Одержимость

– Пожалуйста, пожалуйста, миссис Ярски, – поспешил он ретироваться, поднял в знак прощания руку и, спустившись со ступенек, направился к тротуару.

Уроженка Нью-Йорка. Ну конечно! Не она ли сама говорила, что родилась в Варшаве? И, однако же, он ни разу не высказал миссис Ярски, что на самом деле о ней думает – дама была известной на всю округу сплетницей, и, в случае если копы начнут интересоваться его скромной персоной, миссис Ярски лучше иметь на своей стороне.

«Луи? Вы хотите знать о Луи? – Он явственно слышал, как она крикливо, с сильным польским акцентом, отвечает на вопросы полицейских. – Прекрасный человек. Очень заботится о соседях… и это несмотря на занятость. О, он важная персона на телевидении – работает на Седьмом канале, готовит всю необходимую документацию для передач… насколько мне известно…»

И это почти правда. Вот почему он позволял ей называть себя Луи, хотя с легкой руки Джессики откликался теперь только на имя Льюис.

Подходя к дому, он невольно ускорил шаг. У него было лучшее жилище в квартале и гараж поблизости… Что еще нужно, чтобы чувствовать себя комфортно, возвращаясь домой. Каждый год он красил дом снаружи, а каждые два – оклеивал обоями стены комнат. Теперь здесь не осталось и следа от того свинарника, который ему оставила в наследство мать.

Войдя в прихожую, он аккуратно повесил плащ на плечики и убрал в шкаф, а потом сразу направился в кухню, лишь мельком взглянув на рыбок в аквариуме. Обычно он подходил к ним, чтобы выяснить, как у них дела, но сегодня очень торопился. Торопился настолько, что решил позволить себе роскошь поесть за рабочим столом. Налив апельсинового сока, он сунул в тостер оладьи, постелил салфетку на поднос, а когда оладьи подрумянились и пропитались маслом, выложил их на салфетку и, прихватив с собой поднос, спустился в подвал, где располагалась его студия.

Потребовалось шесть месяцев изнурительного труда, чтобы привести тут все в порядок, достать необходимое оборудование – мониторы, монтажные столики, компьютер. Он даже умудрился по дешевке купить подержанную студийную камеру – небольшую и очень добротную, а напротив грубо намалеванного на стене пейзажа Филадельфии на фоне синего неба установил рабочий стол.

Со всей этой техникой он был на «ты» – прошел хорошую школу. После того, как Кэйн уволил его, Льюис использовал любую возможность, чтобы приобрести новый полезный навык. В Грин-Бэй занимался монтированием и редактированием материала. В Де-Муэне освоил профессию оператора. В Уичито, где подавал кофе и сэндвичи репортерам, сумел подружиться со многими из них и научился компоновке текста, наложению звуковой дорожки на видеоряд и многому другому. В Дулуте он завершил свое образование, став специалистом самого широкого профиля, способным делать всю работу от начала до конца – от съемки до выпуска в эфир.

Льюис откусил кусочек оладьи, чертыхнулся, когда капля масла упала ему на брюки, и поспешно приложил к этому месту салфетку, не желая терять время на поиски пятновыводителя. Внутри у него все клокотало – такое состояние он испытывал всегда, вспоминая о Дулуте.

Именно в Дулуте Льюис заложил основу для своего возвращения в Филадельфию. Конечно, он не надеялся, что Кэйн возьмет его назад. Но Льюису и в страшном сне не могло привидеться, что Джек Кэйн воспользуется старой клеветой, чтобы вообще не дать ему устроиться на работу в Городе братской любви[9]. Нигде. Поломать человеку жизнь и карьеру один раз… еще куда ни шло – Кэйн тогда тоже был молод и горяч и мог не понимать всей губительности своего поступка. Но сделать это снова… Такое нельзя прощать!

За подлость нужно платить! Льюис жаждал мести и стал обдумывать способ нанести Джеку ответный удар, что было не так-то просто и потребовало немало времени. Кэйн, этот мешок дерьма, казался неуязвимым, но Льюис понимал, что даже у него есть слабые места.

