Герцог и актриса

      Блейн подошел к двери внутреннего кабинета, постучался, повернул ручку и скрылся за дверью.
      – Его милость герцог Ньюарк желает видеть вас, сэр, – сказал он.
      – Пусть войдет, – тотчас последовал ответ.
      Блейн не успел повернуться, а Колин уже входил в погруженный в полумрак кабинет. От повисшего под потолком облака голубоватого табачного дыма в комнате было нечем дышать.
      Сэр Томас сидел за столом, заваленным бумагами и скупо освещенным масляной лампой. Поднявшись навстречу вошедшему Колину, сэр Томас кивком предложил ему сесть. Герцог сел на старый скрипучий деревянный стул напротив стола.
      – Вы обвели меня вокруг пальца, мой друг, – проговорил с горькой усмешкой Колин, не обращая внимания на застывшего в дверях и ожидавшего инструкций Блейна.
      Сэр Томас тяжело вздохнул и снова сел в кресло, бросив на герцога мимолетный взгляд.
      – Вы свободны, Джон, – сказал он своему секретарю.
      – Мы хотим, чтобы нас не беспокоили, – через плечо, даже не взглянув на Блейна, бросил Колин.
      По лицу сэра Томаса скользнула едва уловимая улыбка.
      – Да-да, я прошу не беспокоить нас.
      – Слушаю, сэр, – бесстрастно ответил Блейн, выходя из кабинета и закрывая за собой дверь.
      Колин молча сверлил глазами своего старшего друга, человека, который научил его всему. В кабинете сэра Томаса, неописуемо маленькой и тесной комнате, заставленной запыленными книжными полками и заваленной деловыми бумагами, сегодня было непривычно холодно, несмотря на плотно закрытые окна. Колин ни на что не обращал внимания, стараясь сосредоточиться на основной цели своего визита. Он хотел знать правду.
      – Что вы на это скажете? – продолжил он, не сводя глаз с вельможи.
      Сэр Томас расслабился, не торопясь, распустил узел галстука, удобно устроился в кресле, опершись на подлокотники и сцепив пальцы рук.
      – Вообще-то я ждал вас еще вчера вечером, – как ни в чем не бывало произнес он.
      Равнодушный тон, которым была произнесена эта фраза, задел герцога за живое. Он вытянул одну ногу вперед, а руки скрестил на груди, всей своей позой демонстрируя неудовольствие.
      – Я хотел зайти, но решил сначала собраться с мыслями.
      – А, вот как, понятно.
      – Ничего вам не понятно! – взорвался герцог; помолчав с минуту, провел ладонью по лицу и добавил: – Вы хоть представляете, во что я вляпался по вашей милости?
      Старик поднял брови, выражая этим движением самое простодушное удивление.
      – Вляпались? Но ведь вы так хотели познакомиться с Лотти Инглиш, я вам это устроил. Так в чем же дело?
      Колин тряхнул головой и зажмурился, чтобы не смотреть на своего собеседника.
      – Вы должны были меня предупредить о том, кто она на самом деле. Я оказался совершенно неподготовленным.
      – Неподготовленным к чему? К тому, чтобы познакомиться с ней, ах, Боже упаси! – съязвил сэр Томас, потом, не расцепляя пальцев, слегка наклонился вперед и оперся локтями на стол. – Что же произошло, Колин, чем вы так возмущены?
      Титулом сэр Томас был ниже, но по служебному положению стоял выше герцога и никогда не обращался к нему по имени. Изменив своему обыкновению, он не только удивил Колина, но еще раз, уже сильнее, задел его самолюбие.
      Не в силах усидеть на месте, герцог вскочил, с маху засунул руки в карманы намокшего от дождя плаща, который так и не снял, войдя в кабинет, и прошагал к окну. За окном уже наступали сумерки.
      – Она загнала меня в угол, – с неожиданным спокойствием сообщил он.
      Сэр Томас ухмыльнулся и окинул своего друга недоверчивым взглядом.
