Своя дорога - Призрачные дороги

– Что, неужели не любят кровососов? – не удержался я от ехидства.

– Нас все не любят, – невозмутимо сказал Андру и добавил: – Но местные дикари особенно. Они видят нашу сущность издалека и сразу кидаются в драку. Так что торговать с ними нельзя. Можно только отбирать.

Князь нехорошо улыбнулся:

– Мы не расстраиваемся по этому поводу.

Еще бы… Когда это нежить огорчали возможность нахлебаться свежей крови и вражда с людьми? Да и кто с ними в мире? Кроме меня, сейчас. М-да…

– Вы, кстати, Дюс, тоже не обольщайтесь, – насмешливо посмотрел вампир. – Я уверен, вы им не понравитесь.

Возражать на это заявление было бы глупо: при последней встрече с курута нас защитила только печать.

Да и пес с этими дикарями… Просто будем еще осторожнее.

– Агаи, – сказал я, повернувшись к волшебнику, – подумай хорошенько над тем, как нам укрыться в голой степи от чужих взглядов. Чтобы нам было видно все, а нас – никому. Особенно твоим собратьям. Еще немного – и лес закончится.

Маг, задумавшись, полез пятерней в волосы: водилась за ним такая привычка.

Мы еще поговорили с Андру о нравах степного народа. Знал вампир о них немного: кочевники живыми в руки не давались. Даже дети. Кто не мог сам покончить с собой, тому помогали сородичи. Лично я курута понимал: кому охота становиться по собственной воле упырем? Только сумасшедшим некромантам, да и то… не факт.

Но готовность к массовому самоубийству меня интересовала намного меньше, чем вид проклятой птицы, которую степняки лепили куда не лень. Я насчитал штук десять, не меньше, изображений: на серебряных бляхах непривычно высокой передней луки седла, на его кожаных крыльях и даже на потнике. Не говоря уже о гравировке оружия.

Это могло означать только одно – крылатая тварь олицетворяла кого-то из верховных богов, никак не меньше. Такое божество добра не сулило.

Я в задумчивости потер блестящее серебро.

– Знаешь, Дюс, а ведь от этого ножа за версту несет нашей магией, – тихо сказал Агаи. – Простенькой, но нашей: на удачу, на крепость, на «правильный» удар. Ну и … чтобы нежить сильнее бил. Заклинание немудреное, конечно. Только вот…

Ну да – «только вот делал его сирин».

– Твой народ торгует оружием?

– Конечно, – кивнул аптекарь, – как и все. Я бы сам подумал, что просто купили, но уж больно похоже на Юссу. И она везде.

Неужели степняки в союзниках у сирин? Этернус надо заполучить живым хоть одного местного. А уж разговорить – мы его сообща разговорим, я был в этом уверен.

* * *

До меня добрался аромат наваристого бульона, вызвав мгновенный приток слюны. На костре булькал содержимым вместительный котелок. Рядом с огнем сидели Эрхена со служанкой. Женщины, замесив пресное тесто, рвали его кусочками и кидали в кипящий бульон. Эрхена перехватила мой взгляд и застенчиво улыбнулась. С трудом сдержав ответную улыбку, я снова повернулся к вампиру. Андру смотрел на меня серьезно и задумчиво.

– Отдыхайте, а я пойду… поохочусь, – прервал затянувшееся молчание вампир.

Я внутренне перекосился от этого слова. Неприязнь отразилась в моих глазах, в ответ на нее князь лишь пожал плечами:

– Ничего не поделать, такова наша природа. Без крови людей мы жить не в состоянии.

Андру сказал о своей сущности так обыденно и спокойно, что я не выдержал:

– Князь, а вы никогда не хотели покончить с собой?

Вампир сузил глаза:

– Нет. Не хотел.

– Почему? Не верю, что вы боитесь смерти. А раз страха нет, то что… – Я замялся, пытаясь подобрать правильные слова. – Что держит вас на этом свете? Вы же достойный… дворянин. Будь вы человеком, я хотел бы называть вас другом.

