Теодор Гилкренски (№2) - Вопрос времени

– Можно и так сказать.

– Два телохранителя убиты, начальник охраны Кроуи контужен, четыре вертолета разрушено, а гостинице причинен ущерб на пару тысяч баксов. Так я слышал.

– Правильно слышали.

Стивенсон покачал головой и потянулся куда-то вниз.

– Здесь ничего такого не случится, сэр. Я в этом уверен. Машина надежно защищена от пуль, я и мои ребята работали в Секретной службе, а если будут какие-то проблемы, у каждого есть вот это…

Пистолет, который он показывал, выглядел почти игрушечным в его ручище.

– Девятимиллиметровый «Глок-17», – сказал он. – Самое надежное и безопасное оружие в мире. Застрахован от случайного нажатия на спусковой крючок, а стрелять можно хоть под водой. Между прочим, патроны для него я делаю сам. Так, на всякий случай.

– Похоже, вы много знаете об оружии.

– Это Америка, сэр. Здесь все много знают об оружии. Вот почему мы сидим в пуленепробиваемой машине.

Они подъезжали к «звездному побережью», и близость Космического центра Джона Ф. Кеннеди сказывалась уже повсюду. Придорожные закусочные носили названия «Аполло-бургер», «Ресторан „Орбита“» или «Космомаркет».

– Почти приехали, – сказал Стивенсон и свернул с шоссе на северо-восток, в сторону Титусвилла.

Гилкренски взглянул назад. Черный лимузин повернул за ними.

– Вы не увлекаетесь серфингом, сэр? Здесь отличные пляжи. Чуть подальше, в Кокоу, крупнейший в мире магазин серфинговой экипировки. Но, по правде сказать, море сейчас холодновато.

– Не волнуйтесь. Я и вода – вещи несовместимые.

– Понятно, сэр. Ну вот мы и на месте.

«Линкольн» проследовал за машиной сопровождения, проехал по мосту над небольшим каналом и оказался возле длинного бунгало. Под навесом стоял белый двухместный седан с флоридскими номерами.

– "Додж-челленджер", – хмыкнул Стивенсон. – У меня до женитьбы был такой же. Крутая тачка.

Он остановил «линкольн» и держал руку на «глоке», пока их не окружили машины сопровождения. Потом открыл дверцу, убрал пистолет в кобуру и выпустил Гилкренски. Четыре охранника стали вокруг него.

– Вы узнали, кто за нами ехал? – спросил Тео.

– Мы попросили местных копов проверить по своей базе, – ответил водитель задней машины. – Они с нами свяжутся.

– Хорошо. Профессор Маккарти был моим добрым другом. Мне надо о многом поговорить с его семьей.

– Дом мы осмотрели, с ним все в порядке, – сказал Стивенсон. – Вас уже ждут. А мы побудем здесь и не сдвинемся с места, пока вы не вернетесь.

– Спасибо.

Деревянное крыльцо бунгало добела выгорело на солнце. Оглядевшись по сторонам, Гилкренски не увидел ничего, кроме болот и дикой зелени. Только вдалеке над бескрайней синевой моря возвышались ангары и мачты Космического центра.

– Отсюда хорошо следить за стартами ракет.

В дверях дома стояла невысокая женщина лет шестидесяти в фартуке, надетом поверх халата. У нее были небесно-голубые глаза и стального цвета волосы, собранные в тугой пучок.

– Добро пожаловать, сэр. Меня зовут Тесса, я присматриваю за домом. Мисс Маккарти вас ждет. Сейчас она говорит по телефону. Вам приготовить кофе? Или чашечку чая?

– Лучше кофе. Спасибо.

Женщина пригласила Тео в прихожую, где после улицы было довольно темно, и провела в рабочий кабинет Билла Маккарти. Все стены в комнате были увешаны его снимками времен работы в НАСА: Билл с группой астронавтов – Гриссомом, Шепардом и Армстронгом, Билл в Центре управления полетами вместе с Базом Олдрином, Билл рядом с первым лунным модулем, Билл в кампусе МТИ[10], Билл с женой на базе «РКГ» в Орландо, Билл на вечеринке, посвященной первому полету «Уисперера» в Хитроу.

