Кровные узы

— А завтра, — сказала Ана, пока Эдуардо вез их по заполненным толпами отдыхающих улицам, — ты вообще не увидишь берегов — все будет усеяно тентами и палатками. Каждые десять дней здесь устраивается feira — ярмарка, одна из самых больших в стране.

Эдуардо согласно кивнул.

— Продавцы привозят товар со всей округи, так повелось еще с тринадцатого века. Сюда везут все — от скота до вышитых скатертей.

— Замечательно! С коровой, возможно, возникли бы трудности, но вот какой-нибудь красивой вышивке мама была бы рада… — У Кэтрин перехватило дыхание, когда Эдуардо беспечно повернул на вымощенную булыжником улицу, которая на первый взгляд поднималась совершенно отвесно.

— Спокойно! — с широкой улыбкой произнес он в ответ на ее полный ужаса вздох, но она смогла успокоиться лишь наверху, где улица расширялась в небольшую булыжную площадь перед внушительным длинным домом.

С улицы был виден только фасад с балконами, остальную же часть здания скрывали каменные стены сада. Эдуардо объяснил ей, что архитектура дома типична для Португалии семнадцатого века. Стены нижнего этажа были глухими, лишь несколько крошечных оконцев обрамляли арку главного входа. Вдоль всего верхнего этажа шел ряд французских окон, выходивших на отделанный витыми железными прутьями балкон, который как будто подпоясывал дом черной кружевной лентой.

— Добро пожаловать в Каса-дас-Камелиас! — церемонно объявил Эдуардо. Под аккомпанемент массивного дверного колокольца, звучно возвестившего об их прибытии, он провел Кэтрин в огромную сумрачную прихожую. Кэтрин вздрогнула от холода, проникавшего сквозь подошвы легких сандалий от массивных каменных плит. Вслед за Аной и Эдуардо она поспешила по гранитной лестнице вверх, на второй этаж.

— Мы живем здесь, — указала Ана на двойные двери, ведущие в коридор налево. — А спальни для гостей — направо.

Этот дом подавлял Кэтрин куда больше Квинта-дас-Лагоас. Она в благоговейном страхе смотрела на стены, увешанные ружьями, мушкетами, щитами и шлемами, на аккуратно сложенные в углах лестничной площадки ядра для пушек. Темные тяжелые шторы с уже знакомыми ей гербовыми вышивками закрывали окна. Огромные комнаты, соединенные между собой бесчисленными дубовыми дверями, были полны изысканной старинной мебели и objets d'art[30] , а библиотека от пола до потолка заставлена книгами в кожаных переплетах — совершенно очевидно, старыми и очень ценными.

— Это была любимая комната мамы, — сказала Ана. — Папа работал за письменным столом, а мама вот здесь, на диване, вышивала. — Ана показала на вышитые панно на стенах. — Это все ее работы, те, что ты видела в Квинта, — тоже.

— У вашей мамы был настоящий талант! Эдуардо мрачно кивнул.

— Е verdade. Пойдем. Выпьем с Эльсой кофе в нашем маленьком уютном sala, который, вот увидишь, сильно отличается от всего этого зловещего великолепия.

Эльса оказалась пухленькой веселой женщиной в черном платье. Она вела хозяйство в Каса-дас-Камелиас с помощью двух молоденьких девушек из города. В отличие от Фернанды Эльсе не довелось обучаться у Лоры Дент. Тем не менее ее забавный английский позволил ей выразить свою радость в связи с приездом английской подруги Аны. Она подала им кофе в симпатичном маленьком sala, где стеклянные двери балкона были распахнуты навстречу восхитительному уединенному саду.

— Попозже ты посмотришь и сад, — пообещала Ана, склоняясь над подносом с кофе. — Что ты думаешь о Каса-дас-Камелиас?

Эдуардо не сводил испытующего взгляда с Кэтрин, пока она подыскивала подходящие слова.

— Дом тебе не понравился?

— Конечно, понравился! Разве могло быть иначе? Но я предпочитаю Квинта, — призналась она. — Это очень красивое здание, но оно больше похоже на музей, чем на дом.

— Для нас это наш дом, — просто ответила Ана.

Кэтрин, которая слишком хорошо это понимала, сочувственно усмехнулась.

