Тысяча миров - Умирающий свет (сборник)

– Поздно. И она устанет. Я уверен, что она не захочет вас видеть.

– Значит, вы действительно прячете ее от меня!

Джанасек молчал.

– Да, – признал он наконец и с непреклонным видом продолжил: – Так будет лучше, т’Лариен, и для вас, и для нее, хотя я и допускаю, что вы этому не поверите.

– Вы не имеете права.

– По вашим законам. А по нашим я имею полное право. Вы больше не останетесь с ней наедине.

– Но Гвен не кавалаанка, и к ней нельзя применять ваши проклятые, ненормальные законы!

– Она не родилась на Кавалаане, но она приняла серебряно-жадеитовый браслет и имя бетейн. Теперь она – кавалаанка.

Дерк дрожал от гнева, потеряв контроль над собой.

– Хочет ли она этого? – закричал он, подступая к Джанасеку. – Что она сказала вчера вечером? Грозилась уйти от вас? – Он ткнул кавалаанца пальцем. – Она сказала, что уйдет со мной, так? А вы ударили ее и силой увели?

Нахмурившись, Джанасек оттолкнул руку Дерка.

– Значит, вы тоже шпионите за нами. У вас это плохо получается, но все равно я возмущен. Еще одна наша ошибка. Первую совершил Джаан, когда поверил вам, рассказал слишком много и предложил вам свою защиту.

– Я не нуждаюсь ни в чьей защите.

– Это слова. Неуместная гордость идиота. Только по-настоящему сильные могут отвергать защиту, предназначенную для слабых, те же, кто по-настоящему слаб, нуждаются в ней. – Он отвернулся. – Мне надоело тратить на вас время, – бросил он, направляясь в столовую. Там на столе лежал плоский черный чемоданчик. Джанасек открыл его, щелкнув одновременно обоими замками, и откинул крышку. Внутри него Дерк увидел пять рядов черных железных булавок в виде баньши, прикрепленных к красному бархату. Он протянул одну из них Дерку.

– Вы уверены, что вам не нужна такая штучка, корариел? – усмехнулся он.

Дерк молча стоял, скрестив руки на груди.

Джанасек выжидающе смотрел на него. Когда ответа не последовало, он воткнул булавку на место и закрыл чемоданчик.

– Желейные дети не так разборчивы, как вы, – сказал он. – Теперь я должен доставить это Джаану. Уходите.

День был в разгаре. Хаб сиял в центре неба, окруженный неяркими огнями неровно разбросанных вокруг него четырех Троянских Солнц. Сильные порывы ветра налетали с востока, предвещая бурю. Пыль кружилась по улицам, испещренным серыми пятнами.

Дерк сидел на углу крыши, свесив ноги вниз, и обдумывал свое положение.

Он проводил Гарса Джанасека до площадки на крыше и видел, как тот вместе с черным чемоданчиком улетел на своем допотопном военном аэромобиле, закованном в броню. Двух других машин – серого ската и ярко-желтой слезинки – тоже не было. Он сидел на мели в Лартейне, не имея понятия о том, где находится Гвен и что они с ней сделали. Если бы здесь был Руарк! Если бы у него была машина! Несомненно, он мог бы взять аэромобиль напрокат в Челендже, если бы подумал об этом, или даже на космодроме, когда сюда прилетел. Но он не догадался. И вот сидит теперь беспомощно на крыше в полном одиночестве. Даже скутера у него нет. Все вокруг было красно-серым и невыразимо скучным. Дерк старался найти какой-нибудь выход, придумать, где раздобыть машину.

Неожиданно его осенило. Фестивальные города все выглядели по-разному, но одно у них было общее: взлетно-посадочные площадки попадались редко. Их было явно недостаточно, чтобы обеспечить всех участников Фестиваля. Это означало, что должна была существовать транспортная сеть.

