Долина творения

Он вгляделся в большой предмет, доставленный Кри. Это был платиновый ящик величиной с человека, смонтированный на колесах. Ключи к этому странному прибору были внутри. Два рычага оказались перед его лицом. С противоположной стороны вершины высокого ящика отходили два тяжелых платиновых прута. Каждый из них заканчивался странно обработанным кварцевым диском трех футов в диаметре. Каждый из дисков располагался параллельно полу.

Ншара взмолилась к отцу:

– Он даже не знает, что ты задумал, отец! Он сойдет с ума! Разве он заслужил это?

– А разве звери из внешнего мира заслужили рабство и смерть, на которые этот и ему подобные обрекли их? – отрезал резко Кри.

Нельсон попробовал переубедить себя. Он попробовал уверить себя, что необычный платиновый прибор всего лишь бессмысленный реликт, характерный для примитивных мумбо-юмбо. Но не мог. Он не мог справиться с ужасом, туго сжавшим его грудь, словно стальной бандаж.

Вернулся Тарк. С ним был другой волк, молодой, поджарый кобель с худыми боками и яркими глазами, крупный, но рядом с огромным вождем клана почти карлик.

«Это Эйша, из моего клана, – донеслась мысль Тарка. – Он вызвался».

Кри взглянул на молодого волка.

– Ты сознаешь, какой опасности подвергаешься, Эйша?

«Знаю! – прозвучала мысль волка. – Но это нужно для Братства. Я согласен».

– Тогда стань там, вблизи кресла пришельца, – приказал Кри, указывая на него.

Нельсон увидел, как волк подошел и остановился в нескольких футах от него, куда указал Страж. Волк посмотрел на него… Странно, что-то в этом ярком, нечеловеческом взгляде поразило Нельсона.

Он не даст этому вздорному, суеверному ритуалу вывести его из себя. Не даст!

Кри подкатил большую платиновую машину на место между Нельсоном и молодым волком. И приспособил ее так, что один из кварцевых дисков оказался прямо над головой Нельсона, а другой над головой волка Эйши.

– Даю древним свидетельство, что использую их могущество не попусту, а для блага Братства! – возвысился голос Стража.

Суеверие, традиционный обряд – вот что это было, все что могло быть. Но сердце Нельсона тяжело затрепыхалось от увиденного и ужас все больше и больше читался на его бледном лице.

Рука Кри опустилась, оба рычага на лицевой стороне панели платиновой машины пошли вниз. Из обоих кварцевых дисков вырвались снопы белого пламени. Один луч вспыхнул бриллиантовым сиянием и омыл Нельсона, другой обрушился на волосы волка, стоявшего по другую сторону загадочной машины.

Свет? Нет, Сила! Эрик Нельсон испытал ужасный шок, когда сверкающий луч обрушился на него. Его мозг пронзительно взвизгнул в ощущении раздирающего его на части ночного кошмара. У него появилось ужасное чувство, что его лично, на самом деле его, вырывают из чего-то и волочат в ничто.

10. Ужасная метаморфоза

Нельсон почувствовал, что падает, несется вниз как метеор в бездонную бездну. Ему показалось, что он мертв, и ему стало интересно, куда отправится его душа и что случится после всего этого. Пучина нахлынула с беззвучным вскриком, пока он погружался все глубже и глубже. И наконец он достиг дна. Ему показалось, что Вселенная навалилась на него, отбросив во тьму. Вдруг, очень слабо, впереди забрезжил свет и послышался звук – тусклая, расплывчатая сеть окутала его. Ему было тяжело определить, что и кто его окружает, но он понял, что дышит.

И дышит тяжело. Необычный звук, но ему понравилось, что он вновь дышит. Это означало, что он пока еще жив. Эрик лежал, ожидая, пока ужасное головокружение не оставит его и он не сможет оглядеться. Но лучше бы ему было не видеть.

