Уроки любви (№1) - Неудержимое желание

Ему хотелось прижаться лицом к ее волосам, но он сдержался.

— Ты напугала меня, девочка.

Она подняла на него глаза:

— Правда?

Затаив дыхание, он наклонился и поцеловал ее.

— Мне очень жаль, что вы ушиблись, миледи. Если желаете, я разотру ваш копчик.

— Прекрати, — возмутилась она, — нас увидят.

— Никого нет, проснулись только молочницы.

Джорджиана успокоилась.

— Между прочим, а что ты здесь делал? Ты же не молочница.

— Я люблю дышать свежим утренним воздухом.

— На Дамской миле?

— Да.

— Ты ведь искал меня, не так ли?

— Мне нравится встречаться с тобой по утрам. А это случается не так часто, как мне бы хотелось.

Она пошевелилась, ее теплое гибкое тело мешало ему сосредоточиться. В парке почти никого не было, и любая укромная поляна дала бы им приют и уединение, если бы они захотели.

— О-ох, — тихо охнула она, снова шевельнувшись.

Отогнав грешные мысли, он притянул ее поближе к своей груди.

— Когда мы доставим тебя домой, прими горячую ванну и сиди в ней как можно дольше, сколько выдержишь.

— Так ты специалист по увечьям от верховой езды? — спросила она смягчившимся тоном.

— Меня самого несколько раз сбрасывала лошадь.

Свободной рукой она дотронулась до того места ниже его плеча, где был шрам.

— Я помню. — Она медленно провела рукой по его лицу и запуталась в его волосах. — У тебя такой озабоченный вид, — прошептала она и, притянув к себе его голову, поцеловала.

Должно быть, она начинала бредить. Он не проверил, нет ли у нее повреждений на голове. Несмотря на это, Тристан не удержался и поцеловал ее и чуть не застонал, когда ее язык скользнул по его зубам. Тристан ослабил поводья и, не отрываясь от ее губ, заключил в объятия. Шарлемань остановился и, повернув голову, посмотрел на них.

— Милорд, леди Джорджиане нехорошо?

Дэр резко обернулся к подъехавшему Джону с Шебой на поводу.

— Нет, сейчас все хорошо. Она только на минуту потеряла сознание, и я испугался, дышит ли она.

Джорджиана спрятала лицо у него на груди, ее плечи тряслись от сдерживаемого смеха.

Было видно, что грум обеспокоен.

— Может быть, мне поехать вперед за помощью?

— Да, по-моему, надо. Я приведу Шебу.

— В этом нет необхо… — начала Джорджи.

— Помолчи, — тихо сказал он, не давая ей поднять голову. Грум отдал обрезанные поводья Шебы и помчался в направлении Хоторн-Хауса.

— Он до смерти напугает тетю, — огорчилась Джорджиана, когда Тристан дал ей возможность заговорить.

— Да, но я произведу большое впечатление, дорогая.

Она снова усмехнулась. Видимо, у нее с головой все-таки не все в порядке.

Он тронул повод, и Шарлемань пошел шагом, сзади прихрамывала Шеба.

— С ней действительно ничего не случилось? Я чувствую себя такой идиоткой.

— Не стоит. Обещаю, я осмотрю ее еще раз, когда мы вернемся, и сделаю ей компресс. Хотя она не страдает, и нога не очень сильно распухла. С ней будет все хорошо, любовь моя.

— Надеюсь.

— Меня больше беспокоишь ты. Ты знаешь, что у тебя кровь на локте?

Она посмотрела вниз.

— Нет. О, у тебя весь сюртук в крови. Мне жаль…

— Перестань, Джорджиана. Я втянул тебя в эти скачки, а ты упала. Замолчи и поцелуй меня.

Удивительно, но она поцеловала его. Когда он поднял голову, чтобы перевести дыхание, уже нужно было искать уединенное местечко. Хуже того, она заметила его возбуждение и снова зашевелилась.

— Ты это нарочно делаешь, — проворчал он.

— Конечно.

— Тогда прекрати. Твой грум возвращается.

