Эмилер

Сквозь боль Лея все же пыталась понять, что случилось. Как она выжила, без стазиса упав с такой высоты?

Медленно приподняв голову, девушка огляделась. Дно ущелья. Вокруг нависали горы, совершенно ей незнакомые. Девушка была твердо уверена, что раньше никогда здесь не была. Нет! Это не дно Скользкого ущелья, а совсем другое место! Что-то пошло не так? Как случилось, что вместо гибели она вдруг куда-то перенеслась?! Портал? Мифическая точка перехода Светлых? Но что ее могло активировать?! Неизвестный фактор? Ее магия? Ущелье ведь изведано вдоль и поперек! Все эти места неоднократно в моменты боя подпадали под влияние магии, и ничего… Мысли дикими пчелами роились в пульсирующей болью голове. Лея подняла здоровую руку и потерла висок.

– Хватит валяться! Иди вперед! – сурово приказала она самой себе, с трудом пытаясь освободить ногу. Ей надо было как-то себя подбодрить, потому что ситуация складывалась скверная. Непонятно где, неизвестно что случилось и что с этим всем делать! А если она не сможет вылезти из-под обломка?! Долго ей придется лежать на холоде, прежде чем она умрет?

Тело ломило от боли. Лея, не сдержавшись, скривилась, стараясь не застонать. И тут ко всем страданиям добавилось еще одно – пошел снег… Он валил огромными хлопьями, забиваясь в глаза и рот, уверенно застилая скудные остатки вечернего света.

Это последнее испытание переполнило чашу терпения Леи, и она закричала от бессильного гнева, обиды и невыносимой боли. Ее нечленораздельный крик, ничем не напоминавший мягкую речь эмирими, наполнил пространство отчаянным звоном и тут же был подхвачен неугомонным эхом. Теперь уже горы вокруг вопили от боли и безнадежности!

Вытирая непрошеные слезы, Лея безуспешно старалась вытащить раскалывающуюся от боли ногу из каменной ловушки. Изогнувшись особенно сильно, Лея заметила свой клинок, лежащий неподалеку – на расстоянии чуть дальше вытянутой руки. Подумав, она решила сделать из него рычаг, чтобы приподнять большой камень.

Клинки у лесных магов ковались из рудного железа и закалялись с помощью магии, так что она надеялась, что он не переломится. Неестественно прогнувшись, Лея почти дотянулась до оружия, но тут с другой стороны за ним протянулась бледно-зеленая рука. Миг, и обе руки судорожно вцепились в добычу.

– А, это ты… – вспомнила эмирими и обессиленно выпустила оружие из рук. Сейчас, перед самым концом, она почему-то вспомнила, что так и не научила детей ходить в горах бесшумно… и от этого ей стало очень горько.

Райн, подползший ближе уже с клинком в руке, выглядел не лучше Леи. Ему в ребра вонзился острый осколок, и вся левая половина тела была в крови, вдобавок при падении его здорово приложило головой, так что ко всему лэра качало и тошнило.

Райн очнулся от какофонии непонятных звуков, разносимых трудолюбивым эхом от горы к горе. Осматривать свои раны он не стал, понимая, что в любой момент враг настигнет его в столь жалком состоянии и отдаст пожирающим деревьям. Райну даже в голову не пришло, что что-то пошло не так. Он был абсолютно уверен, что таков коварный замысел противника – захватить в плен одного из самых опытных воинов и расправиться с ним.

Подняв голову, с усилием преодолев преграды вязкого от боли и удара сознания, Райн резко сел. Лицо сразу залепило мокрым снегом. Идти в таком состоянии можно, но с трудом. Но тут невдалеке что-то блеснуло! Клинок лесных магов! Лэр медленно потянулся за ним, здоровой рукой раздвигая мелкие и уже влажные от снега камни, которые засыпали оружие почти до гарды, и… обнаружил ту самую эмирими.

Снег, покрывающий горы белоснежным ковром, усилил свое рвение и валил уже сплошной стеной. Это стало дополнительным источником страданий для избитых и измученных противников.

