Звездная трилогия (№1) - Загадай желание!

Натали покраснела от смущения. Он назвал ее по имени, однако сейчас не время было ругать его за это. В глубине души ей это было приятно и лестно. Он назвал ее порядочной и доброй, и она понимала, что навеки сохранит в памяти его слова. Долгими одинокими ночами они будут согревать ее сердце.

Пытаясь скрыть свои чувства, она отчеканила:

– Что бы вы ни говорили, существуют определенные правила. Незамужняя женщина должна вести себя вдвойне осторожно.

– Эти правила написаны для юных девушек, которыми каждый год пополняется ярмарка невест в высшем обществе. Вы женщина, а не безмозглая девчонка. Вы ведете себя настолько решительно в других жизненных ситуациях, что мне просто удивительно видеть, как вы подчиняетесь предписаниям, не имеющим к вам никакого отношения.

Натали попыталась улыбнуться.

– Это невежливо с вашей стороны указывать мне на то, что я уже не юная девушка, – прошептала она.

Малком насмешливо взглянул на нее:

– Думаю, это для вас не новость. Натали хмыкнула.

– Это верно, – призналась она. – Достигнув определенного возраста, незамужняя женщина перестает привлекать внимание к своей персоне и может вести себя так, как ей заблагорассудится. Наверное, многие вздохнули с облегчением, достигнув такого возраста. – Губы ее тронула легкая улыбка. – Но только не я.

Малком понимающе улыбнулся:

– Думаю, большинство женщин разделяют вашу точку зрения. Вряд ли кому-то приятно, когда им напоминают, что их юность осталась позади. Но вы еще совсем не старая.

– Благодарю вас, – нарочито вежливо поклонилась Натали, и губы Малкома вновь растянулись в ухмылке, свойственной лишь ему одному.

– Вам приятны мои слова? Черт побери, На… мисс Уиттакер, я никогда не умел это хорошо проделывать.

– Что «это»? – испуганно спросила Натали.

– Ну, ухаживать и всякое такое прочее, – смущенно признался он.

Глубоко вздохнув, Натали заявила:

– Вижу, вы меня не поняли. Еще раз попытаюсь вам объяснить. Лорд Малком, не нужно за мной ухаживать. Только не подумайте, что мне не нравится… гм… «всякое такое», – добавила она, передразнивая его, – но я никогда не выйду замуж без любви. Сколько раз говорить вам об этом?

На лице Малкома отразились злость и недоумение.

– Ну вот! – развел он руками. – Я опять взялся за старое! А ведь не собирался.

Восклицание его было настолько искренним, что Натали не выдержала и рассмеялась, но, тут же взяв себя в руки, сурово заявила:

– Совершенно верно. Я ведь вас уже предупреждала, что перестану с вами общаться, если вы будете так себя вести. Ну и что же мне с вами делать?

Малком неуверенно взглянул на нее.

– Ничего, – поспешно ответил он. – Забудьте, что я вам говорил. Пойдемте в зал, потанцуйте со мной.

– Нет, – решительно отказалась Натали. – Право, лорд Малком, это неприлично. Вы должны пригласить на следующий танец мисс Спайви.

Малком упрямо вскинул голову.

– А я хочу танцевать с вами! Повторяю, я затеял весь этот вечер лишь для того, чтобы с вами потанцевать. – Он подмигнул. – Правда я хитрый? Хотя для прикрытия мне пришлось пригласить наших соседей. И кормить всю эту ораву! Вы бы поразились, если бы узнали, сколько я заплатил за этих омаров. Сказать вам, сколько денег я потратил и какие мытарства претерпел? Наверняка вы бы сжалились над бедным человеком и потанцевали бы с ним.

Однако Натали даже не улыбнулась.

– Нет. Уходите, – сердито бросила она. – Сейчас начнется следующий танец, и вы должны кого-нибудь пригласить. Ради Бога, сэр, не забывайте о своих обязанностях хозяина!