На комоде из темного дуба стоял ряд семейных фото. Билл с двумя дочками, Энджи и Джил, – обе сидят у него на коленях в выпускных платьях и шапочках с квадратным верхом и серьезно смотрят в объектив. Билл играет с внуками в песке на пляже в Кокоу. Ближе к концу разместилась фотография поменьше, в серебряной оправе: Билл на свадьбе Тео в Корке, в правой руке бокал шампанского, левая у друга на плече, лицо довольное и немного пьяное. Гилкренски положил «Минерву» на стол, взял карточку и стал ее разглядывать. По другую сторону от Билла Маккарти, обняв Билла за талию и сияя счастливой улыбкой, стояла его жена Мария. Тео провел пальцем по поверхности снимка, вспоминая события того дня… Мария, вся в белом, стоит на ярком солнце, которое превращает ее волосы в огонь… Она смеется, танцует, веселится… еще живая, полная любви…

Двойная дверь в гостиную широко открылась.

– Наверное, ты очень по ней скучаешь.

Гилкренски вздрогнул и поставил фотографию на место. В проеме спиной к солнцу стояла высокая темно-русая женщина в джинсах и простой рубашке. Она выглядела стройной и подтянутой. Ее смуглое лицо почти светилось в полутемной комнате.

– Джил? Джил Маккарти?

Женщина улыбнулась и шагнула в кабинет. Она взглянула на Тео ясными серыми глазами. В гордой форме вздернутого носа и уверенной линии губ многое напоминало ее отца.

– Как дела, Тео? Давно не виделись.

Джил подошла к Гилкренски, и они обнялись. На секунду наступило молчание. Потом она сказала:

– Ты смотрел фотографии, я тебе помешала. Извини.

Гилкренски отступил на шаг, чтобы рассмотреть ее получше. Воспоминания замелькали у него перед глазами, словно картинки на стене: Джил – строгая и застенчивая аспирантка МТИ; Джил на его свадьбе в Корке, чуть-чуть неловкая в своем красивом платье; Джил на похоронах своей сестры в Бостоне, пытается справиться со слезами… и теперь Джил в его объятиях, прекрасная женщина в расцвете сил.

– Прости, что не пришел вчера на панихиду, – сказал Тео. – Когда я прилетел в Орландо, меня обступила целая толпа журналистов. Я боялся, что они потащатся за мной в церковь. Вряд ли это понравилось бы вашей семье.

Джил кивнула:

– Хорошо, что тебя не было. Многие из моих родных до сих пор не могут свыкнуться с мыслью, что папа просто «исчез». Вся эта история их ужасно бесит. Мой брат Мак даже собирается подать на тебя в суд. Если бы ты появился вчера с кучей репортеров, это только подлило бы масла в огонь.

– Ну а ты? У тебя какое мнение?

Джил Маккарти скрестила руки на груди.

– Я любила своего отца, Тео. И я хочу знать, что произошло. Расскажи мне о том, что случилось в Каире, а потом уже решим, какое у меня мнение.

– Можно присесть? Я хочу тебе кое-что показать.

– Конечно.

Гилкренски взял со стола «Минерву» и переложил ее на кофейный столик.

– Мы с твоим отцом были в Египте, – сказал он. – Произошла авария «Уисперера», и пилот заявил, что во всем виноват автопилот «Дедал». Ты что-нибудь слышала об этом?

– Разумеется. Я помогала папе в проектировании этого самолета, да и самого «Дедала» тоже. Мы даже хотели вместе отправиться в Каир, чтобы выяснить причины катастрофы. Кто знает, если бы я тогда полетела, возможно, все было бы по-другому…

– Я очень ценил твоего отца. В МТИ он научил меня большей части того, что я знаю о самолетостроении. Если кто-то мог решить эту проблему, то только он.