      – Это совсем не смешно. Бог мой, эта женщина хочет выйти за меня замуж, а чтобы соблазнить меня, использует образ… Лотти Инглиш.
      – Соблазнить вас?
      – Да, соблазнить меня.
      В комнате воцарилась тишина, было слышно, как в окно опять забарабанил мелкий дождь. Герцог смотрел сквозь запотевшее стекло на неясные тени на улице.
      Наконец сэр Томас прервал молчание:
      – Вы вовсе не обязаны жениться на женщине, которая вам не нравится. Думаю, это мне вам объяснять не надо, ваша светлость. Так в чем же заключается истинная загвоздка?
      – Я не готов обременить себя брачными отношениями.
      – Это вы уже ясно продемонстрировали, – пожал плечами сэр Томас. – И насколько я мог заметить, не мне одному.
      Герцог не обратил ни малейшего внимания на заключительную часть этого суждения.
      – Я не могу жениться на женщине, которую едва знаю. Особенно на той, которая всего лишь играет на фортепьяно лучше меня.
      – Да почти любой играет на фортепьяно лучше вас…
      – Дело не в этом.
      – Я полагаю, что она вовсе не так проста, как кажется.
      – Она очень умна, – согласился Колин.
      – Да, в этом ей не откажешь. Но мне все же хотелось бы знать, – продолжал старый джентльмен, – как вышло, что вы решили жениться.
      Направляясь сюда, герцог был уверен, что именно сэр Томас и был вдохновителем плана женитьбы, но тон, каким был задан вопрос, вынудил Колина усомниться в этом. Теперь ему стало казаться, что идея «удобного» брака могла прийти в голову Шарлотте и без посторонней помощи.
      Он повернулся, стараясь поймать взгляд сэра Томаса. Старший друг не выглядел рассерженным или недовольным, скорее недоумевающим из-за того, что Колин так бестолково пытается объяснить ему положение, в котором оказался.
      Герцог вдруг почувствовал себя совершенно опустошенным. Вынув руки из карманов, он снял плащ, небрежно бросил его на спинку стула и буквально плюхнулся на сиденье.
      – Я сделал все, как вы просили. В прошлую пятницу я нанес визит графу Бриксхему, – начал рассказывать герцог, – и предложил купить у него фортепьяно за вполне приличную сумму. Он, конечно, согласился и продал мне инструмент. В его доме я познакомился с леди Шарлоттой, коварной барышней, которая, как я имел удовольствие понять позже, узнала во мне человека, неделю назад ворвавшегося к ней в гримерную. Поверьте, в тот момент мне и в голову не могло прийти, что известная певица и леди Шарлотта Хьюз – одно и то же лицо.
      Из-за чудовищной досады Колин почти перешел на крик, ему стоило большого труда скрывать свою обиду. Сэр Томас слушал его, не перебивая, только время от времени согласно кивал.
      – На днях у нее хватило безрассудства явиться ко мне в дом с непрошеным визитом и предложить жениться на ней. Жениться, Боже праведный! – Он затряс головой. – У этой дамочки железные нервы.
      – Полагаю, вы хотели сказать «у этой леди»?
      – Да, разумеется. Но что вы скажете по этому поводу?
      Сэр Томас выпрямился на стуле, который угрожающе заскрипел под весом его грузного тела.
      – Мне кажется, что это блестящая партия, – проговорил он с полным спокойствием.
      – А мне все это кажется совершенно глупым, – прорычал герцог.
      Сэр Томас откинулся на спинку стула, очень-очень внимательно глядя на герцога.
      – Насколько я понимаю, вы пришли сюда, ваша милость, чтобы узнать мое мнение по этому вопросу?
      Колин потупился.
      – Я хочу знать, действительно ли ее брат по уши в долгах и насколько верно то, что я могу помочь в разрешении всех неурядиц, связанных с его поведением. – Выдержав паузу, он добавил, понизив голос: – А также насколько задание, которое вы мне поручили, было сфабриковано, Томас.
