Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Фарсы (№5) - Служанка-интриганка

ModernLib.Net / Драматургия / Филдинг Генри / Служанка-интриганка - Чтение (стр. 1)
Автор: Филдинг Генри
Жанр: Драматургия
Серия: Фарсы

 

 


Генри Филдинг


Служанка-интриганка

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Гудолл.

Валентин.

Прайд, Пуфф – лорды.

Блефф, полковник,

Олдкасл.

Рейкит.

Маркиз.

Слэп.

Трик.

Секьюрити.

Миссис Хаймен.

Шарлотта.

Летиция.

Трасти.

Слуга.

Дамы.

Констебль и его помощники.


Место действия – Лондон.

ПОСЛАНИЕ К МИССИС КЛАЙВ [1]

Сударыня, обращения подобного рода первоначально назначены были выражать признательность автора за оказанную ему благосклонность или прославлять достоинства кого-либо из его друзей и, хотя ныне их сочиняют для целей совершенно иных, вы имеете полное право на такое послание.

Посвящения, равно как и большинство других панегириков, редко исходят из сердца; они обычно обращены к сильным мира сего и вызваны отнюдь не их высокими добродетелями и даже не благодарностью за былые милости, а надеждой на будущие; их авторы задавались вопросом не о том, кто больше заслуживает столь щедро расточаемых похвал, но кто лучше сумеет их оплатить. Послание в результате оказывается исполнено такой явной, грубой и бессмысленной лести, что должно бы заставить покраснеть и поэта, его написавшего, и покровителя, его принимающего.

Пока рука моя держит перо, я не устану повторять, что порок следует осмеивать, даже когда он вознесся очень высоко, а добродетель достойна похвалы, даже когда она ютится в сферах достаточно низких; иными словами, нет объекта для сатиры слишком высокого, а для панегирика слишком низкого.

К несчастью, ваше замечательное дарование раскрылось в ту пору, когда среди актеров царят раздор и интриги [2], а глупость, пристрастность и невежество столичной публики грозят совершенно разрушить английский театр и принести его в жертву нарочитому и нелепому увлечению иностранной музыкой; в не меньшей степени и аристократы стараются перещеголять друг друга в безудержных похвалах итальянскому театру и хуле по адресу отечественного.

Ваши незаурядные таланты встречают, однако, заслуженное одобрение у немногих зрителей, сохранивших вкус к английской сцене и присущее нашему народу добродушие; более того, своей замечательной игрой вы заставляете аплодировать даже тех, кто тоскует до сих пор по Кутзони [3].

При этом меня радует сознание того, что столица, во всяком случае та часть ее, которая не совсем еще обитальянилась, должна быть признательна мне за то, что я впервые открыл всю меру ваших способностей и помог вам выдвинуться раньше, нежели позволили бы невежество одних и зависть других. Ваши достоинства как актрисы общеизвестны, и я не буду на них останавливаться, ибо один выдающийся представитель нашего времени и прекрасный судья сцены [4] сказал, что вы превосходите в комедии всех, кого ему только удалось видеть.

Однако публика восхищалась бы вами еще больше, если бы она догадывалась о ваших человеческих качествах; знают ли они, сколько денег, заработанных замечательными выступлениями на театре, отдаете вы своему престарелому родителю; знают ли они, что вы, покоряющая их в ролях глупых и порочных женщин, представляете собой в жизни замечательный пример жены, дочери, сестры и друга.

В том, как повели вы себя во время недавнего столкновения между актерами и владельцами театра, проявилось столько достоинства, что, принадлежи вы к высшим слоям общества, о вас говорили бы как о величайшей героине века. Вы сострадаете мистеру Хаймору и миссис Уилкс, и никакие посулы, никакая корысть не заставят вас перейти в другой лагерь. Вы не щадите сил (что сказалось и в том, как быстро вы подготовили роль в этом фарсе), если надо поддержать тех, кого считаете оскорбленными и страдающими, и никогда не стремитесь получить непомерную награду от тех, кто не в состоянии ее предоставить; вы даже, как я знаю, отказались от жалованья, чтобы владельцы патента не понесли убытка из-за малочисленности публики. Короче, сударыня, ваша порядочность, здравомыслие и чувство юмора естественно вызывают всеобщее уважение, в котором вы всегда можете быть уверенной, равно как и в искренней дружбе вашего преданного слуги

Генри Филдинга.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Явление первое

Ковент-Гарден.

