Скажи сама

      Но сейчас она не позволит себе думать о нем. Мысли о Дэвиде приведут ее к поражению.
      - Я не должна промахнуться, - страстно прошептала она. - Не должна. Господи, только не это!
      Жеребец под ней неожиданно заржал и беспокойно дернулся. Она тут же натянула поводья.
      - Знаю, ты очень устал, дружок, постарайся еще немного, а потом тебя ждут несколько замечательных дней отдыха. - Черный Джек снова заржал и замотал головой. - Извини, милый, я не смогу взять тебя с собой, - нежно потрепав его по гриве, продолжала она. - Ты полагаешь, что ты горный козел; ты даже лучше, но, к сожалению, твой путь окончится возле пещеры.
      - Вы всегда разговариваете с лошадьми или только с этой? - спросил Рейф.
      Валентина не сразу нашлась что ответить. Она как-то никогда над этим не задумывалась. Это выходило само собой. Слегка пожав плечами, она вместо ответа спросила:
      - Разве другие не делают так же?
      - О нет, отнюдь не все, - подумав, сказал Рейф. - И, уж конечно, не с таким результатом. Такое ощущение, что это дикое, своевольное животное не задумываясь пойдет в огонь, стоит вам попросить.
      - Может, ему просто нравится мой тон и тембр голоса, - усмехнулась она.
      - Может быть, хотя не думаю, что все так просто, - задумчиво произнес он.
      Валентина приподняла бровь, слегка удивленная его серьезным тоном по столь незначительному поводу, но не стала сосредоточиваться на этом, а перевела разговор на более волнующую тему:
      - В любом случае сейчас это не имеет значения. До заката довольно далеко, но у нас еще много дел. Нам надо напоить и обиходить лошадей, соорудить им надежное убежище, быстро перекусить и лечь как можно раньше - завтра придется встать до восхода, чтобы успеть собраться и начать восхождение с первыми лучами. Идти не так уж далеко, но дорога очень сложная, а мне хотелось бы оказаться на месте до полудня.
      - Завтра у нас тяжелый день.
      - Самый тяжелый, - согласилась она. - Но и самый короткий.
      - Значит, надо поторапливаться. На этот раз впереди ехал Рейф. Он видел, как она устала, как осунулось ее лицо после ночи, полной кошмаров, и твердо решил взять на себя оставшиеся на сегодня заботы. Слишком важно было, чтобы завтра у нее были твердая рука и верный глаз.
      Когда они наконец остановились, он категорически заявил, что все сделает сам, а ей надо сохранить силы для более важного дела. Немного поколебавшись, Валентина согласилась и присела на траву рядом с Эль Мирло.
      - Прекрасная лошадь. И кто вырастил такое дивное создание? Дурень, который даже не подозревал, каким сокровищем владеет. Он едва не загубил коня к тому времени, как Мартин его обнаружил.
      - Мартин?
      - Мартин Тири - английское имя, которым нарекли когда-то старого индейца, он заведует конюшнями Патрика.
      - Нарекли?
      - Валентина перевела взгляд на Рейфа.
      - Вот именно, в честь Мартина Лютера. Наш Мартин из тех индейцев, которых миссионеры пытались насильно приобщить к цивилизации. Люди, безусловно желающие сделать благое дело, но напрочь лишенные здравого смысла, забирали индейских мальчишек, крестили, одевали их как белых, стригли волосы и называли в честь религиозных деятелей или библейских героев. На этом они считали свою миссию законченной. Начатки грамотности и имя - вот все, что Мартин получил от своих воспитателей.
      - Печальная история.
      - Пожалуй.
      Скудный, холодный ужин прошел в молчании. Оно не было тягостным, просто оба думали о предстоящем дне, о том, что ждет завтра Кони Маккаллум.
      Валентина закончила есть, убрала вещи - завтра ей понадобятся только ружье и фляжка с водой - и прилегла, положив голову на камень и запретив себе всякие мысли о завтрашнем дне. Она по опыту знала, что в последний вечер нельзя волноваться и думать о предстоящем задании. Ей вспомнились лица братьев, и сурово сжатые губы непроизвольно изогнулись в улыбке.
