Обретение чуда (Создатели чуда - 1)

      Промчавшись по узким извилистым улочкам Вэл Олорна, они подъехали к западным воротам на противоположной от гавани границе города. Облачка пара вырывались из ртов лошадей, белея в морозном воздухе.
      Слепая старуха в лохмотьях, стоявшая в день их приезда у храма, появилась на пороге одного из домов.
      - Привет тебе, лорд Бэйрек, - прокаркала она, - проклятье вот-вот поразит тебя. Будь готов встретиться со своей погибелью еще до захода солнца!
      Не произнося ни слова, Бэйрек привстал, взял копье и с неумолимой точностью метнул его в старуху, но ведьма с поразительной быстротой подставила палку и смертоносное оружие ушло в сторону.
      - Смерть старой Мартжи не спасет тебя, - злобно расхохоталась она. Поезжай, Бэйрек. Рок тебя настигнет. - И повернулась к саням, в которых рядом с перепуганным Дерником сидел Гарион: - Привет тебе, о Господин над высокорожденными, - нараспев произнесла она. - Испытания твои в этот день будут тяжелы и опасны, но ты с честью перенесешь их. Именно опасность, которой подвергнешься ты, откроет и обнаружит знак зверя; этот знак принесет гибель другу твоему Бэйреку.
      Поклонившись, она заковыляла прочь, прежде чем Бэйрек успел схватиться за другое копье.
      - О чем она, Гарион? - удивленно спросил Дерник.
      - Бэйрек говорит, она спятившая старая ведьма; остановила нас в день приезда, когда мы отстали от вас.
      - А что это за слова насчет гибели и проклятья? - вздрогнув, прошептал Дерник.
      - Не знаю. Бэйрек не хочет сказать.
      - Плохое предзнаменование, да еще с утра. Странные люди эти чиреки.
      Гарион согласно кивнул.
      За воротами расстилались поля, переливаясь бриллиантовой пылью в лучах яркого солнца. Охотники направились к темной опушке леса; за санями веером рассыпалась снежная пыльца. Ехать предстояло еще две лиги.
      На всем пути встречались заваленные снегом крестьянские дворы с бревенчатыми домами, украшенными остроконечными крышами.
      - Эти люди совсем не боятся опасности, - заметил
      Дерник. - Не хотел бы я жить в деревянном доме: а вдруг
      пожар случится.
      - Но это чужая страна, - пожал плечами Гарион, - нельзя же ожидать, чтобы весь мир жил как сендары!
      - Наверное, нет, - вздохнул Дерник, - но если хочешь знать, Гарион, не очень-то мне здесь уютно и хорошо. Некоторые люди просто не созданы для путешествий. Иногда кажется, лучше бы мне никогда не покидать фермы Фолдора.
      - Временами я тоже это чувствую, - признался Гарион, глядя на величественные горы, казалось поднимавшиеся прямо из лежащего впереди леса, но когда-нибудь все это кончится и мы сможем отправиться домой.
      Дерник, кивнув, снова тяжело вздохнул. К тому времени как они очутились на опушке, Бэйреку удалось забыть о неприятном происшествии, и, вновь обретя хорошее настроение, он принялся расставлять охотников по местам, будто ничего не случилось. Прокравшись вместе с Гарионом через глубокий снег к большому дереву, росшему на некотором расстоянии от узкого следа, проложенного санями, он остановился.
      - Это хорошее место. Здесь проходит звериная тропа, и дикие кабаны могут выбежать прямо сюда, если их, вспугнут крики загонщиков Торвика. Когда увидишь зверя, возьми себя в руки и целься копьем прямо ему в грудь. Они плохо видят, и он наткнется прямо на наконечник, даже не сообразив, что произошло. После этого тебе, лучше всего спрятаться за деревом. Раненые кабаны очень опасны.
      - А если я промахнусь? - спросил мальчик.
      - На твоем месте я бы не сделал этого, - посоветовал Бэйрек. - Идея не из лучших.
      - Нет, я не имею в виду, что собираюсь сделать это намеренно, - сказал Гарион. - Но в этом случае он удерет от меня или нет?
