Ледовый Союз (№2) - Миссия в молокин

Некоторые моряки стали страдать от совершенно неизвестной для них болезни: теплового удара. Сам Та-ходинг, вынужденный прерывать спасительное учащенное дыхание при разговорах, сократил количество своих приказов до минимума. Один моряк за другим уменьшали время своей работы, и вскоре на «Сландескри» осталась работоспособной малая часть команды. Если в ближайшем будущем они не окажутся в более прохладном климате, то может наступить момент, когда просто некому будет управлять кораблем.

Когда впереди послышался слабый крик, ни Та-ходинг, ни кто-либо другой не обратили поначалу на это внимания, приняв это за стон того какого-нибудь моряка, получившего тепловой удар. Но второй крик: «Эй, у штурвала!» — был более настойчивым. Стало очевидным, что это был не болезненный вскрик, а какое-то сообщение.

В голосе помощника капитана можно было различить нотки удивления, даже несмотря на болезненное состояние из-за обезвоженности организма:

— Капитан, впередсмотрящий сообщает нам, что по левому борту к нам направляются люди.

Та-ходинг приказал убрать все паруса. Изнуренные моряки, ворча, начали выполнять его приказ. Этан взволнованно поспешил к левому борту.

Вскоре маленькая толпа собралась там, прямо над затертым колесом.

Они увидели внизу смотрящих на них с любопытством трех жителей

Золотой Сайи. Этан воззрился на них с не меньшим любопытством, забыв об элементарных правилах приличия. Он был поражен не менее, чем Та-ходинг,

Гуннар или любой другой тран.

Этану вспомнилась их первая встреча с Гуннаром и то пиршество, которое устроили траны, после того, как они потерпели аварию на ледяной части планеты. Гуннар был уверен, что Этан и его друзья — были странными безволосыми разновидностями обычных транов. И теперь здесь, на земле, куда они прибыли на свой страх и риск, Гуннару опять предоставилась возможность увидеть новую разновидность.

В первый момент двуногие существа, стоявшие внизу, могли показаться привычными транами, но большие отличия вскоре бросались в глаза.

Все трое были мужского пола, их телосложение было такое же, как и у любого члена команды «Сландескри». Но вместо длинной серой шерсти, которая покрывала тело Гуннара и его собратьев, сайи были покрыты короткой и редкой, сквозь которую в некоторых местах просвечивала кожа. А сама шерсть была желтого цвета, как у цыпленка, с янтарными и коричневыми пятнами.

Когда один из местных поставил копье и облокотился на него, у всех транов у борта вырвалось удивленное восклицание. Эти создания не имели данов-перепонок. Как и у людей, у них между бедром и запястьем не было этих складчатых образований, которые помогали транам ловить ветер на ледяных просторах.

Следующее открытие уже не так потрясало еще не оправившуюся от первого шока команду «Сландескри». Сайи были обуты в сандалии, что было невозможно для остальных транов, имевших на ногах несокрушимые шивы. На ногах аборигенов вместо мощных когтей-коньков, были ногти, как у землян.

Желтые и черные кошачьи глаза были принадлежностью жителей этой планеты, так же, как и любопытствующие уши на макушке. Но отсутствие привычных шивов и данов, а также яркая, негустая шерсть делали сайя совершенно отличной от средней транов породой и различий у них было куда больше, чем у неандертальца и кроманьонца.

— Очень удивительно, друг Этан.

Торговец с усмешкой посмотрел на учителя, и Вильямс, задумавшись на минуту, потом смутился. Он произнес эти слова по-трански, и к тому же употребил обычное выражение почтительности, обращаясь к Этану. Все это получилось непроизвольно.

— Они оказались особым видом, неизвестно когда возникшим, — поспешно продолжал он, — этот вид приспособлен к жизни в жарком климате. Сайя могут быть единственным так сильно эволюционировавшим племенем в Тран-ки-ки.