Джон мчался по дорожке в сопровождении трех лакеев. Тристан удивился, что будут делать четверо слуг с одной лошадью, но, каковы бы ни были их намерения, он не собирался уступить Джорджиану ни одному из них.

— Милорд, — сказал запыхавшийся Джон, — Брэдли готов, если надо, поехать за доктором.

Тристан снова посмотрел на Джорджиану. Внешне с ней все было в порядке, но если она не позволит ему осмотреть ее копчик, кто-то должен это сделать. Он кивнул:

— Пусть едет.

— Трис…

— Вдруг у тебя что-то сломано. Не спорь.

Трое слуг топтались вокруг них, и Шарлемань начал вскидывать голову и бить копытами. Тристан успокоил его. Только не хватало, чтобы Джорджи снова сбросили на землю.

— Займись Шебой, — приказал он, передавая поводья Джону. — А остальные, черт побери, держитесь позади.

Дружно заверив его своими «да, милорд», они отступили назад. Подъезжая к Хоторн-Хаусу, Тристан чувствовал себя тамбурмажором на параде. Из дверей торопливо вышла герцогиня, и у него возникло ощущение, что события снова повернули в худшую сторону.

— Что случилось? — грозно спросила она, спускаясь по ступеням. — С тобой все в порядке?

— Я чувствую себя прекрасно, — ответила Джорджиана, поворачиваясь так, чтобы Тристан мог спустить ее с лошади. — Не надо истерики.

Когда она коснулась земли, колени у нее подогнулись, и она ухватилась за стремя, чтобы не упасть. Тристан соскочил с седла и подхватил ее.

— Позвольте мне.

— Сюда, — указала герцогиня, разгоняя таращившихся слуг.

Он был уверен, что помнит, где спальня Джорджианы, но позволил Фредерике показывать ему дорогу. Сейчас не стоило разрушать то, что им удалось восстановить. Он осторожно опустил Джорджиану на кровать, заметив, что, садясь, она поморщилась.

— Благодарю вас, лорд Дэр, — сказала герцогиня. — А теперь будьте добры, оставьте нас, чтобы я могла позаботиться о племяннице.

Он кивнул, но Джорджиана, схватив его за руку, удержала.

— Вы обещали присмотреть за Шебой, — сказала она.

— Я так и сделаю.

Джорджиана увидела, как он вышел из комнаты и тихо закрыл за собой дверь. Раньше он никогда ничего ей не обещал, и это его обещание что-то значило. Как и его встревоженный вид, и дрожавшие руки, когда он поддерживал ее после падения.

— Давай снимем это платье, — сказала тетка, возвращая ее к действительности.

— Не так уж все плохо. Я просто сильно ударилась.

— У тебя локоть в крови.

— Знаю. Он болит. Так мне и надо за то, что хотела обогнать Дэра. Этого никто не может сделать.

Фредерика застыла.

— Ты хотела обогнать Дэра? Зачем это?

— Мне захотелось. Вокруг никого не было, и я подумала, что будет весело.

И ей было весело до головокружения, пока Шеба не сбросила ее.

— Это «веселье» было его идеей?

— Нет, моей. — Джорджиана подвинулась к краю кровати и, морщась от боли, старалась снять туфли. — По-моему, я до смерти напугала его, когда упала, поэтому не ругайте его.

— Не понимаю я тебя, — сказала Фредерика, расстегивая пуговицы на ее амазонке. — Ты его ненавидишь, а потом переезжаешь в его дом. Убегаешь оттуда, а затем едешь с ним кататься.

— О-ох. Я сама этого не понимаю, тетя.

— Где у тебя болит?

— В основном ниже спины. Тристан думает, может быть, я сломала копчик.

Руки тетки застыли в воздухе.

— Ты сказала лорду Дэру, что ты ушибла? — очень медленно произнесла она.

Джорджи покраснела.

— Это же было очевидно.

— О Боже! Джорджиана, надеюсь, он не будет всем рассказывать об этом. Обычно ты бывала осмотрительнее.

— Он никому не скажет.

Фредерика с озадаченным видом продолжала смотреть на нее, но Джорджиана притворилась, что у нее закружилась голова, чтобы до прибытия врача больше не разговаривать.

