Любовники и лжецы

      Джек улыбнулся еще шире:
      – Значит, ты все-таки пригласишь меня войти?
      – Проходи, – сказала Белинда.
      Она направилась на кухню и поставила на плиту чайник, оставив Джека теряться в догадках. Интересно, что он сказал бы, если бы узнал, что ее мать спит внизу, в гостевой комнате? Когда Джек появился в дверях кухни, Белинда сообщила:
      – У меня есть только растворимый кофе.
      – Мне все равно. Ты не собираешься переодеться?
      – Нет, Джек. Я не собираюсь переодеваться.
      – Во что-нибудь вроде неглиже из черных кружев, которое я заметил в ванной. – Он немного капризно надул губы, что делало его совершенно неотразимым.
      – Моя мать здесь.
      Белинда не могла не выложить ему это. Но Джек, как и положено профессионалу, и бровью не повел, сохранив полную невозмутимость.
      – Она спит?
      – Возможно. – Белинда помедлила мгновение, будто ожидала: он сейчас признается, что трахал ее матушку семнадцать лет назад. Джек этого, конечно, не сделал, и это почему-то разочаровало Белинду.
      Она включила какую-то станцию, передававшую джаз, и настороженно взглянула на него. Джек снял свой черный с серебристым отливом пиджак и выглядел таким спокойным и умиротворенным, словно был у себя дома, а не у нее в гостях. Он начал развязывать красный галстук, а Белинда наблюдала за ним как завороженная. Перехватив ее взгляд, Джек улыбнулся.
      «Он точно знает, что делает», – подумала она, но не могла отвести от него взгляда. Джек снял галстук и небрежно бросил на диван. Не спуская с нее глаз, он начал расстегивать пуговицы на рубашке: одну, вторую, третью… Потом остановился, улыбнулся и похлопал рукой по дивану.
      – Сейчас принесу кофе, – сказала Белинда.
      Возвращаясь, она двигалась осторожно, потому что несла две чашки кофе. Передавая ему чашку, Белинда заметила, к собственному смятению, внушительное утолщение, образовавшееся под его брюками. Он проследил за направлением ее взгляда.
      – Извини, – сказал Джек, усмехнувшись. – Кое-что невозможно контролировать.
      Пропустив его замечание мимо ушей, Белинда уселась в кресло напротив и положила ногу на ногу. Джек внимательно осмотрел ее ноги – на что она и рассчитывала.
      – Почему ты не хочешь сесть рядом?
      – Мне вполне удобно здесь, спасибо. Ты считаешь меня богатой наследницей, Джек?
      – Не понял?
      Она улыбнулась. Было приятно, разнообразия ради, увидеть, что он озадачен.
      – Я не богатая наследница.
      – Ну и ладно.
      – Я подумала, лучше предупредить тебя заранее. На тот случай, если ты гоняешься за наследством.
      Джек расхохотался:
      – Любовь моя, у меня достаточно денег, чтобы мы с тобой могли безбедно существовать в течение многих лет. И я ничуть не возражаю, если тыгоняешься за мнойиз-за моихденег.
      – Ты не стал бы возражать, если бы я хотела тебя только из-за твоих денег? И твоих связей?
      Он стал серьезным.
      – Я тебя поддразнивал. Конечно, мне это было бы неприятно. Мне особенно нравится в тебе, Белинда, то, что тебе действительно безразлично, что я звезда, хотя к этому не сразу привыкаешь.
      – Браво! – Она поднялась с кресла. – Хочешь потанцевать?
      Джек уже стоял перед Белиндой, принимая ее в свои объятия. Потом они медленно поплыли в танце под душещипательную любовную песенку. Он крепко прижал ее к себе. Она ощущала каждый дюйм его тела. Одна рука Джека лежала на ее бедре, другая – на обнаженном плече, и его пальцы ласкали и жгли ее кожу. Белинда обвила руками шею Джека, не понимая, как это случилось, и не было ничего более естественного, чем закрыть глаза и прижаться щекой к его груди.
      Это мгновение, когда время остановилось, было самым утонченно-изысканным за всю ее жизнь.
      Тлеющий огонь снова разгорался между ними, искрился, согревал.