      Ответа пришлось ждать долго. Сэр Томас погрузился в размышления, и Колин испугался, что старший друг не может найти вежливую форму объяснения.
      Наконец сэр Томас сделал глубокий вдох и с шумом выпустил воздух через надутые губы.
      – Он действительно в долгах; это истинная правда. – Выждав секунду или две, сэр Томас добавил, как бы размышляя вслух: – Но я признаю, что послал вас туда в первую очередь для того, чтобы у вас была возможность встретиться с леди Шарлоттой.
      – Потому что вы знали, что она и есть Лотти Инглиш, – как можно вежливее заключил герцог, почти вне себя от негодования.
      – Да, – наклонив голову, односложно ответил сэр Томас.
      Колин думал, что получит какое-нибудь уклончивое объяснение, но неожиданно добился правды, на которую и не рассчитывал. Он раздраженно поинтересовался:
      – Почему вы просто не сказали мне, кто она такая? По крайней мере, я бы мог подготовиться к совершенно нежелательному вторжению в мой дом.
      Сэр Томас усмехнулся:
      – Глупости. Кроме того, это был не мой секрет. Она не хотела и не хочет, чтобы кто-то узнал об этом.
      – Но вы-то узнали? – саркастически спросил Колин.
      Старик пожал плечами:
      – Я нанят ее величеством, чтобы узнавать подобные вещи.
      – Это абсурд.
      Сэр Томас пригладил напомаженные остатки волос на почти совсем лысой голове.
      – Ну хорошо, давайте считать, что я догадался.
      Герцог резко поднялся со стула.
      – Вы просто хорошо знакомы с этой семьей.
      – Да, я очень хорошо знал их отца. Но не доверяю брату леди Шарлотты. Последние три года он пытается держать сестру взаперти и крайне возмущен тем, что она выбрала такую недостойную, с его точки зрения, карьеру.
      – А вы, как видно, думали, что я именно тот, кто, женившись, сможет изменить ее положение? – спросил герцог, ошеломленный коварством своего друга.
      Глаза сэра Томаса превратились в узкие щелочки.
      – Отнюдь нет. Но вы хотели познакомиться с Лотти Инглиш, и я устроил это для вас.
      – И теперь я выгляжу круглым дураком, – с горькой усмешкой заметил герцог.
      – Я уверен, что леди Шарлотта так не думает, в противном случае она никогда бы не предложила вам жениться на ней.
      Нервы Колина были на пределе.
      – Как бы странно это ни прозвучало, но вы понятия не имеете о том, что произошло между нами в тот вечер в гримерной.
      На этот раз пауза была еще продолжительнее.
      – Напротив, Колин, я знаю все, причем в деталях, – со вздохом произнес сэр Томас.
      За окном поднялся ветер, и дождь с новой силой забарабанил по стеклу. Кровь бросилась герцогу в голову.
      Само собой, его старый друг знал все. Герцог давно привык к своей репутации ловеласа, но сейчас почувствовал себя уязвленным оттого, что оказался настолько прозрачным для высшего света. Он никогда не старался сделать свои похождения достоянием досужих сплетников. Колин просто вел жизнь великосветского повесы и брал от жизни все, стараясь продлить то время, пока он не обременен хныкающей женой и сопливыми ребятишками. И не видел в своем образе жизни ничего плохого.
      Испустив приглушенный стон, он начал мерить шагами маленький кабинет сэра Томаса.
      – Я не знаю, что мне делать, – безнадежно вздохнул Колин, впервые в жизни открыто признавая свое поражение.
      Сэр Томас снова усмехнулся:
      – А вот это самый простой вопрос. Если вы хотите обладать мисс Инглиш, женитесь на леди Шарлотте, и общество не посмеет осудить вас.
      – Я вовсе не хочу жениться, – растерянно заявил Колин и, тотчас сообразив, что ведет себя как неразумный юнец, поспешил добавить: – То есть сейчас не хочу жениться. Я еще внутренне не готов к этому.
      – Не готовы к чему?
