Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Стратегия психотерапии

ModernLib.Net / Психология / Эриксон Милтон Г. / Стратегия психотерапии - Чтение (стр. 32)
Автор: Эриксон Милтон Г.
Жанр: Психология

 

 


Непроизвольное заявление мужа носило более информативный характер. Он сказал следующее: «Вам нужно что-то с ней сделать. Я уже однажды прошел через это, терял всякую надежду, всякую веру. Я наблюдал почти целый год, как она катится вниз. А сейчас она опять почти в том же положении, если не считать способности говорить, как когда мы впервые приехали к вам (1956 г.) У меня нет сил пройти через это снова, и у нее тоже. Сделайте что-нибудь, и сделайте это побыстрее. Заставьте ее есть. Она пытается, но не может. Заставьте ее почувствовать себя живой, в реальной жизни».

Вместо каких-то хорошо сформулированных и тщательно разработанных планов и поскольку пациентка становилась апатичной и беспокойной, автор отпустил мужа и начал с ней беседовать, живо обсуждая убийство президента, его возможные непосредственные и исторические последствия. Медленно, но эффективно у пациентки пробуждался интерес, сначала за счет почти грубой откровенности, а потом он поддерживался вдумчивым и широким обсуждением проблем, связанных с убийством президента.

Постепенно автор перешел к вопросу о заинтересованности младшего сына пациентки к этой проблеме, а затем к вопросу о склонности ребенка к перееданию и неправильных, требующих немедленного исправления дурных привычек питания, особенно избыточного потребления сладкого. Затем очень осторожно, косвенным путем пациентке внушили, что ее сыну следует подавать хороший пример поведения за столом, так чтобы он не съедал большой порции десерта перед мясом и овощами, и чтобы научить его правильному отношению к типу и качеству пищи. Обо всем этом говорилось очень долго, косвенно и очень осторожно, и в конце концов пациентка ушла из кабинета в более стабильном физическом состоянии, чем тоща, когда она вошла туда. Ее озабоченность и настоятельное требование, чтобы муж поскорее отвез ее домой для того, чтобы она смогла приготовить обед для младшего сына, явилось ярким контрастом тому поведению, с которым она вошла в кабинет.

Автор быстро и незаметно сказал ее мужу, чтобы он все ее действия, поступки и слова принимал как само собой разумеющееся, не задавал никаких вопросов и не строил никаких предположений. В дальнейшем боли у пациентки уменьшились до предыдущего низкого уровня, и уже не было явных показаний на наличие неадекватной реакции на нашу национальную трагедию. Очевидно, обращение к ее материнскому инстинкту, которое было таким эффективным в случае со второй сиделкой, снова оказалось эффективным приемом в пробуждении к жизни ее прежних навыков и забот. Месяцем позже пациентка снова была в хорошем состоянии, хотя еще и не набрала свой вес. Аппетит у нее был отличным, но ее муж заметил, что время от времени ей становится трудно глотать. Он рассказывал, что «в такие моменты ее лицо становится отсутствующим, кажется, что она забывает, где она находится, она не видит нас; потом как бы просыпается, но не знает, что с ней случилось, и продолжает есть. Я думаю, что она на какое-то мгновение впадает в состояние транса, поэтому никто из нас не говорит ей ни слова. Но она действительно что-то делает с ненормальным аппетитом мальчика».

«Она больше не расстраивается, и ее боли уменьшились. Я хочу сказать, что она вернулась к прежнему состоянию: единственное – она похудела на 10 фунтов (4 кг), может быть, чуть больше. Она в порядке!»

Нужно сказать, что на этот раз на работу с пациенткой было потрачено менее 4 часов.


Заключение

Значение эмоциональной травмы в нарушении адаптации индивидуума к реальной действительности признается всеми специалистами в области психиатрии и невропатологии. В этом уникальном случае тяжелое органическое поражение мозга удалось успешно корректировать в основном благодаря восстановлению утраченных и приобретению новых навыков, используя индивидуальные эмоциональные реакции пациентки. Национальная трагедия вызвала у нее сильную отрицательную эмоциональную реакцию с последующей декомпенсацией. Следует заметить, что даже случай смерти в ее семье и два других семейных серьезных несчастья не были ею так восприняты.