Райн с трудом приподнялся, опираясь на добытый клинок одной рукой, и, хромая, побрел к Лее. Бой продолжался!

Эмирими лежала на камнях с отрешенным видом, зацепившись взглядом за острые вершины гор. Снег уже покрыл тонким слоем ее белые волосы, явно проигрывая им в цвете. Райн догадался, что у нее что-то не получилось, иначе зачем ей так мучиться?! Он миг колебался, стискивая пальцами зажатый в руке клинок. Внимательно осмотрев девушку с головы до ног, лэр мгновенно определил, в чем проблема, и тут же для себя решил, что поразить противника в таком состоянии не выход. Все-таки сейчас это просто беззащитная женщина… Он вогнал клинок под придавивший девушку обломок и немного его приподнял.

– Тащи! – хрипло приказал лэр, с трудом удерживая вес глыбы с помощью бедра.

Лея поняла, что он не собирается убивать ее сразу. И даже решил помочь, но она уже израсходовала все силы и настолько ослабла, что не могла даже пошевелиться. Райн выругался, понимая это так же ясно, как и она.

На миг ему показалось, что внутри у него от напряжения все оборвалось, но он все-таки сумел как-то опереться на одну ногу, чтобы второй выбить лодыжку Леи из-под приподнятого камня. От дикой боли она закричала и потеряла сознание. Но Райн теперь мог спокойно сбросить камень…

Ему было чрезвычайно тяжело, в глазах все выцвело от боли, но лэр, стиснув зубы, положил клинок на грудь эмирими и просунул одну руку ей под голову, вторую под колени. Вдохнув побольше воздуха, он с усилием подхватил Лею и медленно понес к ближайшей скале, которая могла бы стать им надежным убежищем от жестокого холода, царящего ночами на Эмилере. Сейчас им подошло бы любое укрытие, но как назло вокруг были одни лишь плоские выступы и ни одной нормальной пещеры или хотя бы ниши.

Выбрав более-менее нависающий выступ, почти не закрывающий землю от снега, Райн устало сел, больше не в состоянии идти. Место продувалось свирепыми ветрами с трех сторон, залепляя глаза снегом и мешая дышать. Но ничего лучше не было… Райн подумал, что вдвоем им будет куда теплее. Устроив у себя на плече ее голову, он укрыл ее от ледяного ветра. Сидеть было крайне неудобно, россыпь острых камней, словно зубами, вонзалась в израненное тело, усиливая давление весом девушки. Он пошевелился, устраиваясь поудобнее, Лея охнула, дернувшись от боли, когда он зацепил ее ногу.

Очнулась?! Райн посмотрел на облачко пара, поднимающееся ото рта застонавшей девушки.

– Как ты? – спросил он.

– Где я? – вопросом ответила Лея, напряженно осматриваясь. Но за снежной пеленой ничего было не разглядеть.

– Не знаю. Ни где ты, ни где я… – Он скривился: теперь она неловко повернулась на его ране.

Честный ответ почему-то не устроил Лею. Она чувствовала, что ее бедные ноги заледенели. Ее не трясло от холода только благодаря тому, что они сидели, тесно прижавшись друг к другу.

Понятно, лэр оставил ее в живых для тепла, чтобы выжить холодной ночью. А зачем еще?! Лея в такой ситуации не стала бы добивать раненого врага, хотя, конечно, это нарушало все мыслимые и немыслимые законы войны, но она давно жила своим умом. Впрочем, то она, а то лэр…

Зачем ему Лея? На что он надеется?! Ужасная боль в ноге источила ее терпение и победила беспокойство. Лея решила, что все вопросы будут потом, пока они должны пережить эту ночь!

Приподнявшись повыше, Лея щелкнула пальцами, и на небольшое пространство, достаточное, чтобы едва поместиться в нем, опустилось защитное поле, которое перекрыло доступ холодному ветру и снегу. Обессиленно опустившись на колени лэра, девушка вновь потеряла сознание.

Райну сидеть стало совсем невыносимо. Холод и снег, переставшие беспокоить его, сменились другой проблемой. Теперь на нем лежала девушка, и от ее теплого дыхания у него кружилась голова.

