Город чужих желаний

Фильчаков Владимир
Город чужих желаний

      В.Фильчаков
      Город чужих желаний
      Гоша сел на скамью и огляделся. Скамья стояла в чудесной липовой аллее, и липы уже выпустили клейкие ярко-зеленые листочки, и трава покрыла зеленью газоны, и день сегодня прекрасный, солнечный. Гоша любил это время - начало лета, когда жара еще не наступила, а деревья только-только начинали одеваться листвой и можно было ходить в рубашке и легких брюках. В это время года он всегда старался больше бывать на воздухе, гулять по городу или вот так сидеть на скамье и думать о том, что жизнь прекрасна, и что вон идет в его сторону красивая девушка с длинными волосами, в зеленом воздушном платье и туфлях с высокими каблуками. И девушка подошла, взглянула на него и села поодаль на ту же скамью, положив черную сумочку на колени, а Гоша с тоской подумал, что хорошо бы побороть свою проклятую застенчивость и заговорить с ней, и познакомиться, и пригласить ее куда-нибудь, и потом продолжить знакомство... Только как заговорить, с чего начать? В голову лезут одни банальности вроде "Девушка, вам не кажется, что мы с вами где-то встречались?" или "Вы не скажете, который час?". И он представил, как он скажет одну из этих фраз фальшиво бодрым голосом и его передернуло.
      Он искоса поглядывал на девушку, сразу отводя глаза, как только замечал, что ее взгляд двигается в его сторону. Понаглее надо быть, вот что. А где ее взять, наглость-то, если всю жизнь он терялся в присутствии незнакомых девушек, и язык всегда становился деревянным, а в голове всегда делалось пусто, как в трубе.
      Вблизи девушка не показалась ему столь красивой, пожалуй, очень красивой ее назвать было нельзя, но все равно она была чертовски привлекательна и нравилась Гоше все больше и больше. И тут вдали показался парень, высокий, плечистый, уверенный, и пошел в их сторону, и Гоша сразу потух и съежился. Конечно, она ждет этого парня, сейчас вскочит, подбежит, возьмет его за руку и они уйдут вместе, а Гоша останется один и долго еще будет остывать от этой нечаянной встречи, и проклинать себя за робость. Но парень проходит мимо, а девушка не обращает на него никакого внимания, а парень замедляет шаг, разглядывая ее, и Гоша снова холодеет - вот сейчас он остановится, и заговорит с ней, и будет знакомиться у него на глазах и сыпать теми самыми банальностями, от которых его тошнит, а эти самые банальности действуют почему-то на девушек, особенно если они исходят из уст таких плечистых и уверенных. Но девушка по-прежнему не обращает на плечистого никакого внимания и плечистый с позором уходит, а Гоша радуется его молчаливому поражению, и краем глаза замечает, что девушка поглядывает на него и словно чего-то ждет. Ну что же ты? - думает Гоша. - Подойди к ней, скажи хоть что-нибудь, не сиди как истукан, она же ждет чего-то, может быть именно того и ждет, чтобы ты подошел и заговорил, а не подойдешь, она посидит, посидит и уйдет и ты больше никогда ее не увидишь. Ну, давай же! Гоша напрягся, начиная вставать, и набрал в грудь воздуху, и уже оторвался было от скамьи, и вдруг снова сел. Ну, что же ты? Вставай, вставай, подойди к ней! И снова Гоша приподнялся, чувствуя, как желание познакомиться наполняет его неизъяснимой тяжестью, и сердце начинает биться толчками, и лицо деревенеет, и язык отнимается... И Гоша опять упал на скамью. Нет! Невозможно подойти к ней с таким отвердевшим лицом, на подкашивающихся ногах, и начать лепетать что-то. А что, собственно, он собирается лепетать? Неизвестно. Гоша тупо уставился перед собой, и вдруг увидел, что газон начинает размазываться, уплывать куда-то, и голова вдруг закружилась, и деревья поплыли, искажаясь, и раздался чей-то протяжный голос:
      - Желания должны исполняться. Добро пожаловать в Город Желаний, господа!