ГРУЗ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПРИ ЭФФЕКТИВНОЙ ПСИХОТЕРАПИИ

«American Journal of clinical hypnosis», 1964, No 6, pp 269-271


Данный материал приводится потому, что в нем можно четко проследить за действиями врача при гипнотерапии пациентов такого типа, у которых ранее проводимое длительное, комплексное, традиционно ориентированное лечение не дало положительных результатов. Три пациента, о которых здесь будет рассказано, являются типичными представителями тех десятков больных, с которыми встречался автор в течение многих лет, и результаты их лечения были отличными, хотя автор занимался с каждым из них только один раз в течение одного-двух часов.

В каждом из этих случаев был использован гипноз специально для переноса тяжести ответственности за результаты терапии на самого пациента после того, как он сам пришел к заключению, что лечение ему не помогает, и что последним средством является «чудо» гипноза. Автор глубоко убежден что пациент, который верит в «гипнотическое чудо», принимает на себя ответственность за свое активное поведение во время всего периода лечения. Пациент волен использовать ту «маску», которую он сам себе выбирает, но ни автор, ни читатель не берут на себя ответственность утверждать, что успех лечения объясняется «гипнотическим чудом». Гипноз использовался единственно как способ, с помощью которого можно закрепить сотрудничество между врачом и пациентом, так как пациенты получают то лечение, которое они хотят. Другими словами, с помощью гипноза они могут приобретать навыки, которые позволяют им брать на себя ответственность за успех терапии и свою дальнейшую жизнь.


Случаи No 1 и 2

Автору позвонил по телефону мужчина, который заявил, что хочет с ним встретиться. Он отказался объяснить причины, сказав только, что это – «настоящий медицинский случай», и он предпочитает объяснить все лично.

Во время беседы он заявил, что у него болезнь Бергера (приступообразная парестезия нижних конечностей, возникающая при ходьбе – прим. ред.), диабет, стенокардия и гипертония. «Всего этого слишком много для такого многосемейного человека, как я, а мне всего лишь 50 лет». Он продолжал:

«Это еще не все. Я прохожу курс лечения у психоаналитика уже в течение 8 месяцев по 5 часов в неделю. За это время пришлось увеличить дозу инсулина. Я прибавил в весе почти 8 кг, еще больше увеличилось артериальное давление, а с 1,5 пачек сигарет в день я перешел к 4,5. Я все еще пациент психоаналитика. У меня с ним еще одна встреча в понедельник, но я оплатил его сеансы только до сегодняшнего дня. Он говорит, что постепенно вскрывает психодинамику моего саморазрушающего поведения. Я тоже думаю, что сам копаю себе могилу».

Потом он мрачно сказал: «Не будет ли это неэтичным для вас, зная, что я – пациент другого врача, провести мне сеанс гипнотерапии сегодня вечером? Мой психоаналитик не одобряет гипноз, но сам он мне ничем еще не помог».

Автор ему ответил очень просто, что с его точки зрения вопрос о профессиональной этике не имеет к данной ситуации никакого отношения вообще, что любой пациент (а это относится и к моим пациентам) имеет право обратиться за помощью к любому квалифицированному специалисту, что медицинская этика должна базироваться на благополучии пациента, а не на желании врача удержать, сохранить его для себя.

Потом ему приказали закрыть глаза и повторить свой рассказ с начала до конца, но рассказывать медленно, тщательно избегая этических вопросов, а вместо этого четко, определенно указать, чего же он хочет от автора. Все это он должен проделать медленно, вдумчиво, тщательно подбирая слова. И пока он будет это делать, одно лишь звучание его голоса введет его в состояние транса, в котором он сможет разговаривать с автором, слушать автора, отвечать на его вопросы, делать все, что его попросит автор, и что он сам, под сильным воздействием своих эмоций, найдет нужным сделать.

Пациент был ошеломлен такими инструкциями, но откинулся назад на спинку кресла, закрыл глаза и медленно начал вновь свой рассказ, но с нужными добавлениями. Вскоре его голос начал замедляться, затихать, что означало возникновение у него состояния транса, и автору пришлось сказать несколько раз, чтобы он говорил громче и отчетливее.

Он уже не упоминал ни разу о вопросе этики, но более подробно остановился на том, какое лечение, по его мнению, нужно ему пройти. Его попросили повторить это несколько раз, и каждый раз он делал это более позитивно, более выразительно и более подробно.

