Слаще любых обещаний

В тот день, в Италии, чтобы как-то оправдать свой поступок, Гарет приписывал его вспышке раздражения и гнева на девушку, не желающую искренне ответить на чувства того, кто любит ее по-настоящему. Но стоило ему прикоснуться к ее телу, он понял, что это самообман. И он виноват лишь в том, что сам страдает от бремени неразделенной любви, подобно ей.

Может быть, любовь — слишком громкое слово. Но слетавшее с губ Луизы имя другого больно ранило его сердце.

Гарет закрыл глаза. Ведь та Луиза, в которую его угораздило влюбиться, была совсем еще девочкой. И он пытался успокоить себя тем, что это лишь классическая история зрелого преподавателя, пытающегося вернуть свою молодость, влюбившись в неискушенную студентку. Но теперь она не его ученица, а он не учитель. Девушка расцвела и превратилась в настоящую женщину. А его чувства только окрепли и стали еще глубже. Гарет понял это, увидев ее в самолете, и даже раньше.

Еще на Рождество, мужественно перенося добродушные подтрунивания родных по поводу своего семейного положения, он знал об этом, держа на руках маленького племянника и сознавая, что Луиза — единственная женщина, которая может стать матерью его детей. Но как это случилось? И когда? Ответа он не знал. Может, еще до Италии? Впрочем, какая разница? Луиза все еще грезит о нем, своем Сауле.

Даже после того, как Луиза приняла горячий душ и выпила чашку горячего кофе, дрожь не прошла, и тело трепетало, храня память о его ласках. Ее кожа пропиталась его запахом, который не смыть даже самой горячей водой. Теперь уже он останется с нею навечно.

Гарет.

Когда же она поняла, что любит? В Италии, пытаясь убедить себя в обратном, не подозревая, что была лишь напугана? А может, на Рождество, когда все ходили на цыпочках, боясь упомянуть даже имя Саула и что они с Тулой уже назначили день свадьбы? Наивные, они и не предполагали, что все в прошлом.

Гарет.

О, как долго она себе в этом не признавалась. Убеждала себя, что это не больше чем классическая реакция девственницы на первый сексуальный опыт, напоминала с презрительной горечью, что влюбленная в преподавателя студентка — это слишком банально.

Ведь он тебе даже не нравится, повторяла она снова и снова. Ты лишь проецируешь на него чувства, предназначенные для Саула… Он ничего для тебя не значит, да и ты для него тоже, с грустью подумала она, понимая, что только последнее было истинной правдой.

Именно поэтому она перешла на другой факультет — лишь бы обезопасить себя от вероятности встречи с ним. И если днем ей удавалось контролировать свои мысли и грезы, ночь брала свое. Она звала его во сне, а ее тело отчаянно взывало к испытанным ранее ласкам.

Просыпаясь каждое утро, девушка возвращалась к печальной действительности, сознавая, что она ему не нужна и он никогда не будет частью ее жизни. Все это лишь подчеркивало ее детскую привязанность к Саулу, а в дальнейшем и юношескую влюбленность в него.

С Гаретом все было по-другому. Луиза не могла позволить себе преследовать этого мужчину день и ночь, неустанно добиваясь своего.

Повзрослела же она, в конце концов.

Луиза все еще продолжала дрожать. Болезненная пульсация в голове предупреждала о подступающей мигрени. О работе можно забыть. Луиза набрала номер телефона своего босса.

— Мигрень! — воскликнула Пэм. — Даже не вздумай выходить. Уж я-то знаю, что это такое.

Боль усиливалась, и, бросив трубку, Луиза с трудом добралась до постели.

Снова Гарет. Ну зачем злодейка судьба опять сыграла с ней такую шутку? Зачем?

Глава 7

От резкого стука в дверь Луиза проснулась. Боль в голове наконец отступила. Откинув одеяло, девушка обнаружила, что даже не сняла купальник.

Как обычно после приступа мигрени, Луиза чувствовала общую слабость и благодатное облегчение. Передвигаясь словно на автопилоте, она подошла к двери.