      И исчезла липовая аллея, и вместо нее началась какая-то свистопляска образов, как в видеоклипе, запущенном на большой скорости. Гоша зажмурился, а когда решился открыть глаза, свистопляска кончилась, и перед глазами оказалась городская дорога, по которой нескончаемым плотным потоком шли автомобили - в основном черные "Волги" и высокозадые черные "Мерседесы", и в лицо ударил бензиновый угар.
      Скамья стояла на самом краю проезжей части, а за нею были высокие каменные дома, отделанные гранитом, с аляповатыми вычурными балконами, стрельчатыми окнами и черепичными крышами. Гоша оглянулся. Сзади по тротуару в одну сторону двигались нескончаемым потоком люди - дамы в вечерних туалетах с россыпями бриллиантов в ушах, на шеях, на грудях и на руках, импозантные мужчины во фраках, малиновых пиджаках, холеные, откормленные, надменные. Какой-то бесконечный театральный разъезд. Вот прошествовала старуха, увешанная драгоценностями, недовольно посмотрела на скамью, прошамкала что-то беззубым ртом.
      - Гоша, - послышался слабый испуганный голос, и Гоша взглянул налево. Там сидела та самая девушка, и Гоша почему-то знал, что ее зовут Арина, и он посмотрел на нее обалдело и отвел взгляд.
      - Гоша, - повторила Арина. - Где мы? Я боюсь.
      Гоша прокашлялся и сказал солидно, не узнавая голоса:
      - Это Город Желаний.
      - Я знаю, - отозвалась Арина и придвинулась ближе. - Я боюсь.
      - Не бойся, - успокоил Гоша, оглядываясь. - Разберемся.
      Толпа на тротуаре немного поредела, но продолжала молча, с достоинством, двигаться в том же направлении. И тут к скамье подошел детина, затянутый в черную кожу с ног до головы, уляпанный заклепками в самых неожиданных местах. На правую руку у него была намотана тяжелая дюймовая цепь. Рожа у детины была ублюдочная - длинная, с вытянутыми кривыми губами, нагло ухмыляющаяся; глазки, рыскающие по сторонам, оглядели Арину и остановились на Гоше.
      - Вы чего это тут расселись? - гнусаво спросил детина, поигрывая цепью.
      - А тебе какое дело? - отозвался Гоша.
      Детина недобро усмехнулся и выпустил край цепи.
      - Проваливайте отсюда, - сказал он.
      Гоша встал, обошел скамью и остановился в трех шагах от него. Арина спряталась у него за спиной. Детина поигрывал цепью, продолжая недобро улыбаться.
      - Проваливайте отсюда, - повторил он.
      - Тебе не помешало бы поучиться вежливости, - сказал Гоша. - Если ты через пять секунд уйдешь, тебе ничего не будет. Сгинь. Я так хочу.
      В глазах детины загорелась радость. Он взмахнул цепью и нанес удар. Гоша выставил руку и цепь намоталась на нее. Гоша рванул цепь на себя, детина дернулся следом, с хрустом наткнулся на Гошин кулак, выпустил цепь и рухнул на асфальт, зацокав заклепками. Гоша отступил на два шага, поднял голову. Место действия обступили зеваки. Они стояли молча, с туповатыми выражениями на лицах. Поверженный детина завозился, всхлипнул, сплюнул кровь.
      - Пошли, - сказал Гоша Арине.
      Они прошли сквозь расступившуюся толпу, тут же сомкнувшуюся за ними.
      - Эй, - послышался плаксивый голос, и Гоша обернулся. Детина протискивался через толпу. - Отдай цепь, а?
      - Пошли, - повторил Гоша.
      Арина покорно следовала за ним.
      - Отдай цепь, а, - канючил детина. - Отдай. Кент убьет меня. Отдай, а? Ну зачем она тебе, а?
      Не оборачиваясь, Гоша разжал руку и цепь звякнула об асфальт. Сзади удовлетворенно хрюкнули. Гоша прошел несколько шагов, посмотрел назад. Детина понуро брел к скамье, толпа медленно расходилась.
      - А ну, - вдруг заорал детина, - стойте-ка!
      Люди послушно остановились, боязливо косясь на цепь.
      - Ну-ка, раз, два, взяли!
      Мужчины облепили тяжелую скамью со всех сторон, подхватили и понесли в ближайшую подворотню.