Князь усмехнулся:

– Спасибо. Я ценю вашу симпатию, Дюс, но как бы вам объяснить… Моя жизнь оборвалась слишком внезапно. Мечты и планы пошли прахом, оставив пустоту. Я оказался не готовым смириться с этим, хотя поначалу действительно впал в отчаяние и хотел… умереть. Зато спустя некоторое время понял, что, возможно, богам ведомо больше, чем обычным людям, и еще не все потеряно. – Князь мягко улыбнулся. – У тела нежити есть свои преимущества. Например… вы еще увидите мою карту мира. Поверьте, более совершенного и полного экземпляра не существует и вряд ли появится в ближайшие сто – двести лет. Мои этернус побывали везде, куда в состоянии были пробраться. Ну и самый главный аргумент в пользу нетленного тела… у меня теперь сколько угодно времени, чтобы получить один должок!

На последней фразе упырь оскалился в хищной ухмылке. Высказавшись, правитель нежити развернулся и быстро пошел прочь.

Вот как… «должок». Месть, значит. Вот только кому можно мстить через три сотни лет? Фириту? Странная, однако, месть – послушно устранять тех, кто ему не нравится.

Я стоял, глядя князю вслед до тех пор, пока не услышал мягкий, бархатный и такой притягательный голос:

– Дюс, пэрги кэ сана!

Мне так и не удалось выучить язык жителей Сырта, но запах супа лучше всякого толмача подсказал – зовут к столу. Я втянул в себя божественный аромат и широко улыбнулся: день заканчивался замечательно, и можно было наконец выспаться как следует.

Проснулся я с неописуемым ощущением чего-то приятного. Непередаваемо приятного на грани осознания, словно мне в кои-то веки удалось поймать за хвост ускользающее сновидение. Притом невероятное сновидение – светлое и хорошее. О чем-то, чего со мной в жизни ни разу не случалось.

Открывать глаза не стал, надеясь еще немного растянуть блаженство, и почти сразу ощутил на щеке тепло шершавых пальцев.

От неожиданности я задержал дыхание: что это, продолжение сна? Поглаживание не прекратилось: пальцы скользнули к бровям и выше – к гребню. Медленно, опасаясь спугнуть наваждение, открыл глаза и встретился взглядом с карими глазами.

Эрхена…

Маленькая ладошка отдернулась, но девушка не отодвинулась и взгляда не отвела, только снова залилась румянцем. Моя рука без спроса, по собственной воле, осторожно поймала тонкие пальчики и вернула их на прежнее место.

Эрхена моргнула, прикусила нижнюю губу и уже смелее погладила меня по щеке.

Я снова закрыл глаза, в полной мере наслаждаясь теплом женской ласки, которую мне подарили по необъяснимой прихоти. И тихо вздохнул, признавая за девушкой право на это чудачество. Мне было все равно, почему Эрхена так делает. Просто хотелось, чтобы она не прекращала. Эта нечаянная ласка почему-то стала для меня дороже всех прошлых плотских утех с другими женщинами.

Может, потому, что Эрхена обо мне все знала? Ну ладно – не все! Однако вполне достаточно, чтобы в отвращении отворачиваться. Но вместо этого девушка делилась теплом своего сердца, как могла.

Я снова поймал ее ладошку, прижал на мгновение к губам и отвел в сторону:

– Спасибо.

Эрхена поняла, но вместо того, чтобы отодвинуться, прильнула щекой к моей руке, а затем вскочила и убежала прочь.

– Дюс, вы пришлись по душе этой девочке, – раздался рядом задумчивый голос правителя этернус.

Я ничего не сказал – не знал, что ответить. Девчонка и правда ко мне что-то испытывала, хотя по идее не должна была. А удивительнее всего, что я тоже не остался равнодушным. Нравился мне этот храбрый воробышек.

Я нахмурился: не вовремя, ни к чему, но как соблазнительно, демон меня раздери!

* * *

Андру повернул мои мысли в другое русло, заставив вспомнить о насущном – о нашей безопасности.