— Джосс! Джек! Какая радость, какими судьбами? — воскликнула Луиза, увидев брата и кузена.

Она ожидала увидеть кого угодно, только не их.

— Лу, Джеку плохо, — сообщил брат, обнимая кузена за плечи и заводя в квартиру. — Его начало тошнить, когда мы пересекали Ла-Манш и…

— Господи! Да входите же скорей! Луиза посмотрела на бледно-зеленое, с запавшими глазами, личико младшего кузена.

— Джек!… — взволнованно окликнула она и хотела обнять его.

Мальчик устало покачал головой:

— Все будет хорошо… Только полежу немного…

— Спальня там, Джосс, — сказала Луиза, показывая дорогу брату.

Девушка едва успела поправить постель, как Джек обессиленно повалился на покрывало. Луиза нахмурилась. Интересно, как их сюда занесло? И что, собственно, случилось?

С тех пор как исчез отец, Джек перебрался к родителям Луизы, и девушка считала его еще одним братом.

Его мать, начисто лишенная материнских чувств, страдающая булимией, заявила, что присматривать за подростком в одиночку ей не под силу. К тому же большую часть времени мальчик проводил с родителями Луизы, а не с Оливией и матерью. Таким образом, для Дженни и Джона не составило большого труда убедить ее оставить все как есть.

Джосс был старше Джека на два года, но это не влияло на их отношения. Мальчики отлично ладили и, по словам Дженни, были даже больше чем братья. А у Луизы и Кэти просто появился новый братишка.

Однажды, когда его мать поправилась, мальчику предложили перебраться к ней в Брайтон, но он предпочел остаться.

Выкормить и обогреть любовью еще одного ребенка для большой семьи Луизы не составляло особого труда. Да и сама Луиза относилась к Джеку как к родному брату, так же, как и Кэти.

В семейном кругу ребят ласково прозвали «мальчишки», а Луизу с Кэти — «близняшки». Однако сегодня поведение Джека насторожило девушку. Мальчик не позволил себя обнять, вел себя, как чужой.

Луиза прикрыла дверь. И, автоматически наполняя чайник, поймала себя на мысли, что ведет себя, как собственная мама.

— Ты не голоден? — спросила она Джосса. Предложить тебе особенно нечего, но на сэндвичи можешь рассчитывать. — И, не дожидаясь ответа, поинтересовалась:

— Может, расскажешь, что происходит, Джосс? Что вы здесь делаете? Мама не сообщила о вашем приезде. И у меня только одна комната…

— Мама не знает.

Луиза отложила нож и нарезанный хлеб и удивленно уставилась на брата.

— То есть как? — подозрительно прищурилась она. Джосс опустил глаза, затем перевел взгляд на стену. В кухне повисла тишина.

— Это один из набросков, сделанных тобой в Тоскане, да? — спросил он. — Я…

— Джосс! — оборвала его сестра.

— Я оставил записку… Луиза подняла брови.

— Какую записку?

— Я не мог рассказать им все. Нам бы помешали.

— Теперь уж точно не помешают, — сухо заметила Луиза. — Да и зачем? Тебе ведь только четырнадцать. С чего бы это им ограничивать вашу свободу…

Джосс сконфуженно посмотрел на сестру.

— Знаю, знаю… — согласился он. — Но я должен был так поступить. Я пытался убедить Джека отбросить эту идею, но он и слышать не хотел. И я понял, что, если не пойду с ним, он все равно уйдет. По крайней мере, так мне удалось хотя бы затащить его к тебе. Он сопротивлялся, но, когда я пообещал, что ты поможешь…

— Помогу — чем? — удивилась Луиза.

— Он хочет найти Дэвида, своего отца, — простодушно ответил Джосс.

Брат с сестрой молча переглянулись. Луиза снова взяла нож и потянулась за хлебом.

— Думаю, тебе стоит рассказать все с самого начала, — спокойно предложила она.

Через десять минут мальчик уплетал сэндвичи.

— Знаешь, сегодня на кухне ты так напомнила мне маму.

