Пираты (№2) - Нежданно-негаданно

– Леди Уэрдинг, вас невозможно забыть. – Он поднес ее руку к губам. – Сегодня вечером в своем письме я передам ей от вас привет.

– Спасибо, вы очень добры, – сказала Диана. – Всего хорошего, лорд Стоук.

Он еще раз выразительно сверкнул глазами и улыбнулся:

– До свидания, леди Уэрдинг.

Развернувшись, Диана услышала, как он тихо добавил:

– Черт возьми, точно подрались бы!

– Почта, мадам.

Экономка адмирала Локвуда положила письма рядом с тарелкой Дианы. В это утро они с Изабо сидели в столовой вдвоем – отец отправился завтракать в гости.

Диана планировала сегодня же ответить наконец всем, кто ей писал, хоть их было не так много – только старые друзья отца. У нее даже была идея послать письмо сестре Джеймса, Онории – рассказать, что встретила ее брата, а теперь он исчез. «Но вдруг он уже в Чарлстоне, – думала она, перебирая вновь прибывшую почту. – Тогда Онория сочтет это письмо грубым вторжением в их жизнь». Диана вздохнула. С другой стороны, и отправлять письмо было некуда – Джеймс не оставил своего адреса.

Она добралась до листка кремового цвета, сломала печать и прочла. Послание было очень коротким и сжатым, а внизу подпись: «С огромным почтением Александра Стоук».

Сердце екнуло. Диана вернулась к началу и внимательно перечитала письмо:

«В нерешительности направляю Вам это храброе послание, леди Уэрдинг, но мой муж сообщил мне, что встретил Вас в адмиралтействе, и все, что мне казалось непонятным, наконец-то обрело смысл. По этой причине я и решила обратиться к Вам. Мы повстречались три года назад в доме леди Фитерстоун, где нас друг другу представил адмирал Хейвс. Вы знали меня как миссис Аластер, теперь я леди Стоук. Полагаю, у меня есть информация о нашем общем знакомом, и если Вы понимаете, о чем идет речь, буду рада видеть Вас в летнем доме Стоуков в Корнуолле, рядом с Ньюквеем.

P.S. Если перед отъездом из Лондона Вы столкнетесь с моим мужем, пожалуйста, не говорите ему об этом письме. Я все объясню потом».

Диана читала, вдумываясь в каждую фразу. Ее озадачила настойчивость, с которой леди Стоук описывала, где и как они познакомились – целых два предложения, что было очень странно.

– О Боже…

Она бросила письмо на пол и кинулась в отцовский кабинет, достала карты и, разложив их на столе, принялась изучать Южную Англию и Корнуолл. Точно, Ньюквей, вот он – на побережье перед Атлантикой, примерно в пятидесяти милях от Плимута. Это место кишело контрабандистами.

Она зажмурилась. Джеймс пропал… лорд Стоук только что вернулся из Пруссии и теперь отправляется на Нормандские острова, не заезжая домой… леди Стоук просила не говорить мужу о письме… Джеймс ненавидит лорда, но с уважением и признательностью относится к Александре…

Диана быстро положила карты обратно на полку. Затем написала отцу записку и, в спешке упаковав вещи для себя и Изабо, наняла карету в Корнуолл.

Глава 18

Леди Стоук, бывшая Александра Аластер, усадила сына рядом с собой на диван.

– Алекс, что ты ел? – пожурила она его.

Малыш, похоже, был страшно доволен инородной липкой массой, рассредоточенной по всему лицу, к которой вдобавок пристали пылинки. Его сестра-близнец Шарлотта все еще была на улице и, вне сомнений, выглядела еще хуже.

Недавно Алекс и Шарлотта отпраздновали свой первый день рождения. Оба учились ходить с таким рвением и скоростью, что пришлось объединить усилия Александры, ее приемной дочери Мэгги, няни, экономки и двух лакеев, чтобы угнаться за непоседами. Грейсон постоянно твердил, что Алекс уже выговаривает «папа», но даже Александра, самая терпеливая мать на свете, не могла разобрать ни слова из потока звуков, произносимых что одним ребенком, что другим.