Он встал и пошел к лифту. Спустившись вниз, он поспешил в квартиру Руарка, находившуюся в основании башни. Дерк помнил, что видел там настенный экран. Он нашел его между двумя высокими растениями в глиняных горшках, ветви которых, покрытые черной корой, достигали потолка. Со времени своего прибытия Дерк ни разу не видел, чтобы экран светился. На Уорлорне некого было вызывать на связь и не от кого ждать вызова. Но он не сомневался, что на планете должна быть информационная сеть. Дерк внимательно осмотрел двойной ряд кнопок под экраном и нажал одну из них. Экран вспыхнул мягким голубым светом, и Дерк облегченно вздохнул. По крайней мере система питания каналов связи работала.

Одна из кнопок была помечена знаком вопроса. Дерк нажал ее и был вознагражден: голубой экран посветлел, по нему поплыли строчки информации, номера многочисленных служб, имевших отношение в основном к медицинскому обслуживанию и религиозным обрядам.

Он набрал код информации о транспорте. Цифры поплыли по экрану, и по мере их продвижения надежды Дерка таяли. Службы проката аэромобилей имелись на космодроме и в десяти из четырнадцати городов. Все закрыты. Машины покинули Уорлорн вместе с гостями Фестиваля. В других городах прежде работали суда на воздушных подушках и суда на подводных крыльях. Но не теперь. В Маскале на море гости могли перемещаться вдоль побережья на парусных кораблях с Забытой Колонии. Отменено. Линии междугородных аэробусов закрыты. Атомные стратолайнеры с Тобера и гелиевые дирижабли с Эшеллина увезены. На экране появилась схема линий скоростной подземки, соединявшей космодром со всеми городами. Но все линии были окрашены в красный цвет, а надпись внизу гласила, что красный цвет обозначает «Отключено. Не функционирует».

Ясно было, что на Уорлорне не осталось никаких средств передвижения, кроме ног. Да еще те машины, которые гости привезли с собой.

Дерк с хмурым видом стер все данные и хотел уже выключить экран, когда ему в голову пришла еще одна идея. Он набрал номер библиотеки и получил вопросник и инструкции, пользуясь которыми, набрал код для слов «желейные дети» и «характеристика», «объяснение», «толкование». После недолгого ожидания библиотека выдала ему такое огромное количество информации, насыщенной историческими, географическими и философскими подробностями, что в ней трудно было сразу разобраться. Дерк быстро просмотрел, что попроще, а в остальное вникать не стал. Он узнал, что словосочетание «желейные дети» является общепринятым наименованием последователей псевдорелигиозного культа наркотиков с Планеты Темновинного Океана. Их называли так за то, что они годами жили, не выходя, во влажных внутренних полостях километровых слизней, которые очень медленно ползали по дну морей. Последователи культа называли эти создания Матерями. Матери кормили своих детей сладкими секрециями, которые вызывали галлюцинации, и почитались детьми как существа, наделенные сознанием. Дерк обратил внимание, что вера не запрещала детям убивать Мать, когда качество ее соков снижалось, что происходило со всеми слизнями при их старении. Освободившись от одной Матери, желейные дети находили другую.

Дерк стер с экрана эти данные и запросил другие.

Город Планеты Темновинного Океана на Уорлорне находился на дне искусственного озера окружностью пятьдесят километров под слоем такой же воды, какая покрывала поверхность их родной планеты. Он назывался Городом Беззвездного Бассейна. Озеро вокруг него было заселено различными формами жизни, привезенными специально для Фестиваля Окраины. Включая и Матерей, вне всякого сомнения.

Из любопытства Дерк отыскал город на карте Уорлорна. Конечно, добраться туда не было никакой возможности. Он выключил экран и принес себе из кухни стакан густого желтоватого молока какого-то кимдисского животного. Сделав глоток холодного напитка с горьковатым освежающим вкусом, он нетерпеливо забарабанил пальцами по стойке бара. Его беспокойство возрастало, он испытывал потребность в действии. Он чувствовал себя пойманным в ловушку, вынужденным ожидать чьего-нибудь возвращения, не зная, кто это будет и что будет дальше. У него было ощущение, что он действовал по чьей-то прихоти с того самого момента, когда его нога ступила на корабль «Ужас былых врагов». Он прибыл сюда не по своей воле. Гвен вызвала его, послав говорящий камень, но встретила не очень приветливо. Он попался в паутину хитросплетений политики и эмоций. Похоже, его втолкнули туда вместе с Гвен, чтобы он беспомощно наблюдал за тем, как бушуют вокруг страсти столкновения разных культур, ничего в них не понимая. Он очень устал от бесцельного ожидания.