      - Иногда они пытаются скрыться, но лично я бы на это не рассчитывал. Скорее всего, кабан вознамерится разорвать тебя клыками. В таком случае нужно как можно быстрее взобраться на дерево.
      - Я запомню, - пообещал Гарион.
      - Если что случится, знай, я тут недалеко, - пообещал Бэйрек, вручив Гариону пару тяжелых копий.
      Потом он возвратился к саням, и все отъехали, оставив Гариона одного под огромным дубом.
      Под густыми ветками было сумрачно и ужасно холодно. Гарион немного походил по снегу, ища место, где спрятаться от кабана. Звериная тропа, показанная Бэйреком, узенькая утоптанная дорожка, вилась через заросли кустов, и Гариону показалось, что следы, оставленные животными, как-то слишком уж велики, а ветки дуба, нависавшие почти над землей, так и манили взобраться на них, обещая уютное убежище, но он постарался выбросить эти позорные мысли из головы. Ему приказали стоять на месте и отразить нападение кабана; мальчик решил, что скорее умрет, чем будет спасаться на дереве, как испуганный ребенок.
      Строгий внутренний голос предупредил, что он тратит слишком много времени впустую, беспокоясь о подобных пустяках. Пока Гарион не вырос, никто все равно не будет относиться к нему как к мужчине, так зачем из кожи вон лезть, пытаясь показать свою храбрость, когда это все равно ни к чему не приведет?!
      В лесу царила тишина; снег заглушал все звуки. Не было слышно пения птиц, только иногда тяжелые комья снега, соскользнувшие с веток, падали с глухим стуком на землю. Гарион почувствовал, что ужасно одинок. Что он здесь делает? Что нужно порядочному здравомыслящему сендарийскому мальчику в бескрайних лесах Чирека? Ожидать нападения свирепой дикой свиньи, имея всего-навсего два копья, с которыми неизвестно как обращаться?! Но ведь эта самая свинья не причинила ему зла. И тут Гарион почувствовал, что даже не очень-то любит свинину.
      Он отошел на некоторое расстояние от звериной тропы, по которой промчались их сани, прислонился спиной к дубу и, вздрагивая от холода, стал ждать.
      Гарион не знал, сколько времени он вслушивался в тишину, пока наконец до него не донеслись странные звуки - не беспорядочный топот диких кабанов, которого он ожидал, а скорее размеренный галоп лошадей, медленно скачущих по снежному ковру леса. Шум слышался откуда-то сзади. Гарион осторожно высунулся из-за дерева. Из зарослей на дальнем конце тропинки показались закутанные в меха трое всадников. Подъехав чуть поближе, они остановились, чего-то выжидая. Двое из них - бородатые воины, похожие на десятки других, виденных Гарионом во дворце короля Энхега, третий - безбородый, с длинными светлыми, доходящими до плеч волосами и лицом капризного испорченного ребенка, хотя лет ему было немало, - взирал на окружающее с высокомерным презрительным видом, явно считая ниже своего достоинства общаться с людьми, среди которых очутился.
      Через несколько минут с опушки леса донесся топот еще одной лошади. Гарион затаив дыхание ждал, что будет дальше.
      Незнакомец приблизился к троим, остановившим коней под деревьями. Это был тот самый человек с бородой песочного цвета и в зеленом плаще, который два дня назад крался по коридорам дворца короля Энхега.
      - Мой господин, - почтительно обратился он к светловолосому всаднику.
      - Где ты был? - резко спросил тот.
      - Лорд Бэйрек вместе со своими приятелями отправился на охоту за кабанами. Ехали они в ту же сторону, вот я и боялся, что меня заметят.
      - Мы видели их чуть подальше в лесу, - раздраженно отозвался дворянин. Ну, что тебе удалось узнать?
      - Очень мало, господин. Короли вместе со стариком
      и женщиной совещаются при закрытых дверях. Комнату
      охраняет стража. Невозможно подобраться поближе и под
      слушать, о чем они говорят.