Наверху в детской лежал их брат – двух месяцев от роду, но такой проворный, что домочадцы и прислуга уже готовились к новой погоне.

Александра переместила сына к себе на колени и, пытаясь установить происхождение пятен на его маленькой рубашке, одновременно размышляла над своим решением относительно леди Уэрдинг. Правильно ли она поступила, послав за ней и ничего не сказав Грейсону? С другой стороны, зеленоглазый мужчина, из последних сил забравшийся на повороте к ней в экипаж, твердо сказал, что не останется, если она напишет мужу. Александра сразу поняла, что имелось в виду: «Мне нужна помощь, но я не приму ее от Грейсона Финли».

Он трясся в лихорадке, спина была покрыта кровавыми ранами. Александра привезла его домой, с помощью лакеев уложила в постель и призвала всех соблюдать полную секретность.

Несколько недель он пролежал в одной из лучших гостевых комнат этого дома, пребывая в переменчивом состоянии: иногда, приходя в себя, он задавал ей вопросы о жизни английского флота и улыбался иронически, когда она отказывалась отвечать; потом снова начинал бредить, говорил быстро и невнятно, хлопая глазами.

Израненная спина ясно указывала на жестокое избиение, но он так и не рассказал, что и как с ним произошло.

Александра старалась, лечила его изо всех сил, но боль из ран не уходила, усиливая лихорадку. Лакеи мыли его и пытались протолкнуть еду через плотно сжатые зубы. Бриджи на нем пришлось разрезать, и в приступах жара он сопротивлялся любой ночной рубашке – лежал голый, запутавшись в простынях, которые иногда тоже сбрасывал с себя.

Ситуация сильно беспокоила Александру, дважды замужнюю женщину с тремя детьми, но она сочувствовала больному.

Да, но Джеймс Ардмор… Она вздохнула. Это совершенно другой случай. Два года назад, когда он враждовал с ее мужем, она не могла принять ничью сторону: Джеймс доверял ей, как никому на свете, рассказывал то, что в жизни не узнал бы Грейсон, и она всегда понимала его.

Именно поэтому Александра приняла решение написать Диане Уэрдинг.

Из сада прибежала Мэгги. Она держала на руках Шарлотту, которая, как и предполагалось, была во много раз чумазее своего брата. Малышка обожала приключения и, к сожалению, совсем не знала страха.

Мэгги выглядела очень взволнованной, но Александра не торопилась задавать вопросы и, как всегда, с восхищением осмотрела девочку. Она была дочерью Грейсона от первого брака с полинезийкой, которую он встретил на Таити и там же на ней женился. Мэгги унаследовала от Сары многое: черные волосы, карие миндалевидные глаза, округленные скулы, полные губы. В Грейсона пошла широкой улыбкой, ярким взглядом и пылкой натурой.

Александра очень любила ее. Красавица Мэгги в свои четырнадцать лет стремительно превращалась в неотразимую леди. Естественно, сей факт был отмечен юношами Ньюквея. Для Грейсона же (по крайней мере сейчас) она все еще была маленькой девочкой, которую он спас с Ямайки. Возможно, в скором будущем он заметит, что за дочерью ухаживают, а загородное общество поймет, почему ходят слухи, будто лорд Стоук был пиратом.

– Мама Александра, – с сияющими глазами сказала Мэгги. – Кажется, она уже здесь.

Экипаж повернул. Диана с трудом приоткрыла глаза и выглянула в окно: они проехали через красивый ухоженный парк по дорожке, затем по трем круто изогнутым мостам и наконец остановились перед домом с портиком, правое и левое крылья которого напоминали большие руки. Вечер уже был поздний, но лучи яркого июньского солнца все еще пробивались сквозь листву.

Дорога показалась Диане вечной: ныла каждая клеточка, во рту пересохло. Кучеру в пути пришлось четыре раза останавливать карету – так сильно ее укачивало, поэтому сейчас она мечтала лишь о ванне, холодной воде и постели.

