Тайные агенты Ее Величества - Очаровательная сумасбродка

Эллисон Чейз

Очаровательная сумасбродка

Глава 1

Виндзор, Англия

Весна 1839 года

От резкого толчка Холли Сазерленд лязгнула зубами и резко пробудилась от убаюкивающей дремоты. Глаза Холли широко распахнулись, когда она увидела высокие каменные стены и открытые ворота; через мгновение одноконный экипаж, в котором она путешествовала в ночи, остановился на покрытой брусчаткой дороге.

Карета чуть накренилась, когда лакей соскочил с запяток, но Холли распахнула дверь, прежде чем он успел помочь ей.

– Мы на месте? – выглянув наружу, крикнула Холли, которой не терпелось поскорее выбраться из темного тесного экипажа и, конечно же, узнать, что ее ожидает.

– Да, мисс. Прошу вас, подождите, пока я опущу ступеньки. – Роджер, высокий парень с копной темных курчавых волос и красивыми чертами лица, какие часто бывают у молодых лакеев, опустил подножку и предложил ей руку.

Однако зрелище, открывшееся глазам Холли, заставило ее отшатнуться назад. Утренний туман окутывал мрачное двухэтажное здание с несколькими закрытыми двустворчатыми дверьми, над которыми рядком протянулись окна с грязными стеклами, с трудом отражающими первые отблески восхода. Вокруг царил спертый дух заброшенности, все открывшееся взору скорее напоминало тюрьму.

А вдруг это и есть тюрьма? Что, если королева послала за ней, потому что узник этого жилища сбежал, и задача Холли – найти его? Этот негодяй вполне мог оказаться каким-нибудь глупцом, который безрассудно угрожал двадцатилетней монархине Англии. Ее величество два года назад взошла на трон, и за это время ее жизни угрожали уже несколько раз…

Это должно было бы пугать Холли, но она, напротив, испытывала удивительное возбуждение. Кое-что тяжелое в ридикюле, висевшем у нее на запястье, придавало ей уверенности, отчего ее подбородок вызывающе вздернулся вверх. Вот только сможет ли она взвести курок многозарядного револьвера, который привезла с собой для самообороны?

Вполне возможно – если ей придется встать на защиту королевы, самой себя или какого-нибудь случайного зеваки. А уж если она зажмет револьвер в двух руках, покрепче встанет на обе ноги, то уж никак не промахнется.

Ворота у нее за спиной заскрипели, а затем лязгнули – это двое стражников захлопнули их. От резкого звука Холли невольно заспешила вперед и, оглядываясь назад через плечо, на ходу спросила у лакея:

– Куда же теперь идти? И как нам попасть в дом? – Казалось, все двери крепко заперты.

– Мы находимся в виндзорских конюшнях, мисс, – отозвался тот. – Это конюшни ее величества. И вам совсем не сюда, мисс. Это всего лишь каретный двор.

Холли неуверенно остановилась возле дверей: ее охватывало разочарование, от которого возбуждение стало быстро таять. Конечно, конюшни – это не так волнующе, как тюрьма, хотя, возможно, Виктория просто хочет подарить ей резвого скакуна, на котором она сможет преследовать намеченную жертву.

Подняв голову, она сквозь туман разглядела Круглую башню Виндзорского замка, возвышавшегося над местностью, как монарх – на своем троне. Холли оглядела стоявшее перед ней обветшалое здание.

– Эти конюшни далеко не так ухожены, как могли бы быть, ведь они принадлежат английской королеве, – заметила она.

– Уже разработан план строительства новых конюшен, которое начнется в этом году, – устало пояснил лакей. – А теперь будьте любезны следовать за мной, мисс.

– Ее величество встретит меня здесь?

Само собой, лакей ничего не ответил. Он и без того слишком долго терпел ее расспросы. Не его дело снабжать леди информацией – он попросту должен доставить ее в нужное место.

– Прошу вас, мисс, следуйте за мной, – повторил лакей.

Они направились вперед по лабиринту замковых дворов, конюшен и флигелей. Мерная поступь Роджера заставляла Холли стискивать зубы и воздерживаться от просьбы ускорить шаг. Вскоре она услышала голоса, а вместе с ними – какое-то позвякивание и лязг. Зашуршали метлы – это работники взялись за свои утренние дела. Завернув за угол, Холли оказалась в еще одном огороженном месте, где группа работников сновала взад-вперед с ведрами, метлами, граблями и какими-то инструментами в руках. Похоже, они наконец-то добрались до центра конюшен. Лакей остановился у тяжелой с виду двери, пошарил у себя в кармане и вытащил оттуда связку ключей.

Холли с удивлением вошла в уютную комнату, в которой стояли выцветший, но, похоже, удобный диван и маленький дубовый стол со стульями; в небольшом кирпичном камине весело потрескивал огонь. Да, это уединенное убежище было, пожалуй, неказистым, а изношенную мебель уже нельзя было оставлять в гостиной, но для охотничьих вечеров, которые устраивала тут королева, место было вполне подходящим.

– Это личный салон ее величества, мисс, – объяснил Роджер, подтверждая догадки Холли. – Устраивайтесь поудобнее. – С этими словами он повернулся и вышел, оставив ее одну. Холли оставалось только сдержать свое нетерпение и ждать.

Конечно, ясности пока никакой. Но еще более непонятной была записка, которую всего несколько часов назад тот же Роджер привез в большой книжный магазин «Найтсбридж», принадлежавший Холли и ее сестрам.

«Моя дорогая Холли,

Мне нужна ты и только ты. Ты должна немедленно приехать ко мне в Виндзор! Никому не говори об этом – разумеется, кроме твоих сестер. Но, пожалуйста, не мешкай!

Твоя В.».

* * *

У Холли едва хватило времени понять смысл записки. Ведь она, как и ее сестра Лорел, а до нее – Айви, находилась на государственной службе. И уже через минуту она засовывала самые необходимые вещи в саквояж, потом наскоро попрощалась с сестрами и поспешила к поджидавшей ее карете. Без каких-либо дальнейших объяснений ее вывезли из Лондона, и карета покатила по освещаемому лунным светом пригороду.

В холле раздался шум шагов. Холли едва успела вскочить с дивана, как дверь широко распахнулась. Миниатюрная женщина, закутанная в роскошный плащ из бархата цвета яркой зелени, проскользнула в комнату. Сбросив с головы капюшон, королева Англии развела руки в стороны.

– Моя дорогая Холли! – воскликнула она. – Слава Богу, ты здесь!

Они бросились друг другу в объятия, и Холли вспомнились милые лица из далекого прошлого, которые окружали ее в детские годы.

Здесь перед ней стояла единственная подруга ее самой и ее сестер. Только с ней они смогли сойтись, когда жили в уединении загородного поместья дяди Эдварда, который их воспитывал, и наоборот. Предполагаемой наследнице короны, маленькой Виктории, почти не разрешали общаться с кем-то, кроме матери да Джона Конроя, человека, имевшего свои виды на трон, который впоследствии должна была занять Виктория. По настоянию ее матери для сестер Сазерленд было сделано исключение. Девочек терпели против воли Джона Конроя лишь благодаря военным связям их отца с отцом Виктории, покойным герцогом Кентом.

Прошлое со всеми его детскими тайнами, обещаниями, надеждами и мечтами всколыхнулось в сердце Холли, когда она щека к щеке стояла в обнимку с Викторией. Они все были сиротами – и сестры Сазерленд, и их любимая, одинокая, маленькая девочка. Но по мере того как росли шансы Виктории занять престол, все меньше оставалось у Холли и ее сестер возможностей оставаться ее подругами.

Теперь она стала их королевой и при желании могла бы открыто признать их дружбу, но не сделала этого из-за одной, очень важной, вещи.

«Мы всегда будем тебе подругами… Скажу больше – твоими тайными слугами, если в этом возникнет необходимость». Холли с сестрами пообещали это маленькой Виктории почти десять лет назад в один чудесный летний день в розовом саду дяди Эдварда. В то время никто из них не мог и предположить, к чему приведет данное когда-то обещание. За последний год Лорел, старшая из сестер, и Айви, близняшка Холли, рисковали жизнью на службе своей королевы, хотя ни одна из них даже не обмолвилась Виктории об опасности, которой они подвергались.

Риск, опасность, страх… Детская клятва, как теперь выяснилось, подразумевала все это, и не только для Айви и Лорел. Вот и для Холли настал черед оставить спокойную повседневную жизнь и пуститься в собственное приключение.

Пугало ли это ее хотя бы чуть-чуть? А как же иначе! Но именно опасность заставляла Холли почувствовать себя как никогда живой, энергичной, нужной…

Руки Виктории опустились. Отступив назад, Холли заглянула в лицо подруге с улыбкой, которую невозможно было скрыть.

– Что мне нужно сделать для тебя? – спросила она.

Виктория скороговоркой перечислила все, что ей было нужно, словно прочитала список покупок в магазине:

– Предотвратить международный скандал. Спасти монархию. Спасти меня.

Глава 2

Виктория нервно постукивала ногой по земле, все еще немного влажной после недавних дождей. Утренний ветерок ерошил темные кудряшки, выглядывающие из-под полей ее шляпки, и она рассеянно сдунула прядь, упавшую на ее лицо.

– Ну а теперь, когда ты хорошо рассмотрела его, скажи мне, что ты о нем думаешь?

Холли помедлила, впрочем, этот вопрос удивил ее не больше, чем внезапное приглашение срочно отправиться в путешествие. «Он», о котором говорила Виктория, фыркал и рыл копытом землю, а затем дугой изогнул шею, всем своим видом выражая нетерпение и желание поскорее избавиться от веревки, которой обвила его голову рука конюха.

Уильям едва доставал Холли до плеча, однако его коренастая фигура свидетельствовала о недюжинной физической силе, достаточной для того, чтобы удержать чистокровного жеребца. И все же ему понадобилось около десяти минут, чтобы вывести того в загон, расположенный позади королевского салона. Даже после того как конюх провел коня по кругу, чтобы тот успокоился, бока жеребца ходили ходуном – верный признак неукрощенной молодой силы. В высоту он достигал уже пятнадцати ладоней*, но должен был вырасти еще на несколько дюймов, прежде чем достигнет зрелости.

Холли во второй раз медленно обошла жеребца, стараясь держаться подальше от его задних копыт. Черные как смоль грива и хвост эффектно контрастировали с гнедой окраской коня, а под длинной челкой на лбу выделялась белая отметина.

– Это ведь конь Эшуортов, не так ли? – спросила Холли.

Королева понимающе улыбнулась.

– Ты узнала звезду у него на лбу, – промолвила она.

– Да, это отличительная отметина всех эшуортских скакунов, – задумчиво кивнула Холли. Даже при одном упоминании этого имени у нее участился пульс, и избавиться от этого ощущения для нее было не легче, чем перестать дышать. Но какое отношение все это имеет к Эшуортам? Она протянула руку к полуночно-черной гриве жеребца. – Ошибиться невозможно – эта отметина очень характерна для их животных.

– Этот конь был мне подарен, – объяснила Виктория. – Самим герцогом Мастерфилдом – до того как на прошлой неделе он уехал из страны. Ты знакома с ним?

– Мне известно лишь, что он – патриарх одной из самых старых и знатных семей Англии, – ответила Холли. – А знакома я только с более молодыми Эшуортами, да и то не слишком близко.

– Но Колин Эшуорт хорошо знает твоего родственника, – заметила королева.

Холли в ответ лишь кивнула, опасаясь, что голосом может выдать внезапное смущение. Вообще-то сестры Сазерленд и не подумали бы поглядывать на таких знатных людей, как Эшуорты, но все переменилось, когда Айви вышла замуж за Саймона де Бурга, маркиза Харроу.

Холли впервые увидела Колина Эшуорта, графа Дрейтона, на свадьбе сестры; в последние месяцы они встречались еще несколько раз. Каждая встреча оставляла ее в замешательстве и запоминалась лишь напряженным молчанием, неловким обменом любезностями и полной уверенностью в том, что этот человек вряд ли даже замечает ее. Но была еще одна встреча – несколько недель назад. Внутри у Холли все замирало при воспоминании о том, как они случайно оказались наедине в будуаре Айви. Граф подвел ее к окну, выходящему в сад, подошел к ней сзади так близко, как не подходил ни разу, и начал шептать ей что-то прямо на ухо. На мгновение колени у Холли подогнулись, потому что было что-то в его позе, его поведении, даже нерешительности, что заставило ее подумать, будто он вдруг стал к ней неравнодушен.

Слегка скривив губы, Холли отогнала от себя эти воспоминания. Граф всего лишь спросил ее о том, известен ли ей сорт самшита, обвивавшего беседку, на что она дала отрицательный ответ.

Виктория совсем не по-королевски хлопнула себя по бедру, а затем подперла рукой талию.

– Ну? И что ты о нем думаешь?

– Граф – очень… вежливый джентльмен. Он может свободно вести беседу на любую тему…

– Да нет, я не о нем! Не о Колине Эшуорте, – пояснила Виктория. – Я имею в виду жеребца.

– О! Да, разумеется! М-м-м… У него отличные пропорции… Блестящая шкура… ясные глаза… он умеренно потеет при движении, запах пота здоровый… у него крепкие мускулы… Волосы за копытами жесткие, походка уверенная… Он высоко поднимает голову и… – Холли указательным и большим пальцами приподняла верхнюю губу жеребца. Тот в ответ попытался прикусить ее руку, и она поспешно отдернула ее. – Зубы у него ровные, хорошего цвета. Я бы сказала, что это отличный конь. Изумительное животное – именно таких жеребцов выращивают Эшуорты.

Уильям, нахмурившись, опустил взлохмаченную голову и посмотрел себе под ноги. Не успела Холли догадаться, чем вызвана столь странная реакция, как Виктория нахмурилась и махнула в воздухе затянутой в перчатку рукой.

– Да-да, в один прекрасный день он обещает стать чемпионом в бегах. Но можно ли о нем сказать, что он – самый необыкновенный, выдающийся конь? Он лучше других в своей породе? Он… – Подойдя к Холли, Виктория погладила морду жеребца. – Появляется ли у тебя чувство благоговейного страха, когда ты стоишь с ним рядом?

– Боюсь, я не понимаю…

Рука Виктории потянулась в ее сторону.

– Я думаю, что нет. И все потому, что это не тот самый жеребец, которого подарил мне герцог Мастерфилд. Этот конь… – Она кивком головы указала на жеребца, – самозванец. Возможно, его подсунули, когда Уильям и остальные конюхи тренировали моих лошадей в Грейт-парке.

Холли украдкой покосилась на высокие каменные стены, окружавшие загон, и вспомнила железные ворота, охраняющие вход в королевские конюшни.

– Неужели это возможно? – спросила она у Уильяма.

Бледное лицо конюха покраснело.

– Если это случилось в парке, мисс, то боюсь, что да, – проговорил он в ответ. – Мы действительно целой толпой выезжали в парк позавчера. Грумы, тренеры, несколько молодых парней… Мы вывезли с собой дюжину лошадей, и некоторые из них были из конюшни Эшуортов. Они все очень похожи – темная шкура с черными гривой и хвостом и знаменитые звезды на лбу, какие есть у всех лошадей Эшуортов. – Он провел большим пальцем по белой отметине между глаз скакуна.

– То есть там царила полная суматоха?

– Да нет, мисс, никакой суматохи, но люди были очень заняты. Дело в том, что одновременно тренируют не всех лошадей. И я предполагаю, что кто-то прячущийся среди деревьев украл жеребца ее величества, когда тот ждал своей очереди на тренировку, и подменил его на другого.

Холли хотела было что-то сказать, но Виктория опередила ее.

– Спасибо, Уильям, – кивнула она. – Этого достаточно.

Конюх поклонился и увел жеребца, а королева с Холли вышли из загона и вернулись в гостиную. Виктория подошла к окну, выходящему на загон, и подбоченилась.

– О, если бы этот человек не был сыном герцога, разве не вышла бы я сразу ему навстречу и не обвинила напрямую в конокрадстве?!

Рот у Холли открылся от изумления.

– Не может быть, чтобы вы подумали, будто…

– Подумала, конечно! – перебила ее Виктория. Отойдя от окна, она сорвала с рук перчатки и принялась постукивать ими по ладони. – Кто лучше других может оценить потенциал жеребца, как не человек, который его вырастил, то есть не герцогский сын? Насколько я понимаю, Колин Эшуорт связан родством с твоей семьей, но я надеюсь, что мое предположение тебя не обидит.

Как и несколько минут назад, в загоне, Холли ощутила волнение при упоминании этого имени. Она изо всех сил старалась держать себя в руках и не выдать собственных переживаний.

– Ваше величество, вам же известно, что вы можете говорить со мной обо всем! – воскликнула Холли.

– Я полагаю, что Колин Эшуорт был против того, чтобы его отец дарил мне жеребца, потому что хотел оставить его себе. Да и кто может обвинить его в этом?! – Королева бросила перчатки на стоявший рядом стол. – Но я не могу обвинить сына пэра в воровстве – пока у меня нет неопровержимых доказательств.

Святой Господь! Тревога свинцовой шалью накрыла плечи Холли, отчего ей безумно захотелось упасть в ближайшее кресло. Как ни мало внимания Колин уделял ей за время их знакомства, он был добрым другом Саймона, да и Айви его ценила и уважала. И вот теперь Холли должна выяснить, не пал ли этот человек ниже последнего бродяги и не превратился ли в конокрада.

– А вы уверены в том, что это преступление вообще было совершено? Вы обращались к властям? – спросила она у королевы.

– К властям?! Ха! Они что-то записывали, кивали, а потом очень осторожно дали понять, что голова у меня забита всякой ерундой. Но я точно знаю, что моего жеребца – того, которого подарил мне герцог Мастерфилд, – ни с кем не сравнить. Не могу объяснить, что именно его отличает, ведь нет какой-то четкой разницы между ними двумя. Видишь ли, я просто чувствую это, но словами объяснить не могу. Ну а поскольку ты прекрасно разбираешься в лошадях, то я уверена в том, что ты найдешь моего жеребца и сразу его узнаешь.

Тревога заставила Холли отступить назад. Когда ее величество призвала к себе Лорел, той пришлось заниматься делом королевского кузена, которого королева подозревала в измене. Когда настала очередь Айви, ей поручили разыскивать электромагнитные камни, которые были украдены из королевских покоев в Букингемском дворце. Но в обоих случаях существование камня и кузена сомнений не вызывало. Их все видели – не только сама Виктория, но и ее слуги, знакомые.

Но этот жеребец! Откуда Холли может знать, что в это самое мгновение старший конюх не ведет жеребца назад в его стойло? Особенно учитывая тот факт, что даже сам Уильям, прекрасно разбирающийся в лошадях, не уверен в том, что жеребца королевы подменили?

Она заговорила, тщательно подбирая слова:

– А что, если… Ну, давайте просто предположим… что я не смогу найти вашего жеребца?

Виктория быстро подошла к ней и схватила за плечи.

– Нет, ты должна найти его! Видишь ли, я не собиралась оставлять его у себя. Я хотела подарить жеребца его королевскому высочеству принцу Фредерику из Пруссии. Принц уже видел жеребца и знает, что получит его сразу после Королевских скачек в Аскоте, то есть через две недели. И если ему приведут не того коня, который был обещан, он сочтет это за оскорбление, насмешку. Не исключен международный скандал! – Королева говорила быстро, взволнованно и слегка задыхаясь, отчего ее лицо покрылось ярким румянцем.

Холли прикоснулась ладонью к ее щеке.

– Разумеется, я вам помогу, – сказала она ласково. – Давайте усядемся поудобнее на диване, и вы мне все расскажете.

