Интеллектуальный бестселлер - ЭКСПО-58

Томас достаточно разбирался в пивном деле, чтобы понять, из-за чего сыр-бор. Как он понял, чернявый француз был представителем компании, поставляющей лафеты. А коротышка сетовал на то, что механизм наклона никуда не годится, что он двигается рывками, отчего пивная масса в бочках будет взбалтываться. Томас знал, что в таком случае, во время подачи пива из краников бочки, напиток окажется мутным. Коротышка говорил: почему нельзя обойтись обыкновенными деревянными поддонами, а пиво подавать наверх через шланги? Но чернявый отвечал, что это – прошлый век. Коротышка не очень-то понимал, что ему втолковывают. В конце концов, терпение чернявого лопнуло, и он пошел прочь вверх по ступенькам, отпуская гневные комментарии и сопровождая их эмоциональной жестикуляцией.

Только тут хозяин «Британии» заметил гостей.

– Ох, добрый день, господа, – устало произнес он. – Эээ… bonsoir, mes amis. Comment… Чем могу быть вам полезен?

– Я Картер, – с вежливой улыбкой произнес Картер и протянул руку, чтобы поздороваться. – Я из Британского Совета. Мы с вами вчера встречались мимоходом.

– Ах, да, конечно, помню-помню, – ответствовал Росситер, хотя по его лицу было видно, что в этой кутерьме он много о чем подзабывает.

– А это мистер Фолей, – сказал Картер. – Я вам вчера говорил о нем. Его также направили сюда по работе.

– А, прекрасно, прекрасно, – Росситер пожал руку Томасу. – Росситер, Теренс Росситер. Ага! – Росситер вдруг подхватил двумя пальцами кончик Томасова галстука, пытаясь рассмотреть его. – Знакомо, знакомо. Колледж Редли? Или Мальборо? Но это точно галстук учебного заведения, иначе мне придется признаться в том, что я полный болван.

– Вы совершенно правы, сэр. Это галстук школы Лезерхед.

– О, я все-таки промахнулся. Все-таки школа, а не колледж. И впрямь – что делать, например, выпускнику Редли, в пивном бизнесе? Но пойдемте наверх, господа, посмотрим, чем я смогу вас угостить по части утоления жажды.

Они устроились за стеклянным столиком на первом этаже. Мистер Росситер принес три однопинтовые бутылки светлого пива, рассыпаясь в извинениях за нехватку марок, действительно утоляющих жажду. Компания «Уитбред» создала новый бренд – специально для ЭКСПО. Крепкое, темное, горькое пиво под названием, естественно, «Британия». Но бочки еще не подвезли.

– Весь основной товар доставят за неделю до открытия, – пояснил Росситер. – Но я не знаю, как мы будем поднимать бочки в зал. Если честно, я ни черта не понял, что мне втолковывал этот лягушатник. Представляете, как усложняется ведение дел, когда имеешь дело с иностранцами!

– Этот бельгиец пытался донести до вас, – осмелился сказать Томас, – что деревянные поддоны – это прошлый век.

– Прошлый век? Да в моей «Голове Герцога» в Абингдоне – а я держал этот паб после войны без малого одиннадцать лет – я всегда пользовался деревянными поддонами, и посетители только спасибо говорили, какое хорошее было пиво!

Росситер сделал большой глоток из кружки, и на кончиках его рыжеватых усов повисла пена. Томас не мог не отметить про себя, что это были выдающиеся усы: они торчали строго горизонтально, и их не мешало бы укоротить. Удивительное дело – кончики усов не опускались даже под тяжестью пены и жили своей собственной жизнью, отдельной от лица Росситера, тоже весьма примечательного – усеянного багровыми точками лопнувших сосудов. Нос, впрочем, был не менее багров. В связи с чем напрашивалось умозаключение, что Росситер, всегда имея под рукой алкоголь, тесно сроднился со своей профессией.

– Если честно, – продолжил мистер Росситер, – эти бельгийцы ни черта не разбираются ни в пиве, ни во всем остальном. Точно вам говорю! Во время войны я чуть не потерял ногу, дело было в Эль-Аламейне[11], так я два года провалялся в тонбриджском[12] госпитале. И вот что я вам скажу: там были два раненых бельгийца – оба куку. Абсолютно чокнутый народ!