      Девлин, Киаран и Тинан - стройные, сильные, красивые. Такие одинаковые и такие непохожие друг на друга. И каждый чем-то необъяснимым напоминал ее спутника.
      - О чем вы думаете? - спросил Рейф, заинтригованный странно смягчившимся выражением ее лица, сразу превратившим ее в красавицу. - Что заставило так измениться ваше лицо? - Он уже готов был услышать имя Дэвида и поэтому удивился ответу.
      - О своей семье, о моих братьях, - проговорила она, чуть не добавив: и о вас.
      - Девлин, Киаран, Тинан, - вспомнил он имена, прочитанные в ее досье. Какие странные имена!..
      - Ирландские.
      Рейф кивнул и опять подумал, как ей удивительно подходит быть ирландкой.
      - Расскажите мне о них. Что за люди ваши братья, Валентина О'Хара?
      - Да особенно и нечего рассказывать. Они прекрасные, но совершенно обыкновенные люди.
      - Сомневаюсь. Думаю, они выглядят обыкновенными только по стандартам семьи О'Хара.
      - Досье, - усмехнулась она. - Вы что, выучили его наизусть?
      - Можете смеяться, но так оно и есть.
      - Господи, зачем это нужно? И что вы хотите услышать, раз и так все знаете?
      - Все. Все, что вам захочется мне рассказать.
      - Как вы знаете из досье, у меня есть младшая сестра, Патрисия. Она самая спокойная из нас, по крайней мере была в детстве. Подозреваю, что с возрастом и все мы немного поуспокоились. - Задумавшись о чем-то своем, Валентина на секунду замолчала - А кого из братьев вы любите больше?
      - Выбрать кого-то одного просто невозможно. В каждом из них есть что-то такое... - Валентина улыбнулась, подыскивая нужные слова, - не могу объяснить, но точно знаю, если бы они не были моими братьями, я влюбилась бы во всех троих. В Тинана - за его доброту, проницательность, готовность сострадать и помочь. В Киарана - за его силу и упорство, за то, что он уверен, что на свете для него ничего невозможного нет. И, конечно, в Девлина, самого старшего и одновременно самого юного из нас. Бунтовщика из бунтовщиков. Дикаря, готового со смехом каждый день играть жизнью и смертью. Того, за которого мы все время так волнуемся, но который при этом заставляет нас смеяться больше других. Это первое, что приходит на ум, но на самом деле в каждом из них есть все это и еще очень многое.
      - Ну и семейка.
      - Вот именно.
      А что за человек был Дэвид? - подумал Рейф. Заставлял ли смеяться ее, смеялся ли сам в лицо своей смерти? Была ли она влюблена в него? Любит ли его все еще?
      - С такими мужчинами, как ваши братья, трудно соперничать.
      Валентина кивнула, но как-то отрешенно, и Рейф понял, что разговор окончен.
      - Уже поздно, - помолчав, сказала она. - Пора спать.
      Закрыв глаза, она снова подумала, как напоминает Рейф ее братьев. Особенно когда улыбается. Он все больше нравился ей, вызывал все больше доверия. Может, когда-нибудь, в другое время, она даже влюбилась бы в него. Ведь когда-то она была другой, была способна любить. Много лет назад, но не сейчас.
      Эти печальные - и одновременно спокойные - мысли постепенно убаюкали ее, и она провалилась в сон. В сон, где ее поджидал кошмар.
      Как и в предыдущую ночь, Рейф не спал. Он уже знал, что последует дальше, и был готов к этому. При первом же отчаянном вскрике женщины он поднялся со своего импровизированного ложа и опустился рядом с ней на колени. Прижав ее к себе, глядя в широко раскрытые, но невидящие глаза, он баюкал и утешал мечущуюся в кошмаре Валентину. Сначала он просто хотел успокоить ее, однако дрожащая в его объятиях женщина была так прекрасна, так жалобно и страстно молила о прощении, что постепенно в нем разгорелось пламя желания. В один страшный момент оно едва не захватило его целиком и не подчинило себе.