      - За те деньги, что я плачу тебе, стоит, пожалуй, и рискнуть! Мне нужно знать, о чем идет речь! Возвращайся во дворец и придумай, как узнать, что происходит в этой комнате!
      - Постараюсь, мой господин! - сдержанно поклонился человек в зеленом плаще.
      - Пытаться мало, нужно сделать то, что приказано! - отрезал светловолосый.
      - Как пожелаете, господин, - пробормотал шпион, пришпоривая коня.
      - Постой! - приказал дворянин. - Удалось ли тебе встретиться с нашим другом?
      - Вашим другом, господин, - с некоторым отвращением поправил человек в зеленом плаще. - Я видел его. Мы пошли в кабачок и немного потолковали.
      - Что он сказал?
      - Ничего интересного. От таких, как он, редко чего дождешься.
      - Он встретится с нами, как обещал?
      - Сказал, что да. Если хотите верить ему, дело ваше. Дворянин, не обратив внимания на его слова, спросил:
      - Кто прибыл с королем сендаров?
      - Старик и женщина, еще один старик, по-моему какой-то сендарийский дворянин, лорд Бэйрек, тот драсниец с крысиной физиономией и еще один сендар, похоже простолюдин.
      - И все? Мальчишки с ними не было?
      - Не думал, что это так важно, - пожал плечами шпион.
      - Значит, он здесь, во дворце?
      - Здесь, мой господин. Обычный сендарийский мальчик, лет четырнадцати, насколько я заметил. Кажется, что-то вроде слуги у той женщины.
      - Прекрасно! Возвращайся во дворец, подберись к этой комнате и узнай, о чем говорят короли с этим "стариком.
      - Но это очень опасно, мой господин.
      - Если не сумеешь сделать этого, станет еще опаснее. А теперь уезжай, пока этот дикарь Бэйрек не вернулся и не обнаружил, что ты здесь слоняешься.
      Повернув коня, он помчался к лесу по узкой тропе. Вскоре все трое исчезли среди темных деревьев. Человек в зеленом плаще проводил их мрачным взглядом, потом тоже повернул коня и отправился в том направлении, откуда приехал.
      Гарион выпрямился, с трудом разогнув спину. Руки так крепко обхватили древко копья, что заболели от напряжения. Все это зашло слишком далеко, решил он, и нужно рассказать кому-нибудь из друзей о том, что во дворце скрывается шпион.
      И тут откуда-то из снежных глубин леса донеслось пение охотничьих рожков и ритмичное бряцанье мечей, которыми ударяли по щитам загонщики. Охотники шли цепью, спугивая кабанов, заставляя их бежать к опушке.
      В кустах раздался треск, на поляну выскочил большой олень с обезумевшими от страха глазами и гордой короной ветвистых рогов. Три огромных прыжка - и он скрылся из виду. Гариона трясло от возбуждения.
      Послышалось пронзительное повизгивание: по тропинке трусила красноглазая свинья в сопровождении полудюжины отчаянно перебиравших короткими ножками поросят. Гарион отступил за дерево, давая им пройти.
      Снова резанул слух визг, но не такой пронзительный, скорее злобный, чем испуганный. На этот раз - кабан, Гарион понял это, еще не видя зверя. Когда он появился, мальчик почувствовал, как сжалось сердце: прямо на него бежал не жирный ленивый подсвинок, а дикий разъяренный зверь: страшные желтые клыки торчали из вытянутого вперед рыла, к шкуре прилипли кусочки коры и веток; очевидно, бешеное чудовище не остановится ни перед чем и уничтожит все, что попадется на пути, - деревья, кусты или глупого сендарийского мальчишку, не сообразившего вовремя убраться с дороги.
      И тут произошло нечто странное. Словно тогда, перед давно забытой дракой с Рандоригом или в схватке с наемниками Брилла на темной улице Мероса, Гарион почувствовал, как закипела кровь, и в ушах стоял непрерывный оглушительный крик, словно кто-то бросил ему дерзкий вызов; мальчик с трудом осознал, что этот вопль вырывается из его собственного горла. Неожиданно для себя он очутился прямо в центре тропы и, пригнувшись, широко расставив ноги, направил копье прямо в грудь зверя.
