Это был лагерь по оказанию медицинской и гуманитарной помощи и поддержки местному населению, организованный ЮНИСЕФ и управляемый французской организацией под названием «Mйdecins Sans Frontiиres», в Штатах ее называли «Врачи без границ». Он раскинулся под прикрытием двух холмов, на полпути между горами и океаном, и служил перевалочным пунктом для тех, кто жил в самом сердце континента и на побережье.
В задней части кабины вертолета послышался стон, и Грей обернулся. Там на полу лежал прикованный к носилкам майор Патель – видимо, действие морфина ослабевало после часового перелета из аэропорта Босасо в эту глубинку. Местные французские врачи наверняка приведут его сломанную берцовую кость в надлежащий вид, а затем отправят долечиваться в Европу.
Но прилетели они сюда не только за этим. Состояние Пателя было лишь прикрытием, предлогом для путешествия.
Олден придвинулся к Грею поближе, но говорил через микрофон.
– Есть у меня тут свой человек, ждет нашего прибытия. И если в лагере хотя бы словом упоминалось о том, что через него провозили похищенную женщину, он непременно все выяснит.
Грей кивнул и покосился на Такера и Сейхан. Ковальски сидел впереди, рядом с майором Батлером, который управлял вертолетом.
В целом план был неплох. Лагерь раскинулся вблизи гор Кал-Маду. На сотни миль кругом – практически безлюдная местность, а на пересечении двух этих главных дорог Сомали любой мог найти себе приют, будь то торговец, путешественник или просто бродяга. Люди приходили сюда за медицинской помощью; одни оставались, другие отправлялись дальше. Именно поэтому лагерь стал важным, стратегическим источником информации. Так что неудивительно, что СРП внедрил сюда своего человека.
И если действовать осторожно, то команда Грея имела все шансы узнать о местонахождении Аманды или же, по крайней мере, сузить круг поисков. Пейнтер же из округа Колумбия координировал спутниковое сканирование окрестных гор. Так что глаза у них были не только на земле, но и на небе, а потому они надеялись еще до наступления темноты определить местонахождение Аманды.
У окон вертолета завихрился песок, поднятый винтами при приземлении. Последний, выворачивающий душу наизнанку толчок – и вот они уже на земле.
Олден распахнул двери кабины. Внутрь ворвались жар и песок, рев моторов стал стихать. Все вышли из вертолета. Новоприбывших встречала команда из четырех медицинских работников – они тут же бросились выгружать из машины майора Пателя, осторожно спустили носилки и понесли их к поджидавшему джипу. Раненого товарища сопровождал майор Батлер; именно он должен был проследить за тем, чтобы Пателю было обеспечено должное лечение, а заодно распространить слух о том, что их группа состоит из сотрудников, оказывающих гуманитарную помощь.
Такер похлопал своего пса по спине, говоря ему тем самым, что долгое и шумное путешествие закончилось.
Ковальски хмуро оглядел унылый пейзаж.
– Всего раз… хотя бы один разок… можно было приземлиться на пляже, где разгуливают девочки в бикини, где подают напитки в скорлупе кокосов?
Сейхан, не обратив внимания на эти его слова, подошла к Грею и встала рядом.
– Что дальше?
– Сюда! – позвал Олден.
Он указал рукой на скопление хижин с крышами из пальмовых листьев и зашагал по песку в сопровождении последнего члена британской команды от СРП, майора Белы Джейн.
Они пересекли парковку, где пылились насквозь проржавевшие грузовики, скелетообразные джипы без крыш и разбитые мотоциклы. Все это хозяйство находилось под охраной старого автомобиля «Даймлер Феррет Скаут», выкрашенного в белый цвет, с синей эмблемой ООН. Машина эта походила на мини-танк – кабина бронированная, наверху укреплен бельгийский пулемет «L7». Привалившись спиной к кузову этого грозного сооружения, стоял солдат-миротворец ОНН; он окинул их подозрительным взглядом, когда они проходили мимо.
Олден заметил удивление Грея.
– Такие лагеря, как этот, необходимо охранять. На них часто устраивают налеты банды из местных, приходят за таблетками, даже за водой. Этот регион просто преследуют засухи, люди голодают и умирают. Многие перебираются поближе к океану или же, напротив, уходят в горы.