      Но это был только момент, ибо женщина звала другого. Ей нужен был другой.
      С трудом заставив себя успокоиться, он продолжал обнимать Валентину, пока кошмар не отпустил ее и она не заснула спокойно. Тогда наконец сон сморил и его.
      Вот уже несколько часов Валентина неподвижно лежала под нещадно палящим солнцем и ждала. Слабым укрытием ей служила последняя на их пути небольшая груда камней, дальше простиралась абсолютно ровная поверхность без единого кустика или камня. Сумасшедший фанатик выбрал безусловно удачное убежище, к которому невозможно было подползти незамеченным ни с севера, ни с юга, ни с востока, ни с запада.
      Чуть ниже, бессильный чем-нибудь помочь, лежал Рейф. Господи, как она, должно быть, устала, думал он. Тяжелейший подъем, палящее солнце и теперь еще бесконечное, напряженное ожидание.
      Но сколько он ни всматривался, ничто в фигуре женщины не говорило об усталости. Да Рейф и не думал, что это будет заметно, слишком хорошо Валентина была натренирована. Она не была бы лучшим снайпером Саймона, если бы не умела справляться с физическим и душевным напряжением.
      За эти мучительные часы Эдмунд Браун несколько раз появлялся в их поле зрения. И всегда рядом с ним была Кони. Валентина каждый раз напрягалась, но так и не дотронулась до лежащего рядом винчестера.
      Если в первый день знакомства с Валентиной он задал бы нетерпеливый вопрос, то теперь он молчал, понимая, что это ее задание, ее выстрел, ее выбор.
      И вдруг он понял, чего она ждет. Эдмунд Браун все время как бы ходил по кругу, он явно был рабом привычек. Каждый час бандит показывался в дверях с сигаретой. Каждый раз он делал одно и то же количество затяжек, одинаково омерзительно кривя физиономию. Конечно, Валентина давно заметила это.
      Немного успокоившись, Рейф продолжал неподвижно лежать, не рискуя сделать даже глотка воды. Слишком рискованно. Слишком страшна может быть плата за малейшее неверное движение.
      Солнце начало садиться, и наконец Валентина осторожно потянулась за винчестером. Привычным движением прижав щеку к полированному дереву ствола, она беззвучно прошептала:
      - Время покурить. Десять затяжек. Не девять, не одиннадцать, а ровно десять. Ну же, пунктуальный сукин сын!
      Прошло четверть часа, потом еще несколько минут, и вот напряженную тишину нарушил выстрел, показавшийся Рейфу оглушительным.
      Задание было выполнено.
      Спокойно, заученным движением она отложила винчестер.
      Надвинутая на глаза шляпа не могла скрыть исказившегося болью лица. Руки, до этого казавшиеся вылепленными из камня, дрожали. Не было радости победы, гордости за блестяще выполненное задание, так точно высчитанную траекторию полета пули. Остались только опустошение и усталость.
      На секунду Рейф растерялся. Вся его душа рвалась к девочке. Надо было забрать ее из страшной хижины, успокоить, помочь забыть о кошмаре, но и оставить Валентину в таком состоянии было выше его сил. Она сама приняла решение.
      - Идите туда, к Кони, ребенку, которого вы так любите. Молитесь, чтобы она спала и ничего не увидела. Тогда у нее есть шанс со временем забыть об этом.
      И тут Рейф понял. Она ждала так долго еще и в надежде, что ребенок уснет и не будет потрясен страшным зрелищем. Она хотела спасти не только жизнь девочки, но и жизнь женщины, в которую та когда-нибудь превратится. Да, Саймон, как всегда, сделал правильный выбор.
      Сделав шаг в сторону хижины, он оглянулся. Валентина нетерпеливо махнула рукой. Жест был ясен - уходи, я хочу остаться одна. Я не нуждаюсь в тебе.
      Пусть так. Сегодня он согласится. Но в один прекрасный день, поклялся себе Рейф, я найду тебя. Ирландка, и ты уже не сможешь убежать. Ибо он с удивительной ясностью вдруг осознал, что первый раз в жизни ему по-настоящему была нужна женщина. Нужна Валентина О'Хара.