      - Давай, давай! - покрикивал детина, размахивая цепью.
      Гоша болезненно скривился, посмотрел на руку. Рука болела от удара, костяшки пальцев были ободраны. Он поднял голову, посмотрел на испуганное лицо Арины, ободряюще улыбнулся.
      - Идем, идем, - сказал он. - Нам не следует здесь задерживаться.
      Арина слабо улыбнулась в ответ и последовала за ним. "Театральный разъезд" закончился и улица почти опустела. Поток машин на дороге тоже значительно поредел. И тут раздался вой сирены и визг шин. Возле того места, где была скамья лихо затормозили два желтых милицейских "Уазика", из них посыпались омоновцы в бронежилетах и круглых шлемах и открыли стрельбу из автоматов. Гоша схватил Арину за руку и втащил в ближайшую дверь магазинчика, на вывеске которого значилось: "Подарки". Вбегая в магазин, Гоша успел заметить, как какой-то зазевавшийся прохожий невдалеке дернулся, взмахнул руками и упал на землю.
      - Однако, здесь слишком оживленно - пробормотал Гоша.
      Они остановились в нерешительности посреди маленького магазинчика. Прямо перед ними на стене висел огромный гобелен с изображением Георгия Победоносца, прокалывающего змия копьем. Победоносец смотрел почему-то не на змия, а в лицо входящим. Под гобеленом, опираясь руками о широкий застекленный прилавок в виде буквы П, стоял продавец - маленький старичок, одетый в белую рубашку с черной бабочкой и черные брюки, волосы у старичка тоже были черные, с проседью. Продавец напоминал крупье в казино и ласково улыбался.
      - Молодые люди желают что-нибудь приобрести? - осведомился он.
      Гоша пожал плечами, указал на окно.
      - Стреляют, - сообщил он.
      Старичок прислушался. На улице протрещала автоматная очередь.
      - Да, - согласился старичок. - Они часто стреляют, чтоб вы знали. Настолько часто, что оказалось дешевле заказать бронированное стекло, чем семь раз в неделю ставить простое. Здесь вы в безопасности, чтоб вы знали. Пуля из "Калашникова" не пробивает. - Он приосанился и продолжал: - Стекло обошлось мне дорого, очень дорого, - он зажмурился, чтоб вы знали. Зато теперь я не знаю хлопот. Ну-с, раз уж вы здесь, не соблаговолите ли взглянуть на товар?
      Гоша подошел к прилавку, посмотрел. Под стеклом на красных бархатных подушечках лежали ордена и медали.
      - Здесь у меня дореволюционные награды, чтоб вы знали, - пояснил продавец. - Орден святого Георгия, - он махнул большим пальцем через плечо, на гобелен, - орден святой Анны, солдатские медали. А тут - советские ордена. Орден Ленина, золотые звезды героев, красные звезды и так далее. Здесь - современные российские ордена и медали, герой России, чтоб вы знали, за заслуги перед Отечеством. А на этой витрине, взгляните, взгляните, иностранные ордена - Почетного Легиона и Подвязки. Награды на любой вкус, чтоб вы знали.
      Гоша смотрел не на награды, а на ценники. Самое маленькое число стояло под медалью за спасание на водах - 1000, другие цены были более внушительные, под орденом Ленина, например, было написано: 50000. А под звездой героя России - 200000.
      - Цифры, как вы сами понимаете, в долларах, - продолжал старичок и вздохнул. - Что делать? Инфляция.
      - Однако, цены у вас... - протянул Гоша.
      - О, цены самые умеренные, - оживился старичок. - Самые умеренные, уверяю вас. У моих конкурентов цены гораздо выше, я торгую почти в убыток, но надо же как-то выживать в этом мире. Вот, например, герой России. Вы полагаете, что двести тысяч долларов за него - большая цена. Вы ошибаетесь, молодой человек. Тут ведь нужен указ президента, он поднял палец, - чтоб вы знали. Причем не какая-нибудь липовая бумажка, а настоящий, подлинный указ, чтоб вы знали. Нет, молодой человек, двести тысяч долларов совершенно божеская цена, совершенно божеская. Да вы загляните к конкурентам, загляните. У меня уж были с ними стычки на почве цен, чтоб вы знали. Да-с, были стычки. Но у меня хорошая "крыша", чтоб вы знали, и они отступились.