Он попытался взять ее за руку и вытащить на середину зала, но Натали возмущенно вырвала ее и ударила Малкома по руке. Он рассмеялся. Ну как заставить его понять? С одной стороны, ей тоже хотелось посмеяться вместе с ним, а с другой – было стыдно за то, что она невольно очутилась в центре внимания.

Сэр Малком наконец ушел, все еще качая головой и смеясь над ней, и послушно направился к мисс Спайви. По лицу дамы было видно, что она в полном восторге.

Воспользовавшись тем, что ее оставили в покое, Натали осталась на террасе остудить разгоряченное лицо и хоть немного успокоиться. В зале появиться она не осмелилась из опасения, что Малком вновь бросит гостей и увяжется за ней, а уж это непременно вызовет скандал. Услышав, что музыканты заканчивают играть, а гости смеются и аплодируют, она вернулась в зал и уселась на один из стульев с длинными ножками, стоявших возле стены, в надежде, что Малком ее не заметит. Надежда эта, естественно, не оправдалась. Малком тотчас же отыскал ее взглядом и, подойдя к ней, встал рядом, прислонившись к стене.

– Я потанцевал с мисс Спайви, – доложил он Натали. – Теперь вы мной довольны?

– Да, – тихо произнесла она. – И буду еще больше довольна, если вы снова уйдете.

– Мне здесь нравится. Нет, ну каков нахал!

– Тогда и оставайтесь здесь, – бросила Натали и, поднявшись, пошла прочь, горя желанием хоть где-то от него спрятаться.

– Вы меня не поняли, – заявил Малком, идя следом. – Мне нравится быть там, где находитесь вы.

– Лорд Малком, прошу вас, – взмолилась она, и голос ее задрожал, несмотря на все попытки сдержаться. Обернувшись, Натали с отчаянием заговорила: – Если я вам небезразлична, если вы хоть капельку дорожите моей дружбой, не делайте из меня посмешище!

Малком остановился, делая вид, будто поражен ее словами до глубины души.

– Кто посмеет смеяться над вами? – резко бросил он. Лицо его исказилось от ярости: казалось, он готов был разорвать любого, кто осмелится это сделать.

– Да все! – тихо ответила Натали. Они по-прежнему находились далеко от остальных гостей, и никто, похоже, не обращал на них внимания, однако Натали все равно боялась, что их услышат. – Или все начнут меня жалеть, если увидят, что вы меня преследуете, а потом обрадуются, что это преследование ни к чему не привело. Никто не поверит, что вы сделали мне предложение, а я вам отказала. – Она с горечью усмехнулась. – Никто не поверит, что я отклонила ваше лестное предложение. Люди смотрят на такие вещи точно так же, как вы.

– И они правы, – заметил Малком. – Так же, как и я. Натали упрямо поджала губы и покачала головой:

– Не стану с вами спорить. Похоже, мы с вами никогда не сойдемся во мнении по этому поводу.

– Пойдемте со мной в сад, – тихо попросил он. – Позвольте доказать вам, что вы ошибаетесь.

Натали удивленно взглянула на него. Голос его звучал завораживающе, и он очень пристально смотрел на нее. Что, черт побери, он от нее хочет? Неужели всерьез решил за ней приударить?

– Неужели вы не слышали ничего из того, что я вам сейчас говорила? – поразилась Натали. – Я не могу этого сделать. – Внезапно ее как громом ударило. – Если вы хотите меня скомпрометировать, то вы просто негодяй!

Малком нахмурился, но тут же лицо его вновь приобрело виноватое выражение.

– Этим заявлением вы оскорбляете нас обоих, – вздохнув, заявил он. – За кого вы меня принимаете? За хама? Только потому, что мне хотелось бы… – Внезапно голос его прервался, и он скрипнул зубами. – Неужели вы и правда думаете, что я стал бы пытаться заставить вас выйти за меня замуж, действуя такими методами?

Натали покраснела.

– Н-нет, – пробормотала она. – Думаю, что нет. Простите, я сказала, не подумав. Давайте не будем больше спорить. Мы привлекаем к себе внимание, сэр, а я этого не люблю.

