Светлая сказка

— Потрясает! — согласилась Мария.

— Он нам не брат!

— Наверняка ты знать не можешь, — напомнила Элоиза.

— Могу!

— Как, на основании чего?

— Я это чувствую! Назови это инстинктом, шестым чувством, чем хочешь. Женской интуицией! — Свободной рукой Изольда подтянула к себе поднос и только сейчас почувствовала, как она устала. — Вы бы видели глаза его матери, когда она рассказывала о том, что взяла его на воспитание. Глаза матери не могут лгать. Кристиан — ее родной сын.

— Тогда почему она решила от него отказаться?

— Привет! Но ведь тогда он принц-наследник! Кронпринц, дофин! — Изольда бурно зажестикулировала, едва не расплескав содержимое чашки. — Ох… Думаю, ей пригрезилась некая особая должность: почетная приемная королева-мать. Я думаю, она и корону особую себе уже сочинила.

— Но, Изольда, а разве Кристиан не мог догадаться, что она врет?

— Я думаю, он догадался.

— И?

— Ну подумай хорошенько, Мария! Она ведь посеяла сомнение во всех… Если есть хоть малейшая возможность, что он мой брат, он понимает, что наши отношения могут погубить нас обоих. Он отстраняется от меня, даже подозревая, что Шарлотта врет, просто, чтобы защитить меня.

Элоиза и Мария со всей серьезностью оценили все дело под таким углом зрения, и Элоиза признала:

— Да, я время от времени видела Шарлотту в клубе с ее кумушками. Она может.

Мария сказала:

— И у Кристиана такие же, как у нее, глаза. Немножко другого оттенка, что были у папы.

— Значит, и ты заметила семейное сходство между Шарлоттой и Кристианом!

— И все-таки надо подождать, пока все выяснится.

— А я не понимаю, зачем Шарлотте было ждать? Почему она не сказала Кристиану раньше, что он сын короля Фридриха? Если это было бы правдой… — задумчиво произнесла Элоиза, глядя за окно.

— Представилась возможность. А до сих пор такая возможность не появлялась. — Изольда качнула головой.

Она поняла, что появляется и другая возможность. Перед ней забрезжил какой-то свет. И хорошо, что Элоиза, такая всегда практичная, с ней почти согласилась.

— Но что, если ты ошибаешься?

— Я не ошибаюсь! Почему вы мне не верите? Кристиан нам такой же родственник, как какой-нибудь…— Она кивнула в сторону Элоизы. — Вальтер!

— Точно, — сухо отозвалась Элоиза.

— Извини, дорогая, я не это имела в виду.

— Я знаю.

— В любом случае, у Шарлотты ничего хорошего нет на уме. И не спрашивайте меня, откуда я знаю, я просто знаю.

Изольда задумалась на секунду и прибавила:

— Но я постараюсь найти доказательства. Элоиза и Мария обменялись недоумевающими взглядами.

— Ей нужна власть, — продолжала Изольда.

— И престиж, — согласилась Мария.

— И положение, — тоже согласилась Элоиза.

— Мы не должны позволить ей все перетряхнуть! Я этого так не оставлю. И мне нужна ваша помощь. Она пытается разрушить мою жизнь. И жизнь Кристиана.

— Ты и вправду сильно влюбилась. — Элоиза протянула руку и погладила Изольду по плечу.

— Да.

— Тогда ты не должна сдаваться.

— Я и не сдамся, — прошептала Изольда и пристально посмотрела на Элоизу.

— Я тебе помогу, — заявила Элоиза со вздохом.

— Я тоже, — подтвердила Мария.

— Прекрасно.

Впервые за последние сутки Изольда улыбнулась.

— Давайте советы. Я буду записывать. Элоиза, у тебя есть муж. Ты — первая.

Лицо Элоизы исказила недовольная гримаса. Изольда обменялась понимающими взглядами с Марией. Даже известие о том, что его жена беременна, не вызвало у Вальтера желания стать к ней ближе.

