Homo Divisus

Как я уже показал, этому не подчиняются лишь частицы, лишенные массы покоя. Итак, концентрические шары излучения есть не что иное, как видимые нами изображения звезды в следующие друг за другом моменты ее наблюдения. При этом введенное преобразование носит такой характер, что для каждых двух звезд расстояние, измеряемое в новых единицах после видоизменения, численно равно тому же расстоянию в старых единицах до видоизменения, а кроме того, после видоизменения остатки их предыдущих поверхностей, то есть то, что мы именуем излучением, остаются концентричными в отношении каждой звезды до ее видоизменения.
      - Значит ли это, - спросил юноша, сидевший позади Корна, - что, наблюдая какую-либо звезду, мы пересекаем взглядом по меньшей мере одну из ее предыдущих поверхностей?
      - С такой формулировкой трудно согласиться, но я считаю, что сама по себе мысль правильная, - Норт улыбнулся. - Более того, с той же степенью неточности можно сказать, что мы находимся внутри бывшей оболочки любой произвольно выбранной звезды.
      Кто-то с другого конца зала задал вопрос, которого Корн не расслышал.
      - Да, - ответил Норт, - при таком подходе так называемая скорость света качественно отличается от других скоростей. Впрочем, из рассмотрения нашей модели ясно, почему она представляет собой скорость ограниченную и недостижимую для тел, имеющих массу покоя, и это есть вывод, а не исходное положение.
      - А путешествия во времени? - спросила женщина из первого ряда.
      - Увы, не в этой модели. Время, точнее, последовательность событий в нашей модели носит однозначный необратимый и объективный характер. Не чуждое древним философам подозрение, что время есть лишь способ восприятия света, должно быть отброшено.
      - Не нравится мне его теория, - шепнул кто-то рядом, и Корн увидел, что справа на соседнем кресле сидит Готан.
      Норт говорил что-то еще об инфракрасном смещении галактик, о том, что механизм смещения остается прежним, только величины постоянных видоизменений были некогда иными, но Корн его уже не слушал.
      - Привет, Готан, - сказал он тихо.
      Готан внимательно взглянул на него.
      - А, манипулянт! Привет. Как с поездкой?
      - Какой поездкой? Видишь, повышаю свой уровень.
      - Интересуешься?
      - Именно, - ответил Корн, силясь вспомнить, зачем, собственно, пришел.
      - Я - нет, - шепнул Готан. - Но старик, то есть Норт, встретил меня и пригласил. Неловко было отказываться. В конце концов, с ним здесь считаются. Сегодня у нас свободный день, и я собирался выехать.
      - Первый факт, над которым следует задуматься, - продолжал Норт, - есть особое свойство скорости распространения света. Возникает подозрение, что ее физический смысл абсолютно и качественно отличается от всяких иных скоростей. Это не может быть случайностью. Возможно, речь в данном случае идет о чем-то совершенно ином. В нашей теории скорость света - это скорость видоизменения, скорость сжатия Вселенной, если вообще можно говорить о сжатии, коль оно является извечным состоянием. Участвуя в процессе сжатия, мы пересекаем ранее существовавшие оболочки звезд и воспринимаем это как излучение. В данной модели парадокс Ольбертса перестает быть парадоксом...
      - Меня учили иначе, - шепнул Готан. - Не знаешь, как оно обстоит в действительности?
      - Не знаю. Не знаю, что значит "в действительности".
      Кто-то коснулся плеча Корна, потом схватил его за руку. Через Готана к нему наклонялась Эльси.
      - Пойдем!
      - Куда?
      - Хочу с тобой поговорить.
      Он встал, и они вместе пробрались до конца ряда.
      - Что случилось? - спросил он, когда они были уже у выхода.
      - Ты избегаешь меня, Стеф. Почему? Сегодня я несколько раз пыталась связаться с тобой. Ты не отвечал. Я знаю, что ты был у себя.
      - Что тебе надо?
      - Не говори со мной так.
      - Ну хорошо, что ты от меня хочешь?
      - Просто хотела тебя увидеть. Что в этом плохого?