– Натали Уиттакер, вам же двадцать четыре года! – произнес Малком, тщательно выговаривая каждое слово, словно обращаясь к ребенку. – Неужели вы не понимаете, что вы уже взрослая?

Натали раскрыла рот от изумления:

– Что?

– Дети должны вести себя так, как им говорят, потому что не умеют пока принимать самостоятельные решения. Но ведь вы уже давно не ребенок. Так воспользуйтесь мозгами, данными вам Богом, и подумайте. Какой смысл нам с вами оставаться здесь, в этом зале, где мы не сможем поговорить наедине? Пойдемте туда, где мы могли бы побыть одни.

Натали взглянула на него так, словно он сумасшедший.

– Но люди начнут говорить…

Вскинув брови, Малком спокойно выдержал ее взгляд.

– Что бы вы ни сделали, они все равно будут говорить. Они всегда сплетничают. И будут сплетничать. Ну и пусть. Умные люди не боятся мнения окружающих. Они ведут себя так, как считают нужным.

Натали гордо выпрямилась и, сердито прищурившись, изрекла:

– Вы считаете, что мне приятно быть с вами наедине? Вы думаете, что мне хочется, чтобы меня загоняли в угол и мучили бесконечными разглагольствованиями?

– Да, именно так я и думаю. А если вам этого пока не хочется, то, уверяю вас, скоро захочется. – В глазах у него заплясали дьявольские искорки. – Это будет очень весело.

Взбешенная, Натали ткнула пальцем в его грудь и прошипела, словно разъяренная кошка:

– Вы ведете себя недопустимо! Теперь все смотрят в нашу сторону. Единственным утешением мне служит то, что они видят, как я на вас сердита. Так что, быть может, моя репутация будет все же спасена.

И она пошла прочь, чувствуя, как у нее пылают щеки, и слыша за спиной тихий смех Малкома. Она была настолько расстроена, что уселась рядом с Мейбл и целых десять минут рассеянно выслушивала ее бесконечные жалобы, не слыша половины из них, но не забывая, однако, время от времени сочувственно поддакивать. Мысли ее были далеко, а точнее – с лордом Малкомом. Натали перебирала в уме подробности их странного разговора. Какой неуместный совет он ей дал! Она, конечно, взрослая, ну и что? Неужели возраст служит гарантией того, что о человеке не станут сплетничать?

И впервые в жизни Натали пришло в голову, что она перешагнула границу между скромностью и ханжеством. А что, если она уже считается старой девой? Что, если именно такой она кажется лорду Малкому – нетерпимой ко всему, ненавидящей всех, брюзгливой и трусливой?

Мысль эта ее не порадовала.

А что, если лорд Малком прав? Поразмыслив немного, Натали пришла к неприятному выводу, что такое вполне возможно. Живи собственной жизнью, сказал он ей, поступай так, как считаешь правильным. А почему, собственно, нет? Ведь это ее жизнь, а не чья-то чужая.

В конце концов, почему она должна объяснять кому-то, что ведет себя так, а не иначе? Почему должна бояться, что станут судачить за ее спиной? Ведь она-то этого не услышит. Глупо из-за пустых страхов подавлять страстное желание проводить время рядом с лордом Малкомом. Даже не глупо, а нечестно. Ведь он ей нравится. Так почему она должна скрывать, что ей приятно находиться в его обществе? Ведь они не делают ничего плохого. По крайней мере пока…

Интересно, поцеловал бы он ее, если бы она согласилась выйти с ним в сад? Наверняка.