Только когда Кэйн ухитрился получить место в «Уорлд медиа», Льюиса взяли на работу на Седьмой канал, и он начал изучать объект своей мести, по крупицам собирая всевозможные легенды и сплетни о всесильном Джеке Кэйне, прислушиваясь к обрывкам информации… пока наконец не сообразил, в чем состоит маленький грязный секрет Джека, с помощью которого его можно подцепить на крючок.

Потом был долгий мучительный процесс выяснения личностей нужных женщин, определение их местожительства, съемки Джейни, Дайаны, Дженнифер и Молли. На выполнение этого грандиозного плана ушло около девяти месяцев, но последние две недели были потрачены впустую.

Во время летнего отпуска Льюис, как тень, преследовал Кэйна в надежде застукать его с новой пассией. Однако все было тщетно – в Нью-Йорке подземные гаражи, надежная охрана, замки безопасности… Объект оказался вне досягаемости. Всего один раз ему удалось увидеть Кэйна с женщиной, когда тот помогал своей новой звезде Габриэлле Грант сесть в роскошный лимузин возле главного здания «Уорлд медиа». Но в их поведении не было ничего предосудительного – ни похлопывания по попке, ни многозначительных воздушных поцелуев.

И все же Льюис не отчаивался. Его проект, его любимое детище уже на грани воплощения в жизнь. Он стремительно встал из-за стола и подошел к секретеру черного дерева, где хранил досье. Три верхних ящика были забиты материалами на Кэйна. Взяв один из них – с вырезками из газет и пресс-релизами, относящимися к деятельности Кэйна в «Уорлд медиа», – Льюис вернулся к столу.

Первым делом его внимание привлекла толстая папка, в которой, после недолгих поисков, он обнаружил заметку о назначении Джека Кэйна директором «Уорлд медиа». Текст сопровождала фотография, сделанная в ресторане «Времена года», где праздновалось это событие. На снимке были запечатлены Джек Кэйн с председателем правления компании «Уорлд медиа» Сетом Рейли и их жены. Заголовок гласил:

«У ПЕРВЫХ ЛЕДИ ТВ НАШЕЛСЯ ПОВОД

ДЛЯ ДВОЙНОГО ПРАЗДНИКА

Помимо события, которое свело их вместе, оказалось, что и Эмма Кэйн, и Кэти Рейли на прошлой неделе отметили двадцатую годовщину свадьбы».

Льюис тяжелым взглядом уставился на фотографию, с особым вниманием всматриваясь в красивое лицо Эммы Кэйн, чьи холодные глаза сразу наводили на размышления: «Этот орешек будет покрепче, чем шлюхи с телевидения. Такая женщина может постоять за себя…»

Он отвел взгляд от снимка и задумался. Как бы то ни было, а заняться Эммой Кэйн придется, причем делать это нужно сейчас, пока он не потерял самообладания. Льюис лихорадочно порылся в папке и нашел еще одну полезную вырезку. Это была короткая, в несколько строк заметка из колонки Гэйла Шистера в «Инквайрер»:

«Джек Кэйн, ныне большая шишка на нью-йоркском телевидении, на прошлой неделе нанес блиц-визит в родные пенаты в центре Филли. Посетовав на трудности заочного супружества, он сообщил, что его возлюбленная жена Эмма в конце года переедет к нему в Нью-Йорк».

«Отлично, – подумал Льюис. – Значит, Эмма все еще обитает в доме Кэйна на Черри-Лейн».

Он закрыл папку и взглянул на часы. Надо подождать, пока стемнеет, а тем временем можно заехать на заправку, чтобы по дороге в гости к Эмме Кэйн, не дай бог, не кончился бензин.

Глава 8

Пятница, 27 сентября

Гарри Холмсби доедал третью вафлю, когда зазвонил его мобильный. Извинившись, сержант встал и прошел в гостиную, дабы воспользоваться обычным телефоном. Конечно, телефонная линия обеспечивает защиту от подслушивания куда лучше, чем сотовая связь, но в данном случае Холмсби, скорее всего, хотел сохранить важный разговор в тайне от Кейт и Мэйзи.