Лишь слегка успокоившись, королева подобрала юбки, устроилась на подушках, взяла Холли за руку и крепко сжала ее.

– Король Пруссии неважно себя чувствует, к тому же он стар, так что вступление на престол Фредерика – лишь дело времени. Лорд Мельбурн полагает, что с помощью принца мы можем наладить отношения с Пруссией, потому что если войны с Наполеоном нас чему-то научили, так это осознанию важности добрых и крепких отношений с союзниками.

– Да, конечно. – Холли нахмурилась. – И вы хотите в знак доброй воли преподнести принцу Фредерику этого жеребца.

– Именно так, – кивнула королева. – Принц был здесь на прошлой неделе и выразил восхищение этим жеребцом. Сейчас он путешествует, но знает, что после Аскота жеребец попадет в его руки. Он, кстати, обожает лошадей и скачки.

– Понятно. Но… – Холли погладила руку Виктории, лихорадочно обдумывая, стоит ли ей еще раз высказать свои сомнения. Однако, поскольку информации у нее было не так уж много, она все же решила быть честной со своей монархиней: – Ну а если все же настоящего жеребца найти не удастся…

– Ты должна найти его! – отрезала королева. Выхватив у Холли свою руку, Виктория вскочила с дивана и принялась быстро мерить шагами комнату. – Мое правление было не слишком-то гладким. Некоторые даже обвиняют меня в том, что я совершала ошибки… – Голос королевы затих.

А Холли вспомнила недавние заголовки газет. Чуть раньше этой весной Виктория публично, но ошибочно обвинила одну из своих фрейлин, Флору Гастингс, в том, что та беременна. Леди Флора доказала свою непорочность, но выяснилось, что она тяжело больна, так что поведение королевы стало причиной крупного скандала. Кое-кто обвинял Викторию в том, что она всего лишь испорченный ребенок, который не достоин носить корону.

Холли не верила ни единому из этих обвинений, но она понимала, что королева не может себе позволить оказаться втянутой еще в один скандал. Она встала.

– Большинство англичан обожает вас, – сказала она. – Они понимают, что вы еще молоды, а в вашем окружении столько интриганов.

Виктория заставила ее замолчать, яростно замотав головой.

– Число противников монархии вообще и моего правления, в частности, растет с каждым днем, – промолвила она. – Эти люди уже не перешептываются, а во весь голос твердят о необходимости порушить тысячелетнюю британскую традицию.

Услышав это, Холли почувствовала, что в горле у нее пересохло. Они и раньше говорили о таких вещах, когда Виктория возобновила отношения с семейством Сазерленд и попросила Лорел заняться делом ее кузена. Возможность крушения монархии казалась маловероятной, однако в последние годы все меньше людей верили в божественную силу королевского предназначения. Сначала такое же началось во Франции. Потом – в Америке…

– Холли, эти переговоры с Пруссией дадут мне шанс вернуть веру людей в меня, их восхищение. Если они увидят, что я в состоянии установить прочные связи с могущественным союзником…

– Я понимаю, – кивнула Холли. – И не беспокойтесь. – Она крепко сжала руки подруге. Глаза Виктории широко распахнулись, брови нахмурились – в это мгновение английская королева казалась такой молодой и ранимой; ей явно была нужна дружеская поддержка, хотя Холли сама сильно сомневалась в своей способности выполнить обещание, которое она собиралась дать своей монархине. – Я разыщу вашего жеребца.

Напряжение, исказившее юное лицо Виктории, ослабло.

– Спасибо тебе, мой дорогой друг, – сказала она. – Я знала, что могу на тебя рассчитывать.

Виктория обняла Холли, но пока они стояли, крепко держа друг друга в объятиях, Холли вдруг кое-что пришло в голову. Она отпрянула назад.

– Мы не подумали об одном: о моей маскировке. Лорел, исполняя свою миссию, пользовалась вымышленным именем, а Айви надевала мужские панталоны и выдавала себя за молодого человека. Но Эшуорты меня знают. Как я смогу…

Королева лишь махнула рукой на ее слова.

– Знаешь, я бы с тобой поспорила, – заявила Виктория. – После того как твои сестры вышли замуж, ты стала выходить в свет. Все знают, кто ты такая. Так что ты будешь расследовать дело Колина Эшуорта под своим именем.

– Но… – Холли была не в состоянии придумать ни единого стоящего аргумента «против», однако если раньше она немного сомневалась в том, что сможет выполнить свою миссию, то теперь сомнения одолели ее еще в большей мере. Лорел и Айви доказали, что могут использовать свою маскировку, как щит: притворяясь кем-то другим, они чувствовали себя более уверенными и менее уязвимыми, чего бы не случилось, если бы они действовали открыто.

У Холли такого преимущества не будет. Под угрозой окажутся ее имя, ее репутация – само ее будущее.

Но когда-то давно она дала клятву, так что теперь выбора у нее не было. Она согласно кивнула, и королева удовлетворенно сжала свои руки.

– Ну а теперь тебе понадобится легенда и, конечно же, доверенное лицо…

По мере того как рос энтузиазм королевы, все ощутимее становилась тревога Холли. Как только первоначальный план был разработан, она позволила себе еще раз выразить некоторое сомнение, только на этот раз оно касалось не ее самой, а человека, жизнь которого она, возможно, погубит.

– А в нашей стране… до сих пор вешают конокрадов? – нерешительно спросила Холли.

Виктория надменно приподняла брови.

– Нет, – ответила она. – К моему большому сожалению. Правда, я вообще отрицательно отношусь к смертной казни. Однако если бы у меня была такая возможность, в этом случае я сделала бы исключение.

Холли почувствовала было облегчение, но королева быстро остудила его.

– Обвиняемый наверняка хихикает сейчас где-нибудь в кулачок, в уверенности, что его вероломство удалось на славу, – добавила королева. – Но запомни: такого английская королева простить не сможет. Ему придется заплатить за свое преступление, и цена будет высока.

Глава 3

– А я говорю вам, что в этом году Грей Момус снова получит Золотой кубок в забеге на две мили!

– Уж слишком вы уверены, Бентли. Лошадь, ставшая чемпионом в один год, в другой может и не показать такой прыти. Так что лучше не возлагать все свои надежды на единственного скакуна, – заявил лорд Киннард.

Двое джентльменов, оба – влиятельные члены английского клуба «Жокей», которые несли личную ответственность за многие новые правила, касающиеся лошадиных бегов и скачек, стояли бок о бок, заложив руки за спину. Задрав подбородки на сорок пять градусов, они наблюдали за бригадой рабочих, суетящихся тремя этажами выше их. Сильный ветер, гуляющий над Аскотской пустошью, носил по голубому небосводу яркие белые облака.

Колин Эшуорт стоял на небольшом куске земли, поросшем травой, между беговой трассой и недавно построенной трибуной. Он почти не обращал внимания на щуплого Бентли и коренастого лорда Киннарда. Вместо этого он наблюдал за тем, как бригада рабочих с помощью веревок и блоков поднимала на балкон третьего этажа секцию балюстрады из железа и дерева высотой в десять футов.

Строительство нового здания началось почти год назад, однако из-за постоянных задержек и неудач дело затягивалось, так что Колин и его друзья из клуба «Жокей» опасались, что рабочие не успеют завершить стройку до Королевских скачек. Поэтому они испытали большое облегчение, когда выяснилось, что осталось только возвести балюстраду. С тех пор как старый король Уильям предпочел сидеть дома с женой и своими гончими, а не ходить на скачки, Королевские скачки в Аскоте, как это ни печально, потеряли былую популярность. Но после того как в прошлом году скачки посетила его молодая племянница, интерес к ним возродился после почти двадцатилетнего забвения.

Неожиданный скрежет отвлек Эшуорта от размышлений, и он снова посмотрел в сторону рабочих. Край перил выскользнул из веревок, и секция, покачиваясь, зависла над землей. Конечности Колина напряглись. Секция, сделанная из тяжелого дуба и украшенная затейливыми завитушками из кованого железа, весила не менее десяти стоунов*. Она непременно развалится, если упадет на землю.

Когда секция качнулась в сторону от здания, Колин бросился вперед.

– Они уронят ее! – Он сложил руки воронкой вокруг рта. – Эй, вы там, осторожнее! Укрепите веревки!

Бентли с Киннардом продолжали спорить о возможном фаворите этого года, претенденте на Золотой кубок, и, похоже, не замечали опасности. Щуря глаза от яркого солнца, Колин заскрежетал зубами. Остальные веревки были на месте, но перила опасно накренились и царапали свежую краску на стене постройки, а рабочие продолжали тянуть веревки через систему блоков. Секция почти миновала второй этаж. Четверо плотников, высунувшись с балкона, пытались подцепить секцию сверху.

– Чертовы болваны! – пробормотал Колин. – Куда они торопятся?

Он уже хотел было подойти к зданию, чтобы приказать рабочим поднимать секцию осторожнее, как вдруг громкие крики заставили его и его спутников резко повернуться. Колин не мог понять, были это мужские или женские вопли и что стало их причиной – радость или боль, однако от нехорошего предчувствия по его спине пробежал холодок. Приложив руку к глазам козырьком, он обвел взором пустошь позади скакового круга. Вдалеке тренеры и жокеи занимались со скакунами, но там Колин не заметил ничего тревожного.

А вот на западе, напротив, было на что посмотреть: в воздух поднималось облако пыли, окружавшее открытый фаэтон, мчавшийся вперед. Вопли раздались снова, и кучер пустил пару своих гнедых прямо к скаковому кругу.

К тому самому скаковому кругу, в восстановление которого было вложено немало средств и который только что получил новое покрытие в ходе подготовки к Королевским скачкам.

Колин поспешил к центру круга, пересекая скаковые трассы и газоны между ними. С возрастающим страхом он наблюдал за фаэтоном, который мчался к нему, как паровоз по рельсам. Громкие вопли перемежались с истеричным хохотом. Колин разглядел две фигуры, прижавшиеся друг к другу на сиденье: одна из них была в темной мужской одежде, а другая – в ярком платье, которое развевалось и шумело, как парус на полном ветру.

Гнев охватил Колина, когда он узнал гнедых, фаэтон и парочку безумцев, явно вознамерившихся испортить только что отреставрированную трассу, не говоря уже о том, что они рисковали парой отличных лошадей, заставив их бежать с такой бешеной скоростью.

Он смотрел на приближающийся экипаж в надежде, что тот отвернет в сторону и что кучер посмеется над ним, махнув ему рукой, прежде чем направить лошадей назад.

Но в течение следующих нескольких секунд экипаж только стал ближе к нему, и надежда Колина угасла.

– Черт бы тебя побрал, Сабрина, – пробормотал он. – И тебя тоже, Джеффри. Вам отлично известно, чем это кончится.

– Разве это не ваши брат с сестрой? – изумленно спросил лорд Киннард, приблизившись к Колину с правой стороны.

Бентли подошел к нему слева.

– Они что, лишились рассудка?

– Нет, – огорченно вздохнул Колин. – Нельзя лишиться того, чего у тебя нет. – Но, еще не закончив фразу, он понял, что его слова не совсем соответствуют действительности. Да, Сабрина порой бывает безрассудной и вздорной, но она никогда не станет рисковать лошадьми.

Никогда!

– Боже!.. Святой Господь!.. – выкрикнул Киннард, попятившись назад, когда фаэтон стал еще ближе, так как было понятно, что сестра Колина не собирается останавливать лошадей, прежде чем экипаж доедет до дорожки. – Новое покрытие… Господи, они же испортят его…

У Колина перехватило дыхание, когда фаэтон тряхнуло и он подскочил в воздухе, съехав с невозделанной почвы. Лошади перебирали ногами, пытаясь найти опору, экипаж неуклюже накренился и закачался, оказавшись рядом с дорожкой. Сердце Колина замерло, когда буксующие колеса стали разбрасывать в стороны куски грязи. Его кровь похолодела, когда он увидел лица брата и сестры, которые по-прежнему заливались смехом, раздражающе не понимая грозящей им опасности.

Вот фаэтон достиг западного поворота, и Сабрина позволила лошадям повернуть головы. Глупая девчонка! Почему она просто не управляет ими спокойно, не следит за ними? Поверни же, черт бы тебя побрал!..

И тут какой-то рев, доносившийся с трибуны, отвлек Колина, развеяв на миг его страх. Неужели это рабочие потешаются над Сабриной и Джеффри? Нет, смешков оттуда он не услышал, только испуганные крики. Колин не решался оглянуться, чтобы увидеть, какая судьба постигла балюстраду. Впрочем, даже если бы он захотел повернуть голову, это бы ему не удалось: его мышцы словно окаменели.

Бентли взялся за лацканы и засвистел.

Киннард заломил свои мясистые руки.

– Господи, они же перевернутся! – простонал он.

От этих слов по спине Колина побежали мурашки, по бокам потекли струйки холодного пота. Фаэтон накренялся все ниже и ниже, и тело Колина напряглось, как струна, в ожидании чудовищного момента, когда коляска опрокинется. Его ноги были готовы бежать – бежать, чтобы вытащить брата и сестру из искореженных обломков фаэтона.

И вдруг произошло настоящее чудо: экипаж наконец-то миновал опасный поворот и каким-то непостижимым образом вновь обрел равновесие. Только что бесполезные, правые колеса опустились на дорожку и покатились по дерну. Лошади немного успокоились, их бег замедлился и стал равномерным. Сабрина передвинулась на свое место и с пугающей аккуратностью остановила фаэтон прямо напротив королевского загона, в каких-нибудь двух дюжинах ярдов от того места, где стояли Колин, Бентли и лорд Киннард.

Несколько секунд Колин не мог пошевелиться, его легкие с трудом втягивали в себя и выдыхали воздух. Его гнев кипел, но где-то в глубине души он уступал место ужасу, который обуревал его при мысли о том, что он только что мог потерять двух членов своей семьи.

Новый взрыв смеха, раздавшийся из фаэтона, вывел его из состояния ступора. Звонкие голоса Джеффри и Сабрины звучали в унисон, отчего в висках у Колина застучало, и он наконец-то смог передвинуть ноги.

– Выходите из экипажа, немедленно! – крикнул он, не преодолев и половины расстояния, отделяющего его от экипажа. – Вы оба! Слышали, что я сказал? – повторил он.

Несмотря на то что его приказ заставил Сабрину и Джеффри замолчать, ни один из них не двинулся с места. Когда Колин приблизился к экипажу, Джеффри при виде искаженного гневом лица брата стал задом вперед выбираться из фаэтона со своей стороны сиденья. Второпях он не заметил ступеньки и наполовину съехал, наполовину вывалился на землю и едва смог приземлиться на ноги. Взмахнув руками, он вовремя успел ухватиться за подножку, что спасло его от падения задом на дерн.

Сабрина едва сдержала смешок, но вся ее бравада исчезла, когда она уцепилась дрожащей рукой за Колина, который с мрачным видом протянул ей руку. Встав ногами на землю, она прикусила верхнюю губу и посмотрела на брата из-под ресниц. И все же ей удалось довольно быстро овладеть собой.

– В самом деле, Колин, неужели так трудно обзавестись хотя бы малой толикой юмора? – заговорила она. – Неужели ты всегда должен быть таким пугающе угрюмым?

Стоявший со своей стороны фаэтона Джеффри издал какой-то странный звук, но Колин так и не понял, то ли это был смешок, то ли испуганный вскрик.

Колин бросил взгляд на брата, на ходящие ходуном бока лошадей, на свежие борозды, вспахавшие ровную поверхность трассы ярдов на пятьдесят… Прищурившись, взглянул на надменное выражение лица Сабрины, а затем, глубоко вздохнув, подавил в себе желание устроить сестре нагоняй, чтобы стереть высокомерие с ее лица.

Глава 4

– Уиллоу? Что ты здесь делаешь?

Встретив испуганный взгляд сестры, Холли тут же пожалела о своих словах. В соответствии с планом, который они разработали с Викторией, она ожидала, что Айви, и только Айви, присоединится к ней здесь, в отеле «Робсон» в крохотном городке Аскот. Как замужняя сестра, Айви должна выступить в роли ее компаньонки, чтобы досужие языки не распускали лишних слухов. А из-за присутствия Уиллоу выполнить и без того сложное задание станет еще труднее.

– Вот, значит, как ты приветствуешь сестер! – воскликнула она. – Никакого тебе «Добро пожаловать!»? Никакого «Здравствуйте!»? Между прочим, нам пришлось встать ни свет ни заря, чтобы приехать сюда.

Уиллоу могла бы этого и не говорить. Холли сама предприняла такое же путешествие по просьбе королевы и знала, какие сложности могут возникнуть. Но, увидев осунувшееся, побледневшее лицо Айви, Холли забеспокоилась и вспомнила о своих делах.

– Прошу прощения! – извинилась она. – Прошу вас, заходите. Айви, ты плохо себя чувствуешь?

Айви приложила руку к животу, но, увидев, что носильщик, поставивший их багаж на пол, выпрямился и повернулся к ним, резко уронила руку.

– Мне надо немного отдохнуть, и все будет хорошо, – прошептала она. – И пожалуй, я бы выпила чашку чая.

– Теперь ты понимаешь, почему я должна была приехать с ней? – Обняв сестру за талию, Уиллоу бросила на Холли выразительный взгляд. А как только носильщик закрыл за собой дверь, Уиллоу добавила: – Не могла же я отпустить Айви одну в путешествие в ее положении.

Холли вздохнула.

– Да, разумеется, – кивнула она.

Айви легла подремать, а Холли с Уиллоу распаковывали багаж и устраивались в своих покоях. Отель «Робсон» представлял собой четырехэтажное здание из оштукатуренного кирпича. Номер, в котором поселились Холли и ее сестры, выходил окнами на северную часть городка, где за поросшей вереском пустошью находился скаковой круг.

Подойдя к кровати, Уиллоу присела на ее край.

– Все идет не так, как надо, и мне очень не хватает… порядка, я хочу, чтобы все осталось по-прежнему. Мне нужно, чтобы мои сестры были рядом. Мне не хватает Торна и нашего маленького книжного магазина. Не хватает той жизни, которую мы всегда вели, и…

Сев рядом с сестрой, Холли обняла ее за талию.

– Так в чем же дело? Мне ты можешь рассказать все.

Несколько мгновений Уиллоу молчала, потом щекой прижалась к плечу Холли и тоже обхватила ее за талию. А потом она выпрямилась и смахнула единственную слезу, которая выкатилась из ее глаза.

– Все меняется, и я опасаюсь, что вы меня оставите. Когда Виктория приехала к нам в первый раз и захотела, чтобы Лорел ей помогла, я подумала, как все это чудесно. Какими важными особами мы вчетвером стали. Наконец-то – наконец-то! – мы больше не дети, а независимые женщины, в услугах которых нуждается сама королева и вся наша страна, пусть это и тайна.

– Да, все это именно так, – кивнула Холли.

– Возможно, но сколько это будет продолжаться? Лорел и Айви вышли замуж и скоро станут мамами. С каждой миссией я теряю по сестре.

– Нет, Уиллоу, ты никого не потеряла, – заверила ее Холли. – И мы почти так же часто бываем вместе, как прежде. Ну сама подумай: сейчас ты со мной и с Айви. Разве можно сказать, что ты нас потеряла?

– Но замужняя сестра – это совсем другое дело, разве ты не понимаешь? Лорел и Айви больше не носят фамилию Сазерленд. Их сердца, их преданность, большая часть их жизни теперь принадлежат их мужьям, к которым совсем скоро добавятся дети. Сейчас затевается третья миссия, после которой наверняка появится и третий муж. И я… – Глаза Уиллоу опять наполнились слезами, и она тихонько всхлипнула. – Я останусь единственной из нашей семьи, кто носит фамилию Сазерленд. Да, я по-прежнему буду вашей сестрой, но одинокой, и в ваших домах я стану чужой.

