Искусство обольщения

— Я не обсуждаю своих личных дел ни с кем, — только и смогла сказать она.

— Даже с Джоном? — поинтересовался Джейк. — Ты знаешь, как разобрать двигатель, как добраться до самой его сути, и у тебя это получается, но сомневаюсь, что ты с такой же легкостью доберешься до сути мужчины, раздевая его или раздеваясь для него сама, — сказал Джейк с чарующей мягкостью в голосе.

Собравшись с силами, чтобы не распустить перед ним нюни от горькой обиды, Люсианна уставилась немигающим взором в ветровое стекло. Своим едким замечанием Джейк напомнил ей недавно подслушанный малоприятный для нее разговор двух подруг, знакомых Джона.

— Ты представляешь? — говорила одна другой, не подозревая, что Люсианна находится рядом. — Она ему говорит: «Эту штуку сюда, эту деталь сюда, а потом завинчиваешь вот так». Бедный Джон, я так ему сочувствую! Не понимаю, что он в ней нашел!

Возможно, у нее не такой богатый сексуальный опыт, возможно, она не решается брать инициативу в свои руки, когда дело касается любви, не говоря уже о том, чтобы раздеть мужчину… Но Люсианна уже давно делала Джону робкие намеки, что готова пойти дальше тех поцелуев и целомудренных ласк, которые они да рили друг другу; что совсем не против близости… И если он вяло на них реагировал, то это липший раз доказывало, что он уважает ее и не стремится разрушить их отношения грубыми приставаниями. Ей вовсе не хотелось быть объектом только сексуальных желаний.

Люсианна сидела погруженная в свои мысли и не заметила, как Джейк выехал на дорогу, ведущую не к его дому, а в город.

— Куда мы едем? — спросила она резким тоном. — Мне казалось, что…

— Мы едем по магазинам, — спокойно ответил Джейк.

— По магазинам? — Люсианна вся внутренне съежилась, вспомнив, сколько раз её семейство пыталось уговорить ее изменить стиль одежды. Они думали, что она отказывается слушать их из-за своего упрямства, но разве возможно было объяснить им, что ее привязанность к рабочим брюкам и джинсам появилась не просто так и причины тому надо искать еще в тех временах, когда она была подростком? Тогда она хотела быть похожей на своих сверстниц. Прозвище Пацанка очень унижало ее.

Деньги, подаренные на день рождения, предоставили возможность сделать мечту явью. Люсианна хорошо помнила радостное волнение, сопровождавшее поход в магазин с девочкой из школы, которая, как ей тогда казалось, была воплощением женственности. Ее до сих пор бросало в дрожь при воспоминании о последствиях этой затеи. Она чувствовала себя ужасно неловко и дискомфортно в чулках и в короткой узкой юбке, затруднявшей ходьбу. Ее так шатало из стороны в сторону на высоченных каблуках, что она в любой момент рисковала свалиться на асфальт. По дороге они случайно наткнулись на группу парней из школы.

Из-за обидных замечаний и грубых шуток по поводу превращения Пацанки в девушку, что в их глазах не прибавило ей сексуальности, ее щеки и уши долго еще продолжали гореть. Стыд и смущение Люсианны были настолько велики, что она решила не ходить в школу, пока отец не заявил, что вызовет врача.

Когда братья сказали, что ее новый наряд наводит на мысль о девушках определенного поведения, она дала зарок больше никогда в жизни не одеваться как женщина. И хотя в ее гардеробе болталось несколько «женских» вещей, она наотрез отказывалась уступать настойчивым просьбам своего семейства надеть что-нибудь более приличествующее женщине, чем рабочие штаны.

Убедившись, что мужчины реагируют на изменение ее облика вовсе не так, как хотелось, она поняла, что по каким-то необъяснимым причинам ей никогда "не удастся носить женскую одежду с той же легкостью и непринужденностью, с какой носят ее остальные женщины, и не быть при этом объектом насмешек.

— Я не поеду, — вдруг заявила Люсианна. — Останови машину.