После четырех таких повторов автор указал, что он, как врач, не предложил никаких советов, не производил никаких терапевтических внушений, что каждый пункт в этом отношении исходит от самого пациента, и что он обнаружит, что под сильным воздействием того, что будет зарождаться в нем самом, он будет делать все, что сам для себя наметил. К этому он добавил, что пациент может запомнить любые выбранные им эпизоды из состояния транса, но независимо от того, что он запомнил и чего не запомнил, он окажется под сильным воздействием делать все, что сам составил для себя.

Его разбудили, был начат ничего не значащий разговор, и затем он ушел.

Спустя год, находясь в отличной физической форме, он привел с собой старого друга детства и очень быстро, коротко заявил: «Я правильно питаюсь, хорошо сплю, у меня нормальный вес, избавился от дурных привычек, мой диабет мало беспокоит меня, болезнь Бергера не прогрессирует, артериальное давление нормальное, я больше не посещал своего психоаналитика, мои дела обстоят гораздо лучше, я как заново родился, и вся моя семья благодарит вас. Ну, а этот человек – мой друг детства, он заработал себе эмфизему, у него очень плохое сердце; поглядите только на его распухшие лодыжки, а он „дымит как паровоз“. Он уже много лет находится под наблюдением врача». (Этот пациент, не успев докурить одну сигарету, начинал прикуривать вторую).

«Вылечите его так же, как вылечили меня. Я рассказывал ему, что вы говорили со мной так, что это полностью овладело мной».

Он ушел из кабинета, а новый пациент остался. В основном была проведена такая же процедура и почти точно такими же словами. После сеанса он ушел, оставив после себя сигареты.

Шесть месяцев спустя автору позвонил из другого города первый пациент: «Ну, у меня плохие новости, но вам не нужно беспокоиться. Джо умер ночью во сне от сердечного приступа. После того, как он ушел от вас, он больше не выкурил ни одной сигареты, его эмфизема стала намного лучше, он наслаждался жизнью вместо того, чтобы все время бегать за сигаретами, которые ухудшали его состояние».


Случай No 3

Рано утром автору позвонили по телефону. Мужской голос сказал: «Я только что понял, что состояние моего здоровья требует срочных мер. Когда мне можно будет к вам прийти?» Ему сказали, что автор сможет принять его через час. В указанное время в кабинет автора вошел 32-летний мужчина, курящий сигарету, и сказал: "Я – хронический заядлый курильщик. Мне нужна помощь. Я проходил курс психотерапии дважды в неделю в течение двух лет. Я хочу бросить курить, но не могу. Смотрите, я запасся шестью пачками сигарет на день, потому что боюсь, что они у меня неожиданно кончатся, а я не смогу купить. Мой психоаналитик говорит, что я делаю успехи, но раньше, когда я пришел к нему в первый раз, мне хватало 2 пачек в день.

Потом я медленно, постепенно увеличивал свой запас, и теперь он составляет б пачек в день. Я боюсь уходить из дома, не имея в запасе шести пачек. Я читал о вас. Я хочу, чтобы вы загипнотизировали меня от курения".

Его постарались убедить, что это нельзя сделать, но что автор хочет, чтобы он повторил свой рассказ еще раз, но на этот раз как можно медленнее, точнее, закрыв глаза, так, чтобы преобладало его подсознательное мышление (он окончил колледж), и что, когда он будет пересказывать свою историю, он точно, полностью, подробно укажет, что он хотел бы сделать относительно своего курения, но во время своего рассказа он может обнаружить, что впадает во все более глубокое состояние транса. Эта процедура и ее результаты очень схожи с двумя предыдущими случаями.

Два года спустя в кабинете автора вновь раздался телефонный звонок от этого человека, который просил о свидании на полчаса, хотя был согласен заплатить как за часовой визит. Он снова заявил, что его случай требует особого вмешательства.

Точно в указанное время он вошел в кабинет и сказал:

«Вы не узнаете меня. Вы меня видели только в течение одного часа два года назад. Я – мистер X, и я проходил курс лечения у психоаналитика по поводу чрезмерного курения, но в результате моя доза увеличилась до 6 пачек в день. Я не помню, что произошло, когда я был у вас, но я знаю, что с тех пор не выкурил ни одной сигареты. Удивительно, но я не смог прикурить сигарету даже для своей девушки, я пытался несколько раз, но не смог».