      - И что, - подала голос Арина, - покупают?
      - О да. Покупают, барышня, покупают, чтоб вы знали. Одно время был застой в торговле, а теперь опять оживление. Да вот перед вашим приходом, еще до стрельбы, заходили два господина, купили дворянский титул... Ах! Я и не сказал, у меня и титулы есть, чтоб вы знали. И недорого совсем! А почему недорого, спросите вы? А потому что без поместий, без поместий. Но пользуются спросом.
      - Простите, - сказала Арина, - но ведь ваш магазин называется, кажется, "Подарки"?
      - А как же! Как же ему еще называться, барышня?
      Арина не нашла, что ответить. Действительно, как же ему еще называться? Старичок прислушался.
      - Стихло, - сообщил он. - Они растратили весь боезапас и теперь отдыхают. Можете смело выходить, вас не тронут.
      Гоша двинулся к выходу, постоял у двери, послушал. На улице, действительно, было тихо.
      - Пойдем, - сказал он Арине и повернулся к старичку. - До свидания.
      - До свидания, молодые люди, до свидания. Заходите еще. С деньгами, - он лукаво улыбнулся.
      - Прощайте, - сказала Арина.
      Гоша осторожно выглянул наружу, огляделся. "Уазики" стояли там же, возле них сидели усталые омоновцы и курили, вяло перебрасываясь словами. На тротуаре вповалку лежало несколько окровавленных трупов.
      - Что там? - испуганно спросила Арина.
      - Постреляли и отдыхают, - ответил Гоша. - Идем. Не смотри туда.
      Они вышли из магазина. Омоновцы проводили их равнодушными взглядами.
      - Я есть хочу, - виновато сказала Арина. - Я, когда понервничаю, всегда хочу есть.
      Гоша кивнул. Он и сам был не прочь перекусить.
      - Давай найдем что-нибудь, - сказал он.
      Они пошли по улице. На город медленно опускались сумерки. Фонарь над головой вдруг замигал вполнакала и вспыхнул ядовитым ртутным светом. Послышались команды, ругань - омоновцы отдохнули и стали сгружать трупы в одну из машин, потом быстро погрузились сами и с визгом шин рванули с места, развернулись, включили сирену и понеслись по опустевшей дороге.
      - Банду они брали, что ли? - пробормотал Гоша. Арина не услышала.
      Они прошли мимо огромного гастронома, зажигающего огни, посмотрели на витрины и им еще больше захотелось есть.
      - Ну где же тут что-нибудь? - сказал Гоша. - Ага. Вот.
      Над небольшой дверью висела неоновая вывеска: "Забегаловка". В ней не горели буквы "г" и "о".
      - Зайдем?
      Арина пожала плечами и Гоша толкнул дверь. "Знаю я эти забегаловки" - подумал он. - "В них дерут три шкуры"... За дверью оказалось небольшое помещение, уставленное в два ряда маленькими столиками полированного дерева с одноногими табуретами, в глубине виднелась стойка бара, за которой возвышалась батарея разнокалиберных и разноцветных бутылок. Не очень чисто и не очень хорошо пахнет. Над стойкой с потолка свисал отставший пласт штукатурки. Посетителей не было.
      - Хм, - сказал Гоша. - Забегаловка - она забегаловка и есть.
      Они сели на неудобные вертящиеся табуреты и стали ждать. Гоша уже открыл было рот, чтобы позвать официанта, как тут открылась боковая дверь за стойкой и в зал вышел сам официант, одетый точно также, как продавец в магазине подарков и еще больше похожий на крупье, поскольку был не старше двадцати лет. На его широкое как лопата лицо была надета предупредительная застывшая улыбка. Он схватил со стойки книжечку меню и не совсем свежую салфетку, которую перебросил через руку, приблизился к посетителям и согнулся в полупоклоне, протягивая книжечку Арине. Арина взяла меню, подозрительно посмотрела на него - меню было помятое и потертое, и стала изучать. Гоша чувствовал себя неуютно на табурете, хотелось закинуть руку за спинку и посмотреть на официанта значительно и с достоинством. Пришлось упереть локти в столик и подбородок положить в ладони.