Неожиданно он вспомнил Крайн-Ламию. Там, на выметенной ветром посадочной площадке, стояли два брошенных аэромобиля. Дерк задумчиво поставил стакан, вытер губы тыльной стороной ладони и вернулся к экрану.

Он легко определил местоположение взлетно-посадочных площадок Лартейна. Они имелись на крышах всех жилых башен, а большой общественный гараж находился глубоко в скале под городом. Согласно городскому справочнику, в гараж можно было попасть из всех двенадцати подземных лифтов. Замаскированные двери гаража открывались наружу в середине отвесной скалы, возвышавшейся над Общественным Парком. Если кавалаанцы оставили на планете какие-нибудь машины, то скорее всего они находятся там.

Дерк спустился вниз на лифте и вышел на улицу. Толстый Черт миновал зенит и начал спускаться к горизонту. Светящиеся камни мостовых были черными там, где их погасили лучи солнца, но в тени квадратных эбонитовых башен камни под его ногами светились мягким красным светом – не ярким, но заметным. От него на тротуар ложились тени: расплывчатые темные призраки, неуклюже набегавшие один на другой. Они были почти одинаковые, но слишком поспешно убегали из-под его ног, не успевая оживить светящийся камень. Он опасался встречи с брейтами, но никто ему не попался на всем пути, хотя один раз он миновал здание, похожее на жилье. Это было квадратное строение с куполообразной крышей и черными железными колоннами у дверей, к одной из которых была привязана огромная охотничья собака. Ее блестящие красные глаза и гладкая вытянутая морда вызывали в памяти крысу. Животное грызло кость, но, когда Дерк поравнялся с собакой, она поднялась и угрожающе зарычала. Тому, кто обитал в этом доме, гости явно были не по вкусу.

Подземные лифты все еще функционировали. Он вошел в их темноту и вышел в коридор, где Лартейн более всего походил на поселения Верхнего Кавалаана. Гулкое эхо раздавалось в залах с железными висячими светильниками, повсюду были металлические двери. Палаты в палатах. Крепость в камне, как однажды сказал Руарк. Неприступная крепость, но теперь она была никому не нужной.

Многоэтажный гараж был слабо освещен, его пространства хватило бы для размещения тысячи машин на каждом из десяти этажей. Дерк полчаса проходил по пыльным помещениям, пока нашел одну. Но она ни на что не годилась. Это была еще одна машина-зверь, сделанная из сине-черного металла и напоминающая формой летучую мышь. Этот аэромобиль больше походил на настоящего зверя и выглядел более устрашающе, чем стилизованная машина-баньши Джаана, хотя и был лишь кучей металлолома. От него остался только корпус с помятым крылом. Приборы, двигатель, оружие – все было снято. Дерк предположил, что гравитационной решетки тоже нет, хотя и не видел нижнюю часть машины. Он обошел ее вокруг и двинулся дальше. Второй обнаруженный им аэромобиль находился в еще более жалком состоянии. По-настоящему его даже нельзя было назвать машиной. Он состоял из голой металлической рамы и четырех сгнивших сидений, торчавших среди труб. Скелет, лишенный кожи. Дерк опять прошел мимо.

Следующие две машины были целы и невредимы, но не работали. Дерк подумал, что их хозяева умерли здесь, на Уорлорне, а машины еще долго ждали их под землей, пока не иссяк полностью заряд батарей. Он попробовал завести обе, но безуспешно.

К тому времени, когда он обнаружил пятый аэромобиль, прошел уже целый час. Но эта машина выглядела слишком хорошо.