Кучер соскочил с козел и открыл дверь кареты, опередив четырех лакеев, вышедших навстречу. Один из них, с мягкой табуреткой в руках, раздраженно отодвинул его в сторону и соорудил ступень как раз в тот момент, когда Диана начала спускаться.

– Дом Стоуков, леди, – объявил кучер.

Лакеи холодно посмотрели на него. В их взгляде читалось: «Это мы работаем на виконта, а вы, сэр, здесь никто».

Диана помогла Изабо выйти из кареты и, взяв ее за руку, направилась к парадному входу. Когда они проходили мимо лакеев, девочка дернула одного из них за сюртук и расплылась в своей самой дружелюбной улыбке. Слуга посмотрел вниз и нахмурился, но через секунду оттаял, правда, с очень виноватым видом, словно ему было стыдно, что он живой человек.

В доме послышались шаги, и на улицу вышла женщина, одетая в элегантный коричневый кашемир. Ее шею украшали гранатовое ожерелье и атласный шарфик с розами. Гладкие золотисто-каштановые волосы были аккуратно причесаны.

Только сейчас Диана вспомнила, что провела в дороге двенадцать часов и стоит перед хозяйкой растрепанная, а на свое платье она даже взглянуть боялась.

Рядом с женщиной появилась необычайно красивая девочка – в черных кудрях, с экзотическими глазами и кожей цвета кофе с молоком. Она вела за руки двух малышей, очень похожих на своего отца, отметила про себя Диана.

Леди Стоук горячо поприветствовала ее:

– Леди Уэрдинг! Пожалуйста, проходите! Вы, должно быть, устали и проголодались. Ужин и постель уже готовы. Вы так быстро доехали! Дорогая, вам надо отдохнуть…

Поглощенная чувством бескрайней заботы, леди Стоук повела Диану в просторный холл. Вошедшие следом лакеи заперли массивную дверь и разбрелись по своим делам. Заметив близняшек, Изабо тут же подошла к ним и, заложив руки за спину, стала внимательно их рассматривать, как неизвестный и весьма любопытный вид ракушек.

– Где он? – спросила Диана, прерывая рукопожатие леди Стоук.

Женщина была поражена такой прямотой и даже не сразу нашлась что ответить.

– Наверху… Но, леди Уэрдинг, я должна предупредить вас: ему очень плохо.

– Сегодня утром ему стало чуть легче, – добавила темноволосая девочка, – но он нас не узнал.

От этих слов Диану затрясло.

– Отведите меня к нему!

Она понимала, что ведет себя крайне грубо, но вежливость сейчас не имела значения. Да и кого она спасала? Вот, например, леди Уитни Джонс просто жить не могла без правил приличия, а была при этом круглой дурой.

Леди Стоук не заставила просить себя дважды. Она взяла Диану под руку и повела наверх по широкой мраморной лестнице. Поднявшись на второй этаж, они прошли по большому коридору к спальне, которую в этот момент покидал высокий седоволосый мужчина с чашей и полотенцами.

– Мы попытались успокоить его, – сказал он, – но он постоянно ворочается. Если эта лихорадка скоро не пройдет, боюсь, что…

Не желая слушать дальше, Диана бросилась к дверям и очутилась в огромной комнате с высокими потолками. Лежа под широким навесом, укрывавшим от ярких солнечных лучей, Джеймс распластался на широкой кровати, сбросив с себя простыни. Часть кривых безобразных полос на его спине уже зарубцевалась, остальные все еще кровоточили.

Диана громко вскрикнула и, не помня себя, подбежала к изголовью. Она смахнула волосы с лица Джеймса: он был смертельно бледен и весь горел.

К кровати осторожно подошла леди Стоук и взялась за краешек простыни, чтобы поправить ее, но тут Джеймс резко открыл глаза. Он злобно что-то промычал и замахнулся на женщину. Диана вовремя подоспела, схватив его за руку.

– Джеймс, нет!

Она надеялась, что это пробудит его, он усмехнется, скажет что-то вроде: «Ну что, пришла полюбоваться моим голым задом?» Но Джеймс лишь издал недовольное рычание и снова впал в забытье.