Миссис Xаймен, Летиция.

Миссис Хаймен. А, это вы, милейшая Летиция! Рада вас видеть! Вы-то мне и нужны.

Летиция. Я к вашим услугам, сударыня.

Миссис Хаймен. Ну да, конечно, и еще, без сомнения, всякого другого, кто вам платит. Впрочем, мне от вас только и нужно, милейшая, чтобы вы передали кое-что своему хозяину. Потрудитесь сообщить ему, милочка, что он – негодяй из негодяев и я прошу его отныне даже близко не подходить к моему дому. А если я еще раз застану его у себя, я выставлю вон свою племянницу.

Летиция. Право, сударыня, лучше бы вам передать это с кем-нибудь другим! Но что, скажите, натворил мой хозяин, чтоб заслужить подобную немилость?

Миссис Хаймен. Надеюсь, пока ничего: бог хранит да и я гляжу в оба. Но ведь я знаю, что он затеял!

Летиция. Ручаюсь, ничего такого, что не приличествовало бы джентльмену.

Миссис Хаймен. Еще бы! Джентльмену, милочка, без сомнения, вполне прилично совращать девицу. Только уж я постараюсь уберечь свою племянницу от сих достойных джентльменов!

Летиция. Но, сударыня, вы на редкость несправедливо судите о моем господине. У него самые честные намерения относительно вашей племянницы, мне ли того не знать!

Миссис Хаймен. Постыдились бы!

Летиция. Ей-богу, сударыня, никто не знает его так хорошо, как я. Будь у него иные намерения, я, право слово, ни за что бы не стала ему помогать. Я ведь всей душой люблю вашу племянницу, сударыня, – неужто я б стала потакать волокитству, от которого ей был бы вред! Только, как мне ведомо, господин мой без памяти от нее, а она – от него, и они, ручаюсь, будут распрекрасной парой, и потому я жизни не пожалею, а помогу их браку!

Миссис Хаймен. Ведь эка дерзость! Да знаешь ли ты, озорная баба, что у меня для нее другие планы! Она выйдет за мистера Олдкасла!

Летиция. Так вот что я вам скажу: это у вас самих бесчестные намерения относительно племянницы!

Миссис Хаймен. Совсем обнаглела!…

Летиция. Да, сударыня! Я знаю, чем кончаются такие дела, когда девушку, влюбленную в молодого парня, отдают ненавистному ей старому хрычу. Тут уж добра не жди!

Если девушке мил паренек – поскорей

Предложите ей мужа, чтоб был постарей,

Чтобы был он седой да еще с бородой –

И тогда без труда победит молодой.

И пусть не вдруг, и пусть не враз,

Но если будет он упрям,

Я честью заверяю вас,

Я поклянусь и слово дам,

Что в дом ее войдет он!

Миссис Хаймен. И слушать больше не хочу! А вам, милочка, с вашим хозяином я посоветую держаться подальше от моего дома, иначе уж я постараюсь отбить у вас охоту к этим прогулкам! (Уходит.)

Летиция. Ишь ты! Да мы посильнее тебя будем! Увидишь – наша возьмет! А вот и сама барышня.


Явление второе

Летиция, Шарлотта.

Шарлотта. Это ты, душечка Летиция!

Летиция. Жаль, что вы запоздали, сударыня. Тут сейчас была ваша разлюбезная тетушка – она соизволила распорядиться, чтобы вы почаще к нам заходили.

Шарлотта. Это как же?…

Летиция. А так, сударыня. Запретила моему барину появляться у вас в доме, а ведь вам, я знаю, невозможно с ним не видаться!

Шарлотта. Думаешь, я так влюблена?

Летиция. Не думаю, а знаю! Только его и любите, только о нем и думаете с утра до ночи. И еще я готова поспорить, если только вы не станете отпираться, что и ночью все ваши сны о нем.

Шарлотта. Чтобы доказать тебе, милочка, как ты близка к истине, скажу одно: пусть я умру, если все это неправда!

Летиция. Милая моя барышня, женщина, столь опытная в любви, как я, не нуждается в вашем признании! Поверьте, слова мало что добавят ко всему мной подмеченному. Если б мужчины чаще заглядывали в глаза своих возлюбленных, на свете было бы меньше вздохов, сетований и приступов тоски!