      - Бифштексы натуральные, - прочитала Арина. - Будешь?
      Гоша кивнул, не глядя.
      - Первое будешь?
      - Нет. Хватит бифштекса.
      - Омары, - прочитала Арина.
      - О! - встрепенулся Гоша. - Никогда не ел омаров.
      - Значит так, - строго сказала Арина и официант еще более согнулся. - Два бифштекса и два омара.
      - Мне еще чаю, - сказал Гоша. - Покрепче.
      - Чай и апельсиновый сок, - закончила Арина.
      - Что будете пить-с? - спросил официант.
      - Я же сказала.
      - Я имею в виду спиртное-с.
      - Сухое мартини, - подумав, сказала Арина.
      - Я очень извиняюсь, - ответил официант, - мартини нет.
      - Тогда Алиготе.
      - Я опять извиняюсь, - официант немного втянул голову в плечи. Алиготе тоже нет-с.
      - Водки принесите, - бухнул Гоша.
      - Водки нет-с, - официант еще больше втянул голову.
      - А что есть? Коньяк? Виски? Ликеры?
      С каждым словом официант съеживался все больше и отрицательно качал головой.
      - Спиртного нет-с, - наконец сказал он. - Сухой закон-с.
      - Зачем же спрашивать? - возмутилась Арина.
      - Виноват-с, порядок такой.
      - А это? - Гоша кивнул в сторону бутылочной батареи. -Бутафория?
      - Именно-с! - обрадовался официант. - Как вы точно изволили заметить! Бутафория-с!
      - Ладно, - Гоша махнул рукой. - Выполняйте заказ.
      Но официант не уходил, а делал какие-то намекающие гримасы.
      - Ну? - спросил Гоша.
      - Могу из-под полы-с, - доверительно шепнул официант, - только это будет дороже.
      - Иди, иди, - сказал Гоша. - Обойдемся.
      Официант наконец удалился в боковую дверь.
      - Гоша, а у тебя деньги есть?
      - Есть. Триста рублей.
      Арина порылась в сумочке, достала маленький кошелек.
      - Ты что, - сказал Гоша. - Думаешь трехсот рублей не хватит? Убери.
      - Омары, наверное, дорогие. Я не посмотрела на цену, но они, наверное, дорогие. Как ты думаешь?
      - Посмотрим.
      - Гоша, - Арина наклонилась к нему. - Что это за город такой?
      - Город? А что, город как город. Странный город, конечно, несуразный какой-то. Вот я, например хочу есть. Имею такое желание. Почему оно не исполняется?
      Арина пожала плечами.
      - Сейчас исполнится. Потерпи.
      - Потерпи, - ворчливо отозвался Гоша. - А я не хочу терпеть. Я есть хочу.
      - Я тоже, - примирительно сказала Арина. - Да черт с ним, с городом. Как мы попали-то сюда, вот что интересно. Я вот сидела на скамье и думала, подойдешь ты ко мне или нет...
      - Ну?! - оживился Гоша. - Ты об этом думала?
      - Да, - Арина слегка покраснела. - Думала. - Она совсем смутилась и замолчала.
      Гоша пришел ей на помощь:
      - Я тоже думал. О том, как подойти к тебе и что сказать.
      - Да? - Арина радостно улыбнулась.
      - Да. И я уже начал вставать... и готов был... и тут...
      - А я, - подхватила Арина. Она замялась было, но потом решилась: А я уже думала, что если ты не подойдешь, я сама с тобой заговорю. Вот. Я сильно испорчена, да?
      - Ну что ты! Это я олух, пока насмелился, пока собрался... Тут мы и оказались в городе. А уж как - не спрашивай.
      - Так ведь мы с тобой теперь знакомы!
      - Да. И мне кажется - тысячу лет уже.
      - Значит, наше желание исполнилось.
      - Точно. Только почему другие не исполняются? Мы ведь хотим есть? Хотим. И что?
      - А может быть это как в сказке - исполнение одного-единственного желания.
      Гоша задумался. Одного-единственного... Это ему не понравилось, но он ничего не сказал. Как же так? Предупреждать надо, что желание может быть только одно. Он нахмурился, посмотрел на Арину, она радостно улыбалась. Гоша улыбнулся в ответ. Ладно, забудем про тех, кто не предупредил. Или про того?