— Тебе, должно быть, жизнь в Патни показалась весьма странной, когда тебя запихнули в крошечную квартирку, да еще вместе с четырьмя другими девушками, верно?

— Мне очень нравилось в Патни. — Ана бросила на брата лукавый взгляд. — Не забывай, что там никто мною не командовал!

— Очень скоро этим будет заниматься Карлос, — напомнил ей Эдуардо.

— Пусть только попробует! — Ана вскочила. — Мне нужно кое-что передать Эльсе от Фернанды. Corn licena, Кэтрин. — И она поспешила на кухню, оставив позади себя напряженное молчание.

— Мне жаль, что тебе не понравилось в Каса-дас-Камелиас, — вымолвил наконец Эдуардо. Кэтрин изумленно вскинула брови.

— Это не правда! Дом очень красив.

— Для меня он еще и тяжелая ноша, — нахмурился он. — Иногда мне кажется, что лучше бы я его после смерти Педро продал, как мне, кстати, советовали.

Совет, без сомнения, исходил от блистательно умной Антонии, подумала Кэтрин.

— Но я не смог этого сделать, — продолжал он. — Дом принадлежал моей семье целых два столетия. Я бы разбил сердце сестрам. Пришлось согласиться на единственный возможный выход — взять у правительства субсидию.

— Тебе жаль оставленной карьеры? Он пожал плечами.

— Бессмысленно жалеть о том, чего нельзя изменить.

Глаза Кэтрин наполнились таким сочувствием, что он просветлел лицом, надолго задержав на ней теплый взгляд темных, задумчиво сощуренных глаз.

— Что такое? — наконец не выдержала она.

— Извини. Просто ты так…

— …похожа на Исабель! — Кэтрин постаралась не отводить взгляда, и от его ответной улыбки ее бросило в жар.

Не спуская с нее глаз, он медленно поднялся и пересел к ней, на выцветший парчовый диван.

— Я собирался сказать, что ты так красива! Ты, — подчеркнул он. — Мисс Кэтрин Уорд из Англии, о которой я много слышал, но с которой до вчерашнего дня не встречался. И это меня поражает, потому что мне кажется, что я тебя очень хорошо знаю.

Она немного отодвинулась от него.

— Только из-за Исабель, — неловко пробормотала она.

— Забудем об Исабель. — Схватив ее ладонь, он поднес ее к губам, но Кэтрин вырвала руку, вскочила и отошла к окну.

— Я хотела бы забыть, но не могу! — срывающимся голосом сказала она, не оборачиваясь.

Казалось, в ней зазвенел каждый нерв, когда она услышала, как Эдуардо встал, подошел к ней сзади и остановился так близко, что она почувствовала тепло его тела сквозь тонкий шелк своей блузки, тепло его дыхания на шее.

Кэтрин стояла неподвижно, лишь сердце глухо колотилось в груди от мысли, что он ее сейчас обнимет. Но он вдруг, чертыхнувшись сквозь зубы, отскочил от нее — за секунду до появления Аны. Она влетела в комнату и объявила, что Эльса и слышать не хочет об обеде в ресторане и настаивает на том, чтобы пообедать дома.

— А пока она готовит, — предложила Ана, — мы можем показать тебе наш город.

— Нравится тебе такая мысль, Кэтрин? — спросил Эдуардо.

— Очень, — заверила она его, стараясь улыбкой прикрыть разочарование, вызванное неожиданным вторжением Аны.

Когда они пустились в путь по узкой мощеной улочке, Кэтрин льнула к Ане, твердо намереваясь держаться от Эдуардо подальше — настолько, насколько позволят приличия. Эдуардо бросал на нее косые взгляды, говорившие без слов, что он прекрасно понял ее намерения. Он показывал ей церкви и часовенки, башню, в которой когда-то была городская тюрьма и которую позже переделали в архив. Кэтрин зачарованно слушала, она и думать забыла о своем решении быть с ним поосмотрительней. Эдуардо объяснил, что каменные блоки, которые использовали для реставрации башни, обтесывали вручную, как и много веков назад.

— Но… разве это не бесполезная трата драгоценного времени? Ана рассмеялась.

— Мы здесь воспринимаем время совсем по-другому, querida.