Кейт улыбнулась и застегнула высокие ботинки, чтобы не задерживать Гарри и быть готовой к выезду, как только он положит трубку «Похоже, наконец-то наклевывается стоящее дело», – подумала она.

Прошло уже четыре дня с тех пор, как сержант добился прикомандирования Кейт Маккаскер к полицейскому управлению с прямым подчинением лично ему. Холмсби был очень предупредительным начальником и каждое утро заезжал за Кейт, хотя она подозревала, что не последнюю роль в этом играли завтраки Мэйзи. Служба в полиции показалась Кейт отнюдь не такой волнующей, как она ожидала, и только интерес к делу Анны Мэй Уитмен не позволил ей отказаться от всей этой затеи.

Судебно-медицинское вскрытие тела ничего не прибавило к пониманию причины и обстоятельств смерти. Непосредственной причиной, несомненно, стала эпидуральная гематома, возникшая в момент падения и вызвавшая немедленную остановку кровообращения и дыхания. Нашли у Уитмен и разрыв печени. Однако обстоятельства произошедшего требовали уточнения – смерть могла наступить в результате убийства, самоубийства или несчастного случая. Вопрос оставался открытым до среды, когда были получены показания соседей из дома Бейтмена, которые подтвердили наличие клиентки. Эти показания сняли последние подозрения со Стена Никсона. Холмсби решил закрыть дело Уитмен.

– Парень может спать спокойно, – сказал Гарри. – Они с Анной работали вместе двенадцать лет. У него нет признаков финансовых затруднений или проблем в семейной жизни. Бывший муж Уитмен живет в Кливленде. Не взято никаких ценных вещей. Я не нахожу мотива преступления – ни у Никсона, ни у кого-либо другого.

– А клиентка? – спросила Кейт. – Ты ведь так и не узнал ее имени, хотя она последней видела Анну Мэй живой.

В ответ Гарри только пожал плечами.

– Стен Никсон утверждает, что Уитмен обедала с клиенткой, а потом отправилась в дом Рид. Ты предлагаешь разыскать всех клиенток, перечисленных в записных книжках Анны Мэй, чтобы узнать, сколько коктейлей она выпила за ланчем? – Холмсби покачал головой. – Мораль сей басни такова: крутые лестницы и алкоголь несовместимы.

Работая с Гарри, Кейт постоянно делала записи, вот и сейчас она сунула руку в сумку, чтобы удостовериться, что блокнот на месте – кажется, сегодня он ей понадобится. Она сняла с вешалки синий блейзер, как раз когда сержант вернулся в кухню.

– Перестрелка на Черри-Лейн, – будничным тоном сообщил Гарри. – Двое пострадавших, оба – десять-семь. Спасибо за вафли, Мэйзи, мне пора.

Кейт направилась вслед за детективом. На полицейском коде «десять-семь» означает, что пострадавшие мертвы. Подумать только – стрельба на Черри-Лейн, одной из самых престижных улиц Филадельфии!

– Э-эй! – Гарри остановил Кейт на крыльце. – По-моему, тебе лучше остаться дома.

– Что?!

– Там сейчас будет полно народа, – продолжил он уже на ходу. – На место преступления выехала группа следователей и криминалистов. Подожди, пока…

– Гарри! – возмущенно закричала Кейт, сбегая с крыльца. – Я же получила неограниченный доступ, забыл, что ли? Куда ты – туда и я.

Холмсби стоял возле машины, прикрывая ладонью ручку двери, на которую всем телом навалилась Кейт.

– Мне Килгор разрешил, помнишь? Он же не сказал: кроме убийств, требующих расследования силами графства. Это ведь и твое дело?

Гарри колебался, но недолго. Упоминание имени суперинтенданта полиции возымело действие, и через секунду Маккаскер уже сидела в машине сержанта.

Пристегнув ремень и устроившись поудобнее, Кейт тут же начала выяснять подробности случившегося:

– Кто убитые, что о них известно?

