Перри Мейсон (№45) - Дело хромой канарейки

— Когда он уходил, все уже было нормально, не так ли?

— Вполне, если не считать ссадин и синяков.

— Вы записали адрес Паккарда?

— Да. Минуточку. — Доктор порылся в карточках, вытянул одну и продиктовал: — 1836, Робинсон-авеню, Олтвилл, Калифорния.

— Очевидно, это его постоянный адрес, — сказал Мейсон. — А вы не поинтересовались, где он сейчас остановился?

— Нет. Как я понял, он был здесь проездом.

— У вас сложилось такое впечатление на основании его прямых слов или же…

— В нашей профессии мы не привыкли руководствоваться только субъективными ощущениями, а всегда опираемся на конкретные факты. Когда мистер Паккард избавился от амнезии, я спросил его, когда он сюда приехал. Он ответил что только сегодня утром и рассчитывал к вечеру добраться до Сан-Диего.

— Вы не спросили его, где он остановился прошлой ночью?

— Нет. Подобные вопросы не могли мне помочь поставить диагноз или назначить курс лечения. Не забывайте, джентльмены, что меня интересует чисто медицинская сторона вопроса. Подчеркиваю еще раз, что случаи травматической амнезии требуют весьма деликатного подхода. Если бы Паккард понял, что стал жертвой амнезии, он бы испугался. И это могло вызвать кумулятивный шок, который наслоился бы на ранее полученный травматический. Представляете, джентльмены, за долю секунды до катастрофы жертва всегда понимает, что столкновение машин неизбежно. И эта психологическая травма часто бывает более страшной, чем физические повреждения.

— Понимаю, — сказал Мейсон, — понимаю. Но больше вы ничего важного не можете сообщить нам, доктор?

— Абсолютно ничего. Повторяю еще раз: травмы, полученные мистером Паккардом, оказались несерьезными. Не сомневаюсь, что вы представляете страховую компанию, которая…

— Нет, доктор, я не представляю страховую компанию. Я заинтересован в расследовании данного дела, только и всего… У вас записан адрес Трейдера?

— Да. Компания торговых перевозок Трейдера, 1819, Центральная улица.

— Спасибо, доктор. Пошли, Пол.

Доктор Боллас проводил их до коридора. Он продолжал быть по-профессорски важным и вежливым.

Когда они сели в машину, Дрейк спросил, как всегда растягивая слова:

— Ну и куда тебя привело, Перри?

— Не знаю.. До сих пор мы точно не знаем, что случилось в особняке Прескотта. Все это сплошное гадание на кофейной гуще. Пока я блуждаю в потемках.

— Ладно, сейчас позвоню к себе и узнаю, не прояснилась ли обстановка.

— Я подожду тебя в машине. Попроси свою секретарш) позвонить в мою контору. Пусть попросит Деллу дождаться моего возвращения.

Минут через пять послышались торопливые шаги Дрейка, гулко разносящиеся по бетонной дорожке.

— Есть новости? — спросил Мейсон, когда детектив открыл дверцу.

— Я бы сказал, куча новостей. Вальтера Прескотта нашли мертвым наверху в спальне. Кто-то всадил ему пулю в грудь из револьвера тридцать восьмого калибра. Точнее, целых три нули. Одна из них угодила в сердце. Стреляли чуть ли не в упор, потому что обгорели и ткань и кожа. Полиция перерыла бюро, в котором, по словам миссис Андерсон, мисс Свейн спрятала револьвер. В ящике оружие они не нашли, но за ящиком был запихан револьвер тридцать восьмого калибра системы «смит-и-вессон» с обоймой, в которой были три стреляных гильзы и три неиспользованных патрона. По запаху было ясно, что из пистолета совсем недавно стреляли.

— Что с мисс Свейн? Что они предприняли?

— Разыскивают. Она ушла из дома с небольшим чемоданчиком и клеткой с канарейкой где-то около половины первого. Полиция решила, что девушка собралась удрать за границу и потому не захотела оставлять птичку умирать с голоду.