Одно казалось ей ясным: Тристан на самом деле питает к ней какие-то чувства. А ей он начинает нравиться все больше. Однако она по-прежнему продолжала верить, что любовь к Тристану Карроуэю — прямая дорога к разбитому сердцу.

Слава Богу, врач решил, что горячая ванна и день, проведенный в постели, лежа на животе, излечит ее самые тяжелые увечья. Она не понимала, как он мог быть в этом уверен, если он даже не поднял на ней рубашку и не осмотрел ее поврежденную нижнюю часть, но Тристан сказал то же самое.

Когда врач ушел, она приняла ванну. Горячая вода расслабила болевшие мышцы и очистила царапины на боку и на локте. Затем с помощью Мэри Джорджиана забралась на постель и легла, упершись подбородком в сложенные руки.

В комнату снова вошла Фредерика:

— Он все еще здесь и хочет тебя видеть.

— Пожалуйста, пусть он поднимется, если вы не возражаете.

— Только до порога.

Черт! Она погубит себя, если не будет осторожнее.

— Конечно, только до порога.

— Я передам ему, — проворчала, уходя, Фредерика.

Через минуту в дверь постучали.

— Джорджиана, — услышала она голос Тристана. Он распахнул дверь, но не вошел. Очевидно, его уже предупредили.

— По-моему, я очень не нравлюсь твоей тете, — сказал он, прислоняясь к косяку двери.

Она усмехнулась.

— Как там Шеба?

— Как я и думал, растянула мышцу. Мы наложили компресс, и Джон будет неделю выводить ее два раза в день. После этого ты можешь попробовать поездить на ней, но еще около месяца никаких галопов.

— По крайней мере столько же я и сама не смогу скакать галопом, — с грустью сказала девушка.

Он взглянул на Мэри, скромно отошедшую в сторону.

— Я рад, что у вас кости остались целы.

— Я тоже.

Он долго не спускал с нее своих голубых глаз, затем выпрямился.

— Я должен идти. Мне надо было явиться в парламент еще час назад. — Он постоял, не сводя с нее взгляда, затем как бы пришел в себя. — Я приду навестить вас сегодня вечером.

Вот так он снова все решил за нее.

— Если вы ухаживаете за мной, вы должны попросить разрешения навестить меня.

Он приподнял бровь.

— Хорошо. Можно мне навестить вас сегодня вечером?

— Да. — Она улыбнулась, стараясь скрыть внутренний трепет. — К этому времени, полагаю, я буду рада, что вы составите мне компанию.

Оказалось, что желающих посетить ее больше, чем она ожидала. Еще до полудня приехали Люсинда и Эвелина.

— Боже, — произнесла Люсинда, закрывая дверь за вышедшей Мэри, — я была почти уверена, что ты вся с головы до ног в бинтах.

Джорджиана нахмурилась:

— Всего лишь упала с лошади. А как вы, однако, об этом узнали?

— Горничная миссис Гротем была у модистки, когда туда зашла дочь доктора Барлоу.

— О нет! — Джорджиана спрятала лицо в подушки. — Миссис Гротем не умеет хранить даже свои секреты.

— Как бы там ни было, — сказала Эви, опускаясь на краешек кровати, — все говорят о том, что ты упала с лошади и лорд Дэр принес тебя домой.

— Полагаю, так оно и было, — выбираясь из-под мягких подушек, заметила она.

— И еще о том, что Дэр так беспокоился, что не хотел отойти от твоей постели, пока доктор Барлоу не поклялся, что с тобой все хорошо, а герцогиня обещала сообщить ему, если будут какие-то изменения.

— Это не…

— Все говорят, что он влюблен в тебя, — вмешалась Люсинда, в ее карих глазах Джорджи увидела тревогу. — Джорджиана, я думала, ты хотела проучить его. А теперь пострадавшей оказалась ты. Если ты собираешься и дальше водить Дэра за нос, это становится очень опасно.

— Я не вожу его за нос, и он определенно не влюблен в меня. Не забывай, мы даже не нравимся друг другу.