Терпеливой леди Стоук все-таки удалось поправить простыню, и на этот раз Джеймс не шелохнулся.

Глаза Дианы наполнились слезами, которые она поспешила вытереть, услышав в коридоре быстрые шаги: Изабо. Девочка вошла и при виде своего друга радостно вскрикнула:

– Джо-о!

Затем она подбежала к Диане и забралась на стул рядом с ней.

– Ма! – Она чуть не задыхалась от волнения. – Джо!

Изабо потянулась к нему, словно желая обнять, но Диана удержала ее. Да, Джеймс был болен и, возможно, умирал, но сила его не покинула. Он мог бы до смерти напугать Изабо, схватив ее за руку – кто знает, когда случится новый припадок.

– Мама, что с Джеймсом? – торопливо жестикулировала она. – Он болен?

– Да, дорогая, ему очень плохо, – ответила Диана.

– Надо сказать дедушке и миссис Прингл – они вылечат его! Мы должны раздобыть лодку и отвезти его в Хейвен.

– Обязательно, чуть позже.

Диана провела рукой по горячему лбу Джеймса, затем, не думая об опасности, наклонилась и поцеловала его в висок. Он даже не вздрогнул.

– Похоже, я себя выдала, – сказала Диана.

Леди Стоук посмотрела на нее поверх ободка чашки.

– Не совсем – он сам постоянно зовет вас.

Они сидели наедине в гостиной. Мэгги позаботилась о том, чтобы Изабо не скучала, пока их мамы разговаривают, и отвела девочку играть с малышами в детской.

Диана залпом проглотила чай. Сняв плащ, она попыталась дрожащими руками привести в порядок волосы, но леди Стоук уговорила ее сначала передохнуть и успокоиться, а уже потом перейти ко всему остальному.

Она поставила чашку на блюдце и продолжила:

– Когда Джеймс приходил в себя, я спрашивала про вас, но он либо изображал непонимание, либо отказывался отвечать.

– Значит, он не хочет меня здесь видеть, – мрачно заключила Диана.

– Что вы, конечно, хочет! Иначе он бы не произносил ваше имя так часто. Я понятия не имела, что за «Диану» он зовет, пока не получила письмо от мужа. Грейсон сообщил мне, что виделся с адмиралом Локвудом и его дочерью, леди Уэрдинг, которая интересовалась – помните, как я писала? – «нашим общим знакомым». Выяснив, что вас зовут Диана, я решила послать вам письмо. – Леди Стоук пожала плечами. – Ничего страшного не произошло бы – в случае ошибки вы просто могли сжечь это послание и считать меня чудачкой.

– Помню, вы просили не говорить лорду Стоуку, если я встречу его, – сказала Диана.

– Это Джеймс взял с меня обещание. Он поклялся, что не останется, если я скажу Грейсону. И он бы действительно ушел – вы его знаете.

Диана горько вздохнула:

– Да уж…

– Думаю, вам известны их трения. Какое-то время назад Ардмор согласился на перемирие, но они все равно не доверяют друг другу.

– Я так и поняла, – сухо ответила Диана.

Леди Стоук подвинула к ней тарелку:

– Пожалуйста, пирог с тмином. Съешьте хоть немного, вы так устали, а нужно набраться сил.

Молчаливо соглашаясь, Диана уговорила себя поесть. В другой обстановке она, конечно, сполна насладилась бы этим пряным лакомством, но сейчас оно больше напоминало песок, и ее снова затошнило.

– Послушайте, – сказала леди Стоук, – я понимаю, это не очень тактично с моей стороны, но расскажите, как вы с Джеймсом познакомились.

Диана стряхнула крошки на фарфоровую тарелку.

– Нет, сначала я хочу знать, что вы собираетесь делать. Вылечить его и отпустить на все четыре стороны? Или сдать в адмиралтейство?

Леди Стоук улыбнулась:

– Он здесь уже несколько недель, и я ни словом не обмолвилась. Поэтому я спрашиваю вас: что вы будете с ним делать?