Луиза с любопытством разглядывала Джосса. Мальчик быстро растет и вот-вот догонит старшего брата, Макса. Или даже перерастет и будет выше кузенов Нестеров, самый маленький из которых не меньше двух метров.

— Ммм… может быть. Но не жди, что я буду снисходительна ко всем вашим проделкам, строго предупредила она. — Вам повезло, что я дома. Между прочим, сегодня рабочий день. И если бы меня не свалила мигрень…

— Да, нам повезло, — кивнул Джосс, принимаясь за очередной сэндвич. — Не знаю, согласился бы Джек ждать, если бы мы тебя не застали. Ведь с самого начала он собирался в Испанию.

— В Испанию?

— Угу. Он говорит, что дядя Дэвид прислал родителям оттуда открытку. Джек видел ее своими глазами. Очевидно, она лежала на столе дедушки, но он не мог как следует рассмотреть, а когда вернулся, ее уже не было.

— Как следует? Как он мог даже подумать об этом! — назидательно произнесла Луиза, намеренно забывая о своих многочисленных попытках прочитать школьные отчеты, разложенные на столе отца.

— Но дядя Дэвид — его папа, — резонно возразил Джосс.

— Да, я знаю, — согласилась Луиза, начиная хмуриться.

Мальчишеская забава оказалась не такой уж простой и грозила обернуться чем-то более серьезным. Насколько она знала, Джек был счастлив с ее родителями. Мальчик даже не вспоминал про отца и не высказывал желания его видеть. Оливия тоже не жаловала родителей, а как-то раз даже призналась, что относится к ним гораздо лучше, когда их нет рядом.

— Я знаю, что он его отец, — повторила Луиза. — Но почему Джеку понадобилось увидеть его так срочно? Вы пустились в путь, даже не посоветовавшись с родителями. Может, вы повздорили?… Из-за неубранной кровати или несделанного домашнего задания? — спросила Луиза, мысленно возвращаясь в свою юность, припоминая, при каких обстоятельствах она бы решилась на такой шаг. Хотя, говоря по правде, желания покинуть дом у нее никогда не возникало.

— Ничего подобного, — убежденно возразил Джосс, не оставляя сомнений в искренности своих слов.

— Тогда что же случилось? — спросила Луиза.

— Не что, а кто… — поправил ее брат. — Это из-за Макса. Последний раз, когда он вернулся домой, у него было пасмурное настроение. Должно быть, поссорился с Мадди, я видел, как она плакала на кухне. Макс просил отца сыграть с ним партию в гольф, но отец отказался. Он уже обещал взять Джека на рыбалку. Наверное, Макс хотел занять у отца денег — ты же его знаешь.

— Продолжай, — попросила Луиза, когда мальчик замолчал, чтобы прикончить последний сэндвич. Надо закупить продуктов. Ее запасов будет явно недостаточно, чтобы удовлетворить аппетиты двух прожорливых мальчишек.

— Не знаю, что он сказал ему дословно, но… — лицо Джосса искривилось. — Он назвал его кукушонком, который не нужен своим родителям, и поинтересовался, в курсе ли он, во сколько обходится деду его обучение. Не то чтобы…

— Неужели он это сказал? А родители знают? встревоженно нахмурилась Луиза. Джосс покачал головой.

— Я хотел им рассказать, но Джек не позволил. Думаю, в какой-то степени он согласен с Максом…

— Согласен? Но мама и отец всегда относились к нему, как к собственному сыну, — удрученно покачала головой девушка.

— Конечно. Но ты же знаешь, как относится к деньгам Макс…

— Да, — согласилась Луиза. Удивительно, что они с Максом родились у одних и тех же родителей.

— Думаю, одна из причин, по которой беснуется Макс, заключена в его комплексе неполноценности. В глубине душе он убежден, что никто его не любит, — предположил Джосс.

Луиза удивленно посмотрела на брата.