При мысли об этом Натали почувствовала, как по телу ее пробежала сладкая дрожь. Она представила себе, как Малком ее целует, и едва не задохнулась от ужаса и желания. Да, она боялась его поцелуя – боялась даже больше, чем жаждала, потому что подозревала, что, если он и в самом деле зайдет так далеко, что поцелует ее, она не сможет скрыть своих чувств к нему. Уже то, что он с ней флиртует, выводило ее из равновесия. Она понимала, что за его поддразниванием и пустыми комплиментами нет никакого искреннего чувства: он ведь даже не отрицал, что хочет жениться на ней лишь потому, что ему это удобно. И тем не менее она часто лежала ночью без сна, вспоминая слова, которые он ей говорил, его легкие прикосновения. А если он ее еще и поцелует, она вообще никогда не будет спать. Он ведь ее предупредил, что неразделенная любовь может свести человека с ума.

Натали вздохнула. Резкий голос Мейбл вывел ее из задумчивости.

– Что с тобой? – сердито бросила она. – Тебе не на что жаловаться!

– Я и не жалуюсь.

Мейбл раздраженно повернулась к Гектору, сидевшему по другую руку от нее.

– Может, поедем домой? Я ужасно устала. Гектор криво усмехнулся:

– А кто заставлял тебя сюда приезжать? Тебя ведь невозможно было уговорить остаться дома.

– Нечего меня за это ругать! Мне всего лишь хотелось увидеть хоть какие-то новые лица. В Кросби-Холле такая тоска!

– Тогда не ной! Я не устал, и Натали – тоже.

– Я немного устала, – поспешно вмешалась Натали. – Если Мейбл хочет уехать, я не возражаю.

«Великолепный предлог», – подумала она. Но когда они подошли к Малкому, чтобы попрощаться, на лице его отразилось такое разочарование, что Натали отчего-то испытала чувство вины, хотя никаких причин для того, чтобы чувствовать себя виноватой, у нее не было. Абсолютно никаких. Мейбл скоро должна родить, и вполне естественно, что она быстро уставала. А домой ее одну, разумеется, не отправишь.

Дожидаясь, пока подадут карету, Гектор и Мейбл вышли в холл, где они могли ругаться, сколько пожелают, там их все равно никто не слышит. Натали хотела было последовать за ними, однако Малком коснулся ее руки, давая понять, что хочет, чтобы она задержалась. Натали вопросительно взглянула на него.

– Этот чертов вечер абсолютно не удался, – прошептал он недовольным тоном. – Все было не так, как мне хотелось.

– Что вы хотите этим сказать? – удивилась Натали. – Ужин был великолепный. И мне кажется, все отлично провели время. В частности, Фарнсуорты, которые очень любят танцевать.

– Счастлив, что мне удалось им угодить, – сухо заметил Малком. – Но того, чего я с таким нетерпением ждал, не произошло.

Натали открыла было рот, чтобы задать ему вертевшийся на языке вопрос, но тотчас закрыла его. Нет, она не попадется в ловушку, которую он ей расставил. И так ясно, чего он с таким нетерпением ждал и зачем собирался заманить ее в сад. Одарив его лучезарной улыбкой и делая вид, что не поняла его, Натали сказала:

– Я уверена, что музыканты с радостью сыграют вам любимую мелодию. Видимо, именно ее вы с нетерпением ждали. – И, по-дружески протянув Малкому руку, добавила: – Благодарю вас за приятный вечер, лорд Малком. Увидимся в обычное время завтра утром. Доброй ночи.

Глаза его весело блеснули – он все прекрасно понял. Взяв ее руку, он склонился над ней, задержав ее чуть дольше, чем следовало. Натали показалось, будто он прошептал при этом: «Дерзкая девчонка», – однако она не была в этом уверена. Выдернув руку из его пальцев, она поспешила к Гектору и Мейбл, боясь, что Малком заметит радостное выражение ее лица. Еще никто никогда не называл ее дерзкой девчонкой.

Следовало признать, что в целом она получила удовольствие от сегодняшнего вечера. Особенно от той его части, когда ей удалось так ловко сбежать от лорда Малкома.

И внезапно ей пришло в голову, что впервые в жизни она наслаждалась настоящим флиртом. Каждая женщина должна испытать это хотя бы раз в жизни, решила Натали. Право, этот невинный флирт придал самому обычному лету удивительное очарование.