Типичный кавалаанский двухместный аэромобиль с короткими треугольными крыльями, которые выглядели еще более бесполезными, чем крылья других кавалаанских машин. Весь его корпус покрывала белая и серебристая эмаль, металлическая крыша имела форму волчьей головы. По обе стороны фюзеляжа торчали лазерные пушки. Машина была не заперта. Дерк толкнул крышу, и она легко поползла назад. Он взобрался в кабину, задвинул крышу и посмотрел наружу сквозь огромные волчьи глаза. С кривой усмешкой на губах он включил панель управления. Батареи машины оказались полностью заряженными, и она завелась сразу же.

Сжав губы, Дерк выключил двигатель и откинулся на спинку сиденья, чтобы обдумать ситуацию. Он нашел то, что искал, только вряд ли мог этим воспользоваться. Не стоило обманывать себя. Машина явно не была брошенной, как те, что попадались ему раньше. Слишком уж ухоженный был у нее вид. Несомненно, она принадлежала кому-нибудь из кавалаанцев из Лартейна. Если цвет машины что-нибудь значил – Дерк не был в этом уверен, – то она могла принадлежать Лоримаару или другому брейту, и тогда не оберешься неприятностей.

Понимая, какая опасность ему угрожает, Дерк тщательно все взвесил. Ожидание не привлекало, но и рисковать не хотелось. Боятся брейты Джаана Викари или не боятся, но кража аэромобиля может подтолкнуть их к действиям.

Нехотя Дерк выбрался из машины. Едва он коснулся ногами земли, послышались голоса. Он как мог осторожно закрыл крышу. Раздался слабый, но явственный щелчок. Дерк пригнулся и юркнул в тень в нескольких метрах позади машины-волка.

Голоса и звуки шагов, гулкое эхо он услышал задолго до того, как увидел людей. Их было только двое, но шумели они, как все десять. Когда они появились в освещенном пространстве рядом с машиной, Дерк вжался в нишу в стене гаража, утыканную многочисленными крючками, на которых когда-то висели инструменты. Он не понимал, что заставило его спрятаться, но был рад, что сделал это. То, что Гвен и Джаан рассказали ему о кавалаанцах, не вызывало у него доверия к обитателям Лартейна.

– Ты уверен в этом, Бретан? – спросил один из них, более высокий, когда они вышли на свет. Это был не Лоримаар, но сходство с ним поражало: тот же огромный рост, такой же загар и такое же морщинистое лицо, как у Лоримаара Высокородного Брейта. Но незнакомец превосходил того полнотой, а волосы его сияли белизной, тогда как Лоримаар имел серую шевелюру. Щеточка усов являлась дополнительным отличием. Он и его компаньон были одеты в короткие белые куртки поверх брюк и рубашек из хамелеоновой ткани, которая потемнела почти до черноты в слабом освещении гаража. Оба были вооружены.

– Розеф не станет шутить со мной, – ответил второй кавалаанец неприятно скрипучим голосом.

Этот очень худой мужчина был намного ниже первого, почти такого же роста, как сам Дерк, и значительно моложе. Из-под отрезанных рукавов его куртки виднелись мускулистые загорелые руки и железный браслет со светящимися камнями. Подойдя к машине, он попал в полосу света. Дерку показалось, что кавалаанец пристально смотрит в его сторону. У него было только пол-лица. Другая половина представляла собой кривой подергивающийся шрам. Левый «глаз» незнакомца беспокойно двигался, когда он поворачивал голову, и озарял его лицо мерцающим светом – это горел глоустоун, вставленный в пустую глазницу.

– Откуда ты это знаешь? – спросил старший, когда они остановились у машины-волка. – Розеф любит шутить.

– А я не люблю шуток, – ответил другой, тот, которого звали Бретан. – Розеф может шутить с вами, или с Лоримааром, или даже с Пиром. Но он не посмеет шутить со мной. – Голос Бретана звучал очень неприятно, натужное скрипение раздражало слух. Глядя на глубокие шрамы у него на шее, Дерк удивлялся, что этот человек вообще мог разговаривать.

