Массовые коммуникации на рубеже тысячелетий

Момент историзма присутствует в каждой модели, в каждой классификации, выступая здесь в скрытом виде. Однако историзм может выступать и открыто, самым тесным образом соединившись с идеями типологии, ибо тип издания представляет собой тот сплав общего и единичного, традиций и современных характеристик, своеобразие и суть которого наиболее соответствуют историко-теоретическому рассмотрению. Историческая типология, основываясь на идее аудиторной обусловленности СМИ, субъектно-объектных отношений, призвана выяснить генезис, становление, традиции и современное состояние различных типов, формирование отношений между ними и динамику классификационной системы в целом. Идея «движущейся типологии СМИ», которая воссоздает развитие изучаемых явлений в их совокупности и закрепляет в точных терминах классификаций, может дать реальное знание закономерностей журналистского процесса, послужить основой прогнозирования новых типов СМИ, отвечающих растущим потребностям аудитории, и моделирования системы типов, адекватной перспективным задачам развития.

Типы СМИ, как показывает опыт историко-типологического анализа, могут возникать, во-первых, путем развития, трансформации, изменения характера старых, известных типов в силу изменения общественно-политических, экономических и других условий. В этом случае предшествующие типы могут рассматриваться с позиций принципа историзма как предпосылки и предыстория новых.

Другим историческим путем создания новых типов СМИ является расчленение одного или нескольких существующих уже типов – компонентов системы и приобретение созданным компонентом функциональной и аудиторной определенности.

Третьим путем формирования новых типов СМИ являются ассимиляция системой некоторых внешних, не принадлежащих ей ранее образований, их обработка и превращение в собственный компонент.

В свою очередь, характерными путями движения, развития всей системы, исследование которых также входит в задачи исторической типологии СМИ, являются, во-первых, изменения ее элементов, типов (возникновение, эволюция, отмирание), во-вторых, изменение связи типов друг с другом вследствие динамики их качества и количества, в-третьих, изменение связи типов, реконструкция их роли в системе и секторальных задач.

Историческая типология, призванная объяснять генезис, становление, формирование, традиции и современное состояние типов СМИ, отношений между ними и классификационной системы в целом, наиболее соответствует принципу историзма и положениям системного подхода.

Осознание типологии СМИ как историко-теоретической проблемы открывает перспективы более широкого использования философского и общенаучного методов познания действительности, достижений фундаментальных наук – это является для журналистской науки насущной задачей, раскрывающей ее новые горизонты.

Будучи достаточно развитыми в естественных дисциплинах, типологические воззрения, кроме того, могут приблизить историю и теорию журналистики к использованию достижений и методов точных наук. Типология СМИ представляет собой одно из наиболее практически ценных и многообещающих направлений историко-теоретического подхода к изучению журналистики, перспективного как тенденция в методологии научного познания: определение основных понятий типологии является важным шагом на пути утверждения собственных методов и категорий истории и теории журналистики как самостоятельной науки.

Типологические исследования, разработка проблем типологии имеют практическое и теоретическое значение, способствуют решению актуальных задач дальнейшего совершенствования структуры современной журналистики, повышению ее эффективности. Вопросы типологии СМИ являются одной из важнейших практических проблем в области журналистики. Естественно, что оптимизация системы и уточнение типологических характеристик («лица») СМИ, решение практических задач требуют дальнейших историко-теоретических разработок, определяют актуальность и перспективы исследования типологии массовых коммуникаций.

Раздел II

Система, типология и состояние прессы на рубеже веков

1. Журналистика в изменяющемся мире

События последнего времени с особой остротой свидетельствуют об изменчивости и диалектичности окружающего нас мира, неоднозначности и противоречивости общественного развития. Журналистика в этом процессе выступает в двоякой роли. Во-первых, служит инструментом, рычагом общественных, экономических и социальных перемен, катализатором явлений как прогрессивных и перспективных, так и регрессивных, опасных для народной жизни; во-вторых, она сама является объектом преобразований, воздействия со стороны других общественно-политических структур. Реализуя свою роль в демократизирующемся обществе, журналистика усиливает позиции не только как коммуникационный канал, транслятор, но и как общественный институт, имеющий относительную самостоятельность, свои внутренние законы, которых он не может и не должен «по произволу лишаться».