Джейк плавно затормозил, повернулся к ней и спросил неодобрительным тоном:

— Чего ты так боишься, Люсианна? И не пытайся это отрицать. Не забывай, я знаю тебя как облупленную. Ты боишься показаться неженственной?..

— Нет…

— Нет? — Снова темная бровь приподнялась вопросительно и слегка надменно — жест, который она не выносила. — Тогда докажи.

— Я не собираюсь тебе ничего доказывать, — рассерженно проговорила она.

— Мне это и не нужно, — Джейк как будто пропустил ее сердитые слова мимо ушей, — но тебе не мешало бы доказать это Джону, да и самой себе.

Люсианна отвернулась, боясь встретиться с ним взглядом. Он был прав.

— Ты сама так решила, — сказал он ровным голосом, — и должен сказать, ты меня удивила…

— Удивила?

Люсианна недоверчиво посмотрела на него. Она знала по опыту, что Джейка не так-то легко удивить.

— Ну… я думал, у тебя хватит смелости, чувства собственного достоинства, чтобы не складывать лапки, а бороться.

— Не беспокойся, хватит, — с негодованием отпарировала Люсианна и добавила язвительным тоном: — Но если ты думаешь, что тебе удается уговорить меня потратить деньги на бабские наряды, которые бы удовлетворяли твоим вкусам и твоим представлениям о женственности…

— Стоп, стоп, стоп! Меня можно обвинить во многих грехах, но чтобы я принуждал женщину напяливать на себя оборочки, рюшечки и прочую дребедень — никогда. Кроме того, тебе еще рано думать об изменении внешности. Нам предстоит еще очень много поработать над твоим внутренним состоянием. Ведь женственность, женское обаяние — это то, что идет изнутри. Оно означает уверенность в себе прежде всего как в женщине, в своей сексуальности, готовность доказать миру, что ты самая обаятельная и неотразимая. Когда ты обладаешь всем этим, то твой внешний облик уходит на второй план, становится заключительным штрихом, лишь довершающим картину.

Он как-то незаметно снова завел машину, и на этот раз Люсианна не стала возражать, когда они продолжили свой путь в город. Что-то было в словах, которые он говорил, в его спокойной манере такое, от чего у Люсианны комок подступил к горлу. Ее вдруг охватила такая тоска и печаль, как будто Джейк обнаружил внутренний огонь ее души, удел которого, она это знала, не гореть ярким пламенем, но лишь теплиться неясным светом в потемках.

Странно, но, пока они вот так молча сидели, ее мысли были сосредоточены не на собственной горькой участи или на Джоне. Она думала о матери.

Как знать, возможно, все бы сложилось иначе, если бы она не умерла, когда Люсианна была еще совсем крошкой… Может быть, тогда она бы выросла другой?

— Но это же книжный магазин! — удивленно воскликнула Люсианна, когда Джейк остановился перед дверями из зеркального стекла, пропуская ее вперед.

Они уже минут пять находились в городе. Оставив машину на стоянке, Джейк сразу же решил отправиться туда, где было больше всего магазинов.

— Совершенно верно, — подтвердил Джейк и, слегка дотронувшись до ее руки чуть повыше локтя, указал на секцию в дальнем конце. — Думаю, именно там мы найдем то, что ищем, — сказал он.

Люсианна нахмурилась. Насколько она могла разглядеть, книги в этом отделе были посвящены различным диетам и самосовершенствованию. Она нехотя пошла туда за Джейком.

— Не думаю, что мне от них будет какая-то польза, — промолвила Люсианна, рассматривая обложку одной из книжек по здоровому питанию.

— Я бы так не сказал. Тебе просто необходимо прибавить в весе.

— Чтобы выглядеть более женственно? — ехидно спросила Люсианна, как обычно готовясь услышать что-нибудь нелицеприятное в свой адрес.

— Чтобы стать более здоровой, — поправил Джейк. — Ты изящно сложена. Это сразу видно, — прибавил он и вдруг, совершенно неожиданно, провел указательным пальцем по ее щеке.