Сквозь темное смятение рассудка картина стала расти. Это были необычные вещи. Шелест, царапанье, пощелкивание, различный ритм дыхания – шумы, которые были еле слышны, но вместе с тем ясные и резкие. Они отличались от естественных, были искажены. Нити образов были ярче и сильнее. Ими стали… запахи. Насыщенный темный запах лошади, сильный серый волка, угрюмая малиновая вонь тигра, яркая острая резкость огромной птицы. И запах человека, его собственный запах, более неуловимый и сложный, чем звериные.

Эрик Нельсон с непередаваемым ужасом понял, что знает не только каждый отдельный запах, но и особ, кому эти запахи принадлежат. Их имена – Хатха, Тарк, Кйор, Эйя, Кри, Ншара. Он заметался в страхе, у него открылись глаза на мир, который он никогда не видел прежде.

Это был мир без цвета. Мир серых теней, черного и белого. Он не различал предметы ясно, но видел их в необычном плане. Поле его зрения было низким и горизонтальным, и в нем не было перспективы.

Большая мерцающая галерея из стекла выглядела, как простой рисунок на серой стене. Но он мог видеть. С ужасом он увидел себя, Эрика Нельсона, спящего в деревянном кресле в шести футах! Инстинктивный крик ужаса сорвался с губ – это был вопль. Волчий… Его тело спало, а он нет, и он говорил голосом волка. Эрик Нельсон на мгновение оказался на грани безумия и затем лихорадочно начал искать объяснение. Наркотики… Кри дал ему какой-то мерзкий наркотик и у него галлюцинации. Страх и ужас обернули его гнев против Кри. Наконец какое-то чувство заставило его взглянуть на свое собственное тело. Он захотел обернуться. Он двинулся быстро вперед, но это не было его обычным движением, а походило на физическое упражнение и напоминало ходьбу на четырех ногах. Извилистая игра крепких как канат мышц, гибких упругих суставов, пружинящий шаг мягких лап, легкое щелканье когтей о стеклянный пол…

Туманным отражением в стеклянной стене он видел целую картину. Эрик Нельсон спал в кресле. Ншара сидела с орлом на плече и Тарк находился у ее ног. Огромный черный жеребец Хатха, пригнувшийся тигр и Кри – наблюдают. Наблюдают, как молодой волк Эйша медленно крадется к спящему человеку. Нельсон остановился и отражение Эйши тоже стало. Он мог видеть волчье лицо, глядевшее на него с тусклого зеркала стены и холодная уверенность прошла, а страх снова вполз в сердце. Он начал дрожать. Почувствовал, как губы его раздались и в зеркале Эйша оскалил ему клыки. Снова Нельсон завыл по-волчьи и увидел, что изображение Эйши подняло голову кверху и завыло. Нельсон приблизился к спящему телу, попробовал коснуться его. И изображение на стене показало ему молодого волка, касающегося лапой груди спящего человека и скулящего. Кйор ухмыльнулся, рыкнул насмешливо.

Ншара заговорила, ее голос-мысль совершенно ясно отложились в его голове.

«Отец, расскажи ему! Объясни, пока его сердце не разорвалось!»

Согнувшись, Нельсон следил за ними. Он не понимал, что его голова двигалась из стороны в сторону от нервного напряжения. Он чувствовал лишь слабое дыхание своего человеческого тела, когда лапы касались его.

Мысль Кри пришла медленно.

«Это правда, чужак. Ты теперь обитаешь в теле волка, Эйши».

Сильная дикая мысль жеребца прервала его.

«Могущество древних! Наказание для тех, кто вредит Братству!»

Снова Кйор взглянул на Нельсона и рассмеялся.

«Тебе следовало бы гордиться, чужак! Для тебя Страж сделал исключение, позволив использовать тело брата по клану. Если мы согрешим, то оказываемся в теле небольших тварей, рожденных лишь для того, чтобы их съели».

Затем, резко и ясно, Эйя обратился к Нельсону.

«Смелее, чужак!»

И Ншара, как смягчающее эхо, добавила.

«Мужайся, Эрик Нельсон».

Гнев Нельсона начал пробиваться сквозь леденящий страх. Но он все еще не мог поверить.