      «Я люблю его, – думала Белинда. – Это совершенно очевидно, хотя и ужасно. Больше всего на свете мне хотелось бы оставаться с ним, как сейчас, и плыть, плыть в его объятиях».
      Она чувствовала его дыхание на своем виске, потом ощутила мимолетный поцелуй. Руки Джека скользнули по мягкой коже ее юбки.
      Белинда не открыла глаз. Затаив дыхание, она плыла в его объятиях, наслаждаясь теплом.
      Его губы прикоснулись к ее щеке. Он обнял Белинду еще крепче, прижавшись лицом к ее волосам. И снова поцеловал ее.
      Чудесная горько-сладкая, меланхоличная мелодия закончилась, сменившись энергичной ритмичной музыкой, не соответствующей их настроению и огню, разгоревшемуся между ними. Джек остановился и, придерживая одной рукой ее голову, произнес хрипловатым голосом:
      – Я хочу поцеловать тебя.
      Было бы так легко и просто сдаться на милость победителя.
      Но все обаяние момента исчезло при воспоминании обо всех мужчинах в ее жизни. О Роде и Винсе, о партнерах на одну-две ночи. Белинду охватила паника. Она высвободилась из его объятий.
      – Не сегодня, – сказала она. – Уходи, Джек. Ты и так пробыл здесь дольше, чем можно.
      Он не сразу поверил ее словам, а поверив, рассердился.
      – Зачем ты это делаешь?
      Разве могла Белинда сказать ему правду? Не могла, потому и не сказала ничего.
      – Ведь мы уже были с тобой вместе. Я не понимаю.
      – Просто уйди.
      – Зачем ты это делаешь? – повторил он. – Ты хочешь меня. И если ты думаешь, что это не так, то обманываешь себя. А я, видит Бог, Белинда, я хочу тебя.
      – Единственное, чего я хочу от тебя, Джек, это то, чего ты не можешь дать ни мне, ни любой другой женщине.
      – Что же это такое?
      – Настоящее чувство. – Белинда сверлила его взглядом. – Кобели идут по дешевке: на пятачок – пучок, Джек. Убирайся. Уходи сию же минуту, Джек.
      Он начал кое-что понимать, и на лице его появилась довольная улыбка.
      – Думаю, – сказал он, приближаясь к ней, – что я тебе не безразличен.
      Белинда отступила на шаг, разозлившись, что выдала себя с головой и что он такой бесчувственный и эгоистичный.
      – Твоя проблема, Джек, заключается в том, что у тебя нет сердца, вернее, в том, что твое сердце висит между ног.
      – Как это грубо, Белинда. – Широко улыбаясь, он шагнул к ней. Она не могла уклониться. – Дай мне шанс, Белинда, – попросил Джек, глядя ей прямо в глаза. – Если ты не даешь мне шанса, то как сможешь узнать, есть у меня сердце или нет?
      – Не понимаю, о чем ты. Уже поздно. Иди домой. Возвращайся в Лос-Анджелес. Окажи нам обоим такую любезность.
      – Почему ты не слушаешь меня? Ты мне не безразлична! Я, черт возьми, начинаю любить тебя! Разве не это ты хотела услышать?
      – Ты неправильно понял меня. Уходи.
      Джек больше не улыбался.
      – Наверное, если бы я упал перед тобой на колени и признался в своих чувствах, как это делали сто лет назад, ты все равно считала бы меня дерьмом, верно?
      – Именно так.
      – Когда мы увидимся?
      – Не знаю.
      – Завтра вечером. – Это был не вопрос, а утверждение.
      Сказав это, Джек как ни в чем не бывало направился к двери.

Глава 96

      Для такого случая она тщательно оделась.
      Мэри выбрала обтягивающую кофточку, под которой, естественно, не было лифчика, и новую джинсовую юбку на несколько дюймов выше колен. Босоножки на среднем каблучке, серебряные браслеты и распущенные волосы. В качестве завершающего штриха – бледно-розовая помада для губ и чуть-чуть румян. Взглянув на себя, Мэри признала, что выглядит великолепно, хотя немножечко толстовата.