От этого прикосновения она вся встрепенулась и почувствовала себя так, будто ее разбудили после долгого сна. Мурашки пробежали по телу, захотелось выкинуть что-нибудь в высшей степени несерьезное и легкомысленное.

— А это значит, что у тебя длинные ноги, высокая грудь и тонкая талия, — говорил он, каждый раз протягивая руку, чтобы легонько коснуться названной им части тела.

Она уже ничего не видела и не чувствовала, кроме его пальцев, которые так уверенно, смело и нежно дотрагивались до ее тела. Жар от них мог пройти даже сквозь скафандр. Все негодующие протесты застряли у нее в горле.

— Мне трудно дышать, — едва смогла вымолвить она слабым голосом, пытаясь высвободиться из его рук.

— Правда?

В его голосе не было и тени насмешки. Странное, доселе неведомое чувство охватило ее. Она вся задрожала от наполнявшего ее возбуждения. Подняв глаза, она увидела, что он смотрит на ее рот. «Наверное, ждет, когда я начну возмущаться его бесцеремонностью», — успокаивала себя Люсианна. От волнения у нее пересохли губы, и она на мгновение высунула кончик языка, чтобы облизать их.

— Перестань, — гневно прошептала она. — Перестань сейчас же…

— Перестать что? — спросил Джейк с невинной улыбкой.

— Перестань смотреть на мои… на меня… так… как ты сейчас смотришь, — неуверенно закончила она, покраснев от смущения.

Увидев, что она и вправду не на шутку рассержена, он убрал руки с ее талии.

— Ты сейчас взорвешься, остынь. Чем ты так обеспокоена? — заботливо спросил он, но в его глазах она заметила озорной огонек.

— Ты прекрасно знаешь чем. Тем, как ты смотришь на меня, — отрезала она.

— Так смотрит мужчина на женщину, которую хочет завоевать, — невозмутимо ответил Джейк. — Это называется язык тела, — продолжал он, приготовившись выслушать возмущение его заявлением.

Женщина, которую он хочет! Не надо пудрить ей мозги! Уж она-то точно не является объектом его сексуальных желаний и надеется, что никогда им не будет. Она хотела быть такой только для Джона — желанной и любимой.

— Язык тела, — повторил Джейк назидательным тоном, доставая с верхней полки книги и протягивая ей. — Это проверенный факт. В каждом нашем жесте, в изменении мимики заключено, сознательно или бессознательно, сообщение другому человеку. И если ты хочешь получить ответ, ты должна дать понять всем своим видом, что готова идти на контакт. Вот как сейчас, когда я смотрел на тебя в упор, а ты быстро облизала губы. Это значит, что…

— Что я в тот момент ужасно нервничала и злилась.

— Нервничала? — удивленно спросил Джейк, сдерживая улыбку.

Люсианна стыдливо опустила глаза.

— Нервничала и злилась, — повторила она, сознавая, что ее голос звучит не так уверенно, как бы ей хотелось.

— Мда… Понятно. А когда Джон так смотрит на твои губы, как ты обычно реагируешь? — спросил он без всякой насмешки, но Люсианна не знала, куда деться от этих вопросов.

— Джон никогда так на меня не смотрит, — выпалила она — и поняла, что в очередной раз прокололась.

— Бедняжка! Я уверен, здесь, — он слегка похлопал по книгам, — ты найдешь кое-какие полезные советы, которые подскажут тебе, как вести себя в подобных ситуациях; если же нет, то я всегда смогу…

Но Люсианна не слушала. Выхватив книги у него из рук, она прямиком направилась к кассе, сохраняя гордый и независимый вид, пока продавщица с явным интересом посматривала на названия книг, укладывая их в пакет.

— Я ее знаю. Ремонтировала машину ее матери, — недовольным голосом сказала Люсианна, когда они вышли из магазина. — Кажется, ты находишь все это очень забавным, — продолжала она, выуживая по одной книге из пакета и зачитывая их названия с интонацией высочайшего презрения: — «Наука о языке тела. Как наиболее эффективно применять его на практике», «Искусство флирта».