– Но в том и состоит цель данной выставки, – вмешался мистер Картер, – чтобы представители самых разных наций, пообщавшись потесней, научились понимать друг друга.

– Чушь собачья, – отрезал Росситер. – Вы уж простите, я человек прямой, как вы уже могли заметить. И эти ваши идеи хороши только на бумажке. В реальной жизни ничего не выйдет. Через полгода мы все разъедемся по домам, так ни черта и не поняв друг о друге. Просто начальники, которые все это затеяли, огребут себе по несколько миллионов, ну и ладно, дай бог им счастья. Я и сам не прочь заработать денежку.

Картер изумленно посмотрел на Томаса, словно ища его поддержки.

– Но вы же понимаете, мистер Росситер, для чего я привел вам мистера Фолея…

– Отлично, что привели. Я могу поставить его за барную стойку. Пока что на это дело подписалась только моя племянница Рут. Я уже давно говорил ребятам из пивоварни, что мне позарез нужны люди. Спасибо, что хоть начали шевелиться.

– Нет, вы меня не совсем поняли, – настаивал Картер. – Мистер Фолей никакой не бармен. Он работает на ЦУИ.

– А это еще что такое?

– Центральное управление информации.

Росситер недоуменно посмотрел на обоих джентльменов:

– Я что-то не очень понял.

– Послушайте, – увещевательно заговорил Томас. – Это прекрасный паб. Но хотя он существует как отдельно взятое заведение, он также является частью британской экспозиции. Поэтому мое начальство посчитало необходимым – о чем и сообщило вам в своем письме, – что кто-то из нашего ведомства должен находиться тут на постоянной основе, чтобы… чтобы…

– Понятно, чтобы держать меня на коротком поводке, – флегматично заключил Росситер.

– Ну уж, я бы так не сказал…

Томас почувствовал себя неловко.

– То есть вы приехали вовсе не затем, чтобы помогать мне? Вы просто будете рыскать повсюду и заглядывать мне через плечо?..

– Мой отец держал паб, – сказал Томас. – И я много в чем разбираюсь. И с радостью помогу вам хоть в чем угодно.

Но слова эти никак не убедили Росситера, и он чувствовал себя очень расстроенным. И когда его гости допили свое пиво, он скрепя сердце провел небольшую экскурсию: показал кухню, где будет заправлять шеф мистер Дейтри, составляя меню традиционной английской кухни. Томас кинул взгляд на Картера: тот хитро улыбнулся и скрестил пальцы. Но мистер Росситер быстро сдулся и начал ворчать, что у него полно дел. Вскоре он спустился обратно в погреб – верно, поразмышлять о непостижимости бельгийской души, о лафетах и вздрагивающих наклонных механизмах.

– Пошел отогреться сердцем, – откомментировал Томас.

Они покинули паб и вышли на улицу.

– Так что вы предупреждены, – сказал Картер. – Думаю, что все будет хорошо, но не спускайте с него глаз. Иначе к девяти утра он на ногах не будет держаться. Тут законы полиберальней, и наш Росситер с радостью будет прикладываться к рюмке до глубокой ночи.

Остальная часть дня пронеслась незаметно. Картер свозил Томаса в Британский Совет, расположенный в самом центре Брюсселя. Они отобедали в корпоративном ресторане, обсуждая планы по организации небольшой вечеринки в честь открытия «Британии». Это мероприятие планировалось на второй день после начала выставки.

Потом за Томасом приехала машина (правда, без хостес), чтобы отвезти его в аэропорт. Томас немного загрустил, что не увидит Аннеке. Но когда он прибыл в аэропорт, за сорок пять минут до рейса, возле накопителя увидел Аннеке.

Они стояли и разговаривали, и голос ее дрожал, и еще она смущенно, как девчонка, переминалась с ноги на ногу, сцепив руки за спиной. Иногда Аннеке опускала голову, словно боясь взглянуть на Томаса. У нее были светло-зеленые глаза с медовыми крапинками, а когда она улыбалась – улыбка ее была ясной и открытой. От прежней официальной Аннеке осталась лишь ее униформа, которую по протоколу она должна была носить весь день. Потом объявили посадку, а Томасу все хотелось сказать ей что-то очень хорошее.