Райну было жарко, а девушка откровенно замерзала! Ее трясло от холода. Он мягко приподнял эмирими повыше, чтобы согреть ей ноги, и белокурая головка окончательно легла ему на плечо… Теперь он чувствовал себя пьянее, чем на ежегодном празднике веселых ягод, которые в избытке собирали женщины, чтобы приготовить из них праздничный напиток. Сами ягоды, горькие, вяжущие, были несъедобны, но напиток из них делал лэров счастливыми на все три дня периода свадеб.

Прижимая к себе Лею все крепче, несмотря на неудобства и раны, Райн заснул.

С момента, как в Стойбище вернулись отряды, принесшие весть, что пропал командир Райн, старейшины разделились. Начиналось все как всегда – в доме Суда шел совет.

Вокруг невысокого каменного стола на массивных лавках, покрытых серыми шкурами, сидели девять зрелых воинов. На стенах, украшенных луками и клинками, вяло плясали отблески огня из очага и затейливого светильника, стоявшего на столе. От дыхания охотников шел пар, им претила женская тяга к теплу, и относительно просторный зал отапливался только во время совета, не успевая разогнать застоявшийся в двухэтажном каменном доме холод.

Но старейшины этого не замечали. Между охотниками шел горячий спор – они решали, кого назначить командиром отряда вместо Райна.

Старейшины Осен, Тутан, Эфон, Мапан и Берим требовали, чтобы на его место поставили Крафа. Влер, Стил и Тимор были категорически против.

– Нет, нет сейчас командиров среди молодых! – утверждал Влер, печально качая головой. – Или мальчишки самонадеянные, или глупцы, которые в горячности понапрасну губят бойцов!

– Ты всегда покрывал своего сына, даже когда он делал что-то во вред племени! – шипел Тутан.

– А ты сейчас чужого командовать выдвигаешь?! – И сам тут же ответил: – Своего. Но он не сможет, не потянет такую ответственность! – горячился Влер.

Гибель Райна почти сломила его и стала единственной темой в спорах, в которых Влер не мог сдержать себя.

– Вредом ты назвал добычу мароков, которых хватило бы на три месяца?!

Остальные пока молчали, внимательно слушая доводы обеих сторон.

– Краф старше Райна на десять лет. Воевал столько же, сколько и бывший командир! – холодно сказал Тутан, не обращая внимания на слова Влера. – По какой причине ты против? Только потому, что Райн считал моего сына недостойным?

– Нет, просто потому что его без клыков никто и слушать не станет, – съязвил Тимор, равнодушно поправляя в очаге плохо горевшую палку. – Воины, как его увидят, так в целях защиты отправят нежное создание в лагерь шкуры заготавливать! – И старейшина Тимор, небрежно скинув с головы меховой капюшон, громко расхохотался.

Тимор – один их самых молодых старейшин – вместе с Эфоном был избран последним. Как и Стил, он явно не любил Тутана, но никогда не открывал, что между ними произошло.

Влер, не вступая в перебранку, искренне спросил:

– Тутан, хочешь оставить внуков сиротами? Если он станет командиром, пускай над ним смилуется Создатель!

– Ты своего не сильно жалел, – не принял сочувственного отношения Тутан, угрюмо поглядывая из-под бровей на остальных старейшин, которые его не поддержали.

Влер печально вздохнул, покачал головой:

– Посмотри на меня, Тутан! Как я сейчас об этом сокрушаюсь!

– Если так рассуждать, мы дойдем до того, что и воевать у нас никто не будет! – вмешался в диалог Зирн, самый старый из десятки старейшин. От его решения зависело, как будет жить племя лэров дальше.

– Да, и я к тому веду! – сурово ответил Влер, стиснув зубы. – Это мне надо было стать командиром и водить отряды! А не посылать сыновей! У Райна даже детей не осталось. Вот и надо было ему заводить семью и растить детей, а мне воевать!