— В таком случае она должна была быть уверена, что ее сестра, Розалинда Прескотт, тоже не собирается возвращаться.

— Полиция разыскивает и сестру.

— Они чего-то добились?

— Пока нет.

— Установили ли они личность человека, который был в доме?

— Да. Некто Дресколл. Его тоже ищут.

— Нашли?

— Пока нет.

— Направь людей для сбора информации об этом самом Дресколле, — распорядился Мейсон.

— Я это сделал, как только мне назвали его имя, — усмехнулся Дрейк.

— Поехали, Пол. Нам надо отыскать Гарри Трейдера. Сначала съездим в его контору. Возможно, он там.

Гарри Трейдер, человек, пропахший потом и едким табаком, действительно находился у себя в конторе, разбираясь в каких-то отчетах.

Он посмотрел на двух посетителей холодными серыми глазами.

— Хотелось бы знать, какое отношение вы имеете к этому делу? — спросил он довольно нелюбезно.

— Мы проводим расследование, — ответил Мейсон. Трейдер вытащил из кармана замусоленного комбинезона кусок жевательного табака, отщипнул немного и отправил в рот. Нарочито медленно он сначала убрал табак, потом закрыл перочинный нож. Затем, лениво растягивая слова, он заговорил:

— Любой человек, задающий вопросы, проводит расследование. Это пустые слова. Вы что, представляете интересы Прескотта?

— Нет, — ответил Мейсон, — я расследую другую сторону данного дела.

— Какую же?

— Чисто случайную.

Трейдер перекатил во рту кусок табака, осторожно сплюнул, не разжимая зубов, и буркнул:

— Спасибо, что прямо сказали.

— Вы отвозили Паккарда в больницу? — Я.

— А из больницы его тоже вы забирали?

— Нет. Мне нужно было развезти товары. Я сдал его доктору, и все.

— Вы не знаете, когда он уехал из больницы?

— Нет.

— Знаете ли вы, насколько серьезна была его травма?

— Прекрасно знаю. Побился он, только и всего. Я проторчал в больнице до тех пор, пока мне не сказали, что никакой опасности нет.

— Вам сказали, что у него амнезия, то есть потеря памяти?

— Вы имеете в виду, что парень был слегка не в себе?

— Как произошла авария?

Трейдер старательно пережевывал табак. При этом на его лице заходили большие желваки, а само лицо приняло напряженно-сосредоточенное выражение. Глаза смотрели по-прежнему холодно, недоброжелательно.

Часы на стене громко отщелкивали секунды. Совсем как метроном, подумал Перри Мейсон.

— Вы не хотите отвечать на этот вопрос? — вежливо поинтересовался адвокат.

— Совершенно верно, приятель: я написал отчет своей страховой компании. Если интересуетесь, можете обратиться туда.

— В какую именно страховую компанию? — невозмутимо спросил Мейсон.

— Это что-то новое, — проворчал Трейдер.

— Послушайте. По причинам, знать которые вам совсем не обязательно, я пытаюсь найти наиболее приемлемое решение для всех затронутых сторон. Вы нисколько не пострадаете от того, что скажете мне правду.

— Идите договариваться с моей страховой компанией, — только повторил Трейдер.

— Но страховых компаний много. Мы не знаем, которая ваша, — напомнил Дрейк.

— Правильно, приятель. Не знаете.

— Вы должны были доставить товары по адресу, недалеко От места аварии? — спросил Мейсон.

— В дом Прескотта?

— А какая вам разница?

— От этого зависит всего лишь, нужно ли вам было действительно заворачивать на Четырнадцатую улицу.

— Да. Вы правы. Я должен был кое-что отвезти в гараж мистера Прескотта.

— Сразу же после аварии вы при помощи еще одного человека уложили Паккарда в кузов своей машины и отвезли в больницу. Так?

— Так.

— Кто был второй человек?

— Не знаю. Какой-то парень, который вышел из этого дома.

— Из какого дома?

— Прескоттовского.

— Вы знакомы с Прескоттом?

— Да.

— Хорошо?

— Выполнял для него кое-какие поручения.