Высокий кавалаанец толкнул волчью голову крыши кабины, но она не подалась.

– Ну, если это правда, надо поторапливаться, – пробурчал он. – Замок, Бретан, замок!

Одноглазый Бретан издал странный звук, что-то среднее между ворчанием и рычанием. Он попробовал открыть крышу.

– Мой тейн, – проскрежетал он. – Я оставил кабину приоткрытой… я… я отошел за вами лишь на одну минуту.

В темноте Дерк изо всех сил прижался к стене, один из крюков больно вдавился ему в спину между лопатками. Бретан нахмурился и наклонился. Старший компаньон стоял с озадаченным видом.

Вдруг кавалаанец резко выпрямился и, выхватив пистолет, направил его на Дерка. Его каменный глаз слабо светился.

– Выходи, дай нам посмотреть, что ты такое, – скомандовал он. – Ты оставил в пыли на полу замечательные следы.

Дерк молча поднял руки над головой и вышел.

– А, оборотень! – воскликнул высокий кавалаанец. – Ко мне!

– Нет, – осторожно возразил Дерк. – Я Дерк т’Лариен.

Высокий не обратил на его слова ни малейшего внимания.

– Какая редкая удача! – сказал он своему компаньону с пистолетом в руке. – Те желейные дети просто ничто по сравнению с такой добычей. Этот кажется мне более подходящим.

Его молодой тейн опять издал странный звук, и левая сторона его лица дернулась. Но рука, в которой он держал пистолет, была тверда.

– Нет, – сказал он пожилому брейту. – Мне очень жаль, но мы вряд ли сможем на него охотиться. Этот тип, наверное, тот, о котором говорил Лоримаар. – Он засунул пистолет обратно в кобуру и попытался кивнуть Дерку, но голова его лишь слабо качнулась, плечи медленно двинулись вперед.

– Ты чрезвычайно неосторожен. Крыша защелкивается автоматически. Ее можно открыть изнутри, но…

– Теперь я это понимаю, – сказал Дерк. Он опустил руки. – Я хотел найти брошенную машину. Мне нужен был транспорт.

– Значит, ты хотел украсть нашу машину.

– Нет.

– Да. – Каждое слово давалось кавалаанцу с болезненным усилием. – Ты – корариел Айронджейда?

Дерк растерялся, слова отрицания застряли у него в горле. Ему казалось, что любой ответ не принесет ему ничего хорошего.

– У тебя нет ответа? – спросил кавалаанец со шрамом.

– Бретан, – остановил его другой, – слова оборотня не имеют значения. Если Джаантони Высокородный Айронджейд называет его корариелом, значит, так оно и есть. Не сами же эти животные определяют свой статус. Что бы он ни говорил, имени у него нет, и его слова не имеют никакого значения. Если мы убьем его, мы посягнем на собственность Айронджейда, и тогда они наверняка вызовут нас на дуэль.

– Я прошу тебя взвесить возможные варианты, Челл, – сказал Бретан. – Этот тип, Дерк т’Лариен, может быть либо человеком, либо оборотнем, либо корариелом Айронджейда, либо нет. Ведь так?

– Так. Но он не настоящий человек. Послушай меня, мой тейн. Ты молод, а я знаю о таких вещах от кета, который давно умер.

– Все же послушай. Если он оборотень и айронджейды назвали его корариелом, значит, он – корариел, признает он это или нет. Но если это так, Челл, то тебе и мне придется встретиться с айронджейдами на дуэли. Он посягнул на нашу собственность, вспомни. Если он принадлежит айронджейду, то за его действия должны ответить айронджейды.

Высокий белоголовый человек медленно кивнул, неохотно соглашаясь.

– Если он оборотень, но не корариел, тогда все ясно: на него можно охотиться. Но что если он не оборотень, а настоящий человек, такой же, как наши высокородные?

Челл соображал намного медленнее, чем его тейн. Старый кавалаанец задумчиво нахмурился и сказал:

– Да, он – не женщина, поэтому не может быть собственностью. Но, если он человек, он должен иметь права человека и имя человека.