«Я вновь пришел к своему психоаналитику, и он взял на себя всю ответственность за мой успех. Я не стал ему говорить о вас. Я считал, что мне нужно ходить к нему, чтобы исправить некоторые недостатки моего характера. И вот я перед вами, человек с высшим образованием, а самое большее время, что я работал на одной работе – это три месяца. Я всегда могу найти для себя работу, но вот уже мне 34 года, а четыре года психоанализа дали только то, что на последней работе я работал только 5 недель. Но теперь мне предлагают работу с хорошими перспективами на будущее. Я бы очень хотел, чтобы вы помогли мне избавиться от этого недостатка, потому что я ушел от своего психоаналитика. У меня была и получше работа, чем та, что ждет меня сейчас, но ничто не может удержать меня. Боюсь, что это повторится и с этой работой. Теперь загипнотизируйте меня и сделайте что-нибудь со мной».

Автор перечел историю его болезни, чтобы освежить память. Была повторена та же процедура, старались повторить все как можно точнее, и он снова ушел.

Два года спустя он все еще находился на той «новой» работе и уже с год занимал довольно высокую руководящую должность. При случайной встрече автора с ним он сам рассказал об этом, а также о том, что он женат, стал отцом, и что его жена сама, по своей охоте, бросила курить.


Заключение

Три случая из длинного ряда таких пациентов ясно показывают преимущества такого использования гипноза как способа намеренного переноса с врача на пациента всей тяжести ответственности за проводимое лечение. Очень часто эта самая трудная часть психотерапии. У всех пациентов это удалось успешно осуществить. У них была длинная предыстория поиска помощи, но они тогда не могли взять на себя ответственность за принятие лечения. Кроме того, все пациенты такого рода, у которых терапия, проводимая автором была успешной, обладали высоким интеллектом.

При традиционной психотерапии очень часто делаются напрасные попытки заставить пациента принять на себя ответственность за свое собственное поведение и свое будущее. Это делается без учета сознательных представлений самого пациента. Абсолютной истиной для многих психотерапевтов является убеждение в том, что любые усилия со стороны пациента бесполезны. Однако это далеко не так.

Используя гипноз как метод намеренного и целенаправленного переноса на пациента его собственного груза ответственности за результаты лечения и заставив его неоднократно подтвердить в своих собственных мыслях, а затем вербализовать формулировки и желания, потребности и намерения на уровне своего подсознательного мышления, мы делаем цели лечения их собственными целями, а не тем, что просто предлагает им терапевт, которого они посетили.

Не всегда эта процедура бывает успешной. Многие пациенты, которым лечение необходимо, не могут воспринять его, пока у них не будет адекватной мотивации. Есть и другие, чья цель не более чем постоянное обращение за лечением, но не его восприятие. С этим типом пациентов гипнотерапия терпит неудачу так же, как и другие формы лечения.

МЕТОД ГИПНОЗА ДЛЯ ПАЦИЕНТОВ С НАСТОЙЧИВЫМ СОПРОТИВЛЕНИЕМ: ПАЦИЕНТ, МЕТОДИКА ЛЕЧЕНИЯ, ОСНОВЫ ЛЕЧЕНИЯ И ЭКСПЕРИМЕНТЫ

«American journal of clinical hypnosis», 1964, No 1, pp. 8-32.


Существует много типов трудных пациентов, которым нужна психотерапия, и все же они сопротивляются ее проведению, встают в оборонительную позу и всем своим видом, всем своим отношением показывают, что они не желают воспринимать лечение, хотя сами обратились за ним. Такой негативизм является проявлением их невротического отношения к восприятию психотерапии, а их неуверенность связана со страхом потери невротической защиты, и, следовательно, это является частью их симптоматологии. Поэтому такое отношение не следует рассматривать как активное, подсознательное намерение противостоять терапевту. Сопротивление проводимому лечению нужно принимать открыто и правильно, так как это жизненно важная коммуникация с частью их заболевания, и его можно использовать для внедрения в их средства защиты. Такое сопротивление – это что-то такое, чего не понимает сам пациент. Оно, скорее всего, вызывает у него эмоциональные нарушения, так как он часто объясняет свое поведение как неконтролируемое и нежелательное, а не как информативное представление о некоторых своих серьезных проблемах.

Терапевт, который понимает это, особенно если у него хорошая квалификация в гипнотерапии, может легко и часто очень быстро трансформировать эти формы поведения в хороший раппорт. При этом у пациента возникает ощущение понимания и он с надеждой ожидает успешной реализации своих целей.

Обычно эти пациенты консультировались у нескольких врачей, столкнулись с неудачами в лечении, и их затруднения стали еще больше. Один этот факт вызывает у них повышенную тревогу и заботу об удовлетворении их потребностей. При этом следует иметь в виду, что кажущееся недружественным начало терапевтической взаимосвязи, если врач будет рассматривать его как симптом, а не как защиту от врача, часто способствует более быстрому эффекту лечения.

Следовательно, терапевт помогает пациенту быстро и свободно выразить свои неприязненные чувства и отношения, подбадривая его откровенной восприимчивостью, внимательностью и своим желанием прокомментировать это так, чтобы вызвать и раскрыть чувства пациента на первом же сеансе.

Возможно, это можно показать на примере крайнего случая с новым пациентом, который, переступив порог кабинета, охарактеризовал всех психиатров так, как это обычно делают вульгарные, необразованные люди. В ответ он услышал: «У вас, конечно, есть причины говорить это, и даже больше». Подчеркнутые слова не осознаются пациентом как прямое намеренное внушение быть более откровенным, но они не очень эффективны. С большой горечью и негодованием, даже с презрением и враждебностью он рассказывает о своих неудачных, многократных и длительных попытках найти помощь у психотерапевтов. Когда он делает паузу, автор это просто комментирует: «У вас, должно быть, чертовски веская причина искать помощи у меня?» (Такое определение его визита опять остается для пациента незамеченным.)

Подчеркнутые здесь слова – не что иное, как часть кажущегося незначительным комментария, произнесенного на его языке. Он не осознает, что гипнотическая ситуация уже определена для него, несмотря на его ответ: «Не беспокойтесь, я не собираюсь скандалить с вами. Я заплачу вам хорошие деньги за работу надо мной, понимаете это? Вы мне не по душе, я знаю множество людей, которым вы не нравитесь. Единственная причина, почему я к вам пришел, это то, что я много читал ваших статей и понял из них, что вы можете работать с несимпатичными, вечно сомневающимися, неконтактными пациентами, которые сопротивляются всем вашим штучкам, которые вы будете пробовать на мне. Я тоже не могу ничего с этим поделать, я не верю в ваши штуки, поэтому либо пошлите меня к чертовой бабушке, либо приступите к делу. Но только никакого психоанализа. С меня достаточно этой ерунды. Загипнотизируйте меня; только я знаю, что вы со мной не сможете этого сделать вопреки всей вашей писанине! Ну, приступайте!»

Ответ дается автором несколько необычным тоном и с улыбкой: «Хорошо, замолчите и держите свой рот закрытым. Слушайте и старайтесь выполнять все. Я попробую на вас одну из своих штучек (пользуясь языком пациента), но буду делать это так быстро и так медленно, как мне это нравится». (Мое согласие на его лечение я стараюсь выразить его же словами, хотя в голосе не допускаю никаких неприязненных интонаций. Таким образом, пациенту говорятся жизненно важные вещи, но он это совершенно не осознает.)

Пациент усаживается и молча, вытаращив глаза, пристально смотрит на автора. Он не осознает, что уже находится под воздействием терапевтической ситуации. Наоборот, он считает, что проявляет неконтактное поведение. Закрепив и сконцентрировав таким образом его внимание, используется гипнотический метод, который разрабатывался годами при работе с трудными сопротивляющимися пациентами в размышлениях над тем, как трансформировать их собственные высказывания в жизненно важные внушения, эффективно направляя их поведение, хотя в то время они этого не осознают.


Метод и его рациональное зерно

Метод, который здесь будет описан довольно подробно, и который иногда используют дословно, буквально, без изменений, можно сократить или усилить с помощью повторов и уточнений в соответствии со способностью пациента отвечать или реагировать. Лучше всего изменить его так, чтобы включить в него стиль речи пациента, какой бы резкой, вульгарной и даже грубой она ни была. Однако автор при его использовании обычно очень быстро прерывает грубости, но часто прибегает к тем неправильным грамматическим конструкциям, которые характерны для речи пациента. Таким образом, свирепость пациента (выраженная лингвистическими средствами) незаметно устраняется, и пациент и врач общаются друг с другом на безопасном языковом уровне, по форме пригодном для пациента. Пациент не знает, как это случилось, он часто не ощущает даже, что это происходит благодаря его косности.

При этом он не располагает информацией, которая бы привела его к пониманию методов и уровней коммуникации; в этом нет необходимости.

Когда от агрессивного, антагонистически и враждебно настроенного, обороняющегося, неконтактного пациента получают достаточно материала, чтобы определить его неадекватное поведение, отношение к лечению и его тип личности, его прерывают замечаниями, которые носят смешанный характер положительного и отрицательного отношения и адресуются ему в той вербальной форме, которую он лучше понимает в этот момент. Однако в этих замечаниях скрыты различные, прямые и косвенные, но допустимые для данного, случая внушения, цель которых – направить реакции пациента в русло восприятия и понимания.

Пациенту, слова которого были процитированы в качестве примера, было сказано: «Я не знаю, войдете вы в состояние транса или нет, как вы просили». (Нужно хорошенько поразмыслить над этим предложением, чтобы распознать в нем все утверждения и отрицания, что практически невозможно сделать, когда слушаешь его.)

После такого вступления у него был применен специфический метод индукции, который был ни чем иным, как осторожным, тщательным объяснением, нагруженным прямыми и косвенными разрешающими внушениями и инструкциями, не всегда легко узнаваемыми. В данной работе эти внушения и инструкции будут подчеркнуты, чтобы читатель мог их легче понять. Вставки в скобках и пояснения даны только для читателя и, конечно, не являются частью самого метода.

«Вы пришли за лечением, вы просили гипноз, и то, что вы мне рассказали о своих затруднениях, дает мне основание предположить почти с уверенностью, что гипноз поможет вам. Однако вы очень убедительно заявляете, что вы – всячески сопротивляетесь гипнозу, что другим врачам, вопреки длительным попыткам, не удалось у вас индуцировать транс, что различные методы не дали никакого результата, и что уважаемые вами люди выражают неверие в гипноз, как в средство вашего излечения. Вы открыто выразили ваше убеждение, что я не смогу индуцировать у вас состояние транса, и с такой же откровенностью вы утверждаете, что убеждены в том, что будете сопротивляться всем попыткам гипноза, и что это сопротивление будет происходить вопреки вашему серьезному желанию и усилиям сотрудничать». (Сопротивляться гипнозу значит, что человек признает его существование, так как нет сопротивления несуществующему, а его существование уже подразумевает его возможность. Таким образом, вопрос стоит не о реальности и значении гипноза, а о сопротивлении ему пациента. Тем самым закладывается основание для применения гипноза, но так, чтобы направить внимание пациента на то, как он понимает свое сопротивление наведению транса. Следовательно, для гипнотической индукции используется любой метод, не распознаваемый пациентом.)

«Так как вы пришли за лечением и заявляете, что вы – вечно сомневающийся, неконтактный пациент, позвольте мне объяснить некоторые вещи, прежде чем мы начнем. Так, чтобы вы были само внимание ко мне, просто сядьте, поставьте обе ноги на пол, положив руки на колени, не позволяйте, чтобы ваши руки касались друг друга». (Это первый намек на то, что ухо слышит меньше, чем сообщается).

«Теперь, когда вы будете сидеть тихо, пока я буду говорить, просто поглядите на это пресс-папье, как на обычную удобную вещь. Глядя на нее, вы будете держать свои уши наготове, а это будет держать наготове вашу голову, и именно это удержит ваши уши наготове, а ведь именно вашим ушам я говорю все это». (Это первый намек на диссоциацию.) «Не смотрите на меня, смотрите на это пресс-папье, потому что я хочу, чтобы ваши уши были неподвижны, а вы двигаете их, когда поворачиваетесь, чтобы поглядеть на меня». (Большинство пациентов стремятся сначала перевести взгляд, но фиксацию глаз можно легко осуществить с помощью просьбы не двигать ушами, при этом редко приходится повторять эту просьбу более трех раз.) «Теперь, когда вы вошли в эту комнату, вы принесли с собой оба разума, то есть переднюю часть вашего ума и заднюю часть вашего ума». (Можно использовать и такие слова, как «подсознательное мышление» и «сознательное мышление», что зависит от уровня образования пациента. Таким образом, дается второй намек на диссоциацию.) «Теперь мне действительно все равно, слушаете ли вы меня своим сознательным разумом, потому что он не понимает ваших затруднений, в противном случае вас бы здесь не было. Поэтому я хочу говорить с вашим подсознательным разумом, потому что он здесь и достаточно близко, чтобы слышать меня, поэтому пусть ваш сознательный разум слышит звуки улицы или гул пролетающих самолетов, или звук печатной машинки в соседней комнате. Или вы можете размышлять над любыми мыслями, которые придут в ваш сознательный разум, систематическими мыслями, произвольными мыслями, потому что все, что я хочу, так это поговорить с вашим подсознательным разумом, и он будет слушать меня, потому что это в пределах слышимости, даже если устанет ваш сознательный разум (усталость ведет к незаинтересованности, рассеянности, даже ко сну). Если ваши глаза устанут, то их можно закрыть, но сделайте все, чтобы быть наготове и удержать (обезоруживающее слово касающейся мнимой угрозы, исходящей от гипноза) хороший мысленный или визуальный образ наготове в голове». (Неузнаваемая команда для появления идеосенсорных визуальных явлений, в то время как слово «наготове» дает пациенту некоторые гарантии безопасности.)

«Устройтесь поудобнее, и я буду разговаривать с вашим подсознанием, так как мне все равно, что будет делать ваш сознательный разум». (Эта неосознаваемое внушение, позволяющее отключить его внимание, которое следует сразу после внушения удобства и коммуникации только с его подсознательным мышлением.)

«Теперь, прежде чем можно будет выполнить лечение, я хочу убедиться в том, что вы понимаете, что ваши проблемы и затруднения не только просто понятны вам, но вы можете научиться понимать их вашим подсознательным разумом». (Это косвенное утверждение того, что лечение может достичь цели, и как оно будет выполнено, с более сильным подчеркиванием диссоциации.)

«В какой-то степени все знают, что люди могут общаться в словесной форме („разговаривать словами“, если имеешь дело с пациентами низшего образовательного или интеллектуального уровня) или языком знаков. Простейшим языком знаков, конечно, является то, когда вы киваете головой в знак согласия – „да“ или качаете головой в знак отрицания – „нет“. Все могут применять такой язык. Каждый может подать сигнал указательным пальцем „подойди“ или помахать рукой „до свидания“. Сигнал указательным пальцем в конце концов означает „да, иди сюда“, а сигнал рукой – „нет, не оставайся здесь“. Другими словами, человек может сказать „да“ и „нет“ головой, указательным пальцем и рукой. Мы все это делаем. Так можете и вы. Иногда, слушая человека, мы, сами не осознавая это, качаем головой в знак несогласия или киваем головой в знак одобрения. Это легко можно делать с помощью указательного пальца и руки. Теперь мне бы хотелось задать вопрос вашему подсознательному разуму, на который можно ответить простым „да“ и „нет“. Вопрос таков, что на него может ответить только ваш подсознательный разум. Ни ваш, ни мой сознательный разум, ни даже мой подсознательный разум не знают на него ответа. Только ваш подсознательный разум знает, какой ответ может быть передан, и ему придется подумать, прежде чем дать ответ „да“ или „нет“. Это может быть кивок головой, поднимание указательного пальца, допустим, правого указательного пальца вместо ответа „да“, а левого указательного пальца вместо ответа „нет“, так как это привычно для человека, у которого главной рукой является правая рука, и наоборот, если человек – левша. Может подняться правая рука или может подняться левая рука. Но только ваш подсознательный разум знает, каким будет ответ, когда я спрошу „да“ или „нет“. Но даже ваш подсознательный разум не будет знать, когда будет задан вопрос, ответит ли он движением головы или движением пальца, и ваш подсознательный ум будет думать над этим вопросом и решать после того, как сформирует свой собственный ответ, как он на него ответит».


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36