Холли погладила медно-золотистые волосы сестры и подавила горькую улыбку.

– Ты что-то слишком торопишься выдать меня замуж, – вымолвила она. – Пока что никаких предпосылок к этому нет.

И это правда. После того как Лорел и Айви вышли замуж, она была следующей на выданье, но вокруг не наблюдалось череды ухажеров, жаждущих породниться с ее богатыми зятьями. Ни тебе графа, ни маркиза! Испытывая чувство отвращения, Холли уже подумывала о далеко не молодом и скупом сэре Роберте Ходжесе и о самодовольном лорде Пэдстоуне. А еще был неуклюжий Эмерсон Стоук-Брандиш с вечно потными ладонями, который ни на мгновение не давал ей забыть о том, что в один прекрасный день он унаследует доход в десять тысяч фунтов в год.

Эти люди еще недавно соперничали за руку Холли, но ни один из них не смог бы назвать ее любимую книгу, занятие или хотя бы вспомнить, какого оттенка у нее глаза.

– Ты ошибаешься, Холли, ты абсолютно не права, – возразила Уиллоу. – Каждая миссия заканчивается появлением нового мужа. Так уж все устроено.

– Не говори глупостей. – Но уверенность Холли все же поколебалась, когда она произнесла последний слог этой короткой фразы. Как может она разубеждать Уиллоу, если ей и самой не раз приходило в голову, что каждое замужество каким-то мистическим образом переплетается с секретными миссиями королевы.

Лорел и Айви действительно вышли замуж, выполнив свои задания, причем их браки были очень удачными, ведь каждая нашла свою истинную любовь; мужья обожали их – не за богатство или положение в свете, потому что у сестер Сазерленд не было ни того ни другого, а за то, какими они были.

Она продолжала гладить волосы Уиллоу – удивительно шелковистые, так непохожие на ее непокорные рыжие кудри.

– Не бойся, моя дорогая, – сказала Холли. – Не думаю я, что в обозримом будущем для меня зазвонят свадебные колокола. Женихи обходят меня стороной.

Уиллоу приподняла голову, ее глаза блестели.

– Ты не должна слушать, что говорят люди. Ты не грубая и не нескладная. И что с того, что ты любишь гонять своих лошадей галопом по Гайд-парку? И кому есть дело до того, что легким бальным туфелькам ты предпочитаешь прочные сапоги для верховой езды? В один прекрасный день ты станешь чудесной женой хорошего человека, и он по достоинству оценит тебя.

Холли усмехнулась.

– Ну что ж, посмотрим, – сказала она со вздохом. – Только не забывай о том, что ты в очереди стоишь следом за мной, и настанет день, когда Виктория призовет на службу и тебя. И если действительно есть какая-то странная мистика в той клятве, которую мы когда-то дали, то я, моя дорогая Уиллоу, не сомневаюсь в том, что ты получишь самую блестящую награду.

Холли ждала, что ее слова заставят сестру хотя бы улыбнуться, но та печально взглянула на нее.

– Я в этом очень сомневаюсь, – промолвила она. – Очень скоро Виктория сама выйдет замуж. Альберт станет ее помощником, и в наших услугах она больше нуждаться не будет. Так что моя очередь может и не наступить. И тогда я останусь одна. Совершенно одна.

Холли внимательно разглядывала лицо Уиллоу: темно-синие глаза, кремовую кожу, высокие округлые щеки, так напоминавшие бархатистые лепестки знаменитых роз Бурбонов, которые выращивал дядя Эдвард. Из всех сестер Сазерленд Уиллоу была самой красивой и обладала самым покладистым характером, так что никому и в голову не могло бы прийти, что такая красавица когда-нибудь останется в одиночестве.

– Я очень рада, что вы с Айви здесь, – солгала Холли. Честно говоря, она бы предпочла, чтобы ее миссия была такой же, как у Айви или Лорел – тогда она смогла бы работать в одиночку и по своему усмотрению. Уиллоу права: все должно быть не так. Бог с ними, с наградами – Холли опасалась, что присутствие младшей сестры только осложнит ее дела, она не сможет найти лошадь Виктории и поймать вора.

Холли вздохнула. Она приложит все усилия к тому, чтобы выполнить поручение королевы. По крайней мере постарается сделать так, чтобы Айви чувствовала себя комфортно, а Уиллоу не была такой грустной.

Холли обвела взором крохотную комнатку, которая, казалось, с прибытием сестер стала еще меньше.

– Здесь слишком тесно, чтобы два человека могли передвигаться по комнате, не задевая друг друга. Вот что: ты продолжай распаковывать свои вещи, а я пойду прогуляться. Занимай в шкафу и комодах столько места, сколько тебе нужно. А когда я вернусь, мы втроем спустимся вниз и узнаем, что шеф-повар приготовил на ужин.

Услышав предложение сестры, Уиллоу оживилась. Проверив Айви, которая уже проснулась и теперь отдыхала, читая книгу, Холли решила, что сумела сделать все возможное для того, чтобы ее сестры чувствовали себя лучше. Чудесная погода так и манила на прогулку: ярко сияло солнце, дул ласковый ветерок. Она быстро миновала окрестности городка и зашагала по вересковой пустоши по направлению к скаковому кругу Аскота.

– Ты совсем лишилась рассудка? Неужели до тебя не доходило, что ты могла причинить вред себе, своему брату, лошадям?

Ему самому… Разве Сабрина не понимает, как ее выходка подействовала на него, когда он с ужасом смотрел на мчащийся фаэтон, думая о том, не останется ли он в один миг без своих младших брата и сестры! Колину хотелось взять ее за плечи и трясти до тех пор, пока ее зубы не застучат друг о друга, или попросту свернуть ей шею, или втиснуть хоть немного здравого смысла в Джеффри – похоже, что у брата его вообще не было.

Сжав руки в кулаки, он глубоко вздохнул. А когда немного успокоился, перед его внутренним взором пробежала картинка из прошлого – он вспомнил лабораторию, которую так удачно делил со своим коллегой Эрролом Куинси. Черт возьми, сейчас он должен быть в Кембридже! Они с Эрролом были так близки – так близки к открытию, пути к которому искали несколько последних лет. Незадолго до того, как его позвали домой, Колин почувствовал приближение успеха – ощутил его каждой клеточкой своего тела. Несколько опытов показали, что им вот-вот удастся вырастить зерно, способное сопротивляться любым болезням, и тогда в Англии больше не будет регулярных вспышек голода, каждый год угрожавшего населению страны, не говоря уже о хрупкой экономической стабильности.

Но нет, перед тем как спасти страну, он сначала должен спасти будущее своей семьи, не сообщая родным, что оно под угрозой… и что он, старший сын, наследник состояния Мастерфилдов, был вынужден прибегнуть к конокрадству, чтобы предупредить грядущую катастрофу.

Они этого никогда не поймут. И королева – тоже. Были мгновения, когда Колин едва понимал, какого дьявола он решил испытать судьбу, став главным конезаводчиком королевы, красть то, что ей принадлежит, и вернуть в семью то, что его отец никогда не должен был никому отдавать.

Колин то и дело спрашивал себя, что заставило его любимого, дорогого папу перед отъездом из Англии совершить этот поступок – слепое невежество или оголтелая злоба? Может, старый негодяй стоит сейчас на палубе «Морской богини», идущей в Америку, и смеется на ветру?

В голове у Колина так и роились всевозможные ругательства, но он отогнал их прочь и призвал на помощь хладнокровие и то, что ему казалось справедливым расчетом.

Не успел он заговорить, как Бентли дотронулся до его локтя и указал кивком на трибуну.

– Старина, похоже, ваш экипаж в порядке, а вот перила упали и разлетелись на куски, – промолвил он.

Поморщившись, Колин посмотрел на брата и сестру.

– Испорченная трасса, разбитая балюстрада – вам за многое придется отвечать, – сказал он.

– Да ладно тебе о дорожке толковать! – бросила Сабрина. – Несколько человек с граблями в считанные минуты все исправят. А за какую-то разбитую старую балюстраду ты нас обвинять не должен. – Она посмотрела на Джеффри, ища поддержки, но тот отвернулся.

Колин обратился к Бентли и лорду Киннарду:

– Прошу меня простить. – Подождав, пока мужчины отойдут подальше, чтобы его не слышать, он повернулся к сестре. – Если бы не твоя дурацкая выходка, я бы следил за рабочими. И, кто знает, может, мне удалось бы предупредить их, когда балюстрада наклонилась слишком низко, и тогда ничего бы не случилось. Ты имеешь хотя бы малейшее представление о цене работы и материалов?

– Думаю, это сущие гроши. – Сабрина отбросила назад золотые кудри. – Не понимаю, из-за чего ты такой шум поднял.

– Что ж, тогда я тебе объясню, – проговорил Колин. – До тех пор, пока все не будет исправлено и оплачено, ни один из вас не получит и полупенни из вашего содержания.

– Из нашего содержания? – Лицо Сабрины порозовело. – Ты не можешь этого сделать. Ты не имеешь на это права!

– Да неужели? До тех пор, пока отец не вернется из Вест-Индии, глава семьи – это я. Мне понадобится всего лишь написать короткую записку лондонским банкирам. Если только… – Нагнувшись ближе к Сабрине, Колин приметил испуганный огонек в ее глазах. Он указал на вспотевших лошадей. – Это превосходит твои самые безумные выходки. Я ни разу в жизни не видел, чтобы ты плохо обращалась с лошадью.

Колин замолчал, потому что щеки Сабрины покраснели еще сильнее и пошли пятнами, а подбородок слегка задрожал.

Внезапно ее глаза наполнились слезами, отражающими солнечный свет. Сабрина крепко сжала губы, и они стали походить на тонкую линию. Подобрав юбки, Сабрина зашагала в сторону трибуны.

– Думаю, мы поедем домой с мистером Бентли, – бросила она через плечо.

Колин наконец смог выдохнуть. Он подошел к Джеффри, который прятался от него за ближней лошадью. Когда Колин приблизился к нему, тот сунул руки в карманы и опустил глаза на землю; солнце заиграло в его светлых кудрях.

– Джефф!

Подбородок Джеффа резко взлетел вверх, и в это мгновение он был точной копией Сабрины. Взгляд его голубых глаз стал резким и неприветливым, когда повстречался со взором Колина.

– Фредерик Кейтс на прошлой неделе обручился, – объяснил он ситуацию. – Сабрина узнала об этом сегодня утром.

Подбородок Колина упал вниз, и из его рта вырвался только один звук: «О!»

– «О!» – передразнил его Джеффри, оттолкнувшись от экипажа. – Если я поеду с Сабриной и мистером Бентли, ты отведешь домой фаэтон и лошадей?

Колин кивнул, глядя вслед брату, который брел по дорожке в сторону трибуны, где все еще стояла небольшая группа людей. Ему так хотелось присоединиться к брату и сестре, отвести ее в сторонку, извиниться и…

Слишком поздно. Сабрина возлагала надежды на Фредерика Кейтса, четвертого графа Редмонда, и вот теперь, судя по всему, ее надежды рухнули. Редмонд даже разговаривал с отцом Колина, но по какой-то причине, которую никто не мог понять, Таддеус Эшуорт отказался дать согласие на их брак. Колин подозревал, что отец ждал более выгодного предложения, потому что одни только титулы не интересовали герцога. Даже богатства ему было мало. Герцог Мастерфилд уважал власть.

Сабрина написала Колину, умоляя его вмешаться, но к тому времени, когда он смог уехать из Кембриджа, их отец уже уплыл в Америку, где он намеревается провести несколько недель, занимаясь своими плантациями и приобретением новых земель.

– Извини, моя маленькая сестренка, – пробормотал Колин и, подойдя к лошадям, взялся за поводья. – Что ж, отец, тебе опять удалось оставить после себя сплошные разрушения.

Сабрина… Бриарвью-Мэнор… Похоже, никому и ничему не удастся ускользнуть от пристального внимания Таддеуса Эшуорта. Сейчас Колин ничего не мог поделать с утраченными надеждами сестры, потому что помолвку Фредерика уже не отменить. Но вот Бриарвью-Мэнор, семейное поместье в Девоншире, – это совсем другое дело.

Господи, он же ученый, а не шаман! Но когда Таддеус увез жеребца с девонширских пастбищ, он – как сочли бы местные жители – призвал на помощь древнее проклятие для того, чтобы защитить чистую породу скаковых лошадей. Породу, чья кровь текла и в жилах жеребца. Обитатели Бриарвью считали, что и они сами, и их земля стали жертвой этого проклятия. Предполагалось, что именно этим можно объяснить недавнее обрушение крыши амбара Броктонов, рождение двух мертвых ягнят у Уайли и такой широкий разлив реки, что вода смыла большую часть пастбищ.

Не помогало делу и то, что бабушка Колина, вдовствующая герцогиня Мастерфилд, живущая в Бриарвью-Мэноре, тоже верила в силу проклятия.

«Мы обречены, если нам не удастся немедленно вернуть жеребца», – срочно написала она Колину.

Обречены… Да, потому что они искренне верят в это. Колин пытался напомнить этим людям, что крышу надо было отремонтировать, что ягнята родились слишком маленькими, чтобы выжить, что наводнение, случавшееся каждые четыре-пять лет, происходило из-за того, что бурное течение размывало берега реки. И дело вовсе не в том, что у Эшуортов не хватало денег на ремонтные работы. Просто в Девоншире его логику не ставили и в грош. Жители деревни и фермеры верили, что над ними тяготеет проклятие, поэтому все работы постепенно, но упрямо прекращались.

Все, чего Колин хотел, – все! – так это справиться с семейными проблемами и вернуться в Кембридж, к своей работе, к жизни, которую он привык там вести. В университете он чувствовал себя свободно, там он был таким, как есть, каким уродился. Конечно, кто-то может и возразить, сказав, что это одно и то же, но суровая реальность, состоявшая в том, что он – сын и наследник Таддеуса Эшуорта, никак не вписывалась в ту замечательную нишу, которую он вырезал сам для себя – ученого, естествоиспытателя, наставника.

Колин ускорил шаг, чтобы проследить за шагом лошадей и выяснить, не причинила ли им вред безумная выходка Сабрины. Он был настолько поглощен созерцанием того, как поднимаются и опускаются лопатки и копыта животных, что не заметил женщины, переходящей ему дорогу. А когда заметил, было уже слишком поздно.

Глава 5

На открытой местности солнце палило вовсю, тем не менее Холли отбросила назад шляпку и подняла лицо вверх. Аскотская пустошь представляла собой широкое ровное пространство, казавшееся бесконечным, а ведь Холли привыкла к узким улочкам, большим домам и густым теням Лондона или к лесистым просторам, окружающим Торн. Деревня, которую Холли оставила позади, сплошь заросла вереском, так что отсюда она казалась не больше кучи кирпичей и камней, сваленных посреди огромной пустоши.

Хотя нет, нельзя сказать, что тут совсем пусто. Перед Холли выросли задние стены выстроенных в классическом стиле трибун Аскотского скакового круга. Слева от нее высилась королевская трибуна с широкой подъездной аллеей и большим портиком. Справа от Холли примостилась будка, где делают ставки, – там во время Королевских скачек огромные суммы денег переходят из рук в руки.

Между этими постройками теперь появилась новая трибуна, заменившая, как поведал Холли портье в отеле, старую, устаревшую и меньшую по размерам. Чуть ли не за одну ночь Аскот превратился из забытого Богом и людьми места в лучший английский ипподром – и все благодаря тому, что в прошлом году тут побывала новая королева Британии. Присутствие рабочих в зданиях и возле них свидетельствовало о том, что не все еще готово и что им надо торопиться, чтобы приготовить ипподром к скачкам, которые должны состояться через две недели.

Внезапное громыхание оторвало Холли от размышлений: устремив взор вперед, она заметила открытый спортивный фаэтон, продвигавшийся между двух трибун. Лошади тянули за собой экипаж прямо по направлению к ней.

Шагнув в сторону, чтобы уступить экипажу дорогу, Холли поняла, что кучер проделал тот же маневр, чтобы не наехать на нее. Чтобы не попасть под копыта лошадей, ей оставалось только убежать от фаэтона назад по трассе или нырнуть в листву цветов, которые росли на обочине.

Холли предпочла второе.

Она упала лицом на ложе из пионов, примул и чего-то колючего. На спину ей посыпались мелкие камушки. Холли услышала, как копыта лошадей застучали по гравию, а потом экипаж остановился где-то позади нее.

Спустя мгновение, когда она пыталась расправить юбки, запутавшиеся у нее в ногах, совсем близко раздался стук пары сапог о землю. Две сильные руки схватили ее за плечи и стали поднимать с земли.

– Мадам! Святой Господь, с вами все в порядке? Коляска не задела вас? Вы можете говорить? – Говорящий произносил слова низким рокочущим баритоном.

Еще не успев выпрямиться, Холли поняла, что голос ей знаком. Ее шляпка съехала набок и теперь прикрывала один глаз, а другим она пыталась выглянуть на него из-под полей. Неужели человек, едва не переехавший ее на фаэтоне, именно тот, за кого она его приняла?

Неужели ей так повезло?

Холли стала так торопливо натягивать шляпу себе на голову, что от рывка та упала ей за спину, едва не оторвавшись от завязок.

– Мадам, прошу меня простить! Мне и в голову не приходило, что сегодня кто-то может пойти пешком по скаковой трассе, поэтому я не уделял должного внимания…

Увидев, что его рот приоткрылся, Холли глубоко вздохнула, чтобы взять себя в руки.

– Лорд Дрейтон, добрый день, – проговорила она.

Колин уставился на нее долгим взглядом – таким долгим, каким любой уважающий себя лорд не должен смотреть ни на кого и ни на что.

– Мне очень жаль, и я еще раз прошу вас меня извинить. – Обхватив Холли рукой за талию, Колин стал бережно поднимать ее с земли. Несколько блаженных мгновений она наслаждалась ощущением его силы. Но потом его рука отпустила ее талию, правда, застыла около ее локтя, словно он боялся, что без его поддержки она может внезапно споткнуться. Колин так низко наклонился к ее лицу и резкий взор его голубых глаз так внимательно изучал ее, что Холли покраснела.

– С вами все в порядке? – настойчиво расспрашивал он. – Может отвезти вас к доктору?

– Нет-нет, все хорошо! – поспешила заверить его Холли и улыбнулась. – Нет, правда, все в порядке. Вот только, боюсь, о цветах этого не скажешь.

Действительно, на цветочных зарослях, которые тянулись вдоль дороги до королевской трибуны, появилась заметная вмятина. Лорд Дрейтон опустил глаза на помятую и сломанную розово-желто-сиреневую мешанину, судорожно вздохнул и покачал головой.

– Цветы можно заменить, – промолвил он. Однако судя по тому, как помрачнело его лицо, можно было предположить, что все не так просто, только он не хочет в этом признаваться. Конечно, как главный конезаводчик королевы, Колин Эшуорт состоял в клубе «Жокей», стало быть, все касающееся Королевских скачек в Аскоте имеет для него жизненно важное значение.

Даже, предположила про себя Холли, цветы.

И вдруг ее осенило: лорд Дрейтон ведь сказал, что не ожидал тут никого увидеть, а значит, можно предположить, что он рассердился, встретив ее тут. Вслух он, конечно, этого не произнесет, но холодное мерцание его глаз выдавало его истинные чувства…

Холли пожала плечами, отгоняя от себя эти мысли, а Колин, держа ее под руку, помог ей выйти на усыпанную гравием дорожку.