      "Не понимаю, что ей от меня надо? - подумал Корн. - Я видел ее дважды. На один раз больше, чем следует".
      Они вышли из корпуса. Уже стало жарко.
      - Когда можно к тебе зайти? - спросила Эльси.
      - Никогда. Я уезжаю.
      - Куда?
      - Разве важно куда? Вперед!
      - Когда?
      - Сейчас. Передай привет Норту.
      - Уезжаешь и ничего не хочешь мне сказать?
      - А что говорить? Могу сказать, что провел здесь не лучшие дни моей жизни.
      - Ты груб, Стеф.
      - Я действительно не знаю, чего ты хочешь. Прости, я спешу... - он обошел ее и направился по улице к бункеру Терто на.
      Оказавшись в комнате Тертона, он понял, что напрасно возвращался. Ведь здесь не было ничего, что принадлежало бы ему. Все, что было его домом, осталось там, по другую сторону, где сейчас раскинулись просторы радиоактивной грязи.
      До автострады он дошел пешком, с опаской поглядывая на черные дождевые тучи, первые, которые он видел здесь, над пустыней.
      9 На автостраду он взобрался по поросшему зеленой травой откосу. Недавно прошел дождь, и трава была мокрой, но большие прямоугольные плиты уже просохли.
      Движение на автостраде было слабее, чем он ожидал. Автомобили проносились беззвучно, и был слышен только легкий свист воздушных подушек мгновением раньше, чем они проскакивали мимо. Корн попытался было остановить один из них, подняв руку, как это делалось в его время, но никто даже не притормозил. Он довольно долго стоял на обочине и уже почти совсем было решил идти пешком, как послышалось низкое гудение, приближающийся автомобиль притормозил, съехал с середины автострады и остановился рядом с ним. Это была длинная серая машина с небольшими, словно обрубленными, боковыми несущими плоскостями и датчиками, почти касавшимися поверхности шоссе. Дверцы раздвинулись.
      - Садись быстрее, а то контролеры засекут.
      Он уселся поудобнее на переднем кресле и сразу же почувствовал ускорение, втиснувшее его в спинку. Он тут же оценил силу двигателя. Машину вела женщина. Она не отрываясь смотрела на шоссе. Руль был до смешного мал и помещался прямо на приборной панели. Когда они выезжали на среднюю полосу, на панели замигал желтый огонек, потом он разгорелся ровным ярким светом. Женщина сняла руки с руля и взглянула на Корна.
      - Одинокий? - спросила она.
      - Откуда ты знаешь?
      - Нетрудно догадаться. Если человек вместо того, чтобы вызвать машину, останавливает автомобили на автостраде, значит, он ищет общества, - она улыбнулась.
      Выглядела она молодо. Кожа на лице и шее была гладкой, но, увидев ее глаза, Корн решил, что она должна быть старше, чем кажется.
      - Куда едешь? - спросила она.
      - Куда глаза глядят.
      - Это может быть в противоположном направлении.
      - Мне все едино.
      - Одним словом, бродяга.
      - Можно и так сказать.
      Неожиданно она стала серьезной.
      - А может, ты скрываешь свой знар и поэтому задержал меня?
      - Знар? Нет. Не скрываю. Хочешь взглянуть?
      - Нет. Зачем? Я тебе верю, - она снова улыбнулась. - Ты не похож на чудака.
      - А что, чудаки скрывают свои знары?
      Она некоторое время внимательно смотрела на него.
      - Не шути. У тебя странный юмор.
      - А ты куда едешь?
      - В Лебок. Такой небольшой городишко.
      - Далеко?
      - Километров триста. Я там живу.
      - А где меня высадишь?
      - Высажу? Где хочешь. Но считай, что ты приглашен в гости.
      - К тебе?
      - Да. Как тебя зовут?
      - Стеф. Стеф Корн.
      - Какая официальность!
      - Почему ты так решила?
      - Называешь фамилию, будто нам предстоит вместе работать. Меня зовут Лен.
      - Лен? Красивое имя. Думаешь, мы не могли бы работать вместе?
      - А ты чем занимаешься?