      У нее были красивые ноги; по правде говоря, они были самой лучшей частью ее фигуры. А хуже всего были руки, но при таких грудях и таких волосах на них едва ли кто-нибудь обратит внимание. Мэри даже потратилась на новые духи, которые назывались «Ники». Она нервничала.
      На этот раз ей не пришлось ждать. Пышногрудая блондинка-секретарша сразу же провела Мэри к нему. Эйб поднялся ей навстречу, и глаза его загорелись.
      – Привет, крошка, – сказал Эйб. – Проходи, присаживайся. Хочешь кофе?
      – Нет, спасибо.
      Мэри села, положив ногу на ногу. При этом ее юбка задралась до бедер. Эйб смотрел во все глаза. Он присел на уголок письменного стола перед ней.
      – Что это за история о том, что ты якобы целилась из револьвера в Белинду? – Голос у него стал грубым, взгляд жестким.
      Мэри была разочарована.
      – Ты меня обманул, – вымолвила она дрожащим голосом. – Вот я и решила что-нибудь сделать сама.
      – Ты что, спятила?
      – Я лишь хотела отпугнуть ее от Винса. Вот и все.
      – Боже, ведь ты могла убить Белинду!
      – Ей не следовало пытаться выхватить у меня револьвер. Я очень сожалею о случившемся, поверь мне. – К ужасу Мэри, по щекам ее покатились слезы.
      – Черт возьми, если бы ты посоветовалась со мной, я сказал бы, чтобы ты успокоилась и ждала, когда все это умрет естественной смертью. У меня в отношении Белинды свои планы. Собираюсь выдать ее замуж. Но эти планы никак не включают твоего мужа.
      Мэри поморгала.
      – Правда?
      – В следующий раз сначала приходи посоветоваться со мной.
      Мэри закусила губу. Ее охватило радостное волнение. Он не обманул ее. Не использовал ее. И больше не сердился.
      – Я была пьяна, – призналась она. – Иначе такого не случилось бы.
      Эйб рассмеялся:
      – Ладно, ничего страшного не произошло, а твоя реакция стара как мир. Я, наверное, поступил бы так же на твоем месте.
      Мэри улыбнулась.
      Эйб откинул голову и не спеша обвел ее взглядом. Ее затвердевшие соски натянули тонкую ткань кофточки.
      – Итак, эта тема теперь закрыта. Правильно, крошка?
      – Да. Мы с Винсом все равно разругались. Я сыта по горло этим мерзавцем.
      Эйб поднял брови:
      – Как быстро все изменилось.
      Мэри вздернула подбородок:
      – Я с ним разведусь, а вчера я выставила его из дома.
      Эйб усмехнулся:
      – Рад за тебя. – Их взгляды встретились. – Иди сюда, – тихо сказал Эйб.
      У нее замерло сердце, а между ног стало горячо и влажно. Мэри подошла к нему и остановилась между его раздвинутых бедер. Он схватил руками ее груди и сжал их.
      – Силы небесные! – выдохнул Эйб.
      Она сжала сквозь брюки его пенис. Он шевельнулся и ожил.
      – Эйб, – прошептала Мэри.
      Он задрал ее кофточку и спрятал лицо между грудями. Она высвободила его пенис. Эйб взял в губы сосок.
      – Какой большой и красивый, – сказал Эйб. – Я хочу трахнуть твои сиськи, Мэри.
      И как сказал, так и сделал.

Глава 97

      Страх.
      Смердящий, липкий страх.
      Уилл Хейуорд сидел, едва дыша, в гостиной своей квартиры на углу Девяностой улицы и Первой авеню и слушал. Ловил каждый звук. Лицо у него побелело как мел. Лоб взмок от пота, который стекал на шею где-то за ухом. Он обхватил себя руками. Вот, кажется, снова послышался звук. Уилл подался вперед, прислушиваясь.
      Скрип.
      Кто-то подходит к двери.
      Нет, ничего, показалось.
      Уилл знал, что он трус. Не будь он трусом, то встал бы, подошел к входной двери и хотя бы посмотрел в дверной глазок, кто там такой. Кто? Убийца – кто же еще! Убийца, нанятый Эйбом Глассманом.
      Но Уилл не смел этого сделать.