Приятно было пройтись по платановой аллее вдоль берега реки. Кэтрин чувствовала себя на удивление легко и свободно даже среди толп народа, высыпавших из многочисленных церквей после окончания мессы. Кто-то просто возвращался домой пешком, наслаждаясь чудесной погодой, кто-то заворачивал по дороге в ресторан, а многие задерживались на чашку кофе в бесчисленных маленьких барах и кафе, встречавшихся на каждом шагу.

— Выпьем кофе на praca[31] ?. — предложил Эдуардо, когда они уже повернули обратно. Однако Ана решительно покачала головой.

— У Эльсы уже наверняка готов обед, к тому же мы должны вернуться в Квинта не очень поздно, не забудь, сегодня с нами ужинает Карлос. Он горит желанием познакомиться с Кэтрин.

Эдуардо поддразнил ее, нежно проведя пальцем по щеке.

— Может, он тебя разлюбит, как только увидит твою прекрасную подругу.

— Вполне возможно, sem duvida, — безмятежно согласилась Ана.

— Я пошутил, carinha, — заверил он ее. — В таком случае не будем задерживаться, meninas[32] . У меня нет никакого желания сердить Эльсу, тем более, — мрачно добавил он, — что теперь я остаюсь один и должен вести дела самостоятельно. Значит, придется полностью зависеть от Фернанды и Эльсы.

— А что, тебе в самом деле не удается подобрать Ане замену? — поинтересовалась Кэтрин.

— Никого! — хихикала Ана. — Моему братцу невероятно трудно угодить. Вот почему он все еще solteiro[33] . Никак не найдется невеста, которая бы ему полностью подходила.

Эдуардо осадил сестру взглядом.

— У меня все не было времени искать себе жену, — коротко бросил он. — Однако я уверен, что нашей гостье это совсем не интересно.

Неверно, подумала Кэтрин, заходя вслед за Аной в дом. Эта тема интересует ее куда больше, чем следовало бы.

Скромный обед был подан в официальной столовой, где гранитный пол сверкал серыми и розовыми бликами.

— Твой свадебный прием будет проходить здесь? — спросила Кэтрин.

— Нет-нет! — засмеялась Ана. — Слишком много гостей. Мы устраиваем так называемый шведский стол. Прием пройдет во дворе, к вечеру там зажгут огни и начнутся танцы.

— Свадьба Аны, — заметил Эдуардо, — будет совсем в другом роде, чем те, что ты до сих пор видела, Кэтрин.

— Вы меня совсем заинтриговали. А между прочим, Эдуардо, — с любопытством спросила Кэтрин, — ты тоже будешь в костюме крестьян Миньо?

Он скорчил гримасу.

— Nao, senhora![34] Я не согласен разыгрывать из себя шута в дурацких одеждах — даже ради моей дорогой сестрички. Карлос, конечно, — скептически добавил он, — сдался на ее уговоры, бедняга совсем одурманен любовью. Я его предупредил, что, когда они поженятся, пусть будет с нею построже, иначе его жизнь превратится в ад!

Пока Эдуардо после обеда беседовал с Эльсой, Ана повела Кэтрин в сад. Вдоль всего дома тянулась тенистая аллея, выходящая прямо во внутренний дворик, где уже готовились к свадебному приему. Колонны с железными кольцами, к которым в старину привязывали лошадей, были увиты какими-то побегами с алыми цветами, пламенеющими под ярким солнцем на фоне белоснежных стен. Кэтрин держала наготове фотоаппарат, но не успела сделать и пары снимков, как Ана потянула ее на гранитную лестницу, ведущую из дальнего угла дворика вниз, в сад, расположенный на уровне нижнего этажа здания.

Кэтрин не сдержала восторженного возгласа при виде четырех высоких, близко посаженных камелий, отбрасывающих густую тень на маленький бассейн с шезлонгами вокруг. В ярко-зеленой прозрачной воде бассейна отражались два забавных каменных монаха на столбах — они возвышались среди папоротника и круглых голубых головок высоких африканских лилий. Чуть подальше, недалеко от увитой плющом стены сада, каштаны время от времени роняли свои мохнатые плоды в траву, и глухой стук отчетливо раздавался в воскресной тишине. Кэтрин металась вокруг, снимая сад во всевозможных ракурсах, пока Ана не остановила ее.