      Глава 6
      - Где она?
      На спокойном лице Саймона Маккинзи не промелькнуло даже тени удивления или понимания. Взгляд по-прежнему был устремлен куда-то вдаль. Рейф моментально понял, что не получит ответа на свой требовательный, резкий вопрос, по крайней мере сразу.
      Надо взять себя в руки и успокоиться. Саймон прав, что молчит. Только он один знал все про свою команду, пользовался ее абсолютным доверием, и иногда от его молчания могли зависеть их жизнь или смерть.
      Немного успокоившись, Рейф оглядел такой знакомый интерьер кабинета Саймона. Массивный стол, стеллажи с книгами и множество памятных подарков и сувениров от друзей и соратников, подчас уже погибших.
      Фарфор, бронза, рисунки - иногда очень ценные, иногда совсем простенькие, но одинаково дорогие его сердцу. Вон зажигалка юного сына Райвина Кэнфилда первого, завербованного в его отряд. Рядом, на камине, незамысловатый рисунок Эшли Блекмонда - бесстрашного, безрассудного и геройски погибшего. А это сувениры, оставленные Теннером, Райеном и Томасом - неразлучной, отчаянной троицей - и, конечно, лучшим и первым среди равных - Дэвидом Кэнфилдом.
      Дэвид. Имя, которое так страстно шептала Валентина в своих кошмарных снах. Нет, не может быть. Дэвид женат, и Кэнфилды явно очень счастливая пара. Конечно, нет. К тому же он был совершенно уверен, что Дэвида Валентины уже нет в живых. Со временем он обязательно получит все ответы, которые сейчас знает только Саймон.
      Рейф нежно провел пальцем по изящному стакану с засушенной розой подарком Джорданы Маккаллум.
      - Как она?
      - Уже дома, в Седоне. Бог знает сколько сил ей стоило уговорить своего упрямца мужа, что там она будет в безопасности. Окруженная детьми и заботами мужа, она скорее поправится.
      Одного ей уже никогда не придется бояться, ни ей, ни кому-нибудь другому это "Апостолов Грядущего Дня". Рейф только что прочел отчет о том, что вся группа была задержана и обезврежена.
      - Всегда есть риск, что появятся новые, но, пока я жив, пока существует "Черный дозор", мы будем бороться и побеждать, - спокойно и уверенно произнес Саймон.
      Секретная боевая организация, созданная Саймоном при прежнем президенте, состояла из удивительных, готовых рисковать жизнью по его первому приказу людей. Организация была настолько засекреченной, что мало кто в мире знал о ней. Ее члены, тщательно подобранные Саймоном в основном в Шотландии, большую часть времени вели нормальную жизнь, владели компаниями, занимались наукой, спортом, светскими развлечениями. Даже самым близким к ним людям и в голову не могло бы прийти, что по первому зову командира эти спокойные, достойные члены общества превращаются в безрассудно храбрых, готовых рисковать жизнью, непримиримых бойцов за их общее Дело, за их страну, их народ, за Саймона.
      Многие действительно расплачивались за свою преданность Делу жизнью. Другие, как Валентина O'Xapa, - изломанными судьбами и ночными кошмарами. И все-таки они снова, не задавая вопросов, приходили по первому зову Саймона, Саймона Маккинзи - верного, преданнейшего друга, страдающего вместе с ними и все же посылающего их снова и снова на задание.
      - Где она, Саймон?
      Что-то в глазах и тоне друга заставило его командира молча подняться, подойти к столу и, написав несколько строк на бумаге, протянуть ее Рейфу.
      - Спасибо. Я просто должен увидеть ее, должен хотя бы попытаться что-то сделать для нее.
      - Из-за Кони? Только из-за Кони?
      - Сам еще толком не знаю. Саймон кивнул.
      - Я не могу рассказать тебе много, но, если ты поймешь, какую она ведет жизнь, поймешь людей, которые сделали ее такой, какая она есть, то.., возможно, ты сумеешь что-то изменить...