Разговоры на корабле моментально прекратились, когда один из трех, стоящих внизу, громко, но не очень отчетливо произнес:

— Наши приветствия.

Акцент так сильно отличался от всего, что приходилось слышать Этану до сих пор, что эти слова он понял с большим трудом. Их язык был менее гортанный и чем-то напоминал родной, английский.

Молокинцы не преувеличивали особенностей сайя, думал Этан, когда начал спускаться вниз по лестнице, чтобы встретиться лицом к лицу с триумвиратом, терпеливо ожидавшим их. Мысленно он улыбнулся бытующему среди транов мнению, что сайя обладали какой-то мистической силой или знанием. Представители народа сайя были менее волосатыми, менее подвижными

— и только.

Тем не менее, Этан испытал облегчение, когда ступил на землю и повернулся лицом к сайя. Сэр Гуннар и Эльфа, последовавшие за ним, тоже чувствовали себя напряженно — но не из-за присутствия сайи, а из-за того, что стояли на твердой земле.

Гуннар подошел к этим троим, передвигаясь по траве, как неуклюжий ребенок, только что научившийся ходить. Сочная трава мялась и ломалась под его острыми шивами, брызгаясь зеленым соком, и Гуннару казалось, что по его телу бегают мурашки, чего он изо всех сил старался не замечать. Когда трое не предприняли ничего при его приближении, Гуннар повернулся и вопросительно посмотрел на Этана.

Хорошо артикулируя, чтобы его поняли, Этан произнес традиционное приветствие транов:

— Наше дыхание — ваше тепло.

Эти слова заметно удивили сайя. Они переглянулись и начали шептаться между собой, как друзья, обменивающиеся шутками на вечеринке.

— Мы пришли из далекой страны, — невозмутимо продолжал Этан, не обращая внимание на легкомысленную реакцию, которую вызвали его слова. -

Мы пришли сюда с благословения молокинцев, наших хороших друзей. Они сказали, что вы их друзья и они надеются, что вы будете и нашими друзьями.

Все трое сайя внимательно смотрели на Этана, и ему показалось, что их зрачки немного меньше, чем у нормального трана, но, возможно, это только было игрой воображения самого Этана.

Неожиданно тот, что стоял в середине, повернулся к своему соседу и бесцеремонно сказал:

— Что это за странное существо! Такой маленький и гладкий как детеныш.

— Таких еще двое, — его собеседник указал в сторону Вильямса и

Септембера, находящихся в группе моряков у борта «Сландескри». — На кого они только похожи! Тот, — он указал на Септембера — хоть нормального роста, но почему-то без шерсти. А другой, кажется, еще меньше, чем первый, правда, хотя бы имеет на лице что-то напоминающее шерсть. Но где это видано, чтобы шерсть была черной?

Их беседу прервал третий, он выступил вперед и приветливо произнес:

— Мы приветствуем вас как друзей наших друзей в Молокине. — Потом неодобрительно посмотрел на своих товарищей: — Вы не умеете себя подобающе вести!

Он положил обе руки на плечи Этана, но не стал дышать ему в лицо, как это было принято у других транов.

— Во всяком случае, — сказал он, опуская руки и внимательно глядя на

Этана, — этот напоминает нас больше, чем наши братья, из ледовых краев.

Теперь Этан понял правоту слов тех двух сайя. Не имея дана и шивов, с волосами ближе к золотому, чем к серому, он и Септембер действительно походили на сайя. На первый взгляд посторонний наблюдатель мог принять сайя и людей за близких родственников, а сайя и транов — лишь за отдаленных. Однако сайя были жителями этой планеты, приспособившимися к жаркому климату. Форма глаз и ушей, телосложение и волосяной покров — все говорило о том, что они были транами.

— Мы пришли, — легко начал Этан в какой раз рассказывать их историю,

— из далекого, отличного от вашего, мира.

Однако реакция сайя была неожиданной.