– Ну, надеюсь, мы еще пересечемся во время выставки, – сказала Аннеке.

– Да, конечно, я буду рад увидеть вас еще раз.

Но этих слов Томасу показалось недостаточно, и он добавил:

– Без этой униформы.

Аннеке смущенно зарделась.

– То есть… Я имел в виду… – пробормотал Томас. – Я уверен, что вам очень идут платья.

– Спасибо. Конечно же, я поняла, что вы не имеете в виду ничего такого, – успокоила его Аннеке, хотя румянец еще не схлынул с ее щек.

Они снова немножко помолчали, а потом, наконец, Аннеке воскликнула:

– Ой, вам надо спешить, а то на самолет опоздаете!

Они долго прощались и все никак не могли расцепить рук.

Наконец, уже стало действительно пора.

Томас прошел в зал на регистрацию и, не выдержав, обернулся. Аннеке стояла и махала ему рукой.

Подушечки от натоптышей фирмы «Кэллоуэй»

Вернувшись домой, Томас тут же впал в в радостное ожидание новой командировки в Брюссель и тем самым совершил большую ошибку. Сильвия почувствовала это и начала обижаться. Если прежде она радовалась за него и была согласна потерпеть эти несчастные полгода, то теперь она все чаще поджимала губы и грустила.

Прошло несколько недель. В субботу утром, за два дня до его отъезда, малышка Джил так надрывалась в плаче, что Томас едва не лез на стену. Сильвия срочно отправила мужа в аптеку Джексона. Казалось, что их ребенок буквально подсел на эту несчастную укропную воду! В аптеке была очередь, не меньше чем на десять минут. К своему неудовольствию, Томас увидел перед собой Нормана Спаркса, их соседа. Спаркс был холостяком, проживал вместе со своей сестрой и являлся в глазах Томаса вопиющим занудой. Когда Томас с Сильвией только переехали в Тутинг, Спаркс пригласил их на ужин. Сосед сразу не понравился Томасу, и он еле досидел до конца, зарекшись ходить в гости к этому человеку. Ужин проходил в полной тишине. Молчала сестра Спаркса Джудит, пренеприятная особа лет тридцати, да и ее братец тоже как в рот воды набрал. Потом, ровно в девять, Джудит отправилась спать, так и не дождавшись пудинга. Когда она покинула гостиную, Спаркс вдруг начал рассказывать про ее болячки, сетуя на то, что она почти не встает с постели. Эта чрезмерная откровенность окончательно оттолкнула Томаса от соседа, не говоря уж о том, что тот весь вечер пялился на Сильвию. Но Томас не любил конфликтовать с людьми, и поэтому надел на себя маску вежливости. Сталкиваясь со Спарксом на улице, он всегда здоровался с ним – «привет, Спаркс» – и даже мог переброситься с ним через забор парой фраз, если они вдруг оба одновременно выходили погреться на солнышке. Но Томас хорошо запомнил, как тот пожирал взглядом его жену, и такого он уж точно простить не мог.

И на тебе – он встречает этого самого Спаркса в аптеке!

– Привет, Спаркс. Как поживает ваша бедная сестра?

– Не лучше, но и не хуже, – с готовностью подхватил беседу Спаркс. – Из новенького – у нее появились пролежни. Такие красные и мокрые. По всей, извините, ж… И вот уже две недели я растираю ее специальной мазью.

– В самом деле? – произнес Томас упавшим голосом. Весь ужас состоял в том, что вся очередь слышала этот разговор, так что нужно было срочно сворачивать тему. – Ну, вы-то сами отлично выглядите. Надеюсь, хоть с вами-то все в порядке?

– Это еще как посмотреть, – ответил Спаркс с трагической улыбкой. – Я – жертва натоптышей. Ноги, знаете ли. Ужасно неудачный размер обуви.

Томас посмотрел на обувь страдальца, чей размер не показался ему таким уж экстраординарным.

– Что вы говорите! – учтиво посочувствовал Томас.