      Кабан бросился вперед. Глаза налились кровью, из пасти шла пена; испустив яростный вопль, он ринулся на поджидавшего его Гариона. Снег вихрем летел из-под твердых копыт, как водяная пыль от взрезающего волны носа корабля. Блестящие кристаллики, казалось, зависали в воздухе, сверкая в единственном солнечном луче, которому удалось проникнуть сквозь сплетенье ветвей.
      Сотрясение от столкновения зверя с копьем на миг оглушило Гариона, но оказалось, что мальчик целился хорошо: широкий наконечник пронзил грудь, и белая пена, капавшая с клыков кабана, стала ярко-красной. Гариона отбросило назад, ноги заскользили, и неожиданно древко переломилось, как сухая веточка: кабан подмял его под себя.
      Первый режущий удар клыков пришелся в живот; он ощутил, как воздух со свистом выходит из легких; во второй раз клыки зацепили бедро, именно в тот момент, когда мальчик, задыхаясь, попытался вывернуться и откатиться с тропинки. Кольчуга пока защищала тело, но сила ударов оглушала. Неожиданно зверь, поддев мальчика, швырнул его в воздух; Гарион врезался головой в дерево. Из глаз посыпались искры, он почти потерял сознание, но внезапно откуда-то появился Бэйрек, с ревом пробирающийся через сугробы. Глаза мальчика, застланные обморочной дымкой, непонимающе уставились на нечто невероятное, не могущее быть на самом деле. К нему мчался именно Бэйрек. в этом не могло быть сомнения, но одновременно он был кем-то еще, будто в одежду Бэйрека забрался огромный уродливый медведь.
      Непонятным образом эти две фигуры, бегущие по глубокому снегу, сливались друг с другом, а движения их были абсолютно одинаковыми. Словно бы занимая одно пространство, они и мыслили как одно существо. Стальные ручищи стиснули извивающееся, смертельно раненное чудовище в неумолимых объятиях. Алая кровь брызнула фонтаном из пасти кабана, и лохматое человекоподобное создание, казавшееся Бэйреком, но в то же время кем-то еще, подняло издыхающее животное и с невероятной жестокостью ударило о землю. Звероподобное существо подняло ужасное лицо-морду и издано сотрясающий все вокруг рев торжества, но тут свет в глазах Гариона померк, и он почувствовал, что скользит все глубже в серую пропасть забытья.
      Неизвестно сколько времени прошло, но очнулся он уже в санях. Силк прикладывал к его затылку платок со снегом, лошади летели по безбрежным белым просторам к Вэл Олорну.
      - Вижу, ты все же решил жить, - улыбнулся Силк.
      - Где Бэйрек? - невнятно пробормотал Гарион.
      - Едет за нами, в других санях, - ответил Силк, оглядываясь.
      - С ним... все в порядке?
      - Кому под силу справиться с Бэйреком?
      - Я... хотел сказать... он похож на себя?
      - На кого же еще? - пожал плечами Силк. - Нет, мальчик, лежи спокойно. Это дикое животное, по-моему, переломало тебе ребра.
      Положив руки на грудь Гариона, он осторожно толкнул его назад.
      - А кабан? - слабо запротестовал Гарион. - Где он?
      - Его несут охотники. Вернешься во дворец как победитель. Однако, с моей точки зрения, ты должен задуматься о пользе разумной осторожности. Эти твои инстинкты до добра не доведут и могут значительно укоротить твою жизнь
      Но Гарион успел снова потерять сознание.
      Вскоре они очутились во дворце, и Бэйрек внес его в комнату; рядом тут же появилась тетя Пол, побледневшая при виде крови.
      - Это не его, - поспешил заверить Бэйрек. - Мальчик проткнул кабана, и тот залил его кровью, пока они боролись. Думаю, с парнем все в порядке, разве что небольшая шишка на голове.
      - Неси его, - коротко велела тетя Пол и пошла вперед, показывая дорогу в комнату Гариона.