— Вот поэтому все находят это весьма романтичным. — Эвелина выглядела немного озабоченной. — Ты поклялась никогда не выходить замуж и тем более за Дэра, а сейчас он ухаживает за тобой, и ты должна изменить свое решение.

— О Господи! — Она дернула ногой под одеялом и тотчас же почувствовала боль в позвоночнике. — Я никогда ни в чем не клялась, и я не меняю своих решений, и… к черту все это.

Люсинда и Эвелина переглянулись.

— А как же Дэр на днях сопровождал тебя в Воксхолл-Гарденз? — подперев подбородок, сказала Люсинда. — И, если он принес тебя в дом, значит, ты каталась вместе с ним?

— Он говорит, что ухаживает за мной, но это только слова, — горячо заговорила Джорджиана. — Да он просто пытается свести со мной счеты за то, что я рассчиталась с ним.

Эвелина казалась совсем сбитой с толку, но Люсинда помрачнела.

— Подожди минутку. — Она подалась вперед. — Он сказал, что ухаживает за тобой? Ты хочешь сказать, что он действительно ухаживает за тобой, Джорджи? И все уже об этом знают?

Джорджиана снова уткнулась в подушки.

— Уходите! Я сама не знаю, что говорю!

Люсинда потрепала ее по плечу.

— Тебе надо поскорее разобраться в этом, дорогая. Потому что не мы одни задаем эти вопросы, а мы не злые люди.

Не прошло и часа после их ухода, как кто-то тихо постучал в дверь. Когда Мэри открыла, за дверью стояла Жозефина, горничная первого этажа.

— Леди Джорджиана, я пришла доложить, что лорд Уэстбрук внизу, приехал навестить вас.

— Боже мой, я и забыла. Мы собирались прогуляться. Пожалуйста, скажи Паско, чтобы он объяснил, что со мной произошел несчастный случай, и пусть он перс даст маркизу мои извинения.

— Да, миледи, — присела Жозефина.

Через несколько минут она вернулась.

— Лорд Уэстбрук выражает свое огорчение по поводу несчастного случая и говорит, что напишет вам письмо.

— Спасибо, Жозефина.

После ее ухода Джорджи долго в раздумье лежала на постели. Все вокруг думали, что Тристан ухаживает за ней и что она охотно принимает его ухаживания. Беда была в том, что именно это она и делала. Она уже не владела собой и ждала с нетерпением каждой встречи. Все ее существо откликалось на звук его голоса и его прикосновения.

А что, если это не игра? И он искренен? И вдруг он и в самом деле попросит ее выйти за него замуж?

Джорджиана тяжело вздохнула, жалея, что не может встать и походить по комнате.

В движении ей легче думалось. Это была катастрофа, и, хуже всего, это было дело ее собственных рук.

— О, сдаюсь, — сказала Эдвина, наклоняясь, чтобы поймать Дракона и посадить его на колени. — Должна признаться, ты была права: они так вспыльчивы.

Милли могла испытывать удовлетворение от того, что Эдвина наконец хоть в чем-то признала ее правоту.

— Как жаль. Какое-то время казалось, что они хотят помириться.

— Значит, ты полагаешь, это будет мисс Джонс? — вздохнула сестра.

— Вероятно, пропади все пропадом. Она достаточно богата, но, кажется, слишком чопорна, чтобы ужиться в семье Карроуэй. И как только они поженятся, нас отошлют обратно в Эссекс. Нам можно уже сейчас попрощаться с мальчиками. Думаю, мы будем их видеть только на Рождество, поскольку нам запретят покидать коттедж.

— О, почему это не Джорджиана, — проворчала Эдвина.

Милли похлопала ее по колену.

— Но Тристан еще не женился. Я не стану прощаться, пока новая леди Дэр не вышвырнет меня за порог. Так что нам остается только надеяться на лучшее.

— И молиться, чтобы никто не сломал себе шею, — добавила Эдвина с вымученной улыбкой.