– Знаю, – кивнула Джил. – Он тебя тоже высоко ценил. Ты всегда был его любимым учеником. Он был просто счастлив, когда ты привлек его к созданию «Уисперера».

– Так вот, Билл и я обнаружили, что датчик низких высот в «Дедале» сработал слишком рано из-за воздействия какого-то природного излучения. Наверное, это прозвучит довольно дико, но у меня есть теория, что Великая пирамида построена в виде некой огромной линзы, которая фокусирует земную энергию точно так же, как стеклянные линзы собирают вместе солнечные лучи. Билл не разделял моих взглядов. Он считал, что должно существовать какое-то другое, более рациональное объяснение.

– Папа был реалистом, – заметила Джил. – Как и я. Он научил меня не верить ничему, что не имеет научных доказательств.

– Да, но потом мы нашли в пирамиде новое помещение, назначение которого никто не мог объяснить. А дальше случилось вот что…

Гилкренски откинул крышку компьютера.

– Это «Минерва-3000», – сказал он, – новое устройство искусственного интеллекта, над которым я работал после смерти Марии. Билл, наверное, рассказывал тебе о его интерфейсе. Я… не знаю, правильно ли я поступил. Возможно, мое горе оказалось слишком сильным.

На экране компьютера появилось улыбающееся лицо Марии.

– Доброе утро, мисс Маккарти, – сказала она. – Добро пожаловать в «Минерву-3000».

Джил нахмурилась:

– Ты это хотел мне показать?

– Нет. Совсем нет. Ты сказала, что должна узнать о том, что произошло в Каире. Это я и хочу тебе продемонстрировать. У меня есть запись, сделанная во время эксперимента с видеокамеры, которая находилась недалеко от твоего отца. Будешь смотреть?

Джил Маккарти кивнула.

– Да, – сказала она. – Показывай.

– Мария?

Лицо Марии свернулось в маленькое окошко вверху экрана, и на мониторе появилось изображение усыпальницы царицы в пирамиде Хеопса. Пол в помещении густо покрывали шнуры и кабели, уходившие одним концом куда-то в темноту, а другим стекавшиеся к большому круглому отверстию в дальней части комнаты. В нижнем углу картинки менялись цифры, отсчитывавшие дату и время съемки.

– Мы пытались замерить уровень неизвестной энергии, которую обнаружили в центре пирамиды, – сказал Гилкренски. – Билл установил датчики в золотой гробнице, и я начал эксперимент, попросив его отойти подальше от аппаратуры. Вот что произошло потом. Мария, ты можешь включить нам звук?

Из динамиков «Минервы» Гилкренски услышал собственный голос:

– Я начну с самого низкого уровня. Проверим, насколько чувствительны сенсоры. Что-нибудь не так?

Билл Маккарти направился к отверстию в стене.

– Билл! Ты что делаешь?

– Я оставил там свою модель, Тео. Хочу забрать ее оттуда, пока все не началось.

– Забудь об этом, Билл! Осталось всего три минуты!

Но Билл Маккарти уже стоял возле проема и заглядывал внутрь гробницы.

– Он вошел и забрал деревянную модель, над которой работал в последнее время, – объяснил Тео. – Это был новый прототип самолета, и он не хотел его потерять.

Запись в «Минерве» спросила голосом Гилкренски:

– Сколько осталось до подачи импульса?

– Одна минута сорок пять секунд, – ответила машина.

– Мы можем прервать эксперимент?

– Голографический дисплей уже активизировал феномен, Тео, теперь он вне нашего контроля. Нам остается только наблюдать.

На экране компьютера снова появился Билл Маккарти – он вылезал из узкого отверстия в стене. Подхватив лежавший на полу пиджак, Билл бросился к выходу. Потом он упал. Джил ахнула и прижала ладонь ко рту.

– Я пытался его вытащить до начала опыта, – сказал Тео. – Но никого не оказалось рядом.