– А откуда вам знать, что мы с отцом не предадим его? Если вы защищаете Джеймса, не слишком ли смелый шаг – посылать за мной?

– Причина довольно проста, – сказала леди Стоук, улыбаясь еще шире. – Дорогая моя, он произносил не только ваше имя. А еще много… э-э-э… скажем так, лестных слов по отношению к вам. Несколько раз в приступах горячки он принял меня за вас, и то, что я от него услышала, слегка вогнало меня в краску.

Диана покраснела, не зная, куда спрятать лицо.

– Хм…

– Так что, – женщина сделала небольшой глоток чая, – вся эта история пробудила во мне любопытство.

Наступила пауза. Еще час назад Диана не желала говорить о Джеймсе и об их отношениях, но теперь, сидя рядом с такой милой открытой женщиной, она поняла, насколько сильно устала. Слишком тяжело было хранить все под замком, глубоко в сердце.

И она начала свой рассказ – с того самого момента, как Джеймс похитил ее год назад, затем перешла к этой безумной весне, когда он оказался в Хейвене, изменив ее жизнь. Слова сами слетали с губ, она уже не могла сдерживаться. Диана говорила и говорила, не останавливаясь, не упуская ни малейшей подробности, пока наконец не закончила побегом Джеймса с корабля.

К концу истории леди Стоук уже сидела рядом, обнимая рыдающую Диану за плечи.

– Бедняжка. Конечно, не каждый сможет удержать при себе такой груз.

Диана всхлипнула.

– Простите меня… – Она сказала это лишь из вежливости, на самом деле испытывая сильное облегчение.

– Не стоит извиняться – все мы нуждаемся в понимании. Когда умерла моя мама, мне пришлось очень плохо, но рядом была леди Фитерстоун, ее лучшая подруга. Сейчас она живет в Кенте, и я сильно по ней скучаю.

– Я потеряла маму, когда мне было семь лет, – сказала Диана. – И у меня никого не было.

Она вспомнила, как в последний раз путешествовала с мамой: они плыли втроем, провожали отца на фрегат. Диана ненавидела расставания с ним, но всегда улыбалась, притворяясь веселой. Почти сразу, как их корабль отчалил, мама простудилась и уже не могла поправиться. Буквально через две недели она умерла.

– Представляю, как это тяжело. – Леди Стоук мягко отодвинула прядь с влажной щеки Дианы. – Кстати, я слышала про ваш развод и болезнь дочери.

Диана кисло улыбнулась:

– Вот, видите. Я опозорена, и многих это отталкивает. Странно, что вы со мной общаетесь.

Леди Стоук с нежностью посмотрела на нее, и Диана поняла, почему Грейсон был так счастлив: эта женщина излучала неимоверное количество тепла, доброты и обаяния. Светлая и жизнерадостная, она смотрела на мир красивыми зелено-карими глазами, искрившимися, как залитый солнцем пруд.

– Боже правый, да я бы в жизни не вышла за Грейсона, если бы думала об условностях! А уж обо мне, поверь, говорят немало. И пожалуйста, Диана, зови меня Александра. Две женщины, у которых хватило ума влюбиться в Грейсона Финли и Джеймса Ардмора, просто обязаны стать лучшими подругами!

Диана рассмеялась – весело и даже немного истерично, как ей показалось, но леди Стоук, очевидно, все поняла. Александра заключила ее в объятия, и впервые с того момента, как Джеймса избили и унизили, Диане стало чуточку легче.

Глава 19

Джеймс открыл глаза. Он лежал лицом вниз, изможденный, не в силах двинуться. Но где? Должно быть, все еще на том белом песчаном пляже, рядом с неизвестным английским лейтенантом, которого спас от гибели.

Он криво улыбнулся. С минуты на минуту появится Она, и ветер приподнимет ей юбку, открывая красивые стройные ноги. Рыжие волосы растреплются, и она воскликнет: «Джеймс Ардмор! А я надеялась, что никогда вас больше не увижу».

