Парк-авеню, 665 - Парк-авеню, 665

– Отец иногда подолгу там зависает, – сухо пояснил Малкольм, и Джейн, вспомнив затуманенный взгляд и стакан виски в руке старика, решила не вдаваться в расспросы. Не спросила она и о том, зачем одной, пусть даже большой семье столько гостиных и столовых – в придачу к огромному залу, который она видела накануне. Девушка тихо порадовалась, что выбрала такой консервативный наряд для первого официального завтрака с женихом. Какое бы смущение ни царило в ее душе, внешне она являла собой образец приличия.

Наконец они добрались до кухни. Джейн хватило одного взгляда на эту просторную светлую комнату, чтобы понять: она станет ее любимым местом в доме. Отовсюду свисали медные кастрюльки и чайники, столешницы покрывал темно-зеленый мрамор. В отличие от официальной столовой по соседству – душной, затканной гобеленами комнаты, – соображения практичности явно взяли здесь верх над стилем. Видимо, Малкольм лукавил, говоря, что члены семейства заглядывают сюда только за бутербродами: кухня Доранов была полня разнообразных продуктов. При беглом осмотре Джейн обнаружила свежие фрукты, нарезанные тонкими ломтиками овощи, натуральные йогурты, макароны ручной работы и даже сыр бри, доставленный прямиком из Парижа. Обнаружилась там и записка от Линн Доран – точнее, изящная глянцевая карточка с монограммой.

«Дорогая Джейн, – прочла она, пока Малкольм самоотверженно сражался с яйцом. – Давай встретимся в ресторане “21” в час дня. Мне так хочется узнать тебя получше!»

– Кажется, твоя мама очень рада моему приезду, – осторожно начала девушка.

Малкольм пожал плечами, смел в мусорное ведро раскрошившуюся скорлупу и нажал кнопку вызова прислуги.

– Она всегда хотела дочь, – объяснил он, и Джейн прикусила губу, вспомнив загадочное имя на стене. Давно умершая сестра, единственная дочь в семье. Аннетт. – К тому же она знает, что с тобой я счастлив. Чего еще ей желать?

Девушка кивнула. Она так привыкла к властной гиперопеке Ба, что растерялась, столкнувшись с примером нормальной дружной семьи. Должно быть, пройдет несколько месяцев, и она сама удивится, как жила все эти годы без заботливой и участливой матери.

Дверь открылась, и в кухню, потупив глаза, вошла София.

– Благослови тебя бог, – высокопарно заявил Малкольм крохотной служанке. – Ты спасла это место от апокалипсиса. Я уже собирался взяться за сковородку, чтобы впечатлить Джейн. Не могла бы ты приготовить один из тех восхитительных омлетов с сосисками и перцем?

И он ободряюще кивнул Джейн, которая просто потеряла дар речи. Ее обычный завтрак состоял из чашки кофе. Иногда ее дополнял круассан – если у девушки было время сбегать в пекарню на углу.

– Гм… Можно мне то же самое?

Малкольм неодобрительно покачал головой.

– Ты же ненавидишь перец. Джейн, расслабься, можешь попросить что хочешь. Тут есть даже это ужасное немецкое мясо, которое, как ты утверждаешь, вкуснее бекона, – и он развел руками в знак абсурдности этой мысли.

Серые глаза девушки расширились от радости.

– Шпик? А… помидоры есть?

– Красные, розовые, желтые, зеленые, древесные черные, мисс? – монотонно перечислила София, доставая из холодильника бумажный пакет с мясом. Даже с другого конца кухни Джейн различила надпись «Шпик» – и почувствовала, как в груди разливается тепло и неожиданное ощущение дома.

– Те, которые лежат сверху, – улыбнулась она.

В эту секунду ее сумка ожила и, за пару секунд допрыгав до края стола, с грохотом свалилась на пол. Малкольм проводил ее изумленным взглядом, и Джейн поспешно вытащила айфон, беззвучно сотрясавшийся в эпилептическом припадке. Номер был незнакомый, но начинался с манхэттенского кода 212.

– Алло?