      На этот вопрос у Колина явно не было ответа, зато сэр Томас на самом-то деле прекрасно понимал, какие сомнения его обуревают.
      – Ваша светлость, вы находите мой вопрос бестактным?
      Колин перестал шагать по комнате, остановился и посмотрел в лицо своему собеседнику.
      – Я вас умоляю, – только и сказал он, махнув рукой.
      – Женитьба – это событие, к которому никогда нельзя быть готовым заранее. Но рано или поздно всем приходится делать такой шаг, особенно людям вашего круга. Вам нужен наследник, и очень жаль что вы так поздно задумались об этом. Печально, что ваш отец умер, не дождавшись внука. Для человека вашего положения это первейший долг, и очень жаль, что эта мысль так поздно пришла вам в голову. Леди Шарлотта вполне способна родить вам сына.
      – Вы говорите совсем как она, весьма практично.
      Сэр Томас понимающе улыбнулся:
      – Вы верно заметили, она очень умна. Боюсь, что она продемонстрировала свой ум даже в большей степени, чем сама того хотела, и это лишь очередной раз доказывает, что даже самые практичные женщины порой ведут себя неосторожно.
      – Но я веду себя осторожно, – защищаясь, позволь себе заметить герцог. – Я стараюсь быть логичным. Подумайте, ведь я ее совсем не знаю.
      Сэр Томас сказал со всей откровенностью, на которую только был способен:
      – Меня не интересует, сколько времени занимает процесс ухаживания. Поймите, ни один человек не знает, с кем имеет дело, пока не вступит в брак. Вы будете ухаживать за леди Шарлоттой несколько месяцев, может быть, Лотти Инглиш даже станет вашей любовницей, но это не поможет вам подготовиться к женитьбе. – И перейдя почти на шепот, он добавил: – Совершенно ясно, что вас влечет друг к другу, а это уже кое-что. Теперь выполните свой долг и примите ее предложение. Получите жену и обзаведитесь наследником, а остальное пусть идет как идет.
      – Остальное? Вы имеете в виду неприятности? – мрачно спросил герцог.
      Сэр Томас повел плечом:
      – Возможно, и неприятности. Но все-таки в женитьбе больше плюсов, чем минусов. Просто ныряйте в омут с головой.
      В ответ Колин натянуто улыбнулся:
      – Если бы я не знал вас, то сказал бы, что вы все это спланировали заранее.
      Брови сэра Томаса в очередной раз поползли вверх, а лицо приобрело невинное выражение.
      – Я? Это не входит в мои обязанности – планировать ваше будущее, ваша милость.
      – Хорошо сказано, мой друг, – негромко проговорил герцог, беря плащ.
      – Лотти Инглиш – мечта любого мужчины, – сказал сэр Томас, нарочито вздыхая и откидываясь на спинку стула. – Я вас предупредил.
      Колин тоже вздохнул, сознавая, что его будущее было предопределено уже в тот момент, когда немало лет назад он впервые увидел Шарлотту-Лотти.
      Он желал ее. Он желал ее тогда и мог получить сейчас – открыто, законно, добровольно и навсегда. Все, что сказал ему сэр Томас, лишь очередной раз подтверждало это.
      Надевая плащ, Колин направился к двери.
      – Так помогите мне, сэр Томас, я в долгу не останусь, – сказал он, пряча улыбку.
      – Не забудьте пригласить меня на свадьбу, – напутствовал его сэр Томас.
      Последнюю реплику Колин оставил без ответа, хотя с его уст чуть было не сорвалось саркастическое замечание, но он уже шагнул в приемную и не хотел, чтобы Блейн что-нибудь понял. Он кивнул секретарю и направился к выходу.
      О Господи, можно себе представить, как смеялись бы над ним его друзья, если бы узнали, что сейчас происходит в его жизни. Они бы просто умерли со смеху, если бы узнали, что он почти добровольно готов отдать себя в руки хитрой женщины, собирающейся использовать его в своих эгоистических целях. Не кого-то иного, а именно его, герцога Ньюарка.