      - Сейчас? Подозреваю, что основным моим занятием будет жизнь. Когда-то я закончил факультет биофизики, прослушал курс генной инженерии. Но это было давно. Еще в конце прошлого века.
      - Что-то не верится. Ты не похож на старика. Вообще, кажется, ты решил устроить из нашей встречи небольшое развлечение, - она сказала это совершенно спокойно, но он понял, что должен что-то ответить.
      - Я серьезно. Лен.
      Она некоторое время молчала. Корн вслушивался в высокое, едва уловимое пение двигателя.
      - Знаешь, я вовсе не такая уж старая, - неожиданно сказала она.
      - А чего ради тебе быть старой?
      - Мне показалось, что ты мог так подумать.
      - Ничего подобного. Мы, пожалуй, ровесники.
      - Не преувеличивай. Я старше тебя.
      - Ошибаешься.
      - Очень мило с твоей стороны. Но слова не меняют действительности. Да это и не важно. Я репортер видео. Ясно?
      - Да? Интересное занятие?
      - Мне нравится. Я только что окончила турне и возвращаюсь домой.
      - Надолго?
      - Как всегда, на неделю. Надо навести порядок в саду. Самое время. Уже начинает зеленеть. Надо было сделать это в прошлый приезд.
      - Что там у тебя растет, в твоем саду?
      - Нарциссы. Ты голоден? - сменила она тему. - Я - да.
      - Немного. Только, понимаешь, здесь трудновато будет получить обед.
      - Опять чудишь. Вот за тем холмом мотель, я там обычно обедаю. Автоматы там отлично запрограммированы и не пережаривают мяса. Бифштексы отменные. Управляющий - симпатяга, преданный своему делу.
      - Прекрасно. Устроим обеденный привал.
      - И ты поедешь со мной дальше? - она снова внимательно взглянула на него.
      - Поеду.
      - В Лебок?
      - Если ты приглашаешь, несмотря на мои многочисленные чудачества.
      - Странный ты человек, Стеф.
      Он не ответил. Машина поднялась на вершину холма. Лен легонько потянула руль, желтый свет погас, машина начала тормозить и сходить с центра автострады. Перед невысоким остекленным павильоном стояло несколько автомобилей. "Пленник автострады", - прочел Корн желтую мигающую надпись. Они нашли свободное место между автомобилями и остановились. Внутри павильона было пустовато. Несколько столиков в светлом зале. Пожилой мужчина с ребенком, две женщины, тянувшие прозрачную жидкость из высоких узких стаканов. Из-за столика в конце зала поднялся парень.
      - Привет Лен, путеводная звезда нашего видео! - громко воскликнул он. Женщины, не выпуская соломинок изо рта, смотрели на них, ребенок заплакал. Лен остановилась в нерешительности.
      - Это Ват, из нашей группы, - сказала она.
      - Буксируй сюда своего нового поклонника!
      - Пошли, - сказала Лен и подошла к столику. - Это Стеф.
      - Ват. Привет, Стеф. Второй или третий, а, Лен?
      - Успокойся, Ват. Который стакан? - она показала на стакан с бесцветной жидкостью, стоявший на столике.
      - Кажется, четвертый, - Ват поднял стакан и выпил. - Сейчас принесу еще. Надо же выпить в столь приятном обществе.
      - Не трудись. Больше не получишь.
      - Ошибаешься, сокровище. Сегодня у меня два знара. Мой и Романа. Мы должны были ехать вместе, но что-то у него там случилось, и я согласился поехать один при условии, что он даст свой знар. Теперь он постится и сокрушается, - Ват встал и направился к автоматам у стойки.
      Лен взглянула на Корна.
      - Жаль, что он оказался здесь. Два года назад начинал у нас на видео. Толковый парень, но, похоже, кончит в доме счастья.
      - Где?
      - Нет, конечно, не обязательно. Он еще достаточно молод.
      - А вот и я. Не соскучились? Вы-то, небось, хотели взглянуть друг другу в глазыньки синие, поворковать за столиком, а тут, поди ж ты, не повезло! Воистину, тесен мир для влюбленных. Их надо бы лет на сто-двести отправлять вдвоем на круговую орбиту.