Могу ли верить я словам,

Звучащим так сурово,

Когда понятно по глазам,

Что вы любить готовы?

Лукавит язык,

Скрывать он привык

Влюбленного сердца тревогу,

Но взгляд ваших глаз

Честней ваших фраз,

И он не обманет, ей-богу!

Явление третье

Летиция, Шарлотта, Валентин.

Валентин. Шарлотта, любовь моя, какая счастливая встреча! Я ведь как раз шел к вам.

Летиция. И впрямь, ваше счастье, что вы ее здесь повстречали: в дом-то к ней вам путь заказан! Миссис Хаймен поклялась, что вам больше туда не попасть.

Валентин. Как, чтобы я не ходил к моей милочке Шарлотте?! Но меня не устрашат никакие угрозы! Не остановят никакие препятствия! Ни чума, ни пушки, никакие другие смертельные опасности не удержат меня вдали от нее.

Шарлотта. Насколько я понимаю, вам не придется испытывать свою отвагу. Опасность грозит мне: меня выставят из дому, если вы еще раз там появитесь.

Валентин. Одна мысль, что вы находитесь в опасности, является для меня жестоким испытанием. Но почему моя милая Шарлотта продолжает жить у людей, которые грозят ее выставить? Разве нет у нее другого пристанища, где ее защитят от любой опасности?

Шарлотта. Если бы вы действительно любили меня, Валентин, вы б не стали задавать мне подобных вопросов сейчас, когда дела наши столь плохи.

Летиция. О, не обвиняйте его понапрасну! Я, конечно, не возьмусь утверждать, что слова его свидетельствуют о благоразумии, однако готова присягнуть, что они – доказательство пылкой страсти. А когда мужчина выказывает такую любовь, женщина, которой хоть сколько-нибудь доступно понимание чести, благодарности и порядочности, уже не может ему отказать. Что до меня, то, случись мне только повстречать ухажера, который не зарился бы на мое состояние, я бы вышла за него, кто бы он ни был.

Шарлотта. На твое состояние?

Летиция. Да, сударыня, не удивляйтесь. У меня было целых пятьдесят шесть фунтов до того, как я спустила их в лотерее. Сколько бы у меня сейчас было, сказать трудно, только, сами знаете, должен же кто-то сорвать куш, так почему не я?

Валентин. Ах, Шарлотта, если бы вы испытывали те же чувства, что и я! Бог свидетель, единственное, чего я страшусь, – это потерять вас! И поверьте, любовь сторицей вознаградит нас за все потери.

Почета жаждущий солдат

Уничтожает род людской –

Пускай вояку наградят

За то, что он стервец такой.

И рать на рать пошла войной,

И в землю тысячи легли,

Чтоб кто-то управлял страной,

Чтоб кто-то вышел в короли.

А я любовью полонен,

Она любой грозы сильней;

Моя Шарлотта – мой закон,

Владычица души моей.

О, как бушует пламень чувств,

Когда любовь дает приказ

Движеньем этих нежных уст,

Сияньем этих милых глаз.

Любовь из сущих всех властей –

Наипрекраснейшая власть,

Ужель не подчинимся ей,

Нам, подданным, дарящей страсть!

Когда бы рок благословил

Той властью, что ему дала,

Людских порывов чистый пыл –

Любовь царила бы одна.

Летиция. Тсс! Молчок! И бегите-ка вы поскорей отсюда! Видите, за угол завернул мистер Олдкасл. Если он заметит вас вдвоем – вы пропали.

Валентин и Шарлотта уходят.

Сейчас я подразню хорошенько этого старого шута. По-моему, нет большей наглости, чем когда подобная развалина мешает счастью молодых.

Явление четвертое

Летиция, Олдкасл.

Оддкасл. Кхе, кхе, кхе! Ей-богу, этот восточный ветер пронизывает до костей. Нет, кабы не желание повидать мою кралю, право, я ни за что бы не двинулся нынче из дому,

Летиция. Мое почтение, мистер Олдкасл.

Олдкасл. И мое вам, сударыня. Не примите за обиду, только, ей-богу, я не имею чести вас знать.

Летиция. Личности вроде вас, сударь, известны многим, кого сами они не в силах упомнить. Я всего-навсего бедная служанка одной знакомой вам молодой леди – мисс Шарлотты Хаймен.

Олдкасл. Мое вам нижайшее почтение, сударыня! Надеюсь, ваша барышня в добром здравии.