— Это и так понятно, — перебили его, словно он объяснял обыкновенное и привычное. Приветливый сайя, облокотившись на свое копье, беззаботно уточнил: — С какой звезды? Как далеко отсюда?

Этан потерял дар речи. Когда его мысли упорядочились и он пришел в себя от неожиданности, Этан спросил, указывая на пар, окружавший их:

— Ваша земля, вероятно, всегда была такой. Откуда вы знаете о звездах, если вы даже не можете увидеть неба. И почему вы думаете, что другие люди живут на них?

— Легенды, — сайя немного выпрямился. — У нас есть много легенд. Мы бережно относимся к ним, заучиваем, передаем из поколения в поколение.

Неужели высшая цивилизация когда-то существовала на Тран-ки-ки? Если да, то были ли сайя наследниками этой цивилизации? Или они просто переняли знания от других людей, теперь исчезнувших, пришедших из другого мира?

Неужели Гуннар и его люди — и вообще все траны — регенерировали вместо того, чтобы эволюционировать в развитии духа?

Однако манеры и отличия в телосложении не давали достаточных оснований для таких выводов. Возможно, Гуннар и его товарищи считали отсутствие длинной шерсти, дана и шивов уродством, а не признаком более высокой стадии эволюции. Что за одежда была на сайя? Простые жилеты и широкие брюки. Хорошо сделанные, но обыкновенные топоры висели у бедра, в руках были копья — ничего, что свидетельствовало бы о развитых технологиях. Они казались стоящими на той же варварской стадии развития, как и другие траны.

Однако, чтобы быть точным и справедливым, Этан отметил их большую гибкость с психологической точки зрения. Сайя были открыты и дружелюбны, а не подозрительны и угрюмы, как остальные траны. Этан знал, что у примитивных народов принято делать вид, что они знают больше, чем на самом деле. Им выгодно производить впечатление ведунов, знающихся с потусторонними силами, — особенно если они слабы и беззащитны. Возможно, и сайя распространяли слухи о своих сверхъестественных способностях, о том, что ведут свое происхождение от могущественных предков, чтобы вызвать почтительность у более воинственных соседей, таких, например, как молокинцы. Легенды и мифы особенно идут в ход, когда надо внушить окружающим, а также и себе, недостойное чувство собственного превосходства.

Но сайя не были слабыми и беспомощными. Топор и копья с металлическими наконечниками как раз свидетельствовали об обратном. Во всяком случае, их умение обрабатывать металл не было преувеличено их соседями, благоговеющими перед сайя.

— Куда вы направляетесь, чужестранцы? — поинтересовался приветливый сайя, после неудачных усилий расшифровать эмблему содружества.

Этан указал рукой в направлении юго-востока:

— В глубь этой земли. Мы хотим исследовать эту землю и в надежде найти еще один, подобный этому, каньон.

— Вы знаете такое место? — голос Гуннара прозвучал немного более резко, чем он сам хотел. Среди этих самоуверенных транов он чувствовал себя не очень уютно.

— Мы не знаем таких мест, — голос сайя прозвучал с извиняющимися интонациями. — Мы можем путешествовать не дальше, чем на несколько куджатов отсюда. Холод действует на нас еще сильнее, чем жара на наших густошерстных братьев.

Этан отметил, что сайя использовали те же термины измерения, что и другие траны.

— Мы не приспособлены к жизни где-либо еще, кроме нашей земли. Мы ничего не знаем о территориях, расположенных вне поля нашего зрения.

Легенды нам говорят, что они населены несчастными глупцами. Перехватив взгляд Эльфы, он добавил: — Унылыми духами умерших, не очищенными от грехов. Разве вы не знали? — Он посмотрел на своих товарищей, потом перевел задумчивый взгляд на путешественников.

— Куда, вы думаете, уходят души после смерти?