      - Много болтаешь, Ват, - сказала Лен. - Что будем есть, Стеф? Бифштексы? Принесешь?
      - Лучше принеси ты.
      Лен быстро взглянула на него.
      - Ну, что ж. Давай знар.
      Он снял с пальца кольцо. Как только Лен отошла. Ват перегнулся к нему через столик.
      - Что, парень, может, хочешь мне что-нибудь сказать?
      - Нет, - Корн наблюдал за Лен, которая касалась знарами апровизатора.
      - Передумал, парень?
      - Почему?
      - Отправил ее, я и решил - хочешь поговорить по-мужски. Я здесь ее жду.
      Корн понял и взглянул на Вата.
      - Успокойся.
      - Угрожаешь, красавец? А я не боюсь. Я знаю Лен. Она всегда выбирает себе этаких мучеников, о которых можно заботиться. Таких, как ты, как я. Учти. Ты - мученик.
      Корн повернулся и взглянул на Лен.
      - Ждешь, чтобы выручила? - Ват усмехнулся. - На, выпей, это помогает, - он подсунул Корну стакан. - Ощутишь себя мужчиной, парень.
      - Убери, - сказал Корн, чувствуя, что Ват начинает действовать ему на нервы.
      - Не желаешь? - Ват встал и подошел к нему. - Пей!
      Корн отвернулся, и Ват пролил жидкость ему на костюм.
      - Сядь! - сказал Корн и положил руку Вату на плечо, чтобы усадить его на стул. Послышался звон стекла, и Ват ударил его под дых. Корн этого не ожидал, и выпустил Вата. В тот же момент Ват нанес ему удар снизу в челюсть.
      Корн ответил, не думая, и почувствовал острую боль в руке. Ват, опрокинув столик, отлетел на два, может, на три метра. Когда он с трудом поднялся, Корн увидел, что Ват испуган.
      - Я не знал, парень, что ты профессионал, - пробормотал Ват.
      - Что здесь происходит? - к ним приближался мужчина в белом сверкающем костюме.
      Корн увидел Лен с подносом в руках.
      - Вон тот ударил первым, - пожилой мужчина указал на Вата.
      - Пойдешь в контроль, - сказал мужчина в белом. Ват побледнел.
      - Только не в контроль, прошу вас!
      - Это случай для контроля, - настаивал мужчина.
      - Но я не хотел. Лен, прошу, сделай что-нибудь.
      Мужчина взглянул на Лен, движением головы показывая на Вата.
      - Ты его знаешь?
      - Да. Он из видео.
      - Но контроль необходим, - сказал мужчина.
      - Я же ничего не сделал. Стеф, у тебя ведь нет ко мне претензий? Это была случайность.
      - Ничего себе случайность, - сказал мужчина с ребенком. Из-за таких спокойно не пообедаешь.
      - Стеф, скажи, что это не имеет значения, - продолжал канючить Ват.
      Мужчина в белом взглянул на Корна.
      - Для меня это не имеет значения, - сказал Корн. Мужчина повернулся к Лен.
      - Он еще очень молод, - сказала Лен. - Обычно это спокойный парень.
      - Ваше дело, - мужчина пожал плечами. - А ты выматывайся отсюда! - бросил он Вату. - И постарайся больше здесь не появляться.
      - Да, конечно, я пойду... - Ват направился к двери.
      Девочка перестала плакать.
      - Ишь, распустились, - ворчал мужчина с ребенком. - Времени свободного много.
      - Садись, Стеф, - позвала Лен. - Обед стынет. Спасибо, Клео.
      Мужчина в белом костюме улыбнулся.
      - Ну, у тебя ударчик, - сказал он. - Думаю, он свое получил.
      У Корна болела рука. Он сел напротив Лен, и та пододвинула ему тарелку.
      - Ты не сказал, что сидишь на диете. Я принесла кашу-размазню.
      - Я на диете?
      - На твой знар бифштекс не дали. Могу уступить кусочек своего. Хочешь?
      - Ты не наешься.