Но как он узнал, что его найдет именно Диана Уэрдинг? Потому что хорошо помнил этот сон: как песок терся о его щеку, ветер свистел в ушах; ее ботинки стучали о камни, и он видел, как она наклонилась над ним. Очнется он уже в постели. Диана придет к нему в комнату, дотронется до него и возродит пламя страсти. Некоторое время в попытках скрыть свои желания они будут ссориться и подшучивать друг над другом, но недолго.

Ох, сладкий сон… Пусть он продолжается – скоро произойдет их встреча у пещер, где она обнимет его и шепотом скажет: «Джеймс, поцелуй меня»…

Но в этот же миг все исчезло, и Джеймс резко открыл глаза.

Да, он лежал лицом вниз, раскинув руки, но что-то белое под ним был вовсе не песок, а простыня на широкой кровати. Кровать – в спальне с темными окнами, в которые дул ночной бриз.

Где он? Дома, в Чарлстоне? Не похоже – вместо родного сладкого запаха апельсинов и персиков ему в нос проникал свежий и слишком уж морской аромат.

Возможно, сейчас Онория заколотит в дверь и в приказном порядке отправит его ужинать. Джеймс открыл рот – сказать сестре, что уже почти встал, но голосовые связки не работали. Он поочередно размял пальцы и поднялся.

Нет, Онорию ждать не придется – это был не Чарлстон. Пламя свечи отбрасывало тени на позолоченный потолок, вокруг незнакомой кровати висели парчовые занавески, простыни были изготовлены из лучшего льна.

Тишину нарушил тихий храп. Из глубокого каминного кресла высовывались ноги и голова в чуть покосившемся лакейском парике. Джеймс беззвучно соскользнул с кровати и встал голыми ступнями на мягкий кашемировый ковер. Он с трудом сделал первый шаг – ноги едва держали его.

Травма стерла из памяти значительный период времени. Он лишь помнил, как ему насильно вливали в горло горячую жидкость, затем несколько силачей удерживали его от буйств во время тяжелейших приступов горячки. Он знал, что сейчас находится в Англии (на это указывала еще и безвкусная ливрея на спящем слуге), но где именно и как он попал сюда – предстояло выяснить. Даже яркое и единственное в своем роде жилище Ардморов не могло тягаться по красоте орнамента с этим загадочным домом.

Кое-как заставив ноги двигаться, Джеймс взял ночную рубашку, лежавшую рядом с кроватью на стуле, и натянул ее на себя. Она была сшита на широкоплечего мужчину и подошла ему идеально.

Он тихо пробрался к двери и вышел из комнаты, оказавшись на огромной лестничной площадке. Мраморные ступени шли вниз, к просторному залу, и такими же длинными пролетами отделялись друг от друга остальные этажи. Высоко на потолке красовались изображения богов и богинь – обнаженных и невероятно счастливых при этом. Вдоль стен площадки были развешаны хрустальные подсвечники; в распахнутые окна в конце коридора свободно проникал свежий ветер.

Вверх по лестнице начала подниматься женщина. Она шагала тихо, изящно, держа в одной руке подсвечник, другой – приподняв юбку. Джеймс занял наблюдательный пункт, спрятавшись за ближайшей колонной. Как только пламя осветило ее лицо, он тут же узнал эти красивые глаза, полные губы и нежную светлую кожу. Темные волосы поблескивали в ярких лучах, приобретая оттенок рыжего.

Кажется, теперь он знал, что это за место. Тихо переходя из одной тени в другую, Джеймс очутился рядом с лестницей – в этот момент женщина достигла последней ступени.

– Александра, – мягко позвал он.

От неожиданности она уронила подсвечник. Свеча выпала из него, и горячий воск разлился по ковру. Джеймс закрыл ей рот, встретившись с изумленным, укоризненным взглядом, который никогда не мог забыть.

– Осторожно, не сожги дом.

Он выждал несколько секунд, держа пальцы на ее губах. К счастью, их встреча никого не разбудила, в доме было по-прежнему тихо. Только окно поскрипывало на ветру.

Взглянув еще раз на вульгарных богинь, Джеймс отпустил Александру.