Они дошли до хижин и увидели врача-француза; тот сидел на корточках перед целой толпой выстроившихся в шеренгу сомалийских детишек. Медсестра приготовила шприц и протянула его доктору; тот вонзил иглу в костлявую ручку мальчика, который был первым в очереди.
Грей читал, что гражданская война на юге этой страны заставила сотни тысяч мирных жителей с детьми сняться с насиженных мест, покинуть свои дома; мало того, война вызвала эпидемии холеры, дизентерии и гепатита. Однако программа вакцинации против кори и полиомиелита, наряду с применением простых противоглистных препаратов и витаминов, помогла спасти множество молодых жизней.
– Вот тот самый человек, о котором я вам говорил, – сказал Олден, указывая на доктора. – Он осведомлен обо всем, что происходит в лагере и вокруг, ничего не пропускает мимо ушей. Он великий человек, верный друг и помощник.
Грей рассматривал доктора-француза, мужчину средних лет в очках с толстыми линзами и обгоревшими на солнце ушами и носом. Казалось, подумал он, такой человек не должен был бы замечать, что творится вокруг. Чутье его не подвело.
– Бааши! – крикнул Олден и, махнув рукой, шагнул к группе у хижины.
Его осведомитель, темнокожий мальчик, болезненно поморщился: как раз в этот момент игла вошла в руку. Затем поблагодарил доктора по-французски:
– Мерси. – Опустил рукав рубашки и обернулся. – А, мистер Тревор. Вы прибыли!
– Так это он ваш информатор? – растерянно и неодобрительно пробормотал Ковальски. – Сколько ему? Лет четырнадцать?
– Вообще-то тринадцать, – тихо заметила майор Джейн и посмотрела на своего командира; во взгляде ее светилось восхищение. – Капитан Олден спас этого мальчика от группы мусульманских повстанцев неподалеку от Могадишо. Он стал сыном полка. В ту пору ему было всего одиннадцать, накачан амфетамином, озлоблен, по всему телу шрамы – его прижигали окурками сигарет.
Сердце у Грея сжалось при виде того, как лицо мальчишки расплылось в широчайшей улыбке, а затем он бросился к капитану Олдену, опустившемуся на одно колено, и крепко-крепко обнял его. Проявленная им искренняя радость как-то совсем не сочеталась с ужасами, которые только что описывала майор Джейн.
Олден обнял своего юного друга за худенькие плечи и повел к своей группе.
– Вот, Бааши, хочу познакомить тебя с этими людьми.
Мальчик улыбнулся, оглядел незнакомцев; от внимания Грея не укрылся страх, на миг промелькнувший в его глазах. Он еще крепче прижался к Олдену. Видимо, сказывалась пережитая им травма.
Тут к нему стала приближаться собака Такера – наверное, хотела добавить еще один новый запах к своей коллекции. Глаза у Бааши испуганно расширились. А затем он еле слышно пискнул:
– Ай!..
– Каин, ко мне! – скомандовал Такер, видя страх мальчика.
Пес послушно вернулся к хозяину.
– Лежать, – Такер сопроводил эту команду жестом, опустив раскрытую ладонь к земле. Затем встал на одно колено рядом с собакой и сказал Бааши: – Он тебя не обидит, не бойся. Честное слово. Он очень хороший и умный пес.
И протянул руку, призывая мальчика подойти поближе.
Но Бааши так и застыл рядом с Олденом.
– Оставь ребенка в покое, – вмешалась Сейхан. – Сам видишь, он боится собак.
Ковальски буркнул что-то в знак согласия, даже Джейн смотрела встревоженно. Но Такер проигнорировал все эти замечания и продолжал протягивать руку к Бааши.
Сейхан покосилась на Грея в надежде найти у него поддержку. Но тот отрицательно помотал головой, помня о незаурядных качествах Такера. Им немало довелось пережить вместе. И он знал о его сверхъестественной способности интерпретировать эмоциональное состояние других людей. Уэйн понимал не только животных.
Похоже, что и Олден, испытывающий особую привязанность к этому ребенку, разделял стремление Такера. И сказал:
– Все нормально, Бааши. Если хочешь…
Мальчик, слегка склонив голову набок, смотрел на пса еще секунду-другую, словно погрузился в давние воспоминания о раннем и давно потерянном детстве, о прикосновениях к чему-то пушистому и теплому. И вот наконец отошел от Олдена, дрожа всем телом и по-прежнему не сводя глаз с Каина.