      - Возьму побольше десерта. И проверь, что там с твоей диетой. Ты не знал?
      - Нет.
      Корн съел кусочек бифштекса, потом, поморщившись, принялся за кашу. Голод давал о себе знать.
      - Видно, Опекун считает, что ты болен.
      - Я? Ошибка.
      - Нет, я проверила.
      - И, думаешь, это надолго?
      - Зайди в контрольный пункт здоровья, может, пора сменить запись.
      - Зайду. Иначе всю жизнь придется сидеть на размазне! Знаешь, я возьму твой знар и получу приличный бифштекс.
      - Не шути, Стеф. Так даже шутить нельзя.
      По ее тону было видно, что она сказала это совершенно серьезно.
      - Однако твой друг Ват как-то изловчился.
      - Он глуп и легкомыслен. Да ты и сам видел, как он при этом трусил.
      - Какое уж тут удовольствие отвечать за избиение спокойного человека.
      - Ему это не впервой. А боялся он, что контроль обнаружит второй знар. Если б не это, я бы ему не простила. Ему не помешало бы несколько часов поработать в городе с уборочными автоматами на стрижке газонов. Впрочем, Ват утверждает, что любит такие занятия. Свежий воздух и физическая нагрузка. А то, что на него водят смотреть школьные экскурсии, ему безразлично.
      - А второй знар - дело серьезное?
      - Не прикидывайся, Стеф. Я пошла за десертом. Тебе что-нибудь принести?
      Он кивнул и проводил ее взглядом. У нее была ладная фигурка. "В ее движениях есть что-то юношеское, как у Кары", отметил он, а потом решил думать о чем-нибудь другом. К тому же болела рука.
      - Тебе компот, - сказала Лен. Себе она взяла большую вазочку с мороженым.
      - Тоже знар?
      - Да. Мороженое тебе может повредить.
      - И кто это только придумал?
      - Не знаю, кто прописал тебе такое меню, но Опекун подает точно в соответствии с записью.
      - Опекун? Я как раз его ищу.
      - Серьезно? Если не шутишь, я отвезу тебя в Лебок на подстанцию.
      Корн допил компот и отставил стакан. Мир явно изменился сильнее, чем он предполагал.
      - О чем задумался? - спросила Лен.
      - О мире вообще, - ответил Корн, не погрешив против истины, и только потом сообразил, что Лен не любит таких ответов, а она была отличной девушкой и, собственно, не было причин отвечать ей так.
      - Поедем?
      - Да. Обед несколько разочаровал меня. Раньше я едал и повкуснее.
      - Раньше ты не был на диете, - улыбнулась она.
      - Это уж точно.
      - Ты помнишь те времена? Притворяешься... Почему ты все время пытаешься быть каким-то особенным?
      - Я? И вовсе не пытаюсь. Знаешь, Лен, подозреваю, что я действительно особенный.
      Они вышли из зала и сели в автомобиль. Садясь, Корн оперся рукой о дверцу и снова почувствовал боль.
      - Похоже, я повредил руку, мило беседуя с твоим парнем.
      - Только не моим, Стеф, не моим. Мне до него нет дела. Возможно, ему что-то почудилось, только-то и всего.
      - Ясно, что тебе до него нет дела, но руку я себе разбил, и теперь она, кажется, начинает опухать.
      - Покажи.
      Она взяла его руку и легонько сжала.
      - Перестань, больно.
      Она внимательно смотрела на его ладонь.
      - У тебя два больших шрама. Что случилось?
      - Авария.
      - Давно?
      - О, да.
      - А рука у тебя действительно опухает. В Лебоке заедем в пункт контроля здоровья. Надо показаться врачу.
      - Может, пройдет само.
      - Это по пути.
      Она вывела машину на середину шоссе. Дорога бежала сквозь холмы в обрамлении каменных обочин. Потом выехали в степь. Лен молчала, но он видел, как время от времени она посматривает на него.
      - Кажется, мы снизили скорость, - заметил он.
      - Да. Здесь заповедник молочных коров. Автомат сбросил скорость. У дороги есть какое-то охранение, но коров целые стада и они, несмотря на защиту, иногда забредают на шоссе.