– Нужен пленник, – сказал я вампиру. – Любой. Даже подросток сгодится. Надо узнать, кто в богах у курута, уж больно не нравится мне их птичка. Добудете?

Князь вздохнул:

– Вы думаете, они связаны с сирин?

Я кивнул:

– Почти уверен. Осталось выяснить, насколько тесно.

Мне вспомнились росм и то, как они отнеслись к Таните. Если крылатые твари у дикарей в ранге богов… И если «боги» об этом знают… Демон… может, стоит пройти южнее?

– Другой дороги нет? Получится обойти равнины?

Упырь покачал головой:

– Не успеем. Южнее предгорье Драконьего хребта. Дорога удлинится раз в пять.

Я выругался и замолчал, обдумывая ситуацию.

– Значит, придется выловить дикаря.

– Они чуют нас, как хорошая собака зверя – издалека. Еще ни разу не удалось подобраться незаметно. И живыми взять ни разу не получилось. Правда, мы особо не старались. Придется выдумать какую-нибудь хитрость.

Вампир сорвал травинку, сунул ее в рот, задумчиво пожевал и, перехватив мой насмешливый взгляд, усмехнулся:

– От некоторых человеческих привычек избавиться невозможно. Да и не хочется, если честно.

– Морра, нельзя так делать! – привлек наше внимание сердитый Агаи. Он удерживал в руках брыкающуюся девочку, которая, похоже, успела что-то натворить.

Мы с Андру переглянулись, видимо озаренные одинаковой идеей.

Вампир недобро усмехнулся:

– На живца и зверь бежит! Будет у вас, Дюс, пленник.

– Агаи, отдай девочку Эрхене и иди сюда, – позвал я мага.

План обсуждали долго и горячо. Не саму идею похищения – тут возразить было нечего – а то, как это лучше осуществить. Сирин придется полетать в поисках подходящей жертвы: не было у нас времени на блуждание по степи в надежде на случайную встречу.

В итоге решили, что Агаи найдет и магией обездвижит добычу, а вампиры ее принесут. Вылазку решили сделать, как только подвернется подходящая возможность. И я уже собирался отправить мага обратно, как меня осенила нехорошая мысль…

– Агаи, а дети от смешанных браков умеют летать?

– Ты думаешь… О-о-о… – Колдун, помолчав немного, согласно мотнул головой: – Да, вполне возможно. Раз у них везде изображение Юссы, а мечи нашей выделки, то, скорее всего, и полукровки не редкость.

И тут же забормотал:

– Значит, придется учесть защиту сверху.

Сирин почти все свободное время проводил за книгой, пытаясь придумать, как укрыть отряд в голой степи. Это в городской толчее достаточно простого отвода глаз, а тут мы словно дерево в чистом поле: все «молнии» соберем. Ведь заклинание невидимости только в детских сказках бывает, как и живая вода. В отличие от мертвой.

Второй полноценный привал с отдыхом в целые сутки сделали недалеко от места, где оставили Таниту. Требовалось восстановиться перед большим переходом. К тому же сирин настойчиво просил о свободном дне: магу не хватило времени довести до ума защитное заклинание. Во всяком случае, Агаи использовал именно этот предлог. Хотя истинная причина лежала на ледяном ложе за плотной стеной околдованных деревьев, недаром маг так долго смотрел на восток. Я представил, как выглядит сверху могильник: белое пятно на фоне раскрашенного пурпуром леса, сверкающее искрами снежинок.

Мне казалось, Агаи явится с просьбой, как только остановимся на отдых, но маг мужественно продержался почти до полудня и только тогда подобрался поближе. Но рта так и не открыл. Наконец, еще через четверть часа сирин не выдержал и повернулся ко мне:

– Я взлечу? Ненадолго. Только гляну на нее с воздуха и все!

– Нет.

– Почему «нет»? – едва слышно спросил парень.

Настаивать он не решался, помнил, что ослушаться не получится.

Я пожал плечами:

– Зачем? Ты не доверяешь своему колдовству или надеешься на то, что Танита ожила? Про первое ничего не скажу, но вот надежда на воскрешение точно напрасна.