— Наши легенды, — объяснила Эльфа, — говорят, что они уходят в землю мертвых, где и остаются в мире спокойствия навсегда. Это место мягких ветров.

— Возможно, это правда.

Поверили ей сайя или просто не желали показаться невежливыми, Этан не мог определить.

— Если это так, — продолжал сайя, — то мир там возможен, если только никто не будет тревожить их. Именно поэтому мы не стали путешествовать в глубь земли, даже если бы и могли. — Голос его зазвучал зловеще: -

Невозможно себе представить, какой будет месть мертвых, если их потревожить. — Он поднял копье и потряс им. — Как же вы можете идти туда, в землю мертвых, где пребывают их грешные души во тьме и злобе? Они могут обратить свою злобу на вас. А могут и не заметить вашего присутствия. Мы не будем останавливать вас, если это даже было бы в наших силах. Но мы должны предупредить вас, как друзей наших друзей.

— Им не понравится, — продолжал он, — что кто-то тревожит их. Но у каждого трана есть право выбрать себе смерть. Что касается нас, то нас ждет сегодня охота. И мы прощаемся с вами, — он по-трански улыбнулся

Этану. — Прощай, безволосый друг. Наши легенды говорили нам правду.

Возвратившись на корабль, они были окружены возбужденными моряками и рыцарями, которые не слышали их беседы. Когда Этан коротко передал существо разговора, Вильямс закружился от возбуждения, как человек, охваченный безумной страстью, — в какой-то степени он таким и был.

— Давайте последуем за ними. Я должен посмотреть на их жилье, узнать, как они приспособились к жизни в этом климате, который так резко отличается от всего остального мира. Мы должны записать их легенды и объяснить…

— Мы должны, — прервал его жаркий монолог Септембер, — продолжать свое путешествие в глубь страны и как можно скорее найти выход с материка,

Миликен. Это не научная экспедиция.

— Но открытие такой важности… — запричитал было Вильямс, но резко переменил тон: — Я заявляю официальный протест, Сква.

Он поднял подбородок и твердо взглянул в глаза великану, который был выше его раза в два. Несмотря на воинственный настрой учителя, что было, несомненно, результатом долгого пребывания в условиях Тран-ки-ки,

Септембер ответил с обезоруживающей улыбкой:

— Хорошо, теперь, когда вы высказывались, мы можем продолжать наш путь.

Его улыбка не смягчила Вильямса. Казалось, волнение и прилив крови к его голове причинит учителю больший вред, чем возможная схватка с

Септембером, и тогда великан смиренно добавил:

— Миликен, мне тоще любопытно узнать об этом народе. Но не забывайте, что у нашего путешествия есть цель, и мы не можем не думать о команде.

— Это правда, друг Вильямс, — сказал Гуннар. — Мы должны продолжать наш путь.

Учитель обернулся к Этану, который со смущением начал:

— Они правы, Миликен. Вы знаете, как мы…

— Варвары! — вскричал учитель. — Я окружен варварами! Где Ээр-Меезах?

И он заторопился на поиски своего коллеги-интеллектуала.

Этан улыбнулся, наблюдая за учителем, вихрем пролетевшим по ступенькам, ведущим к верхней каюте. Когда они впервые очутились в этом мире, мышцы этого маленького человечка вряд ли справились бы с нагрузками, которые он себе теперь позволял. В Тран-ки-ки они не нашли никаких сокровищ, которые их обогатили бы на Земле, но кое-что ценное отсюда они, без сомнения, вывезут.

Он думал так, потому что густой туман, окружавший их со всех сторон, напоминал Землю и миры, более подходящие для жизни человека. Это место было приветливо и дружелюбно к ним. Однако Этан знал, что стоит им всего-навсего на несколько сот метров в любом направлении отклониться от своего пути, и температура упадет до минус ста или что-то около того.