Естественно стремление журналистики и науки о ней осознать свои возможности в процессе преобразований, определить характер взаимоотношений с другими общественными институтами и надстроечными образованиями, свои истинные функции и подлинную роль в жизни народа. Особую остроту, актуальность и научную значимость приобретает рассмотрение роли журналистики в нашем быстро меняющемся мире. В новых исторических условиях в результате сплошной идеологизации на отечественной почве представления, выработанные в XIX в., были разрушены и началось возведение новой конструкции теоретических постулатов, которая в близкий нам XX век стала претендовать по ряду признаков на роль научной системы.

Что же сегодня, в XXI в., осталось от этой конструкции и что строить в новых условиях, когда отсутствует фундамент, а период развития в очередной раз определяется как переходный? Заглядывая через столетия, историк лорд Болингброк в 1735 г. в «Письме об изучении и пользе истории» ответил на наш вопрос: «…Научные системы – не что иное, как заколдованные замки: они кажутся чем-то реальным, а в действительности лишь видимость, и, подобно этим замкам, они исчезают без следа, как только снято заклятие. Чтобы разрушить чары, нужно вернуться к началу»[8].

На протяжении десятилетий основы общественной организации, важнейшие идеологические ценности, принципы и структуры представлялись незыблемыми. Начавшаяся в 1985 г. перестройка стала жить и развиваться по своим законам, независимо от воли и намерений ее инициаторов. Реальные перемены произошли и в сфере системы средств массовых коммуникаций. Изменения эти обозначились явственно в 1991 г., после приведения в действие Закона о печати и других СМИ, основанного на принципиально иных представлениях. Начали нарабатываться новые механизмы взаимоотношений журналистики и разнообразных общественных структур. Очевидной стала несостоятельность теоретико-методологических догм о триединстве функций, извлеченных из конкретного суждения по конкретному поводу и канонизированных в целях централизации и унификации; о принципах, вокруг которых десятилетиями создавалась надуманная борьба и представления о которых были идеологизированы в не меньшей мере; о методах и формах, которые было дозволено трактовать более вольно.

Это означает фактическую девальвацию многого из того, о чем написано в учебниках и монографиях по теории журналистики, необходимость познавать мировой опыт, с тем чтобы применить возможное на неадекватной и своеобразной почве, каковой продолжает оставаться пресса огромной многонациональной страны.

Подходы к оценке теоретических положений журналистики скрыто или явно соответствуют всем слоям политического «пирога» современного общества. Очевидны тенденции реанимировать и восстановить все разработанные школой фальшивого сознания представления о советской журналистике, сделать вид, что ничего не произошло. Столь же очевидно проявляется и тенденция перечеркнуть все и вся, отказаться полностью от научного наследия прошлых десятилетий, в том числе и со стороны творцов теоретических догм, аргументирующих свои десятилетние заблуждения отсутствием информации, незнанием фактов. Между этими полюсами существует множество мнений, часто носящих временный характер. Ясно, однако, что перечеркивать все созданное нельзя: оно может сыграть определенную положительную роль в создании новой теории.

Несомненно, научное описание жанров, анализ публицистики во всех ее проявлениях, организации работы редакций, многих типов изданий не останутся пассивным пластом в историографии науки, а послужат развитию новых направлений. Важно увидеть то, что сегодня может стать определяющим в теории журналистики. Некоторые исследователи, изучая европейский опыт, уже в 60 – 70-е годы XX в. задали вопрос, почему создатели отечественной теории, по существу, обходят самое главное: взаимоотношения журналистики и общества, роль массовых коммуникаций в контексте других общественных и государственных институтов? На немецком языке, например, имеется не менее 90 фундаментальных монографий по этим проблемам (включая психологию, правовые, этические и маркетинговые аспекты массовых коммуникаций). Зачаточное состояние исследований функционирования журналистики в нашем обществе – результат многолетней невостребованности анализа данной тематики, его невозможности или ненужности с точки зрения монополизированной идеологии и, как следствие этого, отсутствие навыка и школы такого анализа у поколения, открывшего новую эпоху в нашей науке с середины прошлого века.

Для развития теории журналистики, в том числе глубокой постановки названных выше проблем, наиболее важным является то, что в наши дни журналистика меняет свою концепцию. В течение многих десятилетий она формировалась как орудие строительства определенной политической системы. Сегодня вся пресса, в том числе сохранившая верность социалистическому выбору, стала жить и функционировать в новых условиях конкуренции, рыночных отношений. Ориентация не столько на управленческие структуры, сколько на читательский спрос означает фактический поворот к товарной концепции массовых коммуникаций, в рамках которой информация трактуется как продукт «легчайшей» промышленности, а успех издания зависит исключительно от того, в какой мере оно умеет удовлетворить интересы и ожидания своего читателя, т.е. купит ли его потребитель.