      - Их так много?
      - Неконтролируемый генетический резерв. Размножаются отлично. В засуху страторы сбрасывают им дополнительное сено, а водоснабжение работает с двойной нагрузкой.
      Корн осмотрелся вокруг, но коров не увидел. Степь была зеленой, как всегда весной. Потом по широкой дуге они обогнули поселок с красными домиками и башенками антенн над ними, миновали высокий виадук над речной долиной и въехали в буш. Автомобиль набрал скорость. У следующего поселка Лен свернула на узкую боковую дорогу. Автоматика здесь, видимо, не действовала, желтый огонек погас, и Лен управляла машиной сама. Они въехали в поселок и остановились у многоэтажного дома.
      - Я подожду тебя. Это быстро, - сказала Лен.
      - Не знаю, стоит ли идти.
      - Но у тебя же болит рука.
      - Пройдет.
      Лен внимательно посмотрела на него.
      - Хорошо. Пойдем вместе, - она открыла дверцу машины.
      Они вошли в здание и отыскали кабинет дежурного врача. У врача было морщинистое лицо и темная, видимо, не бритая с утра щетина.
      - Входите, - сказал он, отхлебывая кофе. На большом экране перед ним двигались пластичные фигуры в объемном изображении.
      "Так вот оно, их видео", - подумал Корн. Он хотел было поближе рассмотреть аппарат, но врач встал.
      - Что случилось?
      - Я немного повредил руку, - сказал Корн.
      - Он упал на руку, и она начала опухать, - добавила Лен.
      Корн быстро взглянул на нее, но Лен смотрела на врача.
      - Подверни рукав, посмотрим, - сказал врач и подошел к одному из аппаратов у стены. Он нажал клавишу. Загорелась красная лампочка и послышалось тихое гудение.
      - Подойди. Так. Положи руку сюда.
      Корн положил руку на холодную поверхность плиты. Врач взглянул на экран, потом на Корна.
      - Никогда еще не видел такого. Ты - космонавт?
      - Нет.
      - Знаешь, это не по моей части. Ну, что я могу сказать... Кости в порядке. А нет ли повреждений в биохимических связках, может определить только специалист. Здесь такого нет.
      - О чем ты? - спросила Лен.
      - Я не разбираюсь в киборгизованных сухожилиях.
      - Он... киборгизован? - Лен с интересом взглянула на Корна.
      - Да. Взгляни, это неорганика. Увы, в таких вещах я не мастак.
      Корн снял руку с плиты.
      - Я - что? Ки...
      - Ты киборгизован. Это все, что я могу сказать. Ничего особенного. Просто такой ты есть.
      - Как прикажешь тебя понимать? - спросил Корн. Врач как-то странно посмотрел на него и подошел к столу.
      - В твой организм встроены элементы, повышающие физические возможности. Обычно киборгизацию проходят космонавты. Поэтому я и спросил, - врач нажал клавишу на столе.
      - Ты уверен? - спросил Корн.
      - Абсолютно. Да ты и сам должен знать. Я говорю при ней, - врач кивнул на Лен, - потому что вы пришли вместе и ты, вероятно, понимал, что она об этом узнает. Врачебную тайну я не нарушил. Думаю, ты со мной согласен.
      - Конечно. А что, нехорошо быть... киборгизованным?
      - Отчего же. Просто обычно пациенты не хотят, чтобы об этом знали. Мне известно все только от информатора. Ты первый случай в моей практике.
      Корн подумал, что врач произнес это как-то слишком уж поспешно и взглянул на Лен. Та старалась не смотреть на него. Дверь открылась, вошли двое мужчин в таких же, как у врача, зеленоватых халатах.
      - Вызывал? Тяжелый случай?
      - Вообще-то пустяк. Просто немного помята рука, но он, врач показал на Корна, - киборгизован. Хотите взглянуть?
      - Охотно, - сказал один из вошедших. - Можешь подойти к аппарату?
      Корн поднял на него глаза.
      - Перебьетесь, - он резко повернулся и вышел в коридор.