      Должно быть, ему почудилось. Уилл немного успокоился, хотя сердце его неистово колотилось, а тело утратило гибкость от чрезмерного потребления кокаина за последние две недели.
      Уилл открыл флакончик и вдохнул немного кокаина.
      И тут послышался звук лифта – он сразу узнал этот звук. Уилл закрыл флакончик, чуть не рассыпав порошок, потому что у него страшно тряслись руки. И снова замер от страха. Только услышав смех подружки соседа, открывшего ей дверь, Уилл расслабился.
      Нет, так он долго не протянет.
      Прежде всего потому, что у него кончилась заначка, а он боялся выйти из дома. Он уже две недели не покидал квартиру, с тех самых пор, как на него напали в Центральном парке. Уилл не ходил на работу, не отвечал на телефонные звонки.
      Уилл понимал, что сходит с ума.
      Надо что-то делать.

Глава 98

      Побрившись, Джек присвистнул своему отражению в зеркале. Он был весьма доволен собой. Джек отлично спланировал время: не виделся с Белиндой уже четыре дня с той самой ранней утренней пробежки (с последовавшим затем изысканным завтраком) и до вчерашнего вечера не звонил ей. Он постепенно доводил до сознания Белинды свои намерения, а интуиция между тем подсказывала ему, в какой момент и в какой степени можно что-то предпринять. Интуиция никогда не обманывала Джека, если речь шла о женщинах, а Белинда была женщиной – да еще какой женщиной! – хотя на этот раз ставки в игре были совершенно другие. Джеку казалось, что он понял характер Белинды. Она любила сама контролировать ситуацию. Белинда поменялась ролями с мужчиной, став охотником, добытчиком. Ее мужчины уподобились его бимбо – им отводилась роль жеребцов для удовлетворения ее потребностей. Потому-то она и была агрессивна по отношению к нему – Белинда не привыкла к тому, чтобы за ней с таким напором охотился человек с мощным мужским началом.
      «Мы с ней во многом похожи», – думал он.
      Джек не хотел размышлять о том, что узнал на днях, – об отношениях Белинды с отцом. Эту информацию он отодвинул в дальний уголок своей памяти, чтобы она не помешала осуществлению его планов.
      С тех пор как Джек пришел домой, чтобы переодеться перед свиданием, в доме было очень тихо. Он не видел ни Рика, ни Лии, хотя двери их спален были закрыты. Одеваясь, Джек не нашел свои любимые запонки с бриллиантами. Он знал, что они лежали в хрустальной пепельнице на комоде – там, где всегда. Джек с раздражением заметил, что исчезла также булавка для галстука, подаренная ему в «Тиффани». Что за черт?..
      Лия.
      Он вдруг понял, что это она взяла его вещи.
      Джек в ярости выскочил из своей спальни и, в мгновение ока оказавшись перед дверью сестры, резко распахнул ее. И застыл в изумлении. На Лии лежал мужчина, самозабвенно трахая ее.
      – Что тут происходит? – рявкнул Джек.
      Мужчина соскочил с Лии, покраснев как свекла. Это был низенький толстячок с тощими ножками, на глазах теряющим силу пенисом.
      Лия улыбнулась, потянулась и села.
      – Глазам своим не верю! – орал Джек.
      Мужчина схватил свою рубаху.
      – Я не знал, что она замужем. Клянусь, вижу ее первый раз! Клянусь! – бормотал он, продвигаясь к двери.
      – Вон из моего дома! – заорал Джек, и мужчина, торопливо натянув штаны, стал обуваться.
      – Я уже большая девочка, – заметила Лия, не потрудившись прикрыть наготу. – Рик может забавляться со своей подружкой, а мне почему нельзя?
      – Потому что это разные вещи, – ответил взбешенный Джек.
      – Миленький, – Лия поднялась с постели и остановила мужчину, собиравшегося улизнуть из комнаты, – ты ничего не забыл?
      Мужчина вытащил бумажник и, отсчитав несколько купюр, сунул их в руку Лии.
      – До скорого, красавчик! – крикнула ему вслед Лия.
      – Оденься, – буркнул Джек, сжимая кулаки от ярости. Она смеет заниматься проституцией в его доме!
      Лия накинула халатик.