– Верно, – согласился Бретан. – Но тогда он не может быть корариелом и сам отвечает за свое преступление. Я вызову на дуэль его, а не Джаантони Высокородного Айронджейда. – Брейт снова издал свое странное ворчание-рычание.

Челл кивнул, согласившись. Дерк оцепенел. Младший из охотников разложил все по полочкам с отвратительной логичностью. Дерк заявил без всякой двусмысленности и Викари, и Джанасеку, что категорически отказывается от их позорного предложения защиты. Тогда это было довольно просто сделать. На нормальной планете, такой как Авалон, это было бы единственно возможным поступком. На Уорлорне все было не так.

– Куда мы его денем? – спросил Челл.

Два брейта разговаривали так, словно Дерк имел не больше сознания, чем их машина.

– Надо отвести его к Джаантони Высокородному Айронджейду и его тейну, – ответил Бретан скрипучим рыком. – Я знаю, где их башня.

Дерк подумал о побеге, но понял, что шансов на успех у него мало. Их было двое, они имели оружие и аэромобиль. Ему не уйти далеко.

– Я сам пойду, – сказал он, когда они направились к нему. – Могу показать дорогу.

Как бы там ни было, это даст ему время подумать. Брейты, по-видимому, не знали, что Викари и Джанасек сейчас в Городе Беззвездного Бассейна и, несомненно, пытаются спасти несчастных желейных детей от других охотников.

– Тогда веди нас, – скомандовал Челл.

И Дерк, не зная, что еще можно предпринять, повел их к лифтам. По пути вверх он с горечью признался себе, что влип в эту историю из-за своего нежелания ждать. А теперь, похоже, ему придется ждать очень долго.

Глава 6

Поначалу ожидание казалось Дерку сущим адом.

После того как выяснилось, что айронджейдов не удастся найти, они вывели его на пустую крышу башни и посадили в углу продуваемой ветром крыши. К тому времени его начала охватывать паника и заболел живот.

– Бретан, – заговорил он, чувствуя, что нервы у него на пределе, но вместо ответа кавалаанец повернулся и резко хлестнул его ладонью по губам.

– Я для тебя не Бретан, – отрезал он. – Зови меня Бретан Брейт, если тебе надо обратиться ко мне, оборотень.

После этого Дерк молчал. Сломанное Колесо Огня почти неподвижно висело в небе Уорлорна и, следя за его еле заметным движением, Дерк чувствовал, что близок к срыву. Все, что с ним случилось, казалось нереальным, а брейты и события дня представлялись ему еще менее настоящими, и он стал думать, что будет, если он неожиданно прыгнет с края крыши вниз. Он будет падать и падать, как бывает во сне, но когда ударится о темные плиты глоустоуна, боли не будет. Он с удивлением проснется и обнаружит себя в кровати на Браке, взмокшим от пота, и будет смеяться над абсурдностью своего кошмара.

Дерку казалось, что он на долгие часы погрузился в свои мысли, но когда он поднял глаза, Толстый Черт почти не сдвинулся с места. Тогда его охватила дрожь. Он подумал сначала, что причина этого холодный ветер Уорлорна, но потом понял, что дело не в холоде. Чем больше он старался удержать дрожь, тем сильнее его трясло, и кавалаанцы уже стали бросать на него странные взгляды. Но ожидание продолжалось.

В конце концов дрожь прошла, как и паническое настроение, и мысли о самоубийстве. На смену им пришло странное спокойствие. Дерк снова задумался, но мысли приходили какие-то нелепые. То он прикидывал, какой аэромобиль вернется первым – серый скат или зеленый «штурмовик», как будто собирался биться об заклад, то пытался представить, как будут вести себя Джаан и Гарс на дуэли с одноглазым Бретаном, то задумывался о том, что случилось с желейными детьми в далеком городе Планеты Темновинного Океана. Все это казалось ему сейчас очень важным, хотя он и не понимал почему.