      - Твой знар. Сообщи твой знар... - вслед ему крикнул врач.
      Корн не ответил и не остановился. Он вышел из дома, взглянул на серый автомобиль Лен и пошел дальше. Позади послышались быстрые шаги.
      - Почему ты не сообщил ему свой знар? - догнав, спросила Лен.
      - Не слишком ли много удовольствий сразу? Достаточно того, что он видел мою руку.
      - Но теперь Опекун будет тебя искать.
      - Пусть себе ищет.
      - И запомнит это.
      - Пусть помнит. Думаешь, киборгизованных это тоже касается? - он сказал это, чтобы просто что-нибудь сказать, но Лен восприняла его слова всерьез.
      - Вероятно, ты прав, - сказала она. - Вы подчиняетесь другим законам.
      - Мы?
      - Ну, да. Киборгизованные люди. Говорят, вам принадлежит будущее.
      - Как я заметил, это еще не основание для гордости.
      - Не заносись, - оборвала она. - Ты меня специально затянул в кабинет, чтобы я узнала, да?
      Корн пожал плечами и подумал, что Лен не поверит любому его ответу.
      - Не мог попросту сказать? Ведь это ничего не меняет в наших отношениях.
      - В наших отношениях?
      - Поверь мне, Стеф.
      "Она считает, что несколько сотен километров, проведенных рядом в машине, позволяют говорить о какихто связях между киборгизованным мужчиной и некиборгизованной женщиной", подумал Корн, но промолчал.
      - Пошли, - сказала Лен, беря его за руку. - Поедем ко мне. Как рука?
      - Гораздо лучше. Видимо, потому что я перестал о ней думать.
      - Дома свяжемся с Опекуном, и он скажет, что делать дальше.
      - Мне известно и без него.
      - Хорошо. Поступай, как знаешь.
      Корн позволил проводить себя в машину. Когда они отъезжали, ему показалось, что в окнах пункта контроля он видит лица.
      10 Дом Лен был небольшим и выходил застекленной верандой в сад. Типовой дом, какие Корн помнил по своему времени. В таких домах раньше жили молодые семьи. Он тоже хотел поселиться с Карой именно в таком доме.
      Автомобиль они оставили на улице и по дорожке шириной в две плиты прошли через сад к веранде. Уже смеркалось, и в домах светились окна.
      - Дом не из самых шикарных, - сказала Лен. - Но меня устраивает. Летом здесь хорошо.
      - Слушай, а у тебя найдется вольера для киборгизованного? - спросил Корн и тут же подумал, что поступает глупо.
      Кажется, Лен не расслышала вопроса. Вложила знар в индикатор автомата, и дверь раскрылась. В комнатах разгорелись стены.
      - Ну, наконец-то мы дома, - сказала Лен и уселась в огромное кресло двадцатого века, которое вместе с книжными полками придавало комнате старосветский вид.
      - Не удивляешься, что у меня нет багажа? - спросил Корн.
      - Багаж? А зачем? Все типовое получишь из моего домашнего автомата, остальное возьмем по твоему знару из апровизатора. Он на соседней улице, в двухстах метрах. Выпьешь что-нибудь?
      - Если можно, джин с лимоном.
      - Ну и желаньица у тебя! Не знаю, найдется ли что-нибудь подобное в моем автомате, - она подошла к одной из стен и раздвинула деревянные створки.
      Корн рассматривал книги на полках и пытался представить себе судьбу своих книг, которые достались ему от отца, и тех, которые он покупал сам в годы учебы. Кара не любила его книг. У нее были свои, необходимые в работе новые издания, а не старые томища-пылесборники.
      - Мы забыли, что на твой знар нельзя получить ничего подобного, - сказала Лен. - Можешь взять молоко, чай или что-нибудь из синтетов.
      - Возьми на свой.
      - Я почти не пью.
      - Один-то раз, думаю, можешь.
      Минуту погодя она поставила перед Корном стакан с прозрачной жидкостью.
      Корн почувствовал знакомый запах и вкус напитка.
      - Наконец что-то знакомое, - сказал он. - Вкус, как в старые добрые времена. Как только покончу с диетой, ничего другого пить не стану.
