Под черной звездой

д. Не к лицу профессиональному газетчику, своего рода, как говорится, общественному санитару уподобляться прожженной проститутке, которая б заявляла, что она девственна и чиста душой, как агнец божий, только для того, чтобы повысить ставку на свое продажное тело, хотя и знает загодя, что весь ее заработок, как бы он не был высок, перейдет в бездонный карман сутенера-рэкетира. Найдете ли Вы хоть одного из двадцати миллионов членов Вашей партии, кто бы из них добровольно сам признал себя виноватым за все содеянные КПСС преступления и готов согласиться с тем, что он подлец или негодяй, или преступник, пусть даже, если бы и не стал нести за это полагающееся ему наказание. Уверен, не найти среди них такого охотника. Зато самих вот преступлений, совершенных ими за все время советской власти, не перечесть. Никакому Гитлеру, никакому Пиночету, казалось бы самим что ни на есть фашистам из фашистов, и во сне не снилось такого размаха преступления по своей масштабности: в циничности, в жестокости, в кровожадности, что творились и творятся у нас в стране, потому что даже при фашистских режимах существовала и существует всегда сильнейшая оппозиция - и политическая, и экономическая - в лице частного капитала, тогда как в мире социализма - все нищие и безгласные рабы, кроме партократии и отдельной ее части многочисленных приспешников из рядовых членов партии, в чьих руках опасно сосредоточена безграничная власть государства. Монополизация всех сфер человеческой деятельности, произошедшая по личной инициативе Ленина, превратила наше отечество в огромный концентрационный лагерь для заключенных, опоясанный по всему периметру его границы колючей проволокой с наблюдательными вышками для неусыпно-бдительной охраны, чтобы никто никуда не разбежался из коммунистического "рая". Империя зла, тюрьмой народов призывал СССР весь цивилизованный мир, и в этом, видимо, скоро мы, его бессменные узники, испытавшие на собственной шкуре все эти прелести казарменной муштры, перестанем, наконец, сомневаться (здесь имеется в виду повысившийся уровень активности общественных сил). Вы правы, благодаря таким смельчакам, как герой Вашей статьи Эдик Чальцев, произошла революция в Румынии. Их поколение, бесспорно, сокрушит и главный оплот всей международной реакции, совершит революцию и в Советском Союзе. Только б вот не очерствели их сердца, не озлобились... Вы верно заметили, что Эдик Чальцев - не уголовник: не хулиганство и не озорство побуждало и двигало им в содеянном, как изобразила и осудила эту его политическую акцию советская Фемида, исказив преднамеренно по существу саму суть дела, сознательно исключив из него сам факт безысходности того положения, в котором этот юный правдолюбец оказался, и к которому его подтолкнула сама система несправедливого устройства нашего тоталитарного государства по принципу: одним - все, другим - ничего. Нет! Не вина функционеров от комсомола и партии в том, что больше уже они не в силах удержать в железной узде таких разгоряченных вольнодумцев, как Эдик, как братья Овчинниковы, - семь Семионов - причина в том, что их становится все больше и больше. Не по дням, а по часам множится эта буйная поросль народа, взошедшая из семян, разбросанных самосевом в благодатную почву, взрыхленную и облагороженную их предшественниками - великими демократами и бесстрашными революционерами, такими как академик Андрей Сахаров, писатель Александр Солженицын, писатель-правозащитник Анатолий Марченко, поэт Василий Стус, барды-песенники Александр Галич и Игорь Тальков и многие-многие другие, известные и безымянные герои, замученные в застенках диктатуры, и просто борцы за право не только