Новая реальность ставит множество вопросов, когда все на продажу: глубинный анализ тенденций общественного развития и крик души, политическая порнография и оскорбления в адрес правительства и коллег, тоска по ушедшему, неопознанные летательные объекты и акции террористов. Рынок заполнен листками, пренебрегающими элементарными этическими нормами, редакторы мечутся в поисках бумаги и средств, профессионалы уходят из редакций, процветает дезинформация, деградируют жанры и язык. Но вместе с тем происходит то важное, что вызывает невиданный доселе читательский интерес нового качества, рождается новый стиль общения – личностный и доверительный, многие издания, телевизионные программы, радиоканалы приобретают свое «лицо», огромная часть населения сознательно и активно включилась в коммуникационный процесс. Нет сомнения, что научное теоретическое осмысление новых реалий меняющейся журналистики является острой необходимостью как для понимания общественных преобразований, так и для дальнейшего развития, переосмысления учебных дисциплин, профессиональных воззрений.

Журналистика в современном мире – это журналистика в процессе исторического развития. Роль исторического знания резко возрастает в периоды радикальных общественно-политических перемен, которые заставляют пристальнее вглядываться в прошлое с тем, чтобы объяснить настоящее и прогнозировать будущее. Утверждение системно-исторического подхода, отказ от провозглашения идеологических монополий по-новому ставят перед исследователями отечественной и зарубежной журналистики проблемы периодизации и источниковедения, задачи выхода за догматизированные границы в использовании документального материала, создания адекватного понятийно-терминологического аппарата. Научное познание исторического опыта требует того, чтобы были изжиты вульгарное социологизирование и иллюстративность, стерты «белые пятна», охватывающие целые периоды и пласты культуры (например, журналистика русского зарубежья), чтобы критерием оценок стало всестороннее и объективное знание.

Особое значение для изучения истории отечественной журналистики на современном этапе имеют проблемы соотношения фактов и обобщений, а также функционирования региональной прессы.

Первая из названных выше проблем может трактоваться как в общеметодологическом, так и в конкретно-историческом плане, связанном с сегодняшним днем. Можно привести множество высказываний историков и философов, подчеркивающих конкретный, фактографический характер исторического знания. Представления эти нашли сконцентрированное выражение в требовании Геродота рассказывать то, что было. Ученому-историку предлагается склониться перед фактами. Однако «эта максима, как и многие другие, быть может, стала знаменитой лишь благодаря своей двусмысленности»[9]. Несомненно, что в исторической науке периоды преимущественного накопления знаний и фактов сменяются периодами их интенсивного обобщения, осознания тенденций, поиска закономерностей.

В начале 80-х годов XX в. стало казаться, что большинство объектов научной истории отечественной журналистики уже выявлено и описано, тогда многие авторы заговорили о необходимости перехода к интенсивным системно-типологическим и иным обобщениям. Однако пребывание в целостной исторической эпохе не благоприятствует историческому познанию, это период, в котором мысль статична, потому что неизбежно, роковым образом всегда и всюду наступает период раздвоения, расщепления, когда утвердившиеся исторические устои расшатываются в своих основах, начинается историческое движение, исторические катастрофы и катаклизмы. Именно в это время «зарождается рефлексия исторического познания», «начинает строиться философия истории».

В период трансформации общества для создания целостной исторической картины развития журналистики необходимы значительная фактографическая работа, повышение исследовательской культуры и деполитизация отбора и оценки фактического материала. На смену усеченным по идеологическим соображениям, односторонним описаниям деятельности людей и событий пришли не менее тенденциозные, подгоняемые под новые ценности и стандарты констатации и оценки. Историческая наука, продолжая в силу инерции выжидать, подменяется исторической публицистикой, часто категоричной и претендующей на вынесение приговоров.

Весьма актуальной для реконструкции истории отечественной журналистики является и проблема региональной прессы, имеющая практический характер для исследовательских центров, которые занимаются изучением местной истории. При этом необходимо ввести и утвердить представления об иерархичности понятия «региональная пресса». На каждой ступени этой иерархии – от изданий малых народностей и территорий до общенациональной журналистики – возникает задача выяснения как общего, так и особенного описания всех индивидуальных процессов развития. Важно при выявлении общерегиональных закономерностей развития избегать тенденциозной унификации материала.