— Так ли это? Даже не пытайся вызвать мое сочувствие, это все равно что катить тележку перед лошадью. Основная причина кроется в самом Максе. Ведет себя так, будто говорит:

«Получайте меня таким, каков я есть». А бедная Мадди…

Луиза замолчала. Интересно, одобрит ли мама, если узнает, что девушка затрагивает подобные темы с младшим братом? Но Джосс не повел и бровью.

— Тетя Руфь сравнивает Мадди со спящей красавицей. Она еще не проснулась, поэтому безропотно терпит все унижения. Но однажды Мадди откроет глаза, и тогда Максу не поздоровится, — как само собой разумеющееся объяснил Джосс. — Джек говорит, что больше не желает обременять отца, — добавил он, — и поэтому хочет найти Дэвида и заставить его возместить все понесенные расходы. В противном случае ему придется забыть об университете и найти работу, чтобы расплатиться самому, — О, Джосс! — воскликнула Луиза. — Представляю, как расстроятся родители. Ну почему он с ними не посоветовался?

— Потому что знал, что они и слушать его не захотят, — объяснил брат.

— Конечно, ведь это полная чушь. Они любят его как сына, — возмутилась Луиза.

— Я знаю. Но вот Джек считает иначе. В одном Макс прав: дядя Дэвид и тетя Таня никогда не любили своих детей… Тетя Руфь говорит, что любящие родители — это как сто волшебниц-крестных — даже больше! — серьезно заметил брат.

— Ладно, теперь мне все ясно, и я понимаю побудительные причины Джека. Хотя не уверена, что у него получится, ведь отец уже пробовал. Но почему ты решил бежать с ним?

— Я не мог отпустить его одного. Ведь с ним могло случиться все что угодно. И я подумал, если мне удастся убедить его найти тебя, то ты…

— Что я-то могу сделать? — недоумевала Луиза, не обращая внимания на сдавившие горло спазмы. Джосс умел убеждать, и Луиза посчитала лишним попадать в список его почитателей.

— Я сказал Джеку, что ты сможешь что-нибудь узнать… Ведь Брюссель — это центральная штаб-квартира Европейского союза…

— Твоя мысль мне ясна, Джосс. Но ведь ты не можешь не согласиться, что родители должны знать, где вы находитесь, правда? И тебе известно, что когда они узнают, то будут настаивать на немедленном возвращении?

— Да, я понимаю.

Луиза посмотрела на брата. И у нее зародилось устойчивое подозрение, что мальчик все заранее спланировал. Он намеренно уговорил кузена зайти к Луизе, пока они не уехали слишком далеко от дома.

— Оставайся здесь с Джеком, — сказала она. — Я спущусь за продуктами. Но когда вернусь, мы обязательно позвоним домой, хорошо?

Гарет в нерешительности стоял посреди вестибюля в доме Луизы. Сегодня он встретился с Пэм пораньше, чтобы обсудить некоторые вопросы, поднятые ею на заседании. Во время разговора Пэм вскользь упомянула о том, что у Луизы мигрень. Гарет знал, что последним человеком, которого ей хотелось бы видеть, а особенно после утренней встречи, был он. Узнать ее точный адрес у начальника не составило большого труда, хотя и пришлось немного приврать, представившись старым другом семьи Луизы.

— В самом деле? А Луиза мне ничего не сказала, — удивленно воскликнула Пэм.

— Вероятно, просто забыла, — ответил Гарет. Пусть ей это неприятно, но ему… ему просто необходимо с ней встретиться. Этим утром… Он закрыл глаза. Тысяча чертей, его тело еще болело. А чувство утраты царапало нервы.

Дверь открыл Джосс и, моментально узнав гостя, впустил его в дом.

— Луиза скоро вернется, она пошла за провизией… за продуктами… — объяснил он, мягко улыбаясь. — А я как раз собирался приготовить для Джека чай. У него морская болезнь, и он лежит. Хотите чашечку?

Гарет улыбнулся и кивнул головой, задержав взгляд на тосканском пейзаже.

— Это Луиза написала, — объяснил Джосс, заметив внимательный взгляд Гарета.

— Да, — согласился Гарет, не отводя глаз.

— Откровенно говоря, она не великий художник, — с видом знатока заявил Джосс, — но у нее отличные перспективы, хотя над ними можно бы поработать еще.

— Мягко говоря, — улыбнулся Гарет.

— Хотя вы, безусловно, смотрите на это другими глазами, — простодушно заметил мальчик.

Гарет изучающе уставился на него.

За время, проведенное в Тоскане, он хорошо узнал семью Луизы. Он сразу обратил внимание, что, несмотря на юный возраст, в кругу этой семьи мальчик пользуется репутацией чуть ли не святого прорицателя. Или, по крайней мере, он наделен особым даром если не предвидения, то невероятной проницательности.

Взвесив все за и против, Гарет решил не задавать вопросов, а спокойно согласился:

— Пожалуй, ты прав. А вы с Джеком надолго? — спросил он, намеренно меняя тему.

— Э-э-э… да нет… Дело в том, что она нас не ждала и у нее всего одна спальня.

Но Гарета, с его опытом общения с племянниками и племянницами, не говоря о студентах, было трудно провести. Он сразу смекнул, что здесь что-то не то. И не прошло пяти минут, как он вытянул из мальчика всю историю.

— Интересно, откуда такая уверенность, что его отец в Испании? — спросил Гарет.

Через полчаса вернулась Луиза. Увешанная тяжеленными пакетами девушка застыла в дверях. Гарет уже освоился и чувствовал себя, как дома. А кроме того, успел уговорить ребят на ночлег в своей квартире.

— Гарет не против, у него есть свободная комната. И я думаю, так будет лучше, — объяснил Джосс, помогая сестре разгрузить пакеты.

Луиза хотела было возразить, но, окинув взглядом свою маленькую комнатушку, передумала.

— Ручаюсь, они будут в полной безопасности, — успокоил ее Гарет.

Луиза нахмурилась. Уловив его ясный, глубокий взгляд, брошенный сначала на брата, потом на уже вполне пришедшего в себя кузена, поняла, что он все знает.

Бегая по супермаркетам, Луиза осознала свою ошибку. Ей следовало начать со звонка домой — звонить в присутствии Джека будет не совсем этично. Таким образом, предложение Гарета пришлось весьма кстати, с облегчением подумала девушка. К тому же она могла не беспокоиться о ребятах. Гарет не позволит им снова убежать. А она тем временем спокойно поговорит с мамой и отцом.

И вместо того, чтобы строптиво отказаться от предложенной Гаретом помощи, девушка нежно обратилась к кузену:

— Тебе уже лучше?

— Да, — ответил он. — Знаешь, я совсем измучился. Сначала паром, потом тряска в автобусе… мне было очень плохо.

— Я же предупреждал — не ешь карри, — строго упрекнул его Джосс.

— Но я был голоден. В любом случае я собирался в Испанию, а не в Брюссель…

— Может, обсудим это потом? — вмешался Гарет, взглянув на часы. — Почти шесть, и не знаю, как остальные, но я проголодался. Предлагаю подняться ко мне, переодеться и принять душ, а потом заберем Луизу и отправимся куда-нибудь перекусить.

Собравшаяся было возразить Луиза снова согласилась.

Мальчишки быстро собрали свои рюкзаки и выстроились в прихожей.

— Итак, в семь? Тебя устраивает? — спросил Гарет, когда Джосс открыл дверь.

— Да… да… вполне, — кивнула девушка. Узкий проход не позволял сократить расстояние. Неужели только сегодня утром Гарет держал ее в своих объятиях и она?… — Не в состоянии совладать с нахлынувшими воспоминаниями, Луиза закрыла глаза.

— С тобой все в порядке? Снова мигрень?… Мигрень… Откуда он знает? Луиза резко открыла глаза.

— Все отлично, — коротко ответила она. Интересно, каково быть любимой женщиной Гарета? Женщиной, которую он окружает теплом и заботой, от которой хочет иметь детей? Луизу снова забила дрожь. Ей потребовалось некоторое время, чтобы найти в себе силы набрать телефон родителей.

Трубку сняла мама. В ее голосе звучала тревога.

— Не волнуйся, мам, — быстро успокоила Луиза. — Они здесь, у меня.

— Что? — изумилась она. — Но почему?… Зачем?…

Луиза спокойно поведала ей рассказанную братом историю.

— О нет, не могу в это поверить. Ведь мы с папой никогда… — воскликнула, захлебываясь от эмоций, мама. — Так ты говоришь, будто Джек решил, что он нам в тягость, после слов Макса?…

— Да, по крайней мере, так утверждает Джосс. Но я тут вот о чем подумала, мам… — Луиза замолчала и прикусила губу. — Сейчас у него переходный возраст, и, как бы сильно вы его ни любили, вы не замените мальчику родителей. И рано или поздно это должно было случиться. Ведь то, что они сделали, ужасно, и, вероятно…

— Да, я тебя понимаю, — тихо проговорила Дженни. — Оливия и Руфь считают… что мы, что все мы должны компенсировать мальчику отсутствие родителей, и они правы. Слава Богу, у Джосса хватило ума приехать к тебе…

— Да-а-а… это точно… — протянула Луиза. Но думаю, что на этом история не закончится. На этот раз все обошлось, но…

— Я знаю, — подхватила Дженни. — И дело даже не в том, что мальчик может предпринять очередную попытку найти отца. Его исчезновение затронуло мальчика очень глубоко, и только личная встреча сможет разрешить все проблемы. Именно сейчас Джек отчаянно в нем нуждается, хорошо бы он объявился. Попытки твоего отца разыскать брата не увенчались успехом. Правда, однажды дедушка получил от него открытку, где он сообщал лишь, что с ним все в порядке. Кстати, а где сейчас ребята? спросила мама.

Луиза замялась.

— А… они у Гарета Симмондса, — после некоторой заминки ответила Луиза как можно беззаботней, с ужасом сознавая, что ее голос все же звучит немного напряженно. — Ты ведь его помнишь, ма? Он был в Тоскане, когда…

— Гарет? Ну конечно, я хорошо его помню. Кэти говорила, что он работает в Брюсселе.

— Мы живем в одном доме, и поскольку у него две комнаты, а у меня одна, он любезно предложил ее мальчикам. Таким образом, он предоставил мне возможность поговорить с тобой наедине, без Джека. Скажи, когда их лучше отправить домой — разумеется, если удастся убедить Джека вернуться добровольно…

— Ммм. Очень деликатный вопрос. Послушай, пожалуй, сначала я посоветуюсь с отцом и Оливией. Не возражаешь, если я позвоню тебе позже?

— Отлично. Они зайдут за мной в семь, и мы пойдем ужинать.

— Ладно. Передай им обоим, что мы их любим. И поблагодари, пожалуйста, Гарета, — попросила мама, кладя трубку.

Поблагодарить Гарета. О да, может, еще броситься ему на шею и поцеловать…

Бессознательно девушка поджала пальцы ног, и ее тело затрепетало от внезапно нахлынувшего желания.

Прошло несколько лет с тех пор, как она заставила себя провести критический анализ своей личности. Было выявлено несколько саморазрушительных особенностей, главное место среди всех занимало ее ослиное упрямство. Упрямство, державшее ее в убеждении, что подростковая увлеченность Саулом и есть любовь.

И к тому времени, когда она поняла, что любовь намного сложнее и подчас ее нелегко узнать, было слишком поздно.

Сейчас, снова анализируя всю историю, девушка недоумевала. Почему она никогда не задумывалась над вопросом, что побудило ее заняться любовью с Гаретом? Неужели лишь для того, чтобы избавиться от девственности? Нет! Не может быть. Где-то в глубине души, за ненавистью и злостью, лежало нечто большее, чем обычное сексуальное любопытство и физическое влечение.

И как ни больно в этом признаться, но ее душа тянулась к Гарету. К самому Гарету, а не к любому мужчине, заменившему любимого Саула. Хотя сам Гарет наверняка по-прежнему все расценивает именно так. Этим легко объясняется его желание удерживать дистанцию.

В конце концов, после недвусмысленных объяснений Саула девушка приняла решение сохранить свое достоинство и не допустить подобной ошибки с Гаретом. Она не собиралась предлагать себя и свою любовь для того, чтобы быть отвергнутой. Но как же она мечтала о его любви, как хотела, чтобы он сказал ей это. Глупые, бесплодные фантазии!

— Звонил Гарет… — сказала мама вскоре после возвращения из Италии.

С замиранием сердца Луиза пыталась подавить предательски нахлынувший поток чувств, охвативших ее слабеющее от желания тело.

— Мария сказала ему о нашем внезапном отъезде, и он решил справиться, как у нас дела…

Узнать, как наши дела… А как же она, Луиза… Неужели он не хочет ее увидеть… Спросить, как она себя чувствует… Луиза яростно сжала под столом кулачки.

Ради всего святого… только бы не повторилось все снова. На этот раз она ни за что не обнаружит своих чувств, хватит унижений… На этот раз… На этот раз она женщина, с горечью подумала Луиза. Она не станет плакать по мужчине, который ее не любит, подобно ребенку, которому не дали игрушку. На этот раз не позволит себе влюбиться. Влюбиться? В кого? Не в Гарета же Симмондса, в конце концов. Да и с какой стати? Ведь она ему безразлична.

— Может, еще по чашечке кофе?

К великому разочарованию Луизы, Гарет оказался отличным знатоком местных ресторанов. А ведь она прожила здесь намного дольше.

— Некоторые места я знаю только из рассказов коллег, — объяснил он, словно прочитав ее мысли.

В аквариуме медленно плавали рыбы, а официанты, указывая на них, предлагали сделать выбор.

Мальчишки с увлечением разглядывали каких-то несъедобных, по мнению Луизы, рыбешек.

— Фу… какая гадость, — поморщилась Луиза, глядя на отвратительного монстра со стеклянными глазами.

— Да-а… Право, не знаю, может, я старею, но в наше время лучше не знать, как выглядит в реальности то, что лежит у тебя на тарелке, спокойно ответил Гарет, когда ребята обвинили ее в брезгливости. Однако ни один из них не клюнул на предложение Гарета пойти и выбрать себе рыбку прямо из аквариума, подметила Луиза.

По улицам сновали улыбающиеся прохожие, создававшие праздничную атмосферу. Наверное, поэтому я чувствую себя такой счастливой, подумала девушка.

Кругом царила атмосфера любви, напоминавшая скорее Париж, нежели Брюссель с его незаслуженной репутацией «степенного бюргера». А все из-за того, что в наши дни Брюссель ассоциируется с европейским рынком и современной политикой, а ведь у города длинная и удивительная история.

— В нас больше не влезет, — в один голос ответили мальчишки на предложение Гарета. Луиза тоже покачала головой. Удивительно, но вечер выдался на славу. И как это он умудрился добиться такого взаимопонимания с ребятами?

Из всех четверых, пожалуй, неуютнее всего чувствовала себя она, и все из-за… Луиза потянулась за сумочкой, чтобы заплатить за себя и братьев. В редкие минуты девушка заливалась смехом вместе с остальными над смешными историями из жизни семьи Гарета. Однако вскоре веселье сменила печальная зависть. Она никогда не станет частью его жизни, никогда не заменит ему сестер и племяшек. Он никогда не полюбит ее так, как их, и в его глазах не возникнет такого блеска, когда он будет рассказывать о ней. Если бы она была ему небезразлична, он бы не игнорировал то, что произошло между ними!

— Что ж, если все готовы, тогда в путь, — объявил Гарет, взглянув на часы.

Слава Богу, ее желание расплатиться не вызвало противоречий.

Джек заметно повеселел. Девушке не терпелось заверить его в том, что с мнением Макса в их семье уже давно никто не считается и не стоит обращать на него внимание. Однако внутренний голос подсказывал, что опасно затрагивать эту достаточно деликатную для мальчика тему. К тому же сейчас убедить его в обратном смогут только его собственные родители, особенно отец.