— Наш ученый друг считает, что вы такие же, как мы, Гуннар, — заметил

Септембер. — Давайте продолжать путь. Или вы боитесь тех духов и ночных привидений, о которых сайя, кажется, любят подробно рассказывать?

Гуннар выглядел обиженным.

— Мы сумеем справиться со всем с чем встретимся, друг Сква. Будь это

Ракосса из Пойолавомаара или духи умерших.

— Тех, кто побывал в аду, не могут запугать истории о каких-то привидениях, рассказанные охотниками с размягченными от жары мозгами, — сказала Эльфа с удивительной твердостью и, понизив голос, так что ее могли слышать только находившиеся совсем близко, добавила: — Однако нам лучше не говорить об этом команде.

Этан и другие согласились. Хотя Эльфа, Гуннар и некоторые образованные траны были способны перебороть суеверия и предрассудки, простые матросы и воины этого сделать были не в состоянии. Если сказать им что, согласно словам сайя, они вскоре вступят на землю мертвых, где встретятся с духами, вскоре обнаружится, что «Сландескри» движется совсем в другом направлении. И человеку, и трану легче противостоять буре, чем страхам, бушующим в глубине сознания. Паруса вновь были установлены, и корабль опять начал медленное движение вверх по склону. Через два дня туман стал слабее. Однажды Этану показалось, что сквозь туман он заметил аккуратные деревянные домики. В них не было ничего особенного, но они сильно отличались от знакомых ему массивных каменных жилищ транов. Этан ничего не сказал о своем наблюдении все еще мрачному Вильямсу.

Туман так и не рассеивался до полной ясности. Они достигли места, где он опять начал сгущаться, и уже больше не могли видеть никаких следов жизни Золотой Сайи. Когда-нибудь, думал Этан, я обязательно возвращусь сюда и узнаю все легенды этого странного народа. Он не хотел себе признаться, что, возвратившись в комфортабельный центр Содружества, скорее всего выбросит из головы большинство впечатлений от пребывания на планете

— так уже бывало не раз.

Этан заставил себя переменить тему размышлений и подумать о цели путешествия. Они должны расширить границы конфедерации, укрепить Союз

Льда, но у них для этого было мало времени.

Вокруг изменилась природа: трава пожелтела, а папоротники и цветы исчезли. «Сландескри» находился на высокой равнине. Когда, громыхая, он тяжело преодолел последние пяди каменистого подъема, ветер задул сильнее, как будто старый знакомый, обрадованный их появлению. Вскоре он уже дул с привычной силой. Траны почувствовали себя гораздо комфортабельнее и уютнее.

По счастью, команда осталась цела в опасных условиях влажной жары, хотя Ээр-Меезах до сих пор лечил нескольких моряков с очень тяжелыми случаями теплового удара. Температура воздуха к тому времени настолько понизилась, что людям пришлось вновь надевать свои защитные костюмы.

Духов или привидений они по пути не встретили, зато воспрянули духом моряки, когда вошли в зону привычного им климата.

Холмы, лежащие перед ними, расходились на север и на восток. После совещания с Та-ходингом, было решено повернуть на юг. Возможно, достигнув восточного края плато, они и смогут найти дорогу вниз.

С усилением ветра увеличилась и скорость «Сландескри». Вскоре они катились в хорошем темпе. Все на корабле давно уже привыкли к грохоту двенадцати огромных колес.

На равнине то тут, то там виднелись пятна желтоватой травы. Однажды главный кок судна попытался приготовить из нее пищу, и, хотя все, кто попробовал ее, сказали, что это вполне съедобно, никто, однако, не попросил добавки. Трава была и жесткой, и безвкусной.

Проходили дни, и они давно не видели ничего, что напоминало бы деревья. Самым крупным растением, изредка попадавшимся им, были кусты, разбросанные по равнине и похожие на шары перекати-поле. Их маленькие ветви были не толще проволоки. Этан котел срезать один такой экземпляр, но, к его удивлению, горячо возразил Вильямс. Глядя на одинокие маленькие группки растений, он произнес:

— Все, что могло выжить на этой пустынной земле, заслуживает того, чтобы остаться нетронутым.