– Он хорошая собака?
Такер кивнул.
Бааши медленно и осторожно приближался к ним, точно к краю бездонной пропасти.
Каин так и замер в настороженной позе, лишь кончик хвоста слегка подрагивал от возбуждения. Бааши протянул к собаке руку тыльной стороной ладони. Кончик носа у Каина задвигался, ноздри расширились – он принюхивался.
Бааши приблизился еще на дюйм – и этого оказалось достаточно. Длинный розовый язык принялся облизывать пальцы мальчика. Хвост, как маятник, качался из стороны в сторону.
– А ты ему понравился, – тихо сказал Такер.
Бааши снова заулыбался – сперва еле заметно, потом уже во весь рот, – придвинулся еще ближе и коснулся головы Каина. Теперь нос собаки усердно обнюхивал всю его руку.
Бааши захихикал и сказал что-то на сомалийском диалекте.
– Щекотно, – перевел Олден.
Через секунду мальчик уже сидел на земле, зарывшись руками в густую шерсть собаки и пытаясь увернуться от влажного розового языка. Грей удивленно наблюдал за этой сценой – он помнил вчерашнее яростное нападение Каина на коммандос – и одновременно пытался представить себе этого мальчика с винтовкой через плечо. Эти два таких разных существа – собака и мальчик – оба были воинами. И, возможно, Такер понимал, что их жесткость и стойкость должны как-то компенсироваться моментами веселья и игры, во время которых и вырабатывается доверие друг к другу.
Олден подошел к Грею.
– Бааши постепенно приходит в себя. Здесь, на базе, умеют работать с такими детьми. Пытаются вылечить его, избавить израненную душу ребенка от кошмаров прошлого, которые до сих пор преследуют его. – Он не сводил глаз с Бааши и собаки, потом посмотрел на Такера. – А с вами работает просто прекрасный человек.
И Грей был вынужден с ним согласиться.
Такер отошел в сторону, стоял и задумчиво смотрел на далекие горы. Еще в Босасо Грей убедился, как слаженно работают проводник и его собака; до сих пор он дивился тому, как пастушьему псу удалось распознать запах крови Сейхан среди миллиарда городских запахов и вывести их на след. А что, если, вдруг подумал Грей, отправить эту дружную парочку в горы; может, им удастся проследить, где находится Аманда, и уже затем сообщить своим по рации? Но на это может уйти много дней… А он чувствовал, что этого времени у дочери президента нет.
10 часов 34 минуты по восточноафриканскому времени
Горы Кал-Маду, Сомали
Аманда услышала за стенами палатки крики и поняла: что-то происходит. Потом заурчали, зашлись в кашле моторы тяжелых машин – все это сопровождалось выкрикиванием команд.
В палатку ворвался солдат-африканец, что-то сказал доктору Блейку, развернулся на каблуках и вышел. Блейк пересек палатку по диагонали и скрылся за ширмой, где, как догадывалась Аманда, стояла еще одна кровать. Там же мелькнула тень его медсестры. Они стояли за ширмой и о чем-то перешептывались.
Аманда силилась расслышать. Если бы можно было тихо подняться с кровати, незаметно подойти и подслушать, она бы непременно сделала это. Но в ее нынешнем состоянии незаметно не получится. Любопытство ее было продиктовано еще одной причиной. Там, за ширмой, на больничной койке отчетливо вырисовывались очертания человеческой фигуры.
Кто же там лежит? Раненый солдат? А может, заболел кто-то из сотрудников этого импровизированного госпиталя? Кто бы он ни был, этого человека привезли сюда и уложили за ширмой посреди ночи, когда она спала. И проснулась от какой-то возни – врачи и медсестра так и сновали, так и суетились вокруг нового пациента, занимаясь исключительно им.
Аманда поняла только одно: это женщина. В какой-то момент из-за ширмы послышался слабый вскрик, и голос был явно женский. Но с тех пор – ни единого звука. Очевидно, больную усыпили.
Но вот наконец Блейк возник снова и направился к Аманде с медицинской картой в руке; очевидно, прочел на ее лице беспокойство.
– Вы тут совершенно ни при чем, дорогая. – Взмахом руки он указал за пределы палатки. – Просто кто-то расспрашивал людей, пытался узнать о вашем местонахождении. Практически стучался в дверь.