– Вы прилетели! – завопил ей в ухо смутно знакомый голос. – Это Памела! Памела из «Конрана и Ко», подруга Антуана!

Джейн попыталась ответить, но Памела продолжала тараторить со скоростью пулеметной очереди.

– Ой, у нас все так завертелось, вы нам срочно нужны. Вы ведь свободны сегодня? – Памела наконец сделала паузу, но Джейн так растерялась, что не сразу нашлась, что ответить. Паузу прервал испуганный вздох из трубки. – Боже мой, только не говорите, что уже нашли работу! Без вас мы не сможем начать этот международный проект. Вы просто должны приехать и хотя бы выслушать мое предложение. Джейн! Если вам будут предлагать другую вакансию – не соглашайтесь! Вы сможете сегодня в два?

– В три, – наконец вклинилась девушка. – Я могу в три.

– Слава богу! Четвертая улица, 49, в три часа.

И она отключилась так быстро, что Джейн даже не успела попрощаться. Некоторое время она недоуменно смотрела на телефон. Экран медленно погас.

– Кажется, у меня сегодня собеседование, – задумчиво сказала она и вдруг улыбнулась, вспомнив, с каким жаром говорила Памела. Конечно, она надеялась взять быка за рога, но даже не предполагала, что события начнут разворачиваться с такой скоростью. А возможность улизнуть из дома по делам – ее личным делам! – представлялась отличным способом отвлечься от раздумий о репортерах, ведьмах и родственниках прямиком из Древнего Египта.

– Это же чудесно, милая! – и Малкольм, поцеловав ее в висок, поставил на стол два солнечных омлета. Джейн заметила, что София бесследно исчезла, предоставив всю кулинарную славу мужчине, который даже не мог разбить яйцо. Девушка задумалась, как же удобно иметь такую помощницу. Неудивительно, что Малкольм всегда излучал уверенность в себе. У него была по-настоящему сказочная жизнь.

«И у меня теперь будет, – подумала она, отрезая кусочек омлета. – А еще семья, дом и отличная работа, которая только и ждет, когда я приду и возьму ее».

Дела определенно шли на лад.

Глава 11

– Линн Доран уже пришла? – спросила Джейн у девушки-хостес. «21» оказался старым темным рестораном, очень в английском стиле. Причудливые керамические жокеи, выстроившиеся в ряд на фасаде, смерили девушку сразу десятком мрачных взглядов, словно предлагая одуматься и бежать отсюда, пока не поздно.

«Это глупо, – строго сказал Джейн и себе, и жокеям. – Линн – сама доброта». Однако за время короткого пути до 52-ой улицы воодушевление, наполнившее ее после утреннего разговора с Памелой, будто испарилось. Девушка перебрала тысячу причин, которые могли испортить ее первый тет-а-тет с будущей свекровью: случайные ответы на незаданные вопросы, перевернувшийся рядом стол, сбрендившая электропроводка… И это не считая таких не связанных с магией поводов, как обсуждение бывших, расхождение на почве религии или опрометчивое выражение восторга в адрес «неправильных» ресторанов, модельеров, политиков и публичных персон. Аннетт.

– Следуйте за мной, пожалуйста, – пригласила миниатюрная брюнетка, беря с полочки меню и провожая Джейн к первому столику у окна. Каштановые волосы Линн струились по плечам, как и вечером накануне, но кашемировый ансамбль сменился бледно-розовой блузкой на пуговицах. Серые туфли идеально сочетались с клатчем, и Джейн сразу узнала – Ferragamo. В ушах у Линн сверкали сапфировые серьги размером с грецкий орех.

– Джейн, милая! – радостно воскликнула миссис Доран, легко коснувшись колена девушки. На столе перед ней возвышалась стопка журналов – «Свадьба от Марты Стюарт», «Невеста», «Элегантная невеста», «Свадебный путеводитель Нью-Йорк Мэгазин» и даже лукбук Моник Люлье.

В голове девушки зазвенели тревожные колокольчики, и она была уже почти готова молить распорядительницу о спасении – но та, увы, вернулась к своему посту у двери. Пути к побегу оказались отрезаны, и Джейн покорно опустилась в деревянное кресло напротив Линн, стараясь не думать, что раскрытая на красной скатерти книга очень напоминает свадебный планировщик.