      Колин поймал себя на том, что ему это совершенно безразлично. Он вышел из здания и сразу ощутил грустную тяжесть серого и туманного лондонского вечера, который ему предстояло провести одному.
      Дело в том, что он принял решение, которое не мог бы вообразить никто из его друзей.

Глава 6

      Колин вошел в небогато обставленную приемную в доме графа Бриксхема с твердым намерением во что бы то ни стало дождаться приезда коварной леди Шарлотты. Он решил не откладывать дело в долгий ящик и, покинув кабинет сэра Томаса, немедленно направился в дом графа Бриксхема. Его стремительность была связана с тем, что он, во-первых, решил довести дело до конца сегодня, а во-вторых, боялся, что завтра изменит свое решение. Сняв плащ и отдав его лакею, Колин потребовал аудиенции у графа. Герцог в нетерпении мерил шагами холодную приемную, пока не остановился перед лестницей, ведущей на второй этаж. Стены лестничного пролета были оклеены персиковыми обоями с нелепыми точками отвратительного вишневого цвета. Скудная меблировка лишь подчеркивала какофонию использованных в оформлении помещения красок – ярко-красной, яблочно-зеленой, апельсиновой, лимонно-желтой и мандариновой, отчего приемная скорее напоминала фруктовую лавку, чем комнату в доме дворянина. Герцог поймал себя на том, что ему было бы крайне неприятно, если выяснится, что весь этот интерьер спланирован непревзойденной Лотти Инглиш. Он поспешил отогнать от себя эту мысль, решив, что у женщины, столь преуспевшей в искусстве, не может быть такого ужасного вкуса.
      Боже милостивый, в голове у герцога царил хаос! Он уже думает о Лотти как о своей жене, хотя пока даже не сделал предложения! Колин никак не мог решить, обижен он или, наоборот, воодушевлен тем способом, каким Лотти Инглиш заставила его принять ее предложение, преподнесенное столь необычным образом. Но разве в его жизни хоть что-нибудь шло гладко?
      – Ваша милость, какой сюрприз!
      Колин успел принять величавый вид, расправив плечи и заложив руки за спину. В приемную поспешно вошел граф Бриксхем. В тоне, которым он приветствовал герцога, прозвучали одновременно настороженное удивление и фальшивая доброжелательность. Граф остановился у двери, и было видно, что на самом деле он совсем не рад визиту Колина.
      – Я не слишком побеспокоил вас. Бриксхем? – спросил герцог, усаживаясь на потертый диванчик и делая вид, что не заметил замешательства хозяина.
      – О нет, конечно же, нет, – с жаром замахал рукой граф и закрыл дверь приемной. – Надеюсь, вы здесь не для того, чтобы вернуться к вопросу о нашей сделке по поводу фортепьяно?
      – О, ни в коем случае, – равнодушно ответил Колин.
      Брови графа взлетели вверх, когда он понял, что герцог жестом приглашает его присесть.
      – В таком случае чем могу быть вам полезен на этот раз, сэр?
      Как и в первую их встречу, Колин подумал, что в облике графа есть что-то раздражающее и неуловимо неприятное. Бриксхем был одет в повседневный костюм – брюки из простой ткани и рубашку с расстегнутым воротом. На его руках не было никаких украшений, хотя Колин решил, что граф относится к той категории людей, которые надевают их по любому поводу. Граф явно никого не ожидал к чаю и выглядел как обычный английский джентльмен у себя дома. Бриксхем, как ни старался, не мог скрыть напряженную озабоченность, которая, как уже знал герцог, была связана с его финансовыми затруднениями и неуверенностью даже в ближайшем будущем. До сих пор граф Бриксхем ничем не нарушил принятые кормы поведения, не сказал ничего предосудительного и тем более грубого, что могло бы в какой-то мере задеть герцога. Колин внимательно смотрел на человека, который в ближайшее время станет его шурином, стараясь увидеть в нем хоть что-нибудь, вызывающее симпатию.