Билл Маккарти встал с пола. Он оглянулся на круглое отверстие. Весь проем заполнило странным теплым светом, который как бы всасывал в себя все находившееся в комнате. Секунду Билл стоял в оцепенении, потом медленно двинулся с места, словно человек, увидевший вдалеке своего друга, шагнул в дыру и исчез внутри.

Эфир наполнился звуками и голосами.

– Он вошел в гробницу! – крикнул Гилкренски. – Билл, уходи оттуда! Кто-нибудь меня слышит? Мы можем посмотреть, что за стеной?

– Энергия зашкаливает, – объявил компьютер. – Импульс вышел за предельные значения.

– Боже, вы посмотрите на эти цифры! Странно, что мы…

На экране замелькали помехи. Вместо голосов послышалось ровное шипение. Только цифры внизу продолжали отсчитывать время.

Гилкренски спросил:

– Билл?

– Камеры в усыпальнице царицы опять работают, – отозвался чей-то голос. – Но там никто не движется.

– Пошлите людей и проверьте, что с ним!

Тео включил быструю перемотку. Счетчик времени превратился в сплошную полосу, но картинка оставалась той же самой. Никаких движений. Гилкренски промотал минут десять, пока в комнате не появились двое людей, направивших ся к круглому отверстию в стене.

– Билл в порядке? – крикнул Гилкренски.

Один из техников повернулся лицом к камере.

– Что-то не пойму, – сказал он.

Гилкренски взорвался:

– Что вы не поймете? Идите туда и вытащите Билла!

У мужчины был недоуменный вид.

– В том-то и дело, сэр. Гробница пуста. Вся аппаратура словно растворилась в воздухе. И никаких следов мистера Маккарти. Он пропал!

Запись оборвалась, и на экране снова появилось лицо Марии.

– Мы обыскали всю пирамиду сверху донизу, – продолжал Гилкренски. – Спасатели проверили каждую трещину, каждую щель. Наружу вел только один выход, и там на каждом шагу стояли камеры. Он просто исчез внутри гробницы.

Джил Маккарти продолжала смотреть на экран, сгорбившись и прижав ко рту ладонь.

– О Боже! – выдохнула она. – Прости, Тео… я не могу!

Она вскочила с дивана и выбежала из комнаты.

На минуту наступило молчание. Потом «Минерва» спросила:

– Почему ты не сказал мисс Маккарти о временном сдвиге?

Гилкренски смотрел на дверь, за которой исчезла Джил.

– Потому что она реалист, как и ее отец, – ответил он. – Она бы в это не поверила. К тому же египтяне все равно не позволят мне вернуться в пирамиду и продолжить опыты… Честно говоря, я уже и сам себе почти не верю.

– Возможно, профессор Маккарти не умер, – напомнила «Минерва». – Полученные нами данные подтверждают теорию, согласно которой он просто переместился во времени по мосту Эйнштейна – Розена. Если мы воспроизведем исходные условия, то сможем вернуть его обратно. Почему ты не сказал об этом мисс Маккарти?

– После эксперимента я разговаривал со многими людьми, от египтологов до специалистов по квантовой физике, и все в один голос твердят, что это невозможно. Быть может, тело Билла действительно испарилось в той гробнице. Кто поверит человеку, который заявляет, что пирамида была построена для сворачивания пространственно-временной ткани? Никто!

– Но у тебя есть доказательства, – невозмутимо заметила «Минерва». – Модель самолета, которую сделал профессор Маккарти, обнаружили в Сахаре, и ее возраст насчитывает две тысячи лет. Она хранится в Каирском музее. А радиоактивный песок, который ты отправил в прошлое, постарел на целых четыре тысячелетия! Предоставь эти факты мисс Маккарти. Она ученый. Она поймет.

– Нет, Мария, – покачал головой Гилкренски. – Прежде всего она просто человек. И я тоже.

Он встал с дивана и направился к выходившим в сад дверям.

* * *

Джил сидела на скамейке под деревом и тихо всхлипывала. Гилкренски постоял рядом, не зная, что делать дальше, потом тоже сел.