– Подумать только, из всех живущих на свете людей я сегодня едва не переехал именно вас на фаэтоне, мисс Сазерленд! – воскликнул он. – Что только ваши сестры обо мне подумают?

– Я бы сказала, что в это дело вмешалось само провидение, милорд, потому что я надеялась встретить вас в Аскоте.

Холли развязала ленты на шляпке из соломки и шелка, отряхнула ее, а затем снова водрузила себе на голову и завязала сбоку, ближе к уху, кокетливый бант. Все это она сделала, не сводя с него глаз, если не считать тех коротких мгновений, когда она моргала своими длинными ресницами. А потом на правой щеке Холли появилась милая ямочка.

– Кстати, милорд, вы сможете сами спросить моих сестер о том, что они думают о нашем неожиданном столкновении. Айви и Уиллоу приехали со мной в Аскот. Разумеется, Лорел выбраться не смогла. Вы, возможно, знаете, что моя старшая сестра скоро должна разродиться от бремени. Они с Эйданом в восторге. – Холли не стала добавлять, что и Айви тоже в интересном положении.

Колин вежливо справился о здоровье Лорел. После неловкой паузы он добавил:

– Выходит, вы приехали на Королевские скачки.

– Вообще-то… нет… А что вы тут делаете? – Приподняв подбородок, она шире распахнула глаза. – Недавно, как я слышала, вас с мистером Куинси заперли в лаборатории в Кембридже, где вы проводили свои опыты.

По его лицу пробежала улыбка.

– Я тоже приехал на скачки, – объяснил Колин. – Здесь будет много чистокровных лошадей Эшуортов.

– О да! Я ведь почти забыла о том, какое отношение к скачкам имеет ваша семья. – Боже, не слишком ли далеко она зашла с такой неприкрытой ложью? Возможно, но он никогда не станет возражать ей, по крайней мере в открытую. – Вы ведь, кажется, член клуба «Жокей»? Вы осматривали скаковые дорожки?

– Именно так. – Тень снова на миг омрачила лицо Колина. – К сожалению, в процессе подготовки к скачкам произошло несколько неприятных эпизодов. – На его щеке дернулась жилка. – Мне остается только надеяться, что столь важное событие не отложат.

– О нет! Подумать только, у вас и без того полно забот, а тут еще я натворила бед, испортила замечательные цветы. – Холли с сожалением вздохнула.

– Не думаю, что в этом есть ваша вина, мисс Сазерленд. – Глаза Колина сощурились, словно он оценивал ее.

Холли решила, что пора прекращать разговор, особенно учитывая то, как он рассматривает ее под яркими лучами солнца. С другой стороны, она не может потерять редкий шанс, посланный ей свыше. Поэтому, оглянувшись через плечо на трибуну, она с улыбкой поинтересовалась:

– Ну а раз я уж тут оказалась, можно мне хотя бы краешком глаза взглянуть на место Королевских скачек?

Похоже, ее вопрос заставил Колина забыть об осмотрительности.

– Господи, где же мои манеры! И вы еще спрашиваете! – вскричал он, предлагая Холли руку и помогая ей сесть в фаэтон.

Когда он направил лошадей в широкую арку, Холли уже забыла о неприятном инциденте.

– Как замечательно, мне устроили персональную экскурсию, – вымолвила она. – Видите ли, мы с сестрами приехали сюда не только на скачки, – объяснила Холли. – Мы хотим приобрести скаковую лошадь, вот я и подумала, что вы можете нам помочь.

Колин слегка откинулся назад, его брови нахмурились еще больше.

– Вы хотите купить скаковую лошадь? – удивленно спросил он.

– Ну да, – кивнула она. – Или вы полагаете, что мы по какой-то причине не можем сделать этого?

– Но женщины обычно не покупают скаковых лошадей, мисс Сазерленд, – заметил Колин. – Клуб «Жокей»…

– Да, я знаю, – перебила его Холли, придерживая шляпку, чтобы та не свалилась у нее с головы – ветер становился сильнее. – По правилам клуба «Жокей» женщины не могут участвовать в скачках. Что ж, в таком случае мы посадим на нашу лошадь Саймона. Это, надеюсь, разрешено?

– Раз уж вы заговорили о Саймоне… Он знает, что вы здесь?

– Разумеется, ему это известно. – Холли усмехнулась, чтобы скрыть, до какой степени ее раздражали такие вопросы. Она что, ребенок, который должен спрашивать у мужчины разрешения, прежде чем выйти из дома? – Вас послушаешь, лорд Дрейтон, и можно подумать, что мы с сестрами затеяли какое-то коварство.

Холли помолчала, чтобы увидеть, как он отреагирует на ее слова, но Колин, кажется, целиком погрузился в собственные размышления. Он смотрел прямо вперед, направляя лошадей в узкий проезд между трибунами.

– Я только хотел заметить, что благодаря приобретению чистокровного скакуна вы много узнаете и приобретете практический опыт, – произнес он. – Об этом стоит задуматься.

– Совершенно верно, лорд Дрейтон. Но, знаете ли, так уж получилось, что я и без того довольно много знаю о лошадях, но очень надеюсь, что вы сможете поделиться со мной своим опытом, когда речь пойдет о каком-то конкретном чистокровном скакуне, – сказала Холли.

– Сочту за честь, мисс Сазерленд.

Никакая это для него не честь. В его голосе вновь прозвучала… осторожность.

– Кстати, – весело продолжила Холли, – кого бы вы порекомендовали предпочесть – взрослого скакуна или жеребца?

Она специально задала этот вопрос, сделав легкое ударение на слове «жеребец», чтобы посмотреть, как лорд Дрейтон отреагирует на ее вопрос, но если Холли ожидала, что он вздрогнет, охнет или еще каким-то образом проявит свое замешательство, то она ошиблась: ответил он совершенно спокойно, чем немного ее разочаровал.

– И у взрослого коня, и у жеребца есть свои преимущества, – вымолвил он. – Но в общем, чем скорее вы решитесь выставить его на скачки, тем более тренированное животное вам нужно приобрести.

Здесь, на этом ровном и гладком пространстве, раскинувшемся под бескрайним небом, Холли так и представила несущихся галопом лошадей с прижатыми к голове ушами и раздувающимися ноздрями. Их ноги, сгибаясь, отталкиваются от земли, а затем распрямляются в новом прыжке…

При одной мысли об этом сердце Холли забилось быстрее, и она вскочила на ноги, а фаэтон продолжал катиться вперед. Вот перед ее внутренним взором появились толпы ревущих от азарта зрителей, она слышит громоподобный стук копыт, видит клубы пыли, выбивающиеся из-под них…

– Мисс Сазерленд!

Рука лорда Дрейтона железной хваткой сжала ее плечо. Другой рукой он дернул поводья, и фаэтон плавно остановился, несмотря на то что лошади уже успели свернуть с газона на дорожку. Но Холли все равно опасно качнулась, однако лорд Дрейтон, успевший вскочить со своего сиденья, удержал ее на ногах.

Аромат его пены для бритья достиг ее обоняния; прислонившись к его надежной груди, Холли с наслаждением втянула в себя этот запах. Увы, громкие крики, стук молотка и визг пилы заставили ее отпрянуть от него.

– Я уже твердо стою на ногах, – улыбнулась она. – Спасибо вам.

Какая ложь! Должно быть, прошло всего несколько секунд, но и этих коротких мгновений было достаточно, чтобы Холли смогла понять: она может с легкостью провалить свою миссию.

Лорд Дрейтон по-прежнему держал руки над ее талией, чтобы в случае чего не дать ей упасть, но, хоть он и не прикасался к ней, Холли чувствовала исходящее от него тепло.

– Мисс Сазерленд, вам не следует вставать в движущихся экипажах, – сказал он.

– Нет, конечно… Как глупо с моей стороны… Просто я задумалась…

Тут что-то зазвенело и загрохотало на крыше новой трибуны. Руки лорда Дрейтона опустились. Но он по-прежнему слегка касался ее сзади, и хотя улыбка его погасла, в глазах светился интерес, какого Холли никогда у него не замечала.

– Я знал, что вы любите ездить верхом, мисс Сазерленд, – сказал он. – Помните то утро, когда мы катались с Саймоном и Айви?

– Конечно, сэр. – Холли была поражена тем, что он это помнит. Лорд Дрейтон при ней никогда об этом не вспоминал, и тот факт, что он не забыл о той прогулке, обрадовал Холли, отчего у нее внутри словно колокольчики зазвенели. – Я помню, что мы оставили Саймона и Айви далеко позади.

– Полагаю, вы бы и меня с легкостью обогнали, поэтому мне пришлось то и дело пришпоривать своего скакуна, – проговорил Колин. – Мне следовало догадаться, что вы окажетесь настоящим энтузиастом верховой езды.

Осторожно! Она не должна допустить, чтобы лорд Дрейтон задумался, почему это она так много знает о лошадях. Пусть он считает, что она только что заинтересовалась скаковым кругом, как, собственно, и было на самом деле.

– Да нет, по правде говоря, я не такой уж большой энтузиаст – пока что. Но мне бы хотелось им стать, – вымолвила она. – Должно быть, это восхитительное времяпрепровождение. И особенно теперь, когда наш книжный магазин управляется клерком.

– Колин, почему ты возвращаешься? Мы думали, что ты уже сто лет назад уехал!

Молодая женщина с выбившимися из-под шляпки золотыми кудрями вышла из широких двустворчатых дверей трибуны. За ней последовали двое мужчин в цилиндрах, а за ними появился долговязый светловолосый паренек, угрюмо перебиравший ногами. Четверо пересекли террасу и стали спускаться вниз, к скаковому кругу.

Холли сразу узнала в блондинке сестру лорда Дрейтона, леди Сабрину, а в светловолосом парне – его брата, лорда Джеффри, который поглядывал на нее из-под растрепанной челки. Лорд Дрейтон со своими братьями, включая еще одного, лорда Брайса, и сестрой приходил на свадьбу Саймона и Айви прошлой осенью. Мужчин в цилиндрах она никогда не видела. Старший из них был упитанным и круглолицым, а младший – худощавым, правда, фигура у него походила на грушу.

Не успел лорд Дрейтон ответить сестре, как ее взгляд перенесся на Холли.

– Мисс Сазерленд? – Она козырьком приложила руку к глазам. – Господи, неужели это вы? Как я рада вас видеть!

Сабрина побежала к фаэтону, при этом ее полосатые юбки заполоскались на ветру. Лорд Дрейтон помог Холли сойти на землю. Она уже приготовилась было присесть в глубоком реверансе, но тут же почувствовала, как Сабрина крепко обнимает ее.

Такое поведение Сабрины удивило Холли. Да, Эшуорты, кажется, приняли в свой аристократический круг Айви, которая теперь стала маркизой, но с тех пор, как Холли познакомилась с Сабриной, та едва ли обменялась парой слов с ней или с Уиллоу.

Леди Сабрина отошла от Холли на шаг назад, но продолжала держать ее за руки. Восторженное выражение исчезло с ее лица.

– Что с вами случилось?

Холли совсем забыла о состоянии своего платья для прогулок, на котором остались грязные пятна и налипли смятые цветочные лепестки. Опустив глаза, она увидела, что на уровне колена платье слегка порвано.

– Несчастный случай, – объяснила она, кивнув головой. – Ни я, ни его светлость не смотрели на…

– Колин, неужели ты сбил мисс Сазерленд с ног и переехал ее? – Сабрина помрачнела и нахмурилась.

– Да нет же, Сабрина, – заверил сестру Колин.

– Тогда как понимать все это? – Она обвела рукой платье Холли. – Бедная мисс Сазерленд едва избежала смерти. И ты еще смел называть меня неосторожным кучером? Мы с тобой два сапога пара, Колин, два сапога пара. – Она обняла Холли за плечи. – Боже мой, представляю, как вы перепугались.

– На одно лишь мгновение. Лорд Дрейтон неожиданно появился передо мной, и я попыталась уйти у него с дороги…

Однако леди Сабрина внезапно сменила тему разговора – так по крайней мере показалось Холли, потому что она быстро спросила:

– Вы приехали, чтобы посмотреть изменения на ипподроме? Узнать, что тут переменилось в лучшую сторону?

– Боюсь, не могу судить, что тут могло измениться в лучшую сторону, потому что никогда тут не была, – развела руками Холли.

– Никогда? Тогда мне стоит просветить вас. – Леди Сабрина взяла Холли под руку и повела назад к ступенькам, по которым все остальные только что спустились. – Начнем с новой трибуны. Имейте в виду, мы можем подняться только на второй этаж, потому что выше работы еще не завершены, но…

Глядя вслед сестре, уводящей с собой мисс Сазерленд, Колин не мог понять, радоваться ему или сердиться. Но одно было ясно: теперь, когда их разделяло хоть какое-то расстояние, его пульс постепенно возвращался к нормальному ритму.

Конечно, ему даже на мгновение не пришло в голову, что сестрица изображает из себя гостеприимную хозяйку исключительно по доброте душевной или что она вдруг ощутила необычайное восхищение мисс Сазерленд. Сабрина играет с ним и сейчас, без сомнения, раздумывает над тем, удастся ли ей каким-то образом использовать мисс Сазерленд, чтобы отомстить ему за то, что он так и не уговорил отца дать дочери разрешение на брак с Фредериком Кейтсом.

У Колина даже живот подвело, когда он подумал о рухнувших надеждах Сабрины. Должно быть, ему следовало приехать домой раньше, а не мешкать в Кембридже в ожидании невероятного открытия, совершенного в результате проводимых им опытов. С другой стороны, если Кейтс испытывал к Сабрине настоящие чувства, он бы все-таки подождал немного, прежде чем столь поспешно делать предложение другой женщине. Колин считал, что его поведение говорит само за себя… вот только Сабрина не желала этого замечать. Или она пока этого не замечает, ведь душевная рана все еще свежа.

Вместо этого сестра, похоже, наслаждается тем, что ей удалось получить кое-какую информацию о нем, и он, кстати, еще несколько месяцев назад предсказал, что в будущем обязательно пожалеет о ее осведомленности. На свадьбе Айви и Саймона коварная сестрица внимательно разглядывала его, следила за каждым его взглядом, обращала внимание на каждый его жест и выражение лица, а затем с удовлетворением догадалась, в чем состоит правда. Ну а догадавшись, Сабрина многозначительно ему подмигнула.

«– Боже, братец, да ты, похоже, не на шутку увлекся сестрой новоявленной леди Харроу. Она явно бывшая хозяйка магазина, не меньше.

– Не говори ерунды!

– Да нет, судя по твоему сердитому взгляду, я права. Она тебе нравится, но тебе не хочется это признавать».

Сначала Колин обратил внимание на рыжие волосы. Ему всегда нравились толстые упругие кудряшки, а их у мисс Сазерленд было в избытке. Ему никогда не забыть утро через несколько дней после свадьбы, когда он, Саймон, Айви и мисс Сазерленд вместе поехали верхом в поместье Саймона в Кембридже. У мисс Сазерленд на ветру с головы свалилась шляпка, и ее чудесные кудри рассыпались по спине…

Заметила она это или нет, он не знал, но она продолжала гнать своего скакуна все быстрее и быстрее, пока между ней и остальными не образовалась существенная дистанция. Забеспокоившись о ней, Колин пустил своего коня галопом следом и быстро оставил Айви и Саймона далеко позади. Ему удалось догнать мисс Сазерленд, но, к его удивлению, она держала ситуацию под контролем и даже не раскраснелась от этой бешеной гонки. Когда они наконец остановились около реки, чтобы дать коням отдых, она со смехом повернулась к нему, и он, как зачарованный, смотрел на ее пухлые губы, искрящиеся радостью зеленые глаза и на рыжие кудряшки, которые, как языки пламени, трепетали на ветру и задевали ее розовые щеки.

До сего дня Колин так и не понял, что больше всего привлекало его в ней: рыжие кудри, смех или то, что эта женщина не боялась открыто выражать свое восхищение. Этим она выгодно отличалась от ледяных дебютанток, которых светские матроны старательно подталкивали к нему. Этих жеманных молодых женщин интересовали только его будущий титул и состояние – больше ничего.

В тот день Колин узнал множество мелких подробностей о мисс Сазерленд, и все они ему понравились. Однако он отдавал себе отчет как непросто преодолеть единственное, но прочное препятствие, стоящее между ними. Он – сын герцога Мастерфилда, и с самого раннего возраста ему внушали, что его обязанность – жениться на богатой наследнице, землевладелице, которая приумножит и без того солидное состояние Эшуортов.

И, что было еще важнее для Колина, он был сыном Таддеуса Эшуорта. В доказательство этого он мог показать пару шрамов, и не было, черт возьми, силы, которая заставила бы Колина подвести на расстояние вытянутой руки невинную, открытую и искреннюю девушку, какой была Холли Сазерленд, к такому человеку, как его отец.

Глава 6

– Уиллоу, Айви, вы готовы ехать? Карета ждет перед домом.

– Я иду. – Уиллоу вышла из спальни, которую они делили с Холли.

Холли стояла у окна их гостиничного номера и, отодвинув штору, смотрела вниз. Она была вознаграждена за вчерашний поход к Аскотскому скаковому кругу: ее с сестрами пригласили в Мастерфилд-Парк в расположенном неподалеку поместье Эшуортов, где находился еще и конный завод. Приглашение исходило от леди Сабрины. Ее брат, правда, тоже повторял слова Сабрины о том, что сестры Сазерленд должны непременно побывать у них, но в его темных глазах было сомнение.

– Еще одну минуточку, – запоздало раздался ответ Айви из соседней комнаты. Что-то в ее голосе насторожило Холли, и она тут же бросилась в спальню сестры. Айви, согнувшись, сидела за туалетным столиком.

– Тебя опять тошнит? – спросила Холли.

Айви покачала головой. Перо, которое она держала в руке, с легким скрипом бегало по бумаге.

– Нет, просто я заканчиваю письмо к Саймону, чтобы отправить его с утренней почтой, – объяснила она.

– Но ты же отсутствуешь всего два дня, – пожала плечами Холли. – О чем ты можешь писать ему?

Из гостиной раздался смех Уиллоу.

– Как это что? Что она его любит! – воскликнула младшая из сестер. – Но ты все-таки поторопись, Айви! Нас пригласили к десяти часам, и с нашей стороны будет невежливо заставлять Эшуортов ждать. Нам нужно установить с ними хорошие отношения, раз уж мы ждем чего-то от их аскотских связей.

Отрицать того, что им важны хорошие отношения с Эшуортами, Холли не могла. С их помощью они с сестрами постараются сойтись почти со всеми светскими компаниями, которые будут собираться в Аскоте на предстоящих скачках. Ни сама Холли, ни ее сестры не верили в то, что Колин мог украсть королевского жеребца. Однако раз уж Виктория считала, что Гордость Принца до сих пор не вывезли из этого места, именно Эшуорты дадут им возможность выяснить, где прячут жеребца.

Айви обмакнула перо в чернильницу и так печально вздохнула, что Холли присела рядом с ней.

– Надеюсь, дома все в порядке? – спросила она.

– Да нет, я вовсе не об этом переживаю. Точнее, не совсем об этом. – Айви похлопала себя кончиком пера по подбородку. – Просто я надеюсь, что он беспокоится обо мне.

Холли вовсе не собиралась читать письмо сестры через ее плечо, тем более что оно было личного плана, но она невольно заметила такие выражения, как «должна позаботиться», «не делай ничего второпях» и «дождись моего возвращения». Она положила руку на плечо сестры.

– Ты пугаешь меня, маленькая Айви.