И в то же время она должна держать ухо востро, чтобы ситуация не вышла из-под контроля. Увы, подобные отношения не могут продолжаться бесконечно. Но пока они продолжаются, она постарается насладиться ими в полной мере.

Да, она насладится ими. Хотя бы до тех пор, пока ей не надоест или пока она не почувствует, что дело начинает заходить слишком далеко.

Глава 13

Это было похоже на игру, опасную игру, где один неверный ход мог стоить игроку всей партии. Малком преследовал – Натали убегала. Каждый из них становился все более изобретательным в этой игре. Неделя проходила за неделей, однако ни один из них не мог считать себя победившим. Игра продолжалась, ставки росли.

Не один раз у Натали возникало желание найти в себе силы остановиться, но она не могла заставить себя это сделать. «Еще чуть-чуть», – уговаривала она себя. От одной мысли, что следует прекратить этот первый и скорее всего единственный в ее жизни флирт, ей становилось невыносимо грустно. Если все закончится, ей будет не хватать веселого смеха, непреходящего чувства возбуждения – всего того, что теперь так скрашивало ее жизнь, еще совсем недавно столь серую и безрадостную. С того момента, когда она открывала утром глаза, до того, как вечером проваливалась в чуткий, каждую минуту готовый прерваться сон, она пребывала в состоянии лихорадочного возбуждения, однако не могла от этого состояния отказаться: слишком пленительным оно было. Она понимала, что ведет себя глупо, но она была влюблена и твердо намерена получить как можно больше от этого лета, которое наверняка никогда не повторится, чтобы было о чем вспоминать до конца ее дней.

К тому же росла ее привязанность к Саре. То, что в результате этой увлекательной и опасной игры она подставляет под удар свое сердце, не слишком беспокоило Натали, а вот то, что она рискует счастьем Сары, вселяло в нее тревогу. Она очень боялась, что когда игра закончится, девочка испытает нервное потрясение.

Сара Чейз разительно изменилась с тех пор, как Натали увидела ее впервые. Из зажатой, унылой девочки она превратилась в веселого, живого ребенка. Правда, манеры ее все еще оставались странноватыми, и она частенько бывала неуклюжей, однако ее худенькое личико округлилось и часто озарялось счастливой улыбкой. Нервозность ее заметно уменьшилась, и няня констатировала, что малышка стала лучше спать, и ее уже не так часто мучают кошмары. Это будет ужасно, думала Натали, если в результате ее легкомысленного поведения Сара пострадает. Иногда ей даже казалось, что стоит выйти замуж за отца девочки, и она защитит ее от невзгод, подстерегающих ее на жизненном пути. Как ни странно, теперь эта мысль казалась ей весьма соблазнительной.

Но по мере того как проходили летние дни, Натали все более стремилась к тому, чтобы завоевать сердце Малкома. Иногда ей казалось, что при виде ее лицо его светится счастьем, что он тоже начинает в нее влюбляться. Впрочем, она не была в этом уверена. Что, если она ошибается? Мужчины странные существа, и трудно понять, что у них на уме. Вполне возможно, что Малком просто увлечен игрой, а вовсе не питает к ней нежных чувств.

Очень может быть, что глаза его блестят лишь потому, что ему нравится преследовать постоянно ускользающую добычу.

И в один прелестный августовский денек, когда они с Малкомом не спеша шли рядышком по подъездной аллее, она в очередной раз задала себе вопрос: нравится она ему или нет? По обеим сторонам дороги росли деревья, дававшие густую тень, и именно поэтому они и выбрали ее местом прогулки – день стоял довольно жаркий. Они часто прогуливались днем по этой аллее, обычно в компании Сары, но сегодня девочка осталась с няней. Миссис Бигалоу взяла ее с собой в деревню, чтобы выбрать материю на, как она выразилась, приличные платья и фартучки. Поскольку Малком уже доказал, что в одежде Сары ничего не понимает, няня наказала Натали отвлечь его на какое-то время, пока она займется гардеробом своей подопечной. Натали согласилась, приняв нарочито равнодушный вид, который, однако, не обманул миссис Бигалоу. Няня пристально взглянула на Натали поверх очков и насмешливо фыркнула, давая понять, что все понимает.