– Все-таки тебе стоило выйти за меня, когда я предлагал. В моем доме такой пошлости нет.

– Его построил двоюродный дедушка Грейсона, – ответила она, будто это могло оправдать бездарные творения на потолках. – А почему ты не в постели?

Прежде чем Джеймс успел высказаться в свою защиту, она приложила руку к его лбу. Такие мягкие, прохладные пальцы… Он вспомнил, как два года назад чуть было не влюбился в нее. Конечно, это было до того, как ему повстречался этот ураган, Диана Уэрдинг.

– Жара больше нет! – счастливым шепотом отметила Александра. – Слава Богу! Но тебе все равно нельзя гулять, а то опять заболеешь. Марш в кровать!

– Сначала скажи мне, где я.

– Повторяю – в доме, построенном двоюродным дедушкой Грейсона. Он его унаследовал, когда стал виконтом.

– Я имею в виду район Англии.

Она зарумянилась.

– А… На побережье Корнуолла. Грейсона сейчас нет – он на Нормандских островах.

– Он знает, что я здесь?

– Нет.

Джеймс погладил ее по волосам.

– Александра, ты очень хорошая.

Она сделала шаг назад, уворачиваясь от его прикосновения.

– А ты должен быть в постели.

– Возможно, ты права. Но скажу честно, меня туда не очень тянет. – Он пытался стоять ровно – такой слабости ему давно не приходилось испытывать. – Слушай, неужели Финли так нравится это унаследованное уродство?

Александра улыбнулась – в такие моменты ее очаровательное лицо излучало еще больше тепла и нежности.

– Ненавидит. Мы планировали длительную морскую поездку, но я… – она чуть покраснела, – была не в форме.

– О да, Хендерсон сообщил мне радостную весть. Он постоянно читает все эти газеты. Так, получается, у Финли есть наследник, потом еще один и две дочери! По-моему, жаловаться не на что.

– Да, он счастлив, но… – Александра перестала улыбаться и серьезно посмотрела на него. – В прошлый раз ты уехал слишком рано, и он не успел поговорить с тобой. Вражда и соперничество – это очень плохо, вам пора вспомнить о былой дружбе.

– Александра, прошу тебя, не надо строить из себя миротворца. Ты любишь его, я – нет. Мы никогда не были друзьями, потому что не могли договориться. Если у него появлялся план, я должен был придумать другой, еще лучше; когда я находил алмаз, Финли считал своим долгом переплюнуть меня, отыскав более крупный камень; а когда он встретил красивую женщину… – Джеймс остановился. Логичное продолжение «я нашел другую – лучше, чем у него» показалось ему грубостью, и он смягчил фразу. – Я долго думал, прежде чем прекратить борьбу за нее.

Перед глазами всплыл образ рыжеволосой, опьяненной страстью и желанием Дианы – от этого ноги у него совсем ослабли. Надо было срочно выздоравливать и плыть к ней, в Хейвен, чтобы обнять, лечь сверху, заснуть, не выходя из нее. Ради такого дела он поправится в мгновение ока.

– Ты говоришь о Саре?

Джеймс фыркнул:

– Нет, леди, о вас вообще-то! Ты заслуживаешь лучшего мужчины, чем Грейсон Финли.

– У него безупречная родословная, – надменно ответила Александра.

Она всегда так защищала его титул и происхождение, что становилось смешно. Можно подумать, это его хоть как-то облагораживало.

Александра не знала, в какие моменты Джеймсу доводилось видеть ее мужа. Однажды он наблюдал, как Грейсон взял на абордаж невинное торговое судно и, приставив нож к горлу капитана, весело объявил, что сейчас его ребята будут грабить этот корабль. Затем он посадил капитана под замок и пошел развлекаться с его молодой женой, которая не могла отказаться.

Пока пираты переносили товары на борт «Мэджести», Финли пропадал в каюте капитана и вышел, когда его корабль уже отчаливал. Он был весьма доволен собой, о чем говорила идиотская ухмылка, которую Джеймс запомнил надолго.