– Я просто хочу еще раз посмотреть, вдруг… – голос сирин сел и стал хриплым, – вдруг больше не увижу.

Похоже, мальчишка не надеялся выжить.

Отпускать мага ради сомнительного удовольствия полюбоваться на застывший в мучении полутруп совершенно не хотелось: парень слишком легко влипал в неприятности.

Я уже открыл рот, чтобы ответить отказом, как вмешался вампир.

– Дюс, мы все равно пойдем за водой, – тронул меня за рукав Андру. – Я могу составить Агаи компанию.

Правитель нежити знал, что случилось с женой Агаи. Я рассказал ему о нападении пауков, когда обсуждали яд, которым меня отравили. Была надежда, что кровосос знаком с его составом.

Увы, князь хоть и проявил неподдельный интерес, но помочь оказался не в силах, лишь пообещал поработать над противоядием, как только прибудем в замок.

Я мысленно поморщился – замок, снова этот замок! Определенно на нем свет клином сошелся! О чем бы ни зашел разговор, все скатывалось к одному – «вот доберемся до замка». Не логово кровососов, а сад исполнения желаний! Как в сказке про дурака.

Мо шизане…

Я посмотрел на застывшего в ожидании вампира и усмехнулся:

– Бросьте, князь, давно ли вы стали так внимательны к переживаниям смертных? Признайтесь лучше, вас мучает любопытство.

Андру рассмеялся:

– Мучает, не стану скрывать. И не только оно. Хотелось бы привезти в замок немного крови или лимфы девушки.

Наткнувшись на мой взгляд, вампир счел нужным пояснить:

– Бесцветной телесной жидкости. К сожалению, хранить эти субстанции долгое время невозможно.

Агаи резко вскинул голову:

– А зачем их хранить?

Правитель нежити пожал плечами:

– Я много экспериментировал с ядами, особенно в первые двадцать лет после обращения. Пытался понять, что со мной сделали и можно ли повернуть процесс вспять.

Ученая нежить – страшноватое сочетание. Хорошо, что таких, как Андру, среди вампиров немного. Умный упырь – головная боль для охотника. Слишком большой шанс при встрече из ловца превратиться в добычу.

Я поинтересовался:

– Тогда зачем вам ее кровь? Что, моей недостаточно?

Андру снисходительно улыбнулся:

– Вы уникальное существо, Дюс. Вполне вероятно, что для вас потребуется другое противоядие. Для чистоты эксперимента нужен второй образец.

Эдхед то… Кто тогда объяснит, почему я, такой уникальный, умирал так же мучительно, как и обычный оборотень?

Однако, как бы ни хотелось возразить, скорее всего, вампир был прав. Жалко, что его желание неосуществимо.

– А если я довезу образцы неизменными, это поможет? – Напряженный голос Агаи прервал мои размышления.

Вампир оживился:

– Вполне вероятно, если определимся с составом яда. В Пустоши много удивительных растений, о которых вы даже не слышали. Скорее всего, колдун использовал одно из них.

Маг кивнул:

– Я что-нибудь придумаю!

Повернулся ко мне и снова спросил:

– Так как?

Я махнул рукой, соглашаясь: глупо упускать даже призрачную возможность справиться с задачей ценой в две жизни.

Лицо мальчишки просияло, и он повернулся к упырю:

– Когда пойдем?

Вампир снисходительно усмехнулся:

– Разве вам не надо подумать над нашей проблемой?

Сирин нахмурился, беззвучно зашевелил губами, что-то прикидывая, и выдохнул:

– Через час!

Андру сначала попытался отрезвить мальчишку:

– Не спешите, иначе пожалеете! – А затем неожиданно спросил: – Кстати, а можно все тело забрать?

Эдхед то… Сумасшедший! Вот только еще одного нетленного трупа нам в дороге и не хватало.