– Мужчина и женщина, – ответил Гарри. – Это все, что я знаю. – Он глубоко вздохнул. – И запомни Кейт: отойди в сторонку, когда делом займется группа криминалистов графства, и ничего не трогай. Вообще ничего – даже то, что кажется тебе несущественной мелочью. Поняла? – Он на мгновение замялся. – Не хочу, чтобы какой-нибудь адвокат обвинил меня в полицейской топорности и неумении работать с вещественными доказательствами.

Кейт кивнула, и Холмсби вроде успокоился, однако не проронил ни слова до тех пор, пока они не въехали в кованые ворота и не оказались во дворе особняка, больше похожего на старинную усадьбу. Кейт с нескрываемой завистью смотрела на деревья, кустарники и цветы, в которых буквально утопал дом.

– Такое впечатление, будто едешь по парку, – сказала она.

– Да, весьма уединенное местечко, – отозвался Гарри. – Ручаюсь, что соседи ничего не слышали.

Он припарковал «шевроле» за большим вэном – передвижной криминалистической лабораторией.

– Похоже, парни из управления полиции графства уже здесь, – заметила Кейт, выбираясь из машины вслед за Гарри.

Особняк, сложенный из грубого камня и напоминавший английский замок, был огромен – раза в три больше, чем дом Маккаскер. На первый взгляд Кейт показалось, что он занимает площадь не меньше десяти тысяч квадратных футов[10].

Полицейский в форме, дежуривший у входной двери, поприветствовал Гарри и сообщил, что тот прибыл первым.

– Тела обнаружила подруга хозяев дома, она же и вызвала нас. Мы попросили ее дождаться следователей. – Полицейский вынул из кармана блокнот. – Дом принадлежит супружеской чете Кэйн.

Кейт не смогла сдержать изумленного восклицания, на которое, впрочем, никто не обратил внимания.

– Подруга говорит, – продолжал тем временем коп, – что убитый мужчина – не мистер Кэйн. Его тело найдено на лестничной площадке, а второе – в ванной. Подруга не опознала труп женщины – отказалась смотреть. – Коп сделал паузу и добавил: – Да, вот еще что, сержант. По словам подруги, миссис Кэйн ждала ее, поскольку они должны были сегодня утром вместе лететь в Аризону. Она позвонила в домофон, но, так как никто не ответил, вошла в дом через гараж. Там есть электронный привратник, ну знаете, который автоматически открывает дверь, если набрать нужный код.

– Отлично. – Гарри направился внутрь дома, поинтересовавшись на ходу у Кейт: – Что послужило причиной столь драматичного удивления?

– Кэйн! – с придыханием воскликнула Кейт. – Тот самый Кэйн – глава «Уорлд медиа». Помнишь, его имя всплыло, когда мы были в доме Рид?

Гарри кивнул и посмотрел на лестничную площадку второго этажа, где находились два знакомых Кейт детектива – Том Лансинг и Норм Роджерс. Кейт уже встречала их в здании полицейского участка на этой неделе. Детективы стояли над телом мужчины – его темные, почти черные волосы ярко выделялись на фоне светлого ковра. Покойник был в синем банном халате и лежал на ковре лицом вниз.

– Послушай, Гарри… – Кейт схватила сержанта за рукав. – Это один из домов, которые Анна Мэй показывала своей загадочной клиентке. Что, скажешь – простое совпадение? – Кейт вызывающе вскинула голову.

Гарри остановился и улыбнулся ей.

– Выявлено и запротоколировано, – сказал он. – Однако не будем придавать этому большого значения, по крайней мере сейчас. – Он обернулся к копу, стоявшему в дверях: – Хайнс, иди к воротам – проследи, чтобы их как следует заперли, и никого сюда не пускай. Владелец дома – шишка на телевидении. Уверен, пресса с цепи сорвется, как только произойдет утечка информации.

– Гарри… – снова остановила детектива Кейт. – Я смогу потом подняться на второй этаж? Хочу прочувствовать место преступления… увидеть трупы так, как их видишь ты. Хочу понаблюдать за работой твоих ребят… и вообще быть участницей, а не свидетельницей.

