был иным. Ничто не было слишком хорошо для лошади, принадлежащей Джиму Лейси. Я сказал ему про одеяла, и он купил два.

— Два из четырех? — воскликнул Селби.

— Правильно.

— Можете ли вы сказать точнее, когда это было?

— Если точно… надо посмотреть. Было это в прошлом году, а мои прошлогодние книги отправлены в контору в Финикс.

— Том проверит и даст мне знать, а я сообщу вам, — сказал Рейли прокурору. — Вы, насколько мне известно, чертовски занятой человек, Селби.

Селби кивнул.

Рейли выразительно взглянул на Селби.

— А теперь, если вы здесь закончили, поехали в мою контору, я хочу поговорить с вами.

Селби сел в машину Рейли, но тот не поехал в свой офис, он, миновав примерно квартал, припарковал машину и спросил:

— Действительно так важно опознать одеяло?

— Чертовски важно. Я хочу увязать расследование непосредственно с Лейси. При теперешнем положении дел я не могу этого сделать. У меня есть только косвенные доказательства, и все. Существует сто таких одеял.

Лейси купил два из них.

Рейли сказал:

— У меня предчувствие, что я могу вам помочь.

— Что вы имеете в виду? — спросил Селби.

— Вы когда-нибудь ездили верхом?

— Нет, очень редко.

— Я так и думал, — коротко заметил Рейли. — Поэтому вы и проглядели самое лучшее доказательство, которое у вас есть.