      Позже, когда голова и грудь были перевязаны, а мысли путались и клонило в сон от мерзкого на вкус зелья, Гарион тихо лежал в постели, слушая, как тетя Пол, наконец добравшаяся до Бэйрека, обрушила на беднягу свой гнев:
      - Ты, здоровый недоумок! Видишь, к чему привела твоя глупость?
      - Мальчик очень храбр, - ответил Бэйрек непривычно тихим, полным мрачной меланхолии голосом.
      - Храбрость меня не интересует, - оборвала было тетя Пол, но тут же остановилась. - Что с тобой? - встрепенулась она и неожиданно, протянув руки, сжала ладонями голову великана, взглянула в его глаза; руки медленно скользнули вниз.
      - Ох, это случилось в конце концов... правда? - тихо спросила она.
      - Ничего не поделаешь, Полгара, - жалко пробормотал Бэйрек.
      - Все будет хорошо. - Она нежно погладила склоненную голову.
      - Мне никогда уже не будет хорошо.
      - Иди спать, - вздохнула она, - утром все кажется не в таком мрачном свете.
      Гигант повернулся и молча вышел. Гарион знал, что они говорили об увиденном им в лесу, когда Бэйрек мчался на подмогу, и хотел расспросить обо всем тетю Пол, но горькое питье погрузило мальчика в глубокий сон без сновидений раньше, чем он успел подобрать нужные слова.
      Глава 16
      На следующий день у Гариона болело все, что только могло болеть: он не представлял, как встанет с постели, однако посетители шли потоком, и это заставляло мальчика забывать о синяках и ушибах. Особенно лестными оказались визиты олорнских королей, разодетых в великолепные мантии; все в один голос превозносили его мужество.
      Потом появились королевы и принялись охать над мальчиком, нежно утешать и гладить по голове. Все вместе - похвалы, ласковые слова и сознание, что он впервые в жизни находится в центре внимания, - наполняло сердце Гариона восторгом. Последним гостем в этот день оказался господин Волк, пришедший, когда по снежным улицам Вэл Олорна уже крались вечерние сумерки. На старике были его обычная туника и длинный плащ с поднятым капюшоном, словно он только что пришел с мороза.
      - Видели моего кабана, господин Волк? - гордо спросил Гарион.
      - Превосходное животное, - ответил тот без особого энтузиазма, - но неужели никто не предупредил тебя, что нужно отбежать в сторону после того, как проткнешь зверя копьем?
      - Я не успел подумать об этом, - признался Гарион, - но... не показался бы подобный поступок трусостью?
      - Неужели ты был настолько озабочен тем, что может подумать о тебе свинья?!
      - Ну... - запнулся Гарион, - нет, конечно.
      - Ты выказываешь поразительное отсутствие здравого смысла для столь молодого человека, - заметил Волк. - Обычно годы и годы требуются, чтобы достичь той безрассудной отваги, которую ты проявил всего за одну ночь.
      И, повернувшись к сидевшей тут же тете Пол, спросил:
      - Полгара, ты уверена, что в жилах Гариона не течет ни капли арендийской крови? Ведет он себя последнее время как истинный аренд. То переправляется через Великий Мейлстром с храбростью малыша, оседлавшего лошадку-качалку, то пытается сломать клыки дикого кабана о собственные ребра. Уверена, что не уронила его в детстве? Не ушибла ли головку младенца?
      Тетя Пол улыбнулась, но ничего не ответила.
      - Надеюсь, ты скоро поправишься, малыш, - заключил Волк, - но все же подумай над тем, что я сказал.
      Гарион надулся, смертельно обиженный словами господина Волка Несмотря на все усилия сдержать слезы, предательские капли заблестели на глазах.
      - Спасибо, что зашел, отец, - сказала тетя Пол.
      - Всегда рад увидеть тебя, дочь моя, - ответил тот и тихо вышел.
      - Почему он так говорил со мной? - надулся Гарион, шмыгая носом. - Пришел и все испортил!
      - Что именно, дорогой? - спросила тетя Пол, приглаживая складки на своем сером платье.
      - Вообще все, - пожаловался Гарион. - Все короли сказали, что я очень храбрый.