называться, но и быть настоящим человеком, а не презренным рабом... Если Вы в чем-то здесь со мной не согласны, наберитесь мужества и вынесите это письмо на суд читателя, покажите-ка лучше тут свою принципиальность и честность. Славная была бы наглядность в состязании идей, не то что Ваша демагогическая игра в закостенелые агики без пробивной искры, без искры в чувствах! P.S. А это письмо, пожалуйста, если сможете, передайте Э. Чальцеву. Крепись, малыш! Штормом идейной схватки тебя подхватило, как крохотный парусник, на самый высокий гребень политической волны и несет в открытое бушующее море благородных страстей и обновленных идеалов. Как яхтсмена закаляют штормовые бури, так и высоконравственность в человеке укрепляют жизненные невзгоды. "Сокровища не обретешь без горя и без муки, бутона розы не сорвешь, не оцарапав руки". Большинство самых неистовых и художников, и политиков, и ученых, и пророков, и святых, и поэтов, и писателей проходили сквозь эти вериги оков, и сколько тайн открывалось им тогда, казавшихся ранее не доступными и не разрешимыми. Не отчаивайся и не ожесточайся, малыш! Сумей быть великодушным, умей прощать врагов своих, если даже и по их вине мир устроен не так, как ты бы того хотел. Отче! Отпусти им, не ведя бо, что творят, - эти слова Иисуса Христа о прощении нелюдей, распявших его на кресте, помогут тебе стать добрым. Ведь твое клеймо презрения, означенное в мыслях, а еще лучше запечатленное в слове свидетельствующем, будет пострашнее самого острого меча. Недаром же в народе говорят: кто только справедлив - жесток... Увидишь, преступная сверхжестокость коммунистов обернется полным крахом коммунизма, и мы в начале его конца - поучительны уроки истории... Гражданин Мира
      ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ
      Зло не в вещах, а в душе. Сенека
      "Пока гром не грянет, мужик не перекрестится," - гласит русская пословица. И точно, многие десятилетия подряд советский обыватель, как его не эксплуатировали, как над ним не глумились, не изгалялись, всегда глухо молчал да тупо как-то поддакивал партийным функционерам, всем и вся заправляющим в "нашем" государстве. "Да! Да, - соглашались эти люди, - нет безработицы, бесплатное образование, лечение бесплатное, равноправие между мужчиной и женщиной, квартплата самая низкая в мире..." При этом порой и сами, удовлетворенно потирая руки, еще приговаривали: "Была бы хлеба краюха - ничего, что бывает и с крысами запеченная; да картоха б в поле колхозном уродила - ничего, что нитратами, пестицидами да радионуклидами малость поотравлена; да пару бы пузырей "бормотухи" - что с дохлыми мышами подчас попадаются; да по баночке б консервированных огурчиков и помидорчиков на закуску - ничего, что в них иногда экземпляры использованных презервативов вместо приправы закладываются... Главное, чтоб не было войны! А там и до светлого будущего дождемся! ... Дудки! Ждали, ждали - все жданки прождали - не дождались...И теперь, когда всюду в наших магазинах ни черта нет, а вместо товара в каждом из них видится огромный кукиш, сложенный из фигуры продавца, дремлющего за пустыми прилавками, сей народец будто прорвало: Жиды! Коммунисты проклятые! Промотали! Продали Россию! Разграбили, гады, державу! Куда подевали тысячи тонн золота, серебра, алмазов, добываемых ежегодно в стране? Где вырученная валюта от сотен миллионов тонн нефти, угля, руды, миллиардов кубов леса, сотен миллиардов кубов газа, продаваемых за рубеж? Разбазарили, раздарили народное добро, сволочи! Выходит, не зря обвиняли Ленина, что он немецкий шпион! Ой, не зря поговаривали, что и Сталин тоже был тайным доносчиком в царской охранке! Правы тысячи раз те, кто