Летиция. Да так себе. Она послала меня к вам с небольшим поручением, сударь.

Олдкасл. О, я счастливейший из смертных!

Летиция. Она просит вас об особом одолжении.

Олдкасл. Почту за честь исполнить ее волю!

Летиция. Так вот: она умоляет вас, если вы хоть капельку ее любите, не показываться больше ей на глаза.

Олдкасл. Что я слышу?

Летиция. Она девушка благовоспитанная, добрая и учтивая и не хочет оскорблять вас. А посему велела мне передать вам, что ненавидит вас, презирает и что вообще вы ей противнее всех на свете. И уж если вы надумали жениться, она берется рекомендовать вам одну отличную сиделку, которая за ваши деньги, наверно, согласится оказывать вам любые услуги, вот разве что в постель с вами не ляжет. А напоследок барышня еще велела посоветовать вам, чтоб в этакий холод вы непременно пили перед сном теплое питье и ни за что не укладывались спать, не надев по крайней мере двух фланелевых рубашек.

Олдкасл. Прекрати свою бесстыдную болтовню, слышишь?…

Летиция. Не извольте гневаться, сударь, я ведь только передаю, что мне велено, причем по возможности в краткой и учтивой форме.

Олдкасл. Твоя хозяйка – наглая девчонка, и я пожалуюсь ее матери!

Летиция. Не поможет. Доверьтесь лучше ее природному добродушию. Послушайте, я вам друг, и, если б нам только удалось преодолеть три малюсеньких препятствия, я, пожалуй, взялась бы устроить ваш брак с моей барышней.

Олдкасл. Это какие же препятствия?

Летиция. Перво-наперво, сударь, – ваш возраст. Вам, поди, лет шестьдесят шесть?

Олдкасл. Ложь! Еще не хватает нескольких… месяцев!…

Летиция. Коли вам меньше – дело поправимое: ведь половина вашего состояния уже возмещает ваши годы.

Олдкасл. Что ж, я не поскуплюсь!

Летиция. Тогда, сударь, второе – ваши дурные манеры. Это для вас большая помеха: барышня-то моя обожает все тонкое и изящное! Но, думается, и этому делу можно пособить – на то ведь другая половина вашего состояния. Остается последнее препятствие, и, коли мы и его устраним, ручаюсь – она ваша. Это, сударь, ваша отвратительная физиономия, на которую и смотреть-то противно!

Олдкасл. Подлая тварь! Я пожалуюсь твоей хозяйке, и тебя беспременно выгонят!

Летиция. Так-то вы собираетесь отплатить мне за мою службу!

Олдкасл. Хороша служба!

Летиция. А как же, сударь, конечно! И чтобы доказать вам, каким завидным женихом я вас считаю, я готова сама выйти за вас! Человек с вашими наклонностями и в ваших летах – отличная партия. Ведь у вас небось хватит совести помереть через год, от силы – полтора. А солидная вдовья доля была бы, как я разумею, неплохим вознаграждением за столь долгое сожительство с вами. К тому же я могла бы жить с вами на разных половинах и держать при себе статного камердинера.

Если мчится богач

За красоткою вскачь,

Будет дурой набитой она, сэр,

Если вдруг сгоряча

Оттолкнет богача

И не будет иметь ни хрена, сэр!

Бескорыстный роман

Не наполнит карман,

Подведет с голодухи живот, сэр;

А тугой кошелек

Все устроит, дай срок,

Для любви ее пищу найдет, сэр.

Олдкасл. Ах, нахалка! Ты у меня дождешься!… От волнения прямо дух перехватило. Верно, за полчаса не отдышусь!… (Уходит.)


Явление пятое

Летиция, Рейкит.

Летиция. И впрямь кавалер для молодой девицы!

Рейкит. Мое почтение, дражайшая Летиция! О чем это вы беседовали с достославным сквайром Олдкаслом?

Летиция. О его чувстве к вашей молодой хозяйке, а вернее – о ее чувстве к нему. Я до того его довела, что боюсь, как бы он не кинулся с кулаками на предмет своей страсти.

Рейкит. И когда вы оставите свои шалости, ведь за них нам приходится расплачиваться. Вы его вывели из себя; он пойдет и выведет из себя нашу хозяйку, а от той чего ждать? Она просто всех нас побьет.