      - Возможно. - Рейф сознательно не спросил о Дэвиде, понимая, что эту историю ему должна рассказать только сама Валентина. Если, конечно, сможет.
      - Как бы там ни было, помни, она очень хрупкая и ранимая. С одной стороны, самая твердая и бесстрашная женщина, которую я когда-либо знал, с другой... Саймон замолчал, подыскивая единственно нужные слова, пытаясь объяснить Рейфу что-то очень важное. - Она на грани срыва... После каждого очередного задания все становится только хуже. Но последнее дело может обойтись ей слишком дорого. За годы, которые Валентина состоит в "Черном дозоре", она сделала множество выстрелов, всегда успешных, но она, как правило, только ранила, никогда не убивала. Никогда. До этого случая. - Полный печали и тревоги взгляд встретился со взглядом Рей-фа. - Раньше она каждый раз после задания обращалась к психоаналитику, но не теперь. Она совершенно ушла в себя, ни с кем не хочет говорить... Она в опасности, Рейф, будь осторожен...
      - Я хочу помочь. Я не причиню ей вреда.
      - Ты уверен? Понимаешь, есть еще некоторые обстоятельства...
      - Я знаю о Дэвиде. Не знаю, кто он был и кем являлся для Валентины, но знаю о его существовании. Знаю, что произошла какая-то трагедия, которая навсегда изуродовала жизнь Валентины. Пока я не докопаюсь до истины, обещаю, буду предельно осторожен и деликатен.
      Саймон снова кивнул. Большего ему не требовалось, он доверял другу.
      - Куда ты хочешь отвезти ее? Даже не задумываясь над тем, как Саймону удалось догадаться, что он хочет попытаться куда-то ее отвезти, Рейф тут же ответил:
      - На Эдем.
      - Фантастический остров Патрика? Его подарок Джордане.
      - А разве есть лучшее место для страдающей души?
      - Да, лучшего места не найти. Вопрос только в том, согласится ли она поехать?
      Легкая загадочная улыбка скользнула по губам Рейфа.
      - Она поедет.
      Ветерок ласково шелестел листьями деревьев, растущих на самом берегу. Шлепая хвостами по воде, резвилась рыба. Вдали прокричала гагара, ей тут же ответила другая. Начинался прилив. Волны тихо накатывались на берег.
      Привычные, родные, успокаивающие звуки. Валентина печально улыбнулась и слегка отодвинулась от подбирающейся воды. Солнце спускалось все ниже, становилось прохладно. Скоро ей предстоит решать - то ли надевать свитер и перебираться повыше на берег, то ли вообще идти домой.
      Но ни двигаться, ни даже думать об этом не хотелось. Она не знала, который теперь час, сколько времени она уже неподвижно пролежала на берегу, слушая волны, шелест листьев да редкие крики птиц. Одиночество и тишина - вот все, что ей было нужно.
      Это дивное место принадлежало только ей. Семейное поместье находилось всего в нескольких милях отсюда, но ее общительная веселая семья никогда не тревожила Валентину. Кто лучше, чем общительные люди, понимает необходимость в одиночестве? Парадокс? Да нет, просто семья О'Хара состояла из умных и неординарных людей.
      Улыбка, редкая гостья, осветила хмурое лицо Валентины. О семье было думать хорошо и приятно.
      Патрисия - хорошенькая и нежная, самая младшая и в то же время самая храбрая. Маленькое женское подобие Франциска Ассизского. Она целыми днями носилась по полям и ручьям, подбирая слабых и больных животных и птиц.
      Тинан - семейный философ, научивший ее думать, понимающий целительное свойство одиночества.
      Киаран - настоящее дитя современного мира с совсем не современным кодексом чести. Черноволосый рыцарь, вечно сражающийся с драконами.
      Самый старший и все-таки самый юный из них - Девлин. Вечно смеющийся и дурачащийся большой братец. Наставник, учитель и герой в глазах сестер. Живое воплощение духа Ирландии. И, наконец, основатели семьи О'Хара - Киган и Мэвис.