Надежда загорелась в глазах Аманды, и ребенок, словно почувствовав это, начал сильно толкаться.
– Тс-с, – прошептала она, поглаживая себя по животу.
Аманда путешествовала по поддельным документам, а потому страшно боялась, что никто не узнает, что именно она была мишенью того ночного нападения на яхту у Сейшельских островов. Она избегала смотреть на большой красный крест с изображением генетических кодов, поскольку уже знала правду. Пиратское нападение и похищение было совершено не наугад. Оно было тщательно спланировано и исполнено.
И вот теперь… Значит, кто-то все же пытался спасти меня?
И тут ее словно обдали холодным душем.
– Но с ними разделались довольно быстро, – сказал Блейк; теперь он смотрел ей прямо в глаза. – Мы не допустим, чтобы нам помешали. Особенно когда у нас такие хорошие новости.
Аманда сразу все поняла, взглянув на карту у него в руке.
– Вы получили результаты анализов.
Блейк перелистал пару страниц и нашел нужное место.
– Вашего младенца проверили вдоль и поперек. Генетические показатели стабильны. Даже лучше, чем мы рассчитывали. – Он улыбнулся ей. – Вы, дорогая, произведете на свет настоящее чудо.
11 часов 42 минуты по восточноафриканскому времени
Лагерь ЮНИСЕФ, Сомали
Сейхан вошла следом за Греем в одну из хижин в дальнем конце госпитального блока. Ковальски и майор Джейн остались охранять хижину снаружи, чтобы никто не смог подслушать, о чем пойдет речь. Но, судя по тому, что спор у них самих получался жаркий, сделать это было совсем не трудно.
– Потому что умертвить быка – это убийство! – воскликнула Джейн. – Индусы верили, что Бог…
– Да если бы Бог не хотел, чтобы мы ели коров, он сделал бы их мясо не таким чертовски вкусным, особенно если поджарить его, да с соусом для барбекю!..
– Это не аргумент. Да ты бы и ботинок свой слопал, если его приправить этим соусом для барбекю. Достаточно взглянуть на твою задницу.
– А что не так с моей задницей?
– Видела я коров, у которых она куда как меньше.
Ковальски смачно сплюнул, потом сказал:
– А ну, прекрати смотреть на мою задницу!
Такер удивленно обернулся к двери.
– Дипломатия на высшем уровне, – пробормотал он. – Ваш друг вообразил, что умеет налаживать отношения.
Его пригласили принять участие в совещании в хижине – но вовсе не потому, что нуждались в его суждениях. Все дело было в тоненькой черной ручке ребенка, обнявшего собаку за шею. Бааши прикипел к Каину всей душой, и то, что прежде так пугало его, стало источником, где можно было черпать новые силы.
– Нет, еще раз говорю, – упрямо твердил мальчик. – Я не слышал, чтобы кто-то говорил о женщине в горах. Не здесь. Ни единого слова.
На грязном полу расстелили карту. Капитан Олден присел перед ней на корточки, рядом с мальчиком.
– Ладно, Бааши, – сказал он и вздохнул. – Прошу прощения, коммандер. За то, что пришлось пролететь столько миль, а результат нулевой. В этом лагере ничего не знают и не слышали.
Грей не сводил глаз с карты.
– Да, это была чистой воды авантюра, – заключил он.
Но Сейхан уловила в его голосе стальные нотки. Даже не глядя ему в глаза, она поняла: Грей не сдался. Он никогда не сдается. И это относилось не только к нему.
– Могу выйти в лагерь и поспрошать людей, – предложил Бааши. – Буду не только слушать, но и задавать вопросы.
– Нет, – сказала Сейхан и сама удивилась резкости, звучавшей в голосе.
Однако Грей поддержал ее:
– Сейхан права. Одно дело просто подслушивать и передавать, что слышал. Но если мальчик займется расспросами, это сразу насторожит врага. Помните, что произошло с Амуром Махди в Босасо?
– И дело не только в риске для Бааши, – добавила Сейхан. – Это грозит еще большими осложнениями.
Грей встревоженно покосился на нее, уловив слишком уж мрачные нотки в ее голосе. Она тряхнула головой, не желая продолжать и вдаваться в подробности. Мальчика уже использовали как солдата, ожесточили его душу. А что будет, если они превратят его в шпиона? Британцы из СРП и без того допустили ошибку, используя Бааши как своего информатора.