говорит, что и многие другие члены большевистской фракции до свержения ими Временного правительства были платными агентами Вермахта, генштаба Германии! Иначе разве стали бы они разорять собственную землю и губить свой народ! Кто, скажите на милость внес сумятицу в семнадцатом и устроил самый кровавый режим в России? Кто подтолкнул ее народы в хаос гражданской войны? Кто грабил этот народ своей всеобщей национализацией, продразверсткой, коллективизацией? Кто надрывал его денно и нощно на лесоповалах и рудниках? Кто гнал его под ружье на фронт, в окопы кормить даром вшей и проливать на за что свою кровь?.. А действительно, не дележ земель, принадлежащих государствам Восточной Европы и других регионов, между коммунистами и фашистами привел наши народы ко второй мировой войне?.. Да взять, к примеру, и наши послевоенные беды. Мало ли было их? Малы ли они? Чего стоит один только Чернобыль! Беда - всем бедам беда! А не строилась ли АЭС по несовершенному проекту, по непродуманному плану, допускающему такую аварию??? А действительно, не пожинаем ли мы все это время богатый урожай наших неотступных бед от благодушного взращиванию классового посева, шовинизма большевиков, не от запланированной ли по чьей-то милости еще в начале века планетарной Аварии, именуемой Мировая революция, мы с вами сегодня благополучно рабствуем и ни за понюх табака погибаем? Рассуждать о разумности этих параноиков, а тем более искать благоразумие веры в выдвигаемых ими прожектах - говорить не приходится. Бедность, тяжкие человеческие страдания, социальная несправедливость, рабство и т. п. - все это благодеяния коммунистов. Каждый из простых людей: из рабочих, служащих творческой интеллигенции, кто никогда не был ни комиссаром, ни надзирателем, ни хапугой и горлохватом, - тот сам испытал и прочувствовал их "благодеяния" на собственном хребте и собственной шкуре... Казалось бы, зачем нужно было коммунистам-трюкачам дурачить людей какой-то там утопической химерой о всеобщем братстве и равенстве, выдуманном интернационализме, рассылая во все концы земли свою много миллиардную безвозмездную "помощь", когда за кордоном и так живут в тысячу раз лучше нашего... Зачем им нужно было доводить собственный народ до всех этих крайних крайностей негодования, практикуя для этого и духовный обман, и физическое насилие, растаптывая его идеалы и веру, низвергая и круша все его человеческие ценности и святыни? Продажные шкурники, лодыри-захребетники и всякий другой контингент из числа людей бессовестно-лицемерных и жестоко-озлобленных, заполнившие ряды новоявленной плутократии в 17-ом году, не могли не понимать, хотя и были совсем безграмотными, что ожидало б их впереди, упусти они власть, незаконно ими захваченную... Они не могли не понимать, что одним лишь голым насилием долго власть не удержать. Спасение им виделось во всеобщей нищете греховных, преступных, безликих и бескультурных людей сколачиваемого ими "нового" общества. И чтобы заставить эту серую массу безропотно выполнять любые команды и приказы "товарищей", ее нужно было сначала заманить как рыбу в сети. Для этого-то и понадобились самозванным вождям такие мероприятия, как национализация, продразверстка, коллективизация. Для этой же цели осквернялись и разрушались религиозно-культовые сооружения: мечети и церковные храмы, ослаблялись семейные устои, уничтожались все культурные ценности народа. Ведь только в обществе сплошной нищеты и неутолимого голода, несусветной лжи и постоянного страха люди становятся трусливо покорными с угодливо исполнительными. Только общество равнозначных негодяев могло гарантировать этой партократии долгую и спокойно-роскошную во славославии жизни... И