– Да-да, – нетерпеливо ответил Гарри. – Но позже. Я сейчас не собираюсь смотреть на трупы. Запомни главное правило: трупы никуда не денутся, а вот место преступления может измениться. Первым делом необходимо заняться поиском улик – найти их, сфотографировать, снять на видеопленку, запечатать в вакуум, распихать в мешки и так далее, и тому подобное. Через некоторое время мы сюда вернемся. Так что успокойся, покойники от нас не убегут.

Кейт послушно кивнула.

– Хорошо, хорошо. – Она посмотрела в сторону задней части дома. – Я подожду тебя здесь.

– Ладно, – согласился Гарри. – Только…

– …ничего не трогай, – закончила за него фразу Кейт.

Она заметила, как Холмсби довольно хмыкнул, поднимаясь по лестнице. Дойдя до второго этажа, он на несколько секунд склонился над трупом, а затем свернул налево и исчез из виду.

Кейт перевела дыхание и прошлась по выложенному плиткой полу фойе. Звуки ее шагов гулко отдавались под потолком. Из фойе можно было попасть в полдюжины комнат с арочными дверями. Кейт по очереди заглянула в каждую – в гостиную и столовую с мраморными каминами, в оборудованную по последнему слову техники кухню с холодильником для вин и двумя посудомоечными машинами, в игровую комнату с бильярдным столом и винным баром, в музыкальную комнату с большим концертным роялем и сводчатым потолком, а также в зимний сад с застекленной крышей. Все в обстановке дома кричало о деньгах – начиная от импортной кафельной плитки до обитых кожей книжных полок музыкальной комнаты, на которых стояли фотографии в серебряных рамках, манившие к себе Кейт. По дороге к полкам Маккаскер миновала четыре двери, ведущие из комнаты на террасу, спускавшуюся к открытому плавательному бассейну.

– Я здесь, – раздался женский голос. – Кейт резко обернулась и увидела миниатюрную рыжеволосую даму, необычайно хрупкую на фоне внушительного кресла, в котором она сидела. Кейт подошла.

Женщина протянула ей руку – такую тонкую, что, казалось, запястье вот-вот сломается под тяжестью массивного золотого браслета.

– Меня зовут Бетси Райт, я подруга Эммы. Она… действительно мертва, детектив?

– Я не детектив. – Кейт отрицательно покачала головой. – Но я здесь с сержантом Гарри Холмсби. А что касается миссис Кэйн… то – да, думаю, она мертва. Мне очень жаль.

Женщина в отчаянье закрыла лицо руками.

– Миссис Райт… – Кейт слегка коснулась ее плеча. – Хотите, я дам вам воды?

– Нет, нет, благодарю вас… – Бетси Райт тихонько всхлипнула. – Это такое потрясение, такое потрясение…

Слова ее тонули в гнетущей, неправдоподобной тишине дома.

Несмотря на умело наложенную косметику, миссис Райт выглядела бледной и изможденной. Кейт прикинула, что в ней не больше ста фунтов[11] веса.

– Может, вам выйти на улицу? – участливо спросила она. – На свежем воздухе вы почувствуете себя гораздо лучше.

Бетси встала.

– Да, наверное, вы правы. Боюсь, здесь я окончательно расклеюсь.

Кейт проводила ее до прихожей и затормозила у двери, не зная, можно ли браться за ручку В ту же минуту она поняла, что Бетси Райт остановилась возле фотографий, пристально глядя на одну из них. Кейт подошла поближе.

– Это Эмма. – Бетси кивнула в сторону большой фотографии улыбающейся блондинки. – Снимок сделан в прошлом году.

Портрет был студийным, все морщинки тщательно отретушированы, лицо гладкое, поразительно похожие на сапфиры синие глаза спокойны и безмятежны. На шее Эммы Кэйн красовалось бриллиантовое колье, в ушах – бриллиантовые каплевидные серьги. Подбородок покоился на тыльной стороне подпиравшей лицо ладони – только для того, чтобы в кадр попало кольцо с камнем неизвестно во сколько карат.

Кейт скользнула глазами по остальным снимкам. Почти на всех присутствовала Эмма. Портреты прослеживали ее жизнь десятилетие за десятилетием. Смена причесок свидетельствовала о том, что Эмма Кэйн рабски следовала моде.