Готовы ли мы сейчас, в новых условиях, к выполнению поставленной задачи? Не в полной мере. Хотя бы потому, что не во всех регионах, республиках, краях, областях на современном этапе есть исследователи, работающие над проблемами истории и современного состояния местной журналистики. Вместе с тем исследования эволюции и актуальных проблем местной и национальной журналистики представляются чрезвычайно важными. Они могут стать ключом в области поисков типологии, помочь формированию новой системы региональных СМИ, адекватной ее общественному предназначению.

Проблемы местной прессы, которая в условиях централизации и унификации воспринималась и была по существу бледной копией центральной, в наши дни приобрела первостепенное значение, оказалась в центре общественного внимания. Это естественно, ибо вместе с вовлечением страны в процессы демократизации для нее стали актуальны задачи удовлетворения информационных потребностей все более дифференцирующихся локальных групп, аудиторных образований. В этом свете известный с XIX в. столичный тезис «провинциальные исследования провинциальной прессы» приобретает новое значение. Однако в рамках страны, имеющей беспрецедентно сложную федеративную структуру, указанная тенденция имеет свою специфику, так как локализация информационных интересов происходит здесь не столько по профессиональным, социальным, возрастным, сколько по национальным, территориальным и религиозным признакам.

Местные издания способны учитывать особенности чрезвычайно дифференцированных социальных, профессиональных, этнических и территориальных групп, охватить каждый производственный коллектив, дойти до каждого человека, вести анализ общих проблем на основе близких, доступных своему читателю фактов, переводить проблемы большой политики на язык местных условий, создавать доверительность общения. Местная пресса удовлетворяет информационные запросы читателей, связанные с микросредой обитания (семья, производственный коллектив, место жительства). В условиях, когда урбанизация и индустриализация создают дефицит непосредственных межличностных отношений, «вакуум» в психике индивида, массовые коммуникации локального масштаба, информируя о знакомых ему событиях, обстоятельствах и людях, заполняют существующие зоны потребностей, способствуют реконструкции микросвязей. Кроме того, они являются своеобразным банком исторического наследия и этнографии, способствуют развитию культурных традиций, связанных с особенностями данной местности, воспроизводят и фиксируют «код культуры», оставаясь нередко единственным историческим свидетелем. В местной журналистике традиционный объект информационного процесса – читатель, слушатель, зритель – через письма, корреспонденции, участие в редакционных опросах в наибольшей мере проявляет себя также как субъект, коммуникатор, реализует общественную активность.

Несмотря на то, что местная журналистика имеет свою специфику, функции и задачи, которые ничем нельзя подменить, сейчас она «фактически уже подогнана к могилам финансового краха». Тысячи журналистов и редакционных работников находятся у порога безработицы, социальной немоты и нищеты, а населенные пункты, районы, небольшие города могут остаться без своей прессы. Это своеобразное повторение кризиса печати, начавшегося в конце 1921 г., в результате которого не только уезды, но и многие области остались без своих изданий. Утверждая ценности рыночной экономики, конкуренции и свободного предпринимательства, журналистика конца XX – начала XXI в., особенно местная, рассчитывала на централизованную помощь, финансирование со стороны государства (в международном масштабе такой опыт малоизвестен). После радостных первых дней гласности, когда резко возросли все тиражи, понятие «конкуренция» вдруг приобрело реальное значение. К середине 90-х годов XX в. стало очевидно, что для местной прессы выход не в ожидании государственной «манны небесной», а в поиске конкурентоспособных решений и дотаций, субсидий со стороны тех аудиторных групп, на которых таковая рассчитана. Мировой опыт показывает, что региональные издания часто существуют на дотации со стороны тех читательских групп, на которые ориентированы, чьи интересы выражают.

Переход к рынку для многих СМИ означал то, что им пришлось решать ужасающие экономические проблемы. Для более слабых эти проблемы оказались роковыми… Нелепость состояла еще и в том, что чем выше был тираж издания, тем ближе оно находилось к банкротству.