      Стараясь поудобнее устроиться на диване, Колин положил ногу на ногу и обхватил колено переплетенными пальцами Он решил немедленно перейти к делу и без обиняков сказал:
      – Я хочу просить руки вашей сестры Шарлотты.
      Граф даже не взглянул на него и ответил:
      – Еще одно предложение? Неужели выдумаете, что моя сестра может украсить вашу антикварную коллекцию?
      Если бы Колин изначально не знал всю подноготную ситуации, он удивился бы столь неприкрытой недоброжелательности графа к собственной сестре.
      – Неужели ваша сестра, будучи истинной леди, ничего собой не представляет? – сухо спросил Колин.
      Бриксхем небрежно оперся на подлокотник кресла.
      – В каком смысле?
      Колин пожал плечами.
      – Прошлый раз вы говорили, что вашей сестре нужен муж, и, поразмыслив, я решил, что союз между леди Шарлоттой и мной будет… приемлемым. Поэтому я позволю себе повторить, что прошу ее руки.
      Теперь, когда до графа Бриксхема полностью дошел смысл сказанного, ему почудилось, что земля разверзлась под ногами. Он замер с полуоткрытым от изумления ртом.
      Колин, не изменяя принятой вальяжности, наслаждался эффектом, произведенным его словами.
      Придя в себя, Бриксхем сглотнул комок, застрявший у него в горле, и медленно, точь-в-точь мешок с мукой, сполз с подлокотника на сиденье кресла.
      – Почему Шарлотта?
      – А почему бы и нет? – улыбнулся Колин. – Какое это имеет значение?
      В комнате на некоторое время наступила тишина. Граф как-то странно дернулся всем телом, наконец-то придя в себя от оглушительной новости. Теперь он сидел в кресле в обычной позе и расправлял завернутые рукава рубашки.
      – Прошу простить меня, ваша светлость. Я никак не мог предположить, что вы посватаетесь к моей сестре, тем более что в предыдущий ваш визит мне показалось, что она… не вызвала у вас особого интереса. Всего какие-нибудь две недели назад у вас, как я понимаю, не было намерений связать себя браком, а сегодня… ну… вы здесь и делаете предложение. – Он даже присвистнул и откинулся на спинку кресла. – Я просто поражен, вот и все.
      Колин еле сдержался, чтобы не вскочить с кресла, досадуя на себя за то, что не учел, какое впечатление на брата Лотти может произвести столь внезапно сделанное предложение избавить его от сестры. С другой стороны, он был не обязан ни перед кем отчитываться и тем более объяснять причины своих поступков; Бриксхем нуждается в финансовой поддержке, а предлагаемый союз гарантирует ему улучшение положения, до конца жизни освобождая от забот о несговорчивой сестрице. Предложение Колина полностью гарантировало ему это, и граф должен был понять суть дела.
      Герцог с необычайно пристальным вниманием смотрел на кончики своих пальцев и, кивая в такт каждому слову, говорил:
      – Вы, конечно, правы, но в последние дни, взвесив все обстоятельства, я пришел к выводу, что для меня действительно настало время заключить достойный брак. В лице леди Шарлотты я имел бы невесту, которую одобрит общество, поэтому выбор кажется мне вполне логичным. – Выдержав многозначительную паузу, он добавил: – Кроме того, мне уже пора обзавестись наследником.
      Не сводя глаз с лица герцога, Бриксхем слушал его, потирая рукой подбородок.
      – Я с огромной признательностью принимаю ваше предложение, герцог, – вздохнул он. – Но боюсь, что нам будет трудно убедить Шарлотту. Ведь вы ее совсем не знаете. Она уже отказала нескольким достойным джентльменам, причем одного или даже двух она знала с детства.
      Последнее замечание неожиданно задело Колина за живое.
      – Возможно, она окажется более сговорчивой, если о моем предложении руки и сердца она узнает от меня, а не от вас?