— Забавным? — повторил он и тут же ответил: — Нет, Люсианна. У меня и в мыслях не было потешаться над тобой.

Он выглядел таким мрачным и, казалось, был так погружен в свои мысли, что дальнейшие расспросы о том, что же он на самом деле думает обо всем этом, она сочла неуместными.

— Сюда, — сказал он, направляясь в сторону красивого городского сквера, видневшегося впереди. Уютно расположенный, со множеством скамеек и спасительной тенью в жаркий полдень, он, очевидно, пользовался большой популярностью среди клерков, которые могли здесь спокойно есть свои сандвичи.

Одна парочка поднялась со скамейки, и Джейк поспешил занять свободные места.

— И что теперь? — утомленно спросила Люсианна, когда Джейк пригласил ее сесть.

— Теперь мы немного поглазеем по сторонам, — ответил он. — Проверим, насколько ты наблюдательна и умеешь чувствовать людей, а также как ты улавливаешь суть искусства телодвижений.

— По-моему, ты говорил о языке телодвижений, — поправила его Люсианна с легкой издевкой.

— Это одно и то же, — холодно ответил Джейк. — Итак, — сказал он повелительным тоном, не давая ей расслабиться, — внимательно посмотри вокруг и скажи мне, что ты видишь.

Люсианна сделала глубокий вдох, сосчитала про себя до десяти и раздраженно выпалила:

— Я вижу городской сквер, часть центральной улицы и…

— Я не об этом, Люсианна, — прервал Джейк и посмотрел на нее выразительным взглядом, который указывал ей, кто здесь главный и кого надо слушаться.

В детстве такие взгляды Джейка действовали на нее моментально. Она даже побаивалась их. К своему разочарованию, Люсианна обнаружила, что Джейк мало изменился с тех пор, а ей уже наплевать на эти испепеляющие взоры. Просто интересно, что он будет делать дальше. В конце концов, если она сейчас встанет и уйдет…

Будто почувствовав ее желание смотаться, он предостерег:

— Я бы на твоем месте не стал этого делать. Назвался груздем — полезай в кузов. Если тебе позарез нужно доказать, что…

— Я не собираюсь ничего доказывать, — оборвала его Люсианна.

— Знаешь что, Люсианна? — Джейк скорчил кислую мину. — Твое настойчивое стремление заполучить Джона напоминает мне упрямство капризного дитяти, которое требует игрушку или сладость, зная, что все равно ее не получит. В этой связи мне интересно: не потому ли Джон так притягателен для тебя, что недосягаем? Насколько мне известно…

— Я уже не ребенок… — начала было Люсианна, но поняла, что опять попалась в его хитрую ловушку, когда он сказал:

— Но ведешь ты себя именно так. Еще раз оглянись вокруг и скажи мне, что ты видишь, но внимательно понаблюдай за людьми. Например, вон та компания, которая выходит из аптеки, — что ты можешь сказать о них?

С тяжелым вздохом Люсианна вперила внимательный взгляд в группу, на которую указал Джейк.

На тротуаре рядом с аптекой стояли женщина, мужчина и двое маленьких детей. Она улыбалась ему. Мужчина доставал из кармана какие-то бумаги. Радостные дети скакали рядом, явно чем-то возбужденные.

В этот момент женщина инстинктивно оттащила детей от дороги поближе к себе, потому что мимо пронеслась машина, а мужчина выставил вперед руку, защищая их. Они были семьей, счастливой семьей. Люсианна поняла это по их улыбкам и смеху, когда они рассматривали фотографии в руках мужчины. От радости дети готовы были выпрыгнуть из штанишек.

Но она упрямо не желала делиться своими мыслями с Джейком и вслух сказала:

— Я вижу мужчину, женщину и двоих детей.