Особенно тяжелый удар был нанесен прессе действиями монополий, которые подтолкнули местные СМИ к унизительной политической и экономической зависимости от организаций, предприятий и отдельных лиц, что привело к необъективности журналистов, обтекаемости формулировок, нанесло вред свободе слова и праву каждого человека получать правдивую, разностороннюю информацию. Практически все действующие сейчас СМИ местного уровня находятся в сложном зависимом экономическом положении, особенно издания малонаселенных районов. Сформировалась тенденция замены самостоятельных, проявляющих собственную позицию редакторов-профессионалов на работников сокращенного или ликвидируемого госаппарата.

Журналистика в изменяющемся мире представляет собой новый, не в достаточной мере осознанный да во многом еще и не сформировавшийся объект исследования. Будучи вторичной по своей природе и зеркально отражая основные противоречия и проблемы более общих общественных систем, журналистика на современном этапе полна взаимоисключающих тенденций, неустойчивых представлений, зыбких ориентиров. Стремительность изменений, смена вех не являются благоприятными для глубоких научных обобщений. Однако время настоятельно требует глубокого осмысления новых явлений в журналистике.

2. Социокультурные модели журналистики

В сфере культуры и коммуникаций национальный суверенитет – последняя линия обороны против наступательного марша конгломератов средств массовой информации

Г. Шиллер

Рассмотрение СМИ в общекультурном контексте должно происходить с учетом существующих социокультурных моделей журналистики, обусловленных бинарностъю общемировых процессов, выражающихся, в частности, в противопоставлении культур (западная – восточная, элитарная – массовая, духовная – материальная, внутренняя – внешняя и т.д.).

Предлагаемые альтернативные, контраверсийные пары социокультурных моделей журналистики по существу являются аддитивными классификациями, так как строятся по одному основанию-признаку; тем не менее объемы классифицируемых понятий в них в известной степени пересекаются или частично накладываются друг на друга вследствие того, что основания классификаций являются смежными. Построение аддитивных классификаций является, несомненно, важной процедурой анализа социокультурных моделей журналистики. Взятые в целом, все предлагаемые к рассмотрению пары в их совокупности представляют собой уже мультипликативную, т.е. построенную на различных, но наиболее значимых признаках синтетическую классификацию, которая может рассматриваться как конструкция общенаучного характера.

Итак, мировой и отечественный опыт, а также взгляды российских и зарубежных исследователей позволяют выделить и обосновать несколько классификационных альтернативных пар социокультурных моделей журналистики, соответствующих определенным историческим, географическим, национально-этническим, политическим и культурным общностям.

Развитие журналистики на рубеже тысячелетий характеризуется двумя, казалось бы, прямо противоположными тенденциями, соответствующими тенденциям развития мировой культуры. С одной стороны, это глобализация информационно-пропагандистских комплексов и систем, создание печатной и электронной прессы глобального масштаба. С другой – регионализация, усиление роли местных изданий, связанное с процессами децентрализации, возрастанием административно-территориального, национально-этнического и религиозного факторов.

Глобализация в журналистике реализовалась в превращении целого ряда американских, немецких и других газет, первоначальный административно-территориальный масштаб которых виден из их названий, в издания, распространяющиеся во всем мире (Нью-Йорк Таймc, Уолл-стрит джорнел, Зюддойче цайтунг, Франкфуртер альгемайне и др.). Электронные версии американских газет с помощью современных систем связи мгновенно доставляются в Европу, печатаются на континенте и по оперативности не уступают европейским изданиям.

Благодаря достижениям цивилизации и НТП новейшие электронные СМК – спутниковое и IP-телевидение, электронная пресса – создают мировое информационное пространство, что имеет громадное значение для развития человечества. На рубеже тысячелетий информационные процессы все больше проявляют общемировой характер. Глобальная журналистика – печатная и электронная – создает мировое информационное пространство. В положительном плане глобальные СМИ способствуют оперативному распространению информации, просвещению аудитории, ознакомлению с достижениями культуры, техники, науки и т.д. Очевидна и другая сторона процессов глобализации журналистики. Информационно богатые страны, обладающие глобальными системами, становятся еще богаче, информационно бедные – еще бедней. Глобальные издания могут способствовать насаждению и утверждению жизненных ценностей и стандартов колонизаторского характера, унификации сознания, нивелированию этнических, национальных и культурных особенностей стран и народов. До 70% информации, распространяющейся в мире, имеет англо-американское происхождение. Газеты и журналы, функционирующие в Интернете, позволяют бесконтрольно со стороны общественности распространять любые, в том числе фальсифицированные факты, присваивать чужую информацию и т.д.