В общем, Малком и Натали гуляли одни. Несмотря на то что они находились вне дома – можно сказать, в общественном месте, – у обоих было ощущение полного уединения. Вокруг не было ни души, и казалось, даже воздух был насыщен страстью.

Несколько минут тишину нарушали лишь легкий хруст гравия под ногами да шуршание листвы над головой. Ветви деревьев, освещенных солнцем, мирно покачивались, и у Натали внезапно возникло ощущение, будто она в раю. Похоже, Малком испытывал те же чувства, потому что вдруг заметил:

– Как будто находишься в Бордо.

– В Бордо?

– Ну да. Это провинция в южной Франции, там делают вино. Летние деньки там такие же теплые и ленивые, как сегодняшний. – Он улыбнулся Натали. – От жары виноград становится слаще.

Улыбка его определенно намекала на жару и сладость, однако Натали сделала вид, будто ничего не заметила.

– Мне всегда казалось, что от жары он высыхает.

– Вовсе нет. Он ее обожает. Когда жаркие лучи солнца касаются ягод, они наливаются соком и краснеют, как девицы, которых целует мужчина.

– Очень поэтичное сравнение, – одобрительно заметила Натали. – Только насчет краснеющих девиц вы ошибаетесь. – И она сама постаралась не покраснеть. – Большинство из нас жару не любят.

– Девицы, я уверен, понятия об этом не имеют. – Голос Малкома понизился до дразнящего шепота.

Натали едва сдержалась, чтобы не засмеяться.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– А я думаю, понимаете, правда, не все, поскольку опыт у вас небогатый.

Натали сердито взглянула на него:

– Вы хотите сказать, что я никогда не была во Франции?

Малком насмешливо хмыкнул.

– Да, – лживым тоном подтвердил он. – Именно это я и хочу сказать. Так что вам придется поверить мне на слово, когда я описываю красоты Бордо.

– И чарующий эффект жары, – уточнила Натали и прикусила губу, чтобы не расхохотаться.

– Совершенно верно. – От его дразнящего шепота у Натали по телу побежали мурашки. Наклонившись к ней, он пояснил: – Одним из величайших и таинственных явлений природы является то, что даже самый зеленый плод под поцелуями солнца начинает зреть и наливаться соком.

– И в конце концов сгнивает, – весело закончила Натали. – Прелестную картинку вы нарисовали.

Малком громко засмеялся и скромно заметил:

– Стараюсь. Знаете, я гораздо лучше вас знаю жизнь, и буду счастлив поделиться с вами своим опытом и расскажу вам о своих приключениях, если вам это интересно. О чем бы вам хотелось узнать и чему поучиться?

Натали искоса взглянула на него:

– Я уверена, что вы, лорд Малком, имеете большой опыт в таких вещах, о которых я предпочла бы ничего не знать.

– Может быть, о некоторых вам знать и не стоит, – согласился он, – ас другой стороны, есть некоторые вещи, в которых вас необходимо просветить, чтобы сделать вас счастливее. Рассказать вам о них? Или будет лучше, если я их продемонстрирую? – И глаза его озорно блеснули.

– Нет, благодарю вас, – поспешно отказалась Натали. – Мне не раз говорили, что неведение – большое благо.

Малком только собрался ей возразить, но в этот момент они услышали, как кто-то их громко позвал. Удивленные, они одновременно взглянули в сторону открытых ворот, расположенных в конце подъездной аллеи. К ним мчался на лошади какой-то юноша с непокрытой головой.

– Кто это? – изумленно спросил Малком. Прикрыв рукой глаза от солнца, Натали столь же изумленно ответила:

– Это Дэниел Колл. Сын нашего конюха.

Подъехав, юноша резко натянул поводья, и лошадь остановилась, осыпав их мелкими камешками, взметнувшимися из-под копыт.