Летиция. Эка невидаль! Да по мне, пусть бы двадцать таких, как вы, избили до полусмерти, лишь бы у моего барина не отняли невесты.

Рейкит. Очень вам признателен, сударыня. Можете не трудиться: я и без того вижу, какие чувства вы питаете к своему господину. Сдается мне, у него есть и другие возлюбленные, окромя тех, что живут в нашем доме! Ну да ладно, я слишком благовоспитанный человек, чтобы ревновать! Впрочем, если он оказал мне услугу в отношении вас, я надеюсь в свой черед тоже уважить его подобным образом. Я не первый из нашей ливрейной братии, кому случалось поквитаться с господином.

Летиция. Не с таким, как мистер Валентин. А что до этих попрыгунчиков – ваших развязных щегольков, тут уж я ни за что не поручусь! Подобные господа до того иной раз походят на своих слуг одеждой и манерами, что даме не мудрено ошибиться и принять одного за другого. Признаться, я даже не уверена, что она проигрывает от подобной ошибки.

Вот Джонни и лорд его вместе идут,

И каждый наряден, и каждый надут,

И каждый, поверьте, глядит индюком,

Кафтан с позументом, парик с кошельком;

И пить, и божиться умеют они,

Читать же, писать или думать – ни-ни!

Различья меж ними вовек не найдешь;

Эй, вдовушки, гляньте! Ведь каждый хорош!

Рейкит. Но я, душечка Летиция, не сторонник брака нашей барышни с мистером Валентином.

Летиция. Это почему же?

Рейкит. Сами знаете, в каких он плачевных обстоятельствах, и у нее тоже никаких средств.

Летиция. Своих – нет, зато тетка ее, миссис Хаймен, настоящая богачка.

Рейкит. Ну, от этого ей мало проку!

Летиция. Но ведь могут помереть оба ее брата. К тому же у ее йоркширского дядюшки всего лишь пять отпрысков, один из которых еще не болел оспой. И еще: она может получить ирландское баронетство: между ним и ею человек семнадцать, не больше.

Рейкит. Ну да, приключись у нас две или три моровые язвы – эта девушка будет завидной невестой. Словом, я так за клин чаю: с нашей стороны этой парочке надеяться почти не на что, а если и с вашей…

Летиция. С нашей надежд предостаточно! К примеру, есть надежда, что дела моего молодого барина пойдут на лад, ведь хуже, чем сейчас, – некуда! Кроме того, есть надежда, что старый мой барин останется в чужих краях. Или что он потонет, возвращаясь на родину; что с неба посыплются звезды!…

Рейкит. Голод да нужда, дражайшая моя Летиция, это вам не шутка! А вот коли шутки в сторону, так впрямь ли вы уверены, что ваш господин покончил со своим развеселым образом жизни?

Летиция. Отнюдь нет. Он как раз сегодня затевает пир, на который позовет вашу барышню и еще дюжину других гостей.

Рейкит. Ой, даже слюнки потекли! Я так заключаю: ваш барин – честнейший малый и, возможно, продержится еще две-три недельки.

Летиция. Заблуждаетесь, сударь! Больше нам нечего опасаться этих пиров. Потому как есть один человек, ремеслом обойщик, каковой заявится в дом, едва уйдут гости, и унесет все, что в нем есть.

Рейкит. Преотличный способ, ей-богу, подготовить гнездышко к приему супруги! Ваш хозяин своим примером побуждает меня отказаться от брака с вами, дражайшая моя Летиция.

Летиция. А вы думаете, я пойду за вас, нахал вы этакий?!

Рейкит. Если только я не сыщу кого-нибудь получше.

Летиция. Чем вы сумели меня приворожить – в толк не возьму! Не иначе как своей безмерной наглостью!

Рейкит. Что ж, в наглости я не уступлю джентльмену, а это, как известно, залог успеха у женщин.

Влюбленному скромнику Бетти

Что вымолвит: «нет» или «да»?

Летиция.

Что он очень вежлив, ответит,

Подумав, что парень – балда,

Что он губошлеп и балда.

Рейкит.

А если к ней дерзкий проникнет,

От страсти лишившись ума?

Летиция.

«Невежа вы!» – девушка крикнет

И парня обнимет сама,

Невежу обнимет сама.

Явление шестое

Валентин, Трик.

Валентин. Значит, я задолжал вам пятьсот фунтов, включая проценты?