до тех пор, пока хоть один коммунист останется у верховной власти, вцепившись энцефалитным клещом в загривок своему народу, высасывая и заражая его кровь, причем, независимо от того, в какие политические "одежды" они сегодня наряжаются: левые ли, правые ли, центристы ли они никогда бедолаге-России не избавиться от позорнейшего рабства, повальной духовной деградации. Коммунисты, на то они и коммунисты, чтобы все крушить, все заливать слезами и кровью: у них и символы кровавые, и слова кровавые, и дела их кровавые... Будучи людьми малограмотными и невежественными, исповедуя марксизм как некую бездонную для себя выгодность и зная о нем изустно и понаслышке, из аляповатых лозунгов, кричавших о демократии, о свободе, о коммунизме, но будучи от природы хваткими и практичными, хотя и освоившими с трудом всего-то из всех мыслимых наук основательно только краткие сентенции Иисуса сына Сирахова, поскольку книга о премудрости сей была самой распространенный в царской России среди простолюдия и которая к тому же подлежала обязательному усвоению: они и тут били без промаха, смекнули сразу, что и к чему, и в два счета материализмом Маркса, конечно же, не без дальнего прицела... Диалектический материализм в новой интерпретации устраивал их по всем своим параметрам не только в идеологическом плане, но и снимал заодно с повестки дня многие острые житейские проблемы, накопившиеся к тому времени в разбушевавшейся вздыбленной стране. Для практической реализации замыслов этого синтезированного поучения, его проповедникам и проводникам-гура не требовалось большой изворотливости ума. Излагалось оно вполне в народном стиле - просто и ясно, понятное как идеологу социализма, так и палачу от социализма: "Корм, палка и бремя - для осла; хлеб, наказание и дело - для раба. Занимай раба работой и будешь иметь покой. Ослабь руки ему, и он будет искать Свободы. Ярмо и ремень и согнут выю вола, а для раба - узы и раны. Употребляй его на работу, чтобы он не оставался в праздности. Если он не будет повиноваться - наложи на него оковы!" Дотошные тактики и стратеги от коммунистов очень дисциплинированно и в точности исполняли вплоть до нашего времени все эти для себя спасительные премудрости давным-давно канувшего в Лету и как бы вновь воскресшего рабства... Были для раба и узы, и раны. Употребляя его для каторжной работы и налагали на него тяжелые оковы, и морили голодом. Но "славны" наш народ "героически" сносил все эти надругательства молчаливой всеобщей "солидарностью", потому что был или сильно запуган извергами из НКВД, или сильно развращен грязным делом лукавого из КГБ. Недаром сказано в Священном писании, что "отвернувшиеся от Бога - и будут Богом отвергнуты!" Как же ничтожно становится то общество, если его всецело поражает как ржа, бацилла низменных страстей: и властолюбие, и крохоборство, и разврат, идеологическое политиканство, где отвергаются напрочь все общечеловеческие ценности и вечные святыни, где втаптывается в грязь и правда, и достоинство всякого свободомыслия... Скажите же вы, Обманутые, Застрашенные, Отверженные, Оскорбленные, как долго можете смиряться вы со всем этим хамством и ложью кучки преступников? Как долго собираетесь вы терпеть насилие, гнет и переносить унизительные помыкания шайки бандитов, возомнивших себя пупом государственности? Смилуйся, Господи! Прости нас, Боже, наш смертный грех! Избавь работ Твоих от муки социалистического ада!" Всемогущий! Вседержавный! Господь Ты наш Всемилостивый! Может ли, имеет ли моральное право существовать и далее человеческое общество без национальной гордости, без чести, без стыда, без совести, без води, без веры, без сострадания, без любви к тебе???