Сейхан смотрела на свои руки с тесно переплетенными пальцами. Уж она-то знала, как легко использовать чистую невинную душу в грязных целях, как в этой игре сильные охотятся на слабых, превращают детей в монстров, делают их солдатами или скаутами, а порой даже выстраивают в шеренгу и посылают на минные поля перед наступлением регулярных армейских частей.
Сейхан расплела пальцы. И дотронулась их кончиками до серебряного дракончика на шее. Неудивительно, что она принимает ситуацию с мальчиком так близко к сердцу. Сейхан тут же рассердилась на саму себя и устыдилась.
О своем детстве во Вьетнаме она помнила мало. Так, какие-то отрывочные картины, но ни на одной не было отца. А вспоминая мать, зажмуривалась от страха. До сих пор эта сцена стояла перед ее глазами: вот мужчины в военной форме вырывают ее из рук мамы, потом женщину хватают за волосы и волокут к двери; лицо ее окровавлено, а рот разверст в отчаянном душераздирающем крике. После этого детство Сейхан проходило в скитаниях по сиротским домам и приютам Юго-Восточной Азии. Большую часть времени она недоедала, иногда едва не умирала с голоду. И вот наконец, будучи чуть старше Бааши, оказалась на улицах и темных задворках большого города. Именно там подобрала и приютила ее «Гильдия». Весь следующий год Сейхан проводила в изнурительных тренировках, которые окончательно отняли у нее не только детство, но и доброту, совестливость, душевность, превратили ее в машину для убийства.
Я была этим мальчиком, – подумала она, – оскорбленным, измученным, попавшим в кровавую мясорубку.
Но Сейхан понимала, что между ними есть одна весьма существенная разница. Она видела, как Бааши играет с собакой и весь так и светится от счастья. В отличие от нее, он еще молод, гибок и восприимчив и вполне способен вновь стать нормальным человеческим существом.
Она опустила руку, перестала прикасаться к подвеске в виде дракончика, и память о матери – тихий ее шепот, нежный поцелуй в щеку – все это померкло, растворилось. А напоследок вспомнились слезы на глазах женщины, словно та заранее знала, что потеряет свое дитя.
И эти воспоминания позволили ей переключиться на предстоящее им задание.
– Она ведь тоже мать, – сказала Сейхан и увидела, как Грей резко вскинул голову. – Дочь президента…
Грей, щурясь, смотрел на нее, потом кивком дал знать, что понял. Нашел ее руку и крепко сжал в знак благодарности. Да так и не выпускал.
Она опустила глаза в надежде почувствовать нечто большее. Но в этот момент ею владело лишь чувство потери – детства, матери, даже Грея. Да и разве можно требовать от него многого, если сама она далеко не была уверена в собственных чувствах?
– Аманда резко выделяется не только потому, что белая, – пояснил всем Грей. – Она еще и беременна.
Олден кивнул.
– Да, в подобном положении редко становятся жертвой похитителей. И кто-то мог это заметить, наверняка.
– И, будем надеяться, заговорит об этом. – Грей обернулся к Бааши. – Что-нибудь слышал о белой беременной женщине, которую перевозили в горы? О женщине с большим животом?
И Грей показал рукой, какой примерно должен быть живот.
Бааши задумчиво скривил губы и неподвижно сидел секунду-другую. А потом вдруг весь так и поник.
– Нет. Ничего не слышал о женщине с большим животом с пиратами.
Сейхан пристально смотрела на мальчика. А тот опустил глаза и уставился на карту, точно хотел увидеть там нечто очень важное. Даже рука его соскользнула с шеи собаки.
– Он что-то знает, – сказала Сейхан. Не только Такер в этой команде умел читать скрытые мысли и эмоции. Особенно если речь шла об этом мальчике.
Я сама была такой.
– Он бы не стал мне лгать, – заметил Олден.
– Он и не лжет, – пылко согласилась с ним Сейхан. – Просто мы неправильно задали вопрос.
И она встретилась взглядом с Бааши. В глазах мальчика читались страх и упрямство.
Сколько же раз и ей самой доводилось испытывать те же чувства?..
Такер подошел к мальчику, сел рядом.