– О, а здесь Эмма с дочерью Анджелой, – оживилась миссис Райт. – Девочка училась в «Вилла-Нова»[12], потом перевелась в Калифорнийский университет. Весть о смерти матери убьет ее… – Бетси горестно покачала головой.

Кейт попыталась произнести нечто успокаивающее, когда заметила еще один снимок.

– Это, наверное, мистер Кэйн? – спросила она, указав на высокого широкоплечего мужчину, стоявшего за штурвалом парусной яхты.

Бетси кивнула.

– Да, это Джек. На своей лодке. По-моему, прошлым летом в Чезапикской бухте.

Кейт внимательно всмотрелась в мужественное красивое лицо – открытая улыбка и развевающиеся на ветру темные волосы. Джек выглядел как человек, умеющий получать от жизни удовольствие.

Она все еще рассматривала фотографию, когда в комнату вошел Гарри Холмсби в сопровождении Майка Трейвиса. Должно быть, Гарри предупредил Майка о Кейт, ибо Трейвис нисколько не удивился, увидев ее, а лишь приветливо кивнул и улыбнулся, после чего обратил свое внимание на Бетси Райт.

– Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, миссис Райт.

Они переместились к креслам, расставленным около витражного окна, выходящего во внутренний дворик. Кейт устроилась на вертящемся стуле у рояля.

Гарри уточнил, как миссис Райт попала в дом: действительно ли она вошла через гараж после того, как ей не открыли дверь.

– Там был код, который надо набрать, чтобы дверь открылась. Не так ли?

– Да. Эмма ненавидела эту штуку и каждый раз, меняя код, сообщала мне цифры – на случай, если она сама забудет.

– Вы единственная, кто знал код?

– Если не считать мистера Кэйна, да. – Бетси пожала плечами. – Эмма была очень осторожна, панически боялась воров и взломщиков.

– Итак, вы попали в дом через гараж?

– Да, – ответила Бетси. – Но, войдя в фойе, я увидела на лестничной площадке… его… тут же развернулась, побежала в машину и набрала девять – один – один.

– Когда прибыли полицейские, вы провели их в дом и сказали, что убитый – не мистер Кэйн?

– Да, это не он. Я сразу поняла. Кроме того, мистер Кэйн в Нью-Йорке – он там теперь работает.

– Кэйны не живут вместе? Они разведены? – спросил Майк Трейвис.

– О нет! – Миссис Райт энергично покачала головой. – Они планировали переезд Эммы в Нью-Йорк, как только найдут покупателя на этот дом, выставленный на продажу еще в начале года.

– Вы были близкими подругами с миссис Кэйн? – продолжал задавать вопросы Трейвис.

– Очень близкими! – с готовностью откликнулась Бетси. – Я знала Эмму пятнадцать лет. Наши дочери вместе ходили в школу.

– Можете ли вы назвать брак Кэйнов счастливым?

– Я бы охарактеризовала его как удачный, принимая во внимание… – Миссис Райт на мгновение задумалась.

– Принимая во внимание что? – немедленно отреагировал Гарри.

– Что Джек слишком поглощен работой, а у Эммы есть… я имела в виду… были свои интересы. Вот почему она не очень-то стремилась в Нью-Йорк. Она действительно не горела желанием уезжать отсюда. – Бетси с беспокойством посмотрела на Холмсби, словно боясь, что сболтнула лишнее или сказала что-то не то.

И Трейвис тут же подтвердил ее опасения.

– Они ссорились из-за этого? – спросил он.

– Ссорились? – Бетси нервно улыбнулась. – Нет, но они оживленно обсуждали эту проблему, – не очень уверенно ответила она, потом добавила: – Джек не часто бывал здесь, так что Эмма спокойно могла делать то, что считала нужным.

– Это очевидно, – сухо произнес Гарри.

Наступило неловкое молчание. Бетси машинально теребила свой тяжелый золотой браслет. Уперев руки в колени, Холмсби решительно наклонился вперед.

– Миссис Райт, что вы можете сообщить об убитом мужчине?