– Это хорошая идея, – весело поддержал его Тимор. – Мне тоже надоело смотреть, как молодые гибнут, а мы сидим тут и рассуждаем!

– Не горячись, молодых тоже должен кто-то учить! – сурово сказал Стил, один из самых смелых воинов, о котором у вечерних костров рассказывали почти легенды. Из всех старейшин он был самым крепким и коренастым, но ростом не вышел.

Как учитель Райна, он тяжело переживал его гибель, словно собственную вину. Под этим предлогом сегодня перед сбором Дирк напросился к нему в ученики.

Пока старейшины высказывались, Зирн снова замолчал, но, выслушав последнего, сухо произнес:

– Мы дадим Крафу отряд и посмотрим. Если у него получится, все останется как прежде… Если нет, мы возьмем дело в свои руки и доведем затянувшуюся войну до конца!

Лея очнулась на руках у лэра через несколько часов от нестерпимой рези в ноге. Опасаясь разбудить охотника, она едва сдерживала стоны. Ей бы перевернуться или еще как-нибудь поменять положение затекшего и покалеченного тела… но рана неудержимо пульсировала, выматывая эмирими до холодного пота.

Свободного пространства, чтобы соскользнуть, вокруг почти не было. Лея быстро осмотрелась, выбирая подходящий вариант, оперлась здоровой рукой на камни и с трудом перенесла на нее свой вес. Приподнявшись, она взглянула на лэра, пытаясь устроиться так, чтобы не потревожить его рану на груди, вокруг которой одежда была пропитана засохшей кровью.

Как ни странно, она чувствовала себя обязанной ему за заботу и помощь, потому те крохи магии, что она сохранила в себе, направила на исцеление противника. Лэр сразу начал глубже и спокойнее дышать, его сон сделался безмятежнее. Секунду понаблюдав за результатом, Лея устало легла и попыталась уснуть под аккомпанемент дергающейся от неистовой боли ноги.

Воин, почувствовав ее движение, не открывая глаз, передвинул Лею на другую сторону груди. И снова уснул. А Лее не спалось. Она не боялась, что он убьет ее. У них сейчас настолько жалкое состояние, что и усилий прикладывать не надо, они и так на волосок от смерти…

В какой-то момент он повернулся на бок прямо с ней, и Лея, мягко отодвинувшись, сползла на камни. Это положение, несмотря на явное неудобство, ее устраивало намного больше. Но Райн, из-под ресниц поглядев на гордую девушку, подхватил ее, как мягкую игрушку, и снова водрузил на место у себя на груди. Лея, опасаясь разбудить лэра, вновь отодвинулась. Но на этот раз задела раненую руку и, не сдержавшись, зашипела от боли.

– Ложись, – предложил лэр, приподняв голову и осматривая ее рану.

– Нет! – отрезала Лея, устроившись на боку рядом.

Даже под защитой стазиса им было холодно, камни тянули из тел тепло, отдавая взамен свой холод.

Лее хотелось пить, она с ужасом представила, что будет делать утром. Беззащитная, покалеченная, без магии, в компании вечного врага… Конечно, до этой минуты он все делал как настоящий эмирими и даже больше, но утром… При дневном свете все будет выглядеть по-другому! Чтобы согреться, она подвернула под себя раненую руку, из которой вновь потекла кровь, и прижалась к теплому боку лэра.

Райн не спал, думая над тем, что предстоит сделать утром. Как ни крути, первым пунктом выходило, что нужно срочно найти пещеру! Но если он уйдет на поиски, как оставить посреди гор беззащитную эмирими? Кругом бродят голодные синие кошки.

Когда, наконец уснув, Лея всем телом прижалась к нему, он с удовольствием обнял ее, прижал к себе. Райну очень понравилось ее доверчивое прикосновение. Для него многое было ново в общении с девушками, и теперь лэр не ощущал себя ее противником, ему хотелось помочь ей и даже ее защитить.

Забавно звучит – «защитить эмирими». Райн тихо усмехнулся, прижался к Лее еще крепче и тоже уснул.