      В МИРЕ ТАЙНЫ (Сюрреалистические рассказы)
      ГОСПОДИН ВРЕМЕНИ Рассказ первый
      Жить вопреки им Властям и стихиям, Не пресмыкаться, С богами смыкаться, Значит - быть вольным Во веки веков! И.В.Гете
      Довольно редко среди нас, людей, можно встретить такого человека, чья жизнь существенно бывает отличной от нашей обычной, земной и протекает в каком-то загадочном преломлении, отражаясь неизмеренной повторностью, как в зеркале, со всей многообразностью нашего чувственного восприятия и внутреннего мироощущения, опережая и время, и события на многие дни, недели, месяцы, а иногда и целые годы вперед, в чьей жизни постоянно происходят такие удивительные по необыкновенности случаи, которые нередко своим роковым размахом иррациональной противоречивости содрогают наши сердца, приводят в смятение мысль, опьяняют воображение, разжигают любопытство, порождают догадки, гипотезы, заставляя нас искать всему тому логические обоснования. И если все же, порою, по каким-то причинам мы не находим толкового им объяснения, то относим их к разряду фатального, капризам судьбы... По воле такого ли случая, по простому ли стечению обстоятельств, однажды в дороге, в одной из многочисленных своих командировочных поездок по Западной Сибири я встретился с таким человеком-феноменом. Мне даже посчастливилось ехать вместе с ним в одном купе вагона пассажирского поезда, где, располагая уймой свободного времени, пользуясь общепринятой свободой общения, я имел возможность подолгу беседовать с ним, полемизируя на разные отвлеченные темы и мог вместе с тем слушать его сюрреалистические рассказы, взятые из личной жизни Евгения Парфирьевича Терновцева (Так он представился мне при первом нашем знакомстве). В этом человеке, на первый взгляд, было немало притягательного, магнетического. Импонировала в нем его прирожденная элегантность и опрятность вида: со вкусом подобранная и подогнанная на нем одежда, подчеркнуто выделялась гибкость и стройность фигуры, да и ликом был он "чистый херувим". Несмотря на свою внешнюю привлекательность и внутренний магнетизм, который сквозил и присутствовал во всем его облике, тем не менее, человек он был экспансивной натуры с пылким, властно-надменным характером. С оппонентами говорил задиристо, бойко и зло, с бесовским сарказмом, нагружая слова и мысль реченья суровым и скорбным очарованием... Почему-то считал он, что все во всем должны были непременно соглашаться с ним, полагая, что только он один говорит голосом совести и языком правды: словно бы у него в кармане лежали ключи жизни и смерти, ада и рая; будто бы ему одному известно и подвластно будущее землян и будущность мира... Относился ли он к романтическим героям нашего времени? Возможно и нет, если брать во внимание его подавляющий, с пронизывающим холодом взгляд. Всепроникающий свет глаз обладал почти магнетической способностью смутить всякого человека. Вливаясь тяжестью в сердце, их свет давил на мозг, приводил в смятение душу, блокируя на какой-то миг все органы чувств и тела безвольным одервенением... Но проходит минута, другая и ощущение скованности сменяется душевным и физическим расслаблением. Сложившееся первоначальное о нем отрицательное мнение стушовывается, тускнеет. В сердце рождается к нему дружеская привязанность, в сознании - безграничное доверие. Располагал он к себе не только скрытою силою своих волшебных чар, но и неподдельной доброжелательностью, щедростью духа, лучезарной откровенностью, увлекая нешаблонным мышлением, дерзостью мысли, богатой эрудицией; удивляя обширными познаниями в науке, музыке, литературе, искусстве.... многих других отраслях... Не скрывал он и своей приверженности оккультизму. Главной увлеченностью в этой части познания была тема предвиденья с триумфальными ее результатами, которых он достиг в самопознании, в раскрытии человеческих возможностей, развивая отчасти труды философов древнего Востока и европейских алхимиков средневековья, но больше опираясь на свой личный мистический опыт, имевший