      Лен вынула из автомата стакан молока и уселась напротив.
      - Хочешь посмотреть видео?
      - Не очень. А есть что-нибудь интересное?
      - Идет новый сериал. Все смотрят.
      - За исключением меня.
      - Ты серьезно?
      - Совершенно.
      Лен медленно потягивала молоко.
      - Признайся, Стеф, ты вернулся из Космоса? - спросила она наконец.
      - Нет, Лен. Я не покидал нашей любимой планеты, Просто у меня был... как бы это тебе сказать, перерыв в жизни.
      Она ждала, что он добавит что-то еще, но Корн считал, что сказал достаточно, и не собирался говорить больше.
      - Хорошая передача, - наконец сказала Лен. - О киборге, который почти бессмертен.
      - Да, это, должно быть, впечатляюще, - согласился Корн, подумав, что даже сказки в их мире выглядят иначе.
      - А может, все-таки посмотришь?
      - Нет. Лучше поболтай с живым киборгом.
      - Я не хотела тебя обидеть, Стеф. Да ты и не похож на киборга.
      - Из видео? Знаешь, Лен, в давние времена, еще по телевидению, вместо сказок о киборгах показывали другие истории. Тогда их называли научной фантастикой. Но я смотрел только то, что было однозначным, что существовало в действительности.
      - Вероятно, ты был прав, - кивнула Лен, но Корн подозревал, что она уже думает о чем-то другом.
      Он смотрел на ее лицо, темные широкие брови и волосы, прикрывающие лоб. Сейчас, при искусственном освещении, она выглядела лучше, чем тогда, в автомобиле.
      - Знаешь, Стеф, в нашей встрече есть что-то от видео. Случайная встреча, обед в мотеле... - она осеклась.
      - И он - киборг, да?
      - Я не думала об этом.
      - Думала.
      - Хорошо, думала, - она взглянула ему прямо в глаза.
      - А продолжение?
      Она улыбнулась.
      - Я уже помню твой знар, - сказала она. - Пойду и принесу все, что необходимо.
      - А я пока просмотрю книги.
      - Книги?
      - Библиотеку.
      - Ах, это! Всего лишь декорация.
      - Не книги?
      - Конечно, нет.
      - Тогда зачем же они?
      - А как ты представляешь себе комнаты в стиле двадцатого века? Без книг?
      - Но какие-нибудь книги у тебя все же есть?
      - Нет. Теперь книгами не пользуются.
      - Совсем?
      - Нет необходимости. Есть видео, а всю информацию можно получить у Опекуна.
      - А если захочется перечитать что-нибудь заново?
      - Просмотреть, хотел ты сказать. Связываешься с Опекуном, и он из видеоархива воспроизводит на твоем экране то, что ты заказал.
      - И в архиве есть все?
      - Все, что представляет какую-то ценность. Ты, Стеф, пожалуй, действительно из другого мира.
      - Думаю, в этом что-то есть, - сказал Корн. Ему хотелось остаться одному.
      Лен вышла, а он сидел и смотрел в темный, вполстены квадрат окна. Было тихо. Только где-то высоко пролетал стратор. В былые времена он сиживал так вечерами в своей лаборатории, когда сотрудники уже ушли, автомобили разъехались и заботливый вахтер выключил этажом выше "циклоны", шум которых всегда слышался в первую половину дня. Они мешали ему, но техники объяснили, что это самые тихие из крупных "циклонов", какие только можно достать. Он заваривал крепкий кофе, выпивал две чашечки и ждал, когда снизойдет вдохновение. Тогда начинал работать. Большая часть из того, что он сделал и считал мало-мальски стоящим, было зачато в такие предвечерние часы. Именно здесь он написал несколько работ по управляемым мутациям, которые тогда имели какой-то смысл, а сегодня, вероятно, пылятся где-нибудь в архивах, точнее, хранятся в памяти информационных систем и выглядывают на свет божий, только когда ктонибудь отстукает на клавиатуре его имя или потребует представить перечень литературы по тому направлению, которое некогда было его работой.