Компания вышла из ресторана. Мальчишки вырвались вперед, а Гарет присоединился к Луизе. Девушка инстинктивно ускорила шаг, но Гарет не отставал. Ее желание избежать уединения с ним было настолько велико, что она споткнулась.

Гарет моментально протянул руку на случай, если она потеряет равновесие. Луиза прикрыла глаза. Вечерний воздух заполняли звуки городской суеты и транспорта, но чувственная теплота, исходящая от тела Гарета, перебивала все остальное. Его запах кружил голову, лишая ее сил бороться с желанием прижаться к нему и с иллюзиями, что он мечтает о том же.

С грустью она заметила, что ее рука покоится на его груди, а голова беспомощно клонится к его плечу.

— С тобой все в порядке? Мигрень больше не беспокоит? — услышала она. Его голос звучал отрывисто и напряженно, словно… Словно ему было не по себе. Я веду себя слишком откровенно, решила Луиза, пытаясь отстраниться, но он не позволил. Мальчишки остановились возле скульптуры в центре площади. — Ты, наверное, здорово удивилась, когда увидела столь нежданных гостей, — сказал он, расслабившись в тепле, исходящем от тела девушки, еще крепче обнимая ее за талию. — Но, должен заметить, ты держалась молодцом.

— Да-а… без тебя бы мне не справиться, — ответила девушка. — Кстати, мои родители тоже очень тебе признательны. После вашего ухода я позвонила маме. Она обещала перезвонить и сообщить, как и когда отправить ребят домой… — Она замолчала, беспокойно ища глазами брата и кузена. — Ты, наверное… уже… Ты знаешь, что Джек хочет найти отца?…

— Да, я в курсе. И, насколько я понял, никто не знает, где его искать?

— Отец пытался выйти на его след, но безуспешно. О, с каким удовольствием я бы свернула Максу шею. Бестолковое, эгоистичное создание, он наверняка знал, как расстроится Джек…

— Да, он не похож на остальных членов семьи. Вы все такие заботливые и добрые, — согласился Гарет.

Глубина его голоса потрясла Луизу.

Видимо, для всех членов семьи Крайтонов было естественным заботиться и защищать друг друга.

На память пришла Кэти, отчаянно пытающаяся объяснить, почему Луиза пропустила так много лекций.

— Луиза… этим утром…

Девушка моментально напряглась и попыталась освободиться.

— Давай не будем об этом, — быстро ответила она. — Я… не должна была этого допустить. Я…

Мысленно проклиная свою неосторожность, Гарет отпустил девушку. Какой же он дурак. Она ведь только успела расслабиться. Наверное, решила увеличить дистанцию. Если бы они прошли так еще чуть-чуть, она бы непременно догадалась о его чувствах.

Заметив ее тревожный взгляд, брошенный в сторону мальчишек, он угадал ее мысли.

— Постарайся успокоиться, — посоветовал он. — Уверен, твои родители что-нибудь придумают и убедят Джека.

— Надеюсь, — согласилась она. — Но они не могут… они не… Знаешь, в ресторане я попыталась поставить себя на место Джека. Наверное, ему очень тяжело, и я могу понять его желание найти отца.

— Ты права, но есть масса других способов. Надеюсь, твой отец объяснит ему, что совсем не обязательно колесить по Европе с рюкзаком за спиной.

Странно, что он пытается ее успокоить, подумала Луиза, привыкшая к критике с его стороны. Когда они враждовали, справиться с чувствами было гораздо легче.

По настоянию Гарета, он и ребята проводили ее до квартиры и даже подождали, пока она войдет. Луиза импульсивно обняла сначала брата, потом Джека.

— Спасибо за все, Лу, — серьезно сказал последний, обнимая ее в свою очередь со свойственной всем подросткам неловкостью.

— Не надо меня благодарить, — сказала Луиза, вороша его волосы. — Вы же… моя семья.