— А того, другого человека вы знаете?

— Видел впервые в жизни.

— Узнали бы вы его, если бы с ним снова встретились?

— Разумеется!

— А когда выяснили, что Паккард был ранен не очень серьезно, вы уехали из больницы и все-таки доставили груз мистеру Прескотту?

— Правильно.

— Кто-нибудь был дома?

— Не знаю. Мне было велено положить груз в гараж, я его туда и положил.

— От кого вы получили такие указания?

— От самого Прескотта. Он же мне вручил ключ от гаража.

— Когда?

— Спросите Прескотта.

— Когда вы возвратились, поврежденная легковая все еще стояла перед домом мистера Прескотта?

— Да.

— Не говорил ли Паккард, где он остановился в городе, зачем вообще сюда приехал и каковы были его ближайшие планы?

Трейдер сжал губы, пожевал, потом ловко плюнул прямо в Урну, стоящую возле письменного стола.

— Не хотите отвечать на этот вопрос? Трейдер покачал головой:

— Мне было важно только то, что он признал свою вину Больше я ничего рассказать не могу о нашем разговоре.

— Послушайте, Трейдер, вы не слишком-то стремитесь нам помочь. Мне нужны сведения, а если вы их нам не сообщите, то сами будете от этого только в проигрыше.

— Я сказал все, что считал нужным сказать, — мрачно буркнул Трейдер.

Мейсон сделал знак рукой Дрейку:

— Пошли, Пол. Не будем зря терять времени.

— Куда теперь? — спросил детектив, когда они подошли к машине.

— Довези меня до моей машины, и я поеду к себе в контору. А ты тем временем направишь своих ребят на розыски Карла Паккарда.

— Он тебе здорово нужен?

— «Здорово» — не то слово. До зарезу, если хочешь знать. Понимаешь, мы во всем отстаем от полиции. Только здесь мы ее опередим, если быстренько найдем Паккарда. То, что он видел в окне, может спасти жизнь невинного.

— Или, — холодно добавил Дрейк, включая зажигание, — затянет веревку вокруг шеи одного из твоих клиентов. Ты не думал о такой возможности, Перри?

— Нет, не думал и не разрешу себе думать, — суровым тоном ответил адвокат.

Глава 6

Мейсон открыл двери конторы и вошел. Делла сидела за своим столом, разговаривая с кем-то по телефону. Было слышно, как она говорила:

— О’кей, я ему передам. Я слышу, что он уже вернулся. Повернувшись к Перри Мейсону, она улыбнулась и сказала:

— Вижу, что ваша хромая канарейка все-таки столкнула вас с загадкой.

— Можешь не сомневаться. Кто звонил?

— Секретарша Дрейка. Просила вам передать, что его оперативники не сумели разыскать Джимми Дресколла, Риту Свейн и Розалинду Прескотт. Поскольку и полиция ищет всех троих, естественно предположить, что они все смылись.

— Ол-райт. А что она говорила об убийстве?

— Ничего нового. Прескотта обнаружили наверху, в спальне. В него стреляли трижды из револьвера тридцать восьмого калибра. Револьвер, найденный полицией в том месте, куда его прятала Рита Свейн, тоже тридцать восьмого калибра. Ребята Дрейка еще не выяснили результатов баллистической экспертизы. Похоже, что полиция пока сама не располагает этими данными.

Я не понимаю, шеф, если Рита действительно замешана в это убийство, почему она вам обо всем не рассказала? Должна же она была понимать, что все в самое ближайшее время выплывет на поверхность. То, что она заставляет вас работать в потемках, ей ни капельки не поможет!

Мейсон подошел к столу и закурил сигарету.

— Что выяснили ребята Пола Дрейка? — спросил он.

— Я только что разговаривала с Мейбл Фосс, и она сообщила мне последние новости.

— В таком случае ты должна понять, что единственная улика, которая связывает Риту Свейн с убийством, — это заявление миссис Андерсон.

— Иначе именуемой Надоедой.