– Все хорошо, Бааши. Мы с Каином никому не позволим обидеть тебя.
За этим последовал сигнал жестом: мелькнула растопыренная ладонь, один палец указал на бедро ребенка. Для Бааши он остался незамеченным, но Каин подошел и положил морду мальчику на колено.
Бааши обнял собаку за шею, словно черпая оттуда силы.
– Можешь рассказать нам все, – мягко заметил Олден. – Никто не рассердится.
Бааши робко поднял на него глаза.
– Я не лгу. Я не слышал никаких историй о женщине с большим животом.
– Я и не думаю, что ты лжешь, мальчик. Но что тебя напугало? Отчего ты так боишься сказать нам?
И тут Бааши не выдержал:
– Я слышал другие истории. О человеке-демоне, что живет в горах. Он построил такое же место, как здесь, – и мальчик взмахом руки указал на лагерь.
– Такую же больницу, как эта?
Бааши кивнул.
– Но там лечат только женщин с большими животами.
– Так этот человек занимается только беременными женщинами? – спросил Олден и повторил выразительный жест Грея, демонстрировавшего округленный живот.
– Да, но люди говорят о нем плохие вещи. Матери уходят туда. И никогда не возвращаются. Очень плохое место.
Такер похлопал мальчика по плечу.
– Молодец, Бааши, умница.
Мальчик боялся даже поднять глаза и никакого облегчения, похоже, не испытывал.
Грей подошел к карте.
– А в этих историях говорилось, где и в каких горах работает этот доктор?
– Да, – тихо ответил Бааши, но на карту даже не взглянул.
– Сможешь показать Каину? – спросил Такер.
Мальчик посмотрел на него, потом – на собаку. А затем кивнул.
– Покажу. Но только это очень плохое место.
Едва он приблизился к карте, в помещение ворвался Ковальски.
– Только что здесь приземлился вертолет.
Но эта новость ничуть не удивила Олдена.
– Сюда то и дело садятся вертолеты. Привозят пациентов, лекарства, оборудование…
Тут в хижину мимо Ковальски проскользнула майор Джейн.
– Налет! Ложись!
Грей толкнул Сейхан на пол и прикрыл собой. Такер с Олденом прикрыли мальчика, навалились на него сверху. Бааши крепко, всем телом, прижался к Каину.
Откуда-то сверху послышался пронзительный свистящий звук, затем грянул взрыв, от которого хижина заходила ходуном.
Джейн бросилась к двери.
И снова грозный свист летящего к земле снаряда.
Она отскочила обратно.
– Они целятся прямо в нас!
Глава 11
2 июля, 05 часов 04 минуты по восточному поясному времени
Вашингтон, округ Колумбия
Пейнтера разбудил мобильный телефон. Крещендо нарастающих по громкости звонков, от которых тревожно забилось сердце в груди. Он лежал в постели рядом с Лизой – обнаженные конечности переплетены, ладонь покоится на нежном изгибе в нижней части ее спины. Услышав трезвон, Пейнтер сел в постели.
Лиза тоже проснулась и резко села – сказывался многолетний опыт срочных ночных вызовов в больницу. Простыня слетела, обнажив груди, глаза блестели в предрассветных сумерках. Она узнала тон этих гудков – они означали что-то очень срочное.
Пейнтер схватил телефон с тумбочки, ответил.
– Директор, у нас проблема.
Звонила Кэт Брайант, из штаб-квартиры «Сигмы». Кроу покосился на часы. Начало шестого утра.
Когда вчера он уехал вместе с Лизой домой, Кэт еще оставалась в бункере – прорабатывала детали операции Грея, связывалась с различными разведывательными ведомствами. Интересно, эта женщина когда-нибудь вообще уходит с работы?
– Что случилось? – спросил он.
– Я зафиксировала сигналы SOS из лагеря ЮНИСЕФ в Сомали, как раз туда направлялся Грей. Сообщают о ракетном обстреле с воздуха. На них совершено нападение.
– Кто-то следит за развитием событий?
– Пока нет. Я уже прорабатываю этот вопрос с Национальным управлением космической разведки. Пыталась связаться с Греем, но ответа пока что не получила.
Ему сейчас не до этого.
– Ну а что насчет поддержки? У нас же в соседнем Джибути прохлаждается целая команда «морских котиков».