— Ты начинаешь испытывать мое терпение, Люсианна, — предостерегающе заметил Джейк. — Посмотри еще. Обрати внимание, как ведет себя мужчина со всеми троими: он любит их, стремится защитить. И посмотри, как женщина реагирует на его заботу: ей кажется, что он делает что-то особенное. Посмотри, как резвятся дети, как им хорошо. Похоже, эта молодая пара собирается в свой первый отпуск за границу, и они только что получили фотографии на паспорта. Возможно, они давно планировали совершить это путешествие, им пришлось кое-чем пожертвовать, мужчина, скорее всего, работал сверхурочно, чтобы оплатить поездку…

— Не ущемляй женщин в правах! Откуда ты знаешь? Может, это ей пришлось зарабатывать? — возразила Люсианна.

— При чем здесь ущемление в правах? Я вижу, о чем говорят их телодвижения, и перевожу это на нормальный язык, — ответил Джейк. — Ты только взгляни, какими влюбленными глазами она на него смотрит, как она гордится им, как она дотрагивается до его руки и как он отвечает на ее любовь. Психолог-анималист сказал бы, что они сейчас исполняют древний ритуал ухаживания. В царстве животных тот, кто физически сильнее, оберегает и защищает слабого, так что здесь, я думаю, основной кормилец — мужчина. Кроме всего прочего, он еще и заботливый отец. Посмотри, как он застегивает старшей дочке туфли и с какой готовностью она к нему наклонилась. Видно, для него самое обычное занятие, и дочка это знает…

— Здорово заливаешь, но я не понимаю, какое отношение это имеет ко мне, — резко оборвала его Люсианна. Созерцание счастливого семейства заставило ее еще острее почувствовать свое одиночество. — Не стану же я завязывать шнурки Джону и ублажать его, — язвительно проговорила она.

— Ну, "шнурки — это уж слишком, но вот насчет ублажения… Ухаживание — неотъемлемая и очень приятная часть человеческих отношений. Легкие прикосновения, целомудренные ласки — это так важно… Может быть, я старомоден? Секс в наше время утратил былое очарование и чувственность. Как будто оргазм — это приз за победу в какой-то сумасшедшей гонке, и двое ее участников так напряжены и сосредоточены на том, чтобы поскорее прийти к финишу, что не могут расслабиться и растянуть удовольствие, остановить мгновение и почувствовать всю прелесть ласки. А что предпочитаешь ты, Люсианна? Подобную видимость любви, сведенную к обычной физиологической потребности в удовлетворении собственной похоти?..

— Мои представления о сексе не имеют ничего общего с твоими россказнями, — огрызнулась Люсианна.

— А должны бы иметь. Если ты боишься или стесняешься дотронуться до него, а он не обнимает тебя…

— Мы никогда не обнимаемся на людях, — прервала его Люсианна, вся покраснев, — да я этого и не хочу.

— Это очень плохо, — мягко сказал он и прежде, чем она смогла ему помешать, нагнулся к ней и взял ее за запястье.

От одного прикосновения ее сердце забилось чаще, и она решила, что это от возмущения его высокомерием. Он поглаживал большим пальцем то место на руке, где обычно измеряют пульс, делая это медленно и ритмично, как будто чувствуя ее напряжение и желая успокоить, но глухие удары сердца стали еще сильнее отдаваться в груди, а частота пульса возросла до астрономических пределов.

Звук его голоса долетал до нее как сквозь сон.

— Ты чувствуешь? Вот так мужчина ласкает женщину, которую

любит, — говорил он. — Так Джон должен прикасаться к тебе на людях, чтобы в более интимной обстановке доказать тебе всю силу своего желания.

Голос разума все-таки заглушил в ней голос страсти.

— Ты не Джон, — проговорила она, едва дыша.

— Да, — согласился он. Его палец перестал ласкать ее запястье, а голос стал уже не таким мягким. — На твоем месте я бы не стал сомневаться в моих чувствах к тебе.

— А я и не сомневаюсь, — не растерялась она. — Я знаю, как ты ко мне относишься. — И, немного помолчав, добавила: — Поверь, те же самые чувства я испытываю к тебе — может быть, даже немножко более глубокие.