– У меня размер с тремя четвертями, – прочувствованно объяснил Спаркс. – Восьмой с половиной мне мал, а девятый велик. Вот что с этим поделать? Я представляю из себя редкостный случай, – с гордостью добавил он.

– Понимаю. То жмет, то натирает, – сочувственно проговорил Томас.

– Именно! Это ж как меж молотом и наковальней.

– Почему бы вам не сделать обувь на заказ? – предложил Томас.

Спаркс расхохотался:

– Ну, вы даете! У меня что, печатный станок? Я не могу себе такого позволить. Это нереально. Я с трудом тащу на себе Джуди. А сам спасаюсь мелочевкой, вроде этого, – и он указал на полку, где среди других препаратов были выставлены маленькие коробочки с надписью: «Хэллоуэй. Подушечки от натоптышей».

Наконец дошла очередь до Спаркса. Изобразив на лице улыбку бабника, что было ужасно смешно, он обратился к молоденькой девушке-провизору:

– А мне, красавица, вон ту красивую упаковочку «Хэллоуэй», пожалуйста. И очередной тюбик той самой мази для нежных мест моей бедной сестрицы.

Когда Томас вышел из аптеки, он был раздосадован, увидев, что Спаркс поджидает его, чтобы вместе отправиться домой. Поневоле пришлось о чем-то говорить. Томасу удалось сменить тему с болячек мисс Спаркс на более уместный разговор о футболе. Когда они уже подходили к дому, вышла еще одна незадача: Сильвия рыхлила землю в палисаднике, чтобы посадить луковицы цветов. Увидев мужа в компании соседа, она выпрямилась, растирая поясницу.

– О, доброе утро, мистер Спаркс. А я как раз чайник поставила. Не хотите ли составить нам компанию?

Скрипя зубами, Томас зашел в дом вслед за женой и незваным гостем. Он прекрасно понимал, что Сильвия сделала это назло. Она быстро расставила чашки с блюдцами. Потом принесла с кухни чайник.

– Знаю-знаю: вы любите покрепче и с сахаром, – сказала она, наполняя чашку для Спаркса. При этом она наклонилась над гостем чуть ниже, чем того требовали приличия. Следует сказать, что Сильвия очень быстро восстановилась после родов, и к ее стройной фигуре добавился пышный бюст, так как она все еще кормила малышку грудью. Сей факт не ускользнул от внимания Спаркса, и он подался вперед, едва ли не засунув нос в ее декольте. Томас просто дрожал от негодования.

– Должен вам сказать, дорогой Фолей, – заметил Спаркс, пока Сильвия отлучилась на кухню, чтобы порезать ореховый торт, – что вы абсолютный болван, если вас интересует мое мнение.

– С чего бы это? – поинтересовался Томас, понимая, что меньше всего его интересует мнение такого соседа.

– Оставлять эту беззащитную женщину одну, без присмотра… Зачем вам сдалась эта Бельгия? На вашем месте я бы не отходил от нее ни на шаг.

Томас положил себе сахар и размешал его, нервно позвякивая ложечкой.

– Ну, сами посудите, шесть месяцев – это ведь так долго. Разве вам не все равно, что она будет скучать?

Вернулась Сильвия с тортом.

– Как мило с вашей стороны, что вы меня поддержали, – сказала она. – Но боюсь, мой муж устроен иначе.

– Я бы даже сказал, что это не по-мужски, – подлил масла в огонь Спаркс.

– Я буду прилетать на выходные. Как можно чаще, – сказал Томас. – Кроме того, мы будем перезваниваться и писать друг другу.

– Да-да, конечно. Мы будем вести страстную переписку, – съязвила Сильвия.

– Как бы то ни было, – с нажимом произнес Спаркс, – мужчина в доме нужен постоянно! Прошу вас, миссис Фолей, если вам потребуется мужчина, я всегда в вашем распоряжении. Только позвоните мне в дверь, и я прибегу по вашему первому зову.

– Ого, мистер Спаркс, что бы все это значило? – лукаво поинтересовалась Сильвия.

Спаркс покраснел до кончиков ушей.

– О, гм… Я всего лишь имел в виду – мало ли что: может, лампочку поменять, подправить полку или что подремонтировать.