– Мне очень жаль, Джил, – сказал он.

Джил Маккарти вытерла слезы тыльной стороной ладони.

– Все в порядке, Тео. Просто у меня немного сдали нервы.

– Я понимаю, – кивнул Гилкренски, и несколько минут они сидели молча, глядя на сад и болотистые земли, простиравшиеся до самого моря.

– Значит, это правда, – сказала она наконец. – Он погиб.

Гилкренски вспомнил, что «Минерва» говорила ему о доказательствах. Все равно это только глупая мечта. И ничего больше.

– Да, – отозвался Тео. – Он погиб.

– Всплеск энергии. Наверное, он уничтожил все, что было в помещении. Ты сказал, что аппаратура тоже исчезла?

– Верно. Это единственное логическое объяснение.

– Я его обожала, – продолжала она, по-детски хлюпая носом. – Хотя он больше любил Энджи. Она была его первым ребенком, Мак – единственным сыном. А я – так, просто Джил. Поэтому я из кожи вон лезла, чтобы ему понравиться. Я даже поступила в летную школу, лишь бы он меня заметил. Свою пилотскую лицензию я получила ради него, да и за Гордона вышла замуж только потому, что хотела его задобрить.

– Да, я знаю. Пилот из НАСА.

– Но кажется, это не сработало.

– Нет. Билл говорил мне, что вы расстались. Мне очень жаль.

– Тео, обними меня, пожалуйста.

Гилкренски прижал ее к себе, и она положила голову ему на плечо. Ее снова стали душить слезы. Он чувствовал их горячие капли на своей руке.

– Прости, Тео. У меня вправду плохо с нервами.

– Все в порядке. Ты отлично держишься.

– Как ты пережил смерть Марии?

– Боюсь, я ее так и не пережил. Вот почему я поместил ее образ в свою машину. Твой отец говорил, что я спятил. Он хотел, чтобы я принял свое горе, оплакал его и забыл. Но я не смог. Я все время думаю о ней. Наверное, мне пора остановиться.

Джил выпрямилась и вытерла слезы рукавом рубашки.

– То же самое я часто говорю себе, – сказала она. – Мой отец был помешан на безопасности полетов. После того, как Энджи с детьми погибла в авиакатастрофе, он не мог думать ни о чем другом. Но тебе это было известно, правда? Поэтому ты взял его для разработки «Уисперера». Мы вложили в «Дедал» всю душу, чтобы больше никто не погибал из-за аварий.

– Знаю.

– А теперь газеты пишут, что «Дедал» опасен! У меня такое чувство, словно наши усилия пропали зря. Просто кровь кипит в жилах. Папа хотел спасать чужие жизни, а его пригвоздили к позорному столбу.

– Верно.

– Поэтому самое лучшее, что я могу сейчас сделать для папы, это доказать, что «Дедал» надежен и безопасен и что мы действительно построили что-то стоящее. Ради этого я готова оказать тебе любую помощь. Уверена, сам папа сделал бы то же самое. Разве нет?

Гилкренски взял ее за руку.

– Именно этим мы и занимались с ним в Каире. И для этого я прилетел сюда. Не считая того, что хотел поговорить с тобой.

– Тогда с чего мы начнем?

– Для начала надо спасти мою репутацию, которая еще больше подмочена после вчерашнего инцидента. Никто не верит, что я видел «летающую лодку» и что беспилотная ракета отправила ее на дно. Если я смогу найти обломки самолета, то не только докажу свои слова, но и прижму к стене «Гиббтек».

– Ты знаешь, где он упал? – спросила Джил.

– Конечно, компьютер все записал. Главное – достать подводную лодку.

Джил улыбнулась.

– "РКГ" принадлежит одна местная туристическая фирма, у которой найдется то, что тебе нужно, – сказала она. – Но человек, которого ты поставил во главе компании, очень на тебя зол.

– И кто же это?

– Мой брат.