– Они могу подняться в воздух, но лететь им до этого лагеря минут сорок-пятьдесят, никак не меньше.
Пейнтер закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, проигрывая в уме различные параметры и варианты. Если задействовать «морских котиков», это может поставить под угрозу всю операцию, раскрыть ее раньше времени. Ведь команда этих морских десантников была направлена туда с одной целью – обеспечить освобождение и эвакуацию дочери президента, а не играть с миротворцами от ООН.
– Есть хотя бы слабое представление о том, кто мог на них напасть? – спросил Пейнтер.
– За последние девяносто дней на лагерь нападали дважды. Но это были отморозки, охотились за наркотиками. А два месяца назад один из местных военных похитил врача. Так что это нападение, возможно, никак не связано с Греем и поисками Аманды.
Но Пейнтер был другого мнения. Он помнил, как расправились с Амуром Махди. Казалось, враг знает о каждом их шаге. Слишком уж много разведывательных служб было с самого начала задействовано в операции – а теперь еще и британцы из СРП, – так что наверняка имела место утечка информации.
Своей организации Пейнтер доверял, но слишком уж много поваров работало на этой международной кухне, не говоря уже о президентской семье. И утечка могла произойти откуда угодно.
Пейнтеру предстояло принять нелегкое решение. Он должен сохранить команду «морских котиков», держать их в полной боевой готовности на тот случай, если понадобится срочная эвакуация.
– Директор? – окликнула его Кэт.
И он ответил ей твердым, не терпящим возражений голосом:
– Обеспечьте мне глаза и уши в том регионе, по возможности быстро. Но пока что команда Грея должна действовать самостоятельно.
Пауза, затем Кэт ответила:
– Поняла.
Лиза взяла его за руку. Держала и не произносила ни слова, выражала теплоту и сочувствие.
– Так поездку в Южную Каролину придется отложить? – спросила Кэт.
Только тут Пейнтер вспомнил о намерении проверить клинику, где производилось искусственное оплодотворение Аманды. Он не мог избавиться от ощущения, что ее внезапное бегство на Сейшельские острова как-то связано с ее еще не рожденным ребенком. Сперва устранение Амура, и вот теперь нападение на лагерь – кто-то явно позаботился о том, чтобы Аманду никогда не нашли.
– Нет, – ответил он и взглянул на Лизу. – Мы выезжаем в «Сигму» прямо сейчас. Хочу, чтобы вы обе первым же рейсом вылетели в Чарльстон.
Последовала долгая пауза. Пейнтер уже подумал было, что Кэт повесила трубку, но затем в мобильнике вновь прорезался ее голос:
– Директор, я только что получила несколько новых снимков лагеря. С французского метеорологического спутника. Не самого хорошего качества, но могу выслать прямо на телефон.
Примечания
1
Бачал Изу (Bachal Isu) – Посох Иисуса.
2
Коммандер – в США воинское звание в ВМС, между лейтенант-коммандером и капитаном.
3
«ЗИГ-Зауэр» – пистолет, выпускаемый одноименной швейцарско-немецкой компанией с 1981 года; разработан специально для Вооруженных сил США.
4
Медаль «Пурпурное сердце» (англ. Purple Heart) вручают тем американским военнослужащим, кто погиб или получил ранение в результате действий противника.
5
Военная база в штате Кентукки, на территории которой, в частности, хранится золотой запас США (ок. 4176 т).
6
НУВКР – Национальное управление воздушно-космической разведки (также УНР, Управление национальной разведки, англ. National Reconnaissance Office), создано в США в 1961 г.
7
«Морские котики» – подразделение специальных операций ВМС США, предназначенное для ведения разведки и диверсионных операций на морском и речном побережьях и в портах.
8
Национальная одежда сомалийских женщин.
9
Американский многоцелевой вертолет «Сикорский UH-60 «Блэк Хоук».
10
Самопровозглашенное Сомалийское Государство Пунтленд, автономный район в восточной части Сомали; рассадник морского пиратства.
11
Научно-исследовательский и образовательный институт в США и принадлежащий ему комплекс музеев.
12
Амниоцентез – инвазивная процедура, заключающаяся в пункции амнотической оболочки с целью получения околоплодных вод для последующего исследования.
13
Фиброзно-кистозная дегенерация – нарушение выработки белка в организме плода.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.