Проснувшись с первыми утренними лучами, лэр внимательно осмотрелся. Вокруг довольно плотным слоем лежал снег. Эмирими, измучившись за ночь, крепко спала.

Ну что ж… удивительно, но ночь они пережили! Для Эмилера ночь вдали от поселка или племени была равносильна смерти, и, конечно, за это Райн должен благодарить девушку, пожертвовавшую магией собственного исцеления ради того, чтобы соорудить волшебную стену, защитившую их от ветра и снега.

Лея жалобно застонала, потом по-детски всхлипнула, вздохнула и вновь погрузилась в сон, умильно сложив ладошки под щекой. Райн посмотрел на нее, скрывая улыбку, и предпринял героическую попытку встать, не разбудив. Но попытка не удалась. Когда Райн снова взглянул на эмирими, она пристально смотрела на него своими голубыми глазами.

Не привыкший к общению с женщинами лэр, не произнеся ни звука, спокойно отвернулся и ловко встал, повернувшись к ней спиной, ожидая, когда Лея сама догадается убрать стазис.

Клинок он не взял: в горах водились хищные кошки и опасные птицы, крупные экземпляры которых с легкостью уносили в свои гнезда высокогорную дичь весом, равным трем-четырем взрослым эмирими. Если нападут, без оружия у этой учительницы шансов выжить нет!

Он молчал, она тоже молчала. Райн не мог, нет, не знал, с чего начать разговор и нужен ли он вообще. Сейчас куда важнее еда, так как путь предстоит неблизкий и по холоду. Конечно, есть надежда, что дом недалеко, но тогда в случае такой удачи что делать с противницей?! Было бы хорошо, если бы она восстановила магию, вылечила себя и нашла путь домой… если дом близко. Если же места совсем незнакомые, то для начала он должен отыскать пещеру. Что собиралась делать эмирими, он не представлял, так как по сути о возможностях противника не знал ровным счетом ничего. Не принято у лэров вступать в переговоры с врагами, потому его проступок так шокировал племя и восстановил против него старейшин. И тут до него дошло, что после этой ночи… он уже не сможет бросить ее и спокойно вернуться домой!

Лее было неловко находиться в такой малопонятной ситуации наедине с врагом. Но одно она поняла – лэр уходит! Возможно, искать дорогу домой, а может, на разведку. Она бы на его месте тоже пошла. Но когда ее нога восстановится? И сколько всего для этого надо!

Убрав заслон, эмирими ахнула… В теплый уголочек ворвалась лавина холодного воздуха. Лэр, не обернувшись, покинул свободный от снега каменный пятачок, на котором осталась Лея. Слегка наклонившись вперед, он уверенно взял путь вдоль скалы, оставляя на свежем снегу глубокие следы.

Лея грустно вздохнула. Лэр пошел искать путь домой. Это правильно. И ей это было понятно, а ей осталось набраться сил, исцелить ногу и последовать его примеру. Проводив равнодушным взглядом удаляющегося охотника, она переключила все внимание на небо.

В его нежно-благородной зелени кружили в неведомом танце два огромных серых турана. Опасные птички. Лучше их внимания не привлекать! Лея поморщилась: здесь она словно на гигантской тарелке. Чтобы восстановить магию, ей нужно срочно поесть и нормально выспаться, а это ей не грозит. Никак.

Набрав горсть снега, она стала жадно лизать его, утоляя жажду.

Как прекрасно время Льда для обитателей Эмилера! Оно дает воду, за которой никуда не надо ходить. Питает деревья водой на год вперед… А как весело проводить это время с учениками! Сколько хохота и радости на снежных склонах под защитой Заслона, словно и нет никакой войны. Лея грустно улыбнулась… Как это все сейчас далеко. Верно, она больше не увидит счастливую детвору, летящую на деревянных санях с крутых спусков.

Холод от камней, накопившийся за ночь и «подогретый» утренним ветерком, пронзил все ее тело. Лея, поежившись, снова легла, стараясь не потревожить ногу. Какая разница, как она умрет? Утащат ли ее тураны, синие кошки или она просто замерзнет? Лучше бы лэр ее добил! Но он-то как раз понимает, что это великодушный поступок по отношению к противнице.