– Ах, вот оно что, – Сильвия сделала глоток чая, продолжая улыбаться. – Как это мило с вашей стороны. Правда, дорогой? Мистер Спаркс – настоящий джентльмен.

Томас окинул жену ледяным взглядом и, выдержав паузу, торжественно произнес:

– Кстати, Спаркс признался мне, что он – несчастная жертва натоптышей. Мучается неимоверно. Да я и сам был свидетелем, как он еле дохромал от аптеки до дома.

Но пущенная стрела не достигла своей цели: подобное откровение вовсе не оттолкнуло Сильвию от Спаркса, а даже наоборот. Бросив в сторону соседа взгляд, преисполненный сочувствия, Сильвия воскликнула:

– Боже, какая жалость! Натоптыши ужасно отравляют жизнь. Моя мама годами мучилась из-за этого. И моя бабушка тоже. Это у нас семейное.

– А ваша мама не пробовала вот это? – Спаркс вытащил из кармана коробку с подушечками. – Нужно приложить к болезненной зоне, чтобы дырочка была посередине, и тогда…

Нет, это уж слишком! Томас отправил в рот большой кусок торта и принялся интенсивно жевать, играя желваками.

В прихожей зазвонил телефон, и он был просто счастлив поводу отлучиться! Когда он вернулся в гостиную, тема натоптышей, к счастью, была исчерпана, зато теперь «истинный джентльмен» настоятельно рекомендовал свои услуги уже практически соломенной вдове:

– Без машины вы будете привязаны к дому, – увещевал он. – Так что я всегда могу вас подбросить до магазина, до остановки, куда захотите.

– Неужели, Спаркс, ваша древняя тарахтелка все еще на ходу? – усмехнулся Томас, прекрасно осознавая, что у него-то самого вообще нет машины. – Я думал, она уже давно развалилась.

– А кто звонил? – спросила Сильвия.

– Непонятно. Какой-то треск в трубке.

– О, вчера было тоже самое.

– В самом деле?

– Да. Два раза звонили, и все тот же треск.

Тут мистеру Спарксу пришла пора идти домой – его ждала сестра со своими пролежнями. Томас лично проводил соседа до ворот – он хотел убедиться, что тот не станет торчать под их окнами.

– Боже, какой тупица, – пробормотал Томас, вернувшись в дом. Сильвия стояла в коридоре, приложив к уху телефонную трубку.

– Дорогая, все в порядке?

– Да. Просто я расстроилась из-за телефона.

– Длинный гудок есть?

– Да.

– Самое главное, что работает.

– Просто этот треск появился после того, как приходил монтер.

Томас обернулся на пороге кухни:

– Монтер? Какой еще монтер?

– Он в четверг утром приходил. Сказал, из почтового ведомства. Часа полтора возился с проводами.

Примечания

1

Гари Купер (англ. Gary Cooper, 1901–1961) – американский актер, сыгравший в сотне фильмов, получивший два «Оскара» за лучшую мужскую роль (1941, 1952) и почетный «Оскар» за общий вклад в развитие американского кино (1961).

2

Дерк Богард (англ. Dirk Bogarde, 1920–1999) – британский киноактер.

3

«Великобритания активно участвует в международной торговле. Велик ее вклад в международные услуги, такие как морской и воздушный транспорт, туризм, банковское дело и страхование. Не говоря уже о лондонском Сити с его знаменитыми Английским банком, Фондовой биржей и Страховой компанией Ллойда, уже давно и по праву являющейся крупнейшим в мире финансовым центром».

4

Фредерик Керзон (1899–1973) – английский композитор.

5

Эдуард Уильям Элгар (1857–1934) – английский композитор романтического направления.

6

Генри Перселл (1659–1695) – английский композитор, представитель стиля барокко.

7

Скифл – английский популярный музыкальный стиль, введенный певцом и музыкантом Лонни Донеганом в середине 1950-х.

8

Добро пожаловать (нидерл.).

9

Дружеское спасибо (нидерл.).

10

Молодец! (нидерл.)

11

Эль-Аламейне – город на севере Египта.

12

Тонбридж – город на юго-востоке Англии.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.