      Сильные и смелые, строгие и нежные воспитатели, которым все они обязаны своими лучшими чертами. Силу духа дети получили от родителей, а уж слабости они приобрели каждый самостоятельно. Острая, всегда такая внезапная боль пронзила ее сердце. Валентина не знала, почему это происходит, но всякий раз, когда она начинала думать о семье, перед ней вставало лицо Дэвида. Она всегда видела одну и ту же картину: высокий, красивый, такой любимый, захваченный в заложники, с пистолетом, приставленным к виску. Его лицо почему-то всегда виделось ей смутно, но она знала - он напряженно ждет, что она исполнит свой долг, что ее рука не дрогнет и выстрелит.
      Глаза Дэвида. Лицо Дэвида.
      Но сегодня в этой мучительной, до боли знакомой картине что-то было не так.
      Лицо, глядевшее на нее из самых сокровенных уголков памяти, было уже, темнее, старше. Пристальный взгляд, но не золотисто-карих, а зеленых глаз. Губы, шептавшие ее имя, суровее, циничнее. В ужасе от собственных мыслей Валентина закрыла лицо руками, гоня от себя чуждое видение. Она не позволит себе об этом думать, она не хочет забывать Дэвида, не хочет забывать свою боль и вину. Нечеловеческая мука исказила ее лицо, на глазах выступили слезы. Даже сотня освобожденных заложников не снимет с нее вины. И никакие зеленые глаза не принесут снова счастья. Для Валентины О'Хара нет и не должно быть в этом мире прощения. Слезы, желанные слезы, а ведь она считала, что уже много лет назад все их выплакала, хлынули из ее глаз. Она плакала о своем прошлом и о своем будущем, в котором нет места для любви.
      Как всегда бывает после бурных слез, Валентина почувствовала облегчение и понемногу успокоилась. Все еще печальными, но уже сухими глазами она последний раз взглянула на море перед тем, как уходить.
      Ее внимание привлек шум мотора. Небольшое суденышко вынырнуло и, описав дугу, рванулось к берегу. Яхта. Валентина напряженно всматривалась, пытаясь определить, что за нежданный и совсем нежеланный сейчас гость к ней пожаловал. Наверное, это какой-нибудь неопытный моряк, решивший в свободный день прокатиться по морю и сбившийся с пути, попыталась она успокоить себя.
      Через несколько минут она уже хорошо могла разглядеть и яхту, и мужчину в ней.
      - Господи, Рейф, Рейф Кортни, - прошептала она в изумлении.
      А он, широко улыбаясь, махал ей.
      - Привет, Ирландка. Позволите сойти на берег?
      - Вы, вы! - только и смогла пролепетать она.
      - А вы ждали кого-нибудь другого?
      - Я вообще никого не ждала. Кто станет плавать в этой части залива?
      - Ну и отлично. Значит, я не нарушил ничьих планов и не ворвался не вовремя. - Он поднял конец веревки, собираясь кинуть его на берег. - Так можно мне сойти?
      - Но почему вы здесь? - Не отвечая на его вопрос, Валентина спрятала дрожащие руки в карманы. Она не готова к встрече с кем бы то ни было, а уж тем более с Рейфом Кортни. - Как вы нашли меня? Зачем?
      - С удовольствием отвечу на все ваши вопросы. - Его широкая улыбка сменилась выражением терпения, как будто он говорил с ребенком. - Но это гораздо проще сделать за стаканом виски или чашкой кофе.
      - Я так не думаю. - Отказ прозвучал слишком явно. Валентина смутилась и попыталась загладить неловкость:
      - Я хотела сказать, что не такая уж это удачная идея. Я не слишком хорошая хозяйка, да и моя компания покажется вам скучной. Будет лучше для нас обоих, если вы развернетесь и уплывете туда, откуда приплыли.
      - Не слишком хорошая хозяйка? Скучная компания? - Он пожал плечами. - Я ничего такого и не искал. Это вовсе не визит вежливости, и у вас нет необходимости меня развлекать.
      - Значит, вы просто сбились с пути, наша встреча - случайность и вы сейчас уплывете? - Ей явно не терпелось от него избавиться.