Из чисто женского любопытства она повернулась к нему посмотреть, какое впечатление произвели ее слова, но его горящий взгляд заставил ее поспешно отвести глаза.

Она никогда не видела его таким страстным, таким… неистовым. Он всегда был настолько сдержан и спокоен, что порой это становилось невыносимо.

— Люк…

Она обернулась, слегка нахмурившись, потому что узнала голос Фелисити. Люсианна недолюбливала эту женщину, особенно после памятного похода в магазин. Фелисити, высокая, длинноногая, надменная брюнетка, обладала дурной привычкой произносить уменьшительное имя Люсианны как мужское, к тому же покровительственно-презрительным тоном.

— От Джона ничего не слышно? — обратилась она к Люсианне, одновременно мило улыбаясь Джейку, который сразу завладел ее вниманием.

Фелисити села между ними лицом к Джейку и, совершенно игнорируя присутствие Люсианны, затараторила:

— Утром мы получили факс от него. Он сообщает, что разместился благополучно, но очень скучает без нас.

— Он и мне прислал факс, — соврала Люсианна, сама себе удивляясь.

У нее появилась прекрасная возможность понаблюдать за языком телодвижений Фелисити, которая вся извертелась, пытаясь доказать Люсианне, что та совершенно лишняя в их с Джейком непринужденной беседе. Люсианну это разозлило.

«Ну и черт с ней. Черт с ними со всеми», — выругалась она про себя. Ничего нет странного, что он привлек внимание Фелисити. Джейк — из таких мужчин.

— Вы один из клиентов Люк? — услышала она певучий голос Фелисити. За вопросом последовали милое женское хихиканье и унизительное замечание: — Она так хорошо в этом разбирается! К моему стыду, я должна сказать, что не знаю даже, как заменить шину…

— Заменяется не шина, а колесо, — мимоходом заметила Люсианна, встала со скамейки и напомнила Джейку: — Кажется, мы собирались за покупками…

— Покупки? А вот в этом я хорошо разбираюсь, — вмешалась Фелисити.

Люссианна испугалась, что сейчас Джейк пригласит Филисити присоединиться к ним и ей придется вынести очередную порцию унижения, но, к ее огромному облегчению, Джейк только вежливо улыбнулся Филисити, потом обернулся к Люсианне, и они вдвоем встали со скамейки, при этом он придерживал ее за локоть.

Если бы десять минут назад кто-нибудь сказал ей, что она будет благодарна Джейку за его галантность и поистине рыцарское обхождение, она бы не поверила, а сейчас упрекала себя в несправедливости.

Джейк подождал, пока они не скроются из поля зрения Филисити, и осторожно заметил:

— Ты не говорила мне, что получила привет от Джона.

— Я ведь и не обязана во всем перед тобой отчитываться, — отрезала Люсианна.

Джейк продолжал держать ее за руку, и, не сумев высвободиться, Люссианна отвела душу, уничтожающе посмотрев на него. Джейк с трудом сдержал улыбку, видя, как она чисто по-женски пытается обороняться.

— Конечно. Кроме этого, ты не сказала мне, что обзавелась факсимильным аппаратом, — бесстрастно заметил он.

Он опять ее раскусил!

— Не могла же я промолчать, когда услышала, что он отправил сообщение в офис, — попыталась защититься она.

— Какой офис? Ее личный, что ли? — насмешливо спросил Джейк, слегка дотронулся большим пальцем до ее щеки, будто смахнув слезу, и ласково сказал: — Как же глубоко запрятана в тебе женщина! Посмотрим, что нам удастся вытащить наружу. Когда ты в последний раз надевала что-нибудь, кроме рабочих штанов, Люсианна?

— Сегодня ночью, — с готовностью ответила она и, увидев удивленно приподнятые брови, добавила: — Не могу же я спать в спецодежде, Джейк.

— Знаю я, в чем ты спишь. Небось все в той же рубашонке, которую носила в пятнадцать лет, — сказал он с издевкой в голосе.