      - Короли вечно говорят подобные вещи. На твоем месте я бы не придавала их словам особого значения.
      - Но ведь я храбро поступил, правда?
      - Уверена, что так оно и было, дорогой, - утешила тетя Пол, - и что на свинью ты произвел огромное впечатление.
      - Ты не лучше господина Волка, - всхлипнул Гарион.
      - Да, дорогой, ты, наверное, прав, но это вполне естественно. А теперь, что ты хотел бы на ужин?
      - Я не голоден, - вызывающе буркнул Гарион.
      - Неужели? Значит, тебе нужно какое-нибудь питье для возбуждения аппетита. Сейчас сделаю.
      - Нет-нет, я передумал, - поспешно заверил Гарион.
      - Я так и думала, - кивнула тетя Пол и внезапно без объяснений обняла его и крепко прижала к себе.
      - Что мне с тобой делать? - вздохнула она наконец,
      - Со мной все в порядке, тетя Пол, - заверил мальчик.
      - Да, на этот раз, - ответила она, сжав ладонями его щеки. - Храбрость великое качество, мой Гарион, но прошу, попытайся хоть немного подумать, прежде чем бросаться на врага очертя голову. Обещай мне.
      - Хорошо, тетя Пол, - кивнул он, немного смущенный. Как ни странно, но тетя, казалось, вправду о нем беспокоилась, и в мозгу Гариона забрезжила мысль, что, хотя между ними нет кровного родства, какая-то связь несомненно существует, а это уже немало. И Гариону впервые стало за последнее время легче на душе.
      На следующее утро он смог встать Мышцы еще немного болели, к ребрам нельзя было прикоснуться, но молодость взяла свое. Часов около десяти Гарион сидел вместе с Дерником в большом зале дворца Энхега. К друзьям подошел седобородый граф Селин.
      - Король Фулрах спрашивает, приятель Дерник, не будешь ли ты так добр пройти в зал и присоединиться к членам совета? - вежливо спросил он.
      - Я, ваша честь? - недоверчиво охнул кузнец.
      - Его величество восхищен проявленным тобой здравым смыслом и считает, что ты являешься олицетворением практичности, присущей истинным сендарам. То, что мы обсуждаем сейчас, касается всех людей, а не только королей Запада, и присутствие прямодушного честного человека, обладающего несомненной проницательностью и немалой сообразительностью, может быть очень полезным для решения столь трудной задачи.
      - Немедленно иду, ваша честь, - ответил Дерник, быстро вскакивая, - но вы должны быть снисходительны, если я не проявлю особого красноречия. Гарион выжидающе насторожился.
      - Все мы слышали о твоих приключениях, мой мальчик, - любезно обратился к нему граф. - Ах, если б вновь стать молодым! - вздохнул он. - Идешь, Дерник?
      - Немедленно, ваша честь!
      Оба вышли из тронного зала и направились в комнату, где заседал совет.
      Гарион остался один, раненный в самое сердце таким пренебрежением. Он находился в том возрасте, когда человек очень ревностно лелеет чувство собственного достоинства, и все в душе сжималось, стоило только вспомнить, как высокомерно с ним обошлись, не пригласив пойти вместе с Дерником.
      Оскорбленный и расстроенный, мальчик, угрюмо нахмурившись, вышел из зала и отправился посмотреть на убитого кабана, висевшего в леднике рядом с кухней. По крайней мере, хоть зверь воспринял его всерьез.
      Но сколько времени можно провести в компании свиной туши?! Настроение окончательно испортилось. Вблизи кабан вовсе не выглядел таким большим, как вчера, а клыки, хоть и достаточно впечатляющие, оказались не столь уж длинны и остры, как представлялось Гариону. Кроме того, в леднике было холодно и ноющие мускулы сразу одеревенели.