Я уже напрягся, подыскивая аргументы против безумной идеи, но Агаи сам отказал:

– Нет. Мы будем двигаться, а заклинание стазиса крайне нестабильное и требует привязки к силовым линиям земли. Я не смогу удержать его. Просто не хватит сил. Но я бы хотел. Очень хотел.

И ушел, не дожидаясь, что ответят.

Я посмотрел мальчишке вслед и не удержался, чтобы не выказать упырю:

– Знаете, Андру, иногда ваши идеи… намного хуже, чем вы сам! Думать надо, кому и что предлагаете! А если бы это оказалось возможным? Вы точно нуждаетесь в таком грузе? Мне кажется, главная задача у нас совсем другая. Таните под куполом ничто не угрожает, а я пока перебьюсь. Потерплю до более подходящего времени.

Андру только развел руками:

– Простите, Дюс. Иногда я слишком увлекаюсь. Хотя уверен, мы справились бы и с этим.

Я сплюнул в досаде – справился бы он! – и посоветовал:

– Постарайтесь все же не забивать голову Агаи дурными мыслями, у него своих предостаточно.

Вампир и Агаи вернулись быстро. Сирин выглядел мрачно, но устраивать истерику не собирался. Мальчишка успел отрастить толстую шкуру со дня гибели жены. Правитель нежити казался задумчивым и злым. Он быстро скользнул мимо меня, явно избегая общения.

– Что с ним? – поинтересовался я у Агаи, но тот только недоуменно огляделся.

– С кем? Н-не знаю.

Я в досаде махнул рукой, продолжая просто следить взглядом за упырем и пытаясь угадать причину его злости. Андру уже справился с эмоциями и бесстрастно смотрел вдаль, думая о чем-то своем.

– Князь, – встал я рядом с кровососом, – о чем печалитесь?

Этернус посмотрел на меня и неохотно сказал:

– Кое-что вспомнил из прошлой жизни.

Вот как… «из прошлой жизни». Из той, когда рядом с наследником короны была любовница или жена. А может, даже обе.

– Получилось то, за чем ходили? – поинтересовался я.

Вампир кивнул:

– Да. Агаи придумал весьма оригинальное заклинание. Жалко, оно не подходит для постоянного использования, нам бы пригодилось.

– Почему? Плохо сохраняет?

– Нет. Сохраняет как раз хорошо, но очень маленький объем вещества. Не больше… – вампир чуть раздвинул большой и указательный пальцы, – крупной фасолины.

– Этого достаточно для опыта?

– Вполне, – кивнул упырь и неожиданно выдохнул: – Сегодня я лишний раз убедился, насколько точна поговорка «надежда живет и у самых могил».

Я пожал плечами. По мне, так смерть далеко не худшее, что может произойти с человеком, и Таните еще повезло. В отличие от самого князя. Хотя он так, по-видимому, не считал.

* * *

Агаи возился с заклинанием почти до заката. Периодически вокруг мага то кружила снежная метель, то расплывался мерцающий туман, то вовсе – сверкала радуга.

Я устроился неподалеку от сирин на безопасном расстоянии, но так, чтобы все было видно. Поглазеть на бесплатное представление постепенно подтянулись остальные (кроме дозорных и служанки, которая готовила обед). Лаланн вальяжно развалился на одеяле, Морра привычно устроилась у меня на коленях, а Эрхена скромно присела рядом, но так, чтобы касаться локтем. Андру встал за спиной.

Наше пристальное внимание впечатления не произвело: парня с головой захватила работа. Даже мне, человеку неискушенному ни в науке, ни в колдовстве, было ясно – Агаи уже все продумал и теперь ищет подходящий материал.

Правитель нежити, явно соображавший в происходящем лучше меня, пробормотал:

– Серебро надо попробовать или золото.

Маг, словно услышав совет, полез в карман, выудил оттуда монетку и подбросил ее. Серебро зависло прямо перед лицом мага. Он проделал сложные пассы, и через мгновение вместо монеты замерцало тонкое пылевое облако.

– А золото было бы лучше, – снова не удержался от замечания упырь и, нетерпеливо вздохнув, решительно двинулся в сторону Агаи.