— Пора прервать Эдуардо, надо ехать, — сказала она, взглянув на часы. — Времени осталось всего ничего, а мне еще нужно принарядиться к приезду Карлоса.

Входя в прохладный, сумрачный дом, Кэтрин хмыкнула.

— Тебе незачем принаряжаться, Ана, ты и без того прехорошенькая!

К ее удивлению, Ана, поднимаясь по лестнице, вдруг повернулась к ней с очень серьезным видом.

— Мне совсем недолго осталось тратить на это время, Кэтрин. Только пока я еще solteira. Как только я выйду за Карлоса, моя жизнь неизбежно изменится. Так что в эти несколько оставшихся до nupcial[35] дней я хочу каждую свободную минутку потратить на себя. Хочу каждой встречей переполнять моего noivo все большим нетерпением, чтобы, когда наконец придет пора, наша первая ночь стала совершенством.

Кэтрин приостановилась на площадке лестницы, встревоженно всматриваясь в Ану.

— О, Ана, не жди слишком многого. Только… только не в первую ночь!

Ана обняла Кэтрин за талию и крепко прижала к себе.

— Для меня она будет совершенством. Для тебя, с таким возлюбленным, как твой Дэн, — вдруг с неожиданной откровенностью добавила она, — ничего и не могло быть хорошего, я уверена, querida. Он был просто эгоистичный мальчишка, недостойный даже целовать твой след. Мой Карлос — мужчина, он совсем другой.

Слова Аны, крепко застряли у Кэтрин в голове. По дороге в Квинта-дас-Лагоас она была так тиха, что Эдуардо, то и дело переводивший взгляд прищуренных глаз с дороги на Кэтрин, в конце концов спросил, хорошо ли она себя чувствует. Заверив его, что с ней все в порядке, Кэтрин завела разговор о саде в Каса-дас-Камелиас, хвалила его в самых восторженных выражениях, которым Эдуардо вежливо внимал, пока не повторил свой вопрос:

— Что-то не так, Кэтрин? Она оглянулась на подругу, крепко спавшую на заднем сиденье.

— Просто я не перестаю волноваться за Ану, — вполголоса призналась она.

— Потому что она ждет бесконечного, как в сказках, счастья? — Улыбка Эдуардо успокаивала. — Не изводи себя, Кэтрин. Когда ты с ним познакомишься, то поймешь, что Ана сделала хороший выбор.

— Я рада. — Кэтрин уставилась на свои стиснутые руки. — Остается надеяться, что он понимает ее ожидания.

— Ее мечту о совершенстве, хочешь сказать? Она в ужасе подняла на него глаза.

— Ты слышал наш разговор на лестнице? Эдуардо слегка смутился.

— Да. Я не собирался… подслушивать. Вспыхнув, она резко отвернулась.

— Но звуки в Каса-дас-Камелиас разносятся очень далеко. Я просто не мог не услышать ее рассуждений о совершенстве брачной ночи. — Долгий, внимательный взгляд Эдуардо заставил Кэтрин вздрогнуть. — Я слышал и ее замечание о твоем noivo и о ваших отношениях. Кэтрин, ты не должна стыдиться…

— Стыдиться! — в ярости прошипела Кэтрин, повернувшись к нему; глаза ее горели от возмущения. — Я ни капельки не стыжусь своих отношений с Дэном, которые тебя, между прочим, нисколько не касаются!

— Извини меня, Кэтрин, — поспешно прошептал он. — Я не хотел обидеть тебя. Не забывай, что я немного подзабыл английский. Не всегда могу правильно подобрать слова. Прости.

Теперь Кэтрин кипела от злости на себя — за то, что позволила Эдуардо Барросо так легко проникнуть в свою душу.

— Ты тоже извини меня за грубость, — с досадой проговорила она и постаралась улыбнуться. — Знаешь, я что-то чувствую себя страшно уставшей. Должно быть, не привыкла к этому вашему чудесному, чистому воздуху. Наверное, мне нужно немножко отдохнуть перед ужином.

Уже въезжая в арку Квинта-дас-Лагоас, Эдуардо обернулся к ней с вежливой маской на лице.