Они обе пронаблюдали, как Элоиза морщит нос и барабанит пальцем по подбородку.

— Уф… Я бы попыталась стать как можно желанней для него.

Изольда начала писать в блокноте.

— Желанней. Записала. А как? Элоиза снова наморщила нос.

— Для начала — прими ванну.

— Очень смешно. А дальше?

— Сделать макияж будет еще смешней. По крайней мере, это развлечет тебя. Почему бы не выбраться куда-нибудь? В Париж? Новая прическа, самые модные одежды, это сработает. Это нам всем не помешает.

— Хм… Пожалуй. Макияж. Записала. Если я пойду завтра по салонам, вы со мной?

Элоиза пожала плечами.

— Я бы с удовольствием. Вальтера завтра не будет, и мне здесь делать совершенно нечего.

И снова Изольда обменялась с Марией многозначительными взглядами. Мария сказала:

— Я поеду. Мне нужно кое-что прикупить. Я планирую одно дело. Можете на меня рассчитывать.

— О! А куда ты потом?

Когда Мария не ответила сразу, Изольда повторила:

— Мария, куда ты собираешься?

Мария с деланной небрежностью пожала плечами:

— В Кроненбург.

— В Кроненбург? Это зачем?

— Меня пригласили. Гастон.

— Гастон де Кроненбург? Наследный принц? — Изольда заморгала. — Гастон, наш враг?

Мария кивнула.

— Ты что, спятила?

— Не больше тебя.

— Я сражена наповал, — мрачно улыбаясь, Изольда спросила: — И когда ты к нему?

— В воскресенье вечером я должна уехать.

— В воскресенье? Но уже пятница! Зачем так скоро?

Обе сестры с интересом проследили, как Мария покраснела.

— Я бы предпочла не обсуждать этого.

Изольда подмигнула Элоизе:

— Она бы предпочла не обсуждать.

— Да. Мы ведь здесь никто.

— Нам нельзя доверять.

— А вы обе никому не скажете? Клянетесь? — не выдержала Мария.

— Клянемся. — Изольда сделала вид, что сражена таким недоверием, — Нам нет дела до того, что у тебя с Гастоном.

— Ни малейшего, — подтвердила Элоиза.

— Ладно. У нас с Гастоном возникли некоторые отношения. Это пока все, что я могу сказать. Потерпите немного, скоро узнаете побольше.

— Раз уж ты удираешь на эту неделю к Гастону, то что ты можешь посоветовать?

— Я не удираю!

— Ну, неважно.

Мария взяла с кровати гребень и нервным движением положила его себе на колени.

— Я даже не знаю. А почему бы тебе не спросить у самого Кристиана?

Скривившись от ужаса, Изольда потрясла головой.

— Прекрасная идея!

— Нет, серьезно! Поведи себя с ним, как с братом. Он разве не этого добивается? Я бы на твоем месте тут же завалила своего старшего братца всякими сладкими секретами. Спроси у него совета, как кого-нибудь заарканить и что нужно, чтобы понравиться мужчине. Какие, мол, они предпочитают женские духи, и где ты можешь найти себе подходящего дружка…

Сначала Изольда слушала сестру с недоверием, но потом ее лицо просветлело:

— Ты гений!

— Ты, главное, записывай, а я уж подкину тебе свежих идей!

Кристиан припарковал автомобиль на обычном месте у дворца Берсерак. Сначала он решил снять солнечные очки, но потом передумал. Черные круги под глазами всем покажут, что он не спал ночью. Этим утром он, подведя скорбный итог всей своей жизни, решился провести ее остаток в раскаянии — потому что, если ад хоть наполовину похож на то, что он испытал этой ночью, то лучше туда не попадать.

Он уже слышал от Марии и Элоизы, что Изольда заперлась у себя и никого не впускает, не ест и не пьет, и ни с кем не говорит. И телефонную трубку она не брала.

Он открыл дверь машины. Хочет она или нет, но он должен с ней поговорить. Чтобы хотя бы договориться о том, что им рассказывать, когда дело дойдет до назойливой прессы. И о том, как им прожить эту безотрадную пору их жизни, которая могла затянуться бесконечно надолго. Он знал, что она чувствует то же, что и он сам.