— Дело не в ней самой, Делла, а в ее показаниях. Она говорит, что Рита Свейн подрезала канарейке коготки. В этот момент разыгралась страстная любовная сцена между нею и Джимми Дресколлом. Канарейка вырвалась у Риты из рук. И тут произошла автомобильная авария. Джимми выскочил из дома и помог погрузить пострадавшего в кузов фургона, в котором его отвезли в больницу. Потом Джимми вернулся в дом и отдал Рите револьвер, который Рита запрятала в бюро. Выходя из дома, Джимми попал в объятия полиции. После этого существует некоторый перерыв в наблюдениях свидетельницы. Спустя какое-то время она увидела, как Рита поймала канарейку и закончила подрезание коготков. На этот раз Рите потребовалось найти самое светлое место, чтобы продолжить ранее начатую операцию, тогда как сначала она подрезала коготки, стоя посреди солярия и даже не подняв тюлевых занавесок. А во второй раз она подошла к самому окну, откинула гардины и только тогда принялась подстригать правую лапку птички.

— Послушайте, шеф, — нахмурилась Делла, — но ведь именно правая лапка у канарейки подстрижена неправильно?

Мейсон кивнул.

— Пожалуйста, продолжайте, шеф.

— В то время на Рите было надето одно из платьев Розалинды. Тебе это о чем-нибудь говорит?

Делла Стрит покачала головой.

— Ровным счетом ничего. Разве то, что никогда не могла похвастать изобилием нарядов из-за того, что у меня не было сестры. Две сестры одинакового роста и одинакового телосложения могут… Эй, подождите!

Она не договорила, глядя на адвоката широко раскрытыми глазами.

— Именно это я и имею в виду, — сказал Мейсон. — Миссис Надоеда стояла возле окна, глядя на солярий. Она наблюдала страстную любовную сцену между Джимми и Розалиндой Прескотт. Она видела также, как он отдал пистолет. Джимми и Розалинда были слишком погружены в происходящее, чтобы думать об окружающих. Наконец Розалинда заметила миссис Надоеду, силуэт которой четко вырисовывался на фоне открытого окна, и поняла, что та все видела.

Давай проанализируем создавшееся положение: Розалинда стояла перед бюро, футах в восьми — десяти. На окнах имеются также тюлевые гардины. Через эти занавески, разумеется, многое видно, но не очень отчетливо. С другой стороны, Розалинда понимала, что не отличавшаяся скромностью соседка не могла не заметить столь интересную сцену, которая разыгралась прямо у нее на глазах.

— Ясно, шеф. И объятия, и страстные поцелуи — все это получила Розалинда?

— Похоже на то, — ответил осторожный адвокат.

— Рита в это время находилась в доме?

— Может быть, и нет. Припомни, что позднее, подойдя к самому окну, Рита будто специально продемонстрировала Надоеде, что на ней надето платье сестры. Это было пестрое платье, хорошо знакомое Стелле Андерсон. Оно настолько хорошо ей было знакомо, что она узнала его, а не женщину, на которой оно было надето…

Предположим, что где-то около двенадцати часов Риту Свейн действительно вызвали к телефону и она услышала перепуганный голос своей сестры: «Послушай, Рита, я попала в ужасную историю. Пришел Джимми Дресколл, мы просто не можем жить друг без друга. Он обнял меня, и я позабыла обо всем на свете. Прижалась к нему, а когда подняла глаза, то первое, что я увидела, это миссис Андерсон, которая следила за нами. Ты только представь, чем это грозит. Вальтер и без того хочет возбудить дело о разводе и по возможности скомпрометировать Джимми. Невозможно допустить, чтобы Надоеда подтвердила, что Джимми приходил ко мне в отсутствие мужа и целовался со мной».