      - Слушай, - Гоша посмотрел на часы. - Жрать хочется - сил нет. Где этот чертов официант?
      - Да уж. Ну, потерпи. Готовят, наверное.
      Они посидели еще несколько минут, и терпение Гоши лопнуло.
      - Пойду, взгляну.
      Он обошел стойку, открыл дверь. За дверью оказалось небольшая подсобная комната, заставленная до потолка коробками. В противоположной стене виднелась еще одна дверь, за ней лилась вода, грохотали кастрюли и слышались мерные тяжелые удары. Посередине подсобки, на шатком стуле, сложив руки на груди, сидел официант и спал. Гоша с минуту разглядывал его, раздражаясь, потом подошел и постучал по плечу.
      - А? Что? - встрепенулся официант. - Ты чего?
      - Чего, чего, - ответил Гоша. - Вставай пришел, вот чего. Ты заказ принял? Где бифштексы? Где омары?
      С каждым словом Гоша наступал на официанта, тот отстранялся, отстранялся, и вдруг ножка у стула подломилась, и он полетел на пол, ударившись головой в стену из коробок. Верхняя коробка покачнулась и упала на него, и судя по звуку, в ней были консервы. Гоша усмехнулся было, но тут же посерьезнел, потому что увидел наставленное на него дуло маленького пистолета.
      - Иди в зал и не рыпайся, - прошипел официант, не поднимаясь. - Будет тебе твой заказ. Понял?
      Гоша приподнял ладони, начал пятиться к двери, не отрывая взгляд от черного отверстия в стволе. Он так и вышел в зал, спиной вперед. Тихо притворил дверь, вернулся к столику.
      - Ну, что там? - поинтересовалась Арина.
      - Так, - неопределенно ответил Гоша. - Поговорили. Сейчас будет.
      Официант явился через две минуты с подносом, с салфеткой, перекинутой через руку, с угодливой улыбочкой, будто ничего и не было.
      - Ваш заказ, ваш заказ, - запел он, вывалил на стол ножи и вилки, выставил тарелки и стаканы. - Приятного аппетита-с.
      - А омары? - спросила Арина.
      - Прошу извинить-с, прошу извинить-с, - пел официант, кланяясь. Омары протухли-с. Не станете же вы есть протухшие омары, извините-с.
      Гоша посмотрел в тарелку и увидел там большую плоскую котлету престранного вида, обрамленную обугленной картошкой и листьями салата. Где уж тут натуральный бифштекс...
      - Гоша, - жалобно позвала Арина. - Он рыбный. Бифштекс рыбный.
      Гоша страдальчески сморщился, откусил кусочек котлеты, пожевал. Котлета оказалась действительно рыбная, мало того, в ней вполне ощутимо присутствовали рыбьи кости.
      - Официант! - строго позвала Арина и ткнула вилкой в котлету. - Что это такое?
      - Э-э, бифштекс. Как вы заказывали-с.
      - Это вот не бифштекс. Это... это... Вы хоть знаете, как бифштекс переводится?
      - Я французского не изучал-с.
      - Это не с французского! Это с английского! "Биф" - говядина, "штек" - кусок, чтоб вы знали. Понимаете? Кусок говядины, понимаете? Кусок мяса! Мяса! Кусок! А это вот не мясо. Это рыба! И не кусок! Понимаете? - Арина рассердилась не на шутку, и Гоша начал опасаться, как бы официант не выхватил свой пистолет из заднего кармана. Но тот опускал голову все ниже и ниже и стоял в позе провинившегося школьника.
      - Виноват-с, - сказал он обиженно. - Мяса нет. Не завезли-с. Зато рыбы сколько угодно.
      Арина обреченно махнула рукой и официант отошел к стойке, остановившись прямо под свисающим пластом штукатурки. "Отвались!" - мысленно приказал Гоша пласту. - "Отвались!" Пласт отвалился. Конечно, это было просто совпадение, но совпадение приятное. Официанта пласт задел только краем, рухнув на стойку, расколовшись и обсыпав все вокруг. Официант невозмутимо выдержал удар и не пошевелился. Арина прыснула, Гоша довольно улыбнулся. Официант даже не попытался отряхнуться, продолжая стоять как ни в чем не бывало. В конце концов Гоше надоело на него смотреть и он принялся с отвращением поглощать котлету. Арина вяло поковыряла в тарелке, отложила вилку, отпила глоток сока.