– О нет, я вовсе не хочу этого, милая Холли. Но ты же помнишь камень Виктории – тот самый, который я прошлой осенью должна была забрать у сестры Саймона.

– Можно подумать, я могу забыть хоть что-то, связанное с этим камнем, или какие-то события минувшей осени. Господи, да уже одно то, что ты сидишь тут и разговариваешь со мной, – настоящее чудо.

Айви залилась краской при воспоминаниях, до сих пор заставлявших сестер содрогаться.

– Камень опять вернулся к Саймону, – прошептала она.

Брови Холли изумленно взлетели вверх.

– Но как?..

– Виктория прислала его ему – с благословения Альберта – в награду за все то, что он перенес, помогая вернуть камень. Она позволяет ему продолжать эксперименты с его электромагнитными свойствами… – Айви замолчала на полуслове и, отложив перо, схватила Холли за руки. – Я так боюсь, что он устроит взрыв и погибнет! Он такой импульсивный! Обо всем на свете забывает, когда дело доходит до научных опытов. А когда меня нет рядом, чтобы сдержать его энтузиазм…

– Айви, дорогая, Саймон действительно временами бывает горяч и порывист, но он же такой серьезный. И уж прости меня, но последняя неудача преподнесла ему хороший урок, который он никогда не забудет. К тому же… – Холли улыбнулась сестре, – сейчас у него больше чем когда бы то ни было причин быть осторожным.

– Ну да, конечно…

Сестры опустили глаза на живот Айви, по небольшим размерам которого еще невозможно было заметить, какой драгоценный сюрприз там растет. Айви быстро заморгала и подозрительно неестественно засопела.

– К тому же вчера я кое-что поняла, – сказала Холли.

– Что же именно?

– Без тебя мне в этой миссии не обойтись. Ты нужна и Виктории, и мне, причем мне – не только в качестве компаньонки. Колин Эшуорт… Как же мне выразить это словами? Он куда более обходителен с Уиллоу и с тобой, чем со мной.

– Понять не могу, к чему ты клонишь, – заметила Айви. – Надеюсь, ты не считаешь, что подозрения Виктории, касающиеся украденного жеребца, оправданны? Или считаешь? Мне он кажется куда более порядочным и искренним, чем другие мужчины.

Холли не знала, что сказать на это, но Уиллоу спасла ее от необходимости отвечать, появившись в дверях спальни.

– Айви и Холли Сазерленд, как мы сможем отыскать пропавшего жеребца королевы, если вы весь день будете сидеть в комнате и болтать между собой? – спросила она.

Уже спустя пятнадцать минут Холли смотрела на простирающиеся за окном кареты просторы Мастерфилд-Парка. Такое огромное поместье и должно быть у герцога, полагала она. Дом оказался чрезмерно большим, но пропорциональным; старинная архитектура незатейливо сочеталась в нем с современными тенденциями.

Зато конный завод Эшуортов – конюшни, пастбища, закрытые загоны – поразил Холли.

Как только карета подъехала к широкой лестнице, ведущей в дом, им навстречу выбежала леди Сабрина в элегантном синем костюме для верховой езды, подбитом шотландкой.

– Все уже собрались на ипподроме, – сообщила она. – Скачки вот-вот начнутся.

– Скачки? – Холли обменялась недоуменными взглядами с сестрами. Они думали, что этим утром им всего лишь покажут лошадей.

– Разве вы не знали? – Леди Сабрина наклонилась, чтобы через Холли и Уиллоу посмотреть на Айви, сидевшую на противоположном сиденье. – Когда вы приезжали к леди Харроу, была весна, так что едва ли мой брат показал вам скаковой круг, который он обустроил тут в прошлом году. – С этими словами она забралась в карету.

Холли внимательно оглядела костюм для верховой езды, который так шел леди Сабрине, и приметила, что ее блестящие голубые глаза и светлые волосы были в точности такими же, как у брата.

– Вы собираетесь принять участие в скачках? – спросила она.

Сабрина иронично усмехнулась.

– Если бы я сочла, что мой брат стерпит это, то непременно поучаствовала бы, – сказала она в ответ. – Но нет, моя роль сводится к тому, чтобы продемонстрировать бег пары молодых кобылок и жеребцов – нужно показать, на что они способны на охоте. Не все чистокровные лошади годятся для скачек.

Про себя Холли не могла не восхититься молодой женщиной.

– Должно быть, вам очень нравится ваша жизнь здесь, – заметила она.

Леди Сабрина лишь молча пожала плечами.

Объехав дом, кучер направил карету по посыпанной гравием дорожке, которая, обогнув сад, убегала вперед еще на полмили. Владения Эшуортов были большими и впечатляющими. Уиллоу, видимо, была того же мнения, потому что она то и дело вертела головой, глядя на те интересные места, на которые указывала леди Сабрина.

– А это наши конюшни, – сказала леди Сабрина, указывая на постройки справа от них. – За ними есть каретный сарай. Первые постройки – это непосредственно конюшни. Наши личные лошади живут с правой стороны, а скаковые – с левой. Слева расположен и ветеринарный флигель.

Карета остановилась, и Сабрина спрыгнула на землю, не дожидаясь чьей-то помощи.

– Надеюсь, вы не против того, чтобы прогуляться? Скаковой круг находится позади закрытых загонов, это совсем недалеко.

Главные конюшни образовывали два крыла, соединенные широкой аркой. Повсюду пахло сеном и лошадьми. Женщины прошли под аркой. Двустворчатые двери с обеих сторон были распахнуты, и они увидели длинные широкие проходы между денниками, которые уходили вдаль и терялись в тени. Холли заметила конюхов, которые сновали взад-вперед с разнообразной лошадиной упряжью в руках. Ей ужасно хотелось прогуляться по одному из проходов, чтобы полюбоваться на лошадей Эшуортов, представлявших собой настоящее сокровище. Это желание было рождено ее собственным любопытством и чувством долга перед Викторией.

На солнечный свет они вышли посреди множества разнообразных загонов, окруженных аккуратно покрашенными заборами, где конюхи выгуливали около дюжины скакунов. Вдалеке, на пастбище, окружавшем Мастерфилд-Парк, паслись и играли на утреннем солнышке кобылы с жеребятами. Ближе к ним, около зданий, прогуливалось около сотни людей – настоящая живая мозаика из цилиндров, солнечных зонтиков и ярких шляпок с лентами. Некоторые сидели на стульях, выставленных вдоль ограждения, другие бродили по траве или пили прохладительные напитки в тени большого вяза.

– Господи, какое зрелище, просто дух захватывает! – воскликнула Айви.

– Боже правый, такое впечатление, будто все светские любители скачек собрались здесь! – восхищенно произнесла Уиллоу.

Леди Сабрина посмотрела на нее с некоторым удивлением.

– А чего же вы ожидали? – спросила она.

Холли с сестрами переглянулись.

– Лорд и леди Уилтшир, позвольте мне представить вам сестер Сазерленд: леди Харроу, мисс Холли Сазерленд и мисс Уиллоу Сазерленд. О, лорд Бичем, это… – Леди Сабрина представляла сестер собравшимся, когда они шли через толпу.

Повсюду их встречали с показной вежливостью, но Холли чувствовала, что на нее с сестрами поглядывают со скрытым любопытством. «Кто такие эти незнакомки, явившиеся на скачки?» – так можно было истолковать вопросительные взгляды гостей. Знают ли эти зеленые девицы, что к чему? Смогут ли их мужчины подобающим образом повлиять на них? Вдруг они бросят вызов сложившимся устоям и это нарушит размеренную светскую жизнь?

– Они смотрят на нас, как на потенциальную угрозу их кошелькам, – тихо проговорила Холли после того, как леди Сабрина, извинившись, скрылась в толпе.

Айви со щелчком открыла свой солнечный зонтик.

– На этих аренах делаются и теряются целые состояния, и мы привносим свою долю в эту суматоху.

– Будьте предельно внимательны ко всем, с кем будете разговаривать, и при первой же возможности подробно все описывайте, – напомнила сестрам Холли. – Надеюсь, вы не забыли прихватить с собой записные книжки и карандаши?

Сестры кивнули, а Уиллоу похлопала по своему ридикюлю.

– Шпионаж все-таки очень возбуждает, не так ли? – усмехнулась она.

Айви приложила палец к губам, призывая сестру помалкивать. И выразительно взглянула на Холли. Та резко повернулась. Прямо у нее за спиной стоял Колин Эшуорт, на лице которого было вопросительное и удивленное выражение одновременно. Как давно он тут появился? Много ли слышал? Холли принялась лихорадочно припоминать, о чем они с сестрами говорили минуту назад.

– Мы с сестрами разговаривали об общих… вещах… о скачках, – нашлась она, надеясь, что бешеное биение сердца не вызовет прилива крови к щекам.

Не помогло даже то, что на нем был бархатный костюм для верховой езды насыщенного коричневого цвета, отчего его волосы стали казаться золотистыми, а голубые глаза потемнели до кобальтового оттенка, и то, что эти глаза замерцали, когда он наградил ее обезоруживающей улыбкой.

– Неужели? – спросил Колин.

– Разумеется. Мы приехали сюда, чтобы узнать как можно больше.

Что-то в ее широко распахнутых глазах вызвало у Колина подозрение, что он вмешался в разговор, не предназначенный для чужих ушей. Пока ее сестры улыбались ему, Холли Сазерленд, моргая, смотрела на него, явно пытаясь взять себя в руки и приготовиться…

К чему? Если только он не ошибается, вчера на дорожке она с ним флиртовала с помощью этих своих густых ресниц и одной ямочки на правой щеке с таким же успехом, с каким разбойник пользуется на большой дороге своим мушкетоном. С той лишь разницей, что вместо ценностей она намеревалась украсть его сердце.

Тут вперед выступила Айви, волосы которой были чуть темнее, и схватила его за запястья. Пользуясь привилегией, данной ей положением жены лучшего друга, Айви расцеловала Колина в обе щеки, а затем отступила назад, не выпуская его рук.

– Колин, ах ты негодяй! Прекрати дразнить мою сестру!

Взяв руку Айви, граф поднес ее к губам.

– Почему же ты не написала, что вы с сестрами приедете в Аскот? – полюбопытствовал он. – Ты же понимаешь, что в ответ я бы тут же пригласил всех вас остановиться в нашем поместье!

– О, мы вовсе не хотели причинять вам неудобство и… – Айви неожиданно замолчала и прикусила верхнюю губу. – К тому же наше решение приехать в Аскот было неожиданным. До этого я неважно себя чувствовала и…

– Надеюсь, сейчас тебе лучше? – Колин наклонился ближе к ней. – Саймон уже рассказал мне хорошую новость. Ты просто чудесно выглядишь, вся светишься.

– Ох, уж этот мой муженек! – Айви радостно заулыбалась, когда разговор зашел о ее муже. – Даже не верится, что человек, в свое время сохранявший так много тайн, теперь не в состоянии удержать единственной.

– Это не касается такой радости, как ваш секрет, – улыбнулся Колин. – Но ты не бойся. Он взял с меня клятву молчать, пока это возможно.

С этими словами Колин повернулся к Уиллоу, молча стоявшей рядом с Холли, и взял ее за руку.

– Надеюсь, вы тоже благоденствуете, мисс Уиллоу, – сказал он. – Вы до сих пор увлекаетесь живописью и пишете акварелью?

– Да, но не так часто, как раньше.

– Что ж, это хорошо, в таком случае я буду надеяться, что вы больше не попросите меня позировать вам. Боюсь, я был самым капризным вашим натурщиком. Мой портрет просто не мог получиться хорошим.

– Напротив, – возразила Уиллоу, – мне кажется, что ваш портрет стал одним из лучших.

Колин прижал руку к сердцу, показывая всем видом, что благодарен, хотя и не верит ее словам, и они рассмеялись.

Почему ему так легко с ней? Как и ее старшая сестра, она тоже не замужем, но он может держать ее теплую маленькую ручку в своей руке и испытывать к ней всего лишь братское чувство.

Впрочем, ответ на этот вопрос был Колину известен: у него нет ни малейшего желания быть братом Холли Сазерленд.

Айви подошла сзади к Уиллоу и дотронулась до ее плеча.

– А это не Фенхерсты ли у столика с напитками? Пойдем, надо с ними поздороваться.

Они отошли прочь, и Колин спросил себя, было ли это игрой его воображения, или Айви нарочно увела младшую сестру, чтобы они остались с Холли наедине. Он заметил, что Холли смотрит на него с задумчивым выражением на лице, словно не может принять какого-то важного решения. А потом с опозданием всего на долю секунды Холли опустила ресницы и отвела глаза в сторону.

– Сабрина сказала мне, что сегодня будут скачки, – с преувеличенным энтузиазмом промолвила она, устремляя глаза на скаковой круг, где конюхи суетились вокруг ждущих забега лошадей.

Дойдя до ограждения скакового круга, они встали рядышком, глядя на то, как конюхи в последний раз проверяют уздечки и подпруги. Колин ощутил слабый аромат ее духов и в одно мгновение забыл, о чем они до этого разговаривали. От Холли исходил не цветочный запах, как от большинства женщин, а какой-то пряный, похожий на аромат корицы. Колин с наслаждением вдохнул его, чуть повернув к ней голову, и вдруг почувствовал, что испытывает огромное желание зарыться лицом в ее волосы.

Он весь встряхнулся, чтобы отогнать наваждение, и повернулся лицом к скаковому кругу.

– Мисс Сазерленд, вы абсолютно уверены, что Саймону известно о том, что вы здесь? – спросил он.

Вздернув вверх подбородок, Холли посмотрела на него пылающим зеленым взором.

– Вы опять за свое?

– Прошу вас, развеселите меня, мисс Сазерленд, – попросил Колин. – Честно говоря, меня, кроме вас с сестрами, никто не интересует.

Холли крепко сжала губы, но быстро расслабила мышцы.

– Полагаю, это именно Саймон позаботился, чтобы мы получили эти комнаты, – заявила она.

– При том, что его жена в положении?

– Лорд Дрейтон… – Холли положила руку на перила ограждения, и даже через перчатки Колин сумел разглядеть, что ее пальцы крепко сжались. – Айви уже сказала вам, что чувствует себя отлично. Женщина не становится в одночасье хрупкой, как ваза, лишь из-за того, что она… – Холли украдкой огляделась по сторонам. – И вам лучше больше не говорить об этом, вы же обещали.

– Прошу прощения, мисс Сазерленд.

Холли, прищурившись, посмотрела на него, но затем улыбнулась:

– Не стоит извинений! Я благодарна вам за то, что вы беспокоитесь о моей сестре. К тому же с вашей стороны было очень мило пригласить нас сюда сегодня. Что из меня за гостья, если я буду делать выговоры своему хозяину? – Отпустив наконец перила, она махнула рукой в сторону лошадей, которых уже вывели на старт. – Которая из них фаворит?

– Моя собственная. – Колин поднял руку, чтобы указать на своего коня. Холли наклонилась ближе к нему, чтобы проследить, куда указывал его палец, и он снова уловил волну исходящего от нее аромата. – Вон тот высокий конь, посередине. Его зовут Кордельер. Вообще-то мне уже пора занять место возле него.

– Так вы сами примете участие в скачках?

– Разумеется.

Рот Холли открылся, глаза восхищенно заблестели.

– Разве это не опасно? – спросила она.

– Не особенно. – Голова Холли недоверчиво склонилась набок, казалось, ее охватили мрачные предчувствия. Неужели она тревожится за него? Или предмет ее беспокойства составляют только лошади? – Этот круг слишком мал по сравнению, скажем, с Аскотским, поэтому тут не развить слишком большую скорость. Считайте, это здесь мы всего лишь демонстрируем чистокровных лошадей, предназначенных для продажи.

– Я ни разу в жизни не бывала на скачках, лорд Дрейтон, и не сомневаюсь, что это зрелище поразит меня до глубины души.

– Стало быть, вы хотите посмотреть? Не все леди любят такие вещи, – заметил Колин.

– Нет, я обязательно посмотрю скачки, к тому же я сама собираюсь прикупить лошадь, вы не забыли?

– И если вам захочется что-то увидеть, – заговорил Колин, наклоняясь ближе к Холли, чтобы разглядеть россыпь нежных веснушек на ее щеках и переносице, – то обязательно скажите об этом мне. Обещаете?

Она подняла глаза, и он утонул в ее взоре, завороженный крохотными золотистыми огоньками в их зеленой глуби, как пират – золотом в сундуке с сокровищами. О, как ему хочется похитить милую мисс Сазерленд! Взять ее на руки и сначала завладеть ее чувственными губами, а потом и всем восхитительным телом, скрытым под складками одежды. Колин представил, что у такой искусной всадницы должны быть мускулистые ноги и точеные бедра богини…

Сама Холли что-то говорила ему, желала удачи, просила быть осторожнее. Колин выпрямился, заставил себя поблагодарить ее и пошел прочь, потряхивая головой, чтобы вновь отогнать от себя наваждение, охватившее его целиком.

Схватившись рукой за ограждение, Холли искала глазами Айви и Уиллоу. Колин Эшуорт что-то… подозревает. Или подозревал, пока ей не удалось отвлечь его разговорами о скачках. Ей нужно предупредить об этом сестер.

Наконец Холли заметила их в толпе. Сестры разговаривали с мистером Чарльзом и леди Элизабет Далтон. Сначала она хотела подойти к ним и увести сестер в сторону, но потом вспомнила, что в прошлом году мистер Далтон, известный лондонский барристер, добился потрясающих побед на скачках в Аскоте, Ньюмаркете и Эпсоме. Этот человек знал всех и все, что имело хотя бы небольшое отношение к скачкам. Так что уж пусть Айви с Уиллоу продолжают разговор с ним.

К тому же, обсуждая особенности скаковых лошадей, сестры смогут навести их владельцев на разговор об их последних приобретениях, о перспективах вырастить будущих чемпионов. Вот только станет ли вор, пусть и преисполненный гордостью за собственный «подвиг» и поверивший, что преступление сошло ему с рук, рассказывать что-то, что может выдать его? Холли на это надеялась. Может быть, кто-то чем-то выдаст себя…

Она вновь устремила взор на скаковой круг. Зашуршали шаги – это мужчины и женщины устремились к самой дальней части скакового круга в низине, где был воздвигнут финишный столб. Холли едва не подняла руку, чтобы поприветствовать одну женщину. Высокая и элегантная, она шла знакомой походкой, сочетающей в себе грациозность танцовщицы и живое, почти нетерпеливое проворство.

– Это герцогиня, – подсказала какая-то женщина в высокой шляпке с цветами, проходившая мимо Холли. Холли кивнула. Герцог и герцогиня не были на свадьбе Айви, но она бы все равно узнала эту леди, потому что ее сходство с дочерью поражало. – Джентльмен, который идет рядом с ней, – это брат ее светлости, лорд Шелби, – добавила незнакомка.

Герцогиня несла в руках ярко-красный флаг, который весело бился на ветру. Возле финишного столба стояли два стула. Стряхнув с туфель налипшие комья земли, двое заняли места на этих стульях, смеясь и болтая о чем-то.

К Холли подошла Уиллоу – она слегка задыхалась, словно только что бежала.

– Сразу не смотри, – прошептала она, – но он здесь.

– Кто? – Ожидая ответа Уиллоу, Холли продолжала глазеть на скаковой круг. Повороты были широкими и удобными, а прямые части круга – гладкими и ровными. Как и говорил лорд Дрейтон, это был демонстрационный круг, на котором ни люди, ни животные не подвергались риску.

– Лорд Брайс!