Можешь не сомневаться: Рита на это ответила, что Надоеду необходимо провести. «В конце концов, Надоеда не знает, кто такой Джимми, так что его можно назвать даже братом». Но Розалинда сказала, что это исключено, потому что перед домом произошла автомобильная катастрофа, и когда Джимми уходил из дома, полицейские записали его имя и адрес. Так что известно, кто он такой. «Послушай, Рита, в то время я подрезала коготки канарейке. Канарейка вырвалась у меня из рук и до сих пор летает по солярию. Джимми уже уехал. Я сейчас же вылетаю в Рино. Не могла бы ты приехать сюда, переодеться в мое пестрое платье, в котором я была сегодня, поймать канарейку, подойти с ней к самому окну и закончить подрезку коготков, но так, чтобы миссис Надоеда непременно видела тебя. Когда ты заметишь, что она смотрит в твою сторону, откинь в сторону гардины, чтобы она могла окончательно рассмотреть тебя. Тогда она убедится, что это вовсе не я, а ты. И решит, что с самого начала видела тебя. Под великим секретом сообщи нескольким близким подругам, что Джимми в тебя безумно влюблен, но ты не хочешь никому говорить об этом. Самое главное, чтобы эти слухи дошли до миссис Надоеды».

— Так вы допускаете, что она подставила вместо себя родную сестру? Уже зная, что наверху лежит труп Вальтера Прескотта?

Мейсон сказал:

— Я уверен, Делла, что она никогда бы на это не решилась, если бы знала, что Вальтер убит.

— Но она должна была знать, потому что ходила наверх укладывать свои вещи.

— В том-то и дело, что она ничего не укладывала, поручив все сделать Рите. Да и труп-то находился в спальне Вальтера, а не в ее будуаре.

— Хорошо, что произошло после того, как Рита вошла в дом?

— Это уже нечто новое. Конечно, Рита могла зайти, а могла и не зайти в комнату Вальтера. Все вещи Розалинды должны были находиться в ее комнате. Рита поднялась туда, переоделась в платье сестры, потом спустилась вниз и принялась демонстративно подстригать коготки у канарейки. Естественно, она больше думала о том, видит ли ее миссис Надоеда, чем о том, чем она была занята. Поэтому она еще раз подстригла коготки на правой лапке, не заметив на левой один длинный коготок.

— Одну минуточку, шеф. Почему вы уверены, что Розалинда Прескотт полетела в Рино?

Мейсон подмигнул:

— Произошла небольшая накладка. Я поехал поговорить с Карлом Хелмелдом о канарейке… Выяснилось, что Рита Свейн сказала ему, что это я ее к нему направил, но назвалась Милдред Свенс из Рино. Она оставила у Карла канарейку на время с тем, чтобы позднее за ней кого-нибудь прислать. Возможно, она боялась, что ее имя появится в газетах. Ну, а имя какой-то Свенс ни у кого не вызовет подозрения, так что она в любой момент может получить свою птичку.

Все еще глядя на него широко раскрытыми глазами, Делла спросила:

— Короче говоря, вы едете в Рино?

— Мы едем.

— Чтобы утереть нос полиции?

Он снова кивнул.

— Но это опасная затея, Делла. Мы играем с настоящим динамитом.

— О’кей, едем.

Помогая Делле надеть пальто, Мейсон говорил:

— Разумеется, очень важно, чтобы никто не знал, куда мы едем и зачем. Самое лучшее — заказать специальный самолет. Не исключено, что сержант Голкомб установит за мной наблюдение. Узнав, что я уезжаю, он позвонит в аэропорт и сразу же все выяснит. Поэтому закажи билеты на свое имя.

— Почему бы не воспользоваться вымышленным именем?

— Потому что я хочу действовать так, чтобы ко мне нельзя было придраться. Уже сейчас делается «тепло», а ко времени нашего отъезда вообще станет «жарко». Зачем самому лезть в огонь?

— Дело не в этом, шеф, а чтобы вы не совались в самое пекло. Не забывайте, что вы собирались совершить кругосветное морское путешествие.

— Это было бы недурно, Делла, но тогда я пропущу весьма интересное дело, которое уже вырисовывается.

— Не беспокойтесь, на пароходе вам бы не пришлось скучать: танцы при луне на палубе, пляж в Вайкики, Япония в пору весеннего цветения, переход по Желтому морю к Ханг-Пу и Шанхаю, этому Парижу Востока с его…

— Делла, — Мейсон пригрозил ей пальцем, — ты выучила путеводитель Кука!