      – Что случилось, братец? Ты возбуждаешься?
      – Я хочу, чтобы ты вместе со своими пожитками покинула этот дом сегодня к вечеру. Такого свинства я не допущу!
      – Значит, большой братец намерен выгнать свою бедную младшую сестричку? – осведомилась она с сарказмом. – А я просила привозить меня сюда?
      – Ты неисправима, – процедил сквозь зубы Джек. – Такая же, какой была твоя мать.
      – А сам ты образец добродетели. Да у тебя здесь каждую ночь новая девка, и ты платишь им точно так же, как мне платят мои клиенты. И ты, лицемер, ничуть не лучше их.
      Джек с трудом сдерживался. Больше всего ему хотелось сейчас схватить ее за волосы и вышвырнуть из своей квартиры.
      В этот момент открылась входная дверь, и вошли, чему-то смеясь, Рик и Лидия. Рик обнимал ее за плечи. Джек не обратил на них внимания.
      – Что произошло с моими запонками и булавкой для галстука? Ты, кажется, не только проститутка, но еще и воровка?
      Рик, покровительственно обняв Лидию одной рукой, отвел ее подальше от комнаты Лии.
      – О твоих проклятых запонках я знать ничего не знаю! – сердито крикнула Лия.
      – Пропади все пропадом! – рявкнул Джек, с грохотом захлопнув дверь ее комнаты.
      – Гм-м… привет, Джек, – смущенно сказал Рик, не снимая руки с талии Лидии. – Что происходит?
      – Ничего, – буркнул Джек.
      Рик и Лидия обменялись взглядами.
      – Может, нам лучше уйти? – спросил Рик.
      – Полно тебе, ничего страшного.
      Появилась Лия, раскрасневшаяся от гнева.
      – Я намерена сказать тебе все, что думаю, мерзавец! – прошипела она. – Ты вломился в мою жизнь и перевернул ее вверх дном. Ты приволок меня сюда, а теперь выгоняешь меня? Куда, по-твоему, я должна уйти?
      – Рик, – тихо сказала Лидия, потянув приятеля за руку.
      Рик перевел взгляд с сестры на Джека, взял Лидию за руку, и они потихоньку выскользнули из квартиры.
      – Возвращайся в Нью-Йорк, – сказал Джек.
      – Ах ты, сукин сын! Думаешь, я смогу вернуться туда? Мой сутенер убьет меня!
      – Здесь ты не можешь оставаться.
      – Ты хотел, чтобы члены твоей семьи были рядом с тобой, а теперь оказалось, что мы недостаточно хороши для тебя, – с горечью заметила она.
      – Не говори «мы», – сказал Джек. – Речь идет о тебе, Лия. Почему ты продолжаешь заниматься проституцией? Я дал тебе денег, крышу над головой, у тебя есть Гамильтон – что тебе еще нужно?
      – Это моя профессия. По-твоему, я должна целыми днями сидеть дома и плевать в потолок? Мне нравится мое ремесло.
      – Ты даже не хочешь попытаться изменить свой образ жизни?
      – Пошел ты куда подальше!
      – Я сниму для тебя квартиру и оплачу аренду на два года вперед. Я дам тебе денег, чтобы ты начала новую жизнь. Но дальше поступай как знаешь. Если решишь заняться делом, я с удовольствием помогу тебе.
      Лия задумчиво посмотрела на него. Потом улыбнулась:
      – Это меня, пожалуй, устроит.
      – Еще бы! – язвительно пробормотал Джек.
      – Может, я была не права и недооценивала тебя? Собственная квартира – неплохо, а?
      Она была такая же, как Джанет. Эгоистка. Думала только о себе. И вызывала презрение. Джеку было жаль ее, жаль Джанет.
      – Послушай, – ласково проговорил он. – Давай не будем ссориться. И забудь прошлое.
      Лия с удивлением взглянула на него. Может, он спятил?

Глава 99

      Еще одна пристройка.
      К очередному дому в Беверли-Хиллз.
      – Билл, черт возьми, пойди и немедленно подбери это, – сердито приказал Винс. Кровельщик помчался вниз, чтобы подобрать оставленные кем-то из парней куски оберточной бумаги. – Да, если я приказал убрать весь мусор, то это означает привести помещение в полный порядок, – сказал Винс другому рабочему.