Создание глобальной журналистики как одной из важнейших социокультурных моделей является объективной реальностью, результатом развития цивилизации, интернационализации культуры, выдвигает новые требования к творчеству и журналистским технологиям, ставит перед мировым сообществом целый ряд правовых, этических, культурологических и иных проблем.

В свою очередь, регионализация журналистики, усиление роли и значения местных изданий являются не менее объективной тенденцией, чем противоположный процесс. Соответствующая общекультурным процессам регионализация, более того, локализация изданий наблюдается во всем мире, но наиболее очевидна она в России, где ее стимулирует децентрализация во всех сферах: общественно-политической, экономической, культурной. Проблемы местной печати, которая в условиях централизации и унификации воспринималась и была по существу бледной копией центральной, в наши дни приобретают первостепенное значение, становятся в центре общественного внимания. Это естественно, ибо вместе с вовлечением страны в процессы демократизации для нее стали актуальны задачи удовлетворения информационных потребностей все более дифференцирующихся локальных групп, аудиторных образований.

Процесс регионализации и локализации журналистики, в том числе за счет децентрализации государственных и частных информационно-пропагандистских монополий, является характерным для многих европейских стран. Региональные издания способны учитывать особенности чрезвычайно дифференцированных социальных, профессиональных, этнических и территориальных групп, дойти до каждого человека, вести анализ общих проблем на основе близких, доступных своему читателю фактов, переводить большую политику на язык местных условий, создавать доверительность общения.

Несомненно, регионализация журналистики имеет свои объективные ограничения и приемы, связанные с общекультурными и политическими процессами. Обособление части журналистики, усиление одной из ее моделей объективно ведет в бинарном мире к соответствующему усилению оппозиционных, альтернативных структур, в данном случае – глобальной журналистики. Проведенный анализ показывает: и глобальная, и региональная модели журналистики имеют объективные основания интенсивного дальнейшего развития, вполне соответствующие тенденциям развития мировой культуры.

Классификационная пара официальная – неформальная журналистика адекватно отражает собой одну из альтернатив в сложившихся культурных общностях, существующих как на российской, так и на зарубежной почве.

Под официальной журналистикой подразумевается вся пресса, несущая ответственность перед законом, зарегистрированная или разрешенная, аккредитованная в государственных органах. В этом смысле она представляет собой многосложную, ступенчатую модель. Официальная журналистика включает в себя самый широкий диапазон изданий: государственные, издания властных структур, партийные (в том числе оппозиционных направлений), профсоюзные, кооперативные, частные и др. Чем выше уровень демократизации общества, тем больший круг изданий может быть отнесен к официальной прессе, родовым признаком которой является соответствующий законодательству порядок выхода в свет с соблюдением принятых государством процедур.

Представляется, что альтернативную классификационную пару понятию «официальная журналистика» может составить пресса, объединяемая понятием «неформальная», так как в основу такого разделения положен единый признак – правовая аккредитация в обществе. Другие близкие понятия представляются более узкими или противоречивыми.

Так, например, альтернативная пресса, под которой понимаются политические, культурологические и иные издания, представляющие противоположную или отличающуюся от утверждаемой государством идеологию, может иметь в демократическом обществе вполне официальный, аккредитованный характер. Понятие «нелегальная пресса» не охватывает тех изданий, которые, не имея регистрации или разрешения, выходят открыто.

Несомненно, наиболее ярким представителем модели неформальной журналистики новейшего времени стал самиздат, пик развития которого в СССР, Польше и некоторых других странах приходится на 60 – 80-е годы. Безусловно, самиздат существовал всегда. Достаточно вспомнить апокрифы – религиозную литературу, не одобренную и не допущенную к распространению церковной бюрократией, самиздат Герцена, классический самиздат народников, нелегальные издания социалистических партий. Термин, однако, появился лишь в начале 20-х годов и закрепился в Советском Союзе в 60-е годы. Самиздат явился реакцией нонконформистской части общества на подавление свободы слова и цензуру, духовное принуждение, унификацию общественной жизни, государственную ложь и декларативность. В СССР самиздат понимался почти исключительно как правозащитная литература, типологизировался по содержательному признаку, по направлению. Однако уже и тогда принимался во внимание как дополнительный, издательский признак.

Сегодня самиздат стал мощной общественной силой, получив новую площадку – Интернет, законодательное регулирование которого до сих пор вызывает много споров.