Линн поманила официанта в белом пиджаке.

– Нам обеим салат «Цезарь» и лосось… – она бросила быстрый взгляд на бедра Джейн: —…на гриле. Соус отдельно. И овощи на пару. Спасибо!

Официант ретировался, как только девушка собралась вставить слово – да так и осталась сидеть с открытым ртом.

– Ты ведь любишь рыбу, милая? Здесь это что-то вроде фирменного блюда.

У Линн были такие же темные, как у сына, глаза – но без его теплоты и мягкости.

– Да, вполне, – робко ответила Джейн и, окинув взглядом журналы, поняла, что ей предстоит долгая борьба за свои взгляды, причем выбор обеденного меню не войдет даже в первую двадцатку.

– Как тебе спалось, дорогая? – поинтересовалась Линн и, не дав девушке даже шанса на ответ, продолжила: – Вы хорошо устроились?

– Более чем. Я так благодарна за ваше гостеприимство.

– Малкольм рассказал мне о твоей бабушке, – и она сочувственно сжала ладонь Джейн. – Такое горе. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, спасибо, – рука миссис Доран задержалась на пальцах девушки, и та внутренне сжалась в ожидании чужих мыслей – однако их так и не последовало. Слава богу. Маленькая часть Джейн наивно надеялась, что вся магия осталась во Франции. Может, она работает только в Старом Свете. Почему бы и нет?

– Есть планы на день? – участливо спросила Линн, наконец выпуская ее руку. За окном прошла женщина в ярко-розовых туфлях. Перед ней семенили на поводках четыре пушистых шпица. – Это Топси Донован, – сказала Линн, наклонившись поближе к Джейн. – Говорит всем, что ее дочь вышла за итальянского графа, но надежные источники сообщили мне, что на самом деле она работает в химчистке в Куинсе.

– О. – Джейн подумала, что «внучка безродной ведьмы» стоит на социальной лестнице ненамного выше работницы химчистки, и сочла за лучшее вернуться к безопасной теме. – Вообще-то да, у меня есть кое-какие планы на сегодня. Я решила не откладывать дело в долгий ящик и устроиться в Нью-Йорке как можно скорее.

И не в роли приживалки, если уж на то пошло.

– У меня собеседование в «Конране и Ко» на Четвертой улице. Это маленькая фирма, но у них по-настоящему новаторские… – и девушка неловко замолчала. Темные глаза Линн – каждое размером с чайное блюдце – смотрели на нее с откровенным ужасом. – П-простите… Я сказала что-то не то?

– Ты имеешь в виду собеседование о приеме на работу? – персиковые губы Линн округлились. – Ради всего святого, зачем тебе работа?

Джейн замялась. Она предчувствовала, что семья Малкольма не одобрит ее желания продолжать работать. Более того, она не исключала, что в клатче Линн скрывается брачный контракт на восемьдесят страниц, одним из пунктов которого является отказ от походов в офис.

– Мне нравится архитектура, – девушка едва расслышала собственные слова и торопливо прочистила горло. – Мне нравится быть архитектором, – закончила она более твердо.

Да. Так-то лучше.

Линн продолжала сверлить ее взглядом, пока рядом не появился официант с двумя изящными фарфоровыми салатницами. Не удостоив его даже кивка, женщина занесла над скатертью руку с длинными ухоженными ногтями – и официант виртуозно подсунул под нее тарелочку с лимонными дольками. Линн принялась выжимать сок в салат, и острый запах анчоусов вкупе с выражением лица собеседницы вызвали у Джейн легкий приступ тошноты.

– Дорогая, мне кажется, ты не совсем понимаешь, сколько времени и сил тратят члены нашей семьи, чтобы выполнить возложенные на них обязательства, – голос женщины был тихим и почти гипнотизировал. – Подумай хотя бы о свадьбе. До самого дня торжества у тебя просто не будет времени на что-то другое. Затем тебе придется заниматься благотворительностью, участвовать в общественной жизни, завязывать полезные контакты… Конечно, у Малкольма есть хобби – эта его картинная галерея, – но его главная работа, святая обязанность и наивысший жизненный приоритет – быть Дораном. И я ожидаю от тебя того же, учитывая, что ты помолвлена с моим сыном.