— Pois е. Как тебе угодно, Кэтрин. Ужин будет подан не раньше восьми.

— Chegamosf — спросил заспанный голосок, когда Эдуардо уже подъезжал к дому. — Мы приехали?

Глава 4

Кэтрин казалось, что ничто в жизни не выводило ее настолько из равновесия, как эта сцена с Эдуардо. Она решила, что проведет время до ужина за одним из романов, купленных в аэропорту. Однако, устав от избытка впечатлений, она мгновенно уснула, как только голова ее коснулась подушки. Проснулась она от настойчивого стука в дверь, в полной темноте и ничего не соображая.

— Кэтрин! — звала Ана. — С тобой все в порядке?

— Заходи, — сонно отозвалась Кэтрин. Повозившись с настольной лампой, она включила свет и в ужасе уселась на кровати. — О Боже, уже так поздно!

— Я заглядывала к тебе раньше, — сказала Ана, проходя в комнату. — Света не было, и я решила, что ты спишь. Эдуардо велел тебя не беспокоить, потому что ты устала. — Она присела на край кровати и дотронулась до пылавшей румянцем щеки Кэтрин. — Если ты очень устала, querida, то можно принести тебе ужин в постель.

Какое-то мгновение Кэтрин колебалась. Уж очень заманчиво было избежать Эдуардо Барросо хотя бы на этот вечер. Но и трусливо. Она покачала головой и выбралась из постели.

— Что ты, Ана, жду не дождусь встречи с твоим женихом, глупенькая! — Она внимательно окинула взглядом шелковое желтовато-зеленое платье Аны. — Ты выглядишь потрясающе. Дай мне только двадцать минут. Не скажу, что смогу сравниться с тобой, но обещаю не ударить лицом в грязь, сеньорита Барросо.

— Bobagem! — возразила, обнимая ее, Ана. — Торопиться незачем. Мы будем в sola. Я умолила Фернанду накрыть ужин там, а не внизу. Приходи!

Кэтрин понадобилось две минуты на освежающий душ, еще пять, чтобы подсушить волосы. Она быстро надела абрикосового цвета юбку, простенькую белую блузку из шелка и позволила себе потратить несколько минут на волосы, подняв их со лба и закрутив тугим пучком на затылке. Чтобы немного скрасить простоту общего стиля, она чуть сильнее подкрасила глаза, добавила каплю духов и в тот миг, когда где-то в глубине дома пробило восемь, накинула абрикосовый жакет, сунула ноги в желтовато-коричневые лодочки, вдела в уши гроздья янтарных капель и глубоко вздохнула, чтобы выровнять дыхание. Смелей, Кэтрин, молча скомандовала она, вперед!

Робость. Для Кэтрин это было что-то новенькое. Спустившись в прихожую, она застыла у подножия лестницы, внезапно парализованная страхом и охваченная желанием бегом вернуться к себе в комнату и притвориться больной — только бы не встречаться снова лицом к лицу с Эдуардо Барросо. А вот и он. У нее перехватило дыхание, когда хозяин дома, пугающе элегантный в строгом темном костюме, появился из-за двери, ведущей в sola. Тихонько закрыв ее за собой, он обвел ищущим взглядом комнату, увидел Кэтрин и направился к ней.

Кэтрин скованно улыбнулась ему.

— Добрый вечер.

— Boa tarde[36] , Кэтрин, — ответил он и, выдержав паузу, вскинул вверх руки жестом недоверия. — Я поражен.

— Поражен?

— Ана сказала, что полчаса назад, когда она зашла к тебе, ты еще спала.

— Верно.

— И тем не менее ты уже здесь! Не только пунктуальна, но и способна ослепить своим видом!

Кэтрин успокоенно вздохнула, чувствуя себя значительно лучше.

— Каюта, в которой я жила на лайнере, была так мала, что мы с соседкой должны были переодеваться по очереди — пришлось приобрести в наведении лоска сноровку.

— Уверен, что Карлос был бы тебе благодарен, если бы ты поделилась своим искусством с Аной! — рассмеялся он. — Иначе большую часть своей жизни он проведет наподобие сегодняшнего вечера — расхаживая в ожидании, как лев в клетке.

— Но Ана ведь была готова сто лет назад! — смеясь, сказала Кэтрин. Эдуардо пожал плечами.

— Поговорив с тобой, она вернулась к себе — что-то там поправить в прическе. Карлос из последних сил поддерживал со мной вежливую беседу, а сам поминутно косился на часы. Теперь, когда Ана изволила наконец явиться, я его пожалел и оставил их наедине, решив встретить тебя здесь. Признаюсь, я предполагал, что и тебя придется подождать!

— Раз я уже пришла, может, присоединимся к ним?

— Чуть позже. Дадим им пару минут побыть вдвоем. — Внезапно став серьезным, он заглянул ей в глаза. — Кроме того, я рад нашему неожиданному уединению. Мне хотелось бы услышать, что я прощен. Она напряглась.

— Прощен?

— Полагаю, ты догадываешься, за что, Кэтрин. Мне не следовало говорить, что я слышал ваш с Аной откровенный разговор. Ты была смущена и разозлилась, naturalmente. Я прошу прощения.

— Я разозлилась не потому, что ты нас услышал! Меня взбесило твое замечание, что мне чего-то нужно стыдиться.

Он придвинулся к ней.

— Я знаю. — Глаза его сузились и потемнели. — Наверное, я неудачно выразился, ведь то, что я услышал… — Он пожал плечами, и на его орлиное лицо легла тень издевки над самим собой. — Можешь, если хочешь, смеяться, но, когда я узнал, что ты и этот… этот человек были любовниками, я почувствовал ревность.

Кэтрин ошарашенно уставилась на него.

— Ты это несерьезно!

— Почему?

— Мы же только познакомились!

— Мне трудно в это поверить.

— Только потому, что я похожа на Исабель?

— Нет! Я больше не думаю о ней, когда вижу тебя. К Исабель я испытывал обожание, своего рода детское вожделение. — Он взял ее за руку и заглянул в глаза. — Я тебя обижу, Кэтрин, если скажу, что мои чувства к тебе — скорее чувства мужчины к женщине?

Они смотрели друг на друга в полном молчании. Кэтрин пыталась скрыть свою реакцию на прикосновение его пальцев, а он все сильнее сжимал ее руку, суженные его глаза жарко пламенели, а губы были стиснуты так, что в углу рта билась крошечная жилка.

Внезапно она резко выдернула руку.

— Это ошибка, — холодно заявила она. — Твоя ошибка. То, что ты услышал, ввело тебя в заблуждение. Я не товар для… для того, что, похоже, у тебя на уме.

Глаза Эдуардо вспыхнули гневным огнем.

— Откуда тебе знать, что у меня на уме?

— То же самое, что у всех мужчин, я полагаю!

— Твой жизненный опыт с моим полом был весьма неудачным, е verdade! — Он саркастически скривился. — Ты можешь спокойно спать в своей постели, поверь моему слову, Кэтрин. Ты гостья под крышей моего дома, тебе нечего бояться.

Она спустилась на одну ступеньку.

— Благодарю. Ты меня успокоил.

— Но я бы солгал, если бы стал отрицать, что кровь моя бурлит от одного взгляда на тебя. Правда, виной тому не только твоя красота, но и ум — качество, которое я очень ценю в женщинах. Да и прошли те времена, когда я был пылким юнцом, не способным воспринимать ничего, кроме собственных страстей. — Он криво усмехнулся. — Какая длинная речь! Я тебя утомил?

— Нет! — быстро сказала она. — Я сделала поспешный и не правильный вывод. Извини. И прими мою искреннюю благодарность за комплимент. Насчет моего ума, я имею в виду. Мужчины, как правило, обращают внимание лишь на обложку — и не волнуются о содержании…

Ее с трудом восстановленное хладнокровие снова подверглось испытанию, когда Эдуардо поднес к губам ее руку, прежде чем проводить к дверям sola. Он хитро улыбнулся Кэтрин, намеренно шумно и долго поворачивая массивную железную ручку, чуть помедлил и лишь затем пропустил Кэтрин вперед, к парочке, отпрянувшей друг от друга при их появлении.

Ана, раскрасневшаяся и слегка растрепанная, подбежала к Кэтрин и схватила ее за руку.

— Позволь представить тебе Карлоса, — сконфуженно сказала она.

Стройный молодой человек поднялся навстречу Кэтрин. Он был гораздо смуглее Барросо, с черными волнистыми волосами и белозубой улыбкой на оливковом лице, таком живом и открытом, что все страхи Кэтрин за Ану испарились еще до того, как Карлос да Кунья произнес на ломаном английском первые приветственные слова. Тепло улыбнувшись, он выразил свой восторг от знакомства с прекрасной подругой Аны.

— Эдуардо сказал, что ты, возможно, разлюбишь меня, увидев Кэтрин, — поддразнила его Ана.

Напустив на себя притворно смиренный вид, Карлос обернулся к Ане, и глаза его весело заискрились.

— Такая возможность не исключена, de sertew, — согласился он. — Увы, раз мы уже обо всем договорились, наверное, придется все-таки нам пройти через casamento[37] .

— Я-то ожидала от тебя других слов — что прекраснее меня никого нет! — смеясь, возразила Ана.

— Porque? Для меня это именно так, тут все ясно без слов, — просто сказал он и поклонился в сторону Кэтрин. — И пусть твоя подруга простит меня.

— Прощаю, прощаю, — тепло улыбнулась Кэтрин, глубоко тронутая милым его очарованием. Сначала она чувствовала при виде влюбленной парочки настоящую зависть, но вечер шел, ей с ними было легко и приятно, и настроение у нее заметно приподнялось — благодаря не только им, но и предыдущему разговору с Эдуардо.

Общая беседа за столом шла оживленно и темпераментно. Карлос периодически сбивался на португальский и просил Ану поработать переводчиком, что только добавляло веселья, потому что шаловливая Ана давала весьма вольные переводы, а Эдуардо на сей раз все спускал ей с рук.

— Я сложил свои полномочия, — ухмыляясь, сообщил он Карлосу. — Скоро вся ответственность ляжет на твои плечи.

Такая перспектива, казалось, не только не пугала, но даже радовала будущего мужа. Что касается Аны, то она не преминула обернуть угрозу братца против него же.

— Ты еще обо мне пожалеешь, когда останешься со всей своей работой один, — ехидно прокомментировала она.

Эдуардо тяжело вздохнул, пожимая плечами.

— Quern sabe? Может быть, подыщется подходящая замена еще до того, как эта проблема встанет во всей своей остроте.

— Он ждет мисс Совершенство, — хихикала Ана, когда они вставали из-за стола.

Карлос, расспросив, чем занималась Кэтрин после окончания колледжа, пришел в изумление, узнав, что девушка предпочла продавать одежду на туристическом лайнере вместо того чтобы подыскать себе занятие, соответствующее образованию. Пригубив чудесный портвейн, которым Эдуардо угостил их по случаю знаменательной встречи, Кэтрин отговорилась все тем же — хотела, дескать, повидать мир прежде, чем осесть на одном месте.

— А еще Кэтрин старалась избавиться от несчастной любви, — добавила Ана и вдруг вспыхнула, встретив осуждающий взгляд брата. — Ох, прости, querida, — полным раскаяния голосом пробормотала она и взяла Кэтрин за руку. — У меня слишком длинный язык.

— Ничего, радость моя, — спокойно ответила Кэтрин. — В конце концов, это же правда. И путешествие оказалось превосходным лекарством. Я много работала, познакомилась с интересными людьми, да еще время от времени посещала такие уголки мира, которые иначе мне не довелось бы увидеть.

— И где вы побывали, Кэтрин? — быстро спросил Карлос, чтобы отвлечь гнев Эдуардо от Аны.

— Почти во всех портах Средиземноморья и Карибского моря — в самых известных курортных местах. Жаль только, не удалось побывать на Дальнем Востоке.

Поддавшись настойчивым уговорам Аны, Кэтрин описала им свою довольно однообразную жизнь на борту. Питалась она обычно в кают-компании, вместе с младшими офицерами, развлечений было мало, разве что случайные вечеринки со всей командой. Собирались они, как правило, в окрестровой комнате, за сценой гостиного зала.

— И уж совсем редко, — добавила она, — меня приглашали поужинать в ресторане для пассажиров.

— А кто приглашал? Конечно, кто-нибудь из пассажиров-мужчин! — воскликнула Ана.

Остро ощущая присутствие Эдуардо, который сидел рядом с ней на диване и молча слушал, не сводя с нее пристального взгляда, Кэтрин сухо кивнула.

В глазах у Аны читалась зависть.

— Звучит просто сказочно! — Она озорно подмигнула Кэтрин. — И всегда обходилось без инцидентов? Ну, потом, когда твой знакомый провожал тебя до каюты?

— Querida! — запротестовал Карлос. — Ты не должна задавать таких вопросов. Кэтрин улыбнулась.

— Я не возражаю. Никаких, как ты говоришь, инцидентов не возникало, поскольку я заранее объясняла джентльмену, что ужин — это все, на что он может рассчитывать. А теперь, — поспешно добавила она, — хватит обо мне. Расскажите-ка лучше о себе, о своих планах. Я слышала, Карлос, вы собираетесь переоборудовать дом для туристского бизнеса.

Карлос просиял. Тема была дорога его сердцу, и он посвятил Кэтрин во все подробности, попутно уговаривая приехать в Португалию следующим летом, чтобы самой полюбоваться, как они с Аной устроятся в Квинта-да-Флореста.

— Я знаю, как вы были добры к Ане, когда на нее навалились несчастья, — мягко сказал он. — Наш дом всегда в вашем распоряжении, добро пожаловать в любое время.

Глубоко тронутая, Кэтрин пообещала обязательно навестить их еще раз.

— Теперь у меня будет куда сбежать, когда я устроюсь работать на берегу и заскучаю.

— Тебя привлекает карьера деловой женщины, я правильно понимаю? — задал вопрос Эдуардо.

— Более или менее.

— А сейчас в вашей жизни нет мужчины? — поинтересовался Карлос.

— Нет. — Кэтрин пожала плечами. — Мне не так повезло, как Ане. Я все еще жду… гм, мужчину с большой буквы.

Ана расхохоталась, поймав ошарашенный взгляд Карлоса. Вскочив, она протянула ему руку.

— Пойдем, moi amor. Я тебе объясню по дороге к машине.

Перспектива уединиться с невестой явно обрадовала Карлоса. Пылкая его готовность была столь явной, что Кэтрин едва сдержала смешок, обменявшись взглядом с иронично ухмыльнувшимся Эдуардо. Карлос торопливо распрощался, поблагодарив Эдуардо за вечер и поцеловав на прощание руку Кэтрин.

Эдуардо взглянул на часы.

— Раз уж свадьба твоя, Ана, на носу, так и быть, позволю тебе на несколько минут продлить ваше прощание.

Ана с насмешливым смирением изобразила благодарный поклон.

— Que irmao bondoso! Мой брат так добр! — обратилась она к Кэтрин, поднимая глаза к небесам. — Думаешь, мне нужно его разрешение, чтобы пожелать моему noivo спокойной ночи?

— Нужно, если эти пожелания затягиваются до полуночи, — парировал Эдуардо и взмахнул рукой в сторону двери. — Идите. Пока я не пожалел о такой щедрости. Выпьешь еще, Кэтрин? — спросил он, когда влюбленные исчезли.

— Вина больше не нужно, спасибо. Может быть, тоник.

— Pois е. — Он отошел к сервировочному столику и вернулся с бокалом тоника со льдом и каплей виски для себя. — Позволю себе удовольствие отведать твой подарок. Saude!

Она приподняла бокал в ответном жесте, мечтая, чтобы Ана поскорее возвратилась, — особенно после того, как Эдуардо занял свое прежнее место рядом с ней на диване. Теперь, когда они остались вдвоем, атмосфера слегка изменилась, в ней чувствовалось напряжение, которое осталось после разговора в холле. Кэтрин сидела неподвижно, уставив глаза в одну точку. Но в поле ее зрения как раз попадала рука Эдуардо — пальцы, обнявшие стакан, жесткие волоски, темнеющие на бронзовой коже, оттененной белоснежной манжетой рубашки, выпуклая золотая запонка, искрящаяся отраженным светом настольной лампы. И внезапно ее охватило такое всепоглощающее ощущение его близости, что рука у нее задрожала, вызвав звон льдинок в бокале.