Ошеломленный, растерянный, он мысленно обратился к Кри.

«Это невозможно. Никакая наука не может этого сделать… мой мозг в волчьем теле».

– Не твой мозг, а твое сознание, – угрюмо объяснил Кри. – Сознание нематериально, разряженная сеть Силы. Так говорили древние. Они создали приборы, которые могут пересаживать разум в другие тела. Я только использовал такой прибор.

Это по-прежнему тело Эйши и мозг Эйши. Инстинкты Эйши, воспоминания, скрытые знания все еще в его памяти и ты используешь все знания его мозга. Но действительно ты, твое сознание в теле, Эйши.

Нельсон почувствовал, как его тело напряглось и приподнялось. Он закричал изумлено.

«Но почему вы не убили меня?»

– Ты заложник за моего сына Барина, – ответил Кри. – Когда Барин вернется к нам, ты вернешься в свое собственное тело!

Гнев, который рос и рос в Нельсоне, вырвался внезапно во вспышке ярости. Ярости такой, какую он никогда не испытывал, дикий гнев волка.

Вот, что они сделали с ним, Эриком Нельсоном! Вот на что они осмелились!

У Нельсона было смутное знание необычной скованности его привычного мозга, чего-то темного, примитивного, чужеродного. Человеческая ярость вытягивалась из глубоких красных источников зверя. Он обнажил свои клыки и зарычал. Он почувствовал всю новую волчью силу и упругость, когда пригнулся.

Человечья ярость, звериная ярость – память, инстинкт, развязанная цепь – не такие уже и странные, после всего пережитого. Не так уж и давно, сам человек был охотящимся зверем!

Он прыгнул в прекрасном, смертоносном прыжке, прямо к Кри.

Раздался крик Ншары и уже затем в воздухе он почувствовал столкновение с огромным, летящим телом Тарка. Широкая волчья грудь ударила его в плечо и сокрушила на пол. Его сшибли на ходу, на зубах были волосы и слезы, на языке запах крови.

А затем огромный вес Тарка придушил его, огромные лапы Тарка уперлись ему в шею сзади, как волчонок давит крысу. Вождь клана отшвырнул Нельсона от себя, затем притянул, катая по полу, демонстрируя свою силу и могущество, смеясь, дразня его красным языком, свешивающимся между челюстей.

«Тебя следует учить еще, – пришла его мысль, – это я, Тарк, вожак стаи волосатых!»

И Нельсон, собравшись, послал в ответ простую мысль.

«Но я не из твоего клана!»

И он прыгнул на Тарка.

Это была странная, как он понимал, манера схватки. Стремительный бросок вниз, попытка схватить голень, использовать грудь, как таран, защищать глотку от захвата, увертки, танец, круженье и ужасный рвущий удар по шее противника, там, где под волосами скрыта вена.

Все эти вещи Нельсон знал и знал хорошо. Он был юным и сильным, и стремился убить. Но все было напрасно. Тарк двигался, как призрак, и в самый последний момент, челюсти смыкались в пустом месте – и прежде чем он смог восстановиться, старый вожак стаи измотал его своим большим весом, а его челюсть рубила и рвала, затем он снова был в стороне, недосягаемый и улыбающийся.

Нельсон прыгал и прыгал снова, его били опять, но он не успокаивался. Горячий сладкий привкус крови витал в воздухе и огромный черный жеребец беспокойно вскидывал голову и бил копытами о стеклянный пол. Кйор морщил свою полосатую морду в рычащей гримасе и его когти то выпрямлялись, то втягивались.

Только Эйя восседал неподвижно на спинке кресла Ншары. Лицо девушки было бледным и полным печали, в ее глазах застыла боль. Она просяще смотрела на отца, который наблюдал за всем происходящим, прищурившись.

В ответ на взгляд Ншары Кри вздохнул и сказал:

– Не повреди его, Тарк, не больше, чем необходимо.

И Тарк ответил, тяжело дыша:

«Он должен научиться повиноваться!»