Поспешный шепот сестры заставил Холли перевести взгляд на толпу. Второй по старшинству из братьев Эшуортов стоял на краю тени вяза и умудрился казаться одиноким в окружении толпы людей. Даже от членов своей семьи Брайс Эшуорт отличался. Он был блондином, как и его братья, но волосы у него были более темного оттенка, его грубоватые черты трудно было назвать красивыми, а чересчур пронзительный взгляд – дружелюбным.

Когда Холли познакомилась с ним на свадьбе, что-то в его угрюмой манере вызвало ее интерес и даже симпатию, хоть она и не могла этого объяснить. Холли задумалась, почему сестра так странно отреагировала на этого человека.

– Он чем-то тебя обидел? – спросила она.

– О ком это вы? – спросила Айви, неожиданно появившаяся рядом с Уиллоу. – Кто тебя обидел, Уиллоу?

– Никто.

– Ее беспокоит лорд Брайс, – шепотом сказала Холли сестре.

– А где он? – Айви вытянула шею. – О, я его вижу! – Она хотела было помахать лорду Брайсу, но Уиллоу перехватила ее руку.

– Нет, не привлекай его внимания! – взмолилась она.

– Почему?

По плечам Уиллоу пробежала легкая дрожь.

– Он меня пугает, – объяснила она.

Айви нетерпеливо фыркнула.

– Брайс – абсолютно нормальный человек.

– Он вечно хмурился, и в то же время он какой-то неестественно спокойный, к тому же он знает тайны людей, – тихо проговорила Уиллоу. – А еще его руки…

– Уиллоу, по-моему, ты преувеличиваешь.

Звук горна прервал разговоры, и взоры собравшихся устремились к тому месту, где стояли лошади. Ворота распахнулись, шестеро мужчин вышли на трассу – все в высоких, до колена, сапогах, кожаных бриджах и отлично сшитых камзолах для верховой езды.

Лорд Дрейтон был среди них, причем он оказался на голову выше остальных. Он подошел к боку коня, которого показывал Холли, – Кордельера. Великолепный гнедой скакун с эффектными эбонитовыми пятнышками, но совсем не такой, какие вчера везли экипаж Колина. Кордельер был выше, ухоженнее, с блестящей шкурой и явно различимой эшуортской звездой между глаз. Он очень напоминал того жеребца, которого Холли видела в конюшне Виктории, только был более зрелым и мощным в боках и лопатках.

Лорд Дрейтон поставил ногу в стремя (при этом его мышцы напрягись под обтягивающими бриджами) и без особого усилия вскочил в седло. Холли привыкла считать Колина Эшуорта ученым и естествоиспытателем, привыкшим к долгим наблюдениям и изучению самых мельчайших деталей. Но сейчас, когда она наблюдала за ним с большого расстояния, он на ее глазах превратился из ученого, из человека, который владел только ее вниманием, в фигуру, привлекающую всеобщее внимание, излучающую мощь и уверенность. Холли вдруг осознала, что впервые в жизни оценивает в нем мужчину, его лучшие качества – воспитанность, благородство, авторитет. Все в нем было какое-то непритворное, настоящее – и та расслабленная грация, с какой он сидел в седле, и каждое движение его рук, и тот спокойный тон, каким он разговаривал со своим скакуном.

Вцепившись руками в ограждение, Холли наклонилась вперед и любовалась его благородным профилем – умным лбом, прямым носом, квадратным и упрямым подбородком.

– Холли, еще немного – и ты вывалишься за забор.

Предостережение Айви вернуло Холли в реальность. Она заморгала, но тут же с удивлением узнала еще одного всадника, который только приближался к скакуну, стоявшему рядом с графским конем.

– Неужели это Джеффри Эшуорт?

Уиллоу приложила руку к глазам козырьком.

– Кажется, это он, – промолвила она. – Вот уж никогда бы не подумала… Когда мы познакомились с ним в прошлом году, он показался мне таким нерешительным. Мне кажется, что он слишком робок для скачек.

– Что ж, в таком случае он тебя удивит, – слегка улыбнувшись, сказала Айви.

Тут из ворот вышла леди Сабрина и встала в нескольких футах позади лошадей. Выглядела она великолепно – такая же уверенная и внушительная, как ее старший брат, с завязанными на затылке яркими кудрями и в шляпке с перьями, заломленной набок под опасным углом. Ветерок ласково играл с полами ее жакета для верховой езды и надувал ее юбки, открывая любопытным взорам сапоги с красной оторочкой.

Сабрина подняла над головой голубой флаг. Напряжение возрастало. Толпа успокоилась. Лошади стояли, замерев, лишь дрожь в боках говорила о волнении животных. Холли затаила дыхание, ее переполняло возбуждение. По бокам от нее в таком же состоянии замерли Айви и Уиллоу. Раздался свисток, и леди Сабрина рывком опустила флаг.

Лошади с грохотом помчались вперед. От этого шума, от бешеного ритма у Холли перехватило дыхание. Забыв обо всем на свете, она напряженно наблюдала за ходом скачек. Вот скакуны пробежали прямую часть трассы и достигли дальнего угла. А потом вытянулись в одну линию, причем каждый скакун стремился занять место с внутренней части круга.

Через мгновение они уже обошли весь круг и снова вихрем промчались мимо Холли и ее сестер. Холли опять наклонилась вперед, силясь разглядеть лорда Дрейтона среди других всадников, но лишь заметила, как солнечный свет заиграл на его светлых волосах. Люди вокруг нее размахивали руками и криками подбадривали своих фаворитов. Охваченная азартом Холли тоже с удивлением поняла, что выкрикивает имя лорда Дрейтона и его скакуна.

Всадники вновь обогнули дальний угол, и когда они оказались у поворота на прямой участок трассы, лорд Дрейтон вывел Кордельера из общей линии в сторону и погнал его вперед, чтобы опередить остальных лошадей. Но тут к нему сбоку приблизился еще один всадник. Бока скакунов задели друг друга, и даже с большого расстояния Холли сумела увидеть, как триумфальная улыбка лорда Дрейтона сменилась мрачным выражением.

Зрители испуганно охнули:

– Они подошли друг к другу слишком близко!

– Они столкнутся!

– Они упадут!

– Господи, да это же юный Джеффри!

Костяшки пальцев Холли, сжимавших ограждение, побелели, ее ногти впились в дерево. Уиллоу сбоку прижалась к ней. Губы Айви зашевелились в беззвучной молитве.

Когда всадники достигли восточного поворота, Колин крепче сжал колени, немного откинулся назад, натягивая уздечку, и слегка пришпорил Кордельера в один бок. Скакун едва замедлил бег, но этого было достаточно. В это же время конь сдвинулся направо, давая возможность Джеффу и его кобыле пройти поворот так, чтобы ноги лошадей не зацепились друг за друга. Колин затаил дыхание, но не понукал Кордельера, доверяясь его чутью.

И конь доказал, что ему можно доверять: Колин не упал.

Краем глаза он увидел, что Джеффри облегченно выдохнул, страх в его глазах исчез. Катастрофа была близка, но виноват в этом был не только Джеффри. Не один он.

Когда всадники вышли на прямую часть трассы в следующий раз, Колин заметил Холли Сазерленд, копну рыжих кудрей, обрамлявших ее лицо, ее невероятные зеленые глаза, устремленные на него и напряженно следившие за каждым его движением. Кажется, он даже слышал, как она выкрикивает его имя.

Черт возьми, он не настолько глуп, чтобы позволить толпе отвлечь его внимание. Колин стал смотреть прямо перед собой, позволяя Кордельеру плавно пробежать мимо финишного столба. Его мать и дядя уронили свои флаги, объявляя его победителем. Лишь после этого Колин оглянулся на Джеффри, который отстал от него всего на несколько шагов и пришел к финишу вторым. Следом за ними быстро финишировали остальные участники скачек.

Замедлив шаг Кордельера, Колин провел его по трассе еще раз, а затем спрыгнул на землю и передал поводья груму. Его гости бросились на скаковой круг через ворота, их крики и поздравления звучали у него в ушах. Колин дождался, пока Джеффри выпрыгнет из седла и подойдет к нему.

– Ты в порядке? – спросил он.

Джефф решился поднять на него глаза из-под растрепавшихся волос.

– Все отлично! – небрежно бросил он.

– А кобыла?

– И с ней все нормально.

– Что ж, скачки удались, – заметил Колин. – Ты молодец. Я горжусь тем, какую работу ты проделал с этой кобылой. Не сомневаюсь, что ее ждет большое будущее.

Ничего не сказав в ответ, Джефф пошел прочь.

– Подожди минутку! – остановил его старший брат. – Что-то не так?

Шестнадцатилетний подросток остановился, повернулся к нему с мрачным выражением лица и развел руки в стороны.

– Я проиграл, – промолвил он. – И едва не убил нас обоих.

– Но ты пришел вторым, и мы оба, к счастью, пока еще живы.

Юноша нахмурился еще больше.

– Не нужны мне твои утешения, – заявил он. – Господи, терпеть не могу, когда ты начинаешь меня утешать! – С этими словами Джеффри развернулся и ушел, быстро смешавшись с толпой восхищенных зрителей.

Колин вздохнул.

– Ему не нравится, когда ты за него извиняешься, – раздался у него за спиной голос. Развернувшись, Колин увидел Сабрину, которая, прищурившись, с улыбкой смотрела на него, и ветерок играл с перьями на ее шляпке.

– Я и не пытался этого делать, – возразил Колин. – Я просто…

– Видишь ли, – перебила его сестра, – он не понимает, что если лошади столкнулись, то в этом виноваты вы оба, а не только он один. Возможно, твоя вина даже больше.

Не успел Колин что-то сказать на это, как Сабрина положила руку ему на плечо и наклонилась ближе, чтобы прошептать:

– Я наблюдала за тем, как ты выезжал из восточного поворота. Что-то в толпе привлекло твое внимание, иначе ты бы заметил, что Джеффри попытался повторить твой маневр, чтобы выйти в лидеры. – Она выпрямилась, на ее лице появилась дразнящая улыбка, мигом смягчив его порой резкое выражение. – Интересно, – медленно добавила Сабрина, – что же это все-таки было? Или кто?

Народу на трассе тем временем становилось все больше. Мать Колина, Сабрина и Джеффри, который суетился вокруг них, угощали гостей, наполняли их тарелки и предлагали бесчисленное количество кружек пунша. Колин заметил, что Бентли протянул Сабрине кружку с пуншем, которую он сам наполнил для нее, но она то ли нарочно проигнорировала его, то ли была слишком занята гостями, толпившимися вокруг. Бентли вылил пунш на траву, отдал пустую кружку проходившему мимо слуге и медленно побрел прочь. Колин невольно пожалел его. Понятно, что Сабрина еще не готова принять ухаживания нового кавалера, особенно того, который старше ее более чем на десять лет.

Выйдя из ворот, Колин с удивлением увидел всех трех сестер Сазерленд, которые поджидали его на газоне. Айви быстро обняла его и сказала, какое огромное облегчение она испытала, увидев, что им с Джеффри удалось невредимыми выйти из опасной переделки. Мисс Уиллоу поздравила его с победой, однако вид при этом у нее был какой-то рассеянный, потому что она глаз не сводила с тени вяза. Она ткнула Айви локтем.

– Пойдем, – промолвила Уиллоу, – тебе обязательно нужно поесть и выпить охлажденного пунша, чтобы не перегреться.

– Непременно пойду туда, где угощают, но через минутку, – ответила Холли. – Хочу спросить. Как случилось, что лошади не соблюдали дистанцию?

Вероятно, именно по той же причине, по какой он сам не в состоянии соблюдать необходимую дистанцию с мисс Сазерленд.

– Они слушают команды наездников, – вслух произнес Колин. – Как только я понял степень опасности, я дал Кордельеру сигнал уйти чуть в сторону.

– Вашу команду никто не видел, – заметила Холли. – Во всяком случае, я не заметила никакого сигнала, но все же вам удалось избежать катастрофы.

– Мы с Кордельером очень хорошо понимаем и чувствуем друг друга, – сказал Колин и, повернувшись, предложил Холли руку. Они вместе направились к компании, собравшейся под вязом.

– У вас просто потрясающие отношения со скакуном, – проговорила Холли. – Полагаю, вы начали тренировать его в раннем возрасте, раз между вами установилась столь прочная связь.

– Он был со мной почти сразу после рождения.

Холли неожиданно остановилась и с сияющей улыбкой посмотрела на Колина.

– Что ж, значит, вы меня почти убедили: нам с сестрами необходимо приобрести жеребца! – воскликнула она. – Нет, конечно, не такого, который все еще сосет свою мать, но совсем юного и податливого, из которого мы сможем вырастить чемпиона.

– Эти качества вы без труда обнаружите во всех жеребятах Эшуортских конюшен, мисс Сазерленд, – заверил ее Колин.

– О, но я хочу чего-то необыкновенного… Мне нужно животное, превосходящее всех остальных… Есть ли у вас такой жеребец, лорд Дрейтон?

При этих словах по телу Колина пробежала дрожь. Что может мисс Сазерленд знать о самых лучших жеребцах? Не задумываясь о последствиях собственного поступка, Колин повернулся к Холли, взял ее рукой за подбородок и приподнял ее лицо вверх.

Глава 7

Холли затаила дыхание и постаралась обрести как можно более невинный вид.

Разумеется, свой последний вопрос она задала вовсе не невинно – совсем нет. Она решила испытать свою удачу и рискнуть, и все из-за едва не приключившегося с лордом Дрейтоном несчастного случая на скаковой трассе.

Айви приметила напряжение между лордом Дрейтоном и его младшим братом и указала сестрам на замешательство графа. А вот Холли решила, что настал подходящий момент, забыв об осторожности, задавать лорду Дрейтону любые вопросы, потому что в эти мгновения его обычный самоконтроль был ослаблен. Она внимательно наблюдала за ним и увидела, что ее удар достиг цели: когда граф услышал ее вопрос, у него на мгновение расширились зрачки, но он тут же заморгал и взял себя в руки.

– Что вы хотите этим сказать? – тихо спросил Колин.

Ответ у Холли был готов:

– Я хочу выиграть, лорд Дрейтон. Может, для моих сестер владеть чистокровным скакуном – это просто развлечение, хобби, но для меня это совсем другое дело. Я хочу, чтобы наш конь стал легендой скачек. Мечтаю встряхнуть всех, кто увлекается скачками, и поднять планку достижений на новый уровень. Мне нужен чемпион.

Колин еще несколько мгновений держал ее подбородок в руке, не сводя с нее глаз, пока Холли не ощутила, что у нее чуть кружится голова от того, что она буквально тонет в глубине его взора цвета неба. Наконец, кивнув, он отпустил ее, и она с облегчением набрала в легкие воздух.

– Я понимаю вас, мисс Сазерленд.

– И?..

Придерживая Холли за локоть, Колин повел ее по газону к желанной тени вяза.

– Наши конюшни открыты для вас и ваших сестер, – сказал он. – Однако вы, и только вы, можете решить, какое именно животное отвечает вашим стандартам. Вы должны довериться своей интуиции. – Его голос стал тише, в нем зазвучали проникновенные нотки. – Вы способны на это, мисс Сазерленд?

Разве Виктория не говорила ей почти то же самое? Однако сейчас Холли была не в состоянии положиться на свою интуицию, потому что лорд Дрейтон был так близко, она слышала низкий рокот его голоса, чувствовала особый, мужской запах его накрахмаленного галстука, который, словно бархат, окутывал ее, лишая здравого смысла, заставляя испытывать смущение.

Она бы обязательно споткнулась о торчащий из земли корень вяза, если бы его сильная, уверенная рука не поддерживала ее.

– Я вернусь.

Не успела Айви ответить, как Уиллоу ускользнула от нее, намереваясь последовать за своей добычей.

Во время скачек, пока все гости и даже Холли с Айви не сводили глаз с трассы, Уиллоу осторожно наблюдала за Брайсом Эшуортом. Затаившись в темно-голубой тени вяза, он не выражал никакого волнения, даже когда скакуны его братьев неслись шея к шее и едва не упали вместе со своими наездниками. Он не подумал шагнуть к ограждению, не издал ни звука, чтобы предупредить их об опасности, – просто стоял, наблюдая, сжав челюсти, при этом выражение его лица было мрачным, как и всегда.

А теперь, когда все собрались, чтобы выпить прохладительных напитков, он, кажется, вышел из состояния транса. Нахмурившись, Брайс Эшуорт вышел из своего тенистого рая и пошел прочь, несмотря на уговоры матери присоединиться к их маленькому пиру. Мимо лорда Джеффри он прошел, не промолвив ни слова, зато младший Эшуорт остановился и, повернувшись, с недоумением посмотрел вслед своему брату.

Уиллоу никак не могла понять, чем настолько была занята голова лорда Брайса, что даже угроза жизни братьям его не тронула. А если его мрачное лицо что и выражало, то это было – Святой Господь! – разочарование. Ведь гибель Колина освободит лорду Брайсу путь к наследству Эшуортов. Надо бы за ним проследить.

Миновав огороженные загоны, лорд Брайс прошел к конюшням. Несколько гостей прогуливались там, поэтому Уиллоу могла оставаться незамеченной, смешавшись с ними и нескончаемым потоком слуг, которые сновали взад-вперед с прикрытыми блюдами. Впрочем, она могла бы и не прятаться: лорд Брайс ни разу не оглянулся назад.

У главных конюшен он внезапно резко свернул направо и зашагал к ветеринарному флигелю, как назвала эту постройку леди Сабрина. Может, ему надо проверить животное, которое он по какой-то причине не смог выставить вместе с остальными? А вдруг жеребец королевы спрятан в каком-нибудь тайном деннике, где даже Колин не сможет найти его? Приподняв юбки, Уиллоу оглянулась назад через плечо, чтобы убедиться в том, что никто не идет следом за ней, и поспешила вперед.

Когда она оказалась возле ветеринарного флигеля, лорда Брайса нигде не было видно. Закрытая красная дверь встала на пути ее смелых подозрений. Но она же делает это ради Виктории! Напомнив себе об этом, Уиллоу положила руку на щеколду.

– Куда вы идете?

Схватив ртом воздух, Уиллоу оглянулась, ее сердце подскочило в груди.

Брайс Эшуорт смотрел на нее из-под нахмуренных бровей.

– Обычно гостей в это место не допускают, – сказал он.

– Я решила отдохнуть от толпы, – пролепетала Уиллоу.

– В ветеринарном флигеле?

Уиллоу открыла рот, чтобы ответить ему, но потом сразу же закрыла его. Он в чем-то всерьез обвиняет ее или… шутит? Она внимательно оглядела его серьезное лицо, надеясь увидеть хоть какой-то намек на улыбку. Одна бровь была приподнята чуть выше другой. Ирония или неодобрение?

– Вы интересуетесь лошадьми, мисс Сазерленд? Я имею в виду, интересуетесь не только с точки зрения верховой езды?

– Лошади – чудесные животные. – По правде говоря, лошадям она предпочитала животных поменьше и попушистее – кошек и собак. Ей нравились домашние любимцы, которых можно гладить и держать на руках. Но ему это знать необязательно. – Разве ваш брат не говорил вам, что мы с сестрами собираемся купить скаковую лошадь?

Он шагнул ближе к ней, или ей показалось? Или может, все дело в том, что она чувствовала себя в западне между дверью ветеринарного флигеля и его высокой, крупной фигурой? Лорд Брайс смотрел на нее с таким видом, словно раздумывал о том, как она будет выглядеть без одежды. При мысли об этом щеки Уиллоу запылали, а колени задрожали.

– Что ж, в таком случае заходите со мной сюда, и я расскажу вам о возможных рисках для скаковых лошадей.