      Чтобы не обидеть графа, он намеренно произнес эти слова с вопросительной интонацией. Было совершенно очевидно, что любые попытки приказывать Шарлотте заранее обречены на поражение. Бедный Бриксхем, сгоравший от нетерпения бросить упрямую Шарлотту в объятия герцога, естественно, не догадывался, что юная леди уже договорилась с Колином и ни о каком принуждении не может быть и речи.
      Граф с трудом подавил нервный смех и тряхнул головой.
      – У меня нет ни малейших сомнений в том, что вы будете блестящей парой, ваша милость, но Шарлотта порой ведет себя крайне вызывающе.
      – Ну, в будущем подобные сложности предстоит решать мне, – вздохнул герцог.
      – Да, это не исключено, она очень упрямая девушка, – продолжал граф. – Достаточно умная, даже коварная в тех случаях, когда хочет добиться своего.
      «Ты даже не представляешь себе насколько».
      – Мне нравится, когда женщина ведет себя вызывающе, это похоже на состязание, – ответил герцог.
      Бриксхем опять замолчал, теребя бакенбарды. Его мозг лихорадочно перебирал все преимущества, которые давало родство с таким человеком, как герцог Ньюарк. Бриксхема не надо было долго уговаривать, чтобы он согласился на замужество сестры.
      Предвкушая приятные изменения в своей жизни, граф хмыкнул и высвободил свое тучное тело из объятий кресла.
      – Думаю, на будущей неделе мы сможем обсудить детали бракосочетания.
      Колин понимал, что происходит в душе у графа.
      – Обсудим, – отмахнулся герцог. – И кстати, меня больше беспокоит будущий наследник, нежели приданое вашей сестры.
      Бриксхем явно расслабился, и лицо его утратило напряженное выражение.
      – Отлично, ваша милость, – сказал он с внезапным доверием в голосе. – Если вы соблаговолите подождать, я приглашу сестру.
      В знак согласия Колин молча кивнул.
      Прошло несколько минут, и в комнату вошла «хитроумная» Шарлотта. При виде Колина она не смогла скрыть удивление, которое немедленно сменилось самодовольной улыбкой. Шарлотта была одета в простое шелковое платье темно-голубого цвета, перехваченное в соответствии с модой лентой под самой грудью. У нее была удивительно красивая и стройная фигура, и герцог вдруг подумал, как это Лотти удается так хорошо петь в корсете. То была поистине мысль некстати, и Колин поспешил выбросить ее из головы.
      Как того требовал этикет, Колин встал при появлении дамы, но ничем не выразил своего настроения.
      – Ваша милость, – произнесла Шарлотта и сделала неглубокий книксен.
      – Леди Шарлотта, – с полупоклоном приветствовал ее герцог.
      Воцарилась неловкая тишина. Шарлотта продолжала стоять посреди комнаты, переводя взгляд с брата на герцога и обратно. Молчание нарушил Бриксхем. Он кашлянул и как истинный джентльмен предложил:
      – Думаю, будет лучше, если я оставлю вас наедине. – И, задержавшись в дверях, добавил: – Если понадоблюсь, вы найдете меня в кабинете.
      Несмотря на подчеркнутую вежливость графа, Колин ощутил некоторую натянутость отношений между сестрой и братом, особенно когда случайно уловил холодный взгляд графа. Бриксхем вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Казалось, что холодность брата не произвела на Шарлотту никакого впечатления. Заложив руки за спину, она с вежливой улыбкой продолжала смотреть на герцога.
      – Я удивлена вашим визитом, ваша милость, – сдержанно проговорила она.
      Удивленный ее безразличием, герцог повел бровями и скорее утвердительно, чем вопросительно сказал:
      – Только удивлены, не более?
      Тон этой короткой реплики не требовал от Шарлотты никакой особой реакции. Она прекрасно знала, почему он здесь и зачем ее попросили прийти. Она также поняла, что герцог не намерен облегчить ее щекотливое положение. Он скрестил руки на груди и спокойно наблюдал за тем, как румянец смущения медленно приливает к ее щекам. На самом деле он нервничал даже больше, чем Шарлотта, но ни в коем случае не признался бы в этом.