для него решающее значение в прикладном, практическом применении, в реализации своих фантастических, почти немыслимых замыслов: "Человеку всегда кажется, что он свободен и сам направляет свой жизненный бег, на самом же деле его сокровенная суть всегда идет навстречу неотвратимому, предрешенному. Наш разум - это частица океанического сознания грандиозного биокомпьютера, где решается судьба не только отдельных людей. но и целых стран, континентов", - охваченный эмоциональным порывом движения слова и мысли, он продолжал говорить в том же ключе увлекательно, заманчиво... Раскрепощенное сознание уже сегодня способно сделать многое, а завтра станет возможным даже остановить уже начавшийся в мире необратимый процесс по уничтожению всего живого на земле, станет возможным остановить этот процесс посредством трансформации на расстояние неотвратимого воздействия на всеобщее сознание людей, в том числе на сознание людей, наделенных властью, и тем самым оградить человечество от неминуемой катастрофы, нашу планету от всевозможных катаклизмов", - и это было на слепое наитие фанатика-верующего, то было выстраданное признание, исторгнутое сверхчеловеком, полубогом. Встреча с экстрасенсом для меня была сюрпризом, исключительно благодатным и как нельзя кстати. Долгое время я мучительно страдал остроневрологическим недугом, а он, буквально одним сеансом, манипуляцией своих рук и суггестивного внушения исцелил меня, словно волшебник из старой сказки. И в его рассказах тоже было что-то от сказки, в них изобиловало множество разных по своей сути концепций, отягощенных мистическими наплывами, с наглядными примерами из личного опыта, но выступавших единым фронтом и увлекавших слушателя в удивительный мир познавательного. ...Я слушал его собранно, сосредоточенно, напрягая свой слух всякий раз, когда его речь заглушалась сухими раскатами грома и дрожал в лихорадке над нами фонарь... "Формообразующая сила раскованного сознания алхимика-мага, - продолжал он, - обладает способностью материализовать все, что им задумано, в самом высоком плане без оскорбления Божества и Религии... Я утверждаю: в каждом из нас отчасти живет Начало, творящее чудеса!... Я утверждаю: вступая в Реальное будущее, мы уже заранее виртуально побывали в нем... Я утверждаю: что наша судьба, наше будущее не в малой степени зависит от нас самих: от нашей духовно-нравственной, физической и волевой подготовленности; в предрасположенности к интроспекции, готовности мгновенно принимать правильное решение в самых сложных ситуациях даже на виртуальном уровне мышления и действия... Библейские изречения: "каждому свое, по вере вашей да будет Вам; жаждущему - дам воды живой" - не есть ли божественная подсказка, тонкий намек на то, как нас следует научиться управлять своей и чужой судьбой"...
      КАПРИЗЫ СУДЬБЫ Рассказ второй
      Что миру до тебя? Ты перед ним - ничто!,. Существование твое, лишь дым ничто. Две бездны с двух сторон небытия зияют, А между ними, ты, подобно им - ничто... Омар Хайям
      Фонари, фонари, фонари... Тысячи фонарей, разноцветным созвездием пролетая мимо меня, озаряли железнодорожную станцию ярким, ослепительным светом. Притворная истома искусственного света совращала и дразнила майскую ночь. Было душно. Воздух по-летнему был густо напоен, парил. Накрапывал дождь. Надвигалась гроза... Я стоял у открытых дверей вагона идущего поезда и будто завороженный глядел на этот бриллиантовый свет фонарей, на это удивительное зрелище играющих красок, стараясь уловить в дрожащих переливах разлитого света тот краткий миг, когда в мерцающих всплесках огней, сменяясь, нарождаются неповторимые цветовые гаммы... Редели огни, поезд быстро набирал скорость. И вот уже впереди, у разъезда-часовни замаячил последний одинокий фонарь. Он на прощанье, мигая, кивнул мне как старому другу и - поезд окунулся в кромешную тьму. Огней уже не было видно, но еще долго позади поезда по всему краю ночного неба полыхало их отдаленное зарево. Бешено, остервенело мчался