Морра тоже попробовала рвануть следом, но Рис ее перехватил:

– Куда?! Только тебя там для полного счастья не хватало.

Девочка скривилась, но спорить не стала, лишь недовольно надула губы.

В скором времени мы с удовольствием лицезрели, как маг и ученая нежить машут друг на друга руками, увлеченно отстаивая свои идеи. Точнее, махал Агаи, вампир обходился вежливыми и уверенными репликами, которые разбивали доводы сирин в пух и прах. Наконец волшебник сдался, махнул рукой и полез за кошельком. В итоге вышло то же, что с серебром: облако стало ярче, но и только.

Агаи подставил руку, собирая в ладонь драгоценную пыль, и устало сел на землю, вампир примостился рядом – алхимик и маг устроили передышку. Похоже, зрелищная часть откладывалась до лучшей поры.

Ну что же… своевременно: как раз поспел обед.

Агаи к костру не явился, пришлось Рису нести ему плошку с похлебкой. К этому времени наши «алхимики» снова до чего-то додумались: перед ними стоял котелок с водой, в воздухе пахло как после грозы, и мне померещилось, что в ложбинке пару раз мелькнули молнии.

Сирин, наскоро проглотив еду, вернулся к прерванному занятию, а меня потянуло в сон. День выдался теплым, солнышко припекало, и я пошел у лени на поводу – лег вздремнуть. Разбудил меня довольный вскрик Агаи: маг наконец-то справился с задачей.

* * *

– Рис, стой спокойно! Замри! – нервничал Агаи, глядя на то, как обтягивает Лаланна широкая лента из тончайшего слоя воды. Она тянулась из котелка, заполненного прозрачной жидкостью красного цвета.

Я наклонился, пытаясь определить его содержимое. Ничем особенным не пахло. Вода как вода. Только красная.

Рис тоже нервничал, если судить по мрачному взгляду. Я друга понимал – заклинание новое, неиспробованное, то, что лошадь после него уцелела, еще ни о чем не говорило.

Между тем лента разрослась в стену и искривилась, заключив Лаланна в сферу. Он тотчас исчез. Почти: если присмотреться, было видно едва заметное мерцание, слабое марево, какое случается в жаркие дни. Это вблизи.

Я отошел в сторону – прекрасно… издалека не заметно и его – затем приблизился к куполу вплотную и протянул руку.

Но тут же услышал испуганное:

– Нет!!

– А что такое? Опасно?

Внешне заклинание чем-то напоминало обычный защитный круг.

Сирин покачал головой:

– Не опасно. Просто на эту воду ушел целый золотой, поэтому желательно не тратить ее без толку.

Агаи встал лицом к сфере:

– Рис, повернись.

Ничего не изменилось, и маг довольно вздохнул:

– Отлично! Это заклинание тоже привязано к силовым линиям земли, так что годится только, чтобы прятать бивуак.

Плохо. То есть хорошо, что хоть такое есть.

– А закрепить на одежде не получится? – раздался голос невидимого Риса.

– И заодно звуки приглушить, – внес свою лепту вампир.

Его предложение определенно было самым дельным: кони не люди, тишину соблюдать не заставишь.

– Это легче легкого! А вот над одеждой придется подумать. – Агаи потер глаза. – Только не сегодня. Устал я что-то.

Маг вытянул руку и резко сжал пальцы: водяная стена послушно пошла полосами, превращаясь в ленту, и втянулась обратно в котелок. Правда, теперь ее было немного меньше.

М-да, одним золотым явно не обойтись. Но это грошовая плата за безопасность.

Ночью мы поняли, что радость по поводу магической «находки» оказалась преждевременна: купол внезапно осел тонким слоем тумана. Глазастый упырь, стоявший на карауле, заявил, что над лагерем пролетела ночная бабочка. Агаи тут же восстановил заклинание, и я проверил его на прочность: кинул мелкий камушек. История повторилась: ворожба моментально разрушилась.

Сирин взболтал опустевшую флягу с раствором и огорченно пожаловался:

– Не получается… понятия не имею, что делать. Ну невозможно выловить каждую букашку!