– Простите, мисс! – воскликнул юноша, с трудом переводя дыхание. – Простите, милорд.

Голос молодого человека прозвучал взволнованно, и Натали вдруг показалось, что чудесный солнечный день вмиг сменился темной ночью. Похоже, у Малкома возникло то же чувство. Он застыл на месте и нетерпеливо спросил:

– Что случилось?

Судорожно сглотнув, Дэниел быстро заговорил:

– Сэр… милорд… ваша маленькая девочка… Мне ужасно жаль, сэр, но она упала и сильно расшиблась. Они решили, что лучше ее не трогать, сэр. Миссис Бигалоу послала меня за вами…

– Где она? – Голос Малкома прозвучал испуганно. Губы его побелели, и Натали инстинктивно положила руку ему на локоть, желая успокоить. Он больно сжал ее пальцы.

– На постоялом дворе, сэр. Это произошло на Хай-стрит. Они отнесли ее на постоялый двор, но…

– Дай мне лошадь! – рявкнул Малком, стряхивая руку Натали.

– Хорошо, сэр. – Юноша мигом соскочил на землю, и Малком, схватив поводья, вдел ногу в стремя.

– Лорд Малком, подождите! – Натали бросилась к нему, схватила его за ногу, забыв обо всех приличиях. – Подождите меня!

Он взглянул на нее невидящим взглядом. Лицо его вдруг осунулось, морщины на нем стали заметнее.

– Я не могу ждать.

И, вскочив в седло, он круто развернул лошадь и, пригнувшись к ее шее, помчался к воротам.

Натали провожала его растерянным взглядом до тех пор, пока он, окутанный облаком пыли, не скрылся вдали.

– Да, конечно, – пробормотала она ошеломленно. – Конечно, вы не можете ждать. Боже правый, о чем я только думала? Дэниел!

– Да, мисс?

Натали повернулась к нему:

– Пойдем со мной на конюшню его светлости. Поможешь оседлать лошадь. Лорд Малком не будет возражать, и Делани тоже. Я должна рассказать миссис Ховотч о том, что случилось. Она знает, что делать. Сара сильно расшиблась? Может быть, захватить с собой бинты или… или еще что-то?

Дэниел покачал головой:

– Нет, мисс. То есть да, мисс, но брать с собой ничего не нужно. Уже вызвали хирурга, и с ней сейчас миссис Бигалоу.

– Слава Богу! – воскликнула Натали. Она совсем забыла, что малышка Сара не одна, с ней няня. Беспокойство немного утихло. Лучше няни никто не сможет оказать неотложную помощь. Скорее всего, когда она приедет на место, ничего уже не нужно будет делать, няня наверняка обо всем позаботится. Глубоко вздохнув, она решительно проговорила: – И все-таки я поеду. Если моя помощь Саре не понадобится, я могу потребоваться лорду Малкому.

Они бегом направились к конюшне, и по дороге Натали расспрашивала Дэниела о том, что же случилось. Он не был свидетелем происшествия, и его почти тотчас послали за лордом Малкомом, так что он практически ничего не видел. Но, насколько ему известно, Сара с миссис Бигалоу шли по Хай-стрит, как вдруг малышка споткнулась и скатилась с каменных ступенек лестницы. Натали прекрасно знала эту лестницу – она шла от конца улицы вниз, к церковному двору, примостившемуся в лощине в нижней части деревни. Ее построили специально, чтобы сократить пешеходам путь: можно было спуститься по ступенькам – так выходило гораздо короче, а можно было идти по дороге, которая вела на вершину холма, а потом делала резкий поворот и спускалась к церкви – что было намного длиннее.

– Но эта лестница прекрасно видна! Как она могла ее не заметить?

Дэниел почесал голову:

– Может, она заговорилась с миссис Бигалоу, а может, смотрела в другую сторону.

А вот это похоже на Сару. Наверняка она, как всегда, о чем-то задумалась. Натали прекрасно знала, что, если малышка витает в облаках, она не замечает ничего вокруг. Сердце ее сжалось от ужаса, когда она представила себе эти ступеньки: они было очень крутыми, а заканчивались небольшой каменной площадкой, на которую Сара, видимо, и приземлилась.