— Ведь по ночам холодно, — возмутилась она, чувствуя, что лицо ее опять начинает гореть от его колкостей. — Нырнуть в нее так приятно.

— Женщине, у которой есть любовник, не нужна никакая одежда, чтобы согреться, — смеясь, сказал Джейк и напрямик спросил: — Но ты, кажется, еще пока не женщина? А? Эти слова ужасно обидели ее.

— По твоим стандартам — нет, — призналась она и попыталась задеть его за живое: — По поводу чего ты переживаешь: что тебе не удастся сделать из меня женщину или сделать меня женщиной?

Выражение его лица внезапно стало напряженным, глаза заметали молнии — было ясно, какая буря бушует у него в душе. И хотя он сохранял внешнее спокойствие, она почувствовала страх, увидев такую резкую смену его настроения.

— Не искушай меня, — проговорил Джейк. — Слышишь, Люсианна, не искушай.

В то же мгновение Джейк резко выпустил ее руку, как будто обжегся. «О чем это он? Наверное, ему трудно устоять перед искушением свернуть мне шею», — встревоженно решила она, стараясь поспевать за его широкими шагами. Они направлялись вниз по улице.

Люсианна уже подумывала, а не послать ли Джейка к черту вместе с его помощью, но, вспомнив, с каким злорадством Фелисити говорила о факсе от Джона, при этом отчаянно строя глазки Джейку — такие же недвусмысленные взгляды она бросала и на Джона, — гордо вскинула голову, расправила плечи и решительно зашагала дальше.

Джейк, обернувшись, с интересом наблюдал за ней.

Она выглядела как девчонка — худенькая, в одежде, которая явно была ей велика. Но она была женщиной, в которой пробудились все женские инстинкты из-за угрозы потери любимого мужчины. Ее мужчины.

Мрачное настроение вновь вернулось к нему. В этой безумной затее таится много опасностей, главная из которых в том, что у него все получится и обновленной Люсианне удастся влюбить в себя Джона.

Глава четвертая

-На что ты так уставился? — поинтересовалась Люсианна, когда они остановились на углу улицы, и, увидев девушку, которая проходила мимо них и которой Джейк явно любовался, только смущенно вымолвила:

— О!

Она была одета так же, как и Люсианна, в джинсы, и у нее были такие же рыжеватые длинные волосы. На этом сходство заканчивалось.

Если волосы Люсианны были затянуты в тугой узел, то волосы этой девушки были слегка растрепаны и небрежно струились по плечам. Создавалось впечатление, что у нее есть занятие поприятнее укладки своих волос. Кроме того, она, кажется, забыла надеть нижнее белье под свои симпатичные бежевые джинсы в обтяжку. В ее облике не было ничего вызывающего, но с первого взгляда было заметно, что девушка наслаждается собственной сексуальностью.

Джейк тоже разглядывал незнакомку с головы до ног.

— Ничего особенного, — не смогла воздержаться от пренебрежительного замечания Люсианна.

От ее внимания не ускользнул озорной взгляд, который девушка бросила на Джейка перед тем, как перейти улицу свободной походкой — так более-менее прилично можно было обозвать ее виляние бедрами.

— Ревнуешь? — насмешливо спросил Джейк.

— Еще чего! — надменно ответила Люсианна, многозначительно добавив: — Я не имею привычки разгуливать по улицам без нижнего белья…

— Разве?.. — Джейк еще раз придирчиво взглянул на девушку и, веселясь как мальчишка, повернулся к Люсианне: — Тебе и вправду есть чему поучиться.

— Поучиться подобной манере одеваться? Нет уж, спасибо, я лучше останусь такой, какая есть, — сердито начала Люсианна, но Джейк покачал головой и сказал со смехом:

— Я больше чем уверен, что под джинсами у нее надеты стринги…

— Стринги?..

— Понимаешь, существует особый род нижнего белья… женского нижнего белья, которое надевается исключительно под облегающие вещи, чтобы скрыть такую недопустимую штуку, какВЛТ…

— ВЛТ? — переспросила Люсианна с нарастающим раздражением.