Может быть, это их чуть-чуть утешит. Кристиан стал уже выбираться наружу, когда услышал голоса. На две парковки ниже вышел из своего автомобиля Жан Смелзер и здоровался с Натали, падчерицей покойного Фридриха. Они улыбались друг другу и разговаривали более чем дружески.

Кристиан поглядел на них с завистью и… злостью.

Разве они не замечают, как обрушился мир? Ничего не чувствуют? Ну и ладно. Теперь уже не важно. Ничего.

Кристиан наконец вышел и зашагал к главному входу во дворец. Он вежливо поздоровался с принцессой и сыщиком, мимоходом отметив, как они близко друг к другу стоят. Они проводили его взглядами.

Не исключено, что скоро весь мир будет следить за каждым его шагом.

Изольда видела, как Кристиан вышел из машины и направился к входу. При взгляде на его прекрасное лицо она почувствовала, как ее сердце вздрогнуло. Потом она заметила Жана и Натали. Как только Кристиан скрылся из виду, они повели себя довольно странно. Так Жан, не отрываясь, глядел Натали в лицо, а девушке, хотя ее это немного смущало — она покраснела, явно было это приятно. Сыщик даже сделал некоторое движение, которое можно было истолковать как стремление взять Натали за руку.

Ого-го-го, подумала Изольда, но тут же смутилась, что подглядывает, задернула занавеску и отошла от окна. Кристиан во дворце! И Жан вертится тут же, рядом…

Как только ушли Элоиза и Мария, у нее случилась еще одна немаловажная встреча. По тихому коридору хорошо разносились дальние разговоры. И вот она услышала, как говорят две камеристки: служанка Марии, жуткая сплетница Барбара, которая большую часть времени во дворце проводила за шушуканьем или обольщением быстро слабеющих перед ее чарами мужчин из прислуги. Вторая камеристка была ее собственная, задумчивая красавица Сильви, с которой они были довольно близки, когда Изольда была ребенком, но услугами которой она почти не пользовалась в последнее время. Девушку, казалось, это даже немного обижало.

— Завтра во дворце будет пресс-конференция, — повествовала Барбара. — Все говорят, что Кроненбург хочет захватить наш Мервиль. Но, думаю, там будут говорить о другом. О большом секрете…

— Каком? — едва слышно спросила Сильви.

— Обещаешь, что никому не расскажешь? Изольда, находившаяся по крайней мере за две комнаты от этой любительницы конспирации, только головой покачала.

— Ну ладно, слушай. Говорят, что Кристиан Лемонт — сын короля Фридриха!

— Ох!

Из горла Изольды вырвался сдавленный хрип.

— Я тут встречаюсь с личным секретарем королевы Генриетты, — деловито продолжала докладывать Барбара. — Так он утверждает, что о Кроненбурге заговорили так, для отвода глаз. Чтобы журналисты не напрягались… Ты можешь поверить? Кристиан Лемонт — наш наследный принц!

— Охо-хо, — только и сказала Сильви. — И брат нашим хозяйкам.

Изольда прижалась лбом к стене.

— Ну разве не чудесно?

— Наш будущий король? Барбара только расхохоталась.

— Ну, это если повезет, Я еще встречаюсь с одним парнем с кухни. Так он говорит, что королева Генриетта наняла американца, настоящего сыщика, и он берется за расследование. Видела этого пентюха во дворе, который крутится вокруг барышни Натали?

— Сыщик! — презрительно фыркнула Сильви.

— Ну уж… Один парень из охраны, я с ним тоже встречаюсь, рассказал, что этого пентюха позавчера назначили главой всей нашей службы безопасности. Ага! И что он очень, очень известен в Европе. Кучу тайн пораскрывал…

— Бедная барышня! — заявила Сильви.

— Натали? — удивилась Барбара.

— Не-е-ет.

Дальше Изольда слушать не стала, она подбежала к кровати, накрыла голову подушкой и еще закрыла себе уши руками. Господи, где же Кристиан!

Когда в дверь постучали, она подпрыгнула, как ужаленная.

— Барышня! Мне нужно кое-что вам сказать! — Это была Сильви.

— Я уже все слышала. Вы так шептались, что, боюсь, не услышать могла только бабушка… — бросила ей Изольда.

— Барышня, я думаю, вам нужна моя помощь.

Изольда удивилась и отперла дверь.

— Мне вас так жаль… — захлюпала носом Сильви.

— Ну-ну!

— Я подумала, барышня, что господин Кристиан никак не может быть вашим братом…

— Ты тоже заметила? — обрадовалась Изольда.

— Да… Я думаю, тут что-то затевается, для отвода глаз. Но сыщик-американец наверняка уже знает правду.

— Если бы… — вздохнула Изольда.

— Я хочу вам помочь и все выяснить! — зашептала Сильви.

— Как же?

— Я покручусь вокруг этого сыщика, — наивно сказала Сильви.

Изольда расхохоталась.

— Барбара мне давно говорит, что я хорошенькая. И что я могла бы использовать это вам на пользу. Ведь мы должны помогать своим госпожам. А я знаю, что вы… и господин Кристиан…

Изольда нахмурилась. Но потом опомнилась. Милая девушка была так искренна!

— Спасибо, Сильви… Только смотри, не перестарайся. Все-таки он сыщик. Возьмет и посадит тебя в тюрьму!

Но Сильви мужественно нахмурила лобик и убежала, довольная собой и своей самоотверженностью.

Оставшись одна, Изольда вновь погрузилась в свои мрачные мысли. Ей самой тоже не мешает познакомиться с Жаном Смелзером. Может, Натали их представит друг другу. Кажется, они уже познакомились… Изольда с трудом могла представить себе судьбу человека, которому взбрело в голову приударить за пугливой Натали, но чем черт не шутит. Потом, он ведь ее старше. Лет на десять, не меньше.

Как и Кристиан старше нее.

Она решила отвлечься от грустных мыслей. Итак, следовало заняться переменой имиджа. Обложившись модными журналами, вооружившись огромным бокалом лимонада и круассанами, Изольда села в кресло и включила телевизор. Французские программы изо всех сил старались дать представление об идеальной женщине. Певицы извивались перед микрофонами под диско, изысканные дамы в длинных платьях тянули древние шансоны, и все были блистательными, обворожительными и соблазнительными. Несколько передач были впрямую посвящены проблемам обольщения. Одна из них, к ужасу Изольды, была посвящена близкой теме: мужчины, женатые на своих двоюродных сестрах, оживленно делились опытом. Правда, все их жены выглядели на редкость тускло. Носатый парижанин лет тридцати представил всем свою «молодую кузину». Но кузина казалась значительно старше его самого. По правде сказать, она выглядела лет на пятьдесят. Изольда скривилась. По другой программе обсуждали любовные романы. Самые модные повествовали о зажигательной и очень опасной любви. Фигурировали роскошные бандиты на дорогих машинах с вечными ухмылками на губах. Красавицы ныряли в эти машины и вновь возникали уже на тропических островах.

Все это Изольде не слишком понравилось. Наконец она нашла советы знаменитого модельера. Новый космический стиль. Много тканей, похожих на фольгу, блестки, неистовые прически, имитирующие струю огня, вырывающуюся из сопла космического корабля. Изольда сделала несколько заметок в блокноте. Становилось интереснее. Правда, у нее возникли сомнения, что подобный стиль способен сразить такого рассудительного мужчину, каким был ее Кристиан.

Еще одна передача была посвящена приемным детям.

— А почему вы не раскрыли своему сыночку тайну его рождения? — жадно спрашивала ведущая у полной женщины со зверски сосредоточенным лицом.

— Мы не хотели его травмировать. Думали, пусть станет взрослым и тогда все узнает…

— Однако вы с мужем принадлежите к белой расе, а ваш приемный сынок — африканец. Он мог догадаться довольно быстро…

— Да, — согласилась, погрустнев, мамаша.

Изольда фыркнула и переключилась на новости. Премьер-министр Кроненбурга рассуждал о длительных, почти семейных связях между его государством и королевством Мервиль.

— Мы намерены им помочь, — с угрозой в голосе толковал он. — Эпоха династического кризиса всегда тяжела для народа.

— И что же вы собираетесь сделать?

— Объединиться!

Изольда выключила телевизор, откинулась на кровати и скоро погрузилась в сон. Ее разбудил громкий стук в дверь. Изольда сбросила с лица модный журнал и заморгала.

— Изольда! Открой!

Кристиан! Она вскочила, потерла глаза и бросила взгляд в зеркало. Всклокоченные волосы, сонное, мятое лицо, скверное настроение в каждой черточке…

Неудачное время.

— Кто это?

Она понадеялась, что вопрос прозвучал небрежно и расслабленно. Равнодушно.

— Это я, Кристиан.

— Кто?

Как собака в погоне за собственным хвостом Изольда бешено закружилась по полутемной спальне, соображая, что же ей делать. Она еще не готова. Заказы из магазинов еще не пришли. Ладно, думай!

Она должна переодеться. Что-нибудь с блестками. Что там было на этой певичке?

— Ну же, Изольда. Мне нужно с тобой серьезно поговорить.

Нет, нет! Сейчас она ему ни за что не откроет.

— Изольда! Можно я зайду!

Господи! А закрыла ли она дверь после Сильви? Голос Кристиана звучал подозрительно близко.

Она бросилась в ванную. Раздался звук открываемой двери, и голос зазвучал уже явно из комнаты.

8

О Господи! Это совсем не походило на картину изысканного обольщения, которую она нарисовала в своей голове. Блестки и мишура! Поглядев в зеркало в ванной, она обнаружила, что облачена в домашнее одеяние, которое больше подходит для занятий гимнастикой, чем для обольщения капризного возлюбленного. Она осторожно высунулась за дверь.

Кристиан стоял посреди полутемной комнаты и грустно смотрел на нее. У самых его ног валялся иллюстрированный том «Битва за любовь», принесенный Марией.

Какой позор! Ее взгляд уткнулся в его широкую грудь. Как ей хотелось к ней прижаться, вместо того, чтобы ломать комедию! Но он не должен подозревать, что она так озабочена его обольщением. Нужно было спрятать эту идиотскую книгу.

— Изольда! — сказал он, щурясь. — Мне очень надо с тобой поговорить. Что ты тут делала?

Выйдя из ванной, она уставилась на него. Ее тонкие ноздри были хищно раздуты, как бывало всегда, когда она сильно задумывалась.

— Что я делаю? Ну, если ты здесь, то мы могли бы… — Она в панике поглядела на книгу.

Битва!

— Могли бы подраться.

Она издала победный клич. Что могло быть более нелепым? Но думать дальше времени уже не было. Перед глазами встала картинка: они с Кристианом, мыча, завывая и повизгивая, катаются по полу, с наслаждением награждая друг друга тумаками, пинками и чем там еще принято у игривых братиков и сестричек?

— Подраться? — Кристиан опешил.

— Ну да! — Она могла поклясться, что он принял ее за неожиданно спятившую.

Ну что же, лучше сумасшедшая, чем скорбная лилия, решила она.

— Вот так!

И она прыгнула на него. Ударившись ему в грудь, она сбила Кристиана с ног и навалилась сверху.

— О-о-о!

Их жалобные стоны слились в один. Она убьет Марию.

Пока Кристиан приходил в себя от изумления, Изольда ловко зашвырнула ногой злополучную книгу под кровать.

Он вывернулся из-под нее и сел.

— Ты что, спятила?

Да. Спятила от любви. С безумным рычанием Изольда обхватила его руками за ноги и дернула. Он снова откинулся на спину и они стали кататься по полу. Но если Кристиан катался просто так, не понимая толком, что ему делать в столь странной ситуации, то Изольда каталась с целью. В ходе этой возни она умудрилась забить под кровать два каталога модного белья. Кристиан взвыл и схватился за запястье.

— Что за черт! Изольда! Прекрати! Я не собираюсь с тобой драться!

— А в чем дело, братишка? Боишься, что проиграешь?

Изольда уперлась локтем ему в грудь и дотянулась другой рукой до своего интимного дневника, который валялся прямо на виду около трюмо. Его она запихнула в самый угол, при этом ткнув локтем Кристиану в лицо.

— Боже! Ты мне, кажется, выбила зуб!

— Ну и что! Если ты будешь хорошим мальчиком, то зубная фея положит тебе сегодня ночью пару монет под подушку.

Слегка разозлившись, «братик» легонько пнул Изольду ногой в бедро, и она не успела ничего понять, как оказалась на спине, с руками, закинутыми за голову. Кристиан, усевшись рядом с ней, надежно держал оба ее запястья в своей сильной руке.

— Я не уверена, что это честный прием, — жалобно сообщила ему Изольда.

Она стала извиваться, пытаясь добраться до того места, где горкой лежали самые соблазнительные из ее ночных пижам.

— Ничего, — сказал он сердито, не давая ей продвинуться ни на дюйм.

Наконец она успокоилась и, шумно дыша, уставилась на него.

— Изольда, что все это значит?

Изо всех сил надеясь, что ее слова звучат совершенно естественно, она отвечала:

— А что? Разве не так полагается общаться братику с сестричкой? Я просто пытаюсь наладить с тобой новые, приличествующие нашему статусу отношения.

Она широко раскрыла глаза и посмотрела на него взглядом сельской простушки.

Он потряс головой, словно отгоняя некое наваждение.

— Изольда, ты думаешь, мне это легко?

— Ну да! А для меня это — как по парку пройтись!

— Я этого не говорил…

— Нет. Но ты ожидаешь, что я так просто переключусь с возлюбленной на сестру. Вот я и отрабатываю методику, — солгала она.

В его взгляде мелькнуло отчаяние, и, хотя ей стало его очень жалко, она увидела в этом добрый знак. Он сам еще не был готов принять ее как сестру. Переборов в себе страстное желание дать бедняге передышку, она бойко продолжала:

— Мы же с тобой пропустили целые годы драк, возни на ковре и прочих подобных забав. Вот я и думаю, что нам теперь надо пройти все это в ускоренном темпе. Тогда мы сможем стать настоящими братом и сестрой.

Он сердито сжал губы, так, что они даже скривились, и метнул в нее негодующий взгляд.

— Возня на ковре? Не думаю, что это хорошая идея.

Его дыхание стало едва слышным. Ниточным.

Он повернулся, и их тела на секунду соприкоснулись. В этот момент Изольда с отчаянием поняла, насколько она его хочет. У нее едва ли остались силы сопротивляться этому мощному желанию.

Ну же, мысленно обратилась она к нему. Ты же знаешь правду. Мы никакие не родственники. Поцелуй меня!

— Ну ладно. — Она опустила освобожденные руки и, повернув голову к нему, едва не касаясь губами его рта, прошептала: — Забудем о драках. Как насчет войны подушками?

— Может, лучше будем брызгаться?

— Отлично. У меня есть куча брызгалок. С тебя тогда — фен для просушки.

Ну что же, надо признаться, что их братско-сестринские отношения зашли довольно далеко. Они уже чисто по-родственному препираются. Но она все бы отдала за то, чтобы он прямо сейчас ее поцеловал!

Их взгляды встретились, и оба драчуна замерли. Изольда могла поклясться, что он думал о том же самом, но его желание — и это буквально читалось на его лице — постоянно натыкалось на внутреннее табу. Запрет. Дальше хода нет. Он резко перекатился в сторону и сел.

— Мне нужно возвращаться на конференцию. — Отбросив в сторону край одеяла, он ухватился за ножку кровати, с трудом встал на ноги и прихрамывая пошел к двери.

Она побежала за ним на четвереньках.

— Кристиан, подожди! Он остановился в дверях.

— Смотри! Ты так можешь?

Она высунула язык и скатала его в трубочку.

Он передернулся и начал:

— Изольда, я совершенно не понимаю, что ты здесь вытворяешь…

— Просто сделай так!

Кристиан секунду подумал, а потом с обреченным видом высунул язык. Но, как ни старался, скрутить в трубочку его не смог.

Изольда издала торжествующий вопль:

— Ты не мой брат!

— Что?

— Ты не можешь скатать язык.

— И что это, черт возьми, означает?

— Что мы не родственники. — Изольда ткнула в его сторону пальцем, вся дрожа от ощущения триумфа. — Способность скатывать язык у нас наследственная!

Кристиан потряс головой, на секунду возвел глаза к потолку, а потом опустил их и уткнулся взглядом в ее лицо:

— По какой линии? Отцовской или материнской?

Изольда нахмурилась:

— Что?

— Когда ты достаточно для этого подрастешь, мы поговорим, — сказал он сурово и вышел, хлопнув дверью.

Вот так. Лицо Изольды попунцовело. План не сработал так быстро, как она надеялась. Кажется, она выглядела полной идиоткой. И все же… она ощутила, что его броня дала трещину.

Со свистом клюшка Кристиана рассекла воздух и ударила по мячу. Он проследил, откинув голову назад, прищурив глаза, как тот взвился в лазоревое небо. И он подумал, что это неожиданный поворот в их отношениях с Изольдой спровоцировал такой отчаянный удар. Мячик исчез вдалеке. Кристиан подобрал сумку, уложил в нее клюшки и отправился на его поиски.

Играть в гольф одному никогда не было его любимым занятием. Но сегодня ему не хотелось никакой компании.

Ему хотелось подумать.

Изольда предприняла мощную атаку на их мораторий. Мораторий на продолжение романа. Она делала все, лишь бы разрушить его тактику, призванную защитить ее же. И его самого. От себя, от журналистов. И хотя он не мог отчетливо понять, что она затевает, но был уверен, что в запасе у нее есть еще много разных трюков.

Он почувствовал, что невольно ухмыляется, вспоминая их сегодняшнюю возню. Боже, она совершенно необузданна. И именно за это он ее любил. Он потряс головой и подумал, что любая другая женщина не стала бы затевать эту драку. Она бы предпочла залиться слезами.

Но не Изольда де Берсерак.

Нет, Изольда будет ловить своего мужчину с помощью лассо, сбивать с ног и заваливать на землю, как охотница, как настоящий ковбой на родео. Он громко рассмеялся, осознавая, как он любит ее за каждое движение, свидетельствующее о том, как она его любит. И, ковыляя через поляну, он вспомнил ту худенькую фигурку, которую видел тогда, у лесного озера. Именно тогда он понял, что эта и только эта женщина может стать его любимой на всю жизнь. Единственной. Те, у которых не было искорки в глазах, его никогда не интересовали. А у Изольды в глазах был целый сноп искр.

С другой стороны, своими искорками она вызывала целый пожар в нем самом, и в последние дни это не приносило ему счастья. Само понимание того, что он не способен вести себя разумно там, где дело касалось Изольды, сводило его с ума. Изольда сводила его с ума. Она делала это для того, чтобы быть с ним. Но он знал, что это ввергнет их в страшную пучину.

Ему надо постараться объяснить ей, что они больше никогда не будут вместе.

Но Кристиан понимал, что Изольда не примет никаких логических объяснений. Он стер улыбку с губ. Ему пришла в голову замечательная идея.

Он тоже должен бороться! Он не должен сдаваться. Надо довести эту игру до конца. Он остановился, наткнувшись взглядом на мячик. Достал железную клюшку номер пять, прицелился и запустил в небо роскошную свечку. Да. Он должен сражаться за свою жизнь вместе с Изольдой.

Когда вечером привезли заказы из магазина, Изольда решила, что займется подбором наряда не с сестрами, а с Сильви. Хотя задумчивая красавица не слишком разбиралась в одежде, и они не были с ней особенно близки с тех пор, как Изольда подросла, но она была почти единственной, кто заметил их с Кристианом отношения и вызвался помочь. Вряд ли она могла серьезно помочь, но сейчас Изольде хотелось побыть с кем-то не слишком заинтересованным в ситуации и одновременно близким. С кем-то не из королевской семьи. К тому же на Сильви, в отличие от Барбары, можно было положиться. Это Изольда поняла еще в детстве, когда камеристка, сама старше ее всего на пять лет, очень ловко покрывала все ее шалости и неизменно сопутствовала ей, если только не трусила и не ленилась.

Она позвонила в колокольчик. Явившаяся девушка была почему-то красной как рак.

— Ах, барышня! — заявила она прямо от двери. — Мне почти ничего не удалось! Наверное, я не такая красивая, как все толкуют. Месье Смелзер мной ничуть не заинтересовался.

Изольда расхохоталась. Сыщик оказался крепким орешком. Крепким американским орешком. Куда против такого ее задумчивой «агентше»!

— Но я кое-что все равно узнала! — упрямо сжав губы, сообщила Сильви. — Через подругу…

Изольда посмотрела на нее. Бедняжка! Похоже, еще лет через десять со своим меланхолическим нравом Сильви превратится в грустную клушу, как и положено простой прусской девушке. Удивительно было не то, что она до сих пор не вышла замуж — камеристкам принцесс это позволялось сразу же после того, как их подопечные становились взрослыми, — но то, что у нее, насколько Изольда знала, даже не было парня. Надо этим заняться, это ведь тоже моя вина, озаботилась она. И решила сначала устроить свое счастье, потом потрудиться ради Элоизы и сразу же после этого заняться судьбой Сильви.

— И что же ты узнала?

— Моя подруга Эжени — камеристка у барышни Натали… — Сильви замялась.

Изольда нахмурилась:

— Не уверена, что хочу это знать.

— Но это имеет отношение к нашему делу… — Сильви вздохнула, а Изольда фыркнула.

— Дело в том, что барышня Натали давно знакома с этим сыщиком, Жаном Смелзером.

Вот оно что! Значит, не зря они сегодня так переглядывались! Изольда снова нахмурилась, не желая лезть не в свое дело. С другой стороны, Сильви права.

— И Эжени мне сказала, что ее барышня сильно озабочена из-за поисков наследника…

Все они знают! Не удивительно, если окажется, что на пресс-конференции сейчас настоящая буря.

— Мы все озабочены, Сильви.

— И господин Жан тоже. Он что-то выяснил…

— Это не Кристиан! — Изольда даже взвизгнула от восторга.

— Я точно не знаю… — Сильви потупилась. — Но там много таинственного.

Но Изольде больше уже ничего не было нужно. Ее подозрения, нет, не подозрения, ее уверенность, разделял сам сыщик! Обязательно надо будет с ним побеседовать. Через Натали. Но не сейчас.

— Спасибо, Сильви. Из тебя получится замечательный агент. Но я позвала тебя не за этим.

Сильви радостно покраснела.

Неудача с обольщением сыщика, похоже, была забыта. Надо будет расспросить ее поподробнее потом, напомнила себе Изольда. Любопытство тоже было ее страстью.

— Поможешь мне подобрать наряд? — Она указала на кучу коробок. — Одна я толком не соображу.

Сильви с восторгом схватила край одного платья, уже распакованного, и охнула:

— Новая мода! Я вообще-то не очень…

— Ничего! Наша задача — потрясти этими платьями Кристиана до глубины души, понимаешь?

Сильви кивнула. До бала еще было много времени, и они не спеша принялись за дело. Оставшись одна, Изольда задумалась. Необходимо было позвонить Кристиану. Продолжить игру. Дать ему понять, что она согласна на его правила и собирается оставить его в покое. Она набрала номер. А начать можно с извинений — прекрасный повод!