М-да, незадача. Вот когда пожалеешь, что еще не зима.

– А если отпугнуть? – поинтересовался я без особой надежды.

Агаи сжал пальцами виски, мотнул головой:

– Нет, не выйдет. Я не знаю заклинания, действующего с одинаковым успехом на комара и лису! И вообще в последнее время у меня все идет наперекосяк!

Возразить было нечего – маг сказал правду – и незачем: без меня нашелся тот, кто утешил. Андру деликатно тронул сирин за рукав:

– Не расстраивайтесь, Агаи. Ложитесь спать, завтра что-нибудь придумаем. Уверен, есть способ сделать купол более устойчивым. Кстати, не подскажете, что должен собой представлять в конечном итоге результат ваших трудов? Как вы хотите изменить заклинание?

Агаи пожал плечами:

– Я вижу только два пути… Первый – сделать купол более прочным, добавив воды. Но это тупик. Я сумею «нарастить» водяной слой настолько, чтобы животные ему были нипочем, но он не удержится в воздухе без постоянной подпитки, а вот на это моих сил уже не хватит. Разве что превратить воду в лед…

Андру возразил:

– Не пойдет. Тогда изменятся свойства и исчезнет невидимость.

– Я тоже так думаю. Второй способ… Не уверен, но можно поэкспериментировать с упругостью. Хотя не знаю, что мне это даст. – Сирин огорченно махнул рукой: – Не могу сегодня больше думать. Сил нет, и в голове гудит. Надо поспать.

И покосился в мою сторону, ожидая, что скажу.

Я, подумав немного, огласил решение:

– Хорошо, задержимся еще на одну ночь. Без купола в степь соваться нельзя.

Андру улыбнулся магу:

– Спите спокойно, а я буду думать за вас. В голове вертится одна идея, надо всего лишь ухватить ее за хвост.

Маг снова посмотрел на меня, ожидая приказа. Пришлось кивнуть, выражая солидарность с упырем. Только после этого аптекарь отправился почивать.

Вампир глубоко вздохнул и проводил сирин задумчивым взглядом:

– Знаете, этот мальчик очень напоминает меня в далеком прошлом.

– Это чем же? Глупостью?

Упырь слегка улыбнулся:

– Желанием стать героем.

Я в ответ только хмыкнул:

– Значит, точно глупостью. Скажите, по опыту прожитых лет, она хоть лечится?

Князь рассмеялся:

– Не у всех.

Прищурил глаза и уставился мне за спину: на Эрхену. Она в нерешительности переминалась с ноги на ногу, словно хотела что-то сказать, но храбрости не хватало. Перехватив мой взгляд, девушка робко улыбнулась.

– Позже приду, не жди, – махнул я рукой и снова повернулся к вампиру.

Тот уже рассматривал ближайший куст. Я тоже присмотрелся.

Холода еще не пришли, и растения неохотно расставались с листьями: куст щеголял россыпью золотых «монет», притягивая внимание. Но вампира привлекло другое: между ветками поблескивали в свете лун тонкие нити паутины. В середине изящного кружева сидел крупный паук, раскрашенный желто-черными полосами, словно тенями.

– Знаете, Дюс, иногда мне кажется, что люди ведут свой род от пауков. Так же плетут сети и поджидают подходящую добычу, а еще – пожирают друг друга.

На меня накатило чувство брезгливости. Пауки, даже маленькие, после памятных событий в лесу не вызывали симпатии, поэтому я хмыкнул:

– Нелестное сравнение для нас.

Тем временем вампир срезал ногтем былинку, подошел к кусту и осторожно ткнул ею хозяина паутины. Тот, на секунду замерев, подобрал под себя лапы, а потом торопливо рванул вверх и забился в трещину на коре.

Вампир иронично поднял брови:

– Совсем как люди.

– А вы, упыри, разве другие? – раздался за спиной напряженный голос. К нам подошел Рис.

Правитель вампиров повернулся, холодно взглянул на него и ответил:

– Истина ваша, Лаланн. Мы тоже произошли не от богов.