17

Деловые отношения

В Сан-Франциско шел дождь. Крупные капли размером со шмеля колотили по окнам роскошного особняка на склоне горы Тамалпас и ручьями струились по стеклу. Милтон Хакер смотрел на мутные потоки, все еще слыша в ушах гудение реактивных двигателей и с трудом удерживаясь от желания наброситься на человека, сидевшего на другом конце стола.

– Черт возьми, Милт, на этот раз ты провалил все дело, – ноющим голосом говорил Джерри Гибб. Развалившись на плюшевом диване, он без конца запускал руку в пакет с бисквитами и прикладывался к стакану молока.

Хакер знал все повадки шефа наизусть. Гибб изображал крутого парня, пытаясь делать вид, что у него все под контролем, а неудача во Флориде – исключительно вина Хакера. Чтобы успокоиться, менеджер «Гиббтек» сделал глубокий вдох и стал разглядывать толстую шею Джерри с хладнокровием ученого, изучающего жирного жука. Интересно, как он дошел до такой жизни? Почему этот молокосос с суперэффектной женой и огромным состоянием, равным годовому бюджету небольшой страны, ведет себя, как обиженный мальчишка?

Хакер, обладавший железным прессом и легко отжимавшийся на одной руке, скользнул взглядом по обрюзгшему телу Гибба и почувствовал тошноту. Он следил, как Джерри тянет за очередным бисквитом свою пухлую, как у ребенка, руку.

– Да, мистер Гибб.

– Мой отец был прав, – продолжал Джерри с набитым ртом. – Если собака нагадила на ковер, надо тыкать ее носом. Вот и я хочу ткнуть тебя носом в твое дерьмо. Ты облажался, Милт.

– Да, мистер Гибб.

Хакер мысленно упражнялся в счете, перебирая все известные ему способы убийства человека голыми руками. Но контроль превыше всего. Тут Гибб абсолютно прав.

– Не думаю, что ситуация так уж плоха, мистер Гибб, – продолжал он спокойным тоном. – Мы знаем, что Гилкренски проводил в воздухе какие-то исследования с использованием бортовой аппаратуры, которая вполне могла подействовать на «Ястреб». Это позволит нам отрицать свою вину и даже переложить ее на плечи «РКГ». Если все сложится удачно, мы заставим Гилкренски отозвать свой иск о краже интеллектуальной собственности в обмен на прекращение дела против его компании. В любом случае те несколько миллионов, которые мы потеряли на «Ястребе», были очень выгодным вложением.

– Куда свалилась эта чертова штуковина?

– Понятия не имею. Мы послали вертолеты, чтобы найти радиомаяк, но они ничего не обнаружили. Если ракета действительно врезалась в самолет, как говорил Гилкренски, ее обломки раскидало по всему океану.

– А что насчет этого гидросамолета?

– Никакой информации. Он не значится ни в отчетах об отбывших рейсах, ни в списках исчезнувших машин.

– Значит, полная неизвестность?

– Абсолютная.

– И нам это на руку, верно, Милт?

– Безусловно, мистер Гибб. Как раз так, как вы планировали.

Джерри взял еще одно печенье, обмакнул его в молоко и начал задумчиво жевать.

– Ты должен сделать для меня еще кое-что.

– Что именно, мистер Гибб?

– Гилкренски поставил на свой самолет новую интерактивную систему с интерфейсом в виде своей покойной женушки – симпатичной девчонки, между прочим. Так вот, Милт, я хочу заполучить ее себе. Кради, ломай, делай что хочешь, но программа должна быть у меня.

Хакер покачал головой:

– Это очень трудная задача, мистер Гибб. Гилкренски сейчас охраняют лучше, чем президента Соединенных Штатов.

– Я в тебя верю, Милт. Ты чертовски находчивый малый.

– Спасибо, мистер Гибб. Но даже если я сумею добраться до компьютера, как мне обойти его пароли и защиту? Когда Тони Делгадо, тот парень из «РКГ», попытался скопировать программу японцам, она стерла у них все данные с главного компьютера и запустила вирус.

Джерри улыбнулся.