сквозь тьму пассажирский поезд, рассекая майскую ночь лучами прожектора, содрогая гулом и грохотом бескрайнюю даль. Казалось, что это не поезд, холодный и бездушный, несется по рельсам, а низко летит над землею железный дракон, огромный, огненный, что мечет из глаз он каленые стрелы, горячие, острые, что фыркает он из чугунных ноздрей фейерверочным шлейфом звезд, что в хохоте твари дрожали они, искрились и искрами гасли в бархатной мгле. Неистово бушевала гроза: то тут, то там, разрывая зигзагами небо, сверкали молнии, и оглушительно рокочущим треском беспрестанно гремел гром, извергая на землю огромные потоки ливня. Сумасшедший буйный ветер разудало плясал над полями, лесами, доносил до меня запах хвои и трав и пьянящий аромат цветов весны... Хотелось тепла от чувства страстного, невинной трепетной ласки для сердца и чего-то светлого, нежного для слуха и глаза, хотелось какой-то неосязаемой человеческой близости, родственной мне по духу и мысли. Духовное одиночество, опустошенной, вытравленное людским холодным безразличием просило сильных чувств, искало живого общения, надеясь найти в них покой и утешение. Склонность моего характера к резким перепадам в настроении и резкому переходу из одного состояния в другое: от беззаботного, бесцельного и веселого до крайне трагического, мрачного, где зачастую второе брало верх над первым, - часто приводило меня к окончательному бездействию и унынию. Томительным мучением для меня тогда становилась вся моя бесцельно угасавшая жизнь. И больше не радовали сердце пьянящие прелести майской ночи: ее близость, ее томное и мягкое дыханье, - пугала ее необузданность. Была жуткая ночь, была тяжкая ночь. В душе было холодно, неуютно. Не было мысли и не было слов. Меланхолическая грусть всецело захватила меня, упоенно и жадно казнила больное сознание, разъедая, как червь, обнаженные незаживающие раны души. И сочилась из ран, проступая слезой, тайна давней тоски об ушедшем далеком, не сбывшемся... Не возродить вновь угасший родник. Что пользы напрасно и вечно желать? Но почему так волнуется вздохами грудь? Отчего же болит голова? Виновата ли была в том гроза от дождя, виноват ли был дождь от грозы?.. Гроза не утихала, косой стеной хлестал дождь, дробно стуча по железной кровле вагона. Будто стуком своим он хотел мне сказать: "Остановись! Остановись же! Не серчай на людей и не сетуй на жизнь. Поди ляг, отдохни, зря не стой под дождем!" Порядком намокнув, я прикрыл дверь, и в тамбуре воцарилась холодная тишина, только глухо шептал надо мной потолок, да стучали по рельсам колеса: тра-та-та, тра-та-та, приговаривая: жизнь - мечта, жизнь - маета... Мне нездоровилось, знобило, щемило сердце, шумело в ушах. В глазах стоял туман, голова кружилась. И будто я летел куда-то вниз, куда-то в пропасть... Что за напасти, что хандра? Может сдали больные нервы? Болезнь ли моя прогрессировала, наступал ли ее очередной приступ? Нужно было срочно пойти прилечь и успокоиться. С этой целью я вернулся в вагон, в свое купе... Ночь за окном вагона, черная пустота, а здесь, внутри, все погружено в мягкий оранжевый полумрак, исходящий от контрольного света электрического фонаря. Мерно постукивали колеса на стыках рельсов, отчего вагон ритмично вздрагивал и плавно раскачивался из стороны в сторону, словно огромная колыбель, убаюкивая своей монотонностью, постепенно усыпляя изможденных людей, издерганных за день дорожными неудобствами и передрягами... Все тише и реже раздаются голоса и топот ног беспокойных пассажиров, постоянно снующих из вагона в вагон. Но вот, наконец, все стихли, всех одолела сонная дрема, и лишь я, по обыкновению своему, почти всегда страдающий в длительных поездках изнурительной бессонницей, не сплю. Не спит и мой спутник, очень скрытный молодой человек, лет тридцати. Мы пьем с ним крепкий, с терпким запахом чай располагающий обоих нас к продолжительной и дружеской беседе. разговорились... Я узнал, что он едет на юг страны в отпуск, в гости к матери-старушке, у которой не был