      Герцог окинул Шарлотту взглядом и сказал:
      – Вы сегодня прекрасно выглядите.
      Она приняла комплимент как должное, несмотря на все свое смущение, продолжая с вызовом смотреть ему в лицо.
      – Разрешите сказать вам, что вы так же обаятельны и любезны, как всегда.
      – Вот как? Благодарю на добром слове.
      Еще несколько тяжелых для обоих минут они стояли молча. Собравшись с силами, Шарлотта сделала глубокий вдох и спросила напрямую:
      – Вы явились сюда, чтобы принять мое предложение, ваша светлость? – Не дожидаясь ответа и не глядя на Колина, она со спокойной улыбкой направилась к канапе. – Я не допускаю мысли, что есть какая-то иная причина, по которой вы хотели бы меня видеть, сэр.
      – А что, если я здесь только для того, чтобы формально поблагодарить вас за оказанную честь и не более того?
      Такого ответа она не ожидала, от досады ее лицо покрылось красными пятнами. Колин с удовлетворением отметил такую перемену, но радость победы не была продолжительной.
      Лицо Шарлотты прямо-таки расплылось в злорадной улыбке. Не сводя с герцога глаз, Лотти медленно подошла к нему.
      – Хорошо сказано, ваша милость, но я никак не могу забыть ваше… рвение во время нашей встречи в опере.
      – Рвение? – словно эхо повторил он, стараясь говорить как можно спокойнее.
      Она посмотрела ему в глаза:
      – А вы можете назвать это как-то иначе?
      Растерявшись от ее прямолинейности и дерзости, Колин не мог понять, намерена Шарлотта его обидеть или хочет вызвать еще больший интерес к себе? Пытаясь выиграть время, Колин вглядывался в ее лицо, отмечая про себя, что она старательно припудрила веснушки, что у нее высокий и умный лоб, большие и выразительные голубые глаза, высокие скулы, а вьющиеся волосы золотисто-рыжими волнами падают из пучка на голове до самой талии. Да, в тот вечер в опере он действительно был полон рвения обладать ею, хотя сегодня всеми силами пытался это опровергнуть.
      – Я бы назвал все это провокацией, – произнес он наконец, стараясь придать своему взгляду равнодушие и даже холодность. Из этого ровным счетом ничего не вышло.
      Шарлотта сжала губы, стараясь скрыть усмешку.
      – Чепуха. Вы можете отвергнуть меня, но до сих пор этого не сделали, так как отлично знаете, что мое предложение не только привлекательно, но и выгодно для нас обоих. – Понизив голос, она наклонилась к нему с лукавой улыбкой: – Вы так же боитесь упустить свой шанс, как и я, хотя наши цели и ожидания могут иметь разные мотивы.
      Разные мотивы? Их помыслы прямо противоположны! Колин поспешно сунул руки в карманы, только бы не наброситься на нее и в ярости не задушить. А может быть, прижать к себе и закрыть ей рот бесконечным поцелуем? Как можно спокойнее он ответил:
      – Я обеспокоен многими вещами, и вы это отлично знаете. Но при этом не думаю, что у меня есть основания беспокоиться по поводу того, что кто-то может отнять у меня женщину, которая хочет стать моей женой.
      Теперь она смотрела на него с нескрываемым сожалением:
      – То, как вы это говорите, означает только одно – ветер больше не дует в ваши паруса. Это должно быть очень трудно для настоящего джентльмена.
      Он уже еле сдерживал негодование.
      – Я ценю вашу трогательную заботу, Шарлотта, но думаю, что мой корабль идет под всеми парусами.
      Кровь снова бросилась ей в лицо, и Шарлотта отпрянула как от удара.
      – Я прекрасно понимаю, что как всякий мужчина вы нуждаетесь в смене привязанностей, одна женщина не в состоянии долго удерживать ваше внимание. Однако, повторяю, верность в браке занимает меня мало. От нашего возможного союза мы оба выиграем, и уверяю вас, что, кроме нас двоих, настоящей правды не будет знать никто.