И Этан согласился с ним.

Ветер дул постоянно в одну сторону. Это давало морякам нужное им время. Они быстро учились, но управление таким кораблем, как «Сландескри», на земле заметно отличалось от управления на льду.

Этан проводил много времени за наблюдением скудной природы и в мыслях о Золотой Сайе. Теоретически можно было предположить, что местоположение отверженных духов будет таким же суровым, но почему они выбрали все-таки этот непривлекательный край? Хотя сайя говорили об их желании остаться непотревоженными, и, конечно, огромное плато обеспечило бы это, но все же…

Он остановил себя на середине мысли. Бесконечные дни наблюдения однообразного скучного ландшафта привели его к странным фантазиям. Здесь не было ничего, кроме кустов и тощей травы.

Ничего. И никого.

— Огромный корабль? Какой огромный корабль? Уверяю вас, ваши фантазии нам понравились и развлекли нас, мои милые гости!

К'ферр Шри-Вем, правительница Молокина, с сочувствием посмотрела на своих посетителей.

— Вы предъявляете необъяснимые требования, вы атакуете нас, а теперь я узнаю, что оправданием ваших действий служат какие-то фантазии, пришельцы!

— Не увиливайте от нашего вопроса, — голос молодого трана звучал отрывисто, нервно и угрожающе. — Где вы спрятали их?

Ракосса из Пойолавомаара быстро осмотрел скромную тронную комнату, словно «Сландескри» был спрятан в одном из углов или в секретном помещении за троном.

К'ферр засмеялась.

— Спрятали?! Милорд Ракосса! Спрятали такое огромное судно, как вы нам его описали. Интересно, где бы мы могли его спрятать?

— Значит вы размонтировали его, и спрятали где-нибудь по частям.

— Меньше, чем четыре дня? Позволю себе заметить, милорд, что у вас непревзойденное воображение.

Офицер флота Пойолавомаара выбрал этот момент, чтобы войти в комнату.

— Корабля, который мы ищем, нет в гавани, сэр. Мы не можем его нигде найти, и как подозревают многие, здесь нет достаточно широких расщелин, чтобы спрятать даже часть такого корабля. Мы исследовали также местность вверх по каньону и не обнаружили там никаких следов.

Все что он сказал, было правдой, но он не знал, что молокинцы соскребли со льда все следы, подтверждающие, что там проходил

«Сландескри».

— Я не думаю, сэр, что…

— Нам неинтересно, что ты думаешь! — закричал разъяренный Ракосса.

— Разве вы не видели, — продолжала К'ферр, — те большие корабли, которые построили мы сами? Это они оставили те следы, которые ввели вас в такое заблуждение.

— Мы видели, — послышался другой голос. Вперед выступил Колоннин

Ре-Виджар. — Деревянные полозья такой величины не подходят вашим кораблям.

— Основное занятие нашего города-государства, благодаря чему он прославился, — кораблестроение. — Мирмиб снисходительно посмотрел на

Ре-Виджара. — Может быть, в том, что вы говорите и есть доля истины, но мы строим корабли разной формы и величины. Мы лучше знаем, что выгоднее нам в наших делах даже если что-то и оказывается неудачным опытом. Разве

Арзудун, из которого вы прибыли, тоже занимается кораблестроением?

— Нет, но…

— Тогда как вы можете судить о кораблях, которые вы даже не видели и о конструкции которых ничего не знаете?

Ре-Виджар начал было возражать, но осекся. Когда он заговорил, в голосе его слышались льстивые нотки:

— Очевидно, мы допустили ошибку, подозревая и обвиняя этих добрых людей, лорд Ракосса. Лучше нам продолжить наши поиски в каком-нибудь другом месте.