      Он обошел крыло, желая убедиться, что строительная площадка безупречно чиста. Жители Беверли-Хиллз приходят в ужас, если им попадается на глаза окурок, пусть даже не на дорожке, а где-нибудь возле служебного входа.
      Заметив гвоздь, Винс поднял его. Не хватало только проколотой шины! Выпрямляясь, он увидел краешком глаза стройные женские ножки.
      Женщина с золотисто-каштановыми волосами, высокая, стройная, с красивым профилем, о чем-то разговаривала с садовником, целый день подстригавшим живую изгородь, чтобы придать ей замысловатую ультрасовременную форму. Очевидно, это хозяйка дома – и какая хозяйка!
      На первый взгляд ей было лет тридцать или около того, может, ближе к сорока. Она напоминала Жаклин Биссет. Отпустив садовника, женщина повернулась, и их взгляды встретились.
      Она была потрясающе красива и невероятно сексапильна.
      Улыбнувшись, женщина подошла к Винсу. Ее походка напоминала ему кое о чем. Та же решительность, уверенность в себе. И тело сильное, тренированное. Винс ощутил острое желание.
      – Привет, меня зовут Шанна Джекобсен. А вы, наверное, десятник?
      – Да. Меня зовут Винс Спаццио. Рад познакомиться с вами, миссис Джекобсен.
      Она посмотрела ему прямо в глаза:
      – Можете звать меня Шанной – меня все так зовут.
      Винс не успел надеть рубаху, но она ни разу не взглянула на его торс. Он даже расстроился.
      – Спасибо.
      – Хочу обсудить с вами кое-какие идеи, возникшие у меня после встречи с архитектором. – Она улыбнулась и двинулась в сторону будущей пристройки.
      Винс с готовностью последовал за ней.

Глава 100

      Мелоди понимала, что следует быть очень осторожной.
      Постараться не выходить из образа.
      Она все продумала.
      Они только что закончили ужинать, и Мелоди, убрав со стола грязную посуду, с улыбкой спросила:
      – Хочешь еще вина, Питер?
      – Не откажусь. – Он пристально смотрел на нее.
      Питер уютно расположился на диване. Мелоди наполнила бокалы крепким каберне и склонилась к гостю так низко, что почти коснулась его. Потом она села на диван рядом с ним.
      – Ужин был великолепен, Мелоди. – Питер небрежно положил руку на спинку дивана позади нее.
      – Спасибо, – смущенно отозвалась она.
      – Ты кладезь талантов, Мелоди. Даже кулинарка великолепная.
      Питер поймал ее за подбородок и поцеловал долгим поцелуем. «Он мастер целоваться», – решила Мелоди, хотя обладала не слишком богатым опытом. Его поцелуй возбуждал. Конечно, не так, как поцелуй Джека. Она замерла при этом воспоминании – и как раз вовремя. Рука Питера как бы ненароком скользнула по аппетитной груди. Заметив, как напряглась Мелоди, он убрал руку, отодвинулся и вздохнул:
      – Мелоди…
      – Питер, ты должен понять меня.
      – Я понимаю, – сказал он, не глядя на нее.
      – Я не такая, как большинство девушек в этом городе. И не хочу быть похожей на них. Я должна любить мужчину, с которым сплю.
      Питер улыбнулся:
      – Понятно. Ну что ж, надеюсь, ты не станешь винить меня за попытку. – Он наклонился к ней еще ниже. – Ты действительно очень возбуждаешь меня, Мелоди, и мне трудно сохранять хладнокровие. – Питер снова поцеловал ее. – Наверное, мне лучше уйти, – неохотно проговорил он некоторое время спустя.
      – Питер, прежде чем ты уйдешь, не могли бы мы поговорить о деле?
      – Конечно, Мелоди. – Приготовившись слушать, Питер снова откинулся на спинку дивана.
      Мелоди вдруг заметила под легкими брюками очертания напрягшегося члена. Она замерла на мгновение при виде этого чуда, но, очнувшись, отвела взгляд и густо покраснела.
      – Я тебя предупреждал, – тихо сказал Питер. – Ты действительно возбуждаешь меня.