– Не зря же тебя зовут Хакером, – сказал он. – Не надо грузить меня проблемами, Милт. Твое дело – их решать.

– Да, мистер Гибб.

Дверь открылась, и в комнату вошла Элейн Гибб в спортивном костюме и с полотенцем на плече. Она только что вернулась из спортзала, который Джерри специально для нее построил в доме, и ее лицо еще блестело от пота. Расстегнув молнию, Элейн сняла куртку и осталась в обтягивающем топе. Ее взгляд скользнул по Хакеру.

– Ты обещал, что разрешишь мне сходить сегодня в город, милый, – обратилась она к Джерри. – Я хочу купить маме подарок на день рождения.

– Когда ты летишь назад в Орландо, Милт? – спросил Джерри.

Он не спускал взгляда с Хакера, но тот остался невозмутим.

– Сегодня в половине пятого, мистер Гибб.

Джерри улыбнулся. Его улыбка говорила, что Хакер по-прежнему в дерьме и он продолжает тыкать его носом.

– Значит, у тебя хватит времени, чтобы поводить миссис Гибб по магазинам, верно?

– Да, мистер Гибб, – ответил Хакер. – С большим удовольствием.

Главное – чтобы все было под контролем.

* * *

– Дамы и господа, разрешите представить – Шэдоу!

Подсвеченная электричеством вода вокруг высокого бородача потемнела, забурлила, расступилась в стороны, и огромный дельфин-касатка подбросил его в воздух, словно катапульта. На миг человек и животное зависли над бассейном. Дети завизжали от удовольствия, в зале замигали фотовспышки. Потом оба исполнителя рухнули вниз, и столб брызг окатил первые ряды, вызвав переполох и смех среди зрителей, которые вскочили с мест и разразились аплодисментами.

– Это он, – сказала Джил. – Мой брат Мак.

Они стояли в контрольной комнате Океанического парка развлечений «РКГ» близ Орландо. В обе стороны располагались высокие трибуны, образуя подкову из мягких кресел, а наверху установили цветной шатер, защищавший посетителей от солнца. Гигантский экран передавал изображение с разбросанных по всему залу камер, в том числе из-под воды. За дверью дежурили Эр-Джей Стивенсон и его люди.

Гилкренски продолжал следить за шоу. Какое-то время он не видел ничего, кроме скользивших в глубине теней, потом прямо посреди бассейна в воздух выскочил дельфин – дрессировщик сидел на нем верхом, – сделал по воде широкий круг и высадил своего седока на бетонную площадку, напоследок помахав блестящей головой. Мужчина поклонился зрителям, повернулся к касатке, раскланявшись с ней с таким видом, словно они были партнерами по танцу, и достал рыбу из стоявшего рядом ведра. Публика была в восторге. Дети тянули руки, стараясь потрогать дельфина, родители без конца щелкали фотокамерами и просили дрессировщика расписаться на программке. Он бросил рыбу в раскрытую пасть касатки, любовно похлопал ее по носу и подошел к микрофону.

– На этом пока все, ребята, но Шэдоу снова появится сегодня в двенадцатичасовом шоу. С вами были Мак Маккарти и Океанический парк развлечений!

Молодая женщина в купальнике подала ему полотенце. Толпа стала расходиться, и Маккарти посмотрел наверх. Секунду он изучал взглядом Гилкренски, потом вернул полотенце ассистентке и направился к контрольной комнате.

Джил шагнула вперед и поцеловала брата в щеку.

– Мак, – сказала она, – это Тео…

– Знаю, – бросил Маккарти. – Надеюсь, вы не ждете, что я подам вам руку.

Он был такого же роста, как Гилкренски, но гораздо шире в плечах и с тяжелыми бицепсами, проступавшими под мокрой рубашкой. Густая борода и длинные волосы почти целиком скрывали смуглое лицо, но глаза блестели так же проницательно и остро, как у его отца.