Снова огромные челюсти хватали и рвали, швыряли Нельсона из стороны в сторону.

Наконец Нельсон устал и уже был не в состоянии прыгать. Истрепанный, он стоял на подгибающихся ногах, его бока тяжело вздымались, голова низко склонилась. Шерсть была покрыта потом и кровью.

Мысленно Тарк спросил:

«Ты научился, щенок?»

Нельсон ответил:

«Научился», – но ярость все еще клокотала в нем.

Тарк мрачно посоветовал ему:

«Не забывай!»

Он вернулся к Ншаре и начал зализывать свои раны, насмешливо глядя одним глазом на существо, которое было Эриком Нельсоном. Кри выступил вперед, его глубокий пронзительный взгляд был нацелен на волка, которым был теперь Нельсон.

– Послушай, – сказал он. – Слушай, Эрик Нельсон, цену твоего освобождения.

Он ждал, пока ошеломленный разум Нельсона прояснится, прежде, чем продолжил.

– Возвращайся к своим товарищам, Эрик Нельсон. Возвращайся к хуманитам. Верни мне моего сына живым и здоровым и ты станешь снова человеком.

Голос Нельсона был жгучим, насмешливым.

«Ты думаешь, они поверят мне? Думаешь они выслушают меня?»

– Ты должен заставить выслушать.

«Они подстрелят меня, как только увидят».

– Это твои друзья, а значит и твоя проблема. – Кри вернулся к вожаку стаи и угрюмо распорядился: – Тарк, отправляй его.

Тарк встал и отряхнулся. Он сделал три мягких крадущихся шага к Нельсону и сказал:

«Уходи.»

Нельсон молчаливо противостоял ему и не двигался.

Кйор сказал:

«Щенок забывчив, Тарк. Ты должен снова преподать ему урок».

И глаза Хатхи округлились.

«Научи его!»

Эйя взмахнул крыльями и это прозвучало, как вздох.

«Запомни, чужак, – пришла его мысль, – смелость хорошее качество лишь тогда, когда хватает мудрости, чтобы ее использовать».

– Вы все, оставьте его в покое! – закричала Ншара. Она сложила просительно руки и сказала:

– Пожалуйста, уходи Эрик Нельсон!

Нельсон увидел на ее щеках слезы. Он наблюдал как Тарк крадется к нему, огромное тело изучало мощь и энергию движения. Он наблюдал солнечные блики на клыках Тарка.

Запах собственной крови ударил ему в ноздри. Совершенно неожиданно Нельсон повернулся и побежал. И сразу же разразился взрыв звуков – топот и ржание Хатхи, тигриный рокочущий вой.

И Нельсон, пока он бежал, слышал, несмотря на шум и крик, мысли Тарка.

«Кланы Братства! Посылаю клановое послание четырех вожаков, что волк Эйша вне закона!»

Сквозь мерцающие коридоры и пыльные залы он мчался из здания на поросшие лесом улицы Рууна. Копыта, клыки и когти гнали его прочь и слово бежало впереди него, как дикий огонь.

«Вот, Эйша!.. – вне закона!»

И он бежал, рожденный волком и человеком, Эрик Нельсон. Он бежал вдоль широкого лесного пути между пузырчатыми зданиями, сквозь мерцающий город и ему не было где укрыться.

Орлы кружили и клокотали над ним. Стая серых вприпрыжку бежала за ним и, если он пробовал уйти в сторону, клан Хатхи был тут как тут и копытами возвращал его на старый путь. И везде полосатые и молчащие тела когтистых из тени насмехались над ним.

Мужчины и женщины Рууна следили за его продвижением пристальным взором и они ограничивали его путь. У Нельсона была только одна дорога – из Рууна в открытый лес. Он бежал ровно в такт своему сердцу и знал теперь, как чувствует себя собака, попав в город.

Тенистый лес принял его. Земля под лапами была влажной и мягкой. Он бежал вперед между деревьями и через какое-то время понял, что преследователи оставили его в покое.

Он перешел на рысь, а затем на шаг. Дыхание было тяжелым, с болью. Раны, царапины и укусы, нанесенные ему Тарком, отняли все силы, и каждая мышца, каждый сустав в отдельности причиняли ему невероятную боль.

Он пересек небольшой ручей и остановился напиться. Затем лег в текущий поток. Ледяное касание огнем обдало плоть.

Он встал и, крадучись, двинулся.

Инстинкт, не его собственный, а Эйши, подсказал ему, где логово. Он прокрался в дыру между двумя огромными суковатыми корнями, где было тепло.

Там он устроился и стал по-волчьи зализывать свои раны.

Ночь спустилась над долиной Л'лана.

11. Лесная угроза

Он спал какое-то время, но в основном грезил и грезы были полны ужаса. Проснулся же внезапно, как человек, который просыпается от кошмара сразу и с криком, и собственный волчий вой напомнил ему, что кошмар был реальностью.

Он лежал один в глубине ночного леса и страдал, как страдало лишь несколько человек с начала мира. Затем, постепенно, когда он осознал, что не собирается умирать или сходить с ума, рассудок Эрика Нельсона снова начал функционировать.

Долгие годы ему довелось провести в диких местах. Годы он балансировал на краю гибели и его характер закалился в опасностях. После того, как прошла первая темная волна ужаса, самообладание стало возвращаться к нему. Его не сломили. Он не сдался, и не разрешил собой помыкать, несмотря на попытки Кри и его друзей.

Снова Нельсон осознал странную связь своего ума с другим. Почти без знаний, ночь и лес стали знакомыми. Он провел много ночей в лесах, но никогда прежде не был с ними в дружеских отношениях. Лес был живым, изобилующим собственными тайными делами, и для нового Эрика Нельсона тайны эти были открытой книгой, бесконечно привлекательной.

Острый слух подсказывал ему о каждом движении травы, шорохе деревьев, звуке отдаленной воды в потоке. Где-то поблизости пробежала мышь по сухому листу и над собой он мог слышать писк летучей мыши и звук ее кожаных крыльев. Далеко внизу, в долине, олень проламывался через сушняк и за ним следовал глубокий рык охотящегося тигра.

Эрик Нельсон чувствовал сладкое напряжение и трепет восхищения, проходившего через вновь приобретенное тело. Он был голоден. Ветер принес ему новости. И уловил он это благодаря чуткому обонянию – богатый, запутанный и пульсирующий запах, дыхание леса, исходившее из чащи, который был его матерью, как и матерью Эйши.

Он поднялся и потянулся, вздрогнул и заворчал, потому что было очень больно. Затем выступил навстречу лунному свету и стоял с головой, поднятой вверх, медленно поворачивая ею в сторону ветра и подергивая носом.

Нижний ветер был чистым, но верхний содержал небольшую стаю волков, загоняющих оленя. Они удалялись, поэтому нужно было вести себя тихо. Тигр убил. Внизу у ручья табун копытных пришел к водопою и среди них был олень.

Не нужно бежать за оленем. Весь лес узнает это. Следует довольствоваться кроликом. Мрачная определенность захватила ум Нельсона. Он направится в Аншан и как-нибудь доставит Барина в Руун. В то же самое время его сделали волком. Очень хорошо, он побудет волком.

Дальний охотничий призыв стаи прогремел по долине. Его горло затрепетало в стремлении ответить, но он хранил молчание. Затем, как тощий серый призрак в серебряном лунном свете, он затрусил на юг, к Аншану.

Поначалу ему было трудно двигаться, но закоченевшее тело разогрелось и расслабилось, он позабыл голод в непринужденном движении. Его человеческое тело было превосходным экземпляром. Крепкое, гибкое, и более быстрое, чем у многих. Но это было жалкое, глупое сравнение.

Тело Эйши было на удивление живым, от кончика его когтя и до носа. Каждый нерв и мускул срабатывали мгновенно и рефлекторно. Оно могло покрыть весь этот путь молнией через чащобу и при этом не повредить ни один листок. Оно могло застыть без движения или перемахнуть через западню с отточенными кольями у себя на пути. И могло бегать. Лесные боги, как оно могло бежать!

Нельсон узнал это, когда убегал из Рууна. Но затем удовольствие от бега исчезло. Теперь он уменьшил скорость на открытых хребтах, с явной радостью, несясь через круги лунного света, кружась и внезапно прыгая, в восторге играя с тенями.

«Истерия, – подумал Нельсон, а еще бравада, реакция – на страх. А почему бы и нет? Почему?»

Он подкрадывался с наветренной стороны к маленькому стаду оленей, пасущихся у пруда. Некоторое время он лежал в высокой траве и наблюдал за ними: стройными, изящными созданиями с влажными черными носами и огромными глазами. Высокий самец и две самки, олененок. Их насыщенный сладкий аромат вызвал у него слюну.

Он поднялся и смело пошел к ним. Они подняли головы и похолодели, глядя на него – быстроногие дети полета и страха. Затем уловили запах волка и умчались.

Он подошел к озерцу и напился. Его отражение глядело на него вверх из лунной воды, и он провел языком по зубам, одним глазом оглядел себя.

Потом опять двинулся на юг к Аншану, и никого не видел кроме кроликов. Он начал сознавать, что игра продолжается. Через какое-то время он пересек тропу оленей с оленятами, двигающимися на запад. Слово разнеслось по лесу, которое даже истинные звери, не входившие в Братство, могли понимать, и они двигались по обе стороны реки назад к барьерным утесам, оставив лес Кланам.

Ветер, ровно дувший с юга, уменьшился, а затем и вовсе стих. Нельсон почувствовал странное чувство. Это было похоже на частичное ослепление и глухоту, потому что не мог слышать что там дальше из-за встречного ветра. Он двигался с возрастающей осторожностью и был голоден, очень голоден.

Он спустился по краю оврага к ручью и, внезапно, с летящим цоканьем копыт, пегая кобыла и жеребенок появились в брызгах воды и оказались чуть выше его на берегу.

«Привет, Волосатый», – донеслась мысль кобылы. Она остановилась отдышаться и волчьим чутьем Эйши Нельсон смог учуять запах страха. Маленький чернильно-черный жеребенок заржал и ткнулся головой в ее соски, его длинные нескладные ноги разошлись неустойчиво и дрожали. Оба они были потные.

«Вы долго бежите, сестра», – сказал Нельсон.

«С севера Аншана, – ответила кобыла, и вздрогнула. Она обнюхала тонкую шею жеребенка и добавила: – Из-за него я не могла добраться быстрее».

«Аншан? – спросил Нельсон. – Я направляюсь туда».

«Знаю, Кланы собираются для войны. – Круглые глаза кобылы показались белыми в лунном свете. – В лесу – смерть, Волосатый! Смерть гуляет по долине Л'лана!»

И жеребенок сорвался. Подняв голову и округлив глаза, он эхом повторял: «Смерть! Смерть! Смерть!» Его крохотные копыта цокали по камням.

«Тише, маленький, – прошептала мать и погладила его трепещущую шею. – Что ты знаешь о смерти?»

«Я чувствую ее запах, – ответил жеребенок. – Красный на ветру».

Его ноздри раздувались, а дыхание было резким и прерывистым.

«Я паслась на склонах Аншана, – сказала кобыла Нельсону, – потому что моего жеребца забрали хуманиты и мне хотелось быть поближе к нему. Жеребенок родился там. И в долине под нами убивали. Пришли чужаки с их новым оружием. Многие из Братства были убиты».

«Смерть, – заржал жеребенок и, словно ребенок, заплакал. – Я боюсь».

Нельсон собрался с мыслями.

«Теперь вы в безопасности, малыш. Здесь смерти нет».

Но может быть, знал Нельсон. Рано или поздно огненные ружья принесут смерть к воротам Рууна и жеребенок, если выживет будет взнуздан, оседлан и принужден нести тяжесть человека.

Вглядываясь в них в лунном свете, Нельсон отметил странную перемену в своих мыслях, словно они были сродни ему, порабощены и одеты в цепи.

Дружеская мысль кобылы пришла к нему.

«Будь осторожен, Волосатый, если собираешься в Аншан. Шэн Кар и чужаки очистили окраины от наших разведчиков и вооруженная стража у города бдительна».

Затем повернулась к жеребенку.

«Пошли, малыш. Еще немного и ты сможешь отдохнуть».

Он следил за их уходом, за пегой кобылой с развивающейся гривой и хвостом, изящными формами из серебра в лунном свете, и ее чернильно-черным жеребенком, несущимся позади. Легконогими, не знавшими веса стальных стремян, их гордые головы никогда не были стрижены и не ведали удил.

Нельсон всегда любил лошадей, как любит их человек. Обращался с ними хорошо, уважительно, кормил и чистил их, и время от времени ронял фразу: «Эта лошадь почти человек!»

Но эти, из клана Хатхи, отличались от прочих. Чем-то ужасным, колдовским, эти лошади были людьми по интеллекту. Он помнил жгучую ненависть порабощенных копытных в Аншане, когда выступал оттуда с Тарком, Лефти и Шэн Каром с их безумной миссией.

Он медленно повернулся, чтобы пересечь ручей, но делал это механически, потому что этот путь он проделывал раньше. Мозг Нельсона подвергся потрясению и открылись ворота между ним и полубессознательным мозгом Эйши. Он вспомнил слова Кри: «Инстинкты Эйши, воспоминания, скрытые знания…»

Воспоминания.

Он был слишком занят прежде собственным ужасом и яростью, а после того, зеркалом новых и чуждых ощущений. Но теперь целое наводнение воспоминаний из запасов мозга Эйши прорвалось и потекло в Нельсона. Они не были просто воспоминаниями животного, а имели собственный необычный путь, как и человеческий.

Щенячьи кувыркания в согретой солнцем траве, новизна мира, уроки, первая охота, первое убийство, первый вид мерцающих башен Рууна, вхождение молодого волка в полноправные члены стаи. Маленькие детали, вкусы и запахи, мысли и грезы. Да, грезы, сродни тем, что были у мальчика Эрика Нельсона, лежавшего под зелеными деревьями Огайо в полусне лесной тишины.

Но те были только рябью на широкой и глубокой реке воспоминаний Эйши. Под ними текли сильные течения, которые привязывали индивидуальность к Клану и Клан к Братству. В беглом осмотре прошлого Эйши Нельсон видел целый новый путь жизни, где разумные существа приспособили себя в обществе, которое было в одно и то же время просто, как в Раю, а также сложно, как современный Нью-Йорк.

Общество с пятью огромными кланами – людей, волков, лошадей, тигров и орлов – жило в совершенном равенстве, даже не оговаривая этого, как в собственном мире Нельсона разумные расы жили друг с другом и считали это естественным. Общество с его собственными законами, которое запрещало убийство, кражу, регулировало право на охоту, и в котором верность давалась свободно. Разновидность свободного масонства, которое было в действительности братством.

Они не были совершенными, эти создания Кланов. Некоторые вспышки-воспоминания дали Нельсону встряску страха и других глупостей, заставивших его улыбнуться. Снова он почувствовал презрение, потому, что увидел трусость или кражу убитых другими. Но их сильные несовершенства делали их более человечными.

Когда он открыл свои ментальные глаза и заглянул в их разум, Нельсон был вынужден, наконец, понять истину без оговорок. Существа Клана были не более животными, чем он сам. Даже менее, он вынужден был восхищаться, потому что убивал из-за денег, в то время как Братство убивало только ради пищи. И он убивал людей, а Братство лишь оленей и кроликов.

Совершенно внезапно он осознал, что несется по лесу на четырех ногах и это не кажется ему странным. Близкий контакт с мозгом Эйши растворил эту странность Ему это казалось не более необычным, чем если бы он одел иностранную одежду. Он был дома.

Вдруг заяц метнулся прямо перед ним. Он схватил его в легком прыжке, сломал позвоночник и съел.

А затем стая серых братьев пришла к нему, медленно продвигаясь между деревьев с востока. Было безветренно, чтобы почуять это, а голод сыграл с ним дурную шутку. Он бросился прочь с полусъеденной жертвой, но вожак, серый старый волк без глаза, послал ему мысль.

«Заканчивай, юноша. Нечего спешить».

Старый волк присел, его язык высунулся.

«Мы бежим издалека, с холмов над Мрилой. А сейчас отдыхаем».

Глазами Эйши Нельсон увидел, что это были худые и истрепанные волки из внешней стаи, которые охотились на верхних уровнях.

Они его не знали, не знали, что он вне закона.

Он закончил жадно есть и оставил вкусные косточки. Затем облизал губы и стал ждать. Долгое клановое «У-У-У!» разносилось над рекой, подхватывалось и неслось дальше.

Старый волк сказал:

«Мы движемся в Аншан, наблюдать».

«Я тоже».

«Тогда пошли с нами, юноша».

Он не мог сейчас покинуть их, не вызвав подозрений. Он должен был присоединиться к ним теперь, а позднее решить, что делать.

Тощие серые тени поднялись, десять охотников с длинными клыками из бесплодных нагорий, полные трепещущего восхищения. Нельсон почти уверился, что он настоящий Эйша, бегущий с собственным племенем.

Но это было не так. Его племя, племя Нельсона, ожидало в Аншане с автоматами и гранатами.

Когда первые лучи рассвета начали пробиваться в небе, он со стаей прошел целые мили на юг. Он присматривался как бы покинуть горную стаю. Более безопасно теперь оставаться одному. Ему нужно найти какое-то место, чтобы залечь и, после наступления темноты, попытаться проникнуть в Аншан. Ночью у него был один шанс из ста, что его не подстрелят, как шпиона из Рууна. А днем – ни одного.

Нельсон потихоньку отделился бы, как и планировал, если бы не поднялся рассветный ветер и не выдал его.

Он отставал от других, выискивая шанс ускользнуть в кусты, когда вместе с низменным ветерком пришел внезапный вой и ментальный призыв: «Хей, братья! Чужак с вами!»

Вся стая горцев развернулась и уставилась на Нельсона с подозрением. Прежде, чем он сумел сбежать, их окружили волки, волки из Рууна, чьи мысли хором слились в одно проклятие.

«Эйша!»

Нельсон кружил и скакал возле старого волка, лежавшего в кустах.

За ним, как это было в Рууне, ментальный крик пробился, сквозь деревья.

«Эйша вне закона! Гоните его, братья! Гоните его из леса!»

Тогда стая обрушилась на него и призыв эхом пронесся по долине, переходя от одной стаи к другой.

«Вне закона!»

Снова Нельсон бежал с поджатым хвостом. Перед ним были открытые равнины Аншана, в которых его ожидала смерть. В отчаянии он кружил, петлял, путал след, но волки клана гнали и гнали его без пощады. И не было возможности сбежать.

Лес поредел. В разрывы между деревьями он мог видеть открытые пятна равнины. Далеко за ней Аншан горел как огромная драгоценность меж зеленым лесом и рекой.

Он устал, загнан, полон отчаяния.

Вдруг, сверху, он услышал свистящий гром огромных крыльев и прыгнул, зарычав. Затем увидел, что это был Эйя и услышал, как его мозг обратился к нему с настоятельной быстротой.

«Сюда, чужак! Ты сможешь оторваться от стаи, если сделаешь так как я тебе говорю.»

Хуже ему все равно уже не было бы.

Орел взмыл снова, где он мог видеть маневры всей стаи и послал свою мысль Нельсону.

«Беги скорей этой тропой, чужак! Сейчас же. В поток. Плыви, плыви быстро, вверх по течению. Останься в воде, ветер с тобой. Сейчас же! Под прикрытие скалы и ползи тихо… тихо!»