Потом он начал изучать своих пленителей, что оказалось самым интересным занятием и помогало скоротать время не хуже какого-либо другого. Наблюдая, он стал замечать.

Кавалаанцы почти не разговаривали с тех пор, как привели его на крышу. Челл – тот, что был выше ростом, сидел на низкой ограде площадки всего лишь в метре от Дерка. Приглядевшись к нему, Дерк понял, что он старше, чем казался на первый взгляд. Сходство с Лоримааром Высокородным Брейтом оказалось обманчивым. Хотя он ходил и одевался как молодой человек, ему было лет на двадцать больше, чем Лоримаару, по оценке Дерка. Когда он сидел, его возраст становился более заметным. Над ремнем из металлических пластинок заметно выступало брюшко, глубокие морщины пересекали его загорелое лицо. На покоившихся на коленях руках Челла Дерк увидел голубые вены и серо-розовые пятна. Долгое, праздное ожидание возвращения айронджейдов на нем тоже сказалось, и не только усталостью. Щеки его обвисли, плечи ссутулились, а он этого словно и не замечал.

Один раз старый кавалаанец пошевелился. Вздохнув, он убрал руки с колен и, сплетя пальцы, потянулся. В этот момент Дерк увидел его браслеты. На правой руке у него был железный браслет со светящимися камнями – точно такой, какой так гордо выставлял одноглазый Бретан. Левое запястье охватывал серебряный. Но без жадеитов. Вместо когда-то украшавших его камней зияли дыры.

Пока уставший старый Челл – вдруг Дерку стало трудно видеть в нем опасного, воинственного человека, каким он казался совсем недавно – сидел и ждал, Бретан (или Бретан Брейт, как он потребовал себя называть) шагал без остановки часы напролет. Он весь кипел неугомонной энергией, которой в нем было больше, чем в ком-либо, кого Дерк знал. Даже больше, чем в Джинни, которая в свое время тоже могла шагать часами. Бретан засунул руки в прорези карманов своей короткой белой куртки и мерил шагами крышу, доходя до края и поворачивая обратно… туда, обратно… туда, обратно… туда, обратно… Каждую третью ходку он останавливался и нетерпеливо смотрел вверх, словно осуждая сумеречное небо за то, что оно не доставило ему до сих пор Джаана Викари.

Понаблюдав за ними, Дерк пришел к выводу, что они довольно странная пара. Челл был довольно стар, тогда как Бретан Брейт – еще молод.

Возможно, не старше Гарса Джанасека и наверняка моложе, чем Гвен и Джаан, или он сам. Каким образом он мог стать тейном человека намного старше его? Молодой брейт, без всякого сомнения, не был высокородным, поскольку он не привел брейтам бетейн и не носил серебряного браслета на левой руке, покрытой великолепными рыжими волосами, блестевшими на солнце, когда он проходил мимо Дерка.

Ничего безобразнее этого лица Дерку видеть не доводилось, но по мере угасания дня он привыкал к нему. Когда Бретан Брейт шел в одном направлении, он выглядел совершенно обычным молодым человеком, стройным, полным энергии, которую ему приходилось сдерживать с видимым усилием. С этой стороны его лицо было свежим и гладким. Короткие черные кудри плотно завивались вокруг уха, и несколько прядей свисали до плеч, но не было и намека на бороду. Даже бровь еле прослеживалась над большим зеленым глазом. Он был похож на невинного юношу.

Дойдя до крыши, он поворачивал обратно, и все менялось. С левой стороны лицо этого кавалаанца не имело ничего общего с человеческим, его поверхность испещряли бугры и складки, в нескольких местах плоть стягивали рубцы, в других она блестела, как эмаль. На этой стороне у Бретана волосы не росли вообще, на месте уха виднелась дыра, кусок пластика цвета кожи прикрывал нос с левой стороны, и, что самое страшное, безгубая щель рта шевелилась. Время от времени его перекашивало тиком, который начинался от левого угла рта и зыбью пробегал вверх по обезображенной шрамами поверхности лица.