      - Чего вы боитесь, O'Xapa? - вдруг совершенно неожиданно спросил он.
      Валентина вздрогнула, как от удара, и покраснела.
      - Боюсь? Вот уж нет. Почему я должна бояться?
      - Я пугаю вас? После того как вы две ночи подряд спокойно проспали в моих объятиях, неужели вы всерьез полагаете, что я для вас опасен?
      Женщину даже затрясло от негодования. Она стала совсем пунцовой.
      - Да что вы себе позволяете? Я никогда... Этого не могло быть...
      - Вы спали и видели сны. Тяжелые, мучающие вас сны. Я держал вас в руках, хотел, чтобы вы успокоились. И по-моему, это помогло. Вы затихли и перестали метаться.
      - Лжете! - закричала она, в глубине души сознавая, что это вполне может быть правдой. Раньше ее действительно часто мучили кошмары, потом на какое-то время отпустили, а сейчас опять вернулись. Но она была уверена, что они начались только здесь, уже после того, как она застрелила Эдмунда Брауна.
      Рейф пристально посмотрел на нее. Его голос звучал совсем тихо:
      - Вам снился Дэвид, О'Хара. Казалось, весь мир вокруг потемнел. Посмотрев на него невидящими глазами, Валентина повернулась и медленными, неверными шагами пошла прочь.
      В один миг Рейф оказался на берегу и преградил ей дорогу.
      - Так поэтому вы спрятались здесь? Хотите оградить себя от всего мира и страдать в одиночестве от чувства вины за то, чего нельзя поправить?
      - Не смейте! - Валентина судорожно вцепилась ему в плечи. - Вы не знаете, о чем говорите. Не понимаете. Вы не можете...
      - Вы правы, не знаю, по крайней мере всего. Возможно, не понимаю, но могу понять и попытаюсь...
      - Нет. - Она старательно избегала его взгляда. Но руки больше не дрожали. - Мои проблемы - это только мои проблемы. Я должна справиться с ними сама.
      - Сама? Слишком уж часто вы употребляете это слово. Может, поэтому у вас такой измученный вид? Потому что никого не подпускаете к себе? Потому что некому ночью вас обнять?
      - Прекратите! Ничего больше не желаю слышать! - Она сделала шаг в сторону. - Сделайте одолжение, уезжайте поскорее. Если это сможет успокоить ваше самолюбие, скажите себе, что вы попали сюда по ошибке: потеряли ориентацию, и вас вынесло на мой уединенный берег по чистой случайности. Жизнь ведь иной раз преподносит и не такие сюрпризы...
      - Может, я на самом деле потерялся, - тихо пробормотал он. - Но если так, как же мне отыскать путь обратно?
      Да он просто смеется над ней! Скрытый смысл его слов не ускользнул от нее. Но, что бы ни заставило его явиться сюда, сдаваться он явно не собирался. Впрочем, она уже достаточно пришла в себя, чтобы попытаться переиграть его.
      - Не думаю, что с этим возникнут проблемы. Самый простой способ вернуться тем же путем, каким приехали.
      Рейф задумчиво посмотрел на небо.
      - Темнеет, а все приметы выглядят совсем иначе, когда едешь в обратную сторону.
      - Послушайте, но у вас же должен быть компас и...
      - К несчастью, яхту не успели как следует оснастить для дальних поездок, когда я арендовал ее.
      - Но карты...
      Самая невинная, какую только можно себе представить, улыбка осветила его лицо.
      - Я их забыл.
      Валентина саркастически усмехнулась.
      - Вы уверены, что у вас, ко всем прочим бедам, не кончился еще и бензин? Может, заодно заглох мотор, а парус смыло волной?
      - Может, и так.
      - Не морочьте мне голову, Рейф Кортни, мы оба прекрасно знаем, что вы не такой идиот. - Но она больше не могла сердиться и против воли улыбнулась.
      - Все еще можно поправить, - он взял ее за плечи и развернул в сторону дома, - если у вас найдутся карты.