Слова «быть Дораном» эхом отдавались в сознании Джейн, пока она возила по тарелке вилкой с насаженным на нее листиком салата. Она еще не задумывалась о смене фамилии. Более того, она даже не знала фамилии своего отца. В свидетельстве о рождении и паспорте она значилась как Бойл, а бабушка всю жизнь игнорировала неудобный вопрос.

Девушка рассеянно укусила лимонный ломтик и тут же скривилась. Жаль, что Ба не успела познакомиться с ее новой семьей. Наверное, ей бы понравилось семейное древо Линн, отслеживающее родство по женской линии. А может, эти два матриарха сцепились бы насмерть – учитывая непреодолимые социальные различия. Второе даже вероятнее: одна семья не вместила бы двух таких властных женщин.

– И я собираюсь оправдать эти ожидания, конечно, – начала Джейн, – но…

– Вот и славно, – откликнулась Линн с таким довольным видом, будто девушка только что подписала контракт кровью. – И они начнутся со свадьбы, которая, учитывая положение нашей семьи, должна стать событием сезона. Я знаю, что многие девушки помешаны на титуле «июньской невесты», но одному Богу известно, как ты будешь выглядеть к этому времени. Так что, я думаю, март…

– Миссис Доран! – перебила Джейн, слишком шокированная, чтобы заботиться о правилах этикета. – Вы что, думаете, я беременна?

Женщина пожала плечами.

– «Линн», дорогая. Видишь ли, я хорошо знаю своего сына. И если ты пока не беременна, то очень скоро будешь, – и персиковые губы изогнулись в такой самоуверенной улыбке, что Джейн онемела от изумления. Она не могла придумать ни одного приличного ответа на эту ужасающе бестактную ремарку.

– Ну что ж, – подвела итог Линн, явно довольная, что девушка отказалась от споров. – Будем рассчитывать на ранний март. Если ты родишь меньше, чем через восемь месяцев после свадьбы, это будет вульгарно. А теперь поговорим о цветах, – и она взяла верхний журнал из стопки.

– Каллы… – пискнула было Джейн, но не успела договорить, как Линн пустилась сравнивать орхидеи от Крисобель Сантос и «полог из роз», который «Твиг энд Вайн» соорудили на потолке к свадьбе Блейка и Лоры.

– Возможно, звучит чересчур, но если бы ты видела, как красиво лепестки весь вечер падали на плечи гостей…

Девушка прикрыла глаза, борясь с очередным приступом тошноты. Может, она и правда беременна. А может, у нее просто аллергия на будущую свекровь. Куда делась вчерашняя версия Линн – милая и тактичная? Джейн старалась не думать, что последние шесть лет только и делала, что бежала от людей, которые пытались ее контролировать. Затем разговор свернул на платья.

– Многие девушки без ума от Веры Вонг, но если у тебя больше второго размера, не стоит и пытаться. – Линн пододвинула к ней стопку журналов. – Вот, посмотри. Я отметила закладками несколько симпатичных вариантов, и мы можем устроить примерку любого, которое тебе понравится.

На первом же развороте «Манхэттенской невесты» обнаружилось кружевное пирожное с юбкой на обруче, и Джейн едва не заскрежетала зубами. Она с трудом взяла себя в руки, стараясь оставаться предельно дипломатичной.

– Оно очень красивое, но я представляла что-то более… современное.

Девушка принялась листать страницы, пытаясь отыскать хоть один пример, но все платья выглядели так, словно их шили для съемок «Марии Антуанетты». К каждому прилагалось минимум семь подъюбников, лифы отличались только типами корсетов, а все остальное тонуло в километрах бантиков и ленточек.

– Что-то… с более четкими линиями, – быстро пояснила она, листая еще быстрее. – С завышенной талией, в стиле ампир, или вообще платье-футляр.

Линн отмахнулась.