      Мелоди встретилась с ним взглядом. Она была неопытна, но умна. Мелоди понимала, что сейчас, когда Питер хочет ее, от него можно добиться чего угодно. Поэтому опустила глазки и сложила руки на коленях. Потом заговорила самым нежным, самым робким голоском:
      – Питер, мне нужна твоя помощь.
      Питеру ее глаза казались такими бесхитростными, такими широко распахнутыми, невинными и голубыми, что он немедленно ответил:
      – Буду рад помочь тебе.
      – Мне нужно, чтобы ты достал для меня одну видеокассету, Питер.
      Питер слушал.
      – Я знаю, кто ее сделал; этот человек находится здесь, в Голливуде… Он живет в Бель-Эйр… во всяком случае, жил раньше. Дело в том, что он не пожелает ее продать и вообще не захочет с ней расстаться. Тебе придется выкрасть ее.
      – Понятно. – Питер пристально посмотрел на нее. – Но зачем?
      Мелоди судорожно глотнула воздух.
      – Потому что я менеджер Джека и его друг, а он сейчас в весьма уязвимом положении, тогда как видеокассета содержит компрометирующий материал. Я хочу уничтожить ее.
      – Порно?
      – Да. Как ты догадался?
      – Прошлое Форда – не секрет, по крайней мере в том, что касается его прежнего пристрастия к наркотикам и алкоголю. А если речь идет об оргиях, то он не первый и не последний из молодых и красивых начинающих актеров, пробивших себе дорогу в жизни таким образом.
      – Питер, я тебя расстроила? – робко спросила Мелоди.
      – Нет. Меня восхищает твоя преданность шефу, Мелоди. И я с радостью помогу тебе.
      – Спасибо.
      – Но в качестве вознаграждения я потребую еще один вечер, такой, как сегодня. – Он лукаво улыбнулся.
      – Ужин?
      – Ужин и твое общество.
      – Ну что ж, это, я думаю, можно организовать. – Мелоди помедлила. Предстояло сказать еще нечто очень важное. – Питер, я не хочу, чтобы об этом узнал Джек. Ему сейчас нелегко приходится. Я не хочу его беспокоить. Когда все будет позади, я уничтожу кассету и сама все скажу ему.
      – Буду нем как рыба, – пообещал Питер.

Глава 101

      Он забыл о своей цели и просто наслаждался ее обществом. Она была забавна, остроумна, смеялась над собой и над ним. И заставляла смеяться его. Она была умна и самоуверенна, очень самоуверенна, и это будоражило и увлекало его.
      В начале вечера у них зашел разговор на весьма рискованную тему. Белинда спросила его о «Беренджере». Джек напрягся, подавил всколыхнувшийся гнев и пожал плечами. Почему-то ему было очень важно дать ей понять, что фильм получился хороший, очень хороший и что он сыграл в нем лучше, чем когда бы то ни было. Что фильм тянул на «Оскара».
      – Разве ты не разочарован? – спросила она.
      – Ну конечно. – Он пожал плечами. – Но мне заплатили.
      Позднее Джек осторожно поинтересовался, знает ли о нем ее мать. Ему показалось, что Белинда взглянула на него как-то странно, чуть ли не насмешливо.
      – Откуда ей знать тебя? Она терпеть не может дурацкие сериалы.
      – Мать все еще гостит у тебя?
      Белинда снова одарила его странным взглядом.
      – Да.
      Эту проблему нельзя не учитывать. Ведь если Нэнси увидит его, можно ожидать чего угодно. Судя по всему, Белинда не имела ни малейшего понятия об их короткой любовной связи семнадцатилетней давности. Разумеется, Джек не мог рассказать ей об этом. Это подвергло бы ненужному риску всю его затею. Белинда расспрашивала его о прошлом, о долгих годах, в течение которых он пробивался к успеху. По какой-то неведомой причине Джеку не хотелось, чтобы в их отношения снова вторгалась ложь. Ему было неприятно рассказывать ей ту же сказочку о гордом и напористом парне, которую он рассказывал всему миру. Поэтому Джек осторожно сменил тему беседы, неожиданно заговорив о Рике.