      - Растворимый, - прошептала она. - "Юпи" или "Инвайт". От них потом привкус во рту.
      Она посмотрела как Гоша ест, поморщилась. А Гоше приходилось есть и не такое, поэтому он не особо расстраивался. Он подчистил тарелку, запил остывшим жиденьким чаем без сахара и сказал:
      - Ну что, пойдем?
      Арина кивнула, Гоша махнул официанту, тот приблизился со своей угодливой улыбкой, рассыпая известку.
      - Счет, пожалуйста.
      Официант с готовностью выхватил из кармана бумажку, положил на столик. Гоша заглянул в бумажку и выпучил глаза.
      - Что?! - вскричал он. - За паршивые рыбные котлеты триста двадцать пять рублей?! Ты что, офонарел?!
      Официант отскочил к выходу и рука его нырнула в задний карман. Гоша бросился вперед, и, когда рука с пистолетом только поднималась, ногой вышиб оружие, подхватил его и приставил к горлу официанта.
      - Кирилл! - слабо позвал тот, но на кухне, конечно, не услышали.
      - Молчи! - приказал Гоша и официант покорно замолчал, отворачивая лицо от пистолета. - Сейчас мы уйдем, и если будет погоня, считай себя покойником. Понял?
      - Понял, - жалко отозвался официант.
      - Выходи, - сказал Гоша Арине, у которой были большие глаза.
      Арина послушно вышла.
      - Прощевай, - сказал Гоша официанту и ткнул его кулаком под ребра. - И помни, что я сказал.
      Официант кивнул и безумными глазами проводил его. Гоша вышел на улицу, взял Арину за руку и потащил.
      - Быстрее, - сказал он. - Надо сматываться.
      Они пошли быстрым шагом, свернули за угол и оказались на широченном проспекте. Уже было совсем темно и проспект оказался пустынным, только светофоры перемигивались желтыми глазами.
      - Быстрее, быстрее, - торопил Гоша, стараясь не сорваться на бег. Надо найти ночлег.
      Он оглянулся. Погони не было.
      - Ловко ты, - сказала Арина, восхищенно глядя на него. - Как в кино.
      - Да-да, ловко, - отозвался Гоша, а про себя подумал, что не единственное его желание исполнилось. Вот никогда же он так не дрался, более того, раньше один вид пистолета или цепи привел бы его к столбняку и дрожанию в коленках, а сейчас - надо же! Он увидел на другой стороне проспекта гигантскую неоновую вывеску "Гостиница" и повел Арину через дорогу. У входа снова оглянулся. Проспект был пуст. Гоша почувствовал в руке браунинг и сунул его в карман. Стеклянные двери уже предупредительно распахивались швейцаром в синем мундире и в фуражке с золотыми галунами. "Надо бы дать ему на чай", - подумал Гоша. Но некогда, некогда, и швейцар обойдется - вон он какой раскормленный и благообразный, как и все швейцары на свете. Они вошли в вестибюль и подбежали к стойке. За стойкой сидела размалеванная дежурная с высоченной прической из желтых крашеных волос. Она подняла голову и неприязненно посмотрела на вошедших.
      - Мест нет, - сказала она заученным голосом.
      - Девушка, - проникновенно сказал Гоша, сладко улыбаясь. - А вы посмотрите, посмотрите у себя там.
      Он послал Арине извиняющийся взгляд, та сделала равнодушное лицо и отошла в сторону.
      - Мест нет, - повторила дежурная, но уже мягче.
      - Девушка, - сказал Гоша и обольстительно улыбнулся, - ну не может же у такой красивой и привлекательной не быть мест. Нам нужно два одноместных номера, - доверительно сообщил он.
      Дежурная совсем смягчилась, даже попыталась улыбнуться.
      - Ну что с вами делать? - вздохнула она. - Я посмотрю.
      И она принялась листать толстую разбухшую тетрадь. Гоша продолжал обольстительно улыбаться, дежурная благожелательно поглядывала на него.