– Дорогая, поверь, современные фасоны – не лучший выбор. Ты же не хочешь, чтобы платье вышло из моды через два часа после церемонии? – ее взгляд немного смягчился. – Как жаль, что твоя мама не может разделить с тобой эти приятные хлопоты. Честно говоря, я всегда мечтала о дочери, которая вырастет и будет…

Она осеклась. Пара краснолицых мужчин за соседним столиком неприлично гоготали над какой-то шуткой. Две блондинки чуть дальше – по всей видимости, сестры – сплетничали и сравнивали маникюр. На какую-то ужасающую секунду Джейн показалось, что Линн сейчас заплачет.

Девушка закрыла глаза и мысленно прокляла себя за то, что обидела женщину, потерявшую единственную дочь. Если уж на то пошло, ее больше занимало, за кого она выходила замуж, чем сама свадьба. А что касается немногих действительно важных вещей – например, платья и ее работы, – то здесь всегда можно прибегнуть к хитрости.

Джейн снова взглянула на миссис Доран и невинно улыбнулась.

– Линн, я так благодарна, что вы согласились мне помочь. Мне очень повезло, ведь у вас такой изысканный вкус.

Линн просияла, и Джейн принялась выбирать слова еще более тщательно.

– На самом деле, именно ваша поддержка вселяет в меня уверенность, что даже работа – в разумных пределах, конечно, – ничуть не помешает подготовке к свадьбе. Если бы мне пришлось лично заботиться о каждой мелочи, все было бы по-другому. Так что вы стали моим спасением, – тут девушка едва удержалась от соблазна похлопать ресницами, но это было бы уже слишком.

Линн с ожесточением насадила на вилку стебелек спаржи, хотя ее лоб не омрачила ни одна складка. «Выбирай, за что бороться, – молча посоветовала ей Джейн, внезапно пожалев, что может только читать мысли, но не управлять ими. – Что для тебя важнее?»

Женщина ловко отправила вилку в рот, в упор глядя на собеседницу. Зрительный контакт становился настолько невыносимым, что Джейн почти ощутила испарину на лбу. На долю секунды ей показалось, что радужки Линн расширились и почернели – будто осьминог выпустил чернила в штормовое море. Впрочем, стоило ей моргнуть, как темнота пропала – если, конечно, вообще была. Девушка потерла виски. Проклятая смена часовых поясов.

– Ну, если ты уверена, что справишься… – начала Линн, снова принимая облик заботливой матушки. – Я только хочу, чтобы ты была счастлива.

– Вот и отлично, – ответила Джейн, надеясь, что ее слова прозвучали не слишком легкомысленно. – Сейчас мне пора бежать, но мы могли бы встретиться вечером и обсудить место церемонии.

– Чудесно. У меня готов список поставщиков – нужно будет связаться с ними как можно скорее.

– Поговорим об этом вечером, – с улыбкой пообещала Джейн. Вот видишь: мы вполне можем поладить. – Еще раз спасибо вам. За помощь, за обед… За гостеприимство. Я и мечтать не могла о такой семье.

Широкая улыбка Линн выглядела вполне искренней.

– Мы счастливы принять тебя в нее. А теперь беги, ты же не хочешь опоздать.

«Еще бы», – подумала девушка и, послав Линн воздушный поцелуй, с облегчением окунулась в суету Нью-Йорка.

Глава 12

Через час Джейн уже сидела в черном офисном кресле, стараясь не думать о мозоли на правой ноге. Она перешла улицу трижды (причем замшевые туфли становились теснее с каждым разом), прежде чем заметила невзрачную железную табличку на доме, который сперва сочла жилым.

– Итак. – Памела Бронски, исполнительный директор фирмы «Конран и Ко», перевела взгляд с резюме Джейн на нее саму – и обратно. Миндалевидные глаза были едва видны за толстой коричневой оправой очков. Высокий пучок блестящих каштановых волос возвышался над макушкой подобно пчелиному улью, и Джейн догадалась, что Памела, должно быть, считает это очень артистичным. Теперь девушка уже сомневалась в своем утреннем выборе. Блуза, юбка-карандаш и жемчуг казались ей идеальным вариантом для деловой беседы (особенно с человеком, который излучал желание принять ее на работу), но сейчас она опасалась, что переборщила со строгим стилем. Как бы там ни было, она явно чем-то задела Памелу – потому что суровая немногословная женщина напротив ничуть не напоминала того жизнерадостного архитектора, с которым Джейн болтала утром по телефону. Такое ощущение, что собеседование с девушкой проводил другой человек с тем же именем – и у него явно был скверный характер.