– Она переломала кости?

– Не знаю, мисс. – На лице Дэниела появилось смущенное выражение. – Но она была совсем ледяная.

Натали похолодела.

– Боже правый! Должно быть, она стукнулась головой. – И она бросилась бежать, хотя и понимала, что этим она Саре не поможет. Какая разница, прибудет она на место происшествия через двадцать минут или через полчаса? Но она не могла не спешить. Это было выше ее сил.

Дэниел бежал рядом. Очутившись на конюшне, он быстро оседлал для Натали одну из рабочих лошадей лорда Малкома, вывел ее во двор и помог Натали забраться в седло, проявив при этом недюжинную силу. Все это он проделал быстро и проворно, и Натали была ему за это благодарна. Натали еще никогда не приходилось ездить на таком крупном и сильном животном, кроме того, она была одета в обычное платье, а не в амазонку, однако терять время на переодевание она не могла: слишком сильно было ее беспокойство. Взяв в руки вожжи, она пришпорила лошадь и помчалась к деревне, не обращая внимания на то, что платье ее задралось и ноги оголились. «Именно поэтому и изобрели чулки», – грустно подумала она.

Когда она прискакала в деревню, оказалось, что хирург еще не приехал. Перед постоялым двором почти никого не было – лишь кое-как привязанная к столбу взмыленная кобыла, на которой прискакал лорд Малком, жадно пившая воду из ведра, да кучка местных жителей, разговаривавших друг с другом приглушенными голосами: так обычно разговаривают в комнате больного либо на похоронах. Увидев Натали, люди почтительно расступились. Мужчины вежливо отвели взгляды от видневшихся из-под задравшегося платья лодыжек Натали, однако единственный на постоялом дворе конюх, нагловатый парень, ничуть не смутившись, радостно подскочил к ней, чтобы помочь слезть с лошади.

С присущим ей достоинством Натали соскочила на землю, кивнула сестре викария и, гордо вскинув голову, прошествовала мимо толпы в холл. За спиной она услышала шепот: «…в конце концов, она ближайшая соседка… всегда была добра к ребенку, насколько мне известно… Говорят, он ею увлекся… Бедняжка, вы видели ее лицо?»

Натали закрыла за собой дверь, отсекая себя от шепота, и несколько секунд постояла, чтобы глаза привыкли к темноте. Никто ее не встретил, ни один человек не выскочил ей навстречу. Более того, на первом этаже, казалось, не было ни одного человека. Однако над головой слышались шаги и приглушенные взволнованные голоса. Натали взлетела по ступенькам, боясь позвать кого-нибудь, чтобы не потревожить Сару. Сердце у нее сжималось от страха: что ждет ее на втором этаже?

Поднявшись, она услышала из распахнутой двери властный голос няни:

– Осторожнее, милорд, не толкайте ее. Эта тряпка уже наверняка высохла. Намочите ее снова. Отожмите, но не сильно. Подождите! Я сама это сделаю. Подержите ее руку, сэр, только осторожнее. Не шевелите. Вот так!

Натали на цыпочках вошла в комнату. Сара лежала у окна на узкой кровати. Малком примостился на низеньком стуле, стоявшем между окном и кроватью, его высокая фигура сложилась почти пополам, сидеть ему было неудобно, однако он, кажется, этого не замечал. Все его внимание было сосредоточено на больном ребенке. Лицо его было почти таким же бледным, как и у Сары, выражение – трагическим. Он держал маленькую ручку так осторожно, словно она хрупкая, как скорлупа. Няня проворно выжимала тряпку, которую только что окунула в таз с холодной водой. Рядом с ней стояла жена хозяина постоялого двора, весь вид ее выражал растерянность.

Няня осторожно положила тряпку Саре на голову, и Натали услышала тихий стон. Похоже, девочка была в сознании. Слава Богу!