Устраивая удобнее раненую руку, невыносимо разнывшуюся от стужи и движений, Лея наткнулась на клинок. А его он зачем оставил?! Она невесело усмехнулась. Какое несочетаемое сочетание: благородный лэр. Ей, видимо, повезло наткнуться именно на такого. Лея покачала головой. Да, она ему благодарна за заботу. Он ведь мог этого не делать, а бросить ее, и все. И был бы прав.

Вспомнив, как они здесь оказались, Лея начала размышлять, что могло пойти не так и почему. Но ничего умнее того, что, воспользовавшись магией, случайно активировала одну из неизвестных точек перехода, ей в голову не пришло. Да какая разница! Просто она взяла у смерти отсрочку, и все.

Прислонившись затылком к камню, Лея долго смотрела в небо. Вокруг уже собралось несколько синих кошек, но пока подходить они не решались, мягко перебегая с места на место и суетливо кружа неподалеку от ее «лежанки». Особенно резкое рявканье и горловые звуки голодных животных разносило по горам нетерпеливое эхо, привлекая сюда все новых зверюг.

Пока они не нападали, Лея смотрела, как небо затягивает темными облаками, несущими снег. Потом кое-как заплела волосы в небрежную косу.

Наконец, громко рявкнув, одна из кошек решилась. Нацелившись на беспомощную эмирими, хищница, мягко перебирая лапами, медленно приближалась.

В руке Лея сжимала клинок; ей пришлось предельно сосредоточиться. Эмирими знала одно: если она здоровой ногой не сумеет отбросить кошку, ее мгновенно сожрут сородичи вместе с трупом заколотого зверя. Лея была готова к смерти, но привыкла сражаться до конца. Проиграть в бою какой-то горной кошке казалось ей постыдным.

Хищник прыгнул, Лея встретила зверя клинком, воткнув его в грудь, которую не закрывала броня из острых роговых пластин. Но откинуть кошку ногой, как первоначально собиралась, Лее не удалось, и ей пришлось, прижав к груди оружие, стремительно откатиться в сторону. Она оказалась довольно далеко. Но что такое расстояние для своры голодных хищников, раздраженных кровью?!

Пока те дрались за мясо убитого сородича, Лея, стиснув зубы от боли, принялась чистить ноги снегом, смывая с них кровь кошки, которая хлынула на нее после удара. Конечно, это будет действовать недолго, и твари, не насытившись, все равно найдут ее по запаху и окровавленному следу.

Горные хищники, занятые добычей, пока к Лее не лезли. Видимо, «зверь», ловко уничтоживший сородича, показался им намного опасней, чем представлялось первоначально.

Лея, работая клинком, как лопаткой, взрыхлила высушенный ледяным ветром наст и закуталась в снег по пояс. Когда в зоне ее досягаемости снега не осталось, Лея откинулась назад и посмотрела на хищников. Но они пропали! Они могли уйти только в двух случаях: или вблизи появился еще более опасный зверь, или приближается буран, который, оставаясь в горах, никто и никогда в истории Эмилера еще не пережил.

Да, но так умереть куда предпочтительнее, чем от когтей горных кошек! Заснула, и все!

Лея расслабленно наблюдала за тем, как портится погода. Интересно, благородный лэр уже добрался до дома?

Последняя гряда холмов – и путь пошел по широкой подгорной равнине между двумя вершинами. Близился полдень, и желудок урчал, напоминая о насущном, но Райн все еще безуспешно бродил в горах в поисках пещеры.

В тех, которые он нашел и куда заглянул, судя по рыкам, сотрясавшим своды, обитали огромные хищники. Хотя это было понятно не только по звукам. Из освоенных пещер разило нечистотами и мокрой шерстью, а на полу у входа валялись обглоданные до блеска большие белые кости. Кое-где виднелись темные следы крупных лап, переходящие со снега на камень. Видно, звери охотились. Но на кого? Мароки спят под снегом. Высоко в горах водятся лохматые ливамы, которых Райн видел только мельком. Но они так далеко вниз не спускаются.