Трик. Так точно, сударь. Извольте сами подсчитать, надеюсь, мы не разойдемся в цифрах.

Валентин. Сударь, я верю вам на слово. И если вы согласитесь одолжить мне еще пятьсот, я буду вам должен тысячу.

Трик. Но эти деньги не мои, сударь: я взял их у одного человека и должен вернуть, сударь. Он требует их назад.

Валентин. И пусть себе требует! Ведь пока я их не раздобуду, это все пустое. Вот что я придумал: коли одолженные мне деньги не ваши и тот не желает больше ждать – расплатитесь с ним сами, а мне одолжите еще пятьсот и запишите на себя мой долг.

Трик. Но у меня нет наличных, сударь, иначе, сами знаете, я бы ссудил вам. А потому, я надеюсь, вы не станете больше тянуть с этим платежом.

Валентин. О, я нынче страшно занят! Потрудитесь зайти в другой раз.

Трик. Достаточно я к вам ходил – с меня хватит! И если вы не расплатитесь со мной в ближайшие три дня, я пришлю к вам стряпчего. Засим – мое почтение! (Уходит.)


Явление седьмое

Валентин, Трасти.

Валентин. Ну, честный Трасти, каковы твои успехи?

Трасти. Пошел я, значит, к ювелиру с кольцом, про которое ваша милость говорили, будто цена ему сто фунтов, а тот отказался дать больше пятидесяти, ну я и взял!

Валентин. И правильно сделал.

Трасти. Что до серебряного кубка, который ваш батюшка оценивал в восемьдесят фунтов, так мистер Уайтинг сказал: теперь таких пруд пруди, а ваш, дескать, очень потертый да немодный, ну и предложил всего двадцать: я-то знаю, вашей милости позарез деньги нужны – ну и взял.

Валентин. И правильно сделал.

Трасти. Золотые часы с репетицией я отнес изготовившему их мастеру и напомнил ему, что два года назад он за них получил пятьдесят с лишним гиней. Он ответил, что часы наши, дескать, уже не новые; да к тому же дворянство и знать пристрастились нынче к поддельным украшениям, отчего он не продал за последний месяц и двух пар часов. Однако он согласился дать половину, и я, порешив, что все лучше, чем ничего, оставил их ему.

Валентин. И правильно сделал.

Трасти. Но это все пустяки по сравнению с тем, как повел себя этот жулик с Монмут-стрит [5]: предложил мне шестнадцать фунтов за два кафтана тонкого сукна, которые, без сомнения, обошлись вам поболее ста. Тут я совсем обозлился и принес их домой.

Валентин. Ну и зря, надо было взять, сколько давали. И немедленно!

Трасти. А с вашими медалями мне повезло. Я их чуть было уже не продал, да, спасибо, один человек шепнул, что по истечении двух недель в столицу прибудет некий дворянин, который даст за них вшестеро.

Валентин. По истечении двух недель! Ты понимаешь, что говоришь?! Это же целая вечность! Да кабы мне кто обещал к тому времени целое состояние, я бы и то отказался. Ладно, давай все, что принес, и поди продай, что осталось!

Трасти. Только пусть ваша честь хорошенько это обмозгует. Я-то все думаю: что будет, как вернется домой старый барин?! А не вернется, так тоже одному богу известно, как вы дальше протянете!

Валентин. Не твоя забота. Ступай выполняй, что велено! Ну, ступай.

Трасти уходит.

Пусть скряги на деньгах сидят,

Грядущих опасаясь трат,

Как незадачливый Тантал,

Что о воде в воде мечтал.

Фортуна ведь женщина: нынче она

Твоя и тебе беззаветно верна,

А завтра из дому

Умчится к другому,

Останешься ты в дураках!

Кто верит красоткам, что все впереди,

Тот время упустит, того и гляди;

Изведайте счастье

И верьте их страсти,

Пока они в ваших руках.

Явление восьмое

Входит слуга.

Слуга. Сударь, вас желает видеть какой-то джентльмен в черном.

Валентин. Введи его.

Слуга уходит.

Ах, если б моя душечка Шарлотта была здесь!


Явление девятое

Валентин, Слэп.

Валентин. Мое почтение, сударь. Не имею чести вас знать, сударь.

Слэп. Полагаю, что так, сударь. Прошу прощения, но у меня тут против вас один судебный документик.

Валентин. Против меня?