В его голосе звучали предостерегающие нотки, которые, казалось, проникают под ее кожу, несмотря на то что его баритон так и ласкал ее слух. Уиллоу заметила решительное выражение на его лице. Неужели он задумал схватить ее и затащить во флигель? Она набрала полную грудь воздуха, чтобы при необходимости позвать на помощь.

Однако лорд Брайс всего лишь отодвинул щеколду и распахнул дверь.

– Только после вас, мисс Сазерленд, – учтиво сказал он.

Здравый смысл пытался предостеречь ее. Хотя что за ерунда – внутри наверняка полно работников, которые смотрят за больными и травмированными лошадьми. Возможно, она узнает что-то такое, что поможет сестрам в выполнении миссии. Прикусив нижнюю губу, Уиллоу перешагнула через порог ветеринарного флигеля.

– Куда же подевалась Уиллоу? – спросила Айви, выглядывая из-под оборок солнечного зонтика. Ее кожа раскраснелась, лоб заблестел.

Холли приложила ладонь к щеке сестры.

– Тебе, наверное, нужно отдохнуть, – предложила она. – Жарко становится. Уверена, никто не будет возражать, если ты захочешь посидеть в доме, ведь там прохладнее.

– Со мной все в порядке. Уиллоу не сказала тебе, куда идет? – Айви обвела взглядом самый большой загон, по которому прогуливались гости. В круглом огороженном пространстве тщательно выровненная скаковая трасса змеилась между столбами, поставленными там для сооружения преград. Были в этом месте и перегораживающие трассу планки высотой до пояса – для скачек с препятствиями.

– Не беспокойся. Наша младшая сестра уже не ребенок, несмотря на то что все мы до сих пор считаем ее маленькой. Ничуть не сомневаюсь, что она нашла где-нибудь кошку из амбара с котятами и сейчас дает каждому имя.

Рассмеявшись, Айви кивнула. Тут по столбу в ограждении что-то застучало. Айви и остальные гости повернулись к помосту, который установили за воротами загона. Лорд Шелби, брат герцогини, вышел вперед и поднял руки, призывая толпу к тишине.

– Леди и джентльмены! – объявил он. – Первым выступит лорд Генри Брэкстон на Некроманте!

Спустя мгновение в загон рысью вбежал черный как смоль скакун. Он ловко обошел все преграды, при этом конь и наездник почти слились воедино. Холли с восхищением наблюдала за движениями коня, обращая внимание на то, как быстро, не подавая видимых сигналов, жокей менял направление движения коня справа налево, вперед и назад, при этом Некромант то шел шагом, то переходил на рысь или легкий галоп.

– Он мой, – раздался в неприятной близости к ее уху мужской голос. Говоривший был так близок к ней, что она почувствовала его дыхание на своем затылке.

Холли обернулась через плечо, и ее сердце подскочило в груди при виде лорда Дрейтона. Правда, он стоял в нескольких ярдах от нее, наблюдая за выездкой, и никак не мог что-то шептать ей на ухо.

Холли повернулась назад всем телом и увидела джентльмена, с которым познакомилась на Королевских скачках в Аскоте в прошлом году. С глупой ухмылкой, которую он явно считал улыбкой покорителя женских сердец, Стюарт Бентли склонился над ее рукой и поднес ее к губам.

– Если вы не найдете в Аскоте того, что вам нужно, мисс Сазерленд, приезжайте ко мне в Ньюмаркет, – сказал он.

Он продолжал неприлично долго держать ее руку в своей руке. Холли отступила назад и безуспешно попыталась высвободить свои пальцы, глядя на его безвольный подбородок, покатые плечи и широкие бедра, скрыть которые не помог даже хороший портной. Нескрываемое самодовольство в его голосе, а также эта его ухмылка заставляли предположить, что он говорит не только о лошадях. Да и его нахальный взгляд, устремленный прямо в ее глаза, был просто оскорбительным.

Некромант вышел из загона под восторженные крики и аплодисменты, дав Холли наконец возможность вырвать под шумок руку у Стюарта Бентли. Пройдя по широкой травянистой дорожке, конь и его наездник въехали в другое огороженное пространство. Некроманта расседлали, дали ему спокойно пройтись и повели отдыхать.

Объявив о выступлении следующего коня с жокеем, лорд Шелби спустился с помоста и подошел к своему племяннику. Похоже, граф не обращал никакого внимания на комментарии своего дяди, которые, без сомнения, касались коня, бежавшего галопом по загону.

Холли отвела глаза в сторону. Возможно, лорд Дрейтон игнорировал собственного дядю, потому что следил за ней и… мистером Бентли. Она снова украдкой посмотрела на него из-под полуопущенных полей шляпы, пытаясь разглядеть его выражение. Он в недоумении? Или раздражен?

– Это Дарк Райдер, один из моих жеребцов. – Мистер Бентли подбородком указал еще на одного черного скакуна, который ожидал своей очереди в соседнем загоне.

– Отличное животное, сэр, – заметила Холли.

– У меня еще много таких. – Бентли опять подвинулся ближе к ней, буравя ее взглядом. Холли отступила назад, потом обернулась и осталась стоять на месте. – Уверен, что могу предложить вам все, чего ни пожелаете, – добавил он.

Неужели? Интересно, чего она желает, с его точки зрения?

– Я хотела бы выслушать ваше мнение о том, что делает из лошади чемпиона, – спокойно солгала Холли. Она покосилась на лорда Дрейтона, но тут же опустила вниз подбородок, увидев, что тот смотрит прямо на нее. Холли снова обратилась к мистеру Бентли: – На какие приметы следует в первую очередь обратить внимание?

Ее собеседник с явным самодовольством пустился в долгие объяснения, которые она почти не слушала. Вместо этого она сосредоточилась на его тоне, выражении лица и языке его тела. Приметив высокомерие, но ни намека на обман, Холли пришла к выводу, что Стюарт Бентли не настолько умен, чтобы украсть Гордость Принца. В нем не чувствовалось тонкости и хитрости; учитывая его нынешнее поведение, можно сказать, что он из тех людей, которые играют свою роль с открытым забралом.

Однако вот что странно: прежде Стюарт Бентли никогда так не вел себя с ней. Более того, он проявлял интерес к леди Сабрине… А-а-а…

Только сейчас Холли поняла. Стюарт Бентли интересовался ею не больше, чем вороным в белых чулочках, который последним вошел в загон и боялся взять первое препятствие. Холли была готова биться об заклад, что Бентли пытается привлечь внимание леди Сабрины, пусть даже таким сомнительным способом.

Это полностью меняет дело… хотя, возможно, не с точки зрения графа. Холли опять покосилась на лорда Дрейтона, притворяясь, что отбрасывает со щеки кудряшку, и увидела, что тот все еще проедает ее взглядом и, похоже – Святой Господь! – весьма раздражен, так, во всяком случае, ей показалось. Внезапно в ней проснулось непреодолимое желание прижаться к этому умному лбу губами, убедить его…

В чем? В том, что она не в состоянии отвечать на внимание любого другого мужчины, кроме него? Что она скорее умрет, чем проведет хоть одно мгновение своей жизни с таким фатом, как этот Стюарт Бентли?

Господи, откуда у нее такие мысли? Она не любит Колина Эшуорта. И не просто не любит – он даже ей не нравится. А даже если и нравится, то он не проявляет к ней интереса. Нет, конечно, не сказать, что лорд Дрейтон когда-то был недобр к ней или вел себя в ее обществе без должного уважения. Но…

Мистер Бентли продолжал разглагольствовать об особенностях лошадей, и она поняла, что надо как-то отвечать ему, а не только время от времени понимающе кивать.

– Мой дом всегда открыт для вас, мисс Сазерленд, – сказал он нарочито тихим голосом.

Холли подняла голову и приподняла одну бровь – в точности как Виктория.

– Что ж, благодарю вас, мистер Бентли. Если мы с сестрами не подберем себе здесь подходящую лошадь, то мы, – слово «мы» она произнесла с ударением, – непременно воспользуемся вашим любезным предложением посетить вашу конюшню. Однако должна признаться, что едва ли в Ньюмаркете мы сможем найти столь же великолепных скакунов, как здесь, в Аскоте.

У Бентли на щеках заходили желваки.

– Это мы еще посмотрим, – пробормотал он.

В загон вышел темного цвета конь с черными отметинами. Поднявшийся на помост лорд Шелби одернул свой камзол и объявил:

– Леди и джентльмены, леди Сабрина Эшуорт выезжает на Принцессе!

Холли наклонилась вперед, забыв о стоящем позади нее мистере Бентли. Она сгорала от нетерпения узнать, как ездит верхом эта аристократка, не говоря уже о том, что ее охватила зависть: Холли и сама была бы не прочь оказаться в этот момент на месте леди Сабрины.

Однако выяснилось, что не все испытывали такое же чувство.

– Черт бы побрал Дрейтона за то, что он позволил сестре так рисковать! – пробормотал мистер Бентли.

Сидя боком на дамском седле, леди Сабрина провела свою лошадку по кругу галопом и, проезжая мимо Холли, улыбнулась ей, но та не успела ей ответить.

Зато она поморщилась, когда мистер Бентли, обойдя ее сбоку, крикнул:

– Будьте осторожны, леди Сабрина!

Если молодая женщина и услышала его предостережение, то виду не подала. Мистер Бентли дождался, пока она проедет очередной круг, и отсалютовал ей рукой. И снова Сабрина никак не отреагировала на него. Слегка пришпорив свою лошадь, она пустила ее к препятствиям.

Животное легко и ловко петляло между столбов уверенным шагом.

– Леди Сабрина отлично справляется! – воскликнула Холли, пульс которой участился, когда она увидела, что сестра лорда Дрейтона снова пришпоривает лошадь, чтобы та бежала быстрее.

– Если бы их отец был здесь, он бы никогда такого не позволил, – проворчал мистер Бентли.

– Чего именно? – Холли склонила к нему голову, не сводя при этом глаз с леди Сабрины. Та уже без ошибок прошла один круг препятствий и готовилась сделать это еще раз, начиная с барьера. – Что вас так беспокоит?

Прищурившись, мистер Бентли извинился и пошел прочь. Вскоре он растворился в толпе, окружающей загон.

Холли стала снова следить за Сабриной Эшуорт. Ее лошадь легко взяла барьер, но когда Сабрина подвела ее к следующему препятствию, животное заартачилось, замотало головой и отскочило вправо. Не подготовившись к этому, Сабрина подпрыгнула в седле. Зрители испуганно ахнули. Сабрина быстро восстановила равновесие, но ее лошадь продолжала упрямиться. Она снова отказалась брать барьер, и леди Сабрина опять качнулась. Наклонившись, она попыталась погладить своего скакуна, чтобы успокоить, но безрезультатно.

– Она в беде, – пробормотала Холли, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Нет, только не это! – к своему удивлению, услышала Холли позади себя новый мужской голос.

Обернувшись, она увидела лорда Дрейтона, который, нахмурившись, не сводил напряженного взгляда с сестры.

Обогнув загон, Сабрина подъехала к ним, при этом ее лошадь поднимала так много пыли, что Колин встревожился. Он пригляделся к шагу животного, прислушался к стуку копыт по земле. Стоявшие вокруг ограждения гости отступили назад, прикрывая рты и носы, чтобы не надышаться пылью, которая так и поднималась клубами в воздух.

Лошадка Сабрины, Принцесса, была сводной сестрой жеребца, который заменил в королевской конюшне того лошадиного аристократа, что его отец подарил Виктории. Отмеченная традиционной белой звездой на лбу, она была прекрасной представительницей прославленных эшуортских лошадей и обещала стать звездой скачек.

Так почему же она упрямилась, почему отказывалась бежать галопом и брать препятствия, несмотря на команды наездницы?

– Это совсем не похоже на Сабрину, – промолвил Колин. Ну да, если только не считать вчерашнего происшествия, когда его сестра потеряла контроль над упряжкой лошадей. И сейчас она, казалось, сделала все настолько неправильно, что ситуация стала еще хуже. Приложив руки рупором к губам, лорд Дрейтон крикнул: – Сабрина, ослабь уздечку и дай ей идти спокойно, не понукай ее!

Кобылка остановилась, качнулась и попыталась сменить направление против воли Сабрины, которая направляла ее к выходу из загона. Мисс Сазерленд наклонилась над ограждением.

– Надо что-то предпринять, – сказала она. – Если леди Сабрина немедленно не ослабит поводья, лошадь еще больше напугается.

Лорд Дрейтон побагровел.

– Я этого не допущу! – заявил он.

Быстро подойдя к воротам, он распахнул их и зашел в загон. Сабрина повела Принцессу на новый круг – она все еще пыталась удержать сопротивляющуюся лошадь. Колин пошел им навстречу, разведя руки в стороны, чтобы привлечь внимание животного. Лошадь хорошо его знала, ведь это он в основном ее тренировал, так что Колин давно завоевал ее доверие. В любом месте он мог подойти к ней, протянуть руку и уже через мгновение почувствовать, как она утыкается носом в его ладонь.

Только не сегодня. Когда Принцесса увидела его, ее глаза округлились, а ноздри затрепетали. Колин почувствовал ее волнение еще до того, как она заржала и сильно качнулась. Затем кобыла встала на дыбы, отчего клетчатое кепи Сабрины свалилось у нее с головы. Колина даже затошнило при мысли о том, что сестра вот-вот последует за кепи, однако врожденное чувство равновесия помогло ей удержаться в седле. Несмотря на это, ее глаза были полны растерянности и страха.

Колин снова шагнул к ним. Он был уже в нескольких ярдах от них, как вдруг за спиной у него раздался стук копыт и мимо промелькнула длинная тень.

Глава 8

Холли не стала дожидаться, пока лорд Дрейтон исправит ситуацию. Когда он бросился сестре на помощь, она подобрала юбки и побежала к соседнему огороженному загону, где остальные лошади ждали своих выступлений.

Ближайшим к ней оказался уже оседланный гнедой конь, привязанный к ограждению. На лбу животного не было звезды, но, судя по всему остальному, он тоже принадлежал Эшуортам.

– Мисс! Прошу прощения, но что вы собираетесь сделать?

Не обращая внимания на грума, Холли быстро отвязала поводья и вскочила в седло. Не тратя ни секунды на правила приличия, она не стала расправлять юбки, чтобы сесть на лошадь боком, как и подобает леди, а сунула ноги в стремена. Лицо конюха исказилось гримасой страха, когда она повела жеребца мимо него.

– Мисс! Вернитесь в загон! Вы не можете…

Холли направила коня к воротам и выехала в большой загон. Толпа взволновалась, собравшиеся были в шоке. Проигнорировав вскрики и предостерегающие замечания, Холли погнала жеребца к леди Сабрине и ее кобыле.

Переполнявшая жеребца энергия бушевала под ней. Надо быть осторожной, иначе она рискует оказаться в том же положении, из которого хочет спасти леди Сабрину и ее кобылку. Буквально пролетая мимо лорда Дрейтона, она увидела, что удивление на его лице уступило место испугу, а затем – гневу. Холли сделала вид, что не слышит, как он выкрикивает ее имя.

Принцесса продолжала упрямиться и танцевать на месте, тряся головой, дергая уздечку и то и дело слегка подбрасывая леди Сабрину в седле. Казалось, та едва не падает. Моля Бога о том, чтобы сестра лорда Дрейтона сохраняла спокойствие, Холли направила жеребца прямо к ним.

– Отпустите поводья и позвольте ей последовать за моим конем! – крикнула Холли леди Сабрине. Девушка кивнула и осторожно отпустила уздечку.

Холли надеялась, что инстинкт заставит кобылу Сабрины бежать следом за жеребцом, ведь на природе лошади всегда бегают табунами, к тому же Принцесса знала жеребца и не боялась его. Увидев жеребца, кобылка сразу признала его, запрядала ушами и прекратила свои выкрутасы. Затаив дыхание, Холли крепко сжала спину жеребца коленями и позволила ему бежать рысцой.

Увидев, что Принцесса послушно затрусила за ними, Холли возликовала. Кобыла сбавила шаг, приноравливаясь к ходу жеребца, и побежала спокойно и ровно. Они сделали еще один круг по загону, после чего Холли осторожно дала команду своему коню идти медленной рысью, а затем и вовсе перейти на шаг. Наконец женщины остановили животных.

Принцесса явно измучилась: она все еще тяжело дышала, а ее бока дрожали и покрылись потом. Наклонившись, Холли ласково потрепала влажную шею кобылы. Леди Сабрины опустила дрожащие руки, все еще сжимавшие узду, на колени.

Лорд Дрейтон подбежал к ним.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

Нахмурившись и не отрывая взгляда от гнедого, стоявшего перед ними, леди Сабрина едва кивнула. Подняв руки, лорд Дрейтон обхватил сестру за талию. Она наклонилась к нему и позволила снять себя с лошади.

Зрители облегченно вздохнули и закричали что-то ободряющее леди Сабрине и ее кобылке. Но ни лорд Дрейтон, ни Сабрина не обращали на них внимания. Помня о прошлом высокомерном поведении Сабрины, Холли ждала, что та, как обычно, вздернет подбородок, посмотрит на брата и извинится. Ничего этого она не сделала, лишь стояла, опустив голову и испуганно хмурясь.

– Ты же просто сражалась с ней, Сабрина, – недоуменно произнес Колин. – Что произошло?

– Она никогда так себя не вела… Не понимаю… – Леди Сабрина посмотрела на кобылу, которая теперь стояла спокойно и терлась головой о шею жеребца.

Пока лорд Дрейтон продолжал тихо переговариваться с сестрой, Холли стала прислушиваться к замечаниям зрителей: «Господи, неужели она сидит на лошади по-мужски, расставив ноги? Вы видели, как задрались ее юбки, открывая взглядам лодыжки? Она действительно спасла леди Сабрину, правда, весьма скандальным образом… Ее семья? Да они, по сути, никто, в самом деле…»

Холли обвела глазами шокированные, полные любопытства лица, чувствуя, что ее лицо заливает краской. Ситуация была очень опасной, поэтому она искала выход из нее, забыв о приличиях. И только сейчас Холли осознала, как все это выглядело со стороны: она скакала на жеребце в мужском седле, задрав юбки и выставив на всеобщее обозрение свои лодыжки.

А где же Айви? Или Уиллоу, которая уже должна была вернуться? Может, своим поведением она поставила их в такое неловкое положение, что они предпочли скрыться куда-нибудь? Холли вспомнила, как сердито посмотрел на нее граф, когда она промчалась верхом мимо него. Ее сердце забилось быстрее, щеки еще сильнее покраснели.

– Мисс Сазерленд! – Подойдя к ее жеребцу, лорд Дрейтон протянул ей руки.

– Извините, лорд Дрейтон, я просто подумала, что…

– Да, но не сейчас, мисс Сазерленд. Позвольте мне помочь вам спуститься.

Его руки обхватили ее за талию – этот простой жест вызвал в Холли целую бурю эмоций. Она забыла наклониться и положить руки ему на плечи, чтобы он смог снять ее с седла. Холли чувствовала лишь то, что лорд Дрейтон прикасается к ней так, как не прикасался никогда прежде, и ей вдруг безумно захотелось, чтобы он не отпускал ее, гладил бы ее тело и чтобы это никогда не прекращалось. У него были такие теплые, сильные и уверенные руки, и Холли знала, что это так и есть, когда смотрела на них и представляла, как эти руки дотрагиваются до нее.

Ее желание исполнилось, и что с того?

– Мисс Сазерленд, что-то не так? – Не зная, что творится у нее в душе, он опустил руки. – Вы не ранены?