Бетси отрицательно покачала головой.

– Ничего. – Голос ее стих почти до шепота, она отвернулась и устремила взгляд в окно.

– Вам известно его имя?

Бетси передернула плечами.

– Я не рассматривала покойника.

– Миссис Райт… – Гарри наклонился к ней еще ближе. – Вы ничем не поможете своей подруге, скрывая что-то от нас. Можно сократить поиск до двух-трех имен. Мужчине на вид около тридцати. Как много молодых друзей было у миссис Кэйн?

Бетси внезапно выпрямилась.

– Если вы пытаетесь обвинить Эмму в том, что она… вела себя неподобающим образом, то это не так! – Миссис Райт шумно вздохнула. – Эмма каждое воскресенье ходила в церковь, пела в хоре. У нее был чудесный голос. И, между прочим, до замужества она работала на телевидении… – Бетси замолчала, по ее щекам текли слезы. – Не знаю, что вы хотите от меня услышать…

Холмсби и Трейвис обменялись быстрыми взглядами. Майк встал.

– Мы сожалеем, если расстроили вас, миссис Райт, но ваши слова противоречат фактам. Мужчина, лежащий на лестничной площадке, одет в банный халат. Мы надеялись, что вы поможете нам прояснить ситуацию…

– Я могу это сделать, – прервала его Бетси. – Насколько мне известно, Эмма время от времени нанимала молодого человека для мелкого ремонта в доме. Это все, что я знаю.

Снова быстрый обмен взглядами между Гарри и Майком. При этом сержант выразительно округлил глаза. Детективы явно сомневались, что Бетси Райт рассказывает им всю правду. С другой стороны, они поняли, что ничего от нее не добьются грубым нажимом. Гарри поднялся.

– Хорошо, миссис Райт, позвольте еще один вопрос: когда вы в последний раз разговаривали с миссис Кэйн?

– Вчера вечером, сразу после восьми. Мы общались по телефону несколько раз за день в связи с поездкой…

– Итак, вы говорили с ней около восьми часов вечера?

Короткий утвердительный кивок.

– Я попыталась позвонить ей позже, в десять, может, в начале одиннадцатого, но никто не брал трубку… – Внезапно Бетси замолчала, словно подавившись своими словами. – Я оставила ей сообщение. Думала, она в душе… но она… вероятно… уже не…

Гарри отрицательно покачал головой.

– Мы еще не установили точное время смерти. – Он присел на корточки рядом с миссис Райт. – Вы сможете добраться домой? Или попросить наших полицейских проводить вас?

Бетси откинулась на спинку кресла, все еще прижимая руки ко рту.

– Нет, благодарю. Я неплохо себя чувствую. Мне надо пару минут, и я приду в себя.

Холмсби и Трейвис вышли из комнаты и направились к лестнице. Маккаскер последовала за ними. Рядом с трупом стоял техник-криминалист, как догадалась Кейт, увидев прозрачный пластиковый пакет у него в руках.

Гарри задержался на лестничной площадке – сержанта привлекла трубка домофона, висевшая на стене над головой убитого.

– Ларри, пусть Кен снимет отпечатки пальцев с домофона, когда придет.

Кейт с интересом уставилась на трубку.

– Отсюда можно открыть входную дверь, – заключила она, потом посмотрела на тело, распростертое у ее ног. – Полагаете, это он впустил в дом убийцу?

– Вполне возможно, – ответил Гарри, глаза его были задумчивы. – Нет никаких признаков насильственного вторжения, все двери и окна заперты и не повреждены. Однако если он открыл дверь, то почему ждал, когда убийца подойдет к нему вплотную, именно сюда. Видишь рану у основания черепа?

Кейт кивнула, приглядываясь к рваной ране с неровными краями.

– Вокруг раны ожог и осаднение – это значит, что стреляли в упор или с очень близкого расстояния.

Кейт снова кивнула.

– Но в таком случае получается, что либо он сам, либо Эмма знали убийцу. – Кейт, не отрываясь, смотрела на бурое пятно крови, впитавшейся в белый ковер.