— Выпуклая линия трусиков, — терпеливо объяснил Джейк.

— А, это я знаю, — сказала Люсианна. Может, она и не петрит ничего в высокой моде, но об этой штуке читала в журналах Джени и поняла, что он имел в виду. Ее бесили не столько его подтрунивания, сколько то, что она сама давала повод для них.

— Кажется, ты не поклонница этого вида белья? — спросил Джейк в тот момент, когда они снова двинулись вниз по улице.

— Я не собираюсь обсуждать с тобой мое нижнее белье, — холодно сказала Люсианна.

— Жаль, — сказал Джейк, в его словах послышалась досада. — К прискорбию своему, должен заметить, что особи мужского пола, в большинстве своем будучи созданиями консервативными, все еще судят о женщине по тому, какое белье она носит. Даже о ее характере и личности.

— Если ты о чулках и подвязках… — осторожно начала Люсианна. Когда ее горячо любимые братья начали взрослеть, их разговоры о соблазнительности и великой силе этих штучек навсегда отбили у нее охоту когда-нибудь в них облачаться.

— И о них тоже, — продолжал Джейк. — Я отдаю предпочтение женщинам, которые следят за собой, стремятся быть красивыми. Процесс раздевания женщины для меня всегда ни с чем не сравнимая прелюдия любви… Предвкушение грядущего удовольствия такое же, как при разворачивании затейливо упакованного подарка…

— А, так, значит, ты смотришь на женщину как… на игрушку… на подарок! — вспылила Люсианна. — Так вот имей в виду: я лучше сдохну, чем унижусь до того, чтобы… предлагать себя, как…

— Ты думаешь, что Джону приятно видеть тебя в простом, удобном белье, которое ты, скорее всего, предпочитаешь, ведь так? Скажи же что-нибудь, Люсианна, — не унимался Джейк. — А какое мужское белье ты предпочитаешь? Что бы тебе понравилось больше: зрелище Джона в мешковатых боксерских трусах или в умопомрачительном трико для атлетов, подаренном ему на день рождения шутниками друзьями?

Лицо Люсианны горело от смущения и гнева.

— У нас с Джоном не такие отношения, и я не… — На мгновение она замолчала, и Джейк спросил голосом, в котором таилась опасная нежность:

— Продолжай! Ты не… что?

Люсианна упрямо сжала губы и отвела глаза, не желая больше говорить. Она не знала, что носит Джон под брюками и рубашкой, да и те картины, которые нарисовал Джейк, особенно портрет Джона в трико, были очень близки к действительности. Его друзья и вправду имели обыкновение дарить ему подобные смешные вещи.

— Люсианна!

Она по-прежнему избегала его взгляда.

— Ладно, — сказал Джейк, посмотрев на часы, — на сегодня покупок достаточно. Я думаю, нам пора. У меня еще есть кое-какая работа, и, пока я буду ею заниматься, ты можешь делать домашнее задание, — сухо проговорил он, указав глазами на книги, которые она несла в руках.

— Займусь этим дома, — сказала Люсианна с воодушевлением, на самом деле вовсе не горя желанием штудировать книжки, словно школьница, да еще под бдительным оком Джейка. — Джон может позвонить, — добавила она.

— Все к лучшему, — пробурчал Джейк. — Ему не мешало бы знать, где ты. Не надо ни о чем жалеть, — посоветовал он. — Не забывай, ты сама этого хотела…

Как ни крути, пришлось признать, что он прав. Сегодняшнее утро было настолько богато неприятными моментами, что она уже начала забывать, ради чего во все это ввязалась.

Когда они пришли на автостоянку, одна из машин разразилась оглушительным приветственным визгом сигнализации. Джейк застыл в нерешительности и пробормотал какое-то ругательство.

— Неужели опять! Проклятый гараж! Люсианна посмотрела на противоположную сторону парка. У автомобиля Джейка действительно сработала сигнализация: вспыхивали и гасли подфарники, как будто кто-то пытался забраться в машину. Она не смогла удержаться, чтобы не сказать: