Жизнь соло. Новая социальная реальность

Бум разводов объяснялся далеко не только массовым выходом женщин на рынок наемного труда. Появилась новая мораль, согласно которой забота о себе ставилась на один уровень, если не выше, с обязательствами заботы о семье. Кроме того, были приняты законы о разводе по обоюдному согласию. В книге «Культура развода» (The Divorce Culture) Барбара Уайтхед писала: «Начиная с 1950-х гг. американцы стали все в большей степени осознавать ответственность за самостоятельное удовлетворение своих собственных потребностей и интересов… Люди начали оценивать силу и «здоровье» семейных связей исходя из того, как эти связи способствуют личному росту и помогают достижению их собственных целей, а не с традиционных точек зрения – дохода, безопасности и социальной мобильности»{69}. Точно такие же изменения зафиксировали европейские ученые. Английский социолог Энтони Гидденс считает, что после достижения женщинами экономической независимости пары стали стремиться к «свободным» и «чистым» взаимоотношениям, не завязанным на традиционные финансовые или социальные факторы. Современный брак, пишет Гидденс, «все в большей степени превращается в отношения, которые начинают и поддерживают тогда и до тех пор, пока они дают эмоциональное удовлетворение от близкого контакта партнеров друг с другом»{70}. К началу 1970-х гг. все больше людей начинали жить так, словно поиск своего собственного счастья – в качестве ли плейбоя, эмансипированной женщины или одиночки – выше всех остальных обязательств. В 1970-е гг., по словам Дэвида Сарасона «свобода заканчивать одни отношения и начинать другие приобрела такое же значение, как Билль о правах»{71}. Для достижения этой свободы собственная территория была совершенно необходима.

В 1960 и 1970-е гг. рынок жилья стал учитывать потребности людей, стремящихся к автономии. Рост предложения квартир, особенно в крупных городах, куда переезжали семьи представителей среднего класса, превышал темпы роста численности населения{72}. Городской кризис, как его назвали позднее, дал не состоящим в браке людям возможность жить в отдельной или собственной городской квартире. В большинстве крупных городов «белые воротнички» легко могли найти и снять доступную квартиру. Они селились в отдельных квартирах поблизости друг от друга и создавали районы с культурой, в центре которой царил одинокий человек. Такими районами стали выходящий на залив Марина-дистрикт в Сан-Франциско, Линкольн-парк в Чикаго, Западный Голливуд в Лос-Анджелесе и Беллтаун в Сиэтле. В этих районах жили не богема и не геи, а молодые холостые или разведенные служащие. Здесь была расположена масса новых и недавно отреставрированных зданий с большим выбором квартир на любой вкус, предназначенных для индивидуального существования. Жить одному неожиданно стало модно.

Давайте посмотрим, сколько американцев жило в одиночестве. В 1960 г. 7 млн человек жили одни, но к концу 1960-х гг. этих людей стало на 4 млн больше, и число домохозяйств из одного человека достигло почти 11 млн. В 1970-е одиночки множились как никогда раньше, и к 1980 г. их насчитывалось уже более 18 млн{73}. Этот рост был наиболее заметен в городах. Например, на Манхэттене количество квартир с одним жильцом поднялось с 35 % в 1960 г. до 46 % в 1980 г. Пропорциональное увеличение числа квартир с одним жильцом было еще выше в центральной части Лос-Анджелеса, Чикаго, Далласа, Сиэтла и Сан-Франциско. Число людей, проживающих в одиночестве, продолжало увеличиваться и в 1970-е гг. На протяжении 1980-х и 1990-х оно увеличивалось постепенно, а в 2000-е резко возросло. Сейчас более 5 млн американцев в возрасте до 35 лет живут в одиночестве.

У многих молодых взрослых, живущих в одиночестве, стремление к такому образу жизни заложено с детства. Не буду утверждать, что это происходило сознательно, потому что все дети живут в доме вместе с семьей или взрослыми, да и в школах никто не провозглашает жизнь в одиночестве идеалом, к которому стоит стремиться. В наши дни огромному количеству детей по всему миру навык и желание жить независимо прививается очень просто – благодаря тому, что современный ребенок растет в собственной комнате.

Раньше большинство несовершеннолетних в семье делили комнату друг с другом или с родителями. Так жили дети в семьях иммигрантов и афроамериканцев, переехавших в города на севере страны. До недавнего времени так жили и отпрыски в белых семьях среднего класса, даже достаточно обеспеченных. По данным переписи населения 1960 г., в среднестатистическом домохозяйстве было 2,4 ребенка и на каждого приходилось 0,7 спальни. С тех пор американские семьи стали меньше, а дома – больше. К 1980 г. в среднестатистическом домохозяйстве росло два ребенка и на каждого приходилась одна спальня, а в 2000 г. 1,9 ребенка с 1,1 спален на каждого. Последние статистические показатели указывают на то, что у некоторых американских детей есть больше чем одна комната. Среднестатистическая площадь американского дома с 1950 по 2000 г. увеличилась более чем в два раза – с 327 кв. м до 733 кв. м{74}. Сейчас многие родители – представители среднего класса считают, что не выполнили свой родительский долг, если не предоставили каждому из своих детей отдельную спальню. Из центральной части города семьи переезжают в пригороды с единственной целью: чтобы у детей было свое собственное пространство. Раньше подобный шаг воспринимался как неоправданная роскошь, а сейчас это неотъемлемая часть жизни представителей среднего класса.

И в центре города, и в пригородах дети проводят очень много времени в одиночестве. Они готовят себе еду и планируют свое свободное время, потому что их родители все чаще проводят выходные на работе. По данным отчета «Взрослые дети», проведенного Фондом Уильяма Гладена в 2005 г., от 10 до 15 млн американских детей в возрасте до 16 лет постоянно предоставлены самим себе после школы или во время летних каникул. «Присмотр взрослых за детьми никогда за всю историю Америки не находился на таком низком уровне, как сейчас», – говорится в отчете. Авторы его утверждают, что многие дети «начинают сами о себе заботиться с восьми лет»{75}.

Рост количества «взрослых детей» и отдельных детских внутри квартиры – интернациональное явление. За последние полвека рождаемость в Европе резко упала, что привело к сильным изменениям в «наполнении» домашнего пространства. С 1960 г. по 2000 г. среднее число людей в домохозяйстве Англии снизилось с 3,1 до 2,3, во Франции – с 3,1 до 2,4, в Германии – с 3,8 до 2,6, в Италии – с 3,6 до 2,6 и в Дании – с 2,8 до 2,1. Точно такую же тенденцию можно наблюдать и в Канаде, где с 1960 г. по 2005 г. среднее число людей в домохозяйстве снизилось с 4 до 2,5. Похожая картина в Японии: с 1975 г. по 2006 г. снижение составило с 3,3 до 2,5 человека. В США в 1900 г. среднее число людей в домохозяйстве составляло почти 5, в 1950–3, и в 2000 г. – 2,6{76}. Практически во всех странах уменьшение числа человек в семье сопровождалось значительным увеличением площади дома или квартиры. К концу XX в. во всех развитых странах члены семьи, находясь в квартире, имели возможность остаться в одиночестве за закрытой дверью своей комнаты.

Впрочем, для уединения и ухода в собственный мир сегодня даже не нужны собственные комнаты. Члены семьи могут обедать за одним столом, но каждый из них будет занят своим ноутбуком или айфоном, а не разговором с родственниками. Однако создание микросреды каждого члена семьи и изменение стиля общения в семье представителей среднего класса началось задолго до появления социальных медиа. Анализируя особенности воспитания детей в семьях разных классов, социолог Аннет Ларо отметила, что в среднестатистической семье выходцев из среднего класса у каждого ребенка есть своя комната, и «за исключением совместных трапез (которые происходят раз в несколько дней) дети и родители редко находятся вместе в одной комнате». Жизнь семьи сосредоточена вокруг потребностей и интересов каждого ее члена – как родителей, так и детей. Дети посещают разные спортивные секции, учатся игре на разных музыкальных инструментах, у каждого из них свои друзья. Каждого ребенка отвозят и забирают с его собственных мероприятий по индивидуальному графику. Родители изо всех сил стараются, чтобы «каждый ребенок получил возможность индивидуально развиваться» – в результате дети начинают воспринимать самих себя как особенных, исключительных, считать, что им все обязаны». При этом они начинают относиться к сверстникам враждебно, как к конкурентам. По словам Ларо, эти дети часто употребляют слово «ненависть» по отношению к тому или иному члену семьи; впрочем, у других детей это обычно не вызывает никакой реакции»{77}. В общем, и дети, и взрослые постепенно приходят к выводу: чтобы избежать вспышек негативных эмоций, членам семьи лучше держаться друг от друга подальше.

В своей известной работе 1958 г. психолог и педиатр Дональд Винникотт поделился парадоксальным наблюдением: «…способность оставаться наедине с собой основана на способности оставаться наедине с собой в чьем-либо присутствии, и без достаточного развития этой последней первая сама по себе не сможет развиться». Винникотт имел в виду связь матери и младенца. Сначала ребенок учится чувствовать себя в безопасности, играя в одиночестве, затем – самодостаточным и независимым в обществе других детей и взрослых. Это происходит благодаря присутствию матери: именно она дает ребенку ощущение того, что окружающая среда благоприятна для создания объективно здоровых отношений. Материнская поддержка, вероятно, и по сей день не потеряла своего значения, однако с момента появления работы Винникотта прошло несколько десятилетий, во время которых детям предоставлялось все больше возможностей культивировать в себе способность быть одному. И причиной этого служат далеко не только отдельные детские спальни.

Увеличение количества отдельных детских спален определяют особенности сна ребенка. На протяжении большей части истории человечества, да и по сей день матери и их маленькие дети спали и спят вместе. Биологический антрополог Джеймс Маккена, директор лаборатории по вопросам сна матери и ребенка в Университете Нотр-Дам, отмечает, что в процессе эволюции матери научились оказывать влияние на организм ребенка, даже когда они оба спят. У многих народов младенцы по традиции спали в колыбелях. Такой предмет как детская кроватка в семьях среднего класса практически не использовался до XX в. Изначально матери ставили детские кроватки рядом со своей собственной кроватью. Однако в своей вышедшей в 1946 г. книге «Ребенок и уход за ним» (The Common Sense Book of Baby and Child Care) Бенджамин Спок, кроме всего прочего, советовал родителям помещать новорожденных в отдельную комнату, для того чтобы те учились спать без родителей, что давало маме и папе возможность провести чуть больше времени в тишине и в обществе друг друга{78}.

Сложно оценить влияние пары строк из книги с советами, однако книга «Ребенок и уход за ним» оказалась отнюдь не обычным изданием. Эта книга была переведена на 39 языков и вышла тиражом более 50 млн экземпляров, став одним из самых известных бестселлеров всех времен и народов. Уже в 50-х гг. прошлого века доктор Спок стал одним из самых авторитетных специалистов в вопросах детского воспитания и развития, а его мнение по самому широкому спектру проблем, включая то, как детям стоит спать, привлекли внимание огромного числа медиков и родителей. К 2000 г. председатель Комиссии по безопасности потребительских продуктов в США, используя свое высокое положение, советовала родителям не спать вместе со своими детьми, даже если тем не исполнилось еще и двух лет. Происходило все это при полной поддержке последователей доктора Спока – «специалистов в области детского сна» и детских психологов, которые зачастую придерживались крайних взглядов по поводу раздельного сна детей и родителей.

Например, в вышедшем в 1986 г. бестселлере «Научите спать вашего ребенка» (Solve Your Child’s Sleep Problems) Ричард Фербер писал: «Доказано, что люди лучше спят тогда, когда они одни в кровати». Фербер признает, что родители могут поддаться на уговоры детей быть рядом с ними, когда они засыпают, некоторые даже считают, что их присутствие детям «только на пользу». Фербер полагает, что в этом-то родители сильно ошибаются: «Ребенок должен спать отдельно. Это важный фактор обучения, которое помогает ему без волнения находиться без вас и способствует тому, что он начинает воспринимать себя в качестве независимого индивида». Фербер осуждал родителей, которые игнорируют его советы: «Если вы считаете, что ребенок должен спать с вами в одной кровати, вам стоит очень внимательно проанализировать собственные чувства», так как вполне возможно, что «вы не помогаете ребенку, а используете его для решения или отодвигания на второй план ваших собственных проблем… Вам самим может потребоваться помощь профессионалов»{79}. Одних родителей жесткий «метод Фербера» оттолкнул, однако миллионы других купили его книги, стиснули зубы и приступили к «ферберизации» собственных детей, приучая тем самым следующее поколение к одиночеству.

С детства проживая в отдельной комнате и привыкнув к большому количеству личного времени, все большее число молодых взрослых стремится сохранить свой образ жизни и при поступлении в колледж. Занимающиеся расселением студентов сотрудники университетов по всей стране сообщают, что подавляющее большинство поступивших в колледж никогда не делили с кем-либо спальню, и многим первокурсникам сложно привыкнуть к соседу по квартире или комнате. По окончании первого курса студенты готовы дополнительно платить за отдельную комнату. В современных общежитиях студенческих городков достаточно одноместных комнат и квартир, в которых есть общие пространства. Однако большинство студенческих городков построено до того, как одноместные комнаты стали востребованы среди учащихся.

Например, в 2006 г. руководитель отдела размещения учащихся в университете Майами Люсинда Ковени заявила, что университет уже много лет не в состоянии удовлетворить большую часть заявок студентов на одиночное проживание, и сообщила о планах строительства зданий с несколькими сотнями одиночных комнат. В интервью студенческой газете Ковени заявила: «Нам необходимо отвечать требованиям современных студентов. Очень многие из них хотят иметь собственное пространство… Мы понимаем, что общежития были построены давно, и работаем над тем, чтобы сделать условия жизни в студенческом городке более привлекательными». В 2008 г. администрация университета Джорджа Вашингтона получила 286 заявок на имеющиеся пять одноместных комнат в общежитии. Руководство университета обещало, что после ремонта и строительства новых зданий число одноместных комнат достигнет 300. В 2009 г. в Бостонском университете было введено в эксплуатацию высотное здание, в котором находится общежитие с комнатами люкс «в стиле апартаментов» для учащихся старших курсов, в том числе с большим числом одноместных комнат (которые по аналогии с отелями называют «синглами») и большими квартирами, в которых каждому студенту отведена собственная комната. Времена, когда студенты старших курсов с радостью жили в общежитиях, как селедки в банке, потому что хотели быть ближе к своим друзьям, остались в прошлом. Сейчас все совсем по-другому. «Я одна подала заявление о переводе сюда, потому что у моих друзей не было на это денег», – рассказывала в интервью газете Boston Globe студентка из общежития Бостонского университета{80}. Теперь эта студентка будет жить без своих друзей.

По крайней мере, мать одного студента, проживавшего в люкс-общежитии Бостонского университета, признала, что ее сыну будет непросто придерживаться своего образа жизни после окончания учебного заведения. Осенью 2009 г. она сказала ему: «Ты оканчиваешь университет, а ситуация на рынке труда ужасная. Тебе придется жить с крысами в Бруклине»{81}. Она могла бы добавить и следующее: за исключением самых богатых молодых взрослых, которые переезжают в крупные города и начинают самостоятельную жизнь, большинству приходится жить в квартирах вместе с соседями. И это важно, потому что разница между собственной квартирой и «коммуналкой» приобрела огромное культурное значение. Для современного поколения молодых взрослых это критический момент между «вторым юношеством» и переходом во взрослую жизнь.

Вот, например, Джастин[6]. Он – начинающий журналист, только что окончивший один из 10 топ-университетов. Он получил работу в Нью-Йорке, и компания-работодатель предоставила ему временное корпоративное жилье. При первом знакомстве Джастин производит впечатление застенчивого и осторожного человека. Он худой, у него вьющиеся каштановые волосы, глубоко посаженные глаза, а голос настолько мягкий и тихий, что иногда его вообще не слышно. Почувствовав себя спокойно и уверенно, Джастин становится веселым и обаятельным. К сожалению, в общении с людьми эти качества проявляются не сразу, поэтому завязать знакомства с обитателями Нью-Йорка молодому человеку оказалось сложнее, чем он предполагал. То, что он жил один, отнюдь не упрощало ситуацию. К счастью, несколько его друзей по колледжу тоже перебрались в Нью-Йорк, и через них Джастин нашел квартиру с несколькими жильцами, которым нравилось тусоваться вместе, как в школьные времена. Джастин знал, что еще не готов жить один.

Все, кто видел сериалы «Друзья» или «Трое – это компания», согласятся, что жизнь с соседями по квартире, когда ты молод и одинок, может быть довольно веселой. С ними можно поболтать, услышать их голоса, когда просыпаешься, или получить от них поддержку, вернувшись домой вечером после тяжелого дня. Через них можно познакомиться с другими людьми, они приглашают на вечеринки и помогают завязать знакомства в новом городе. Они могут разделить с вами обязанности по готовке еды и покупке продуктов. И, наконец, они вкладывают свою часть в квартплату, значит, можно поселиться не в самом плохом районе города или сэкономить деньги для выходов в свет. Несколько лет Джастин с удовольствием пользовался всеми этими преимуществами «коммуналки». Ему пришлось приспосабливаться: старые соседи уезжали, новые появлялись, сам Джастин, в свою очередь, переселялся в новые квартиры и новые районы. И все ради того, чтобы жить с ровесниками. Через пять лет Джастин начал задумываться о «побочных эффектах» такого существования. Те, кто смотрел сериалы «Друзья» или «Трое – это компания», знают, что слишком часто соседи по квартире могут оказаться совсем не идеальными.

Есть ли кто-нибудь, кто жил с соседями в одной квартире и не имел при этом негативного опыта? Историй про плохих соседей много. Бывший друг, переставший платить свою долю квартплаты или часть других расходов. Сосед-вор. Сосед с ужасным вкусом. Сосед, который никогда не выходит из дома. Сосед, который перестает разговаривать. Сосед, который пишет о тебе в блоге. Сосед, «подсевший» на телевизор. Пьющий сосед. Сосед, который съедает твою еду. Сосед, который не моет за собой посуду. Сосед, который ненавидит твою девушку. Сосед, который начинает приударять за твоей девушкой. Сосед, который становится твоей девушкой, потом с тобой расходится и… отказывается переезжать.

Личный опыт Джастина в этом вопросе, по счастью, не зашкаливал, однако и он пережил ряд проблем с соседями. С обитателем одной из квартир у него возникла взаимная неприязнь. Атмосфера стала напряженной. Джастина угнетала мысль, что он может увидеть соседа за столом на кухне или в гостиной. Он начал избегать собственной квартиры или, придя домой, немедленно направлялся в свою комнату. Джастин вспоминает, что это было ужасно: «Когда нет связи с соседями, жизнь еще более одинока. Полный отстой». Джастин переехал. На новом месте было лучше, но теперь ему хотелось большей обособленности. Он говорит: «Если приводишь девушку к себе домой, то не только она замечает твоих соседей, но и соседи замечают ее». Общение из вежливости становится иногда невыносимым. Разговоры на следующее утро еще хуже. Тогда Джастину было почти 30 лет, он имел достаточно друзей и денег, чтобы позволить себе снять однокомнатную квартиру в центре, если отказаться от некоторых расходов и распрощаться с надеждой что-нибудь накопить. Выбор оказался прост: Джастин решил жить один.

Жизнь в одиночестве его преобразила. «Теперь я не могу себе представить, что придется делить квартиру с соседями, – объясняет он. – Я не буду чувствовать себя счастливым». Он стал старше, и в его кругу общения предполагается, что ближе к тридцати годам человек должен жить или с партнером, или в отдельной квартире. Взрослому человеку просто неприлично делить квартиру с кем-то еще. «Если ты живешь с соседями, в этом даже стыдно признаваться. Сейчас я чувствую себя взрослым. А жить с соседями – это как-то не по-взрослому».

Глава 2

Как жить одному

«Я всегда жила одна и никогда не хотела жить по-другому», – признается психолог, автор книг и апологет жизни в одиночестве Белла Депауло. Депауло выросла в Данморе, в штате Пенсильвания. В этом маленьком городке даже дети знали, что вступать в брак необходимо. До колледжа она не подозревала, что такой участи можно избежать, однако после его окончания поняла, что именно этого ей очень хочется. «Это был не какой-то конкретный момент осознания, когда я поняла, что мне нравится быть одинокой. Просто я так устроена. И этого не изменишь, – объясняет она. – Чтобы к этому прийти, нужно было осознать что-то более фундаментальное – то, что нормально (и даже хорошо) жить так, чтобы жизнь имела смысл для меня самой, пусть даже мой образ жизни является не самым традиционным и общепринятым»{82}.

Представлять себе будущую жизнь в одиночестве трудно не только выходцу из небольшого городка наподобие Данмора. Идеал благополучной жизни в обычном или гражданском браке является частью мейнстрим-культуры, которая с ранних лет прививается молодому поколению. В современном обществе у детей, быть может, больше личного пространства, чем у их сверстников прошлых поколений, но они все равно растут вместе по крайней мере с одним родителем и, возможно, с братьями и сестрами. Детский опыт закладывает основу стандартов, согласно которым совместное домохозяйство является если не идеалом, то по крайней мере нормой. Наш детский опыт создает наш характер, ведет к развитию навыков, способностей и появлению моделей поведения по совместному использованию жилого пространства, которые сознательно или бессознательно мы берем с собой во взрослую жизнь.

Мало кто живет один в детском возрасте, поэтому, когда взрослый человек выбирает жизнь соло, ему приходится многому учиться. Мысли Торо, Сиддхартхы или Хелен Браун могут вдохновлять, но в мире не существует даже базового путеводителя по домашней автономии, не говоря уже об обновленном и дополненном издании. Идея жить одному может очень вдохновлять вас, но следует иметь в виду, что на практике это совсем не просто. Не только потому, что человеку приходится быть наедине самим с собой значительную часть времени, но и потому что ему случается попадать в незнакомые ситуации, решать целый ряд личных проблем, удовлетворять набор определенных потребностей. Некоторые из этих проблем имеют сугубо утилитарный характер: научиться покупать и готовить на одного человека, создать баланс между одиночеством и общением, правильно выбрать средства общения и получения информации – от пассивного потребления развлекательных ТВ-программ до активного общения при помощи телефона и Интернета. Далее появляются более серьезные вопросы: как бороться с одиночеством? Как научиться не воспринимать его как социальное фиаско? Как противостоять дискриминации на работе, при аренде квартиры? Как общаться с друзьями и членами семьи, которые не могут смириться с тем, что близкий им человек одинок, – а вдруг он на самом деле чувствует себя несчастным?

Каждый человек, выработавший в себе способность жить в одиночестве, считает, что общих рецептов не существует, однако проведенные мной интервью указывают на присутствие ряда общих элементов. В наши дни молодые одиночки стремятся активно «переформатировать» представление о том, что их существование является показателем социального фиаско, в прямо противоположное – что оно свидетельствует о неординарности личности и об успехе. По утверждению одиночек, высвобожденное ими время используется на личное и, главным образом, профессиональное развитие. По их словам, инвестиции в себя необходимы потому, что современные семьи часто распадаются, работа не является стабильной, и в конечном счете каждый из нас может надеяться только на самого себя. Для укрепления своего «я» необходимо, с одной стороны, заниматься «сольными» проектами: учиться самостоятельно вести хозяйство, самому придумывать себе развлечения и довольствоваться своим собственным обществом. С другой стороны, необходимо вести активную социальную жизнь, поддерживать сеть дружеских и рабочих контактов и даже, как считает социолог Итан Уоттерс, создавать «городские племена», являющиеся суррогатом семьи, формирующие общественную среду и при необходимости оказывающие поддержку{83}.

Чтобы сделать «сольную» жизнь приятной, можно полностью сконцентрироваться на работе и своем «племени». Но, увы, ничего не продолжается бесконечно. Большинство людей, проживших в одиночестве до 40 лет, сталкиваются с распадом своей социальной среды: близкие друзья вступают в брак и рожают детей, а работа, какую бы радость она ни приносила, не в состоянии удовлетворить самые сокровенные потребности. Жизнь ставит людей перед сложным выбором. Научившиеся наслаждаться «независимостью» должны решить: продолжать ли прежнюю жизнь или найти партнера и создать семью. Для мужчин это вопрос не очень срочный, а вот женщины – совсем другое дело. Одинокая женщина, возраст которой приближается к сорока, каждую ночь засыпает под тиканье биологических часов, напоминающих ей о том, что она, возможно, никогда не родит своего собственного ребенка. Подобная ситуация побудила таких писателей, как Лори Готтлиб, призвать одиноких женщин быть менее придирчивыми в выборе партнера. Впрочем, это не самый убедительный аргумент (и не только потому, что через два года после выхода в свет вызвавшей много споров статьи «Выйди за него замуж» сама Готтлиб не последовала своему собственному совету{84}). Брачные узы и без того достаточно непросты, даже когда обе стороны начинают отношения с энтузиазмом. Привыкшие жить в одиночестве молодые взрослые справедливо сомневаются, что брак, с самого начала основанный на компромиссе, сложится удачно. Такие люди хоть и не теряют надежды найти свою «половинку», но считают, что жить лучше в полном одиночестве в собственной квартире{85}.

Большинство проживающих в одиночестве молодых взрослых воспринимают свое состояние как этап развития, а не конечный пункт своего пути. Большинство из них с оптимизмом смотрит на эту ситуацию, рассчитывая не упустить свой шанс. Не имеет значения, активно ли они ищут партнера или нет. Но все уповают на то, что партнер найдется, и рано или поздно они вступят в брак. В наши дни 84 % американских женщин выходят замуж к 40 годам, а 95 % – к 65 годам. Вне всякого сомнения, у людей разных поколений, родившихся, допустим, в 1945 г. и в 1970 г. очень разные представления о браке, но только не о том, вступят ли они сами в брак. Современные американцы могут быть весьма скептически настроены к институту брака в целом, но приблизительно 90 % тех, кто никогда в нем не был, верят, что рано или поздно обретут семейное счастье{86}.

Главная разница в восприятии брака теми, кому сейчас 65 и 25 лет, не в вопросе: «Надо ли?», а в вопросе: «Когда?». Рожденные в 40-е гг. прошлого века американские мужчины и женщины вступали в брак, когда им исполнялось соответственно 23 и 21 год. Когда этому поколению перевалило за 40 лет, всего лишь 6 % из них никогда не состояло в браке. В наши дни средний возраст заключения первого брака является наиболее высоким с тех пор, как началась перепись населения, – 28 лет для мужчин и 26 лет для женщин. В Вашингтоне, а также в штатах Массачусетс и Нью-Йорк средний возраст первого вступления в брак превышает теперь 30 лет, точно так же, как и в двух европейских странах – Швеции и Дании. Рекордно высокое количество американцев в возрасте после 40 лет вообще никогда не состояло в браке – 16 % мужчин и 12 % женщин{87}. Эти люди достаточно времени провели в одиночестве.

И как же они использовали это время? В книге «Против любви» (Against Love) Лора Кипнис рассуждает о том, что у людей останется больше времени на игру, если они будут избегать связывающих их отношений. Она даже делает провокационное предположение: такое освобождение может нарушить статус-кво. «Свободные люди могут представлять социальную опасность, – утверждает Кипнис. – Кто знает, что они там еще придумают? И чего еще могут потребовать?»{88} Правда, как явствует из интервью для этой книги, самый амбициозный план, на который оказался способен одинокий человек, отнюдь не звал на баррикады: одиночка скромно собирался провести «свободное время» на работе.

В условиях современной экономики большинство из нас является свободными агентами, конкурирующими между собой за хорошую работу. В таких условиях вообще сложно себе представить, что такое «свободное время». В наши дни все, а в особенности молодые профессионалы, прекрасно понимают, что никакого социального контракта между капиталом и наемными сотрудниками не существует. Работодатели не дают никому каких-либо «долгоиграющих» обязательств. Профсоюзы слишком слабы, чтобы что-либо требовать или объединить трудящихся.