– Финли, тебя здесь чуть не забыли, – насмешливо сказал Джеймс.

Тот лишь посмеялся над ним. Интересно, поведал ли он дражайшей супруге хотя бы парочку таких историй? Джеймс мог рассказать ей сотни. Возможно, именно поэтому Грейсон не желал его присутствия здесь – несмотря на все убеждения Александры.

Он дернул себя за ночную рубашку.

– Это его?

– По размеру тебе подошли только такие, но это не важно, – застенчиво сказала она. – Грейсон все равно их не носит.

Усмехнувшись, Джеймс решительно снял рубашку через голову и бросил ее прямо в руки изумленной Александры.

– Держи, я надену свою одежду.

Она уставилась на него с открытым ртом. Джеймс молча повернулся и зашагал в сторону спальни, но Александра окликнула его:

– На тебе было только… э-э-э… нижнее белье, которое пришлось разрезать.

– Вот черт, – проворчал Джеймс и взглянул на нее.

Такая смешная, она стояла, зарывшись в рубашку и стараясь не смотреть на его голое тело. Что ж, делать было нечего, и Джеймс вернулся к себе. Закрывая свою дверь, он, кажется, услышал легкий скрип еще одной двери, затем щелкнула задвижка. Он постоял секунду, прислушиваясь, но для слабого тела такая нагрузка была чрезмерна.

Лакей все еще храпел. Чуть не рухнув по дороге, Джеймс дошел до постели, лег, накрылся простыней и заснул.

Диане не сиделось на месте. Она ходила туда-сюда по гостиной, временами поглядывая в окно: низкие облака и мрачный серый океан вполне соответствовали ее настроению.

Александра сообщила, что Джеймс очнулся и чувствовал себя намного лучше. Две ночи назад он встал, жара уже не было. Потом он лег обратно и проспал целый день и ночь. Ничего страшного, заверила ее Александра, просто его организм сильно ослабел за время борьбы, и сейчас наступил естественный сон.

Чтобы успокоить себя, Диана заглянула к нему в спальню: Джеймс сладко похрапывал, положив руку под голову. Проснувшись этим утром, он потребовал завтрак, который проглотил почти целиком, после чего попросил добавки.

Про Диану Джеймс не спрашивал – ни сегодня, ни во время ночного разговора с Александрой, который она слышала от начала до конца. В ту ночь Диана не могла уснуть, и, чуть только раздались шорох и скрип в спальне Джеймса, она вскочила и, приоткрыв свою дверь, стала наблюдать. Сердце замерло, она чуть было не кинулась к нему, но тут показалась Александра.

Их нежный разговор отчетливо донесся до нее благодаря очень высоким потолкам. Он погладил Александру по волосам. Ни разу не упомянул ее – Диану, а леди Стоук, в свою очередь, молчала о ее присутствии в доме.

Когда Джеймс сбросил с себя рубашку, сердце Дианы забилось так часто, что недолго было и в обморок упасти. Как давно она не видела эту широкую спину, сильные руки… Она вдруг поняла, что хочет, жаждет его неумолимо. Она нуждалась в его прикосновениях и жарких, пламенных поцелуях, обжигавших ее губы.

Стоя у двери, Диана старательно сдерживала себя, чтобы не наброситься на него и не затащить к себе в спальню, где они бурно занимались бы любовью всю ночь.

Несколько минут назад Александра сказала, что Джеймс уже встал, оделся и спускается вниз.

– Я не говорила ему, что ты здесь. – Ее глаза ярко сияли. – Это будет приятный сюрприз для него.

Диана так и не узнала, спрашивал, ли Джеймс про нее, поэтому теперь ей оставалось лишь нервно мерить шагами комнату, борясь с дрожью в коленях.

Изабо весело проводила время наверху в детской – с Мэгги и малышами. Она быстро с ними подружилась, и язык жестов никак не мешал их общению – наоборот, они охотно учили его. Мэгги присматривала за проказниками, иногда усмиряя их, хотя сама она, дочь своих родителей, – полинезийки и пирата, никак не походила на примерную тихую девочку.