— Но ведь следы ведут сюда! — Ракосса не заботился о том впечатлении, которое могли оставить его слова. — Они где-то здесь, заколдованы или как-то еще.

— Неужели вы думаете, что они поднялись в воздух и улетели, как снежинки, переносимые ветром, мой хороший друг? — спросил Ре-Виджар. Когда он произносил эти слова, вдруг страшная мысль пришла в голову ландграфа из

Арзудуна. На мгновение он подумал о том, что люди могли и в самом деле добыть один из своих мощных летательных аппаратов и транспортировать его сюда. Комиссар Трелл, говорил ему, что небесные люди обладают аппаратами, способными транспортировать по воздуху любой объект, даже такой массивный, как ледоход. Хотя сам он никогда не видел такого приспособления, однако был склонен верить всему, что рассказывал Трелл о техническом прогрессе, достигнутом людьми.

Но если он сейчас же не вытащит этого идиота Ракоссу из тронной комнаты, пока тот опять не натворил бед, они потеряют драгоценное время в ненужном споре.

— Она где-то здесь, — Ракосса обыскивал комнату, совершенно забыв даже об обыкновенных приличиях. — Мы знаем, что она здесь.

— Она? — удивленно переспросила Мирмиб.

— Наша наложница, которая околдовала нас. Мы требуем ее нам отдать.

Она здесь. Мы чувствуем это. — Он сделал несколько угрожающих шагов по направлению к трону. — Где ты прячешь ее, женщина?

Два огромных охранника, крупных даже для транов, выступили вперед, закрывая собою пространство между троном и приближающимся к нему Ракоссой.

Каждый держал перед собой массивный металлический топор. Один из них легко покачивал им, как маятником смерти.

— Мой господин и друг Ракосса, — сказал дружелюбно Ре-Виджар, выступая вперед, но при этом стараясь не дотронуться до сверхчувствительного ландграфа, — мы уже получили убедительные объяснения.

Эти добрые люди никогда не видели и не слышали о корабле или о женщине, которых мы ищем.

— Я подтверждаю, что это правда. — К'ферр сделала шаг вперед. -

Принимая во внимание ваши враждебные действия по отношению к нам, я думаю, мы проявили к вам достаточно любезности и терпения. Я предлагаю вам покинуть Молокин, пока не были нанесены непоправимые обиды друг другу.

— Мы тоже думаем, что это будет лучшее, что можно сделать в данной ситуации, моя прекрасная повелительница.

Ре-Виджару удалось схватить за левую руку взбешенного Ракоссу.

Ландграф Пойолавомаара точно не заметил этого. Он повернулся и посмотрел на Ре-Виджара так, как словно впервые увидел его отчетливо. Потом брезгливым движением отбросил его руку, повернулся и вышел из комнаты, что-то лукаво бормоча себе под нос.

— Просим прощения за эту прискорбнейшую ошибку, госпожа моя, добрый министр Мирмиб, — Ре-Виджар сделал жест глубочайшего почтения. — Для нас это было делом величайшей важности, и мы действовали скорее поспешно, чем разумно. Я убедился в вашей искренности. Пусть ваш поиск в других местах продлится более успешно.

— Вас извиняет ваше незнание, — К'ферр указала на дверь. — Действия вашего коллеги многое объясняют.

— Пусть теплота ваша останется постоянной во все дни вашей жизни.

Будьте спокойны, рано или поздно мы найдем тех, кого ищем, — с этими словами Ре-Виджар и офицер повернулись и удалились из зала.

Когда прошло довольно много времени после того, как они ушли, К'ферр обратилась к Мирмиб и спросила:

— Как вы считаете, что они теперь будут делать?

— Если бы все зависело от этого Ре-Виджара, они бы бросили это дело и отплыли домой, — министр задумчиво почесала за ухом. — Хотя, возможно, более спокойный из двух на самом деле более опасен. Первый настолько ослеплен ненавистью или любовью к этой женщине, что совершенно не способен логически мыслить. Если вообще был когда-нибудь способен на это.