В основном все хищники, населявшие горы, питались мароками. Поговаривали, что именно из-за них и началась война между лэрами и эмирими. Кто сыт, тот и жив.

Спустившись по склону горы, Райн нашел еще несколько пещер, но они ему не понравились, даже стоять там было неудобно, а все остальные либо были непроходимы, либо оказывались узкими тупиковыми гротами.

Минуя очередную расщелину, Райн все-таки наткнулся на небольшую свободную пещеру. Нет, это была даже не пещера, так как тут не было своеобразного ровного мощного ветра, дующего из-под земли, скорее, это был не очень широкий грот с довольно ровным дном, сужающийся к дальнему концу.

В таком убежище будет холодновато, но лучшего нет.

Погода неуклонно портилась, ветер гнал тучи. Что-то будет!

Лэр набрал крупных камней и стал выкладывать из них башенки, которые торчали из-под снега, указывая путь. Райну не хотелось плутать, возвращаясь сюда с эмирими. Но надо было торопиться, скоро стемнеет и, судя по тишине замерших гор, вот-вот разразится настоящий буран.

Райн почти подошел к месту их ночевки, когда начался снегопад. Это серьезно осложняло дело.

На месте, где он оставил девушку, валялись клочья синей шерсти и все было щедро залито кровью. Хищники? Добрались до эмирими?! Райн побежал, опасаясь худшего. Ноги то и дело скользили и оступались, проваливаясь в ямы, прикрытые снегом. Когда он подошел к припорошенному пятачку, девушки там не оказалось. У охотника опустились руки.

Начинался тот самый буран – страх Эмилера. Молочно-серый сумрак кругом, грохот ломающихся, стиснутых льдом камней и тоскливый, берущий за душу вой ветра. Все следы с немыслимой скоростью скрывал снег. Райна охватило отчаяние, судорога сжала горло, и из груди против воли вырвались мучительные стоны. Он так торопился… и остался один.

Райн заставил себя успокоиться и представил себе, что он сам сделал бы в случае нападения синих хищников. Приблизившись к скале, лэр прошел вдоль нее, разворачивая сугробы. Ему в этом сильно помогал ветер, тотчас же уносивший завалы куда-то в глубь ущелья.

Случайно наткнувшись ногой на уснувшую в снегу эмирими, он так обрадовался, что, выхватив ее из-под сугроба, чуть не расцеловал. Девушка не проснулась, лишь вздрогнула от холодного ветра, ударившего в лицо.

Подобрав торчащий из снега клинок, Райн одной рукой зацепил его за пояс и, перекинув девушку через плечо, поспешил назад. Пока совсем не стемнело, у них есть шанс добраться до убежища. Что он будет делать там без огня и тепла, Райн еще не решил.

Путь в пещеру оказался невероятно трудным.

Каждый шаг давался лэру с напряжением. Он вяз в мокром снегу, преодолевая вьюжную стену, задыхался от холодных объятий метели, с каким-то отчаянным удовольствием воющей песни льда в горах, соскальзывал с камней, рискуя сломать ноги или уронить свою ношу.

Каменные башенки сильно помогали ему, но скоро их не стало видно из-под снега, несмотря на бойкие усилия ветра смести все, что возможно. К тому же стремительно темнело. Лэр знал, что до пещеры осталось совсем немного, но это «немного» преодолевалось так тяжело! Он забыл, день сейчас или ночь, не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он нашел девушку, он только чувствовал, что вымотан, голоден и что последние силы оставляют его.

Стало совсем темно. Оглушительный свист ветра походил на звериный вой. Лэр с эмирими на плече продвигался вперед как в тумане; все было смутным, неясным, едва различимым в снежном вихре. От усталости и холода то и дело подкашивались ноги, слабела воля к сопротивлению. На Райна наваливалось смертельное изнеможение, против которого почти невозможно бороться. Однако когда крутой подъем кончился, идти стало чуть легче.

Обмороженное лицо и руки – это так мало в общем кругу страданий. Лэр боялся, что эмирими окончательно замерзнет, поэтому упрямо шагал к укрытию.