      - Какие-то должны быть, - согласилась она, смирившись с мыслью, что не удастся выставить его так быстро, как хотелось бы. - Правда, они очень старые. Но полагаю, старая карта все-таки лучше, чем ничего.
      - Я не отказался бы от чашечки горячего кофе, пока буду их изучать. Становится прохладно. К тому же я пропустил ленч.
      - Вам придется пропустить и обед. Я не готовлю.
      - Меня вполне устроит кусок хлеба с маслом.
      - Не перебарщивайте, Кортни.
      - Как можно? У меня и в мыслях этого не было, Ирландка.
      - Вот и хорошо. - Но, когда они рука об руку подымались по дорожке к дому, у него почему-то появилось странное чувство, что она смирилась с его присутствием и, может быть, даже рада ему.
      Глава 7
      Дом выглядел совсем не так, как представлял себе Рейф, даже несмотря на типичные для этих мест торчащие кирпичные трубы каминов. Хотя он и не мог в точности сказать, чего ожидал, но тем не менее его поразило массивное сооружение из камня и кирпича под нависающей шиферной крышей, со множеством дверей и окон.
      Если дом с пристроенной к нему конюшней и крытыми верандами был типичен для французской деревни, то сад вокруг него был скорее в английском стиле. Охотничий дом из прошлого столетия, из другого мира. Рейф мог бы держать пари, что второго такого на этом берегу не найти.
      За такими стенами действительно можно укрыться от всех невзгод, подумал он, начиная понимать, почему Валентина так стремится сюда после каждого задания.
      Тяжелые, массивные двери со скрипом отворились, и они очутились в просторном сводчатом помещении.
      - Устраивайтесь, - не глядя на него, пробормотала Валентина, указывая на кресла возле огромного камина, где уже были сложены поленья. - Я сварю кофе.
      - Не беспокойтесь.
      - Никакого беспокойства, - быстро ответила она, как будто радуясь возможности уйти в другую комнату. - Но может, вы предпочитаете чай?
      - Это было бы еще лучше.
      - Что ж, значит, чай. Будет готово через минуту. - И она исчезла, завернув за арку. Теперь ее голос доносился до него глухо. - А потом мы посмотрим карты, чтобы вы могли благополучно добраться до дому.
      - До дому? Хотелось бы знать, где он, мой дом? - пробормотал себе под нос Рейф и стал разглядывать комнату.
      Его почему-то не удивило, что ее ремонт не завершен и что он знает, чьи умелые и терпеливые руки любовно хозяйничают здесь. Он с любопытством оглядывал комнату, чувствуя, что каждая вещь здесь неразрывно связана с Валентиной.
      Никогда раньше он не ощущал ничего подобного, никогда ему так страстно не хотелось понять женщину, узнать о ней все. Женщины либо нравились ему, либо нет.
      Одни становились приятельницами, случайными любовницами, других он просто не замечал. Только одна из них на его жизненном пути не подходила под эти категории. Джордана. Но Валентина - это совсем другое. Она вообще не похожа ни на одну из встреченных им ранее женщин. Как же ему быть? Как вести себя в столь новой для него ситуации? Что она для него значит?
      Его сумбурные мысли были прерваны звуком тихих шагов.
      - Вот, разглядываю ваш дом и совершенно восхищен им.
      - Спасибо.
      - Забавный и удивительно.., неожиданный.
      - Знаю. Он не похож на то, что принято ожидать в таком Богом забытом месте. Его построил мой прадед. Прадед моего отца, если точнее.
      - Замечательный человек.
      - Охотник, рыболов и великий собиратель.
      - Собиратель?
      - Собиратель охотничьих трофеев, людей, влияния и.., денег.
      - Насколько я понимаю, последующие поколения О'Хара тоже весьма преуспели в этом. За исключением вашего отца, который щедро тратит наследство славных баронов на помощь обездоленным и нуждающимся.
      - Откуда вы знаете? - (Отец Валентины тщательно скрывал свою благотворительную деятельность, и даже из близких мало кто знал о ней.) - Об этом не известно почти никому. Как же вы ухитрились узнать?