      – Я с удовольствием познакомилась бы с ним, – сказала Белинда, когда они подошли к ее дому после прогулки по берегу и остановились на ступеньках заднего крыльца. – Судя по всему, он очень похож на тебя. Грешно упустить шанс встретиться с Джеком Фордом в подростковом возрасте! Уверена, ты уже тогда был опасен.
      Он усмехнулся:
      – Я был сущим дьяволенком. Я думал только о себе и о том, чего хочу.
      – А теперь думаешь о том, чего хотят другие?
      – Для меня важно то, чего хочешь ты.
      – Джек…
      Он взял ее за плечи и повернул к себе:
      – Ты знаешь, что для меня важно то, чего хочешь ты.
      Джек почувствовал, как напряглось ее тело.
      – Если бы это действительно было для тебя важно, ты не стал бы торопить меня.
      – Разве я тороплю тебя, Белинда?
      Джек наклонился и нежно прикоснулся губами к ее шее.
      – Джек…
      – Позволь мне заняться с тобой любовью, – прошептал он, томно потираясь щекой о ее кожу. – Ты нужна мне, я так хочу тебя. – Вздрогнув всем телом, Джек поцеловал ее в ложбинку между грудями. Сегодня он не был уверен, что сможет сдерживать себя, как это было во время их предыдущего свидания. Сегодня он не позволит, чтобы его возбудили и оставили с носом. – Ты ведь тоже хочешь меня, Белинда, – пробормотал он. Его губы в такт словам двигались по ее груди. Она дрожала. – Это было хорошо, – шептал Джек, с наслаждением вдыхая ее запах. – На этот раз будет еще лучше, Белинда. Обещаю тебе.
      – Я никогда не сомневалась ни в твоих способностях, ни в твоей щедрости в постели.
      – Хорошо, – тихо приговаривал Джек, захватывая губами ее сосок вместе с шелком платья. Он прислонил Белинду спиной к двери. Ее руки легли на его бедра и требовательно притянули к себе, но он устоял, не прижался к ней, наслаждаясь игрой, моментом предвкушения. Белинда начала поглаживать сильными круговыми движениями его ягодицы. Он сдвинул вниз мешавшую ему шелковую блузку и, прихватив пальцами оба соска, погрузил лицо между ними. Она застонала, ее руки скользнули к застежке его брюк и прикоснулись к невероятно напряженному члену. Он едва сдержался.
      – Черт возьми, Джек…
      – Кто из нас торопится, а? – хрипло пробормотал он, сжимая в пальцах ее соски. Джек подумал, что, словно желторотый юнец, может не сдержаться. – Леди, ситуация становится опасной, нам лучше войти в дом.
      Его призыв не был услышан. Белинда уже расстегнула молнию и выпустила на волю его напряженную, нетерпеливую плоть.
      – Покажи, что я тебе не безразлична, Джек… сейчас же.
      Поднимая до бедер ее юбку, он подумал, что опасно делать это на заднем крыльце, когда в доме ее мать, но она уже завладела его орудием, нетерпеливо проводя ноготками по головке, и Джек втиснул свое бедро между ее ног.
      Белинда обвила длинную ногу вокруг его бедра, открыв ему путь.
      – Чего ты ждешь?
      Прислонив ее спиной к двери, он рывком вошел в нее.
      – Больше не будешь убегать, Белинда?
      – Я не смогу убежать, Джек, по крайней мере сейчас.
      Ни он, ни она не улыбнулись.
      Белинда обвила ногами его бедра. Они страстно целовались, и Джек ритмично входил в ее тело.
      – Я долго не продержусь, – тяжело дыша, пробормотал он.
      – Я тоже.
      Несколько мгновений спустя они вскрикнули, одновременно достигнув оргазма. Он зарылся лицом в ее шею, вдыхая аромат ее кожи. Она так хорошо пахла. С ней так хорошо. Ни о чем другом Джек не мог думать. Белинда…
      Некоторое время спустя он почувствовал изумительно приятные прикосновения: она с любовью гладила его спину, шею, волосы. Его член шевельнулся, возрождаясь к жизни. Почувствовав это, Белинда тихо рассмеялась.
      – Ты удивительно легко возбуждаешься.