С каждым шагом в нем нарастало отчаяние. Пещера должна быть здесь, но за пеленой снега он ничего не видел!

Им помогла удача. Райн наступил на собственноручно сложенные напротив пещеры камни. И хотя при этом он упал и уронил эмирими в снег, но радость от возможности найти спасение от ветра и снега восполнила все тяготы. Он чуть не заплакал от счастья.

В пещере было так же холодно, как и снаружи, а на входе наметены горы снега. Но все равно здесь было намного лучше!

Устроив девушку в самом дальнем углу, он тотчас растянулся на камнях, влажных от тонкого слоя снега, и немного отдышался, потом собрался с силами и сел. Теперь первым делом нужно разбудить ее. Это было тяжело. Ее не пробудило ни падение, ни ледяные вихри, забивающие рот и мешающие дыханию. Пришлось несколько раз сильно ударить ее по щекам. Когда, дрожа всем телом, эмирими пришла в себя, первое, что она сказала, было:

– За-ч-чем?

Зачем спас?! Райн пожал плечами, вздохнул и мягко ответил:

– Жить дальше!

– Мучиться… – едва слышно прошептала она, устало закрывая глаза.

Оставив свою спутницу, Райн стал собирать камни, задумав ими хоть немного прикрыть вход. Но затея не удалась. Камней, подходивших для этой цели, почти не было. Если бы у него было время, он бы сделал преграду для ветра из ледяных кубиков или набрал камней снаружи, но теперь, в буран, что ему оставалось делать?!

Вернувшись к девушке, он обессиленно опустился рядом. Все против них, как всегда на Эмилере.

Лэр, как и прошлой ночью, взял эмирими на руки. Она была как ледышка. Повернув безвольное тело, он прижал ее к себе, мечтая согреть ее и согреться самому. Расстегнув свою куртку из марочьего меха, он сунул под нее руки девушки, затем прижал ее к себе, бессмысленно уставившись на выход из пещеры.

Лея очнулась от тепла. Магии не было, совсем. Помочь им обоим или хотя бы себе девушка не могла, но могла немного согреть его, так же, как он согрел ее. Вынув руки из теплого, как печка, укрытия на его груди, Лея расстегнула меховой верх своего комбинезона, мягко взяла руки удивившегося лэра в свои и засунула к себе – греться.

Лэр не сопротивлялся, он внезапно замер, опасаясь пошевелиться. Лея полезла в карман и вынула меховые чехлы для бесшумного хода, прихваченные для операции против благородного лэра и снятые перед боем, чтобы быстрее двигаться по гладким скалам. Один из чехлов она протянула ему, второй надела на свою раненую ногу, которая совсем заледенела и почти потеряла чувствительность. Такое незначительное усилие забрало все силы, и она упала на руки Райну. Он, придерживая ее, нагнулся, собираясь надеть второй чехол на другую ее ногу, но она, не открывая глаз, сказала:

– Нет! Это тебе. Согрей себе ноги по очереди!

Райн усмехнулся – эмирими заботится о лэре! Кто бы мог подумать?

Внезапно снаружи раздался дикий рев. Это в буран? Райн довольно грубо оттолкнул эмирими и кинулся к входу, отстегивая клинок.

Лея очнулась и, застегивая комбинезон по горло, по привычке резко приказала:

– Стоять!

Райн посмотрел на нее с нескрываемой угрозой, его взбесил ее тон. Лея, понимая, что он не ее ученик, спокойно добавила:

– Не выходи, наведешь зверей на нас. Пока хищники заняты друг другом…

Рев снаружи продолжался, и было ясно – шла схватка двух огромных жителей соседних укрытий. Лея и не думала издеваться, но Райн по привычке расслышал в ее словах насмешку.

Он вспылил, хотя в глубине души понимал, что она права, так как в отличие от нее помнил, какого огромного размера были обглоданные кости, которые он видел в пещерах. Да, он был с ней согласен, но то, как она посмела его остановить, гнало его вон, заставляя сделать по-своему!