Кремлевский диггер - The Взгляд

Аскет обычно не особенно начитан, редко умен – ограничивать себя, так во всем; такие узкие люди редко могут противостоять сильному соблазну, ибо для противостояния ему прежде всего требуется именно ум, способность уговорить, убедить, в крайнем случае отвлечь самого себя. Святой Антоний потому и выдержал все искушения, что был мудрецом; а найти мудреца среди аскетов непросто. Как правило, шахиды, ограничивающие себя во всем и в конце концов все уничтожающие, просто не знают жизни, от которой отказываются. Знали бы – не отказались.

Но у революционера, испытывающего «эротический комфорт», свои уязвимости. Дело не в том, что его многое удерживает на земле: как раз мультисекс, беспорядочные связи, непрестанная смена партнеров заставляют ко всем привязываться одинаково, а строго говоря, не привязываться ни к кому. Но ведь секс выпускает наружу не только жестокие и страшные инстинкты – он делает нас не только чувственными, но и чувствительными. А чувствительный революционер уже не всегда способен на жертву – особенно если приходится жертвовать другими.

Лимонов чрезвычайно эффективен как молодежный лидер и в особенности как писатель – но он никогда не ставил себе по-настоящему жестоких целей. Его партия не занимается террором – весь терроризм там цветочный, муляжный; в НБП много людей, готовых рискнуть собой, – но нет ни одного шахида, и слава богу. Из людей, которым везет в любви, получаются отличные теоретики и пропагандисты, но плохие взрывники: хорошему любовнику всегда жалко всех, ибо нежность входит в набор его непременных добродетелей.

Так что идеальная революционная партия, как ни цинично это звучит, должна состоять из аскета снизу и циника наверху. Так, в частности, была устроена Коммунистическая партия Китая, где Мао и его окружение не отказывали себе ни в чем, вожди жировали, а масса трудилась. Совсем иначе обстояло дело в России – руководил партией аскет и мечтатель Ленин, у которого за всю жизнь случился один серьезный адюльтер, а низы грабили награбленное и погуляли широко. Даже в Политбюро затесались любители красивой жизни. И Сталин, чья линия в конце концов победила, аскетом не был ни в какой степени, даже в тот недолгий период, когда функционировал в качестве профессионального революционера.

Европейская история дает двоякий (как и положено) ответ на вечный вопрос о том, должен ли революционер много трахаться. Маркс трахался много и с удовольствием, вообще был темпераментный малый; Ленин, как уже было сказано, весь темперамент направил в другое русло, а злобы в нем столько было, наверное, еще и оттого, что он прожил всю жизнь с нелюбимой, некрасивой, очень неумной женщиной, брак с которой можно было зарегистрировать только от ссыльной тоски. Фидель Кастро и Че Гевара не пропускали в оны времена ни одной революционной юбки, у каждого было по нескольку боевых подруг. Латиноамериканская революция вообще немыслима без бурной эротики, без мрачного сексуального подтекста, без эроса с танатосом, дуэтно голосящих в каждой партизанской песне перуанцев, кубинцев или аргентинцев. Отцы Французской революции Робеспьер и Дантон были во всех отношениях полярны: тощий Робеспьер отказывал себе во всем, толстый Дантон любил жизнь во всех ее проявлениях. Кончили они, к сожалению, одинаково. В этом смысле жизнь похожа на секс: трахается каждый как умеет, но кончают все одним и тем же образом.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.