      - Я знаю, - задушевно говорил Гоша, удивляясь сам себе, - я знаю, что вы найдете два номера.
      - Да, - сказала дежурная, - есть. - Она понизила голос: - только для вас. - И посмотрела на Гошу восторженно.
      "О, господи!" - подумал Гоша, - "Она еще подумает, что я ее соблазняю".
      - Ваши паспорта, пожалуйста, - попросила дежурная.
      - Арина, - позвал Гоша, - у тебя есть паспорт?
      - Нет.
      У Гоши паспорта тоже не было. Он опять нацепил обольстительную улыбку и сказал:
      - А у нас паспортов, к сожалению, нет. Потеряли.
      - О, это ничего, - грудным голосом ответила дежурная, влюбленно глядя на него. - Заполните карточки.
      Они заполнили карточки, Гоша передал их в окошечко.
      - Вам на одну ночь? - Слово "ночь" дежурная произнесла с придыханием. - С вас триста рублей.
      Гоша расплатился.
      - Номера семнадцать и восемнадцать, третий этаж, - почти прошептала дежурная.- Ключи у портье.
      Поднимаясь по лестнице, Гоша с тоской подумал, что эта дура дежурная вообразила Бог знает что, и еще, чего доброго, припрется к нему в номер за продолжением. Они разбудили портье, помятую всклокоченную женщину, которая спала сидя за столом, получили ключи и пошли по коридору, устланному мягкой дорожкой. Гоша открыл дверь семнадцатого номера, вошел, осмотрел. В номере были деревянная кровать, телевизор на тумбочке, два стула и кресло. На окне висели тяжелые портьеры, Гоша пошевелил их, проверяя, не спрятался ли кто за ними. В небольшом коридорчике стоял покосившийся шкаф и была дверь в ванную, Гоша вошел в ванную, включил свет, осмотрел.
      - Располагайся, - сказал он.
      Потом достал из кармана браунинг, проверил патроны. Обойма была полна. Он протянул браунинг Арине.
      - Возьми.
      - Зачем? - испуганно прошептала Арина.
      - Бери. Пригодится. Умеешь обращаться?
      Арина покачала головой. Гоша показал, как снять пистолет с предохранителя, как стрелять. Арина с опаской взяла оружие.
      - Я не смогу выстрелить.
      - Стрелять не надо. Только припугни.
      - Кого?
      Гоша пожал плечами.
      - Мало ли что может случиться. Ладно, я пошел. Если что, стучи в стену. Дверь запри.
      Он открыл свой номер, оказавшийся зеркальным отражением первого, запер дверь, зашел в ванную, умылся, хмуро посмотрел на себя в зеркало, поморщился, потом вдруг подмигнул отражению и засмеялся. Вышел в комнату, хотел было раздеться, но передумал, снял только туфли и упал на кровать. Нащупал на тумбочке пульт управления телевизором, включил, закрыл глаза. Телевизор зашумел, Гоша уменьшил громкость. Рукоплескания. Нескончаемые рукоплескания. Он открыл глаза. Показывали восторженных людей, с остервенением бьющих в ладоши. Театр? Хлопают стоя, на лицах счастье. Камера сдвигается. На сцене - длинный стол, покрытый красным сукном, за столом стоят люди, тоже хлопают. Молотов, Хрущев... Камера сдвигается влево. Там трибуна, а за ней - Сталин. Улыбается, лицо у него доброе. Отрывок из хроники? Странно, изображение цветное. Фильм какой-то? Сталин поднимает руку и аплодисменты разом стихают, слышится шум - люди садятся. Сталин продолжает говорить. Он говорит что-то об успехах, о достижениях советского народа, о временных трудностях, о врагах, об империализме, говорит долго и нудно. Нет, это не отрывок из хроники и не фильм, это трансляция. Гоше вдруг стало жутко и он быстро переключил канал. Тоже аплодисменты. Это дворец съездов, Гоша узнал. Лица более современные и менее восторженные, но аплодисменты - бурные и продолжительные. На трибуне - Брежнев. Покачивает рукой. Слышатся крики: "Слава! Слава! Слава!" Гоша опять переключил канал. Андропов. И снова аплодисменты и овации.