Гарри пожал плечами.

– Возможен и другой вариант: убийца уже находился в доме, а наш Джонни Доу[13] вышел узнать, в чем дело, и получил пулю.

– Ты не думаешь, что это был Джек Кэйн?

Сержант улыбнулся в ответ.

– Не хочу делать поспешных заключений, когда еще даже толком не началось расследование.

– Джонни Доу… – повторила Кейт. – При нем не нашли никаких документов? Где его бумажник?

– Наверное, в брюках, – смеясь, ответил Гарри. – Дом очень большой, Кейт. Давай осмотрим его, ладно?

Холмсби жестом позвал Кейт за собой в спальню хозяйки. Это была не столько комната для сна, сколько настоящие апартаменты: просторная гостиная с отделанным плиткой камином и маленький кабинет. Под огромным окном со свинцовым переплетом – старинный секретер черного дерева, на вид декоративный, но достаточно прочный, чтобы выдержать вес компьютера и факса. Тяжелые дорогие шторы и толстый ковер.

В противоположном конце комнаты стояла кровать, которая целиком заняла бы спальню поменьше, но в этих королевских апартаментах выглядела маленькой. Кейт заметила открытый чемодан на резном комодике в изножье кровати. На покрывале лежало несколько носильных вещей.

В комнате одновременно работали человек двенадцать – Кейт поняла, что это криминалисты и детективы из департамента полиции Нижнего Мериона и графства Монтгомери. Она разыскала глазами Майка Трейвиса, который присоединился к группе полицейских в длинном узком коридоре, ведущем к выходу из спальни. Майк заметил ее и обернулся.

– Никогда не видела такого скопления полицейских на месте преступления, – сказала Кейт. – Что бы вы делали, будь дом поменьше?

– Мы все – близкие друзья, и нам нигде и никогда не тесно, – отшутился Майк, однако лицо его сразу снова стало серьезным. – Если вы собираетесь ходить здесь, то вам придется надеть что-нибудь поверх обуви. – Он порылся в кармане. – Вот, возьмите. – Майк протянул ей бумажные тапочки и, пока Кейт, присев на корточки, натягивала их, продолжил: – Здесь стояла Эмма Кэйн, когда ее поразил первый выстрел. Пуля прошла навылет и застряла в дверном косяке. Мы как раз пытаемся ее извлечь.

Только теперь Кейт заметила пятна крови на стене и на ковре.

– А где тело?

Майк указал рукой на холл, по обеим сторонам которого были видны двери.

– За всеми этими шкафами, в ванной, в той, что слева.

Кейт удивленно посмотрела на него.

Майк утвердительно кивнул.

– Там две ванные – рядом – одна его, другая ее. Кэйны точно никогда не спорили, кто из них будет первым принимать душ.

Кейт улыбнулась.

– Можно я пойду посмотрю?

Майк решительно преградил ей путь.

– Вы, и правда, хотите? Не надо, Кейт, это отвратительное зрелище.

Она слегка пихнула его.

– Я уже большая девочка, Майк, мне приходилось вести репортажи с места убийства.

Он пожал плечами и отступил в сторону.

– Что ж, тогда будьте моей гостьей.

Идя по коридору, Кейт явственно ощущала, как колотится ее сердце. Голоса полицейских стихли. В этой части дома царила поистине гробовая тишина. Кейт знала, что где-то рядом смерть, но не улавливала ее запаха. В воздухе висел тяжелый сладкий аромат, словно какой-нибудь берсерк прошелся со своим топором по парфюмерному магазину в Стробридже.

– Чем это пахнет? – спросила она Майка, который шел в двух шагах вслед за ней.

Вместо ответа он провел ее в небольшую раздевалку, где на белой ровной полке, тянувшейся во всю длину зеркальной стены, сиротливо лежала одинокая губная помада, освещенная двумя дюжинами ярких ламп. Все остальное, будто ураганом, было сметено на пол. Кейт тупо уставилась на смешанные с вязкой желеобразной массой осколки многочисленных баночек, тюбиков, флакончиков, бутылочек с кремами, лосьонами, лаками для ногтей и духами.