Холли покачала головой – скорее, для того, чтобы отогнать наваждение, а не ответить ему, а потом вслух произнесла:

– Нет, милорд, со мной все в порядке.

На этот раз она положила ладони на его широкие, сильные плечи. Похоже, он без малейшего напряжения приподнял ее. А когда граф опускал ее на землю, Холли, не удержавшись, на мгновение прижалась к нему, так что ее бедра прикоснулись к его ногам, а ее грудь – к его могучей груди, отчего по ее телу пробежала дрожь.

– Ну вот, – прошептал Колин. Ее ноги опустились на землю, но он все не отпускал ее. Так они и стояли друг против друга. Правда, их тела больше не соприкасались, но даже сквозь одежду Холли чувствовала жар его тела, его дыхание опаляло ее щеку, а ее губы, словно по волшебству, так и тянулись к его губам.

Подбородок лорда Дрейтона дрогнул.

– Вы сделаете кое-что для меня, мисс Сазерленд?

Вдохнув полной грудью исходящий от него мужской аромат, Холли кивнула.

– Все, что пожелаете, – сказала она.

– Сабрина! Моя дорогая девочка!

Громкий ласковый возглас заставил лорда Дрейтона отступить на шаг назад. Это движение стало для Холли такой неожиданностью, что она едва не упала ему на грудь лицом. Огромным усилием воли Холли заставила себя удержаться на ногах и сохранить спокойное выражение, когда герцогиня Мастерфилд вбежала в загон. Лорд Шелби тут же оказался возле племянницы, а леди Сабрина – в горячих объятиях матери.

– Я была в стороне от загона, как вдруг кто-то из гостей сказал мне, что твоя кобыла буквально взбесилась, – проговорила герцогиня.

– Нет, мама, просто она немного разнервничалась, так что, прошу тебя, не устраивай шума, – попыталась успокоить мать Сабрина.

– Да как же, мою единственную дочь едва не сбросила со спины обезумевшая лошадь, и я не должна поднимать шума?! – возмутилась герцогиня. – Пойдем, моя дорогая. Тебе надо выпить чашку крепкого горячего чая. – И, бережно обняв Сабрину за плечи, мать увела ее из загона. Лорд Шелби последовал за ними, однако он задержался на травянистом островке между загонами. Холли слышала, как он уверял остальных гостей, что все хорошо.

Лорд Дрейтон взял жеребца под уздцы. Он потянулся было и к лошадке Сабрины, но тут подбежавший конюх избавил их от обоих животных. Граф вернулся к Холли.

– Вы не окажете нам любезность, мисс Сазерленд? – проговорил он, кивком головы указав на сестру и мать – эта пара была невероятно похожа, только бедра молодой женщины были чуть стройнее и волосы сияли ярким золотом. – Не желаете ли пойти вместе с ними?

Он хочет, чтобы она ушла? При мысли об этом сердце Холли оборвалось и рухнуло куда-то к коленям. Она снова посмотрела вслед матери и дочери Эшуорт, которые медленно брели по направлению к дому, при этом голова Сабрины лежала на плече у матери.

– Не думаю, что сейчас они нуждаются в моем обществе, милорд, – промолвила она.

– Вы ошибаетесь, мисс Сазерленд, можете мне поверить. Прошу вас, пожалуйста, идите к ним.

Глава 9

Уиллоу осторожно вошла в ветеринарное крыло Эшуортских конюшен. Она ожидала увидеть здесь темные, смахивающие на пещеры помещения, в которых опасно оказаться с мужчиной наедине, но вместо этого ее взору предстали выкрашенные в белый цвет стены, очищенные почти до блеска каменные полы и высокие окна, щедро пропускающие внутрь яркий солнечный свет.

Подойдя к ближайшему коню, Уиллоу погладила его.

– Все эти животные больны? – поинтересовалась она.

– У некоторых были колики, но теперь им лучше, – ответил стоявший у нее за спиной лорд Брайс. Его голос отозвался эхом от пустых стен. Уиллоу едва не вздрогнула. – У того, которого вы погладили, растянуто сухожилие.

– Это серьезно? – Лошадь закрутила головой, чтобы Уиллоу не могла дотянуться до нее, но вместо того, чтобы убрать руку, она вспомнила, что Холли учила ее всегда оставаться спокойной и сдержанной рядом с этими животными, чтобы завоевать их доверие.

– Ему поможет только время и забота, – ответил лорд Брайс. – Мой брат придумал новый способ лечения с помощью электростимуляции.

Он указал на помещение, выходившее в коридор. Вытянув шею, чтобы заглянуть в него, Уиллоу увидела кучу каких-то механизмов и проводов.

– Результаты говорят сами за себя, – сказал лорд Брайс таким проникновенным голосом, что у Уиллоу по затылку и по спине поползли мурашки.

– О, совершенно с вами согласна! Мы с сестрами сами видели результаты, потому что Саймон испробовал аппарат в первую очередь на себе и восстановил работу мышц плеча, которые он сильно повредил прошлой осенью. – Лошадь, теперь не сводившая с нее глаз, так низко опустила голову, что едва не уткнулась носом в шелковый бант на лифе ее платья. – Ой, прошу тебя, не ешь это! – засмеялась Уиллоу.

– Выходит, – проговорил лорд Брайс, – Саймон де Бург ставит опыты на себе?

– Да, и это весьма беспокоит мою сестру. – Но вместо того чтобы подробнее рассказать о делах зятя, про которые Уиллоу пообещала помалкивать, она стала почесывать лошадь за ушами. Не в силах скрыть гордость, она добавила: – А вам известно, что моя сестра помогала развить процесс?

Брайс кивнул.

– Мой брат благодарен им за то, что они рассказал ему о своих исследованиях, – вымолвил он.

Какие-то странные нотки в его голосе привлекли внимание Уиллоу, ее рука застыла в воздухе. У него есть причина осуждать усилия брата, когда дело касается эшуортского табуна?

– А вы ездите верхом, милорд? – спросила Уиллоу. – Я обратила внимание, что вы не выступаете на скачках и не появляетесь на охоте.

Ответом ей послужили громкие шаги лорда Брайса, который внезапно отошел от денника. Его нежелание говорить на эту тему вновь всколыхнуло подозрения Уиллоу и подтвердило, что лорд Брайс – весьма странный человек, не открытый и уверенный, как остальные, а закрытый, мрачный, непостоянный и непредсказуемый. Потрепав лошадь еще раз, Уиллоу заставила себя пойти следом за ним.

– Прошу простить меня, милорд, – обратилась она к Брайсу. – Я сказала что-то не то?

– Пожалуй, нам стоит вернуться к остальным, мисс Сазерленд. Наверняка ваши сестры уже беспокоятся о том, куда вы подевались.

Неужели он захотел увести ее из ветеринарного флигеля? Было ли тут что-то такое, чего он не желал ей показывать? Хотя, возможно, его внезапное нежелание говорить не имеет никакого отношения к ее вопросу и ко всему, что связано с процессом электростимуляции мышц. Но может быть, какому-нибудь жеребцу проводят электростимуляцию прямо сейчас, в этом здании? Подумав об этом, Уиллоу предположила, что украденный жеребец мог именно после этой процедуры показаться королеве Виктории столь необычным. Более того, не исключено, что благодаря электростимуляции эшуортские лошади показывают такие высокие результаты на скачках.

Святые небеса, возможно, эта тайна вообще не имеет никакого отношения к пропавшему жеребцу, а все дело в Колине Эшуорте, который придумал способ обмана, с помощью которого его чистокровки получают незаконное преимущество на скачках. А вдруг лорд Брайс – это и есть преступник, которого мало интересуют или вообще не интересуют лошади? Кто его заподозрит? Даже его брату такое в голову не придет!

Лорд Брайс ждал Уиллоу, прожигая ее своим непроницаемым взглядом. Она попыталась улыбнуться, пожать плечами, словно ей безразлично его поведение и их отношения не переменились.

– Да Бог с ними, с моими сестрами, – проворковала она. – Мы отсутствуем всего несколько минут, а мне так хочется тут все осмотреть, лорд Брайс. Я нахожу обустройство ветеринарного блока… восхитительным.

Он не позволит ей этого? Извинится и откажет в ее просьбе? Тогда его слова можно будет счесть подтверждением вины. Уиллоу затаила дыхание, пытаясь ничем не выдать своего волнения – или подозрений.

– Как пожелаете, мисс Сазерленд, – кивнул лорд Брайс. – Прошу вас, сюда.

Он повел ее в операционную – комнату, стены которой были выложены белым блестящим кафелем, полную сверкающих на солнце инструментов, слепящих Уиллоу глаза. Брайс объяснил ей, каким образом используются некоторые из этих инструментов, отчего она несколько раз зажмурилась и содрогнулась. Потом они прошли в другое помещение – более тесное и темное, чем остальные. Пол здесь был засыпан соломой, а окна занавешены грубой коричневой тканью, почти не пропускающей солнечный свет.

– Эта комната заметно отличается от других, – сказала Уиллоу, чувствуя себя здесь неуютно.

– Это помещение для спаривания, мисс Сазерленд. – Казалось, его низкий голос повис в воздухе этой тихой комнаты, и только сейчас Уиллоу поняла, что не слышит конюхов, работающих в главном помещении. Она осталась с лордом Брайсом совершенно одна.

– Помещение для спаривания… – повторила она лишь для того, чтобы нарушить молчание, ставшее внезапно каким-то неловким и… неправильным. Помещение для спаривания… Кобыл и жеребцов приводят сюда для… – Боже мой!

– Что-то не так? – Лорд Брайс подошел так близко, что Уиллоу почувствовала себя неловко. Это неприлично! Неужели он привел ее сюда, в эту комнату для спаривания, чтобы здесь начать те непристойности, которые он себе вообразил? При мысли об этом сердце Уиллоу подскочило в груди, а дыхание перехватило от страха.

– Я… Я думаю… пожалуй, вы правы, – запинаясь, пролепетала Уиллоу. – Сестры наверняка ищут меня.

– Мы пойдем к ним через минуту, мисс Сазерленд. Видите ли, я вспомнил кое о чем, что может быть вам очень интересно. Пойдемте! – Он протянул ей руку, и даже в полутьме Уиллоу вновь разглядела шрамы, покрывавшие тыльную сторону его ладони и доходившие почти до запястья, пятна и неровности на его коже, словно ее опалили огнем. Что с ним случилось? Айви как-то говорила ей, что с ним произошел несчастный случай, когда он был мальчиком.

Уиллоу поежилась, испытывая нерешительность.

– А что же… что же еще вы хотите показать мне, сэр?

– Это сюрприз. – Его высокий рост и широкие плечи смущали Уиллоу, заставляли чувствовать себя ранимой, уязвимой. Прикосновения его пальцев опять вогнали ее в дрожь, бросили вызов ее подбородку. – Уверен, что это вам очень понравится, мисс Сазерленд.

Лорд Брайс отпустил, и она сжала руки перед грудью. Господи, а вдруг он покажет ей пропавшего жеребца Виктории? Хотя нет, едва ли он на это решится. Все инстинкты подталкивали ее к бегству. Уиллоу попятилась назад, едва не наступив на подол платья.

А потом она остановилась, точнее, ее ноги остановились и отказывались сдвинуться хотя бы на один дюйм. Где-то в глубине ее существа появилось и стало расти какое-то странное ощущение, ей безумно захотелось узнать, что же именно лорд Брайс хочет ей показать.

Поманив ее пальцем, он открыл одну дверь, которая вела в еще более темную комнату. Несмотря на опасения, Уиллоу шагнула в полумрак этого помещения, пол которого тоже был засыпан соломой, а окна завешаны тканью. Лорд Брайс остановился посреди комнаты и ждал, когда она подойдет. Вцепившись руками в дверной косяк, Уиллоу уже была готова развернуться и убежать, как вдруг до нее донеслось слабое мяуканье.

– Так это кошка?

Лорд Брайс кивнул и сделал такое, отчего у Уиллоу перехватило дыхание, сжалось сердце и подогнулись колени. И это противоречило всем ее представлениям об этом человеке. Он улыбнулся – широкой приветливой улыбкой, которая вмиг стерла суровое выражение с его лица, вернула ему юношескую привлекательность. Лорд Брайс снова протянул ей руку, и на этот раз Уиллоу подошла к нему и взяла его за руку, не замечая ни неровностей, ни шрамов под своими пальцами.

Он отвел ее в темный угол, где из соломы было сложено некое подобие гнезда. Светло-рыжего цвета кошка лежала, вытянувшись на боку, а с полдюжины крохотных котят, глазки у которых еще не открылись, толкались, пробираясь к ее соскам.

– О! О! – восхищенно воскликнула Уиллоу. Одной рукой она все еще держалась за теплую руку лорда Брайса, а другую поднесла ко рту. – Какая прелесть! Сколько им?

– Не могу сказать точно, – ответил Брайс. – Я заметил только вчера.

– Боже мой! Какие же они хорошенькие!

– Вы любите котят, мисс Сазерленд?

– Больше всего на свете. Господи, какие они крошечные! Наверное их еще нельзя трогать?

– Думаю, разок-другой погладить все же можно, – ответил он. – Не похоже, что их мама слишком недовольна нашим появлением.

Он был прав. Кошка посматривала на них сонными полуприкрытыми глазами. Пока голодное потомство билось за пропитание около ее живота, она была абсолютно спокойна и, пожалуй, даже немного утомлена. Опустившись на колени, Уиллоу провела пальцем по спинке рыже-белого полосатого котенка. Он даже не обратил на это внимания и продолжал жадно сосать молоко.

Довольно вздохнув, Уиллоу встала.

– Лорд Брайс, спасибо вам большое! Я-то подумала…

Она не смогла произнести больше ни слова, потому что внезапно он наклонился к ней, прижал губы к ее губам и поцеловал ее – долгим, настойчивым поцелуем, от которого у нее перехватило дыхание и по всему нутру разлилось блаженное тепло.

Так же неожиданно лорд Брайс прервал поцелуй и едва слышно прошептал:

– Прошу простить меня, мисс Сазерленд.

Не успела Уиллоу собраться с мыслями, чтобы ответить лорду Брайсу, он повернулся и ушел тем же путем, каким они сюда пришли.

– Я не должна была садиться верхом на Принцессу. – Голос леди Сабрины дрожал от нахлынувших на нее переживаний. Несколько мгновений она смотрела в глаза Холли. – Я… сердилась, и она это почувствовала. Именно поэтому я и потеряла контроль над ней, – напряженным голосом продолжала аристократка. – Мы с Принцессой столько раз отрабатывали все движения и аллюры, что могли бы повторить их с завязанными глазами.

Где-то под ними покрытые черепицей крыши конюшен окружали сад. С другой стороны от этих построек продолжались выступления жокеев с лошадьми, и Холли следовало быть там. Она должна была задавать вопросы, провоцировать гостей на похвалы их последним приобретениям лошадей, а также признаваться им в собственном желании купить такого жеребца, из которого можно будет вырастить настоящего чемпиона.

Однако, как бы ни нуждалась в ней Виктория, сейчас Холли не могла оставить леди Сабрину.

– Я так на него рассердилась, – тихо произнесла сестра лорда Эшуорта, что Холли едва разобрала ее слова. Ее голова упала, подбородок почти касался груди.

– О ком вы говорите?

Сабрина приподняла голову.

– О своем брате, – ответила она. – О Колине.

– Но… что же он сделал?

– Дело в том, чего он не сделал, мисс Сазерленд. Это из-за него человек, за которого я хотела выйти замуж… О нет, это так унизительно! – Она опять опустила голову, а потом посмотрела на Холли глазами, пылающими негодованием. – Теперь он обручен с другой женщиной.

– Но… что ваш брат мог предпринять, чтобы изменить ситуацию?

– Он мог настоять на том, чтобы отец дал мне разрешение выйти замуж до своего отъезда в Америку. – По щекам девушки разлился сердитый румянец. – Он мог приехать домой, когда я просила его об этом, и потолковать с отцом.

– Но, леди Сабрина, ваш отец – герцог! – пожала плечами Холли. – Я уверена, что никто не может заставить его изменить свое мнение, когда он уже принял решение.

– Но он не принимал никакого решения! – заупрямилась леди Сабрина. – Он на что-то отвлекся, или был занят, или просто ему было все равно…

– Прошу прощения за то, что я сейчас скажу, миледи, – стараясь говорить как можно ласковее, начала Холли, – но если все дело только в этом, то ваш джентльмен должен был подождать. Если, конечно, его сердце действительно было отдано вам.

Леди Сабрина сорвала сухие листья с вьюна, обвивающего опору балюстрады, растерла их пальцами и выбросила вниз. Холли ожидала услышать какую-нибудь резкость в ответ, но девушка удивила ее.

– Возможно, вы и правы, мисс Сазерленд, – проговорила она. – Возможно, все это не имеет отношения ни к папе, ни к Колину, а во всем виновата одна я. Это из-за меня все так получилось.

– Нет, миледи, вне всякого сомнения, это не так, – заверила ее Холли. – И я вовсе не это хотела сказать. Однако именно из-за ваших переживаний случилась неприятность в загоне. Лошадь всегда чувствует, что наездник не в духе или чем-то огорчен.

Леди Сабрина кивнула.

– Да, – сказала она. – И со мной что-то происходит, мисс Сазерленд. Что-то странное и необъяснимое заставляет меня подвергать опасности наших лошадей.

– Не говорите ерунды! Все, что вам нужно, – это немного успокоиться и забыть обо всех переживаниях.

– Нет, вы не понимаете. – К изумлению Холли, леди Сабрина внезапно схватила ее за руку. – Вчера на Аскотском скаковом круге Колин решил, что я нарочно вывела наш фаэтон на трассу. И он был уверен, что это я пустила лошадей опасным галопом по вересковой пустоши.

– А вы этого не делали?

– Конечно же, нет! – Леди Сабрина с силой сжала пальцы Холли. – Нет, я прикинулась, что все это очень смешно. Но все дело в том, что вчера, как и сегодня, я потеряла контроль над животными. И это далеко не все… прежде мне удавалось без всяких проблем справляться с заупрямившимися лошадьми. Однако ни вчера, ни сегодня у меня это не получилось, все было как-то иначе… Такое ощущение, будто…

– Да? – нетерпеливо перебила ее Холли и, наклонившись, заглянула в голубые глаза леди Сабрины. Та явно запаниковала.

– Мне показалось, что лошади… возненавидели меня… Стали меня бояться…

Холли слегка пошевелила пальцами, чтобы леди Сабрина не так крепко сжимала их.

– А вы объяснили брату, что произошло? – спросила она.

– Господи, нет! Я не могу допустить, чтобы Колин или даже Джеффри узнали правду. – Ее и без того тихий голос опустился до шепота. – Я притворилась, что сделала именно то, в чем Колин меня обвинял. Моя семья ничего не должна знать. Никто ничего не должен знать, особенно люди, увлекающиеся скачками.

– Я не понимаю, миледи. Что именно никто не должен знать? – недоуменно спросила Холли.

– То, что я потеряла способность управляться с лошадьми. Лошади – это все, что у меня есть. Без них нет ничего. Я – ничто! Абсолютное ничто…

– Какая ерунда. – Холли обняла девушку за плечи. – Да, два раза подряд у вас случились неудачи, но не более того. Опытный наездник не может в одну минуту лишиться своих способностей. Поверьте мне, завтра же вы оседлаете Принцессу и сможете прекрасно ездить на ней.

Леди Сабрина опустила глаза и быстро заморгала – Холли поняла, что она пытается сдержать слезы. Но когда ее собеседница снова подняла голову, от ее уязвимости и следа не осталось, а лицо обрело решительное выражение.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.