— Вы видели эту женщину, о которой идет речь, Мирмиб? А ее шрамы?

Зачем этот ландграф рискует своим положением, своей военной мощью? Только лишь затем, чтобы найти ее и снова мучить?

— Некоторые правители, госпожа моя, плохо воспринимают личную обиду, хотя очень редко предпринимают такие крайние меры, как Ракосса. Ненависть может быть таким же сильным стимулом, как и любовь.

Правительница К'ферр и Мирмиб обменялись непонятными для окружающих взглядами.

— Не знаю, что там произошло между этой девушкой и ландграфом, — сказала печально К'ферр. — Одно я могу сказать с уверенностью. Если им доведется когда-нибудь встретиться, один из них погибнет.

Такая мелочь не занимала мыслей Колоннина Ре-Виджара. Когда они вернуться в Арзудун, ему тут же придется доложить Треллу о второй неудаче.

Вопрос, который его занимал: появлялся ли в действительности «Сландескри» в пределах бухты Молокин? Если появлялся, он видел несколько возможных объяснений того, что случилось с ледовым гигантом. Хотя ему очень сильно хотелось кое-что уточнить, «почетный эскорт» оградил его как от разговоров, так и от общения с горожанами. При отсутствии же сведений ему придется самому их угадывать. Он делал это очень хорошо, что и превращало его игры с Треллом в нечто захватывающее. Ставка была слишком высока, и он не собирался покидать Молокин до того, как узнает правду о том, что случилось здесь, в каньоне.

Глава 15

Прошло много дней, заполненных однообразным зрелищем пустынной земли, покрытой мелкими камешками и скудной растительностью. Этан от скуки начал мечтать, чтобы какой-нибудь призрак невзначай появился в округе.

Единственное, что вызвало их интерес, — двухсотметровой ширины расселина, которая простиралась на запад и восток и до конца которой измученные разведывательные группы так и не смогли дойти.

Предлагалось много способов преодолеть это препятствие. Один из помощников капитана предложил снять дюраллоевые полозья, закрепленные вдоль борта и использовать их как материал для моста через расселину.

Как ни странно, решение нашел Та-ходинг. Хотя он слабо верил в себя, он был полон бесконечного энтузиазма во всем, что касалось его новой команды.

Вопреки настороженности Этана и Гуннара, он приказал всем, кроме вахтенных, сойти с корабля. «Сландескри» развернулся широким полукругом и приблизился к расселине на всех парусах, причем ветер их хорошо раздувал.

В последнюю минуту рангоут подготовили так, чтобы максимально обеспечить возможный подъем. Как грузная птица, громадный корабль задрал к небу нос. Только две передние оси полностью достигли другой стороны щели, когда корма оторвалась от противоположного края. Но собственной массы и скорости оказалось достаточно, чтобы весь корабль перенесся через пропасть, хотя задняя его часть и колеса опасно на мгновение зависли над ней.

Та-ходинг объяснил, что у них с собой есть запасные оси и в случае, если бы его затея не удалась, они могли починить полученные повреждения.

Угроза задержки в этой холодной и мрачной местности побудила к отважным поступкам даже всегда осторожного капитана.

На другой день они достигли края плато. Всем было видно, как истомились матросы по ледяному простору океана, находящемуся далеко внизу.

Продолжая свой путь на юг, корабль мчался вдоль отвесных скал.

Бесплодная земля терялась в коричневой дали — по левому берегу, сверкающий лед и синее небо весь день сияли с правого борта.

Та-ходинг со своей командой стали настолько искусными в управлении кораблем, что Этан больше не беспокоился и не отворачивался, когда они без особой необходимости слишком приближались к захватывающему дух обрыву. Все это помогало удерживать экипаж от худшего вида умственной усталости — беспросветной скуки.