Глава 16

Не надсаживай себе этим мозгов…

У. Шекспир. Гамлет. Акт V, сцена 113

— А когда она потеряла сознание, он всю дорогу до дома тетушки нес ее на руках. Лорд Дэр так волновался, что не хотел отойти от ее постели. — Синтия Прентисс бросила себе в рот еще кусочек шоколада.

Амелия Джонс выбирала себе десерт без всякого интереса.

— Их семьи очень близки. Я полагаю, он хотел убедиться, что с ней все в порядке. Что в этом удивительного?

— Хм, — задумчиво заметила Фелисити, сидевшая по другую сторону от Амелии, — когда ты в последний раз ездила кататься с лордом Дэром, Амелия?

— Мы как раз на прошлой неделе выезжали на пикник, — вспомнила она, остановив свой выбор на засахаренных апельсиновых дольках. — И он был очень внимателен.

Тристан был настолько внимателен, что, вернувшись домой, она была готова выбирать свадебное платье. Однако с тех пор Амелия не только не видела его, но и не получала ни письма, ни букета цветов.

— Еще говорят, он послал ей огромный букет, — сказала Синтия, подтверждая слухи, доходившие до Амелии. — И как раз перед этим несчастным случаем.

Амелия заставила себя беззаботно рассмеяться.

— Вы обе любите сплетничать. Всем известно, что Тристан и леди Джорджиана недолюбливают друг друга. Я уверена, он просто проявил доброту ради ее кузена, герцога Уиклиффа.

Действительно, последние несколько дней прошли не так, как ожидала Амелия, но она знала, какие чувства питают друг к другу виконт и леди Джорджиана, — он в ее присутствии даже упомянул об упрямом, вспыльчивом характере своего врага. Тристану сейчас дают урок, после чего он безумно в нее влюбится, а к концу лета она станет виконтессой.

— Ну, может быть, ты и права, — сказала Фелисити. — Я хочу сказать, что лорд Дэр довольно красив, конечно, но все знают, что у него нет денег. Все, что он имеет, — это титул, а леди Джорджиана — дочь маркиза и кузина герцога. С какой стати ей быть виконтессой?

— Вот именно. И всем известно, что я получаю три тысячи дохода в год, поэтому не вижу смысла в дальнейшем обсуждении этой чепухи.

Тристан Карроуэй собирался жениться на ней. Он начал ухаживать за ней ради ее денег и еще потому, что находил ее очаровательной, и этого было достаточно для женитьбы.

— Вот он, — прошептала Синтия. — Может, тебе следует напомнить ему о твоих доходах.

Собравшись с духом, Амелия обернулась. Лорд Дэр только что вошел в главный зал «Олмэкса». Он был один, в черном вечернем фраке, плотно облегавшем его широкие плечи. Минуту Амелия с восхищением смотрела на него.

Он, с его высоким ростом и смуглой красотой, и она, с хорошенькой миниатюрной фигуркой, будут потрясающей парой. Конечно, они подходят друг другу — как раз на прошлой неделе отец, в случае объявления об их помолвке, предложил прибавить ей еще пятьдесят фунтов к тем, что давал «на булавки». Леди Дэр… да, из нее получится идеальная виконтесса.

Тристан, казалось, был чем-то озабочен, и, оглянувшись на своих циничных подруг, она направилась к оркестру с таким расчетом, чтобы с ним встретиться. Она радовалась, что сегодня надела свое желтое атласное платье с белыми кружевными рукавами. Все говорили, что оно придает ее глазам безупречно голубой цвет, как у фарфоровой куклы.

В последний момент она повернулась, чтобы помахать рукой Синтии, и натолкнулась прямо на него.

— О Боже, — произнесла она, споткнувшись таким образом, что ему пришлось подхватить ее под руки.

— Амелия, прошу прощения, — улыбнулся он, поддерживая ее. — Обычно я вижу, куда иду. Видимо, я довольно рассеян сегодня.

— Никаких извинений, Тристан. — Она поправила лиф платья, чтобы он непременно заметил ее глубокое декольте.

— Сегодня вы выглядите восхитительно!

— Благодарю вас. — Не переставая улыбаться, она сделала неглубокий реверанс, позволявший ему лучше рассмотреть ее грудь. Что бы ни говорила леди Джорджиана о пользе уроков, иногда мужчин совсем нетрудно раскусить. — Если вы и дальше будете так мило разговаривать, мне придется оставить для вас вальс.

— Если вы и дальше будете так же великодушны, я приглашу вас на танец. — С легким поклоном он отступил от нее. — Если позволите, вот человек, с которым мне необходимо поговорить.

— Конечно. Мы поболтаем позже.

— Или раньше, — широко улыбнулся он.

«Ах, успех! Он еще никогда не был так любезен!» Но торжествующая улыбка, которую она послала своим глупым подругам, увяла, когда, повернувшись, она увидела, с кем он хотел говорить. Леди Джорджиана Холли стояла между герцогом Уиклиффом и его женой. Амелия не могла не восхищаться Эммой Брейкенридж, хотя, поднявшись от директрисы школы для девочек до герцогини, она высоковато забралась.

Амелия вздохнула. Она хотела всего лишь подняться от внучки брата эрла до виконтессы — но даже это не казалось теперь таким обнадеживающим, как раньше. Тристан смотрел на леди Джорджиану с обожанием. Лучше признать очевидное. Может быть, Джорджиана думает, что помогает ей, или только так говорит, имея совсем другие намерения, но в любом случае Амелия должна сама направить Тристана на правильный путь. И ее знание мужчин подсказало ей прекрасную идею, как это сделать.

Грей не очень обрадовался его появлению, но Тристана больше беспокоило присутствие Лаксли, Полтриджа и в меньшей степени Фрэнсиса Хеннинга, окруживших Джорджиану. После того страха, который он пережил из-за нее накануне, ему была неприятна даже мысль, что другие мужчины могут смотреть в ее сторону.

— Джорджиана, — сказал он, оттолкнув локтем Хеннинга, чтобы поцеловать ее руку. — Я снова вижу блеск в ваших глазах. Вы чувствуете себя лучше?

— Намного, — улыбнулась она, — хотя едва ли смогу танцевать.

Он предположил, что это замечание, вероятно, предназначалось другим поклонникам, но ни один из них не понял намека и не ушел. Вместо этого они зашумели, осыпая ее выражениями сочувствия и комплиментами, что заставило его нахмуриться.

Если же ее замечание относилось к нему, то он тоже никуда не уйдет. Эмма взяла его за руку, прежде чем он успел разогнать этих шутов.

— Вчера ты оказался почти героем, — с веселыми искорками в карих глазах сказала она насмешливо.

Бросив сердитый взгляд на стаю поклонников, он отошел в сторону.

— Я был бы признателен, если бы ты перестала говорить об этом. Доброе сердце и пустой карман делают Дэра очень одиноким малым. — Он взглянул в сторону Джорджианы. — Особенно когда некоторые представительницы женского пола не верят рассказам о добром сердце.

— Ну, тебе придется убедить ее. Я, например, на твоей стороне.

Он вопросительно поднял бровь.

— А как к этому относится могущественный Уиклифф?

— Он больше беспокоится о Джорджиане. Мой совет: будь терпелив и в то же время настойчив.

— Твой совет, дорогая Эмма, вероятно, убьет меня. — И, чтобы смягчить свои слова, Тристан поцеловал ее в щеку. — Но я ценю его.

— Сколько раз я должен говорить тебе, — грозно сказал Грей, подошедший к нему, слава Богу, под руку с Джорджианой, — чтобы ты держался подальше от моей жены?

— Ты же не позволишь мне поцеловать тебя, — ответил Тристан, — так что у меня не было выбора.

— Вы не проводите меня к буфету? — протянула ему руку Джорджиана.

Молодец Уиклифф, что увел ее от этой волчьей стаи.

— С удовольствием. Ваша светлость, вы позволите?

— Ох, убирайся, — сказал Грей. — Но не спускай с нее глаз. Она чуть не упала, выходя из кареты.

— У меня платье зацепилось, — объяснила Джорджи, краснея.

— Буду охранять ее, не жалея жизни.

Уступить кому-то Джорджиану было немыслимо. Чего бы это ни стоило, она будет принадлежать ему всегда.

— Так как же, я взял верх над твоими женихами? — спросил Тристан, выбирая место, где было поменьше любопытных глаз.

— Я не могу послать их к черту, когда они надоедают мне, — охотно ответила она. — А тебе могу это сказать.

— За эти годы я привык переносить твои оскорбления, — согласился он. — Как поживает твой копчик?

Она покраснела еще гуще.

— Черно-синий, но лучше. Слава Богу, почти все думают, что я вывихнула колено, и моя тыльная часть не является предметом обсуждения.

Тристан кивнул. В прежние времена он мог бы потребовать признания своей заслуги в распространении ложных слухов, но он так волновался за нее, что не хотел никакой благодарности.

— Я рад, что ты приехала сегодня, — сказал он, чтобы поддержать разговор.

Она пристально посмотрела ему в глаза.

— Я тоже. Тристан…

— А, вот ты где. — К ней подбежала Люсинда Баррет и схватила за руку. — Я надеялась, что тебе уже лучше и ты приедешь.

Подавив раздражение, Тристан, кивнув, поздоровался с рыжеволосой девицей.

— А я бы притворился больным, чтобы не появляться здесь.

Джорджиана с явным недоверием посмотрела на него.

— Так почему же вы не притворились?

— Потому что вы здесь.

— Тише, — приказала она. — Из-за вас все начнут говорить о нас.

— Все уже и так говорят, — усмехнулась Люсинда. — Вы оба — сказка для Лондона.

Тристан впервые оглядел зал. Действительно, казалось, они были предметом обсуждения. Хорошо, пусть так и будет. Она больше не ускользнет от него или из-за его безрассудства, или из-за своего упрямства. А слухи лишь увеличат его шансы.

— Не заблуждайся, Люси. Ему нужны только мои деньги.

Люсинда побледнела и испуганно посмотрела в его сторону.

— Джорджи, ты не должна говорить такие вещи.

Тристан скрыл охвативший его гнев. Конечно, он и раньше слышал такие разговоры. Однажды несколько дам обсуждали, нельзя ли купить за деньги его интимные услуги. Он никогда не забудет этого вечера.

Но, насколько ему было известно, Джорджиана никогда и ни с кем не говорила о его финансах, и, даже если она пошутила, он, черт побери, не оценил ее шутку.

Тристан осторожно высвободил свою руку.

— Мисс Баррет, не присмотрите ли за леди Джорджианой, я обещал танец мисс Джонс.

Он небрежно поклонился.

Виконт не успел сделать и шага, как Джорджи схватила его за рукав.

— Дэр.

Он остановился и холодно посмотрел на нее:

— Да?

— Люси, отойди, — шепнула Джорджиана.

Мисс Баррет подчинилась, довольная, что ускользнула живой и невредимой. Шепот вокруг них становился все громче, но ему было совершенно на это наплевать. Люди всегда будут сплетничать. Единственное, что он мог сделать, — это убедить их, что между ними произошла обычная ссора.

— Прости меня, — прошептала она. — Я не хотела так сказать, это было нечестно.

Он с деланным равнодушием пожал плечами:

— Это правда, отчасти. Но деньги — это не все, чего я хочу от тебя, Джорджиана, и ты это знаешь.

— Я помню, ты говорил мне об этом, но я не знаю, чему верить. Ты уже обманывал меня.

— Но и ты обманула меня, разве не так? — тихо возразил он. — Как я могу убедить тебя?

Он вдруг подумал: не этого ли она ждала — заставить его при всех объявить о своих намерениях и своей любви к ней, а затем посмеяться над ним и публично унизить. И оттого, что он не мог скрыть свое желание быть рядом с ней, Тристану показалось, что он угодил прямо в расставленную ею ловушку.

Она вздохнула:

— Иногда я не знаю, что и думать.

— Не надо много думать. Это вредно, — пошутил Тристан.

Она коротко рассмеялась:

— Черт, я не взяла веер. Если бы не боль ниже спины, я бы ударила тебя ногой.

На его лице медленно появлялась улыбка.

— Если бы у тебя там не болело, я бы предложил заняться более приятными делами. — Глядя на нее, он с трудом сдерживался, чтобы не провести пальцем по ее щеке. — Я хочу тебя, — чуть слышно прошептал он. — Очень.

Джорджиана нервно сглотнула.

— Ты пытаешься вогнать меня в краску. Ничего не получится, поэтому перестань.

— Я не хочу, чтобы ты краснела, — все так же тихо продолжал он. — Я хочу, чтобы ты произносила мое имя и сгорала от страсти в моих объятиях.

— Замолчи, — дрогнувшим голосом произнесла она. — Ты с ума сошел.

Он улыбнулся. Казалось, все шло как надо, хотя он начинал ощущать некоторое физическое неудобство.

— Обещай, что завтра ты пойдешь со мной на прогулку, и я замолчу.

— Я приглашена на чай с Лю…

— Я хочу касаться твоей теплой кожи и чувствовать под своим телом твое тело, моя Джорджи…

— Ладно! — Густо покраснев, она потащила его к накрытым столам. — Будь ровно в десять, иначе я ударю тебя, когда увижу в следующий раз.

— Вполне справедливо, — кивнул он.

Вечер в общем прошел неплохо. Он понял, как ему следует вести себя. Она хотела его, и это облегчало его следующий шаг.

Джорджиана не собиралась удерживать Тристана, но в тот момент, когда он отпустил ее, она была не в состоянии с ним расстаться. И он не ушел, а она дала согласие на совместную прогулку. Она все еще как бы опасалась, что может упасть, но на самом деле жаждала ощутить жар в крови и желание, которое он пробуждал в ней.

Хуже того, все общество, собравшееся в «Олмэксе», наблюдало, как они долгое время были увлечены разговором, как она улыбалась, и как он улыбался, и как она краснела и словно таяла перед ним. Но Джорджиана была убеждена, что, если бы она не согласилась на эту прогулку, он затащил бы ее в ближайшую нишу, сорвал с нее платье, и она, несмотря на больной копчик, получила бы такое наслаждение, которое просто невозможно перенести.

За последние два года ей делали предложение двенадцать мужчин, но ни один не вызывал в ней тех чувств, которые возбуждал Тристан. После второй проведенной с ним безумной ночи она даже попыталась представить себя обнаженной и охваченной страстью с одним из своих женихов. Ведь если бы она вышла замуж за кого-то из них, ей пришлось бы делить с ним постель. Но все эти воображаемые сцены вызывали у нее почти отвращение. Несколько джентльменов имели приятный вид, а некоторые, как Лаксли и Уэстбрук, были очень красивы. Однако, сколько она ни старалась, ничего не получалось. Невыносима была сама мысль, что один из них будет касаться ее и целовать, не говоря уже о…

— Миледи, — сказал, подходя к ней эрл Драстен, — прошу вас подарить мне этот танец.

Стоявший рядом с ней Тристан настороженно распрямился, мышцы его руки напряглись. Она изобразила вежливую улыбку. Никто не посмеет устраивать скандал из-за нее, и, уж конечно, не в «Олмэксе». Иначе ей навсегда запретят появляться здесь.

— Сегодня я не танцую, милорд.

— Это слишком жестоко, — возразил темноволосый эрл, бросив на Дэра неприязненный взгляд. — Вы не можете лишать нас своего общества ради этого распутника.

Она всем своим существом ощутила угрожающую силу вспыхнувшего в Тристане гнева.

— Вы что, оглохли, Др…

— Лорд Драстен, — перебила она Тристана, чтобы он не успел вызвать этого идиота эрла на дуэль, — два дня назад, во время прогулки верхом, со мной произошел несчастный случай, и сегодня я еще не могу танцевать. Но мне было бы приятно получить шоколад.

Драстен предложил ей руку:

— Тогда я провожу вас туда.

— Нет, не проводите, — сказал Тристан.

— Идите поищите других невест, Дэр. Этой вы совсем не нравитесь.

Ахнув, Джорджиана встала между ними и толкнула Тристана в грудь, не дав ему опустить сжатый кулак. От ее толчка он даже не пошатнулся, но и не ударил эрла.