В глазах Андру на мгновение мелькнула насмешка, но когда он снова заговорил, тон оставался по-прежнему безукоризненно вежливым:

– Зато среди вас еще встречаются люди, похожие на кусачих ос. Но они долго не живут – их давят.

Рис в ответ на завуалированную угрозу растянул губы в хищном оскале, а я внутренне подобрался, готовясь вмешаться: ссора явно грозила перерасти в драку.

Вампир задрал породистый нос, готовясь выдать очередную фразу, полную скрытого яда, но вместо этого замер и резко повернулся к кусту. Правитель нежити буквально вперился взглядом в паутину, словно интереснее ее во всем белом свете ничего не существовало. Высокородный упырь долго разглядывал ловчую сеть, наконец победно улыбнулся, поклонился и, небрежно бросив:

– Спокойной ночи, господа, – удрал.

Рис настороженно вытянул шею:

– Что это значит?

Признаться, я тоже хотел бы это знать, поэтому подошел ближе к невесомым тенетам.

Ничего интересного не обнаружил, а потому, не скрывая досады, сказал:

– Да Мо его знает!

И отчитал друга:

– Рис, не объяснишь, почему ты постоянно задираешь упыря? Что за… ребячество?

Милитес угрюмо промолчал, а я не удержался и задал вопрос, который давно меня интересовал:

– Не жалеешь, что позвал нас к себе?

Лаланн ответил вопросом:

– Я что, выгляжу настолько несчастным? Нет, конечно. Тогда придется жалеть, что не дождался укуса вампира в Наорге. И потом… откуда я знаю, что уготовил мне Ирия?

Милитес поддел носком сапога кучку опавшей листвы, она расползлась в стороны, выставив на всеобщее обозрение большой крепкий гриб с коричневой лакированной шляпкой.

Лаланн рассмеялся:

– Вот видишь! Пока удача на моей стороне.

Он наклонился за грибом, аккуратно вывернул его и вручил мне:

– Держи! Отдай Эрхене, пусть кинет завтра в похлебку.

Разделить радость друга не получилось, потому я осторожно спросил:

– А он съедобный?

Милитес только пожал плечами:

– Выглядит съедобным. Похожие продают в Сырте. Правда, они немного другого цвета. Отдай своей девочке, она разберется.

Я кивнул и заложил руки за спину, решив позже забросить гриб подальше, чтобы даже лошади не нашли. «Похожий» еще не значит «неядовитый».

Перевод разговора на грибы натолкнул меня на мысль, что Лаланн попросту увиливает от беседы на неприятную тему, но он оказался не из тех, кто позволяет себе подобные вещи.

– Ты, наверное, хочешь спросить, почему я до сих пор с вами?

Рис предугадал мой вопрос. Я и вправду часто себя об этом спрашивал. Понятно, что от Юндвари до Киленаки земли для Лаланна нет, но вот южнее? Почему не раскланялся с нами? Ведь вампиры ему, что нож в сердце.

Не дождавшись ответа, Рис снова заговорил:

– Я думал о том, чтобы уйти на юг через Астию. Возможно, когда-нибудь так и сделаю. Сплавлюсь по реке к самому океану. Но пока мне с вампирами по пути. Они, конечно, отвратительные твари, достойные кола или костра, но только сирин мне больше задолжали. Да и должок у меня перед тобой и Агаи.

– Кого ты потерял, Рис?

– Всех и все.

– И все-таки кидаешься не на сирин, а на вампиров, – усмехнулся я. – А ведь это Агаи всю кашу заварил!

Рис поджал губы:

– Если бы это было правдой, ты давно бы его убил. Разве не так?

Так, все так, если думать про судьбу мира; а если лично про мою…

Я вздохнул – кроме слов «сам кретин», ничего подходящего на язык не просилось.

– И все-таки веди себя спокойнее: сейчас не время для поединков. Нам дорог каждый… солдат, особенно каждый человек. Слишком мало вас среди нелюдей осталось.