При дневном свете глоустоун в глазнице брейта чернел, как уголь. Но вот стало темнеть. Хеллей скрылся за горизонтом, а искусственный глаз начал светиться. В полной темноте сам Бретан станет светилом, заменив уставшее гигантское солнце Уорлорна; камень в его глазу будет пылать ровным немигающим светом и половина лица вокруг него станет черной карикатурой черепа, подходящим обрамлением для такого глаза.

Его вид действовал бы устрашающе, если не знать – а Дерк знал, – что это сделано намеренно. Никто не заставлял брейта вставлять светящийся камень на место глаза. Он сам так захотел по причинам, о которых нетрудно было догадаться.

Мысли Дерка вернулись к событиям дня, к разговору у машины-волка. Несомненно, Бретан умен и сообразителен, но Челл, по всей видимости, уже вступил в раннюю стадию старческого слабоумия. До него все доходило очень медленно, и, как вспоминал Дерк, его молодой тейн буквально вколачивал ему в голову каждую свою мысль. Теперь два брейта уже не казались Дерку такими страшными, и он удивлялся, как он мог их испугаться. Они были почти забавны. Что бы ни сказал Джаан Викари, когда вернется из Города Беззвездного Бассейна, ничего страшного не произойдет. Разве могут эти двое представлять реальную опасность?

И, словно в подтверждение его мыслей, Челл начал бормотать. Он разговаривал сам с собой, не сознавая этого. Дерк посмотрел на него и прислушался. Продолжая говорить, старик слегка раскачивался, глядя перед собой отсутствующим взглядом. В его словах не было никакого смысла. Дерк напряженно вслушивался, пытаясь хоть что-то разобрать. Прошло несколько минут, прежде чем до него дошло, что Челл говорил на старокавалаанском языке. Языке, который сложился на Верхнем Кавалаане в течение долгих столетий Смутного Времени, когда кавалаанцы не имели никаких контактов с другими планетами людей. Впоследствии их язык вернулся к нормам стандартного земного, обогатив его словами, которым не было эквивалента. Гарс Джанасек сказал Дерку, что сейчас вряд ли кто-нибудь говорит на старокавалаанском языке, но вот перед ним сидел Челл – старик из самого консервативного сообщества – и бормотал себе под нос слова, которые, несомненно, слышал еще в дни своей юности.

А этот Бретан… Он ударил Дерка за то, что тот применил неверную форму обращения, разрешенную только сородичу. Еще один отмирающий обычай, как сказал Гарс. Даже высокородные допускают отступления от правил. Но не молодой Бретан Брейт, не имевший высокого титула и цеплявшийся за традиции, от которых отказывалось даже старшее поколение кавалаанцев из-за их неудобства.

Дерку даже стало жалко обоих брейтов: они показались ему еще более неприкаянными и одинокими, чем он сам. В некотором смысле эти люди лишились даже своей планеты, потому что Верхний Кавалаан изменился, почва ушла у них из-под ног, их мир стал для них чужим. Ничего удивительного, что они прилетали на Уорлорн: гибнущая планета была самым подходящим местом для доживающих свой век брейтских охотников с их никому не нужными традициями.

Особенно ему было жалко Бретана, который очень уж старался быть страшным. Этот молодой брейт, возможно, был последним приверженцем старых традиций. А ведь может так случиться, что ему доведется дожить до того времени, когда уже никто не будет думать, как он. Может, поэтому он и стал тейном Челла? Потому что его ровесники отвергли его и его взгляды. Дерк решил, что так вполне могло быть, и это показалось ему и страшным, и печальным одновременно.

Одно желтое солнце еще висело в небе, от Хаба остался только красный свет, тлеющий над горизонтом. Дерк уже освободился от всех своих страхов, когда до него донесся звук приближавшихся аэромобилей.

Бретан Брейт остановился и, вытащив руки из карманов, посмотрел вверх, затем привычным жестом потянулся к кобуре пистолета. Челл, моргая, поднялся, помолодев разом лет на десять. Дерк тоже встал.