много лет, и то. что сам он теперь живет где-то на Крайнем Севере и работает в геологической экспедиции. Когда же чай был выпит, я, чтобы веселее скоротать как-то время в дальней дороге, попросил его (на правах попутчика) рассказать для меня из своей скитальческой, но романтической жизни что-нибудь такое... занимательное. Все же по профессии он был геолог, а у них, как известно, вся жизнь - то в диких просторах ковыльных степей, облитых полуденным солнцем, то в мрачной чащобе сибирской тайги - в царстве хмурого неба дожей и снегов, то в выжженной зноем барханной пустыне, окутанной въедливой пылью, хмарью песка, то в мертвых заснеженных горных вершинах, где разбегаются буйные реки, где власть и рожденье лишь седых облаков. Их можно встретить и там - в далекой и суровой тундре, на самом краю земли, на Крайнем Севере, где день необычно сменяет полярную ночь, где ночь непривычно сменяет сумрачный день, где весь почти год лютуют, трещат морозы, бушует пурга, где хлипкая жизнь не сживается с вечной мерзлотою, где живут и работают лишь мужественные, одержимые люди... Поэтому я был вправе надеяться услышать от него нечто такое, особенное, приключенческое. Я был твердо уверен в том, что передо мною сидел человек идейно причащенный, с верой в грядущее, с закаленной сильной солей; повидавший на своем недолгом веку немало всякого такого, чего другой не увидит и не узнает подобного, проживи он хоть сто лет. По всему видно было, что этот человек, у которого есть что вспомнить и есть что рассказать другому. Несмотря на это, я был несколько удивлен, когда он без лишних слов, правда немного смущаясь, охотно согласился на мое предложение, однако сначала, полушутя заметил: "То, о чем я хочу сейчас рассказать, возможно, не совсем точно будет ассоциироваться в вашем представлении с тем, что я пережил когда-то, но не только от того, что действия развивались в другое время года и в другой обстановке - в этом есть какое-то сходство. Да это и не главное. Главное зависит от того, насколько мне удастся в словесной форме красочно нарисовать изображаемую мной картину, зависит от того, сумею ли предать ту бурю чувств, которые так страстно и тревожно когда-то волновали и теснили грудь мою, могу ли я найти удачный слог, сумею ли избежать словесной мишуры, стилистических недочетов". в этом месте он сделал небольшую паузу и, рассуждая, продолжал: "Между прочим, этим недостатком, вызывающим двусмыслие в речи, очень часто страдают многие вполне образованные люди, грешат, иногда, подобным изъяном даже опытные литераторы и языковеды-лингвисты. Ну, мне, человеку, еще не постигшему всех нюансов словесной палитры, тем более простительно, как говорится, сам Бог велел пестреть корявым языком. И потому, заранее извиняясь, я очень прошу Вас, - обратился он ко мне, если где-то в процессе рассказа, в потоке речи будет что-то не так, не взыщите с меня очень строго". Затем он умолк, видимо, сосредотачиваясь и раздумывая, с чего бы начать... И вдруг, слегка встрепенувшись, он виновато улыбнулся за минутное молчание и начал свой рассказ басовитым простуженным голосом с лирического вступления: "Ах, как быстро годы летят! Вроде было недавно, а как это было давно!" В ту пору геолого-сейсмическая партия Тургайской экспедиции, в которой я работал, вела поисково-изыскательные работы в районе Северного Казахстана, в долинах рек Тургая и Иргиза. Наш отряд базировался и квартировал в маленьком селенье Кара-Коль. От этого населенного пункта за сотни верст в округе ни одной живой души - всюду белая безбрежная ширь снежного океана... В тот год, как на зло зима выдалась очень суровая, на редкость снежная и холодная. Снегу навалило всюду по пояс, а мороз очень часто доходил до пятидесяти градусов ниже нуля. Правда, иногда случалось, что зима отпускала на три-четыре дня небольшую оттепель, так сразу же поднималась ураганной силы снежная буря - и власть ее становилась незыблемой. В это время лучше не выходить из дома на улицу: в двух-трех шагах ничего не видно.