Памела несколько раз щелкнула бордовой металлической ручкой.

– Я так понимаю, у вас только европейский опыт работы.

– Совершенно верно, – и Джейн подалась вперед, причем вся ее поза и тон просто кричали: «Наймите меня!». – Сразу после окончания университета я устроилась в «Ателье Антуан» в Париже. Сперва я была ассистентом, но незадолго до переезда в Нью-Йорк меня повысили до дизайнера. Я очень надеюсь, что опыт, который я здесь приобрету, позволит мне…

– Да-да. Но, видите ли, в данный момент у нас нет международных проектов.

Автоматический освежитель воздуха с шумом выпустил ванильное облако. Джейн озадаченно откинулась на спинку кресла. Но ведь поэтому вы и хотели взять меня на работу.

– Думаю, как раз в этом я смогу оказаться вам полезна, – осторожно заметила она. Что вы там говорили насчет проекта, который не сможете без меня начать?

Ответа не последовало, и девушка пустилась в рассуждения о культурных различиях между Европой и Америкой. Памела слушала, не перебивая. Однако, когда Джейн перешла к нюансам этикета, собеседница откровенно заскучала, и девушка решила вернуться к конкретике.

– Таким образом, как человек, родственный обеим культурам…

– Вы серьезно? – Памела сдвинула очки на кончик носа и внимательно посмотрела на Джейн.

Та осеклась и принялась теребить манжет блузы от Эли Тахари, забыв, что демонстрировать свое волнение – последнее, что стоит делать при приеме на работу.

– Простите?..

– Вы правда можете назвать себя человеком, родственным обеим культурам? – Щелк, щелк, щелк. – Вы получили образование во Франции, все ваши дипломы действительны только на территории Европы, и вы пробыли в Америке от силы день. Как вы собираетесь получать лицензию в Нью-Йорке? Не думаю, что ваше учебное заведение имеет аккредитацию в США. А если бы и имело – в чем я сильно сомневаюсь, – процесс нотификации занял бы месяцы.

Джейн вздрогнула, словно от пощечины. Разумеется, она не ожидала, что ей немедленно подтвердят лицензию, но первое время она прекрасно обошлась бы без нее – учитывая, что речь шла о работе консультанта. Это была общепринятая практика в архитектурном мире. Девушка перевела взгляд на крыши новостроек, видневшиеся в уродливом квадратном окне за спиной Памелы. Внезапно приглушенный уличный шум прорезала сирена «скорой помощи». Раньше Джейн слышала ее только в американских фильмах; этот истошный вой ничуть не походил на размеренное двухтоновое блеянье французских «неотложек». На девушку нахлынула тоска по дому – но сейчас было неподходящее время для ностальгии. Она хотела жить с Малкольмом, а это означало жить в Нью-Йорке. Просто придется приложить чуть больше усилий, чем она думала, вот и все.

Джейн сдвинулась на самый краешек кресла, едва не потеряв неустойчивое равновесие.

– Насколько я поняла из наших предыдущих разговоров, вы искали человека, который мог бы вести дела с потенциальными зарубежными клиентами.

Последовала долгая пауза.

Да что же у вас так туго с намеками, будущая миссис Доран…

– Простите, что? – Джейн была уверена, что не говорила Памеле про Малкольма – и уж точно не называла его имени. Она хотела по крайней мере попробовать устроиться самостоятельно, без льгот, которые сулил ей статус будущей Доран. Девушка привыкла полагаться только на себя и не собиралась зависеть от чужого покровительства – даже если это было покровительство ее семьи.

Примечания

1

Очень роскошного и очень дорогого (фр.).

2

Вот дурацкая штуковина, уже в четвертый раз… (фр.)

3

Радость (фр.).

4

Что чудно, месье? (фр.)

5

Задняя часть (фр.).

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.