Слэп. Не извольте беспокоиться, сударь. Так, один пустячок, сударь, – примерно около двухсот фунтов.

Валентин. Что же мне делать, сударь?

Слэп. Ну, это уж на ваше усмотрение, сударь! Заплатите деньги или раздобудьте поручителя, воля ваша.

Валентин. Но сейчас я не могу сделать ни того, ни другого. Я как раз ожидаю к себе гостей. Надеюсь, сударь, вам достаточно моего обещания и вы согласитесь подождать до завтра.

Слэп. С превеликой охотой, сударь. Если только вы соизволите перейти ко мне в дом – он тут по соседству, вас там примут с полным радушием, – тогда отчего же, и вашего слова будет достаточно!

Валентин. К вам в дом? Какая подлость!

Слэп. А вот буянить не надо, сударь!

Валентин. Ну погоди! Эй, кто там!… Слуги!…

Вбегают слуги.

Спустите с лестницы этого субъекта!

Слэп. Это насильственное освобождение, сэр! Я вернусь с приказом от главного мирового судьи!…

Слуги выталкивают Слэпа.


Явление десятое

Валентин, Шарлотта.

Шарлотта. Что случилось, Валентин?! Я вне себя от страха. Шпаги обнажены!… О господи! Уж не ранены ли вы?

Валентин. Только вами, любовь моя. На мне нот ран, кроме тех, от которых вы можете меня излечить.

Шарлотта. Хвала небесам! Но отчего вея эта кутерьма?

Валентин. Пустяки, душечка! Повздорили два учителя фехтования, а я тут попался им на пути, ну один и ткнул меня в спину – вот и все.

Шарлотта. Ах, я подвергаю себя такой опасности из-за вас! Если б тетушка проведала, что я здесь, она сжила бы меня со свету! А еще меня берет ужас при мысли, что подумают ваши гости, увидав, что я пришла раньше всех.

Валентин. Вы же знаете – в вашей власти заткнуть рот нашим сплетникам.

Шарлотта, милая, как бы я был счастлив, если б вы сегодня же согласились назвать этот дом своим!

Шарлотта. Не настаивайте, Валентин! Право, если вы будете очень меня уговаривать, я, кажется, не сумею противиться вам, чем бы мне это ни грозило!

Резонно девица

Страшится, боится:

Любовник упрям, несмотря на отказ.

И спесь ее сломана –

Откажет ли в том она,

Чего и самой ей хотелось не раз?

Валентин.

Хоть до смерти неразлучны голубки,

Все ж они от нашей страсти далеки.

Дождь апрельский, безмятежный,

И цветок июньский, нежный, –

Все грубей твоей ласкающей руки!

Шарлотта.

Хоть до смерти неразлучны голубки,

Все ж они от нашей страсти далеки.

Но могу ли я надеяться на ваше постоянство? Поверьте – если только ваши чувства ко мне не переменятся, бедность не отнимет у меня счастья.

Валентин. Коли вам недостаточно моих клятв, чем смогу я еще прочнее скрепить наши узы?… Совершенство вашей души – вот залог моей любви к вам. Поверьте, Шарлотта: мужчины постояннее, чем вы думаете. Тот, кто женится на деньгах, хранит верность жениному богатству. Кто женится на красавице – хранит ей верность, покуда цела ее красота. Но любовь, порожденная, как моя, благородством женской души, иссякнет только вместе со своим источником.

Шарлотта. Хорошо, тогда будем отважными! Что до денег, они мало меня заботят. Женщина, одержимая расчетом, не способна на настоящее чувство. Одна любовь правит теми, к кому приходит, и, по-моему, она в силах сполна вознаградить нас за отсутствие благоразумия и всех его приспешников.

Валентин. Сегодня же ночью, дорогая, я стану твоим мужем!

Ах, Шарлотта, поверь,

Лучше счастье теперь,

Шутки плохи с коварной судьбою,

Насладимся сегодня с тобою.

Из-за денег глупец

Изведется вконец –

Мы, счастливые, будем стараться

Неустанно любить;

Эту радость купить –

Никакого не хватит богатства.

Шарлотта.

Старик всегда бранить охоч

То, что ему уже невмочь,

Ханжа скрывает то, что ценит,

Глупец же радость гонит прочь!

(Вместе с Валентином).

Глупец же радость гонит прочь!

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Явление первое


  • Страницы:
    1, 2, 3