      Идти к Бэйреку не имело смысла. Рыжебородый великан закрылся в своей спальне, охваченный приступом черной меланхолии, и отказывался открыть дверь даже своей жене. И Гарион, предоставленный самому себе, снова предался унынию, но потом решил, что вполне может побродить по огромному зданию с его пыльными нежилыми комнатами и темными извилистыми коридорами. Дворец Энхега был и в самом деле невероятно большим, потому что, как объяснил Бэйрек, строился больше чем три тысячи лет. Одна из южных пристроек пустовала, а крыша провалилась сотни лет назад. Гарион поднялся на второй этаж развалин, походил по коридорам, мрачно размышляя о бренности всего существующего и о быстро преходящей славе, заглядывая в комнаты, где на древних кроватях толстым слоем лежал снег, а на полу виднелись бесчисленные мышиные и беличьи следы. И тут он очутился в длинном коридоре без крыши, где на снегу темнели другие следы, оставленные человеком, совсем свежие, не припорошенные снегом, хотя накануне был сильный снегопад. Сначала Гарион подумал, что следы его, - вдруг он каким-то образом описал круг и вернулся туда, где уже проходил? - но отпечатки явно принадлежали гораздо более крупному человеку.
      Конечно, могла найтись сотня других объяснений, но Гарион почувствовал, как забилось сердце. Человек в зеленом плаще все еще скрывался во дворце. Мерг Эшарак оказался в Вэл Олорне, а светловолосый аристократ прятался в лесу, и намерения его были явно отнюдь не дружескими.
      Гарион понял, что может попасть в опасное положение: он совсем безоружен, если не считать маленького кинжала. Поспешно возвратившись в заваленную снегом комнату, откуда только что вышел, снял с гвоздя ржавый, давно забытый кем-то меч и, чувствуя себя немного увереннее, пошел по следам неизвестного.
      Пока тот шагал по заброшенному коридору без крыши, Гарион без труда прослеживал путь шпиона - снег хранил его отпечатки. Но как только дошел до развалин и непроглядно черных коридоров, где крыша все еще оставалась в целости, стало намного труднее. Правда, на полу толстым слоем лежала пыль, но приходилось постоянно останавливаться и нагибаться. Ноги и ребра Гариона все еще болели, и, наклоняясь, чтобы рассмотреть каменный пол, он еле сдерживал стоны. Очень скоро мальчик был весь в поту, изо всех сил стискивал зубы и уже подумывал, не лучше ли оставить свою затею.
      И тут, услыхав еле слышный шорох далеко впереди, прижался к стене, надеясь, что никакой случайный луч света, просочившийся через дырявую крышу, не обрисует его силуэт. Кто-то осторожно прокрался под единственным крохотным окошком; Гариону в какое-то мгновение удалось разглядеть промелькнувший в тусклом свете кусочек зеленой материи и наконец-то увериться, что он преследует шпиона Стараясь держаться поближе к стене, мальчик с кошачьей осторожностью шагнул вперед; мягкие кожаные туфли беззвучно ступали по пыли; пальцы крепко стискивали рукоять ржавого меча. Не услышь Гарион раздававшийся совсем рядом голос графа Селина, он, возможно, столкнулся бы нос к носу с тем, кого преследовал.
      - Возможно ли, благородный Белгарат, что наш враг может пробудиться до того, как исполнится все, о чем говорится в древнем пророчестве?
      Гарион остановился, заметив, как что-то мелькнуло прямо впереди, в нише стены. Там скрывался человек в зеленом плаще, прислушиваясь в полутьме к словам, доносившимся откуда-то снизу. Гарион вновь вжался в стену, стараясь не дышать. Осторожно отступив назад, мальчик нашел вторую нишу и шагнул под покров спасительной темноты.
      - Крайне своевременный вопрос, Белгарат, - раздался тихий голос короля олгаров Чо-Хэга. - Может ли отступник использовать силу, попавшую в его руки, чтобы оживить Проклятого?
      - Могущество у него, это так, - сказал знакомый голос, - но отступник может побояться применить его. Сделай он хоть одну ошибку, и Вещь уничтожит его. Отступник не будет спешить - нужно сначала очень тщательно все обдумать, а пока он колеблется, у нас еще есть немного времени.