Несколько секунд мужчины молча мерили друг друга взглядами. Наконец Гилкренски сказал:

– Я думал, вы должны управлять этим заведением, а не плавать в бассейне вместе с рыбой.

Маккарти отбросил назад мокрые волосы и скрепил их эластичной лентой, лежавшей на столе. В таком виде он стал похож на пирата, и выражение лица у него было такое же свирепое.

– Это не рыба, доктор Гилкренски. Это дрессированная касатка стоимостью почти миллион долларов. Я прекрасно разбираюсь в своем бизнесе, и мне не нужно торчать за письменным столом.

– Вот как?

– И раз уж мы об этом заговорили – я знаю, что ваша корпорация владеет нашей фирмой и, выходит, вы тут что-то вроде босса. Но не думайте, что это помешает мне узнать, как на самом деле умер мой отец. Я слышал про всю эту дребедень с пирамидами и космическими силами и скажу вам вот что: от нее за версту несет дерьмом. С тех пор, как исчез отец, все только и делают, что вешают мне на уши лапшу. Может, я и не ходил у него в любимчиках, как Джил, и мы часто не ладили, но мне надоело слышать все это чертово вранье, и я намерен докопаться до правды.

Он скрестил свои мощные руки на груди и с вызовом посмотрел на Гилкренски. Тео заметил, что Стивенсон и его парни беспокойно поглядывают на них сквозь стекло.

– Ваш отец был моим другом, – сказал Гилкренски. – Одна из причин, по которым я здесь, – желание объяснить вам и вашей семье, что произошло в Каире. В Лондоне вам сказали правду. Он исчез внутри пирамиды. Я уже показал вашей сестре видеозапись и готов продемонстрировать ее вам и любому, кто захочет ее посмотреть.

– Валяйте, – отозвался Маккарти. – Я посмотрю.

Гилкренски положил «Минерву» на стол и откинул крышку.

– Сначала я должен кое-что объяснить насчет этой машины.

* * *

Когда видео закончилось, Маккарти некоторое время стоял, глядя на пустой зал с бассейном.

– Откуда мне знать, что запись настоящая? – спросил он.

– Мак! – воскликнула Джил.

– Это оригинальная копия с цифровой камеры слежения, – ответил Тео. – Ваши адвокаты могут ее проверить, если хотите.

– Не сомневайтесь, доктор Гилкренски. Проверим.

Мак повернулся к нему лицом. Его глаза блестели.

– По-вашему, выходит, он просто испарился?

– В общем… да. Это самое вероятное объяснение.

– А как насчет этих историй?

– Каких историй? – спросила Джил. – Что ты слышал?

Маккарти облокотился на выступ широкого окна.

– Мой поверенный навел справки. Он сказал, что во время исчезновения отца проводились какие-то странные эксперименты… со смещением пространства и времени. Это правда?

– Да, – ответил Гилкренски. – Так все и было. После смерти своей жены я буквально помешался на путешествиях во времени. Наверное, мне не следовало заходить так далеко, но в тот момент я был почти уверен, что это возможно. Я даже получил кое-какие доказательства, хотя их можно толковать по-разному.

– И папа тоже этим занимался? – спросила Джил.

– Его гораздо больше волновало, как энергия влияет на «Дедал», – объяснил Гилкренски. – Идея перемещения во времени принадлежала мне. Она появилась позже. Честно говоря, теперь я и сам вижу, что это было какое-то безумие.

– Так что случилось с отцом?

– Я уже говорил – скорей всего его тело испарилось под воздействием энергетического поля. Чтобы это доказать, я должен снова вернуться в пирамиду, но египетское правительство не дает мне разрешения. Запись, которую вы видели, – все, что у меня есть.

Маккарти покачал головой.

– Я знал вашу жену, – сказал он. – Она была прекрасной женщиной, но это еще не причина, чтобы приносить в жертву моего отца.

– Никакой жертвы не было. Он сам пошел в ту комнату. Я пытался его остановить. Вы же видели запись…

– Да, если она настоящая.

– Конечно, настоящая. Мы можем провести любые тесты, какие только…