— Этого мало, шеф! Я вытащила из вашего верхнего ящика все бумаги и заполнила его доверху брошюрами про Вали, Восток, Индию, Гонолулу…

Он легко поднял ее и поставил лицом к двери. Потом притворно сердито сказал:

— Иди, искусительница. Нужно думать о деле, а не о Японии в пору цветения фруктовых деревьев!

Глава 7

Мотор монотонно и ритмично урчал. Делла Стрит, не отрывая лица от окна, сказала:

— Значит, это и есть Рино?

Мейсон кивнул. Они вместе смотрели, как на них надвигаются огни аэропорта. Вот самолет плавно заскользил по земле, врезался в темноту. Снаружи жалобно стонал ветер. Пилот заглушил мотор, который возмущенно взревел раза два перед тем, как окончательно умолкнуть.

Делла Стрит была возбуждена. Перри спустился первым и протянул ей руку. Ветер подхватил юбку девушки, набросился на волосы и легкий шарфик.

Опершись на руку адвоката, Делла легко соскочила на землю.

— С чего начнем, шеф? Или будем искать вслепую?

— Вслепую. Возьмем для начала такси. Повернувшись к пилоту, он добавил:

— Напоите своего коня, чтобы в любую минуту он смог нас доставить обратно. Да и сами не голодайте, но не уходите далеко, чтобы не было никаких заминок.

Уже в такси Мейсон сказал:

— Мы начнем с игорных домов. Не знаю, как Розалинда, но Рита не из тех, кто будет тихо сидеть в гостинице в таком месте, как Рино.

— Что мы сделаем, когда ее найдем?

— Выложим ей все, что знаем.

— А вдруг она пошлет нас ко всем чертям?

— В таком случае мы перестанем с ней церемониться.

— Мне будет жутко интересно посмотреть, как вы «перестанете церемониться» с женщиной, шеф.

— Не сомневайся, дорогая. Ты меня знаешь только добреньким, а я далеко не всегда бываю таким.

Водитель спросил:

— Куда поедем?

— В центр.

— Вирджиния-стрит?

— Туда, где кипит ночная жизнь. Водитель язвительно ответил:

— Браток, тут жизнь кипит по всему городу двадцать четыре часа в сутки. Я проедусь по Вирджинии-стрит туда и обратно, а вы уж сами выбирайте подходящее местечко.

Несмотря на поздний час, улицы были запружены народом всех оттенков кожи. Ковбои в опереточных костюмах, молодые парни в пестрых рубашках навыпуск, сомнительные красотки на высоченных каблуках, элегантные дамы и господа. Изредка из одной двери в другую проскальзывали нарядные парочки в вечерних туалетах.

Машина нырнула под протянутую прямо через улицу неоновую рекламу:

«Величайший в мире маленький городок».

— Поезжайте медленно назад, — распорядился Мейсон. — Я покажу, где остановиться.

Водитель все-таки решил проявить инициативу:

— Если вам нужно разрешение на брак, я мог бы…

Делла расхохоталась:

— Не до любви, когда дело впереди.

Выйдя из машины, она взяла Мейсона под руку, и они медленно завернули на поперечную улицу налево, потом свернули направо и принялись заходить по очереди во все бары и игорные дома. Третье заведение, в которое они заглянули, именовалось «Банковский клуб». В нем был полный набор увеселений: «фараон», «рулетка», «колесо удачи» и «21». Это было настоящее царство любителей острых ощущений, мошенников, шулеров и просто легковерных провинциалов. Вокруг каждого стола толпились зеваки и ценители данного вида игры.

Делла Стрит вцепилась в руку Мейсона:

— Вон она!

— Где?

— Возле «колеса удачи». Одета в коричневое платье и бежевый пушистый жакет.

Мейсон кивнул головой:

— Н-да, одета она совсем не так, как тогда, у нас в конторе. — А как вы думали? Наверное, она летела самолетом. Она вместе вон с той парочкой.

— Ты говоришь о тех, что слева?

— Да.

Мейсон внимательно следил за людьми, поставившими на «колесо удачи».

Рядом с Ритой стояла молодая женщина с каштановыми волосами, темно-карими глазами, красивыми капризными губами, почему-то сильно возбужденная. На ней было надето черное бархатное платье с белыми кружевами и маленькая черная шляпка, плотно облегавшая голову. Пока Мейсон наблюдал за ней, она выиграла пятьдесят центов, и крупье передал ей мелочь.

Откинув назад голову, она весело рассмеялась.

— На ней нет ни одного кольца. Это может многое значить — или вообще ничего не значит, — проговорил Мейсон.

Потом он обратил внимание на молодого человека. Он был выше среднего роста, широкоплечий, узкобедрый, с явными признаками любителя спорта. На вид ему было лет тридцать. Темные волнистые волосы, черные глаза, в глубине которых то и дело вспыхивали огоньки. Изменчивое, выразительное лицо. Короче, человек, способный заключить в объятия любимую женщину, не считаясь ни с мужем, ни с любопытными соседками, ни с возможными последствиями.

Делла Стрит чуть слышно прошептала:

— Могу поспорить: он великолепно танцует.

Мейсон нагнулся вперед и бросил серебряный доллар на номер двадцать четыре. Рита Свейн слегка пододвинулась, давая место новому игроку. Вторая женщина взглянула на адвоката с любопытством, потом наклонилась к своему соседу и что-то еле слышно проговорила. «Колесо удачи» завертелось с легким журчанием, которое никого не могло оставить равнодушным. Вот оно почти остановилось. Кожаный язычок слегка поколебался, потом решительно упал на двадцать четвертый номер.

Естественно, Рита должна была взглянуть на счастливчика, который с первого захода стал обладателем тридцати долларов. Собирая выигрыш, Мейсон спросил у нее самым будничным голосом:

— Не познакомите ли вы меня со своими друзьями, мисс Свейн.

На секунду Риту охватила паника, но потом она все же взяла себя в руки и бросила восемьдесят центов на «24», сказав, что это на случай, если «чудо повторится». Она повернулась к сестре:

— Познакомься, Рози, это мистер Мейсон.

Мейсон посмотрел в карие глаза на побледневшем лице. Они больше не смеялись, а просили, умоляли о пощаде.

— Я так и подумала, — сказала Розалинда Прескотт, — даже спросила Джимми, не ошибаюсь ли я.

— Мистер Дресколл, — добавила Рита.

Мейсон пожал им обоим руки, ощутив, что рукопожатие Джимми было твердым и решительным. Лицо его было напряженным, как у настоящего игрока в «фараон».

— Как вам удалось нас отыскать? — спросила Рита.

— Секрет. Где мы сможем поговорить?

— Комната Рози в «Риверсайде». Ох, тут и мисс Стрит. Здравствуйте, мисс Стрит.

Делла улыбнулась. Мейсон представил ее Розалинде Прескотт и Джимми Дресколлу. С видом случайно встретившихся туристов они медленно вышли из «Банковского клуба» и пошли пешком в отель «Риверсайд».

Мейсон слегка задержался и взял Деллу под руку.

— Мне очень жаль, Делла, но я не хочу, чтобы ты пошла с ними. Я уже говорил, что я затеял опасную игру. Оставайся внизу в холле и дежурь у телефона. Если войдет кто-то, отдаленно напоминающий полицейского, и станет спрашивать Риту Свейн или Розалинду Прескотт, немедленно звони нам. Чтобы меня не застали врасплох.

Она кивнула.

— Я все понимаю, шеф.

Когда они вошли в вестибюль гостиницы, Делла с застенчивой улыбкой обратилась к Мейсону:

— Извините, шеф, но я бы хотела зайти в ресторан, проглотить хотя бы стаканчик кофе и пару сандвичей. Перед отъездом я не успела поесть как следует. У меня разболелась голова, и если я сейчас же не перекушу, меня не спасут никакие таблетки.

— Ладно, Делла, ступай. Потом поднимись наверх. Какой ваш номер, мисс Прескотт?

— Триста девяносто один.

— Идемте, — скомандовал адвокат.

Джимми Дресколл запер дверь на ключ, предварительно удостоверившись, что в коридоре никого нет. Потом он обнял Риту Свейн.

— Не переживай, любимая, мы вместе, а это главное.

Мейсон подошел к кровати, опустился на нее и сказал со скучающим видом:

— Послушайте, ребята, передо мной не надо разыгрывать эту комедию.

— Какую комедию? — спросила Рита Свейн, резко поворачиваясь к нему.

— Изображать влюбленных. Понимаете, Рита, женщины — странные создания: ваша сестра может приревновать.

— Что вы имеете в виду?

— Вы сами это отлично понимаете.

Мейсон заставил их всех ждать, пока он закурит сигарету, предложил поочередно всем сделать то же самое, спрятал свой портсигар. Наконец он сказал:

— В конце концов, я — не миссис Надоеда. Дресколл воинственно заявил:

— Мне не по вкусу подобные штучки! Может быть, вы соблаговолите объясниться и извиниться?

— Пфа! Вы сами-то понимаете, что вы затеяли? Розалинда Прескотт, до сей минуты стоявшая совершенно неподвижно, сказала:

— По-моему, мистер Мейсон прав.

— Рози! — воскликнула Рита. Дресколл не сводил глаз с адвоката.

— Я не думаю, что он прав. И мне не нравятся его манеры.

— Вы можете идти ко всем чертям, — с самой любезной улыбкой сказал Мейсон. — Как я понимаю, из-за своей смазливой наружности вы привыкли всю жизнь морочить женщинам головы. Сейчас вы попали в такую передрягу, что предпочитаете прятаться за юбки, чем откровенно во всем сознаться.

Дресколл сделал несколько грозных шагов к адвокату. Мейсон медленно поднялся с кровати и насмешливо сказал:

— Вот, вот. Ничего более умного и придумать нельзя. Поднимете шум, сюда сначала явятся детективы из гостиницы, потом подоспеет полиция. Впрочем, это ничуть не хуже того, что вы до сих пор вытворяли!

Розалинда повисла на руке Дресколла:

— Джимми, перестань! Говорю тебе, успокойся! Сядь!

Рита Свейн, с негодованием глядя на адвоката, спросила:

— Как вы смеете разговаривать в таком тоне?

— Вы-то как раз должны это понимать. Для этого есть две причины. Первая, что я очень не люблю, когда меня обманывают клиенты.

— Вас никто не обманывает!

— В самом деле? Когда вы мне рассказывали все эти небылицы про миссис Надоеду, которая видела вас в объятиях красавчика, вы, видимо, принимали меня за неопытного мальчишку?

Он быстро повернулся к Розалинде:

— Мне кажется, что вы мне расскажете правду.

— Молчи, Рози! — истерически закричал Дресколл.

Мейсон холодно посмотрел на него и сказал:

— Я бы не стал так настаивать, если бы у вас были хоть какие-то шансы скрыть случившееся, но вы не смогли этого скрыть ни от меня, ни от окружного прокурора, который рано или поздно тоже нападет на ваш след. Продолжая играть в молчанку, вы только играете на руку прокурору. Какого черта вы не выложили мне с самого начала всю правду и не спросили у меня совета, что предпринять? Нет, вместо этого вы затеваете какую-то детскую игру, восхищаясь собственной изобретательностью.

Розалинда удирает из дома, оставляя платье для Риты. Рита переодевается, ловит канарейку, заканчивает подстригать ей коготки. Кого это должно было обмануть? Соседку?

— Вы правы, мистер Мейсон, — решительно сказала Розалинда.

Мейсон снова посмотрел на нее.

— Кажется, в конечном итоге мы с вами все-таки найдем общий язык. Расскажите, что же произошло. И побыстрее. У нас мало времени. Ваша сестра хорошенько наследила. Я воспользовался этим. То же самое могут сделать и другие.

К Дресколл вздохнул, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Мейсон прикрикнул на него: