Тайну хранит звезда

– Мы проверим, Анна Ивановна, вы не расстраивайтесь, – рассыпал Володин обещания направо и налево.

Хотя внутри его все ныло препротивно.

Когда проверять школьные журналы этой малолетней самоубийцы?! Кому этим заниматься?! Вчерашнее убийство на контроле у руководства, по нему еще никаких наработок, а тут это еще. Странно, что сегодня побриться успел и брюки почистить с ботинками. Скоро спать будет стоя, как конь!

И Анну было жалко, очень жалко. Хорошая женщина, милая, правильная. За что и не любит ее, видимо, директриса. Ведь сможет, стерва, создать ей проблемы, еще как сможет. А вкупе с посмертной запиской девушки, да еще и записью этой в тетрадке…

Вот бесхитростная душа. Другая бы уничтожила, выдернула лист, и все. Нет листа – нет лишних вопросов. А она с этой тетрадью в школу притащилась. И даже когда узнала про самоубийство девушки и ее посмертную месть, предъявила улику следствию.

– Анна Ивановна, вам вчера поздно вечером никто не звонил? – вдруг вспомнил Володин про номер на определителе Галкиных.

Номер был ее.

– Звонок был, – поежилась она, будто озябла и обхватила себя руками. – Очень странный звонок.

– И в чем заключалась странность?

Володин смотрел на нее с сочувствием. Хотя мог поклясться, значение его взгляда она не понимает. Его никто не понимал, даже покойная мать.

«Зверенышем вечно смотришь! – лупила она его по башке по делу и без дела. – Не глаза, а угли. Так и жгут, так и жгут».

На работе тоже вечно жаловались:

«Ты, Иваныч, рентген-то свой убери. Заикаться станем от того, как ты зыришь…»

Аня не понимала, насколько ему жаль ее. Она усердно отводила взгляд от него и без конца поправляла юбку и одергивала рукава на бледно-розовой кофточке. Неуютно ей было в его присутствии. Он понимал. И все равно он жалел ее. И дело было даже не в том, что проблем у нее с выбросившейся из окна девицей может быть воз и маленькая тележка. А в том, что слишком уж много навалилось на нее за последние сутки. Сначала кровавая бойня у соседей сверху. Потом ученица. Что дальше? Ее бы оградить, защитить, а кому?! Ему сто процентов некогда. Гулять под луной некогда. В кино ходить, в кафе просиживать и разговоры милые говорить тоже некогда.

Так он не человек, а зверь, выросший из звереныша, которого в нем мать узрела еще при рождении.

Володин вздохнул.

– Так в чем странность вечернего звонка, Анна Ивановна?

– Позвонили, – произнесла она, низко опустив голову. – Я спросила, кто? А мне в ответ… «Издохни, сука». Или что-то в этом роде.

– Ничего себе! – присвистнул Володин.

Встал с места и беспокойно заметался по просторному кабинету с дорогой офисной мебелью, кожаным креслом и стульями, огромным круглым окном, напоминающим гигантский иллюминатор в гигантской подводной лодке. И как-то так незаметно подобрался к Анне и встал прямо перед ней.

– Кто звонил? – спросил он тихо.

Недостаточно тихо, чтобы его можно было не понять. Но достаточно для того, чтобы его не услышала Кольская.

– Я не знаю! – пожала она плечами и жалко улыбнулась, посмотрев на него все же. – Шепотом говорили. Таким громким, зловещим.

– И все? Просто сказали: издохни, сука, и все?

– Да, все.

– А вы? – Он быстро обернулся на директрису, которая усиленно делала вид, что перебирает на столе какие-то бумаги, на самом-то деле подслушивала. – Вы испугались?

– Конечно! – широко распахнула она глаза, оказавшиеся удивительного небесного цвета.

Вчера он не рассмотрел. Вчера больше на ноги смотрел, на рот – такой влекущий, яркий. Грудь опять же в вечернем платье великолепно просматривалась, когда она ему на самый первый звонок открыла. Плечи, спина. Все было великолепно в ней.

– И что сделали? – засмущался Володин.

Еще не хватало, чтобы его мужское волнение этим дамам стало заметно. Стыдоба!

– В ванну залезла, в горячую ванну. Заперлась перед этим. – Она вздохнула. – Даже ума не приложу, кто мог звонить? Так жутко! Днем это…

– Мы сопоставим по распечаткам время, конечно, – заверил ее Володин, все так же не повышая голоса. – Но с телефона Галкиных вчера на ваш телефон был сделан звонок.

– Думаете, она?! – ахнула Анна и попятилась, схватила кофточку на груди в горсть, задышала часто-часто. – Зачем?! Что я ей сделала??? Это все… Все неправильно как-то! Желала смерти мне, если это, конечно, она, а сама умерла. Нелогично, Илья Иванович, не находите?!

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.