      - Но разве ты не сказал, что он может захотеть оста
      вить Вещь себе? - вмешался Силк. - А что, если отступ
      ник решит не тревожить сон своего хозяина и использует
      украденное Могущество, чтобы стать королем в землях
      энгараков?
      Король Родар недоверчиво хмыкнул:
      - Сомневаюсь, чтобы орден гролимских жрецов
      добровольно уступил власть над энгараками и склонился
      перед пришельцами. Верховный жрец гролимов, как я слы
      шал, совсем не обладает магической силой.
      - Прости меня, Родар, - заговорил король Энхег, - но если Могущество в руках вора, гролимам ничего не остается, как признать его властителем. Я много слыхал о силе Вещи, и если хоть половина того, что о ней рассказывают, правда, вор может снести с лица земли Рэк Ктол так же легко, как раздавить муравейник, а потом, если они все еще будут сопротивляться, он постарается уничтожить каждого человека Ктол Мергоса, от Рэк Госка до толнедрийской границы. И в конце концов, неважно, кто воспользуется Могуществом, отступник или Проклятый, энгараки пойдут либо за тем, либо за другим и нападут на Запад.
      - Может, лучше сообщить арендам и толнедрийцам да заодно и алгосам о том, что произошло, - спросил Бренд, i Хранитель трона райвенов, - чтобы беда никого не застала врасплох?
      - Я бы не спешил будоражить наших южных соседей, - запротестовал господин Волк. - Уйдя отсюда, мы с Пол направимся на юг. Если Арендия и Толнедра будут готовиться к войне, всеобщая суматоха только задержит нас. В императорских легионах служат профессиональные солдаты, которые при необходимости могут быстро дать отпор врагу. Аренды же и без того всегда готовы к войне, их королевство веками не знало покоя.
      - Да, это преждевременно. - согласилась тетя Пол, - армии только преградят дорогу и помешают выполнить наш долг. Если мы сможем перехватить этого весьма способного ученика моего отца и возвратить Вещь, украденную им в Райве, все обойдется. Не стоит зря вносить смуту и беспокоить южан.
      - Она права, - заключил Волк. - Подготовка к войне всегда рискованна. Король, собравший армию, не может удержаться, чтобы не напустить ее на соседа. Я дам советы королю арендов в Во Мимбре и императору в Тол Хонете, объясню все, что посчитаю нужным. Но необходимо предупредить Горима, короля алгосов. Чо-Хэг, можешь ли ты послать вестника в Пролгу в такое время года?
      - Трудно сказать, о Древнейший. Зимой трудно пробраться через эти горы. Попробуем, конечно.
      - Хорошо. Больше пока мы ничего не в сипах сделать Ну а тем временем постараемся все держать в тайне. Если дойдет до худшего и энгараки снова нападут, Олория по крайней мере будет готова к вторжению, а у Арендии и Империи останется время собрать войска.
      Олорнским королям легко говорить о войне, - встревоженно заявил король Фулрах. - Олорны - прирожденные воины, а моя Сендария - миролюбивое королевство. У нас нет ни крепостей, ни замков, мои подданные - фермеры или торговцы. Кол-Торак сделал ошибку, выбрав местом битвы Во Мимбр, и энгараки вряд ли попадутся второй раз на эту удочку. Думаю, они быстро пересекут равнины Северной Олгарии и нападут на Сендарию, где много еды и мало солдат. Наша страна - идеальное место для проникновения на Запад, и, боюсь, нас покорить очень легко.
      Но тут, к удивлению Гариона, заговорил Дерник.
      - Не унижайте народ Сендарии, господин мой король, - твердо заявил он. - Я знаю своих соседей, они не будут сидеть сложа руки. Не очень-то мы много знаем о мечах и копьях, но драться будем. Если энгараки придут в Сендарию, поверьте, не так-то легко будет нас захватить, как думают некоторые, а если поджечь урожай на полях и в амбарах, не много у них останется еды.
      Последовало долгое молчание, наконец прозвучал необычно тихий голос Фулраха:
      - Твои слова пристыдили меня, добрый человек Дерник. Может, я слишком долго правил королевством и забыл, что значит быть простым сендаром.